Я помню...

Я помню была колбаса по два двадцать,
И девочки все в мини-юбках ходили,
А мы пацаны, нам всего лишь семнадцать,
Нагло те юбки глазами сверлили.

На танцах мы к девочкам так прижимались,
Что лопались брюки от внутренней силы,
Ребята от этого очень смущались,
Стыдливо  свои глаза отводили.

Не знали мы слов интернет, перестройка,
По телеку было всего два канала,
Чудом была для нас автомойка,
Мы пиво одно жигулевское знали.

Но время прошло, круто все поменялось,
И нет уже той сверхъестественной силы,
Что мощно когда-то из брюк вырывалась.
Эх,черт побери, как давно это было!

Мы также смущенно глаза свои прячем
От женщин, вот только причина другая,
Не буду рассказывать, что это значит,
Ровесники молча меня понимают.

А девочки наши свои мини-юбки,
Могут напялить ну разве для смеха,
Теперь им по нраву песцовые шубки,
И денег побольше-вот вся их утеха
.
Пора бы заканчивать это творенье,
Но что-то не ймется, уж вы извините,
Продолжу, пока еще есть вдохновенье,
А коль надоест, так вы сразу скажите.

Давайте попробуем начать с начала,
Ведь были когда-то и мы рысаками,
Вспомним, как весело  песня звучала,
Наша  родная «Взвейтесь кострами…»

А мы, шантрапа, все в коротких штанишках,
В галстуках красных строем шагали,
Нас воспитали на ленинских книжках,
Других мы тогда и в глаза не видали.

Нам все было ясно-мы лучшие в мире,
И если б не гидры капитализма,
Мы б не страдалили в хрущевской квартире,
А был бы счастливы в коммунизме.

Потом комсомол, громкий лозунг  учиться,
Который усердно все  соблюдали,
Мы  подросли, уже начали бриться,
И на девченок  посматривать стали.

А девочки наши, ну просто богини!
Какими они недоступными были!
В памяти нашей осталось поныне,
Как чисто и преданно мы их любили.

Нас не учили хорошим манерам,
Во многом конечно мы ошибались,
Мы все постигали на личных примерах,
Тем временем наша страна «развивалась».

В ЦК генеральному звезды цепляли,
Высоцкий к нашим мозгам продирался,
А в магазинах все исчезало,
И коммунизм так и не приближался.

Потом вдруг Афган-это страшное слово,
И начали гибнуть «за речкой» ребята,
А нас убеждали снова и снова,
Все правильно, это ведь Родине надо!

Мы «Голос Америки» ночью ловили,
Узнать хоть оттуда немножечко  правды,
Нам ведь настолько мозги пробурили,               
Что аж тошнило от той пропаганды.

Плакали матери, вмиг  поседевшие,
Что ни за грош сыновей потеряли,
Мы же, немного уже повзрослевшие
Думать своей головой начинали.

Что-то неладное видно творилось,
С нашей великой ,могучей державой,
Коль вся планета от нас отвернулась,
Может действительно это по праву?

Менялись генсеки.Тлела надежда
Что наша жизнь поменяется тоже,
Только напрасно,все было как прежде,
Может быть  даже в чем-то похуже.

Чернобыль. Огромная,р ваная рана,
На многострадальном теле планеты,
Весь мир затаился у телеэкрана,
Страшная весть облетала газеты.

Это была совершенно другая,
Доселе неведомая война,
Пошли на нее мы, смерть презирая,
Снова в героях нуждалась страна.

Тем временем круто в стране все менялось:
Пришла горбачевская перестройка,
И поначалу нам показалось-
Все поменяется к лучшему, только

Жить по другому мы не умели,
Переучиться не получалось,
Лишь единицы тогда преуспели,
У большинства же жизнь поломалась
.
Дети партийных чинуш процветали,
Но мы их своими давно не считали,
Они ведь проблем никогда не имели,
И это  прекрасно все понимали.

Пропала цензура. Газеты пестрели,
Сенсационными новостями,
И мы неожиданно посмотрели,
На мир совершенно другими глазами.

И оказалось, семь десятилетий,
Нам на уши просто лапшу одевали,
А  правду о жизни на нашей планете,
Мы никогда толком так и не знали.

Прорвало нарыв. Всплыли все недостатки
Так нам родного социализма.
Коррупция, рэкет, огромные взятки,
И оголтелый разгул бандитизма.

Да, это было «веселое время»,
Страну лихорадило и колотило,
Но как бы там ни было, все наше племя,
Очень прилично оно закалило.

Мы стали другими, мы изменились,
Стали пожестче и может быть злее,
Волчьи законы везде воцарились,
Выжить мог только тот, кто сильнее.

Наше «великое братство народов»,
Сказкой наивною оказалось,
Всех опьянило желанье свободы,
Как карточный домик страна распадалась.

На этом закончу я свою повесть,
Ей все равно конца-края не видно.
Да и к тому же мучает совесть,
Как ни крути-за державу обидно.