Кокон

Рита ничего не успела понять. Ещё 5 минут назад она довольная и счастливая выбегала из своего подьезда, а сейчас её безвольное тело, похожее на сломанную марионетку в руках неумелого кукловода, лежало в луже собственной крови на высокоскоростном шоссе в квартале от собственного дома. Полураскрытая сумка с оторванной ручкой, обруч для волос, усыпанный словно капельками росы застывающими рубиновыми бисеринами крови («МОЕЙ КРОВИ». – мелькнуло в голове), чуть дальше мобильный телефон, которому больше не поможет сервисный центр, как помог в прошлый раз когда девушка выронила его на лестничной площадке, целуясь со своим новым провожатым… Всё случилось слишком быстро: запоздалый сигнал светофора, замешкавшийся водитель… шаг с безопасной зоны тротуара,.. резкий визг тормозов и удар, который вначале показался ей просто мощным порывом ветра, который подхватил и понёс в неизвестном направлении. Вначале Рита не почувствовала боли. Даже когда упала в нескольких метрах от поразившего её автомобиля. Просто ей пришла в голову мысль: «Почему мои волосы такие мокрые и тёплые? Они бывают такими только когда я мою голову под сруйками горячей воды в душе. Так почему же?» Она хотела поднести руку к волосам, явственно ощущая их влагу и странный солоноватый запах, но не смогла пошевелить ни единым мускулом. И лишь краем зрения за секунду до того, как сознание покинуло её, Рита увидела слетевший с волос обруч, усеянный каплями ЕЁ крови.
… Она не знала сколько времени прошло. Тишину в её голове разорвала боль. Да – боль казалась звуком, оглушающим грохотом. Она напала на её ни о чём не подозревающее тело, как стая прожорливых пираний. Но к оглушающему рёву боли добавляются ещё какие-то звуки, а Рита не может отделить их друг от друга. Это кажется таким важным. Один звук похож на вой сирены, чей то голос сквозь пелену боли: «Остановка дыхания! Интубируем!» Тело отказывается подчиняться ей. Так хочется встать и сказать: «Не надо ничего делать. Я в порядке, в полном!», но она даже не может пошевелить ресницами. Второй звук напоминает удары поршня «шшшырх – бум-шшшырх-бум». Чей то голос внутри неё говорит: «Это твоё сердце. Ты слышишь шум собственно крови, перекачиваемой сердцем, которое бьётся неравномерно». Новая волна боли погашает сознание, забивая его в пелену. Рите кажется её кто-то хватает , много-много чужих рук и куда-то несут. Хочется отпихнуть их и закричать: «Мне больно! Больно! Не трогайте меня!»
 - Освободите вторую операционную! Срочно!....
- Делаю надрез… Зажим…
- Падение уровня кислорода в крови. Давление падает.
….Понятно, вколите лактат Рингера, два кубика адреналина внутривенно!
- Дайте сосудистый катетер 14-размера.
-Отёк гортани! Где набор для трахиотомии?
-Уже несут.
- Остановка сердца! Давление падает! Мы теряем её!!!
- Дефибрилляция!.. Заряжаю… Разряд!..
- Ничего….
- Ещё раз! Заряжаю… Разряд!
….. Больно… больнобольнобольнобольно….
Свет… какой яркий, ослепляющий… Откуда здесь чёртов свет, было же темно?!
«Из-за меня…»
«Что это? Почему ничего не понятно. Кто ты?»
«Из-за моего сияния ты не можешь открыть глаза. Это потому, что человеческая сетчатка не способна воспринимать свет такой силы. Это потому что ты ещё в своём теле. Как только ты выйдешь из него – ты сразу же сможешь меня увидеть.»
«Мне страшно. И больно! Мне постоянно больно!»
«Я знаю. Не бойся. Дай мне руку. Боль прекратиться.»
«Но я не могу шевельнуться»
«Уже можешь… Поверь»

Девушка подняла руку и удивилась сама себе. В этот раз конечность её послушалась и была легче пёрышка. Её рука наткнулась на чью-то чужую ладонь. Её легонько потянули. Тяжёлая давящая пелена, мешавшая открыть веки спала. Сияние резавшее глаза немного ослабло и Рита смогла рассмотреть своего собеседника, а точнее – собеседницу. Перед ней была девушка невероятной красоты, окружённая ореолом сияния и света, которое излучало счастье. Это счастье было настолько ощутимо, что казалось его можно потрогать. Сияние исходило из двух основных точек – в области макушки и солнечного сплетения. Потоки чистой искрящейся энергии этого существа обволакивали её полностью обнажённый стан, образовывая за спиной причудливые шлейфы, напоминающие крылья. Её новая знакомая не была материальной, но её «тело» как две капли воды имитировало живую плоть.
«Кто ты?»
«Я – твой ангел-хранитель»
«Я что – умерла?»
«Совершенно верно. Умерла. Точно в срок. Всё идёт хорошо»
«Хорошо? Как всё может идти хорошо если я умерла?!»
«Смерть – это всего-лишь переход, как и рождения. На протяжении тысячелетий вы периодически прыгаете туда-сюда. В гости – домой, домой – в гости. Не волнуйся».
Голоса врачей на заднем плане заставили Риту обернуться.
- Заряжаю… Разряд!
- Ничего…
- Время смерти 13:25.
Девушка подошла к операционному столу. Её сердце должно было бешенно колотиться, но она ничего не почувствовала. Её никто не видел, хотя её тело выглядело нормально, как и прежде. Лишь начинало излучать тоненькое серебристое сияние, чем-то напоминающее свет её попутчицы. То же, что лежало на операционном столе лишь отдалённо теперь напоминало её прежнюю. Грудная клетка была вскрыта, везде кровь. Кислородная маска на лице и куча бесполезных проводов и трубочек, увы, не спасших её жизнь. Безжизненный кокон, выполнивший свою функцию.
Боль ушла. Так странно, столько повреждений, но нет никакой боли. Её новое тело совершенно здорово… Хочеться увидеть маму. Хочеться сказать ей, что всё в порядке.
Рита повернулась к своему Ангелу. Та ласково смотрела на неё огромными небесно-голубыми глазами с оттенком стали.
«Раньше, когда я задумывалась о смерти, я думала мне будет грустно, страшно. Почему я не чувствую ничего, кроме радости? Я ведь должна чувствовать совсем другие вещи»
«Ты не чувствуешь ничего кроме радости, потому что ты прошла очередной урок и теперь возвращаешься домой с неплохими оценками. Люди, которые проживают отпущенный цикл не так достойно могут и не чувствовать радости ухода. Да и встречать их может кто-то совершенно иной…»
«Я смогу попрощаться с семьёй? Я хочу дать им почувствовать, что я счастлива»
«Конечно. У тебя на это целых 40 дней. А сейчас – нам пора домой»
Они взялись за руки. Ослепительно яркая волна света, вспышка… и вот уже никого и нет. Лишь пожилая медсестра накинула простынь на лицо «кокона», оставшегося лежать на столе.