Памяти поэта Александра Анатольевича Шаргородского

Июнь дотошно соблюдал закон
дождя – чтоб ливнем лился, а не капал.
В июле груша штурмовать балкон
взялась, десант плодов отправив на пол.
По крутоярам, спускам и горам
свирепо, как Батый или Аттила,
за ливнем вслед решилось на таран
светило и щедрее засветило...
Но время шло. Того гляди – пурга.
Сентябрь уже прошелестел победу.
А лето – в ссылку: поливать юга
послал по злому, видимо, навету.
Октябрь... ноябрь... Открылся, как сезам,
сверкнув неосторожной белизною,
лихой январь. И вот: исчез вокзал
навек. И сердце дрогнуло, больное...
О Киев! Ты – не содрогнулся ль весь,
не дал ли воплю горестному волю,
когда тебя покинул твой певец,
взят навсегда морозною Москвою?!..
Но нет, ничуть не дрогнула земля,
не приуныли hарные хохлушки,
и не поникли в скорби тополя
и завязи осиротевшей груши.
Народ рысцой привычною бежит.
Двуцветный прапор реет без печали.
Как мало тех, кто помнит и скорбит,
осознаёт, кого мы потеряли.
Твои стихи листая наугад,
столь яркие, что можно ощущать их,
мы видим не простуженный Арбат,
а летним ливнем залитый Крещатик.

2004