Красавица и чудовище

Попал вельможа юный к ведьме в плен,
Что всю округу злобностью стращала.
Она ему могущество взамен
Галантности любовной обещала.

Гнездо с такой красоткой сложно свить –
Не дай ей Бог кому-нибудь присниться!
И принц, чтоб пыл её остановить,
Попробовал с ней ткут же объясниться,

Сказав, что если верно понял он,
На что ему старуха намекает,
То он напомнить вынужден закон:
Влеченье просто так не возникает.

Оно всегда любви к объекту ждёт,
И данное условье неизменно:
Где нет любви – туда и страсть нейдёт,
Где есть – приходит сразу непременно.

Любовь же вырастает лишь тогда,
Когда нас что-то в ком-то привлекает,
И внутренние качества всегда
Важней футляра, что их облекает.

Сказал он так ещё и для того,
Чтоб, дамы внешность хая, не обидеть.
И где же было юности его
Последствия речей таких предвидеть!

Захохотала ведьма: «Дурачок!
Любовь – обман; в неё не стоит верить.
Попался ты на россказней крючок;
Ты вскоре сможешь это сам проверить.

Абракадабра!.. И представь теперь
Ту, что тебя бы этаким любила.
Смотри же в зеркала!» - «Там страшный зверь,
Не я!» - и он завыл, но поздно было.

Огромная лохматая башка,
Которую к тому ж рога венчали;
Клыки, длиною каждый в два вершка,
Из красной пасти в стороны торчали;

Свалявшаяся шерсть, копыта, хвост…
Почти любой – столь выглядел он скверно, -
Его увидев к ночи, на погост
Со страху бы отправился, наверно.

А ведьма издевалась: «Я добра,
И мне души не чужды шевеленья.
Запомни: лишь тогда придёт пора
От облика такого избавленья,

Когда ты – от красавицы, учти! –
Любви, но только истинной, добьёшься.
Ты ей свои сентенции прочти;
Боюсь, что хоть в лепёшку разобьёшься,

Потратив все возможные слова,
Противен и немил ты будешь людям.
Коль убедишься в том, что я права,
Так позови – дальнейшее обсудим».

В обличья монстра угодив тюрьму,
Старухи злобной ведая коварство
И то, что обойдётся ход ему
Обратный где-то минимум в полцарства,

Наш принц решил любовь свою найти,
Узнав хоть с чьим-то сердцем единенье,
А нет – остаток жизни провести
В трудах научных и уединеньи.

Легко сказать «найти», а где искать,
Когда любой бы монстра устрашился?
«Собак и то не станут выпускать», -
Он думал. После всё-таки решился –

Пришёл в поместье. Тут одна беда
К другой лепиться начали, как соты:
Прислуга разбежалась кто куда,
И слухи распустили доброхоты,

Что чудище ужасное жерло
Разинуло, явившись ниоткуда,
Хозяина поместья сожрало
И новых жертв разыскивает всюду.

И на него у всех окрестных жён
Валить грехи обычай появился:
Кто лжёт искусней, тот вооружён
Серьёзней; кое-кто порой дивился

Такой изобретательности баб,
Что без неё бы сразу заскучали.
Пол женский изворотлив, хоть и слаб.
К примеру, вот как жалобы звучали:

«Я на заре заметила его
На кладбище; он рылся там в могилах.
Страшнее не придумать ничего!
Я до сих пор в себя прийти не в силах.

Ты видишь, муженёк, как я больна, -
Я нынче и с постели не вставала…» -
О бабке ж не обмолвится она,
Что накануне травы ей давала,

Чтоб плод любодеянья извести.
Глядишь – и измышленье ей поможет!
И всяк стремился то изобрести,
Что оправдать его поступки может.

За словом лживым – слово, день за днём;
Так в этом деле люди преуспели,
Что, изрыгая гадости о нём,
Объёма их в итоге не стерпели,

А может, надоело баб враньё,
Что вероятней; так или иначе,
Слетелись в дом к нему, как вороньё,
Все мужики окрест, и главный начал:

«Не наше дело в то вникать, с чьего
Твой облик изволения подарен,
Но ты б держал подалее его –
Уж больно ты на вид неординарен.

Уйди добром сейчас же с наших глаз,
Возьми кой-что с собой – вещички, скажем,
А не захочешь – мы тебе сейчас
Дорогу в рай короткую покажем».

Увидев тьму дубьём грозящих рук,
Он в замке ото всех уединился
Среди лесов на много миль вокруг
И, там оставшись, вовсе не ленился:

Косуль, оленей, зайцев наловил,
Их поселив в саду своём огромном;
Пруд вырыл, сеял хлеб, вино давил,
А в верхней башни уголке укромном

Штудировал усердно колдовство…
Тут результаты стали появляться,
И вскоре помогало волшебство
Ему с хозяйством полностью справляться.

Но с женщинами было посложней:
Чтобы его любить иль ненавидеть
Могла красотка, требовалось с ней
Поговорить, а до того – увидеть.

А часто ль вы встречали юных дам,
Гуляющих по сумрачной чащобе?
И принц боялся, что его трудам
Придётся уступить колдуньи злобе.

Но как-то человек заехал в лес:
Конь пал, другого волки разорвали,
И он, от них спасаясь, перелез
Через ограду замка. «Называли

Лес этот заколдованным, и тут
Скрывается чудовище, по слухам, -
Сказал себе мужчина. – Волки ждут,
Однако; делать нечего!» - и, с духом

Собравшись, прямо к замку зашагал,
Мечтая, чтоб хозяева проснулись;
Вступил в глубокий каменный прогал
Ворот – и обе створки распахнулись.

Он, ног не чуя, в пиршественный зал
Вошёл, и свет повсюду загорелся.
«Вот диво!» - путешественник сказал
И в поисках прислуги осмотрелся, -

Нет никого; но был накрытый стол,
Взор изумлявший разной снеди царством.
Поколебавшись, гость наш подошёл,
Чтоб должное отдать вину и яствам.

А после он на лавке прикорнул,
И столько мыслей в голове вертелось,
Что до утра он так и не уснул,
Хотя вначале очень спать хотелось.

Забрезжил в окнах серенький рассвет;
Наш путник встал, до хруста потянулся
И молвил: «Никаких чудовищ нет,
Всё басни!» - и на голос обернулся,

Что тут же за спиною прозвучал:
«Ты на добро ехидством отвечаешь!
Чудовище?! Тебя я привечал,
А ты меня вот так-то величаешь?!

Твоё я растерзаю на куски
Никчёмное и слабенькое тельце!» -
И лапа, как железные тиски,
Схватила злобно за плечо пришельца.

Несчастный гость взмолился: «Пощади!
Ждёт дочь меня. Отрадою своею
Зову её…». Зверь рыкнул: «Погоди…
Дочь, говоришь? Похвастайся-ка ею

Ещё!» - «Да что тут хвастать, - обронил
Отец, - скажу тебе без принужденья:
Мне без неё и свет бы был не мил,
И я один ращу её с рожденья.

Её добрей и краше не найдёшь,
Она весельем душу наполняет…»;
Страшилище задумалось: «Ну что ж…
То, что сказал ты, многое меняет.

В моих руках спасение твоё,
Да и в твоих, коль ты рассудишь верно.
Мечтаешь жить – пришли ко мне её,
А не пришлёшь, я разозлюсь безмерно.

И вздумается если обмануть
Меня, предупреждаю: не старайся –
Не выйдет! Ну, так что ж – за дочкой в путь,
Не мешкая, теперь же собирайся!».

Был столь хозяин замка страховит
И так рычал свои угрозы жутко,
Что в ужасе подумал: «Ну и вид!» -
Отец, и дальше: «Дочь отдать – не шутка!

Дитя своей рукою погубить –
Страшилище, как здесь, заставить видеть.
Однако ж он грозил меня убить,
А дочку обещает не обидеть…» -

И так, среди сомнений, как в пруду,
Барахтаясь, до дома он добрался.
Тут дочь: «Отец! Тебя давно я жду;
Ведь ты надолго так не собирался…

Но что с тобой? Какая-то беда?
Будь рядом я, за всем бы доглядела…» -
Потупив взор, отец промолвил: «Да…» -
И рассказал о том, как было дело.

«Ах, батюшка, не надобно тужить:
Когда мы не исполним обещанья,
Чудовище не даст спокойно жить!
Пойду – и будь что будет; на прощанье

Давай сейчас обнимемся, не то
Кто знает, как проститься доведётся
При чудище! Хоть страшно мне, зато
Спасу тебя, а выход – он найдётся».

И вот старик поехал с дочкой в лес.
Вдруг кони, прянув, дико захрапели
И, будто в них во всех вселился бес,
Рванули вскачь. Колёса заскрипели,

И набок повалился экипаж;
Он помнил лишь – мелькнули сбруи пряжки.
Ну, а когда герой очнулся наш,
Он был один, и кони без упряжки

Стояли, громко топая и ржа,
Как будто ждали, чтобы он очнулся.
На лошади, узду другой держа,
В раздумьях и слезах он в дом вернулся.

А девушка в беспамятстве была,
Взбесившейся упряжки испугавшись.
И вот уже она в себя пришла,
Но в незнакомой комнате. Поднявшись

С кушетки, посвятила целиком
Осмотру комнат замка и убранства
Она, дивясь в том месте колдовском
Такому изобилию пространства.

И, во дворце начав хозяйкой жить,
С рожденья будто ведая такое,
Она с тех пор, могу вам доложить,
Цвела среди богатства и покоя.

Хозяин же недвижимости сей,
С изнанки с человеческой натурой,
Красотку полюбил душою всей
И сердцем заодно под грубой шкурой.

И, подавляя жар в груди с трудом,
От глаз он укрывался столь умело,
Что девушка, не зная, чей здесь дом,
О принце б и понятья не имела,

Как не имела сведений она
О том, что это принц в обличье зверском.
И как-то раз, соскучившись одна,
В порыве чувств решительном и дерзком

К хозяину, что прятался в тени,
Учтиво и бесстрашно обратилась
И факта, что в окрестностях они
Одни, ничуть, похоже, не смутилась,

Поскольку было время рассудить
У девушки, что вовсе не опасен
Тот, кто стремится только угодить
И столь ненадоедлив и безгласен.

Когда ж они общение дарить
С тех пор друг другу стали постоянно,
Того, о чём хотелось говорить,
Премного оказалось, как ни странно.

И вот они, расстаться не успев,
Один другого сызнова искали;
Как дым – огонь и как куплет – припев,
Друг друга далеко не отпускали.

Однако стосковалась по отцу
Красавица, стараясь скрыть кручину,
Но принц увидел по её лицу,
Что всё грустит она, узнал причину,

А разузнавши, головой поник
И не решился даже спорить с нею,
Хоть с ней расстаться на единый миг,
Он чуял, было ведьмы чар страшнее.

Любовь, что в сердце проросла зерном,
Не отменяла всё ж любви дочерней,
И он просил лишь только об одном:
К нему вернуться на заре вечерней.

Но память у красоток коротка;
За временем девица не следила
И, у отца в гостях была пока,
Заря за горизонт уж уходила.

А принц в саду в отчаяньи упал
Плашмя на землю и рыдал бесслёзно:
«Она ушла! Последний луч пропал…
Надежды нет, похоже; слишком поздно.

Шаги вдали… Она?.. Не может быть…
А вдруг?.. Спустись с небес, не обольщайся!
Поскольку ты решился полюбить,
Заранее с покоем попрощайся.

Покой возможен лишь за той чертой,
Что мёртвых и живущих разделяет.
Не тешь себя надеждою пустой –
Охотник в дичь два раза не стреляет.

По красоте ей в мире равных нет;
Уроду ль находиться с нею рядом?» -
И слышит: «Друг родной, мой ясный свет,
Очнись, прошу!» - и слёзы льются градом

Из глаз её. «Коль ты б меня простил,
Я лишь тебя в мужья себе хотела…» -
И он чуть вправду дух не испустил,
Когда от чар освобождалось тело.

Колдунья же, предвидя сцену ту,
Ей помешать напрасно торопилась:
Упав в поток, взбираясь по мосту,
Утопла там, а может, утопилась.

Принц молодой, красавцем прежним став,
Поскольку за любовь отважно бился,
И шерстью быть обросшим перестав,
Всеобщего признания добился,

Хоть и другая версия была –
Что вид его, как раньше, свечи гасит,
Но всех красотка убедить смогла
В том, что любовь кого угодно красит,

И все с её уверовали слов
В могущество любви прикосновенья,
И череда обедов и балов
Пошла для общего успокоенья…

Здесь вывод вижу я один всего:
Проходит превращение успешней,
Коль искренне полюбят – и того,
Кто чёрен не душой, а только внешне.