Фантомас или встреча с необъяснимым

Это произошло в начале тысяча девятьсот семьдесят седьмого года. Я только, что окончил мореходное училище и был направлен на балкеровоз, судно, перевозящее сыпучие грузы. Теплоход был куплен старым, видимо, поэтому получил скромное имя ЯМПОЛЬ, небольшого украинского городка. Работало судно на линии Николаев — Конакри, занимаясь перевозкой медной руды — бокситов. Конакри - столица африканского государства Гвинея, молодой республики, получившей независимость в конце пятидесятых. С детства эта экзотическая страна привлекала меня своей загадочностью. В среде моряков ходили байки о диких людоедах, населяющих её, якобы съедающих каждого европейца, заблудившегося в лесу, порой, похищая жертв в городе или на пляже. Такие рассказы сопровождали каждое упоминание о Гвинее. Поговаривали даже, что в сети каннибалов попал один из дипломатических работников и на протест со стороны пострадавшего государства был получен ответ: «Можете съесть нашего». Говорили о загадочных местных верованиях и их последователях, владеющих таинственными знаниями и силами. И прочее, и прочее, и прочее... Подобные рассказы интриговали сознание и возбуждали любопытство. Так, в ожидании приключений и новых впечатлений, началась моя карьера моряка.

 Мы вышли в рейс в январе, в лютый мороз. Море штормило. Удивительно, но Черное море почти всегда штормит. Как выходы в рейс, так и возвращения домой, традиционно, матушка Родина сопровождает укачиванием своих блудных детей в своих нежных морских объятиях. До Конакри нам предстояло идти семнадцать дней с заходом для пополнения запасов топлива, воды и провизии в Лас Пальмас, город на Канарских островах. Бывалые моряки для того, чтобы скрасить однообразие морской жизни во время рейса разыгрывали и подшучивали над молодыми членами экипажа. Это древняя морская традиция. Поэтому никто не обижался. Попавшись на очередную утку, мы все дружно смеялись, а члены экипажа еще долгое время, пересказывали друг другу шутку, добавляя мелкие, новые подробности. Экипаж, обычно, к вечеру, собирался в кают-компании, где и происходило общение. Большинство членов экипажа уже не первый год работало на судне и с удовольствием делилось впечатлениями от работы на этой линии, сравнивая с другими грузовыми потоками. Рейсы были не продолжительными, около сорока пяти суток. Заход на Канарские острова позволял и насладиться цивилизованным отдыхом, насколько это возможно в жесткой советской регламентации поведения плавсостава за границей, да еще в капиталистической стране, и заработать на перепродаже купленных там модных вещей. Из этих разговоров я и узнал об аборигене, который жил на дереве недалеко от причалов. Одни считали его сумасшедшим, тихо помешанным, так как он резко отличался своей внешностью и поведением от соплеменников, другие говорили, что, очевидно он совершил какое-то преступление и наказан соотечественниками изгнанием за это. Что было правдой, а, что вымыслом не определить. Фактом является только то, что он держался в стороне, от других людей и, что они его боялись. Собственно информации о нем было мало, а из примечательного была только кличка, Фантомас, данная моряками, навеянная, знаменитым в ту пору, фильмом. Поэтому я о нем забыл и вспомнил, только когда мы причалили в порту Конакри.

Традиционно, сразу после того как спустили трап, на борт теплохода поднялся представитель посольства нашего государства, чтобы рассказать о правилах поведения в данной стране исходя из законов данного государства и его традиций. Внимательно выслушав его члены экипажа стали задавать ему вопросы. Были среди них и о каннибализме, и местных верованиях, о запретах, опасностях и так далее. Представитель посольства, а это был, молодой человек, лишь слегка улыбнулся по поводу людоедства, но всеже советовал не углубляться далеко в лес и ходить группой. Как выяснилось, купаться мы могли на специально оборудованном, пляже. Сетка защищала от морских хищников — акул. А из развлечений нам была доступна только рыбалка и наблюдение за бытом жителей окраины города. Чем мы и занимались. Наконец, после всех формальностей, мы после трех недель рейса, могли отдохнуть.

 Я вышел на палубу. Было очень жарко и душно. Температура воздуха доходила до сорока пяти градусов. И это при почти стопроцентной влажности! Тропики давали о себе знать. Поверхность перегородок и пиллерсов была покрыта всевозможными бабочками и стрекозами. Они были невероятно большими, их тельца, с мизинец толщиной, извивались, вызывая чувство брезгливости. У трапа, как во всех портах африканских стран, сразу, по-причаливании, появилась группа местных менял, предлагающих различные безделицы. Я рассматривал эту шумную толпу как диковинных животных в зоопарке. Они галдели, толкались, пытались всячески привлечь к себе внимание членов экипажа. Когда кто-то спускался к ним с борта судна, чтобы лучше рассмотреть или выменять какую-либо вещицу, они гурьбой окружали его и шум увеличивался. Вдруг они, как по команде, замолкли и расступились. К трапу подошел человек в белой, до плеч, шляпе, с разрезанными, на широкие полосы, полями. Он резко выделялся среди соплеменников. Ровная спина, мягкая, кошачья, походка. И лицо! Какое спокойное и величественное выражение!

 -Это Фантомас, - услышал я за спиной и вздрогнул от неожиданности. Я повернулся на голос. За моей спиной стоял работник посольства. Он выполнил свои служебные обязанности и собирался покинуть борт теплохода.
 -Вы слышали о нём? - спросил он. Я лихорадочно стал вспоминать, что о нем говорили моряки.
 -Очень немного, - ответил я.
 -Интересная и загадочная личность, сказал молодой человек, меня зовут Вадим, он протянул руку.
 -Очень приятно, Леон, ответил я и пожал ему руку.
 -Я в Конакри уже три года, ещё два и домой, задумчиво произнес Вадим.
 -А в чем его загадочность, - спросил я, так и не вспомнив, что говорили о Фантомасе.
 -Ну, например, то, что даже старожилы его селения помнят его таким же, каким вы его видите, а сам он рассказывает о нескольких поколениях живущих до нынешнего.
 Я недоверчиво покосился на рассказчика.
 -Жилище свое он обустроил на огромном дереве, - продолжал он - живет один. Очень мало общается с людьми. В деревню приходит, только если нужна его помощь или для участия в ритуалах. Фантомас — придерживается древних местных верований и никого не посвящает в них - продолжал Вадим. Знает французский язык.
 Я удивленно поднял глаза.
 -Да, да, - сказал мой собеседник, - здесь тридцать лет назад были французы.
 -А почему он в фетровой шляпе и для чего порезал её на полосы?- спросил я, глядя на Фантомаса.
 -Это его волосы.
 -Что-о? Я обомлел.
 -Вы хотите сказать, что из его волос сделана шляпа?
-Нет, Вы не поняли, это его волосы.
 Видя, что я не верю, он прокричал что-то Фантомасу. Тот поднял голову, лукаво улыбнулся, оголив белые зубы и ...о ужас! Стал поднимать волосы полоску за полоской. Это были волосы, они сбились, за многие десятилетия, в войлок. А чтобы кожа головы дышала, он порезал их на полосы.
 -И Вы общаетесь с этим дикарем? - удивился я.
 -Вы делаете поспешные выводы, Леон, - сказал Вадим и улыбнулся, - если хотите, я возьму вас с собой в поселок, я думаю, ваше отношение к этим людям изменится.
 -Да, но с судна уходить поодиночке нельзя, Вы же знаете?
 -Я все улажу - пообещал мой новый друг.

Через два дня Вадим позвонил и предложил пойти с ним в поселок. Я с радостью согласился.
 Он подъехал к борту судна на казенной «Волге», переговорил с руководством и мы пошли с ним в поселок. Поселок находился по другую сторону залива. Мы сели в шлюпку перевозящую жителей возвращающихся из города. Наши попутчики, как все крестьяне, возвращающиеся с базара, возбужденно и громко разговаривали, очевидно, делясь впечатлениями от посещения рынка. Женщины были одеты в яркие разноцветные, длинные платья, мужчины носили шорты и маечки. Это, очевидно, был праздничный наряд. Все шумели и смеялись. Мы добрались до берега и вошли в лес. Тропический лес это лес, который может служить декорацией к сказке. Буйство зелени, звуков. Огромные попугаи на ветках. Мы шли по тропинке и Вадим сказал:
 -Я пользуюсь благосклонностью жителей благодаря знакомству и дружбе с Фантомасом. Он у них очень уважаемый человек. Поэтому когда они его приглашают в деревню — прихожу и я. И сидя в сторонке, наблюдаю за жизнью и ритуалами жителей.
- А, что намечено на сегодня? - спросил я.
 - Суд.
 -Суд? - переспросил я. - У них в деревне есть свой суд?
 -Дело в том, что большая часть Гвинеи мусульмане, а это селение живет по древним верованиям и законам. У них все решается на общем собрании племени. Да вы скоро сами все увидите, - произнес Вадим.

Тем временем мы вышли на поляну, окруженную по периметру вековыми деревьями. На ней было несколько десятков жилищ, в виде больших шалашей, с единственным отверстием у основания, служащим, как дверьми, так и окном. Я заглянул в ближайшее и увидел десяток маленьких глазенок смотрящих на меня. Дети сидели кучкой и визжали от удовольствия, рассматривая покупки родителей. Жилище было крайне аскетическим.

 Прозвучал низкий звук трубы и жители стали собираться на небольшой площади посреди селения. Мы с Вадимом сели неподалеку на пригорке, возле кустов, так чтобы видеть происходящее, но не привлекать к себе внимание. Я, чувствовал себя как на спектакле. Жители расселись большим кругом. В центре на небольшом помосте сидели старейшины общины. Все галдели, взрослые, дети. Вдруг всё смолкло и замерло. Причем так резко, как будто кто-то выключил звук. Наступила абсолютная тишина, замолкли даже птицы в лесу. Мне показалось, что я оглох. Я повернул голову в сторону Вадима. Он взглядом показал в сторону собрания:- смотри мол. На поляну из леса шел Фантомас. Кольцо разомкнулось, а затем замкнулось. И все без единого звука. Фантомас сел около помоста прямо на траву, положил руки на, сложенные ступнями к телу, ноги. Как по команде зашевелились люди. На середину круга вышел маленький человек и начал что-то активно жестикулируя рассказывать.
-Это отец изнасилованной девушки, склонившись к моему уху, прокомментировал происходящее мой друг.Затем выходили мужчины и женщины племени — свидетели, как я уже понял, о чем кивком головы сообщил сотоварищу. За ними вышла хрупкая девочка, на вид около двенадцати лет.
 Она плакала и в основном кивками головы отвечала на вопросы старейшин. Наконец двое рослых парне вывели к помосту виновника. Это был рослый, мускулистый негр. Он, как школьник, потупив взор, отвечал старейшинам. До этих пор все выглядело как спектакль в сельском клубе. На край помоста вышел седой негр и коротко, в несколько фраз, произнес приговор. Все замолкли. Я вопросительно посмотрел на Вадима.
-Смертный приговор,- прошептал он.
 -Что? - я нервно сглотнул, у меня пересохло во рту.
 -У них с этим строго, - подтвердил он.

 Тем временем на поляне раздался крик, это жена и мать осужденного просили помилования у сообщества. Голосили и заламывали руки. У этого горемыки еще и пяток своих детей обнаружилось. Старейшины о чем-то совещались. Снова на край помоста вышел седой негр. После его слов всё сразу успокоилось. Мать и жена, с детьми, всхлипывая, заняли свои места в круге.
 -Что, что он сказал? - нервно спросил я.
 -У преступника заберут душу, а тело оставят семье. Он единственный кормилец, - сказал мой добровольный переводчик.
 -Как это? - настаивал я.
 -Не знаю, смотри,- услышал в ответ.

Кровь стучала у меня в висках. Мне стало страшно. Здесь, перед моими глазами, в течение нескольких десятков минут, человек лишался жизни. От адреналина у меня застучали зубы.
 Тем временем старосты о чем-то говорили с Фантомасом. Тот за все время суда даже не пошевелился. Все расселись по своим местам, мерно застучали барабаны. В круг возвратили осужденного. Его трусило. Фантомас встал, коснулся несчастного и стал ходить вокруг него, что-то шепча себе под нос. Тот обмяк и закрыл глаза. Барабаны вытеснили все звуки. Казалось, что во вселенной один — звук, один — ритм. Я утратил чувство времени. Как завороженный смотрел на происходящее. И вдруг опять все замерло. Как в «стоп - кадре». Кольцо расступилось и Фантомас вышел. Подошел к ближайшему молодому деревцу, обхватил его ствол ладонями и, что-то бормоча, стал ходить вокруг него. Спустя несколько минут листья дерева, стали скукоживаться и осыпаться. Через некоторое время, дерево оголилось полностью и, казалось, высохло. Тогда он отломил от него огромную, в две ладони, колючку и возвратился в круг. Тот замкнулся и вновь зазвучали барабаны. Фантомас подошел к осужденному, так и стоявшему около помоста, и загнал эту колючку ему в спину, под лопатку. Негр, как подкошенный, упал навзничь. Барабаны смолкли. Фантомас склонился над ним и через некоторое время дал знак старейшинам. Они поручили женщинам заняться телом казненного. Его положили на носилки, и вынесли за пределы поселка, где и похоронили.

 Мы с Вадимом возвратились на судно. Он, взяв с меня слово, не говорить никому об увиденном, заночевал на борту. Это было привычно, так как работники посольства, часто оставались на теплоходе, чтобы посетить сауну, пообщаться с соотечественниками. Наутро, еще до рассвета, он разбудил меня.
 -Хотите увидеть продолжение ритуала? - спросил он.
 -Какое может быть продолжение.
-Вы видели только как у несчастного забрали душу. Идём?
 -Идём, - сказал я, спросонок ничего не соображая.

Спустя несколько минут мы уже плыли на другой берег залива.
 Возле могилы несчастного собралось несколько человек. Её разрыли, тело уложили на носилки и понесли в поселок. Все племя было в сборе. Тело положили рядом с помостом. Опять зазвучали барабаны. Солнце только поднялось из-за горизонта. Никто не произносил ни звука. Казалось все еще не, совсем, проснулись. Как всегда, неожиданно, без видимой команды, барабаны замолчали. Из лесу вышел Фантомас. Он подошел к носилкам и что-то сказал присутствующим рядом парням. Те сняли тело и положили его наземь, лицом вверх, раскинув руки убиенного. Фантомас наклонился над телом и одной рукой наклонил его в сторону, а другой выдернул с силой шип загнанный накануне. Затем лег сверху на труп. Через некоторое время, мне показалось, что пальцы руки негра зашевелились. Зашевелились и волосы на моей голове. Фантомас встал и повелительно, что-то сказал. И о ужас! Труп открыл глаза и сел. От страха я задрожал. Из толпы вышли жена и мать осужденного и, взяв его за руки, подняли и увели с поляны. Он шел неуверенно как маленький ребенок с безучастным взглядом.
 -Он, что зомби? - выдавил я из себя.
 -Можно и так назвать.

 Возвращались мы молча. Я пытался объяснить себе произошедшее, но мое комсомольское, материалистическое мировоззрение никак не хотело признавать этот факт. Я чувствовал, как разваливается система координат, в которой был воспитан, и мир, разложенный по полочкам понятий, вдруг начал рушиться. Мне казалось, что почва уходит из-под ног…

Через два дня мы покидали порт Конакри. На прощание Вадим подарил мне две ритуальные маски с напутствием незабывать увиденное. Я и не мог забыть. Чудеса продолжались. Только теперь участником был я и подаренные мне маски. Но это уже другая история…