Старуха и смерть

СТАРУХА И СМЕРТЬ






 Деффчонка лет пятидести,
 Худая, как мальчонка лет эдак десяти,
 Орала на весь дом:
 «Хочу, чтоб мамка сдохла,
 Или ее – в дурдом,
 Или чтоб обчихали  мамашку басмачи,
 Врачи тогда б нелюбую, проказную,
 В лепрозий отвезли!
 И что же мне за дело
 Носить горшок больной,
 Безногой и ужасной,
 С иссохшею рукой!»
 Деффчоночка орала и водочку пила,
 Без памяти валялась
 Бесчувственной она.
 А мама горько плакала,
 Глядела в потолок
 И очень бы хотела
 Достать свой костылек.
 Чтобы кой-как добраться
 До кухоньки своей
 И супчик наварганить
 Для доченьки, родней
 Которой не было
 По жизни у нее,
 Но высохшую рученьку
 Не слушал костылек.
 Он отползал все дальше
 И хохотал в лицо
 Той, что замучила под мышкою его.
 Он тоже не любил
 Безногую старушку,
 За то, что заставляла
 По комнате скрести.
 Как доченька, костылик
 Хотел бы уместись
 От высохшей старушки
 И превратиться в рысь.
 Скакать свободно по лесу
 И принимать на грудь,
 Или размазать по носу
 Какую-нибудь дурь.
 Старушка все лежала
 И высохшей рукою тянулась к костылю,
 А на полу храпела,
 Которую рожала
 Старушка лет тому…
 Полвека, одним словом,
 Все помнила она,
 Какие были схватки,
 И как звала врача,
 Чтобы от мук избавил,
 Разрезал все нутро,
 Как смерть над ней металась,
 Запрыгнувши в окно
 Родильной адской комнаты.
 Дочурка родилась
 Красивая, кудрявая.
 Смерть убралась
 Обратно из окошка,
 Сменивши ад на рай.
 «Такая была крошка,-
 Шептала инвалидка
 На смертном своем ложе,
 Запачканном в мочу и кал,-
 За что родная дочка
 Меня не любит так?
 Теперь я не красавица,
 Теперь она – чудовище,
 И, Господи, спаси,
 Меня от этой крошки,
 К себе перенеси
 Так, чтоб греха не вышло,
 Чтоб я сама ушла,
 Чтобы на лучшем свете
 Мне встретилась она».