Про Фемиду и Терезу

        Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал, я же не был коммунистом. Потом они пришли за социал-демократами, я молчал, я же не был социал-демократом. Потом они пришли за профсоюзными деятелями, я молчал, я же не член профсоюза. Потом они пришли за евреями, я молчал, я же не был евреем. Когда они пришли за мной, больше не было никого, кто бы мог протестовать.
Мартин Немеллер, протестантский теолог


Для друга - всё, врагам - закон.
У нас, конечно, "по-другому" -
Суров диктатора резон,
И нет приёма против лома.
  У нас закон един для всех.
  Един. Но он неровен как-то...
  И под повязкой без прорех
  Фемида прячет катаракту.
Она девица хоть куда
Всем тем, кто глаз не сводит с горсти,
Им - пряник. А другим - кнута...
Всем по серьгам раздастся сёстрам.
  Суровы наши севера.
  Стреножит холод приполярья.
  Такие наши выбора.
  Полуслепая девка-лярва.
По праву дышла и рожна,
Законы путаны и пёстры,
Невнятны тяжесть и вина...
Душа не внемлет под коростой.
  Так явно кручены следы.
  Все братья. В бизнесе дочернем.
  А "не убий, не укради..."
  Да помним... Только как-то вчерне.
Идём от лика до клинка,
За темной меткою в конверте.
И мать Тереза далека,
Как милость далека от жертвы.
  Погонят стадо за кряжи,
  Туда, по краешку овражка,
  Там за оврагом страшно жить
  И умирать, куда как страшно...



«Друзьям – все, врагам – закон», эти слова  приписывают Альфреду Стресснеру, Франко, Бенито Муссолини
и т. д. - не суть, кто именно так сказал. Суть - в их мировозрении.