Настасья

В лугах безбрежных расцветал цикорий,
Дурманя пчёл и радуя мой взор,
И слышен был повсюду звон церковный,
Бодрящий переливами простор.

Вселял он в тело шелковую лёгкость,
Взывая птицу крыльями взмахнуть,
И, ощущая всей погоды лётность,
От суеты навеки упорхнуть.

Я вспоминаю среди клумб и грядок,
Что за избой моей не сосчитать,
Тот ровный обусловленный порядок,
Взывающий былое наверстать.

Как босиком до самого ненастья
Всю суть свою природе отдала –
Бродила часто женщина Настасья
И тот цикорий молодой рвала.

Как видно строгость любопытна глазу,
И робость чья-то вечно косит взор,
Но женский смех заманивает сразу,
Тая в себе любовь, а не позор.

Вот так и я, поддавшись искушенью,
Заглядывал в тот мир чужой тайком,
И, позабыв про стыд и прегрешенье,
Входил во двор настасьин босиком.

Хотел любви, но как просить об этом,
Когда наш возраст с разницей в аршин.
Та, улыбаясь, медлила с ответом,
А я всё ждал взаимности вершин.

Теперь, когда промчалось столько вёсен,
И вижу в сыне чьём-то своего,
Мы одиноки, но судьбу не просим
Сплести концы сюжета одного.

Пускай цветёт по-прежнему цикорий,
Дурманя пчёл и беспокоя взор,
И слышится повсюду звон церковный,
Бодрящий переливами простор.

2008 год