Балконности

Все больше нахожу ценность в балконных разговорах. Таких самых интимных и честных, когда света минимум, и рожица твоя, кривляньями исписанная, на лицо становится похожей. Раскуриваешься, мерзнешь; много и с особой точностью говоришь без умолку, голос хрипотцой поражая. Дышишь в третью пуговицу сверху и выглядишь как провод оголенный. В этот момент важно не слезоточивить, во избежание короткого замыкания, иначе тяжко придется.

А тебя замыкает.

И страшно тебе, страшно от поднаготчины и полозковщины, вокруг витающей. А назад пути нет, все электроны отданы, степени свободы обозначены, реакция необратима. Тогда до конца идешь в эпитетах своих, оборотах деепричастных и метафорах болезненных.

О чувствах вселенских говоришь. О любви, которую на примере видишь только, не на собственном, разумеется. Но убежден, что не во вспышках дело, не в пошлых искрах, якобы где-то нагрешившим, а во времени. Эта зараза распространяется постепенно, повсеместно, не спеша, пожирая тебя изнутри и язвы оставляя. Какие у нее связи, какие лживые антигенпрезентирующие молекулы в помощь - не ясно. Ясно только, что растет она в геометрической прогрессии и не суть важно симбиотически, односторонне или паразитируя. Факт в том, что это как гипертонический криз, которого не замечаешь, а значит отследить - не можешь, воюя с последствиями в итоге.

И только когда разрослись руки ее всеобъятные по твоему телу понимаешь, что это красиво, эстетически правильно и гармонично; как таблетка ЛСД на G-белковые рецепторы и вот оно - озарение, новое пришествие. Ты счастлив.