Венок сонетов Сад-Лес

1
Ночные бдения, дневные сны,
когда мы глухи и полны мечтами,
когда мы спим с открытыми глазами,
мы, как деревья, ждём весны.

Как облака вверху — проходят дни.
Лениво сок скользит по жилам,
деревья спят, но тайно копят силы
и только бережно качаются они.

И ты, как дерево, заснувшее зимой,
пока не слышишь ни стихов, ни прозы,
ещё не слышишь робкий голос мой.

Чужая. Даже чуждая страна,
и я сама тебе странна
и на глазах непрошенные слёзы.

2

И на глазах непрошенные слёзы,
мои слова, стремительные жесты,
глаза с чуть сумасшедшим блеском,
и легкие рифмованные грёзы.

Чужое всё. Но постепенно
не толще паутины связи возникают,
и не успев возникнуть, тают.
Как тает замок, созданный из пены.

Так тают неожиданные выси,
чудесные метаморфозы.
Соприкосновенья мысли —

как светлой ауры биенье,
мельчайшие прикосновенья,
нежнейшие, как поцелуй берёзы,

 3

Нежнейшие, как поцелуй берёзы,
слова как лепестки цветов,
слова, волнующие кровь,
слова, похожие на грозы.

Ненужная попытка оправдать
нелепую способность говорить,
и золотую не сплести нам нить
и наших чувств не передать...

Ничтожные бессильные слова,
печальные как разведенные мосты,
убийцы чувств — могильная трава...

Слова... Вам суждено не повториться,
вы, тенью по лицу мелькнувшие, как птицы,
горьки как поцелуй сосны.

 4

Горьки как поцелуй сосны,
события, настигшие нас до рожденья,
проклятье наше — память поколений,
в зрачок проникший луч — проснись!

Мы забываем то, что было с нами,
мы спим и грезим наяву,
чужие души в нас живут,
в нас проникая ночью — снами.

Полночным бредом горячим и быстрым,
яркою вспышкой родившейся мысли
живут во времени встречаясь, параллели.

Всей памятью женщин прошедших веков
я помню, я люблю — любовь.
Воспоминанья — лес, там ветер мысли веет.

5

Воспоминанья — лес, там ветер мысли веет.
К траве ластится гордой головой
гуляка-ветер, легкий братец твой,
дыханьем стебельки травы лелеет.

И семя дерев он разносит по свету,
где формулы семян обманчиво просты:
у сосен — зёрнышки, а у берез — кресты.
Значки семян — невидимого меты.

Лес сбрасывает и рождает листья,
творит печальный свой обряд,
о, Господи, ты дай мне с лесом слиться,

пропасть, запутаться в лесу,
чтоб сердце — словно лист осины на ветру...
Там дикий лес или роскошный сад...

6

Там дикий лес или роскошный сад.
Волшебный сад, зовёт он и уводит,
и в лихорадочном туманном хороводе
заманит вглубь, куда не проникает взгляд.

А там, в глубокой хмурой чаще
разрез коры — раскрытые для поцелуя губы,
раскрытые деревьев судьбы
—зарубки след кровоточащий.

Так дерево целуется с ножом —
Стихи мои это зарубок ряд.
Лес нас простит и не придёт за платежом —

Молчат дерев разрезанные рты,
когда в тени листвы проходишь ты,
ты не ходи, любимый, это ад.

7

Ты не ходи, любимый, это ад,
своими поцелуями-зарубками кружит,
сведет тебя с ума, заворожит.
И кожу он с тебя сдерёт, как шутовской наряд.

Раскроет нервы все и мышцы,
но нежное прикосновение листвы
и то с трудом выносишь ты,
не шевелись, мой милый, слышишь?

Остановись, раскинь ветвями руки,
но ты вперёд — всё глубже. Всё быстрее
спешишь, летишь навстречу муке.

В глухую чащу, в гущу сада,
где ждет тебя смертельная отрада,
где яблоки отравленные зреют.

8

Где яблоки отравленные зреют
и наливаются и светят янтарём,
и рифмы в них расплавленным огнём
перетекают, застывают, тяжелеют.

Воспоминанье, яблоком янтарным,
горит в том заколдованном саду,
нас дразнит и во сне и наяву
нездешним вкусом, странным ароматом.

И каждому — нектар и яд
в сияющее яблоко налит,
и каждым будет яд принят.

Отравленным яблоком — губы в ночи,
отравленным яблоком — сердце — молчи,
отравленным яблоком имя Лилит

9

Отравленным яблоком имя Лилит,
зёрнышком, взорванным
в плоти янтарной,
в памяти вечно горит.

Ева стоит, шевельнуться не смея,
ты — Ева, а со мной была Лилит.
Изгиб руки — И яблоко дрожит,
кто руку женскую принял за змея?

А яблока румяная щека, так на твою, Лилит, похожа
Адам кричит: Лилит! Лилит.
С такою гладкою и трепетною кожей.

И яблоком разбуженная память
в усталый мозг навязчивыми снами
ночью Адаму в сердце стучит.

10

Ночью Адаму в сердце стучит:
Приходит сон и ты пришла ко мне опять.
Любимая, мне больно вспоминать,
а Ева рядом, плачет и молчит.

Напрасно Ева мужа обнимает,
напрасно веки полнятся слезами,
А ревность — демон с чёрными крылами
ей сердце глупое терзает.

И каждую ночь Ева ждет
Шум крыльев зеленоглазого зверя
и с радостью тело ему отдает.

Ей кажется — слышит чужие слова
или несмело шепчет сама
Я — лёгкий след, я — эхо, я — потеря.

11

Я — лёгкий след, я — эхо, я — потеря.
Лилит сказала, Ева повторила.
Какая горькая немыслимая сила:
я — лёгкий вздох, я — верность, я — терпенье.

Две женщины, две точки в янтаре,
один любимый и одна любовь,
Лилит, проснувшаяся в Еве вновь,
Две жертвы на любовном алтаре.

Тяжелый груз чужих потерь.
И Ева и Лилит во мне —
Я их двоих несу теперь.

Мне тяжело нести.
Мне некуда идти.
Но наша встреча — как звезда во тьме.

12

Но наша встреча как звезда во тьме,
в ветвях деревьев прячется она,
прекрасная и чистая звезда,
зовёт, зовёт меня к себе,

качается в листве и облаках,
 я так боюсь, а вдруг она сорвётся,
ладонь подставлю. Так не разобьётся,
и кажется, что вот она — в руках.

В волшебном тихом ласковом саду
пройду по тёплой и живой земле,
я посажу в саду звезду.

И след мой навсегда в ночи растает,
но память там запутанной травою прорастает.
Заросший сад — твои воспоминанья обо мне.

13

Заросший сад — твои воспоминанья обо мне.
Где мне по грудь — крапива и полынь,
где ветви прорастают прямо в синь,
и слышно, как поют деревья в тишине.

Где листики перебирает и целует ветер,
и где вершины шепчутся тревожно,
о том, что счастье невозможно,
и к ним цветы головки тянут, словно дети.

Где корни все переплелись,
и, перепутав, сблизив корни,
родили общий лист.

Там суть обнажает разрыв,
губы пореза раскрыв,
мои стихи, зарубки на деревьях.

14

мои стихи, зарубки на деревьях,
Забудутся и зарастут. Лишь лёгкий след
под пальцами пульсирует в ответ
на ласку, в благодарность за терпенье.

Затянутся зияющие раны.
Молчанием сменится стон.
И я, как дерево врастаю в сон.
Немного жаль, что слишком рано.

Опять, как дерево, я научусь молчать.
Я буду тихо и покорно ждать весны.
А умирать не больно — больно начинать.

Так больно возникать,
А умирать так сладко и встречать
ночные бдения, дневные сны.

15

Ночные бдения, дневные сны.
И на глазах непрошенные слёзы,
нежнейшие как поцелуй берёзы,
и горькие как поцелуй сосны.

Воспоминанья — лес, там ветер мысли веет,
Там дикий лес, или роскошный сад,
но не ходи, любимый, это — ад,
где яблоки отравленные зреют.

Отравленным яблоком имя Лилит
ночью Адаму в сердце стучит,
я — лёгкий след, я — эхо, я — потеря.

Но наша встреча, как звезда во тьме,
Заросший сад — твои воспоминанья обо мне,
мои стихи — зарубки на деревьях
осень 1989