Памяти О. Хайяма

            Памяти О. Хайяма.
Удел послушного – скучающий покой.
Хайям рожден совсем другой звездой.
Его весёлый и беспечный нрав
не мало истин на Земле попрал.

Бездомным был - счастливого удел!-
какой король насмешку бы стерпел?
Дух мудреца от века не послушен.
Пусть хмурит небосвод сурово облака -
лишь мудростью потомки храмы рушат -
смотри Хайям - в них суть и кровь твоя!

Простить послушного -
                заслуга небольшая.
Послушные они опора Рая.
Великодушие своё яви -
             кто смел и дерзок
                ты того спаси.
15.04.91 г.

           Хайяму
Дал Господь нам взаймы бренной жизни кусок.
Не надолго. Совсем на короткое время.
Смерть торопит вернуть тот божественный долг
и костлявой рукой подгоняет - скорее!
Лишь мудрец, не боясь, кинет камень в неё -
всё своей чередой совершится.
Брал взаймы чтобы жить, а пришлось мудрецу
этой трудной науки - учится.
02.04.91 г.

         Раскрылась лилия.
Сторуким деревом к тебе одной стремлюсь.
Как гибкий кипарис тянусь – не дотянусь.
И ты, как лилия, как  - чудо под луной!
Язык людских страстей смолкает – он немой
перед святой и хрупкой красотой.
На тысячах наречиях могла бы
                заговорить.
Но молчаливость для неё - отрада.
Ей чужд любой из языков земли –
лишь вздох и взгляд значение нашли.
Раскрылась лилия и кипарис затих.
О!Лунный сон у лунных ног твоих...
15.04.1991 г.

             Предчувствие.
Так было на земле.
Так мир устроен.
Приходит час заветный и к тебе
и пьёшь его. И сам себе не волен.
Так было, есть, так будет на земле!
Не отразим, как пение Сирен,
извечный час древнейшего Блаженства.
Струится он в крови гудящих вен,
тая Покой и радость Совершенства.
Простое «Да» - как суть его проста! -
неясные, бессвязные слова
в предчувствии божественного сна...
24.03.91 г.

              Я живу!
Я покаюсь потом перед самою смертью -
в гулкий храм поздно ночью войду.
А пока -
  красной нитью
         заветные строки отметьте -
я - люблю, я - грешу, я - живу!
12.04.91 г.

           Чертог.
Долгой жизни хватило мне только на то
чтобы дивный воздвигнуть чертог,
где тому хорошо, кто трудился как Бог,
не присев отдохнуть на порог.
Уходя навсегда по дороге Скорбей
я с собою не взял ничего,
всё оставить сумев
у надёжных друзей.
Тот чертог – это сердце моё...
15.04.91 г.

           Главный грех.
Над чем пытливо бился ум?
О, свет всю землю озаривший,
                дай ответ!
Затих вечерний шум
            и в тишине покоя нет.
Чего искал? К чему стремился?
Пока сидел над книгой Бытия
и молодость и жизнь моя прошла.
Чего же я добился?
Кучкой пепла явилась плоть моя...
О! Лучше бы совсем мне не родится,
чем старому понять - о, жизнь дана
для смеха и утех! Как насладиться
всем тем, чего уж нет?
Не это ль главный грех...
15.04.91 г.

           Новый круг.
Своей души растрачивая клад
был щедрым, брат и стал - богат.
Всё, что отдал - вернулось вновь,
умножив во сто крат любовь.

Одно зерно на пашне проросло
и колоском о радости звенит,
забыв о первом зернышке давно -
в глазах людей всю суть его хранит.

Зерно – намёк, оно лишь полукруг
бессмертия и к целому спеша -
проходит чернозёмы мук,
дорогой первородного греха.

Бесплодна тьма. Её душа мертва.
Бездушие холодное храня,
способна - взять,
            но не отдать себя.
Свет доброты всегда родит тепло
       как солнце выплесни его!

Пусть засияет полный круг!
Будь щедрым, друг!
Будь щедрым, брат!
Пусть разрастётся во сто крат
души  святой бесценный клад...
15.04.91 г.

           Вино.
На чём замешали такое вино?
Рецепта не дали. Как горько оно!
В нём бродят печали и боль в нём жива,
годами играли в нём ягоды зла.
Вино без названия... Горечь скорбей
плесни на прощание в чаши друзей.
15.04.91 г.

          Тихое стихотворение.
Люди словно вина созревают -
 копит сердце милосердный цвет.
После смерти тихо оседает
  горькой мути караванный бред.
И бредёт неведомой пустыней
    капелек заоблачных рассвет
     как дорога слёзная отныне.
Кто утешит - память, люди, Бог?
15.04.91 г.