The biggest Integral s loneliness

Была бескрайняя тишина и осень. И. смотрел себе в душу, и отчаянно вглядываясь, не видел там ничего. Его слёзы отказывались стекать по щекам, стремительно набирая скорость и падая на озябшую землю, как бы он их ни просил.
Это было, как раз, то метасостояние, когда распахнуты настежь все двери, но уйти нет сил. Революционная ситуация, знакомая каждому человеку, кто хоть однажды был один. Один по-настоящему, не желая видеть неба и звёзд, наслаждаясь своим одиночеством и одновременно страдая.
И. был молод и безвозвратно стар. Как в нем уживались неугомонный, капризный ребёнок и мудрый, но обидчивый старик - понять невозможно. Однако, синтез этих противоречий явил перед нами сутулого, одинокого, испытывающего ужасную тягу к знаниям и одновременно страдающего, получая их, И.
Он снял очки, взглянул в сторону поля, которого сторонился после ссоры с упрямой Д., и как будто сам с собой, а может, ещё с кем-то заговорил. "Я буду вечно один, и это лучше, чем лечь на дно вашего океана." После этих слов тонкие губы И. сжались, а потом превратились в неширокую улыбку, которая была проникнута ощущением собственной правоты. Он встал со своего холодного места и пошёл в сторону черных улиц, готовых заключить его в свои объятия.