С увечьями частенько ставят в ряд...

С увечьями частенько ставят в ряд
Во внешности заметные изъяны.
Достаточно, однако, говорят,
Мужчине быть красивей обезьяны.

Встречалась я с супружеской четой...
Такого я не видывала сроду:
В той паре муж своею красотой
Дал фору бы не одному уроду.

Могли бы вы, коль явный лицемер,
Судить о том иначе - дело ваше,
Но, если б обезьяну брать в пример,
Она была б его намного краше.

Когда с его женой наедине
Я о делах пустячных говорила,
Она о муже рассказала мне,
Чем мой вопрос безмолвный предварила:

"Вам просто не видна его душа,-
Ей первенство по праву первородства;
Она, поверьте, дивно хороша,
Настолько, что телесное уродство

Я перестала замечать тотчас,
Как только душу эту разглядела.
Я счастлива с ним рядом каждый час,-
Что мне до красоты его за дело!

Судьбе я благодарна без конца
За нашу удивительную встречу
Ведь верно, что не пить воды с лица,-
Пословица чудесная, замечу."

Народ сметлив, он дело говорит;
Иным красу природа дарит щедро,
Но часто безупречный внешний вид
Скрывает отвратительные недра.

Ни совести, ни чести, ни ума
У многих нет, но с древности поныне
Приписывает женщина сама
Им качества, которых и в помине

За ними не водилось отродясь,
Лишь красоту имея в основанье.
И эти мародеры, не стыдясь,
Стяжают нагло женское вниманье

И новых жертв, чтоб вскоре обмануть,
Наружностью приятной привлекают,
Привыкшие, что стоит лишь моргнуть,
А после ими грубо помыкают.

Меняя шлюх, возлюбленных и жен,
Из культовой фигуры изначальной
На склоне лет истасканный пижон
Становится пародией печальной.

Страшась признать, что попросту смешон,
Что банк его закрыт и карты биты,
Стремится завладеть вниманьем он
Изряднее шута из царской свиты.

Я знаю: безусловно, красота
Порочности души не означает,
Но ею ослепления тщета
От плевел зерна редко отличает.

Краса для глаз весьма приятна, но
Обычно людям временно даётся.
Нутро куда важней - с тобой оно
И в жизни, и по смерти остаётся.