Вегетарианец

        ПРЕЛЮДИЯ

На спутник «песни» заводить,
имея множество "творений"?
В столице падать на колени,
тираж в издательстве просить?
Строчил проблемные страницы 
«бессребреник» провинциал,
ещё способно удивляться,
хотя немало повидал.

Недолго, числясь в коммунистах
гулял, раскаявшись –  грешил,
ещё со Швейком пиво пил
не представляясь моралистом.
Стихи не опубликовал,
учась, не плакался в печали,
не миновал лесоповал,
и, дух, и душу различая

любил эротику смотреть,
чтобы затем лететь к любимой
ради «законного» интима –
что всем предписано – иметь!
Горяч! Сангвиник ли, холерик?
Скорее среднее из них:
в три дня – поэма – за день стих,
экспромтов тьмы! Местами – лирик.

От детства пробовал стихи
их, не терпя за дилетантство,
легко летая сквозь пространство
среди мятущихся стихий.
Сродни привычки графомана
словесный зуд не удержал,
созвучий сонмы рифмовал..
Короче - пас своих баранов.


   
ПОСЫЛ НАРОДУ

Зачем-то люди любят лесть:
друг друга славят, превозносят,
заслуженно награды носят
так «мало», что не перечесть.
Героев отличает знак
за смерть врага и за работу:
один генсек герой без квоты –
четырежды! или никак?

Китай мудрёней на века:
не носит никаких регалий,
что, даже, на спине сверкают,
коль мало места на боках.
От Провидения де факто?
Из комсомола плюралист
возрос и стал «администратор,
притом заглавный коммунист.

Державе недруг либо друг?
Взлетел на миг и грянул вниз:
в толпе голодный без заслуг
кричит с пустым стаканом: Бис!
Ещё «явился» президент -
«авторитетный» выбор сходки?
Без меры наливался водкой
и.. заработал монумент.

Капитализма «генератор»,
нрав необузданный и кроме
ГКЧП – «координатор»:
фасад крошил на белом доме.
Рассмотрите в упор, поближе,
чиновник истый и ловкач –
счетов и льгот, квартир и дач,
не от натуги нажил грыжу:
вопрос вопросов – не палач?

Была могучею страна.
Народ, доверчивый, по сути,
простак в душе, не приняв мути,
провозгласил: Пошли вы на!


**
Промчалось двадцать лет,
«итоги» и факты явно на лицо:
путан, бандитов, подлецов
без счёта, лишь покоя нет.
Теперь, в разграбленной стране
народ пропал наполовину.
Хозяин бережёт скотину?
Эй, люди! Объясните мне,

как может горстка «демократов»
своих сограждан обобрать?
Буквально по миру послать?
Враги сожгли родную хату..?
Москва за доллар «отдалась»,
но ведь Москва – не вся Россия –
сегодня не готовы силы
сменить зазнавшуюся власть?

На мыло – шило обменять –
есть шансы. Лучше вряд ли выйдет:
коль молодёжь свободой бредит,
«старик»! Не станем ей мешать.
Эй, молодь, старость – уважать.


    
   РЕАЛЬНЫЕ ФАНТАЗИИ

Среди не изданных поэтов,
ни чем не лучше, чем они
листал свои земные дни,
слыл, как и водится, «с приветом».
Какой земной авторитет
осмелится через пространство
пробраться мысленно на танцы,
к примеру,  через триста лет?

По мне – и это не смешно,
ничуть не любопытно, даже:
Пусть оппонент теперь предскажет
куда летит весь белый свет?
Заплакав, распуская нюни –
чтобы издать свой явный бред –
начнёт скулить, прося обед
от «голода», светясь до сини,
не брезгуя и воровать
в стремленье чушь свою издать.

Идею другу рассказал:
В кредит не стану брать копейки…
Он возмутился, закричал:
нет-нет, фальшивая идейка!
Такому невозможно быть!
Бери кредит, издать поможет…
Ну, что же, если спорить сложно,
нет смысла дальше говорить.

Начнёт идею извращая
несоответствия искать,
не смея мысленно летать,
перстами в небо попадая.
Извилины не напрягая
ортодоксальные ни чем,
всегда выигрывая с тем,
что ничего не проиграет.

Даже супруга дорогая
мне заявила прямиком:
ты не устроил быт, и, дом
от ветра лёгкого качает!
Меня теперь гнетут печали,
что проку в будущем твоём?
Одушевление речами,
да так, что руки  на излом.

Бери топор и мастерок,
пока забор не завалился!
Пегас споткнулся – мой седок
упал с небес и приземлился!
Такой вот счёт. Она права?
Поэт бессонными ночами
определённо, изначально,
но зря использует слова?

Всегда четыре – дважды два,
Лесную сказку – на дрова,
и прежде мудрая сова
теперь мудрит едва-едва.


               
    КТО ЖЕРТВА?

Рюкзак ружьё и патронташ
с заветной флягою под мышкой:
Сбежал из дома как мальчишка,
лишь пятки засверкали аж.
Что там медведь или кабан?
Не говоря о дупелях:
Адреналин снимает страх,
грохочет сердце в барабан.

Вот рог-сопрано дал команду –
ущельем двинулся загон –
тяжёлый, пулевой патрон
доставил пулю в часть секунды.
Кровь обагрила белый снег,
упал кабан, шесть на загривке
приподнялась: пред смертно прыгнет
и на стрелке закончит бег.

В небытии стрелок и жертва,
напрасно рог зовёт на сбор:
Контрольным выстрелом в упор
не довершил – повинно смерти.
Поре минуло сорок лет..
Взрывались дальние планеты –
и наше время сгинет в лету –
стрелка на этом свете нет.

Оставил друга сиротою
при сёстрах, братьях, при жене:
её любовь – прекрасней нет!
знать жить на этом свете стоит.
Случалось моему герою
взирать на смерть и видеть кровь,
но та картина вновь и вновь
встаёт охотничьей тропою.

Как снег побелено лицо,
застывший лёд пунцово-красный,
взгляд голубой небесно ясный
открыто смотрит вечный сон.
Афганистан и две чеченских,
империя ушла на слом,               
пропал казачий отчий дом,
остался лишь рисунок детский.

Дадут статут переселенца?
Чиновник – красным кирпичом:
Ни-ни! Я вовсе не причём
не приподняв от кресла чресла.
Уже жена, а не невеста,
у сына – сын, (не сгинет род!),
а всё далёкий рог зовёт
гулять по снежным перелескам.



         ВОЯЖ

Зовётся – Железнодорожный
тот подмосковный городок
куда спешил седой седок
явиться так не осторожно.
Живых героев – прототипов –
что соблюдают свой резон,
смакуя жизнь со всех сторон
без чуши ложных гороскопов.

Такое ныне просто скопом
кропает всякий пустозвон
и, без сомнения умён,
но, только, перед очень глупым
много значением силён.
Там дальних родственников пара
жила по линии жены.
Провинциалы не должны

надоедать московским даром,
ведь «привилегий» лишены
и не за сотым километром!
Родной Кавказ и вольный ветер –
не сдаст казак родной страны:
когда на кончике пера
дрожит осенняя пора,
когда симфония в эфире

прямая родственница Лире
звучит, лаская струны душ,
всё прочее такая глушь,
хотя и в лондонской квартире.
Там кремль? Здесь величав Эльбрус!
Арбат? Архызское ущелье!
Как тараканы во все щели
суют свой ненасытный ус,

копя токсины в хилом теле.
Здесь мой поэт – казак кубанский,
хоть без папахи набекрень,
оставил родовой курень
и с чистой верой дилетантской
на поиски, истратил день,
с трудом, одолевая лень,
среди усатых «иностранцев»,

пытался выбрать из редакций,
их больше тысячи в Москве),
что подходящее – себе.
Он что-то слышал о правах,
что автор якобы имеет,
а гонорар! Уста немеют.
Да не беда – неведом страх –
казак везде в родных стенах.

Когда в Париже: быстро-быстро!
Стакан вина и закусить –
гарсонов стоит торопить
и не махая шашкой вострой,
а мой герой ещё и «флотский» –
душой моряк с младых ногтей:
пиратский бригом сон летел
меридиан, подмяв Карибский.

Остёр язык и глаз остёр,
хоть и акцент малороссийский:
станичник наш Баталпашинский,
а прадед конный ремонтёр.
Когда он на Тверскую вышел,
нет, нет, не прадед, мой поэт,
с Кавказа – Пушкину – привет –
прошёл Мак Дональду под крышу.

Ирландия жуёт «Бигмак»,
и с ней поэт  и, вдруг, не в профиль:
две дамы в полуобороте
сидят за столиком напротив.
Вчера ли? Только что? Сейчас!
Один из миллиона – Шанс!
Намёка не даю – аванса –
на авансцене – веритас..

По мега полису, давно
людской поток течёт рекою,
в нём провидение рукою
невидимо ведёт равно –
всех, и представленных героев.
За что же так судьба тиранит?
Или имеет награждать?
Не вымысел нагромождать

приняв, покорно рассуждать:
реальность лучше сцены ставит.
Любовь Семёновна сидит,
что Жаворонкина в девицах.
Роман в стихах и где? В столице!
Она и он! Сюжет трещит –
такая перемена в лицах.
Встаёт поэт, подходит и,

вдруг, говорит четверостишье,
совсем негромко, еле слышно,
а сердце улетает выше
в остановившейся тиши:
- Терпением заслуженный покой
разрушено опять мгновеньем этим,
ведь мы расстались на иной планете,
ты улетела, не позвав с собой.

Немая сцена.. странный взгляд:
Ведь восемнадцать лет минули!
Сидит видение на стуле
и время пятится назад..
Привет, знакомьтесь: Алевтина,
подруга жизни по Москве.
Ей рассказала о тебе,
имелась веская причина.

Расстались мы – хранила письма –
твои признания в стихах..
Бывала мысленно в местах
с тобой на побережье Крыма.
Хоть жизнь не пролетела мимо,
но нес её водоворот
от упоительных высот,
стремительно, неотвратимо.

Ты помнишь, я жила тогда
в Семипалатинске далёком
вдовой, с ребёнком, одиноко,
но право:  горе не беда.
Ты, мой поэт, истратил время
тогда не только на слова,
а я – «весёлая» вдова –
за это получила.. семя,

и вовсе – кругом голова.
Прости, тебе не сообщила,
ведь ты уже имел семью.
Не мог меня пригреть – змею –
хоть и без памяти любила.
И всё же, милый мой, теперь
когда немного кровь остыла
пойми: роман курортный – сила,

пойди, попробуй-ка, измерь.
Нам что-то приоткрыло дверь –
в миру таких чудес немало –
нас Афродита обвенчала,
а разлучила – круговерть.
Теперь я генеральша и
мой муж в «высоких» кабинетах,
живём почти семнадцать лет:

Ларисе столько будет летом,
Твоё «творение», поэт.
От мужа я не родила,
не дал Господь тому случиться –
не хищница, но как волчица –
супругой верною была.
Такая странная судьба..
Зачем дарует эту встречу?

Глаза опущены и плечи,
и в сердце мечутся слова.
Избраннику такая тема
определённо за грехи:
ради любви писал стихи
и то, что обещал – поэму.
Давно лирический накал
сменил на более свободный,

стихов без счёта написал
сжигая все, что не угодны.
Ищу редакцию: издать
свои «бессмертные» творенья.
Такой вояж – одни мученья –
не ведаю с чего начать..




      ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Как не любить тебя, Россия?
Твоих провинций не любить?
В земном Раю прелестно жить
владея жизненною силой:
и как бы кулик не хвалил
своё любезное болото,
оно лишь толика всего-то,
чем нас Создатель наделил.

Приобретённая свобода
пока не лучше чем тюрьма:
она – теория, в умах
довлеет рабская природа.
Знать и духовные отцы
свои стада пасут небрежно,
стыдливо прикрывая вежды –
где пропадает блудный сын?

Тысячелетие назад
явление Христа России:
теперь божественная сила
ведёт передовой отряд?
Противоречье русских душ?
Что значит вера православных?
От Бога наш правитель главный?
Важнее совесть или куш?

Россию чёрной краской мажут,
Содом и рядом и окрест…
Не под венец ведут невест,
и, что творят с ними – покажут.
Насколько Человечий мир,
в грядущих буднях не уверен?
В пространстве космоса затерян,
крича отчаянно в эфир…

Хоть жаждет знаний человек,
желая жизни вечной в небе:
благодарит за корку хлеба,
стеная – очень краток век…

**
Смена ритма:

Надломом, надрыв: запредельную грань
меж тьмою кромешною света
оракул, шутя, предрекает разрыв,
влюблённым на этой планете.
Словесник обилен,  родив оборот,
меняя местами палитру,
торгует давно обесцененный лот,
гуляя с сумою по миру.

Патетика – ложь! Промахнулся Амур
ромашку, приняв за цветочек,
кричит: эпатажем меня не проймёшь!
И сердце безжалостно топчет.
Всё – то же. Всё – так же.
Судьбою судьба затянет морскими узлами, 
их юнга вязать, научившись едва
сцепился с владыкой морями.


          **
Прости, мой читатель простейший урок,
награды не здесь соискатель:
давно перестал нажимать на курок –
вегетарианец – мечтатель..
Такая натура – поэт? не поэт?
Бесспорен и не оголтелый?
Исследует совесть высоких широт,
«ломая» вселенной пределы.

Так и продолжать? Не довольно уже?
И, пусть педагога актриса
играет босой и душой неглиже,
ни строчки, рифмуя, не пишет.
Пусть форма стиха запредельно проста:
способен любой второгодник!
Душе пустота – онемели уста
и сваха – лукавая сводня.

Листают капризно ценители муз,
девица, читая, вздыхает..
Рифмач, примеряя рабочий картуз
фривольный мотив распевает.
В карьер, Боливар, обескрыленный лот –
свой нрав предъяви-ка, любезный!
И пусть просторечие наоборот
в поэзии станет полезным.




  РЕДАКТОР

Даст Бог, и поэмы появятся в свет:
Талант у тебя несомненный.
А девочка ваша по жизни пройдёт,
имея отличные гены.
- Моя Алевтина, подруга моя,
представь совпаденье – редактор.
Хоть в первых стихах и изъяны нашла,
нашла положительный фактор:

Экспрессии – море, «избыток» любви!
И пусть современная молодь
спешит на постели, ночами летит,
не глядя, бросается в прорубь.
Всё новая новь появившихся душ:
Разлуки и счастье, и страсть и,
когда ледяной принимается душ –
смывает иные напасти.

Пусть в тихом ущелье запрятался уж,
невидимо корчится в щели,
я с Пешковым горько! на это гляжу,
сквозь оптику мощную целя.
Вперёд, Александр! – Защитник людей!
По праву, (без «прав» и финансов!),
Пегаса взнуздал и царицу морей
шутя, приглашаю на танцы.

Привет, словоблуд и иной лицемер,
привет, благородный читатель!
Не может упасть из возвышенных сфер
Философ иной ипостаси.
Единственно, что – никогда не отнять
России – державы любезной!
Родная, прекрасная Родина – Мать –
громадней разверзшейся Бездны.

Подруги, прошу, окажите мне честь:
Куда пожелаете. Только
ваш выбор, а повод возвышенный есть –
как свадьба кричащая: Горько!
Каштановый мёд, на Кавказе – горчит,
но это волшебная горечь
и юная леди из рода Лолит
родителям радует очи.

Не станем её беспокоить теперь,
придёт это точное время,
познает – Любовь, распахнувшую дверь,
важнейшую, главную тему.
Привычно, негромко  шумит ресторан,
оркестр, спокойно мурлычет,
над старою Прагой небесный экран
созвездия яркие ищет:

Вон там Вероники блистает коса,
туманит глаза Андромеда,
а солнечный ветер полнит паруса,
несёт голубую планету.
Три дамы прекрасных и бледный поэт
богаче любых олигархов:
Он в душах живых оставляет свой след,
что не подвергается праху.

И танец – белее кипящих снегов,
волнующий, медленный танец..
И белая зависть друзей и врагов
и, вдруг, среди всех – «иностранец»!
Лев Дмитрий! Леонтий! Какою судьбой?
Каким заблудившимся ветром?
Потоком свободы иль горной рекой
здесь с американской «планеты»?

Придумай, попробуй! Реалий таких,
фантазий без меры и веса!
Чудесней чудес – бесподобно из них –
приветствую, старый повеса!
Знакомьтесь: три дамы, а рыцарь – один!
Разорвано сердце вопросом:
Ты – Лёвка – как прежде – или господин,
с облезлым, но задранным носом?

На крейсерской яхте в Карибах блудишь?
С командой «совков» одичалых?
«Субару» свои, неизменно хвалишь,
как только вернёшься к причалу?
Как там Маргарита, твои сыновья?
По-английски ловко лопочут?
В компьютере есть  изменения
иль, стара электронная почта?

Я здесь оказался по шкурным делам:
Ты помнишь минувшее лето?
Пытаюсь издать поэтический «хлам»,
приехал в столицу за этим.
Придумал? Не веришь? Волшебница-жизнь
такие плетёт детективы,
где Чейз с Конандойлем отвержены вниз,
безмолвствуя без перспективы.

Как Ковтун живёт? Как Галина его?
Два сына? Три дочери? Браво!
Держись, континент – тут всего ничего –
Россия гуляет по праву.
Мой тост за неё! Её главная суть
осмысленно – женского рода!
И есть, и была, и великою – будь!
Пусть дорого стоит Свобода.

Наверное, визы «простым» не дают?
Из тех, что без «пользы» и денег?
Всё так же свои капиталы «куют»
российский используя гений?
Среди протестантов – молитвенный дом,
как прежде и стройно и крепок?
Ты с другом сидишь за соседним столом?
Так, всё удивительно это!

Где целая жизнь умещается в день,
вполне неземная награда!
Заглавия шапку одев набекрень
гуляем по Райскому саду.
Прости, старый друг, что, поет, наболтал:
Коньяк – недержание речи..
По памяти яркий костёр запылал:
Словесный накал быстротечен.

Ты на самолёт? На Мин-воды?
Когда? Сегодня! Надолго в Россию?
Я – через неделю. Осилю
дела, увидимся, вестник свободы.

**


        СНОВА РАЗЛУКА

Такси! Адреса. Павелецкий вокзал.
Последняя точка маршрута.
Железнодорожный уже привечал
поэта под ветер попутный.
Прощайте, Любовь! Бесподобная дочь,
мечта, и не только поэта –
не жаль! бесконечна волшебная ночь,
поэма прекрасной планеты.

В грядущих веках, мир предстанет иным:
созвучьями ритмом и рифмой
рождённым сегодня и старцам седым
любимой, волшебною нимфой..
Не так? и, не важно – важнее Любовь
Творца и любовь человечья
волшебной рекою беспечно плывут
с привычным названием – Вечность.


             КОНЕЦ 

22.06.2005. Редакция 2013. Черкесск.