Серия Рассказ

Теплые тона сна превращали реальность в старинный ролик. В кинопленку потертого временем фильма. Все было коричневым, вымазанным прозрачной охрой. Две женщины спустились в проем в стене. Скользкий потолок почему-то не хотел пропускать их вперед в эту щемящую коричневую массу теней. Они были живые, эти две женщины. Их головы были взъерошены чувством страха. Подземелье сковывало мысли. Это было подземелье смерти. Это был Тот свет. Они спускались в него добровольно через проход, из которого не было выхода, по крайней мере, одна из них это знала доподлинно. Женщины: тетя Торри и её племянница Серия спустились в преисподнюю за сестрами Серии и тетушкой Геруно. Они умерли много лет назад ещё школьницами – попали в аварию, кровь на белых фартучках. А Геруно умерла, закрыв глаза в своей кровати. Тетя Торри очень хотела вернуть Геруно в мир, рассказывая племяннице странные истории по вечерам, она не раз говорила о том, что Геруно умирала так уже пять раз. Странные рассказы не давали покоя Серии, нелюдимая тетушка казалась заманчивей и привлекательней уму подростка. И вот в один раз, когда Торри предложила ей привести сестер в этот мир, как Орфей Эвредику, Серия согласилась. Наверное, это было глупое решение.
Тетушка Торри – ее не любила мама Серии, и иногда называла бабушкой Торри, странно, если учитывать тот факт, что выглядела Торри не старше сорока, а матери Серии было почти шестьдесят лет.
Они спускались все ниже и ниже по горе, куда тетя привела племянницу с завязанными глазами. Сняв повязку, и взявшись за руки, они начали спускаться вниз в холодный коричневый морок. Через час спуска женщины подошли к проему в горе.
- Сюда, - прохрипела Торри. Они пролезли в узкое отверстие, Серия оцарапала руку, но кровь не выступила, и не было боли.
- Ты почти мертва, – пояснила Торри.
Впереди струился свет, и слышались голоса, приглушенные. Женщины выпрямились и пошли на свет из прохода. Люди с бежевыми лицами выступили из коричневого молока им навстречу. В их лицах была мольба, во многих. Правда, вдалеке мелькнул огонек ненависти – шесть женских фигур скользнуло обратно в молоко. Тетя Торри передернула плечами.
-Серия – завопили чьи-то голоса восторженно и празднично. – Две девушки в белых фартучках и коричневых платьицах возраста 17 лет рванулись из людского молока в их сторону.
Серия просияла и протянула к ним руки: «Сестры!» Они обнялись.
-Почему, почему ты здесь, - запечалилась одна из них блондинка, - неужели? И ты? - глаза её наполнились слезами.
-Нет, - воскликнула вторая, - смотри ее лицо не коричневое. Она живая.
-Я пришла сюда за вами, – перебила Серия, - я спустилась, чтобы увести вас обратно, в мир.
- Тише, проговорила Торри, - а то остальные услышат.
-Сестрички я вас верну в мир.
Школьницы загомонили. Секрет стал общим достоянием. Коричневые тени стали напирать на незваных гостей.
-Любые деньги, только выведите.
-Я требую, чтобы вы вывели меня, я граф!
-Пожалейте моих сирот, они остались совсем одни…
-П-о-м-о-г-и-т-е!!!!
Слышалось со всех сторон.
-Надо убираться отсюда, а то они нас разорвут - проговорила Торри, - хватай сестер.
Серия схватила за руки школьниц. Громкий свист непонятного свистка потряс гомон базара. Тени стали  таять, уходить обратно в молоко небытия. Серия чувствовала, что сестры тоже хотели испариться, но ее руки просто не пустили их. Коричневый туман обволок их снова. Торри шагнула вперед.
-Пошли, у нас мало времени. Геруно нас ждет на месте. Пошли.
…
Непонятный сарай или хлев. А ещё похоже на печь, Мартен, жаровню крематория. Две комнаты, соединенные дверью, с одной стороны рычаг, двери большие – амбарные. В этой же комнате стоит лошадь, с упряжью, за ней ее ноша – телега с непонятным грузом – мешки, мешки, нет конца. В другой комнате поддон для чего-то,  поддон задвигается вверх – там жаровня, огонь, мартен.
Геруно возникла из коричневого тумана, потирая руки.
-Я вас жду, все готово, вот и Перуно привез телегу, – проговорила она.
-Ну, Серия, смотри – быстро сказала Торри, - все очень просто. Геруно иди сюда. Она открыла амбарную дверь и пропустила тень вперед.
-Она ложится на поддон, потом закрываем дверь,  - она захлопнула амбарку. А потом опускаем рычаг. - Звук поднятия сотряс комнату.  – Потом поднимаем рычаг опять, отрываем дверь и на поддоне – обугленный маленький скелетик. Смотри.
Маленький размером с ладонь скелетик  - обугленный восковой или печеный – не известно - лежал на поддоне.
-Ты берешь его и кладешь на телегу. Все просто. Геруно уже там. Поняла? Давай попробуй теперь ты! – сказала она очень дружелюбно.
Торри прошла во вторую комнату и легла на поддон.
Серия вышла наружу, закрыла амбарную дверь, опустила рычаг, грохот, подняла его, открыла дверь снова -  на поддоне теплый скелетик. Она взяла его в обе руки и бережно положила не телегу.
-Сестренки – смотрите: получилось. Теперь ваша очередь.
Две сестры улетели ещё быстрее Торри. И тут только в этот момент Серию осенило: кто же нажмет рычаг для нее.
Лошадь недовольно перебирала копытами и ржала. Тишина становилась зловещей. Ловушка захлопнулась. Смерть.
Ужас сковал Серию, она застыла на месте не в силах что-нибудь придумать. Лошадь волновалась все больше – девушке это тоже не нравилось, что-то нехорошее предвещало это.
-Келли, если бы ты был тут. – вскрикнула Серия.
Коричневый туман выплюнул бежевую тень.
-Ты звала меня.
-Нет! – завопила девушка, - Когда???
-Только что, я тут недавно, а ты может и навсегда. У нас мало времени – нужно спешить.
-Я не хочу!
-Это не правда!
-Пусть это будешь – ты!
-Тогда я снова приду сюда, к тебе…. Я буду молиться за тебя.
-Можно я поцелую тебя, в последний раз.
Губы коснулись коричневого молока – холодного и сонного, полного вечного сна, коснулись почти без ответа.
-Спеши.
Серия легла на поддон, Келли закрыл дверь, подошел к рычагу звук опускания совпал с подъемом поддона прямо в кромешный ад пламени, пламени жизни. Боль сорвала сознание с костей.
Келли открыл дверь и взял фигурку, лошадь внезапно рванула в коридор огня, прямо к шестеренкам колеса судьбы.
- Нет, - закричал он, но было поздно, - Скорая встреча. Слишком скорая. – Я не успел. Не смог. Хотя…
Келли сжал фигурку в руке и спрятал на своей груди.
- Только так ты никогда не вернешься ко мне.
  Грустно прошептал он и исчез в коричневом молоке.