Антология встреча девятнадцатая

                ЗАПАДНЫЙ ВЕТЕР
                Это встреча также посвящена зарубежной поэзии
 

                ПЬЕР ЖАН БЕРАНЖЕ
 –Насмешник, сатирик. Но при этом он полон такого галльского юмора и
 оптимизма, что невольно воспринимается как дальний потомок
Гийома де Машо Эсташа Дешана и Вийона. До войны, да и после неё
часто выступал известный эстрадный куплетист Смирнов-Сокольский.
 Песенка «Как яблочко румян» была его коронным номером.
Он к тексту в переводе Курочкина при исполнении делал вставку
гомерического хохота после слов  «Вот, говорит, потеха».  И когда
продолжал: «Ей-ей, умру», то пел уже рыдающим от смеха голосом.
Это был мастер подстать жанру. Я сам эту вещь очень люблю, понятно
 за что. Популярность Беранже  во Франции была чрезвычайно высока.
За свои сатирические стихи политического содержания он неоднократно
попадал в тюрьму.


ПЬЕР  ЖАН  БЕРАНЖЕ
      1780 - 1857
   
     Как яблочко, румян 
        перевод В. Курочкина

   Как яблочко, румян,
   Одет весьма беспечно,
   Не то, чтоб очень пьян -
   А весел бесконечно.
   Есть деньги - прокутит:
   Нет денег - обойдется,
   Да как еще смеется!
   “Да ну их!..” - говорит,
   “Да ну их!..” - говорит,
   “Вот, говорит, потеха!
          Ей-ей, умру...
          Ей-ей, умру...
    Ей-ей, умру от смеха!”

  Шатаясь по ночам
  Да тратясь на девчонок,
  Он, кажется, к долгам
  Привык ещё с пеленок.
  Полиция грозит,
  В тюрьму упрятать хочет -
  А он-то все хохочет...
  “Да ну их!..” - говорит,
  “Да ну их!.. - говорит,
  “Вот, говорит, потеха!
       Ей-ей, умру...
       Ей-ей, умру...
  Ей-ей умру от смеха!”.

Забился на чердак,
Меж небом и землею;
Свистит себе в кулак
Да ежится зимою.
Его не огорчит,
Что дождь
 сквозь крышу льётся,
Измокнет весь, трясется...
“Да ну их!..” - говорит,
“Да ну их!..” - говорит,
“Вот, говорит, потеха!
       Ей-ей, умру...
       Ей-ей, умру...
Ей-ей, умру от смеха!”

У молодой жены
Богатые наряды;
На них устремлены
Двусмысленные взгляды.
Злословье не щадит,
От сплетен нет отбою...
А он -  махнул рукою...
"Да ну их!..” - говорит,
“Да ну их!..” - говорит,
“Вот, говорит, потеха!
       Ей-ей, умру...
       Ей-ей умру...
Ей-ей умру от смеха".
 
Собрался умирать,
Параличом разбитый;
На ветхую кровать
Садится поп маститый
И бедному сулит
Чертей и ад кромешный...
А он-то, многогрешный,
“Да ну их!..” - говорит,
“Да ну их!..” - говорит,
“Вот, говорит, потеха!
        Ей-ей, умру...
        Ей-ей, умру...
Ей-ей, умру от смеха!”
Ей-ей, умру от смеха!”.



             ШАРЛЬ БОДЛЕР
             1821 – 1867
      Издатель, публицист, поэт
      Самая скандальная его
      поэтическая книга «Цветы зла»               


                Альбатрос
                ( с сокращением )         
                перевод В. Набокова
               
 


Бывало, по зыбям скользящие матросы
средь плаванья берут, чтоб стало веселей,
великолепных птиц, ленивых альбатросов,
сопровождающих стремленье кораблей.

Как только он людьми на палубе поставлен,
лазури властелин неловок и уныл,
старается ступать, и тащатся бесславно               
громады белые отяжелевших крыл...
               
Поэт похож на них, - царей небес волнистых:
им стрелы не страшны и буря им мила.
В изгнанье, - на земле, - средь хохота и свиста
Мешают им ходить огромные крыла.


                Игра
                перевод В. Левик

Вкруг лОмберных столов - преклонных лет блудницы.
И камни, и металл - на шеях, на руках.
Жеманен тел изгиб, насурмлены ресницы,
Во взорах ласковых - безвыходность и страх.

Там, над колодой карт, лицо с бескровной кожей.       
Безгубый рот мелькнул беззубой чернотой.
Тут пальцы теребят, сжимаясь в нервной дрожи,
То высохшую грудь, то кошелек пустой.

Под грязным потолком, от люстр, давно немытых,
Ложится свет на груды серебра,
На сумрачные лбы поэтов знаменитых,
Которым в пот и кровь обходится игра.

Так предо мной прошли в угаре ночи душной
Картины черные, пока сидел я там,
Один, вдали от всех, безмолвный, равнодушный,
Почти завидуя и этим господам,

Еще сберегшим страсть, и старым проституткам,
Еще держащимся, как воин на посту,
Спешащим промотать, продать в веселье жутком
Одни - талант и честь,  другие - красоту.

И в страхе думал я, смущенный чувством новым,
Что это зависть к ним, пьянящим кровь свою,
Идущим к пропасти, но предпочесть готовым
Страданье - гибели и  ад - небытию.

Бодлер был современником Оноре Бальзака
И одно время близок ему. Стихотворение «Игра»
Напоминает мне сюжеты романов самого Бальзака



                ЖАК  ПРЕВЕР
                1900 – 1977
Яркий представитель парижской богемы. После первой мировой
войны сближается  с сюрреалистами.Он автор сценариев двух моих
любимых фильмов  ещё черно-белых «Набережная туманов» и
 «Дети райка». Сам себе завидую, что смотрел их где-то в 60-70-х

 На площади Карусели
        перевод М. Кудинова

На площади Карусели
летом
однажды,
предвечерней порой
случилась беда,
и струилась
кровь лошади
по мостовой.
И лошадь
стояла не двигаясь,
стояла на трех ногах,
и нога искалеченная,
Вывернутая
свисала,
внушая страх.
Рядом
стоял не двигаясь
кучер.
Его экипаж
неподвижен был,
бесполезен был,
как стрелки на разбитых часах.         
А лошадь молчала,
лошадь не жаловалась,
лошадь не металась тревожно.
Она стояла,
ждала чего-то
и была так печальна и так прекрасна,
что было невозможно
удержаться от слез.

О утраченные сады,
забытые родники,
залитые солнцем поля!
О страданье,
величие и тайна беды,
кровь из раны,
вечернего солнца сиянье
и поверженная красота,
обреченная на умиранье.


                ЭДМОН РОСТАН
                1868 – 1918
Модный поэт, баловень салонов. Автор многих сборников стихов
и пьес. Но вершиной его драматургии всё же является  «Сирано».
Мы знаем эту драму в переводе Татьяны Щепкиной – Куперник,
той самой юной студентки, некогда помирившей Левитана и Чехова


 Сирано де Бержерак
        перевод Т. Щепкиной-Куперник

        Последний монолог
        Сирано (фрагмент)

Сирано.
Да? Но зачем явился он на свет?
Зачем попал на эту он галеру?
Зачем всю жизнь любил свою химеру?
Зачем он был поэт?
А!.. Здесь похоронен поэт, бретер,
                философ,
Не разрешивший жизненных вопросов;
Воздухоплаватель и физик, музыкант,
Непризнанный талант,
Всю жизнь судьбой гонимый злобной;
Любовник неудачный и бедняк -
Ну, словом, Сирано де Бержерак.
Почтим его мы надписью надгробной:
Он интересн тем,
Что всем он был - и не был он ничем!..
Но мне пора... простите... вот... с луною
Я должен уходить... Она пришла за мною...       
А, смерть курносая!.. Смеешься надо мною?..
Ты смотришь на мой нос!.. Тебя я проучу!..
( поднимает шпагу )
Почтенье к моему мечу!..
- Что говорите вы? Считаете смешною.
Ненужной выходку мою?
И сам я признаю,
Что в бой вступать со смертью бесполезно.
Передо мной уже раскрылась бездна.
Но на врага идти, когда в руках успех, -
Достойно труса лишь. Но кто передо мною?
Вас сотни? Тысячи? Стоите вы стеною?
Ага! Я узнаю вас всех!
Вы, старые враги! Ты, ложь!
( поражает шпагой воздух. )
                Вы, предрассудки!..
Ты, подлость! Вот тебе!.. А, змеи клеветы!
Вот вам!
( Снова поражает воздух. )
          Чтоб я вам уступил? Оставьте шутки!
А, глупость, страшный враг, вот, наконец, и ты!
Я знаю, что меня сломает ваша сила,
Я знаю, что меня ждет страшная могила,
Вы одолеете меня, я сознаюсь...
Но все-таки я бьюсь!..


                АРУТЮР  РЕМБО
                1854 – 1891
Поэт символист и новатор стихотворной формы.
Начав писать с 15 лет к 20-ти, он составил целую
эпоху во французской поэзии и неожиданно резко
бросил литературное творчество, чем возмутил
многих известных французских литераторов.
«Пьяный корабль» был написан поэтом до того ни
разу не видевшим море. В это трудно поверить,
читая эти стихи, Но это действительно так.
      
           Пьяный корабль
                ( отрывок )
                перевод В. Набокова

Был штормом освящен мой водный первопуток.
Средь волн, без устали влачащих жертв своих,
протанцевал и я, как пробка, десять суток
не помня глупых глаз огней береговых.

Вкусней, чем мальчику плоть яблока сырая,
вошла в еловый трюм зелёная вода,
меня от пятен вин и рвоты очищая
и унося мой руль и якорь навсегда.

И вольно с этих пор купался я в поэме
кишащих звездами лучисто-млечных вод,
где очарованный и безучастный, время
от времени ко дну утопленник идёт,

где, в пламенные дни, лазурь сквозную влаги
окрашивая вдруг, кружатся в забытьи, -
просторней ваших лир, разымчевее браги, -      
туманы рыжие и горькие любви.

Я знаю небеса в сполохах, и глубины,
и водоверть и смерч, покой по вечерам,
рассвет восторженный, как вылет голубиный,
и видел я под час, что мнится морякам;

я видел низких зорь пятнистые пожары,
в лиловых сгустках туч мистический провал,
как привидения из драмы очень старой,
волнуясь чередой, за валом веял вал,

я видел снежный цвет ночей зелёнооких,
лобзанья долгие медлительных морей,
и ваш круговорот, неслыханные соки,
и твой цветной огонь, о фосфор-чародей!

По целым месяцам внимал я истерии
скотоподобных волн при взятии скалы,
не думая о том, что светлые Марии
могли бы обуздать бодливые валы.

Уж я ль не приставал к немыслимой Флориде, -
где смешаны цветы с глазами, с пестротой
пантер и тел людских и с радугами, в виде
натянутых вожжей над зеленью морской
               
Брожения болот я видел, -  словно мрежи,
где в тине целиком гниет левиафан,
штиль и крушенье волн, когда всю даль прорежет
и опрокинется над бездной ураган...


То ли в своей книге о Высоцком "Прерванный полёт",
то ли в другом месте, Марина Влади описала следующий
анекдотический случай. Высоцкий увидев где-то стихи
неизвестного поэта, с досадой сказал: "уже начали
подражать моему стилю". Влади успокоила мужа, объяснив,
что это стихи знаменитого французского поэта Арутюра
Рембо, которого давно нет в живых. До этого дня
Высоцкий о Рембо вообще не слышал. Его действительно
у нас практически не печатали.


                ГИЙОМ АПОЛЛИНЕР
                1880 -1918
Классик французской поэзии начала  XX века. Как
и многие поэты переходного периода был подвержен
модернистским течениям,но выработал свой стиль.


                Ставло
                перевод М. Кудинова

                *  *  *
О сердце мое, я печальную радость познал:
Отвергнутым быть и как прежде любовью пылать.
Я знаю: король я! Вздымайся, о гордости вал!
Король был отвергнут и должен скитаться опять.

Красавице спящей о муках моих не узнать;
Пускай не любила - я твердость похитил у скал.
О сердце мое, до конца моей жизни ты будешь страдать,
И вечер холодный увидит мой гневный оскал.

Король я, не знающий, будет он сыт или нет.
Без слез я смотрел, как мечты мои в страхе бежали,
Как в их полудетских глазах отражался рассвет.

И ветер, чтоб славу мою уберечь от печали,
Сказал мне: "Ты должен подняться! Дорогу тебе указали,
     Деревья, склонившие мрачно ветвей своих голых скелет.


                Лорелея

                Перевод М. Кудинова

К белокурой богине из прирейнского края
Шли мужчины толпой, от любви умирая.

И велел её вызвать епископ на суд,
Всё в душе ей прощая за её красоту.

«О скажи, Лорелея, чьи глаза так прекрасны,
Кто тебя научил этим чарам опасным?»

"Жизнь мне в тягость, епископ, и проклят мой взор,
Кто взглянул на меня – свой прочёл приговор.

О епископ, в глазах моих пламя пожара,
Так предайте ж огню эти страшные чары!"

«Лорелея! Пожар твой всесилен: ведь я
Сам тобой околдован и тебе не судья".

"Замолчите, епископ! Помолитесь и верьте:
Это воля господня – предать меня смерти.

Мой любимый уехал, он в далёкой стране,
Всё теперь мне не мило, всё теперь не по мне.

Сердце так настрадалось, что должна умереть я.
Даже вид мой внушает мне мысли о смерти.

Мой любимый уехал, и с этого дня
Свет мне белый не мил, ночь в душе у меня".

И трех рыцарей кликнул епископ: "Скорее
Уведите в глухой монастырь Лорелею.

Прочь, безумная Лор, волоокая Лор!
Ты монахиней станешь, и померкнет твой взор".

Трое рыцарей с девой идут по дороге.
Говорит она стражникам хмурым и строгим:

"На скале той высокой дайте мне постоять,
Чтоб увидеть мой замок могла я опять,

Чтоб свое отраженье я увидела снова,
Перед тем как войти в монастырь ваш суровый".

Ветер локоны спутал, и горит ее взгляд,
Тщетно стража кричит ей:  "Лорелея, назад!"

"На излучину Рейна ладья выплывает,
В ней сидит мой любимый, он меня  призывает.

Так легко на душе, так прозрачна волна..."
И с высокой скалы в Рейн упала она,

Увидав отраженные в глади потока
Свои рейнские очи, свой солнечный локон. 

      

                ПОЛЬ  ЭЛЮАР
                1895 – 1952
Элюар примыкал к сюрреалистам, оставаясь при этом политически
и социально очень активным человеком Его стихи в переводах Ваксмахера
удивляют эманациями неосознанного, но чётко проявленного в слове
             

               *   *   *
К стеклу прильнув  лицом,
А подо мной внизу ночное небо,
А на мою ладонь легли равнины
В бескрайности двойного горизонта.
К стеклу прильнув лицом
Как скорбный страж
Ищу тебя за гранью ожиданья
За гранью самого себя
Я так тебя люблю, что я уже не знаю
Кого из нас двоих здесь нет.

            
               
                *   *   *
Твой златогубый рот звенит в моей груди,
И так прекрасен строй речей твоих лучистых,
Что в чистой глубине моих ночей смертельных,
Сквозь мерный гул миров мне слышен голос твой.

На шелковой заре вползает в жилы холод
И нега жалобно цепляется за сны,
И теплые тела дрожат, осуждены
Весь день в себе нести свое живое сердце.

Я в память погружаюсь, как в туман,
Себя не вижу я, тебе одной послушен
Ловлю твои слова и не могу разрушить
Досуги жуткие - плоды твоей любви.

 
                Единственная
               
                В тишине тела таился
Снежный цветок пушистый,
У нее на плечах лежала
Пятном молчания и розы
Тень ее ореола.
Ее певучие гибкие руки
Свет преломляли.
                Бессонная, она воспевала минуты.
               

                Зеркало мгновенья
               

Оно рассеивает свет,
Оно показывает нам вещей нагую суть,
Оно показывает нам возможность на миг отвлечься.

Оно - что камень,
Твердый камень
Движения и взгляда,
В его холодном блеске дрожат и тают маски,
И то, что схвачено руками, гнушается принять
чужую форму рук,
И то, что было ясным и понятным, исчезает.
Сливается с ветром птица,
И небо со своей сутью голубой,
А человек - с судьбой.


Ну что же, пора расстаться с французскими поэтами.

Вот гениальный Микеланджело
Со своим знаменитым сонетом
 


МИКЕЛАНДЖЕЛО БУОНАРРОТИ
               1475 – 1564
Гениальный итальянский скульптор,
 зодчий, художник, поэт

В течение двух лет, не покидая лесов под куполом Сикстинской капеллы
он расписывал фресками 600 квадратных метров арочного свода, создав
грандиозную композицию. В истории живописи этот подвиг вызывает
и восхищение и ощущение чуда. Несколько лет тому я стоял там в толпе
туристов, задрав голову и мнилось,  будто  какая-то сила пытается
оторвать меня от земли и устремить к Саваофу.  Как будто ты растворяешься
в огромном пространстве, теряя ощущение веса собственного тела.
               
               
                Сонет

                перевод А. Малахова

Я нажил  зоб усердьем и трудом
(Такою  хворью от  воды стоячей
В  Ломбардии  страдает  род кошачий):
Мой подбородок сросся с животом.

Лежу я на лесах под потолком.
От краски брызжущей почти незрячий;
Как гарпия, на жердочке висячей -
Макушка вниз, а борода торчком.

Бока сдавили брюхо с потрохами.
Пошевелить ногами не могу -
Противовесом зад на шатком ложе.

И несподручно мне водить кистями.
Я согнут, как сирийский лук, в дугу:
С натуги вздулись волдыри на коже.

Быть скрюченным негоже.
Как цель разить,  когда рука крива.
Не ко двору я здесь - молва права,

И живопись мертва.
Тлетворен дух для фресок в Ватикане,
Спаси от злопыхателей, Джованни!


Но он преодолел этот тлетворный дух



                РОБЕРТ БЕРНС
                1759 – 1796
          Шотландец, родом из простой
              крестьянской семьи

Бернс в переводах Маршака стал давно
любим в России, его особо и представлять
незачем. Его сатира всегда хлёстка и точна:

Лежит карга под камнем сим,
И не могу понять я,
Как этой ведьме Гриззель Грим
Раскрыла смерть объятья.

Или вот: К портрету духовного лица

Нет, у него не лживый взгляд,
Его глаза не лгут.
Они правдиво говорят,
Что их владелец - плут.

Но «Ночлег в пути» - это лучшее, что я знаю
из Бернса

             РОБЕРТ  БЕРНС

              Ночлег в пути
              перевод С. Маршака
   

Меня в горах застигла тьма,
Январский ветер, колкий снег.
Закрылись наглухо дома,
И я не мог найти ночлег.

По счастью, девушка одна
Со мною встретилась в пути,
И предложила мне она
В ее укромный дом войти.

Я низко поклонился ей -
Той, что спасла меня в метель,
Учтиво поклонился ей
И попросил постлать постель.

Она тончайшим полотном
Застлала скромную кровать
И, угостив меня вином,
Мне пожелала сладко спать.

Расстаться с ней мне было жаль,
И, чтобы ей не дать уйти,
Сказал я девушке, -Нельзя ль
Ещё подушку принести.

Она подушку принесла
Под изголовие мое.
И так мила она была,
Что крепко обнял я ее.

В ее щеках зарделась кровь,
Два ярких вспыхнули огня.
- Коль есть у вас ко мне любовь,
Оставьте девушкой меня!

Был мягок шелк ее волос
И завивался точно хмель,
Она была душистей роз,
Та, что постлала мне постель.

А грудь ее была кругла, -
Казалось, ранняя зима
Своим дыханьем намела
Два этих маленьких холма.

Я целовал ее в уста -
Ту, что постлала мне постель,
И вся она была чиста,
Как эта горная метель.

Она не спорила со мной,
Не открывала милых глаз.
И между мною и стеной
Она уснула в поздний час.

Проснувшись в первом свете дня,
В подругу я влюбился вновь.
- Ах, погубили вы меня! -
Сказала мне моя любовь.

Целуя веки влажных глаз
И локон, вьющийся, как хмель,
Сказал я: - Много, много раз
Ты будешь мне стелить постель!

Потом иглу она взяла
И села шить рубашку мне.
Январским утром у окна
Она рубашку шила мне...

Мелькают дни, идут года,
Цветы цветут, метет метель,
Но не забуду никогда
Той, что спасла меня в метель.


Ещё один гений, но уже не  XVI, a XIX века

                ЭДГАР  ПО
                1809 - 1849

Американский писатель, критик, поэт.Он занимает особую нишу
в мировой литературе. Поздний романтик, причём романтизм  По
особого рода. Сгущение гнетущих обстоятельств духовной жизни,
что так отразилось в «Вороне». О форме поэмы мы говорили в связи
с творчеством Есенина-Вольпина, с его интерпретацией «Ворона»
Эдгара ПО. Когда-то Маяковский полушутя сказал, что стихи надо
не писать, а изобретать. Имел он, естественно,  в виду новаторскую
форму. Как убеждённый футурист он придавал форме исключительное
значение. Эдгар По пришёл к форме «Ворона» чисто рассудочным,
«конструкторским» путём и оказалось, что именно рационалистический
подход дал столь блестящий результат.


                Ворон
               (фрагмент )
            перевод К. Бальмонта

...Кто поверить согласится, чтобы где-нибудь, когда -
Сел над дверью говорящий без запинки, без труда
Ворон с кличкой “Никогда”.

И взирая так сурово лишь одно твердил он слово,
Точно всю он душу вылил в этом слове “Никогда”.
И крылами не взмахнул он, и пером не шевельнул он, -
Я шепнул: “Друзья сокрылись вот уж многие года,
Завтра он меня покинет, как надежды, навсегда”
Ворон молвил: “Никогда”.

Услыхав ответ удачный, вздрогнул я в тревоге мрачной.
“Верно был он, - я подумал, у того, чья жизнь - беда
- У страдальца, чьи мученья возрастали, как теченья
 Рек весной, чье отреченье от надежды навсегда             
В песне вылилось о счастье, что, погибнув навсегда,
Вновь не вспыхнет «никогда”.

Но, от скорби отдыхая,  улыбаясь и вздыхая,
Кресло я свое подвинул против Ворона тогда,
И, склонясь на бархат нежный, я в фантазии безбрежной
Отдался душой мятежной:  “Это - Ворон, Ворон, да.
Но о чем твердит зловещий этим черным “Никогда”,
Страшным криком: “Никогда”.

Я сидел, догадок полный и задумчиво-безмолвный,
Взоры птицы жгли мне сердце, как огнистая звезда,
И с печалью запоздалой головой своей усталой
Я прильнул к подушке алой,   и подумал я тогда:
Я - один, на бархат алый – та, кого любил всегда,
Не прильнёт уж никогда.

Но постой: вокруг темнеет, и как будто кто-то веет, -
То с кадильницей небесной серафим пришел сюда?
В миг неясный упоенья я вскричал: “Прости мученье,
Это бог послал забвенье о Леноре навсегда!”
Каркнул Ворон: ‘Никогда”.

И вскричал я в скорби страстной: “Птица ты - иль дух ужасный,
Искусителем ли послан, иль грозой прибит сюда, -
Ты пророк неустрашимый! В край печальный, нелюдимый,
В край, тоскою одержимый, ты пришел ко мне сюда!
О, скажи, найду ль забвенье, - я молю, скажи, когда?”

Каркнул Ворон: “Никогда”...


                ДЖОН  АПДАЙК
                1932 – 2009р
Американский писатель, автор многочисленных романов и рассказов.
По мотивам его романов поставлено несколько фильмов. «Космических
разбойников» я перетянул из первой редакции  Послесловия к своим
«Космогонам». Нейтрино – Это одна из самых лёгких, но очень важных
элементарных частиц,  рождающихся при взаимодействии (неупругом
столкновении) атомов между собой. Не странная ли фантазия соединить
образы лирической поэзии с «героями» квантовой механики. Впрочем
"Космогоны" появились на свет благодаря  тем же фантастическим
реминисценциям.
Мне пришла когда-то в голову довольно смешная аналогия. Как-то
Максим Горький подсмотрел, как Чехов, сидя на скамье в Ясной поляне,
видимо уверенный, что за ним никто не наблюдает, пытался шляпой
накрыть солнечный зайчик на своём колене. Но каждый раз зайчик
оказывался на шляпе. На лицо была наивная попытка постичь
непостижимое самым неподходящим способом. Бедный Антон Павлович,
он злился и опять пытался накрыть шляпой этот чёртов зайчик.
Апдайк тоже увидел в нейтрино своего зайчика,  но как человек
рационального ума, взял и обвинил его во всех смертных грехах 
- заочно, так как нейтрино ни разу ещё не было поймано с поличным.
Оно появляется только при обработке результатов тонких исследований,
объект, который можно описать и измерить, но не увидеть.
Вот такая занимательная история. Взяли, да и связали,
благодаря  Апдайку, поэзию с квантовой механикой.
Думаю это можно использовать в качестве аллегории. Как
невозможно поймать  нейтрино, так невозможно достигнуть
абсолюта в поэзии. Но мы будем стараться. А вдруг
у кого-то получится?


Космические разбойники

Частички-нейтрино,
              капризные дети.
Чему вы подвластны,
              чего вы хотите?
Заряда не нужно,
            не нужно вам массы,
Сквозь нашу планету
                идете бесстрастно.
Что газ вам тончайший, -
              что толстые стены -
Летите беспечно
          в просторах Вселенной.
Как света фотоны
          проходят сквозь стекла,
Так вы - через сталь,
          через медь, через холку
Коня, горделиво
              застывшего в стойле.
Барьеров не зная,
                преград не имея,      
Пройдете любого,
                не дрогнув, злодеи.
Подобно ножам
              гильотины небесной,
Вы головы наши
                сечете небрежно.
Вы сверху приходите,
                приходите днём
И снизу
            крадётесь ночью,
“Как мило!” -
            воскликнет иной,
По мне же -
              повадки разбойничьи.


До встречи