Сказка о Запретах

Среди черных дубов, среди старых осин, где осока растет и колючий пырей, где оскал белых гор и провалы трясин... не ходи по следам первобытных зверей... Не ходи по следам из диковинных рун, где блуждали олень, и лиса, и койот... эта старая сказка остынет к утру... за меня её ветер тебе допоет...

Жил на свете Ринон, был он весел и юн. Звонко пел и рыбачил по воле отца. Говорят, будто знал, о чем звезды поют, разбивал как орешки девичьи сердца... Никогда не грустил, ни о чем, ни о ком, да легка и спокойна была голова. Но влюбился в Волчицу, чья шерсть — молоко, чьи глаза зелены, как дурмана трава...

И покой был потерян. И как тут не петь? Как тут в Лес не уйти, чтобы выть на луну? Говорили: «Безумец, ведет тебя смерть, ты пробитый корабль, идущий ко дну!». Он молчал и котомку свою собирал: булка хлеба, да мясо, водицы глоток. И смеялась луна, что начнется игра и прольются секунды в её решето...

И оставлен был Дом, и приветствовал Лес, и казалось сейчас распахнется крыло... И накрыло его ловчей сетью небес, как рыбешку за жабры тот час подняло... И вонзились в него золотые глаза полновесной луны, что колдуньей слыла... И отбросили в чащу, где ветви черны, где сквозь поры коры просочилась смола...

«Не ходи по следам первобытных зверей» — говорили ему — «не гуляй дотемна, там осока и мрак, и колючий пырей, там свою злую сказку свивает луна». И тебе я твержу: «Не ходи, не ходи, за пределы, преграды, заборы, тыны... Упадешь, пропадешь, заблукаешь в пути, иль вернешься к рассвету, но станешь иным...». Говорят, что Ринон возвратился назад, не один, а с женой, чья коса — молоко... Говорят у неё словно омут глаза... Говорят не жалел ни о чем, ни о ком.