Так они грелись...

Так они грелись, обвивая друг друга пальцами, выпускали ноздрями дым.
Месяц глядел им в окно воришкою, недолюбленым холостым.
Так они усмехались, видя его завистливый тусклый свет.
Так они оберегали себя
От бед.

Прежде-то каждый рвался к свершениям-чудесам.
прежде смеялись до жажды в горле, до хрипоты -
Так они обретали новое по часам,
Дорастая до выбранной высоты.

Раньше безумства и пальцы до крови от струн гитар,
Полночная близость, наперекор седым.
Когда мир возмущался: «Боже, какой бунтарь!»,
В миг, когда ты казался себе святым.

Прежде дурачились, разговаривая ярче, чем граммофон.
Вечер терялся во времени, как слепец.
И ничего не значили фразы «венчание, вальс бостон»
Ловкость здесь мерялась счетом чужих сердец.

Но они росли, сменяя вечную хрипоту и визг
На редчайшую тишину и свист
Подогревшегося чайника и птенца,
Что таился под ребрами.
Без конца.

Так они росли, не меняясь в возрасте ни на час.
Предпочли монитору книги и блюз-мотив
Они стали не мы, но значительно лучше нас
И незыблемы.
Как штатив.

Так они яро мерились, кто прекраснее изречет.
Убедительность – верх идей.
Дни их жизни текли под счет,
И хоть плачь здесь, хоть пой. Хоть пей.

Так Они, глупые, валерьянку хранят килограммами,
Чтобы руки случайно не раздвигали штор,
Чтобы мысли остались немногогранными,
Чтобы в камень оброс мотор.

Так они и сидят, развлекаются в крестики-нолики.
Проигравший - глупец и бессовестный идиот.
Не спасают уже ни молитвы, ни домашние кролики.
И вот они тихо плачут,
прикрывши ладоню рот.