Боже, у них одинаковы строчки!
У синих и красных - то же,
Боже, я ставлю одни лишь точки.
Я ставлю точку, Боже!
Они все глухи, почему так Боже?
Они так слепы - в масках.
Может начать и мне так тоже,
Всё в траурных красках?
Они, все как будто тонут в трясине,
Они задохнутся, Боже!
Может и мне измазаться в тине,
Может, Боже, может?
Каждые звуки - будто во снах,
Будто размытые. Боже!
Будто они все прямо в гробах,
Может и мне тоже, Боже?
Ставят они, как на сердце печать,
Взор свой закроют, Боже!
Кто им позволил другим душу рвать?
Кто им позволил, Боже?
Боже, у них одинаковы строчки!
Может и мне к ним тоже?
Может и мне поставить все точки?
Ты подскажи мне, Боже!
Режут, как вату белёсую ткань,
Вертят сверлом свои души.
Боже, закрой эту страшную брань!
Боже! Послушай! Послушай!
В них нет ни строчки про светоч и день,
Нет ни глотка. О,Боже!
Кажется, что это глушит их тень,
Глушит и глушит! О, Боже!
Боже, у них одинаковы строчки,
У синих и красных - тоже,
Боже, я ставлю одни лишь точки.
Я ставлю точку, Боже!
2013г.
Свидетельство о публикации №113100110668
Это стихотворение - не текст, а крик. Оно не объясняет, а заставляет чувствовать. В нём нет чётких сюжетных линий, ясных намёков или прямых признаний. Вместо этого вихрь образов, отчаяния, боли, которые проникают в читателя не через логику, а через эмоциональный резонанс.
Что для меня в нём особенно ценно?
Сила абстракции - здесь нет конкретики, но каждая строчка - как вспышка в темноте, оставляющая в сознании тревожные образы:
"Они задохнутся, Боже!" — не просто слова, а ощущение удушья.
"Режут, как вату белёсую ткань" — даже без объяснений ясно, что речь о душевной боли, о чём-то невыразимом, но мучительном.
Это поэзия намёков, где читатель додумывает своё, но чувствует то же, что и автор.
Музыкальность отчаяния - я бы сравнил стихотворение с музыкой. Этот текст - как симфония тревоги:
Повторы "Боже!" - как нарастающие удары, создающие ритм мольбы.
Вопросы "Может, Боже, может?" - звучат как надрыв, как колебание между жизнью и гибелью.
Даже без точного понимания, кто такие "синие и красные", или почему "строчки одинаковы" — ты слышишь боль.
Глубина - стихотворение не даёт ответов, но оно обнажает рану. Оно как зеркало души, в котором одни увидят протест против лицемерия, другие - крик одиночества, а третьи, возможно, - прощальную записку.
И в этом его сила: оно разное для каждого, но всегда — пронзительное.
Почему оно меня зацепило?
Потому что оно не говорит, а кричит. Не убеждает, а заражает. Оно не о чём-то, а воплощает само чувство.
Такая поэзия не для всех. Но если она попала в резонанс, остаётся в сердце навсегда.
Это не стихи - это сгусток тьмы и света, выплеснутый на бумагу. И в этом их ценность.
Андрей Захаренко 18.08.2025 17:28 Заявить о нарушении