Черный человек. политическое убийство

ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. ПОЛИТИЧЕСКОЕ УБИЙСТВО


Старуха Алексеева
С квартиры номер пять
На лавочке сидела
И денно-нощно бдела,
Чтоб не пришли вражины
Ее арестовать.
Она была сектантка,
В своей глухой квартире
Молилась на картину
Большого мужичины
В отглаженных портках.
Он был такой пригожий,
С апостолами схожий,
Но только с черной рожей,
С кудрями  на висках.
На эту-то икону
Старуха Алексеева
Велела всем молиться
И криком заходиться
Во славие ее.
Сосед Емеля тоже,
Прокравшись осторожно,
Картину разглядел.
Спросил: «А почему же рожей
Не вышел этот негр?»
«Вот дурень, что там мелешь?-
Недаром  ты Емеля,
И печку-то все топишь,
Воды из речки носишь,
Хотя без отопленья
Центрального никто
Давно уж не живет.
Конечно, Европа не указка,
Америка не сказка,
Поэтому вы дикий,
Ужаснейший народ»,-
Орала Алексеева
Во весь беззубый рот.
Емеля огорчился
И очень удивился,
Что бабка Алексеева
Срамит его – за что?
Дрова  из лесу возит
Емеля за рубли,
И воду честно носит
Из чистенькой реки.
А отопленье это
Поставить обещали
Еще в СССР.
Но бабка Алексеева
На митинги ходила
И дом их развалила,
Сидит, орет теперь!
Зовет всех проституток
И пьяниц, наркоманов,
Дорушить старый дом.
Боится, что Емеля
Свершит плохой поступок,
Построит отопленье
И выкинет в окно
Всю секту и ее.
И чтобы не случилось
Такого приключенья,
Старуха Алексеева
Подластилась к Емеле
И шлюшку разъядреную
Засунула в постельку
К соседу озлобленному
На тепленькую печку.
Емелюшка спросонья
Совсем не разобрался
И ну со шлюшкой жечь!
А к утру как опомнился,
Увидел – баба жесть!
Меж ног огурц мотается:
Куда же ты сподобился,
Емелюшка, залезть!
Старуху окаянную
Решил сосед известь,
Кричал на всю окраину:
«Не тварь я, вся дрожащая,
Есть мое право, есть»!
И взял топор Емелюшка,
В квартиру номер пять
Вошел – ему не верится,
Что будет убивать.
Но все-таки ударил
Старуху по затылку,
И кровь речонкой хлынула
На пол и на кровать.
Потом портрет ударил
По черному лицу:
«Вот и тебе, сударик,
Чужому молодцу!
С иконы слазь, подвинься,
Тебе негоже  тут,
У чистенькой у речки
Чернить чужой приют.
Зачем вы оскормили
Простого мужика?
Емелю непорочного
Убили навсегда».
Емеля сел, заплакал,
Все спрашивал себя:
«В кого же превратили
Несчастного меня!
Всю ночь любил на печке
Засранца-мужика,
Потом убил старуху,
Апостола сгнобил,
Вяжите меня, люди,
Я  каюсь, каюсь, каюсь,
Я - страшный крокодил»!
Пришли менты, связали
Емелю по рукам,
Потом в тюрьму забрали,
Портрет с собой несли,
Чтобы в тюрьме Емеля,
Упавши на колени,
Отмаливал грехи.