Rodion

Сорок лет назад в ледяной рассвет унесли тебя из моих из рук в этот едкий ад, и прощенья нет, кто страну бомбя, сеял зло вокруг, кто дитя забрал у уже вдовы только лишь за то, что глаза как синь...

Как же был ты мал... а твоей главы цвет был золотой; до сих пор «аминь» за тебя шепчу, милый Родя мой, и не знаю жив ли ты в ГДР... Я хожу к врачу как к себе домой — это вечный срыв, воспаленный нерв. Говорят, что там лучше чем у нас — только русский ты, а не фриц какой, там фашистский срам лишь сменил окрас, там нет чистоты, только грязь рекой... Я не знаю, жив ли ты, Родион, я не знаю, знаешь свою ли мать, Боже, покажи, ну какой же он, и другого рая мне не понять...

Сорок лет прошло — в клетке сердца нет, утро изо льда каждый божий день...

Он пришёл в село,
говорит: «Privet!
Ich bin wieder da!
Mutti, sag
amen*».

_
Примечания.
*(с нем.) Я вернулся! Мама, скажи аминь. (читается как «Их бин видер да! Мутти, заг амен»).