Путь в пустоту. Глава 5 пустота полная

                Глава 5.  «Полная пустота».

Поле. Холодно. Зима.
Небо сыто снежное.
Любомудр один замерзал.
И мороз проникал прилежно
До скелета, до костного мозга.
Резвость   мысли полу застывшая,
 Все пыталось хрупкою розгою,
Подстегнуть сердечную мышцу.

«Нет! Не жизнь в моем теле стынет,
Угасает во мне дерзкий поиск,
Я заврался в своей гордыне,
С нею спутав  хлипкую совесть.
Заслужил я конец бесславный,
Слишком тонкая грань для меня,
Зла ли яд? Или правды отраву?
Мне пришлось вовнутрь принять.
Только, в общем, какая разница.
Получился со смертью флирт!
Нож вонзил мне под сердце пьяница,
Разрешив мой душевный конфликт»
.
Ему стало вдруг хорошо.
Он увидел сверху себя,
Как лежал, распластавшись лещом,
А вдали стая диких собак.

«Вот и псы, легки на помине!
Падальщик не является поздно!
От моей несуразной жизни,
Хоть, кому – то какая – то польза!»

Псы все ближе. Чуют. Визжат
В предвкушении трапезы легкой.
И оскалился алчно вожак,
Впереди наблюдая находку.
Возбуждала их эта беспомощность,
Ее свежесть, доступная мякоть.
Свора псов плешивая, тощая
Стала рвать, огрызаться и чавкать.
Любомудр очнулся: «Я ж умер!
Почему же все тело болит?
Псы терзают меня, и губы
Слиплись кровью! Все тело кровит!»
Волк огромный бурый и быстрый
Сбил стремительно вожака
И один жестоко сцепился
С о галдевшей сворой собак.
Зверь носился ловкий и сильный,
И скулили трусливые псы,
Приучившись питаться гнилью,
Пред естественной силой слабы
Оказались их зубы и когти,
Слишком тонкие шкуры для драк,
От царя первобытной породы
Убегала стая дворняг.
Волк завыл – дитя черной ночи,
Человека лизнул языком,
Заглянул в полумертвые очи
И дыхнул на него  теплом.
Заживил смертельные раны,
Отогрел замершее сердце.
И душа, из – за призрачной  грани,
Возвратилась в форму телесную.
Любомудр поднялся, шатаясь
Все прошло, как наваждение.
Волк сидел в стороне, наблюдая
За его вторым возрождением.
Огляделся вокруг философ:
«Что за странный пейзаж кругом?
Поле белое, крупно расчесан
Жестким ветром сырой горизонт.
Облака обнажили углы,
Потеряли свою мягкотелость,
И рождала  из пасмурной мглы
Молчаливые тени серость.
Из нее, вдруг, вышел качаясь
Человек и пошел навстречу,
Спотыкаясь, он брел печально,
От бессилия сутуля плечи.
Любомудр узнал человека,
Ужаснулся его перемене,
Перед ним стоял дух – калека,
На дрожащих, худых  коленях.
Он не мог уже больше летать,
Чуть мерцая, прозрачный и тусклый,
И философ узнал его  взгляд
Взгляд уставшей, ненужной старухи.
Они поняли без диалога,
Что хотели друг – другу сказать.
И слились воедино. С восторгом
Любомудр ощутил его вязь.
Перед ним пронеслась история
Древних лет, и не очень древних.
Он был каплей, волей безмерной,
Поглощающей синее море.
 О себе, вдруг, напомнил зверь,
Встав со снега с нарочным шумом.
Волк завыл, разбудив снежный ветер
И прощально обдул Любомудра:
«Ты свободен вырвав сознание
Из иллюзий! Прощай же, мудрец»!
Потеряв свои очертания,
Растворился в звенящей мгле.
Повернувшись спиною к бури
Любомудр вздохнул и взлетел.
Острота  бессмысленных  сумерек,
Превратилась в зовущей тоннель .

                ****
Он видел свет в конце тоннеля.
Свет звал, притягивал магнитом…


.