Оковы

Повязнув в похоте, бессилье,
Глотнув, смертельно едкий дым,
Я там, где грешно изобилье,
Где мир так кажется пустым.

На дне рассудка и стакана,
Дрожащей, дергая рукой,
В личине лжи, самообмана,
Не нахожу себе покой.

И с каждым днем, все просыпаясь,
И думая исправить все,
Я не на шаг не продвигаюсь,
Не происходит ничего.

Себя гнобя и упрекая,
Что места нет таким как я,
Себе опять же позволяю
Вновь опустится до нуля...

Исправить все уже не в силах,
Не в силах это же признать,
Я заливаю все текиллой,
Чтоб ночью, крепко, потом спать.

И радость не приносят вещи,
Которые давно любил,
И счастье вытекло из трещин,
Прибой корабль мой разбил.

О рифы боли и бездушья,
Что люди причиняли мне,
И не понятно, что ж нарушил?!
Желаньем  жить в самом себе?

Но я не псих, нет-нет, не псих,  всего от части,
Заблудший в лабиринте снов,
Свободу я считал за счастье,
Бежал от ледяных оков.

Мечтал, и был открытым,
Для проходящих всех ветров,
Был неподвластным монолитом,
Среди бесчисленных рабов.

Встречал рассветы утром ранним,
Когда еще все люди спят,
И мир казался первозданным,
Прекрасным, так все говорят.

Те все, что видели рассветы
Столь много не похожих раз,
Согласны,  что  чудеснее на свете,
Вид только материнских глаз.

Пускай меня сейчас осудят,
И скажут что прожил в мечтах
И целиком вся жизнь пробудит,
Немым, сюжетом на холстах.

Мне все равно, что люди скажут,
И все равно какой  я в их глазах,
Пускай, примером мне докажут,
Как по другому тешить страх.