Немножко о любви и дружбе

Мерцал костёр, уха в котле бурлила,
И веяло прохладой от реки,
Сидели и беседовали мило
Два призрака, а проще - рыбаки.
Стояла ночь легка и невесома,
И на воду туман пушистый сел,
Расспрашивал меня он о знакомом,
Но говорить о нём я не хотел.
- Я знал его когда-то.
- Знал? Он умер?
В «горячей точке» голову сложил?
 Вопрос в моих ушах звучал как зуммер,
 А собеседник снова повторил:
- Что с ним случилось?
- Нет его на свете?
- О, сей истории так много лет,
- Что говорить мы можем до рассвета.
- А мы торопимся куда-то?
- Нет.
Ну слушай, друг мой, ты меня моложе.
Я тоже был когда-то молодым
И думал: дружбы и любви дороже
Нет ничего.
Но это был лишь дым.
Я был женат. Любил жену безумно,
Любила ли она?
Это вопрос.
Ну это я сейчас такой вот умный,
Когда я дожил до седых волос.
Мне как-то предложили заработать,
Командировка на полгода. Ну и что ж?
И щиплют пусть глаза мои от пота,
И что не пахнут деньги - это ложь.
Но вышла там какая-то заминка,
И выпал мне недельный перерыв,
Наш лайнер в небо взвился, как пушинка.
Домой!
К жене!
Ну это словно взрыв!
В душе пожар горел и жгуч, и ярок,
Тихонько дверь своим ключом открыл,
Ну будет, думаю, жене подарок,
Но сам себе подарок подарил.
На вешалке - знакомая одежда
Чужая, но знакома до чего!
Я эту куртку видел где-то прежде...
Так это ж куртка друга моего?!
Её мы вместе в ГУМе покупали,
Вот здесь чуть-чуть надорванный карман,
Потом два дня её мы «обмывали»,
Я даже помню, где тот ресторан.
Дверь в спальню приоткрыта. Я в тревоге
Тихонько дверь знакомую открыл,
Качнулся пол, и ватны стали ноги,
Я на пороге в ужасе застыл.
Горел ночник. Они, обнявшись, спали,
Их сон был сладок...
Я не разбудил...
Я вышел прочь...
А нервы так дрожали,
Что я не знаю, как их не убил.
Визит мой не был тайною большою,
Ключ запасной на тумбочке лежал,
А утром настежь всё. Само собою
Понятно, кто здесь ночью побывал.
И до утра курил я на вокзале,
Потом опять всё тот же самолёт,
Жить не хотелось...
Сердце разрывали
Мне журавли, пошедшие на взлёт.
Она звонила...
Пару раз, не боле...
Я не звонил. Зачем мне душу рвать?
Привык теперь я ветру больше в поле,
Чем другу и любимой доверять.
К своей жене вернулся друг мой вскоре,
Что с ней - не знаю...
Бог лишь ей судья...
Не думаю, что очень долго в горе
Она была, любимая моя.
Жену простил я. Знаю: не любила,
А не любила, что её судить?
А друга...
Не могу найти я силы,
Чтобы его предательство простить.
Дай закурить...
Зачем я растревожил,
Зачем опять нарыв тот давний вскрыл?
Вот так бывает: в день один погожий
Жену и друга я похоронил...
И до сих пор внутри всё холодеет
От мысли, что я мог бы натворить,
И слава Богу: что Он нас умеет
У самой пропасти остановить...
Затих напарник.
Блики золотые
Разбили мрак рассказанных страстей.
- Да не грусти ты зря, не все такие!
И больше добрых всё-таки людей!