Смерть панка

памяти Михаила Горшенёва

До сих пор не верю в это, как же так?
Строчка: «Вот я был и вот меня не стало»
Разрезает вновь мерцаньем бритвы мрак,
И потери боль опять меня сковала.

Нынче было бы с того дня сорок лет,
В год Быка под знаком Льва как ты родился,
Чтобы рок-звездой стать и нести в мир свет
Самый необычный, что нам и не снился.

Жутковатым своим образом пугать
И притягивать к себе одновременно;
Без остатка душу с сердцем отдавать
И быть панком настоящим и нетленным.

Пить, курить и, что таить уж, наркоту
В себя впитывать, травясь, но выживая,
Неуклонно вытесняясь за черту
У воспетого в последней песне края.

Восемь раз была клиническая смерть,
Одна жизнь из девяти лишь оставалась, –
Ты зажегся вновь, чтоб в этот раз сгореть,
А не возродиться, как всегда случалось…

В этот раз не отвела судьба беду,
Ты до сорока не дожил три недели,
Столько стукнуло хоть в этом же году
Князю в феврале, Поручику – в апреле.

И я ждал и предвкушал, как в этот день
Поздравленье на официальном сайте
Будет для тебя, но вместо света тень,
Кто бы мог подумать, что нас всех охватит?!

Вместо радости висит твой некролог,
Обсуждения кипят, мозги буравя,
Дескать, рядом шприц был, дескать, выжить мог, –
И покойного в покое не оставят…

Прервалась скоропостижно твоя жизнь…
При последней встрече, вскользь пересекаясь,
Одно слово тебе Князь сказал: «Держись!» –
Ты ответил ему в тон: «Да, постараюсь!»

И старался, драйв с угаром показал
На «Нашествии две тысячи тринадцать»,
А спустя недели две в гробу лежал
В «Юбилейном», и шли толпы попрощаться…

Не на сцене умер, не шагнул в окно,
А как парень крутой ты «ушел, как надо!» –
Тихо, в доме у себя, разлив вино,
Не желая слезобильного парада…

Будет музыка звучать на небесах,
Земле предан прах твой был, а не развеян,
Но нам легче думать, пряча боль в глазах,
Что не умер ты, а вышел за портвейном.

7 августа 2013