Без спичек

Переходящий лист, как в отсветах лист рябиновый
И горькие ягоды, словно кисти многоточий.
Есть ли толк говорить о том, чем были мы,
Если мы были чем-то конкретно третьим, предельно прочим?
Лампы флюорисцируют на тонких стеклянных окнах, горят, как солнца
Прямоугольно-тусклые и не нужные.
Слышишь, мой бог, только стыд мой и честь проснется,
Ты их сразу сразу сожри вместо ужина и на ужин.
Ты мне дари удалой декаданс больничных палат детских психо'и'неврологий,
Горечь таблеток, застрявших в горле песочно-глазурным комом.
Дари ты мне, господи, то, что дано (ценить) далеко немногим:
Видеть движения робких костей на могилах, боже, нет, не дари другому...
Обнимай мои рёбра торчащие, господи, держи и лицо целуй.
Милуй меня, добрый, хороший, храни, люби...
Терпи и сходи с ума, крестами вбивая истины по розовеющему лицу,
Когда чувствую в жалости жало, в слове любовь - бить.
Отрок с холодными пальцами и ресницами тонкими ищет в раю вина
И таверен огни он ищет в космических звёздных топях.
Зачем я тебе, хороший? Мне не место в этих твоих раях,
Да меня они, всё же, загнут, перебьют, угробят...
Обними меня, господи, дай заснуть на твоих руках,
Хотя меня бить руками этими сильно и больно надо бы.
Обними меня, словно я бедная, скромная, тихая сирота,
Но без спичек, которая, всё же видит сквозь стены еду и радуги...