Belle

       Лето тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. Я работаю инженером в московском конструкторском бюро. Погода прекрасная, а до отпуска, увы, далеко. И вдруг меня отправляют в командировку во Владимир. Кроме меня, едут еще пять человек и шеф собственной персоной. Среди пяти отъезжающих один человек весьма примечателен – это наша чертёжница Белла. И примечательна она не только и не столько тем, что чертит великолепно, а тем, что она – сногсшибательная красавица. Изящная фигурка, точёные руки и ноги, лицо – хоть икону пиши. Волосы тёмной волной спускаются чуть не до колен. Молодая и незамужняя.

       Ехали, ехали мы во Владимир и приехали. Нас поселили в задрипанной (а других тогда не было) гостинице, шефа в одном номере, остальных – в другом, трёхкомнатном. Первым делом мы пошли осматривать город. Несмотря на то, что времена стояли атеистические, все мы были крещёные. Вот и любовались каждым храмом, и заходили под тёмные своды, и ставили свечки, и крестились на скорбные лики икон. Перекусывали в какой-нибудь кафешке, где за копейки можно было купить вкусную выпечку и сладкий горячий чай. В одной такой кафешке солдаты из соседней с городом военной части стали водить хоровод вокруг Беллы, стараясь прикоснуться к её рукам – убедиться, что она существо из плоти и крови, а не мраморная статуя.
       Вечером к гостинице подъехали два танка.
- Белла, выходи! – кричали солдаты. – Поехали с нами!
       Белла посмеялась, но к солдатам не вышла.

       Работы было мало, и большую часть времени мы проводили на пляже или в прогулках по городу. Неожиданный отпуск! И вот в один из дней шеф пригласил нас в свой номер. Только почему-то к полуночи. Мы удивились, но зачем спорить с начальством? Дождались вечера и отправились к шефу, только без Беллы: её нигде не было.
       В номере шефа было темно.
- Не включайте свет, садитесь! – раздался из темноты голос шефа.
       Мы, как послушные дети, уселись на какой-то диван. И тут включился свет.
       Голый толстый шеф лежал на столе, а верхом на нём сидела обнажённая Белла. Она делала такие движения всем телом, как будто гарцевала на лошади. Тёмные волосы спускались ниже столешницы. Мы были в шоке.

       На следующий день мы вернулись в Москву. А ещё через день шеф собрал работников конструкторского бюро в актовом зале.
- Наша всеми любимая сотрудница, Белла Натановна, - говорил шеф совершенно будничным голосом, - вчера скоропостижно скончалась…
       «Как? – удивилась я. – Молодая женщина, которая казалась абсолютно здоровой…» - «Под электричку попала!» - громко шепнул кто-то сбоку. Тягостная тоска охватила меня. Я встала, подошла к окну и стала теребить занавеску, глотая подступившие слёзы. Нет, я не была подругой Беллы, но мне было искренне жаль эту юную прекрасную женщину, погибшую так глупо.

       Я не заметила, как осталась в актовом зале одна. И вдруг ко мне подошёл шеф. Его слова были настолько удивительны, что я перестала теребить занавеску.
- Я её не убивал, я просто ей помог. Я думал, что уже кончился как мужчина, но она так меня сумела расшевелить… А у меня семья, с женой вместе прожили тридцать лет, дети, внуки. Да ещё я партийный. Это не могло продолжаться, а я без неё уже не мог. А знаешь, тогда, ночью, когда вы на нас пялились, я чувствовал себя падишахом в гареме, царём Соломоном, я был на вершине блаженства!

       Я шла по длинным пустым коридорам, а в ушах звучали строчки из мадригала, посвящённого Александром Блоком Анне Ахматовой: «Красота проста… Красота страшна…»
       Так-таки красота спасёт мир?

Май 2012