Ализа

                Ализа
  В Израиле я поселилась на окраине северного городка. Жили там только израильтяне. Жажда общения и отсутствие  соотечественников в обозримом пространстве заставляют человека быстро осваивать язык, а если рядом с ним живет пожилая еврейка из Марокко, Ализа,  –  успех этому человеку обеспечен.  Всею страстью честного старательного человека, Ализа учила меня ивриту.
Ей хотелось говорить со мной, под слоем моей бессловесности ей мерещилось несметное богатство души. Когда же я заговорила и никакого богатства не обнаружила , она не огорчилась, не разочаровалась, и не рассталась со своим заблуждением. Просто сказала, что иврит мой пока еще бедноват  для выражения столь значительных сокровищ.
  Иврит мой был дурного и поспешного качества, но все соседи наперебой расхваливали мои ученические и Ализины педагогические успехи. Мне было хорошо среди этих людей. Стоило, однако,  выйти в центр, как меня начинали одолевать местные дети. В лицо летели корявые русские ругательства, а в спину гладкие израильские камни. – Дети не виноваты, все идет из семьи, – уговаривала я себя, но легче от этого не становилось, от этого обострялась тоска  по российскому молодняку и по всей моей преподавательской жизни…
  Дневная радость обретения языка  по ночам оборачивалась кошмаром, –  куда-то исчезала Ализа, исчезали соседи, и с ними исчезал иврит, однажды влетевший в мой разум как  божественная недосягаемая птица, исчезал иврит, сжалившийся надо мной, снизошедший до мучительной моей немоты. Так оно и произошло, но после, после, а пока иврит, Ализа и все соседи были со мной.
  Как и на любом пути, на пути познания лежит камень преткновения, не обошли его и мы. Пользуясь моим присутствием, Ализа изучала русские матерные ругательства, воплощая тем самым в жизнь давнюю свою мечту. Мгновенно схватывающая печатную нашу речь, в освоении мата она оказалась непроходимой тупицей. Классические образцы этой части русской культуры, лишенные в её произношении  природной, залихватской своей красоты, ужасали меня. Уязвленная поражением, самоуверенная Ализа выясняла его причину.
– Но почему, – спрашивала она, – почему у меня не получается так, как у тебя?
– Люди разные, потому и говорят по-разному, – отводя глаза, отвечала я.
  Уклончивая фальшь таких ответов претила ей, от этого бесконечные «почему» становились все настойчивей. И однажды, не выдержав очередного натиска, я сказала ей на родном своем языке, что с этим надо родиться. Надо уважать опыт  предыдущий поколений. И, постоянно оттачивая мастерство, привносить в русский мат живое творческое начало, дабы не оскудело это чудо, в веках и странах непревзойденное чудо. И по необъяснимым законам, по которым яркая интонация чужого языка проникает в разум уже переведенной фразой, Ализа поняла меня. И, похоронив мечту, ничего не изменила в своем милосердном, великодушном отношении ко мне.
 27 июня 2013