Неаполь

До оазиса – два перехода.
Тень в ногах и под брюхом верблюда
От рассвета бежит до захода,
Но длиннее не стала покуда.

Солнце царствует, правит в пустыне.
Ветер пылью шлифует барханы
И к полуночи вряд ли остынет,
Засыпая в следах каравана.

Лица всех караванщиков серы.
Почернели в кочевье бурнусы,
И слежались горбы дромадеров
Без колючек, наверное, вкусных.

Раскаленная магма полудня
Не щадит никого, обезумев.
Бедуинам – обычные будни,
А для пришлых – Помпеи, Везувий.

Мир завален песками – не пеплом.
Города под ногами заплыли,
Утонули и сгинули в пекло,
В обожженной до золота пыли.

Калахари, Сахара и Гоби,
Руб-эль-Хали, а там – Атакама...
Всех неверных пустыня угробит.
Пощадит, разве, только упрямых.

Бедуинам – кочевникам трудно
Объяснить суть границ  государства,
Если знают, что всюду, подспудно,
Сохраняются мертвые царства.

Ни одни рубежи и границы
Не спасли от песчаных набегов...
Посеченные строгие лица
Редко смотрят в открытое небо:

Пряной ночью над чудным обрывом
Черной глади песка и нагорий
Видят  звёздно-лиловые сливы
И оливки, упавшие в море...

Мой бурнус всё еще не отстиран,
И в шкафу ему с шубами тесно...
Я оставлю морозам квартиру
И отправлюсь в пустынную местность.

В Регистане, Негеве, Тихаме,
Там, где суша, действительно, сушит,
Подгоняя верблюда ногами,
Буду песни песчаные слушать.

Так столетья назад паладины
Этим звукам пустыни внимали
И в жестоких боях сарацинам -
Бедуинам!- тюрбаны срубали.

Звон мечей, добавляющий боли,
И кривые летящие сабли.
На губах – привкус крови и  соли...

Короли, паладины, нотабли,
Круглый стол и походы Артура,
Ланселоты, киоты, каморра...


Всё смешал в одну кучу, придурок!
И читать это – просто умора.
Перегрелся ты за день на пляже,
Позабыв в своем номере шляпу.
Обжигает песок – и не ляжешь
Поваляться...
 
А в дымке - Неаполь.



Неаполь – Турку.