Люди и особняк

Нахмурив брови и стоя, потупясь,
В потерянном тепле сутулый особняк,
Прижав к груди иссохшиеся скудные балконы,
Стесняясь этажей, он долговязый высится, чудак.

Уткнув свой взгляд в листву зелёных клёнов,
На по аллее не спеша ползущих муравьёв,
На улиц бледных паутинки голубые тонких,
От взоров скрытых что скрываются вдвоём,

Вскользь утирая лоб клочкастой серой ватой,
Напитанной то влагой, то дождём,
С лицом обветренным и серо-ноздреватым,
На – день, что тянет нить усталым пауком.

По паутинкам рожками торопятся улитки,
По блёсткам ленточек, за ручку убегающих под трель,
И возят мошкару снующую – набитые кибитки,
Запыхавшись остановившись, и передохнув – закрывших дверь.

Берёзовыми вениками исхлеставши стены,
Тугими струями под ливнем истомясь,
Мочалкой крон густых натёрши грудь и спину,
Смывает грязь годов и копоть особняк.

И не седых веков, висков не убелённых,
Моложе камня зодчих прежних лет,
В тумане пелены: то редкой, то молочной,
Живёт в воспоминаньях золотой весны, сомлев.

Давно уже один – среди пригретых многих,
Спешащих навестить, но в одиночестве своём
Подобных старику-медведю, из берлоги
Забывшему где выход, – прозябают в нём.



  11 сентября 2013