Последний раз напившись в дрыбадан

Последний раз напившись в дрыбадан
в том, ставшем вдруг чужим и прошлым, веке,
я нынче стал почти мертвецки пьян,
не от вина – от яблока на ветке,

которое, как тот блаженный плод,
висящий меж цветов осиротело
(кто нынче Лермонтова с полки достаёт?),
зарделось и… до Пасхи провисело.

А ведь прошла весна, за нею лето,
и осень оголила весь мой сад…
Кому сказать… Но я молчу про это,
боясь, что я же выйду виноват

в том, что не снял то яблоко зимою,
когда мели снега и жёг мороз.
Но я зимою занят был собою,
решая главный жизненный вопрос.

Мне сад зимою был по барабану,
и если б весь он в яблоках стоял –
я в этом не заметил бы изъяна,
поняв, что Бог устроил карнавал.

Но вот пришла весна, жизнь продолжалась
совсем не так, как было нужно мне,
я вышел в сад, испытывая жалость
к себе и каясь в не своей вине.

И тут – оно! Как будто кто повесил
его, чтобы свести меня с ума.
Однако я вдруг стал и мудр, и весел,
поняв, что ни тюрьма и ни сума

меня не оторвут от высшей цели,
какой себя я в жертву приношу,
и на моём суку я, в самом деле,
как яблоко, до Пасхи провишу.