Жизнь под плинтусом. Взгляд изнутри 4

Детские обиды.

Родители, знаете ли вы, что многие дети  несправедливость взрослых по отношению к ним  помнят всю жизнь? Это только кажется, что ребёнок маленький. Ничего не понимает, ничего не запоминает. Самое большое заблуждение. У детей память, как у слонов. И если ваш ребёнок рос «Белой вороной», не обвиняйте его в отсутствии коммуникативных навыков. Подумайте, может в этом есть ваша вина?
Я очень любила своих родителей в детстве. Как и любой ребёнок. Я верила их словам и оценкам. Некоторые преследуют меня до сих пор. Правда, уже только в кошмарах. Не в реальности. К матери я испытываю двойственные чувства. Это был самый мой любимый человек. Но похоронив её, я стала понимать, насколько тяжёлый и эгоистичный у неё характер. Мне понадобилось несколько лет, чтобы взглянуть на неё непредвзято. Со стороны. Отца я обожала. Он казался мне полубогом. Последние клочья фимиама развеялись, когда он бросил умирать мою мать, практически оставив её у меня на руках.  (См. мою миниатюру «Азбука Умирания») И потом было многое. Несколько лет спустя после её смерти я не могла попасть в свою квартиру. У него началась другая жизнь, вернее не началась, как я позже узнала, маме он изменял уже во время её болезни и агонии. Мы с его внучкой  просто мешали бы. Поэтому он закрыл её на сигнализацию, не отдал мне вещи ребёнка, мои, и ничего из маминых вещей на память. Они пригодились его сопливым любовницам. Дачу, любовно взлелеянную мамой, он просто сгноил. И отдал нам с дочерью ключи, когда дом стал разваливаться на части, и не подлежал восстановлению. Когда я помогла ему продать участок, он даже внучке ничего не купил в подарок. Хотя бы за помощь в вывозе вещей. И дело не в том, что нам от него что-то нужно, нет. Просто горько осознавать, что так себя вёл человек, которого я называла столько лет отцом. Несколько лет спустя после смерти мамы мне позвонили из госпиталя, куда он лёг. У него была аритмия. Лежал он там 2 дня, ничего серьёзного. Внучку он не видел до этого уже лет пять. Мы примчались тут же. Ему некого было попросить о том, чтобы ему принесли смену белья.  Друзей у него не было никогда. Мы купили продукты, я выдраила квартиру к его выписке, и он милостиво позволил себе поинтересоваться нашей судьбой. К сожалению, с тех пор было ещё много обид. Сейчас, позвони мне кто-нибудь, я точно знаю, что не приеду. Мне плохо от этой мысли, но я просто не смогу. Может, кто то и поймёт меня, не знаю…

Первого мужа, как любая любящая дочь, я выбирала по его образу и подобию. Он оказался мелочным и жадным эгоистом. Жестоким, сосредоточенным лишь на своих проблемах. Ребёнка воспринял как обузу. Меня, забеременевшую через месяца три после свадьбы, почти возненавидел за ограничение своей свободы, и необходимость заботиться обо мне и ребёнке. Пожив так с ним до рождения дочки, я сбежала с месячной малышкой на руках. И ни разу потом об этом не пожалела. Бог с ним. Моё счастье нашло меня, и мою дочь.
А пока… представьте маленькую девочку. Если вы видели когда-нибудь фильм «Любовь с привилегиями», с Тихоновым в главной роли, значит, вы получили представление о моём отце. Перед вышестоящими он пресмыкался, нижестоящих не уважал, и считал быдлом, и «работягами». В Каире почти не оставалось моих сверстников. Ситуация была не простая, и женщин с детьми высылали назад, в Россию. Я общалась с книгами, игрушками, и взрослыми. Немного в школе, на переменах. В нашей гостинице была только одна девочка моего возраста. Когда мы приехали в Союз, дети на нашей улице оказались «не нашего круга». Слава богу, отца почти не бывало дома, и мне удавалось играть  со сверстниками. Правда, поначалу мне было крайне тяжело. Отец всё пытался, начитавшись Ницше, не иначе, вбить в мои детские мозги некую сверх идею о «голубой крови». Где он взял этот бред, воспитанный загульным отцом, и крайне странной матерью, которые, к тому же были не прочь выпить, и нередко забывали про свою «кровинушку», я не знаю.
Правильно говорят, всё из детства. Он так стремился сделать всё, чтобы они обратили на него внимание, учился на пятёрки, поступил в Академию, но его психика оказалась надломлена, как я понимаю, таким обращением. Родителям было глубоко плевать на его успехи. Дед был крайне жесток, и видимо не способность любить, это от них.
По крайней мере, это объяснение кажется мне разумным.
Мать, помню, рассказывала, как они заблудились однажды ночью, в лесу, неподалёку от нашего лагеря. Они были не одни. С ними шло ещё несколько супружеских пар. В какой-то момент стало казаться, что дорогу уже не найти. И мой отец, боевой офицер, разрыдался, и устроил истерику…
Мать его утешала, но впечатление, видимо, было очень тягостное. Плыви он на Титанике, в его лодке не было бы детей и женщин. Он бы спасал только свою шкуру. Как любой трусливый, но физически не слабый, и не уравновешенный человек, отрывался он на тех, кто слабее.
Я всегда прекрасно плавала, и переплывала Волгу в том месте, где стоял наш лагерь, запросто. Зачастую, вместе с отцом. Вот так, однажды, мы поплыли вместе, я, хвастаясь, отплыла на несколько гребков. Меня догнали, и с силой, так, что я даже отключилась на несколько мгновений, и ушла под воду, ударили рукой по голове.  Чтобы не отплывала, ну и не выпендривалась. По голове, вообще было коронным ударом. Ещё очень нравилось бить за малейшее непослушание. И не кричать при экзекуции, нет, даже если очень больно. Это ведь так стыдно!))) Не знаю, почему мать ни разу меня не спасла. Она тоже была тяжела на руку. И жестока. Однажды, в детстве, я сидела в своей комнате, плача от бессилия, и на дне чашки, карандашом, чертила «Ненавижу».  На большее меня не хватило. Когда чашку увидела мать, и начались вопросы, я что-то соврала об обидевшем меня однокласснике…  Был случай, когда разозлившись на меня, отец швырнул мне в голову большую немецкую фарфоровую статуэтку оленя. Она просвистела в миллиметрах от моей головы. И врезавшись в стену, взорвалась осколками. Когда на шум прибежала мать, они поругались. Это была её любимая статуэтка.
Я вообще, росла в своей семье маленькой Золушкой. Готовила с детства. Родители уходили на работу не убрав постель, не вымыв посуду. К их возвращению всё должно было быть идеально. Мать и сама была отличной хозяйкой, но в то время как другие дети шли на пляж, я должна была либо делать уборку, либо уроки, либо готовить. День был расписан по минутам. С тех пор я ненавижу расписания. Я не понимаю, почему мне никогда не давали выспаться. Моя семья может валяться по выходным, сколько заблагорассудится. Мне их жаль, честно. Я помню свой вечный недосып, и армейскую муштру.
На меня, маленькую, вечно оставляли чужих детей, на разных мероприятиях. Во-первых мои родители даже не просили, а требовали, чтобы я помогла таким образом их друзьям, и знакомым, не думая о том, что я сама ещё была ребёнком. Мне просто хотелось играть и веселиться. Теперь на меня можно оставить отряд детей. Я настолько ответственная, что самой страшно. Вокруг меня дети всегда. Правда, если честно, в жизни, свободной от моей работы, я стала сильно от этого уставать. Видимо, сказывается возраст. А когда я была моложе, вокруг меня постоянно были дочкины подружки и друзья. Сейчас я уже становлюсь эгоистичной. Мне мало кого хочется впускать в маленький мирок моей семьи. Я устала. Моя энергия, которой раньше я делилась с лихвой, иссякает. Я понимаю, что теперь её хватает, и то с трудом, только на самых близких мне людей. А тогда, помню, я вечно чувствовала ответственность за кого-то или что-то. Тяжёлый груз для ребёнка. Помню, однажды мы застряли в лифте с компанией подружек. Ещё и свет отключился. У них началась истерика, многие рыдали в голос. Я одна их всех утешала. Когда лифт поехал, и двери открылись, я одна улыбалась среди зарёванной толпы. Наверное, я была странным ребёнком. Ещё и воспитанным на нужных книгах. Жизнь, правда, внесла свои жёсткие коррективы. Вряд ли я теперь брошусь в объятый пламенем дом спасать котёнка. И может, не подойду к плачущей женщине. Несколько лет назад я бы так сделала, теперь нет. Я становлюсь чёрствой, стараюсь не лезть в чужие дела. Правда, стараюсь помочь, когда меня об этом просят. Издержки воспитания.
Но когда я смотрю на своего ребёнка, старающегося помочь окружающим, мне стыдно, что я уже не такая. Но быть прежней не хочется. Хотя я испытываю гордость за свою дочь, зная, что порывы её искренни.
 


P/S Прошло два года, с тех пор как я это написала. Недавно раздался
 телефонный звонок.Звонил отец. Ну что ж, мы с дочкой приехали, и
продолжаем к нему ездить. Оказывается, какой бы сильной ни была обида, родителей бросить не получается...Пусть это поймут те, кто пока ещё воспитывает своих малышей. Любите вы их, или нет, но в старости Вам не
на кого будет надеяться кроме них. У меня странное чувство. Я помню всё
плохое, но не могу не помочь. Пусть у ваших детей не будет такой горечи.
Они должны запомнить Вас добрых и любящих. 7 октября.2015года.



Продолжение следует.
Вторая часть в этом же сборнике. http://stihi.ru/2013/08/29/3761
Третья:  http://stihi.ru/2013/09/08/611
Четвёртая:  http://stihi.ru/2013/09/08/3508
Пятая: http://stihi.ru/2013/09/08/5318
И снова, первая: http://stihi.ru/2013/08/29/4299