Что есть любовь? или Спасение Люцифера

...прости им грех их,
   а если нет,
   то изгладь и меня из книги Твоей,
   в которую Ты вписал.
                (с) Моисей


                1

С врагом к лицу лицом
                Стою, сминая свиток.
Меж нами пропасть — лишь
                Со стороны греха...
Но как не стать лжецом,
                Когда пером пиита
Гадательно кроишь
                Материю стиха?..

                2

Я долго наблюдал
                Черты своей свободы.
И вольнодумства плод
                По семечке вкушал,
Чтоб пользу от вреда —
                Там, где мирские воды
Рвут плоть, как волны — плот, —
                Восприняла душа.

                3

И, словно алчный вор,
                Внимал о вышнем — инде,
А лишь открылась дверь —
                Желал быть бит бичом,
Поскольку приговор
                За зло своё увидел,
Познав, что главный зверь
                Тут вовсе ни при чём.

                4

Всё, что б ни помнил глаз,
                Там рассыпалось прахом...
Лишь сердца вечный стерх
                Просил немного лет,
Чтоб, быв одним из вас,
                Спасаемые страхом,
Восстать одним из тех,
                В ком зла и страха нет.

                5

Я долго воздыхал,
                Что слаб в своих границах.
Религию свою
                Нимало не любя,
Свободы от греха
                Желал, как неба — птица,
Но, стоя на краю,
                Одёргивал себя:

                6

Бескрылому в полёт
                Поверить невозможно.
Но я в стихах летал
                Легко, как медный змей.
И, облегчая гнёт
                Подкорково—подкожно,
Свободу обретал
                В религии своей.

                7

Была Церква моя —
                Дух под Восточной сенью,
Где, став душой живой,
                Имел я только век,
Чтоб воспринять, что я —
                Рождённый ко спасенью —
Себе и вам не свой —
                Небесный человек.

                8

И, осознав свой сан,
                Стал многим непонятен:
Язык, коль мысль проста,
                Невероятно твёрд.
А кто силён не сам —
                Для сильных неприятен,
Ведь заграждать уста
                Не в силе гордый род.

                9

Я был всегда меж них,
                Оставивших заветы
О праведной любви
                Во имя правил их,
Представ в среде чужих
                На побережье Леты
Храминой на крови,
                Неверной для своих.

                10

Но бить словес бичом
                Меня как инородца
Средь них — ни у кого
                Не доставало сил,
Ведь бес не знал, о чём
                Ему со мной бороться,
Поскольку я его
                Нисколько не судил.

                11

'Злодей — не сам злодей...' —
                Я молвил. И иконы
Жгли сердце, не тая
                Свои прообраза.
Затравленных людей
                В церквах я слышал стоны;
И слёзы видел я
                У демонов в глазах.

                12

Суд милости творить
                Оставил правды ради.
А справедливость — что,
                Когда закон в крови?
Коль по любви судить,
                То, значит, не по правде;
А коль — по правде, то
                Уже — не по любви.

                13

Но ныне не в вине
                Суд, а в Вине и Хлебе,
Которые сильней,
                Чем страх, болезнь и ложь.
Пусть даже обо мне
                Напишется на небе,
Что писарь всех больней,
                Я напишу, что — всё ж

                14

Леченье сатаны,
                Возможно, наше дело,
Пусть тайны высших сфер —
                В тумане наших глаз...
Мы злом покорены;
                Но узрим, сбросив тело:
Наш враг не Люцифер,
                А грех, живущий в нас.

                15

Но мы, забыв любовь,
                Которой в сердце место,
И день, и ночь плодим
                Врагов вокруг себя.
Но враждовать ли вновь
                Нам, чтобы — вечно — тесно
Жилось сердцам в груди,
                Иль — действовать любя?

                16

В сей океан свобод
                Отпущенные души —
Для опытного здесь
                Познания себя —
Имеем средь невзгод
                Лишь образ вышней суши,
Пока благую весть
                С небес не вострубят;

                17

Ведь преданы греху
                В изнеможенье духа
Мы, чтоб познать, кто есть
                Мы сами по себе:
Всё то, что наверху,
                Воспринимая глухо,
Приемлем только месть,
                Сгорая во злобе.

                18

И всё же — иногда,
                Когда небесный остров,
Пройдя над бездной круг,
                Является в глуби, —
Мы принимаем "Да":
                Всё бесконечно просто;
И понимаем вдруг,
                Что плещемся в любви...
               
                19

Ведь вскоре — под конец —
                Любое извращение
Отвергнет человек,
                И канет сатана,
Поскольку Сам Творец
                Вложил в Свои творения
Лишь благо и изрек:
                "Всё хорошо весьма".

                20

Денница и Адам —
                Родители порока:
Два духа — два пути,
                Два мира — две судьбы;
По адовым следам
                Ступают не без прока:
Чтоб дать себя спасти —
                Хотя б — сойдя в гробы.

                21

Не благо ль эта весть?
                Не петь ли славу гробу?
Не славить ли огонь
                И боли — донага?
Любовь ли ищет месть?
                Иль добрый помнит злобу?
Иль я добрей, чем Он,
                Творящий благ блага?

                22

Помилован меж всех,
                Кто сам имеет милость;
И сколь не богословь —
                Рассудит человек
Всех ангелов — и тех,
                Что в зле укоренились —
Погубит ли любовь
                Денницу, а не грех?

                23

Найдётся ли такой
                Средь меньших братьев Бога,
Кто не познает страх,
                Увидев бездны тьму,
Чтоб собственной рукой —
                В огнь адского острога —
Стряхнуть с живого прах:
                С Денницы — сатану?

                24

Кто не себе просил,
                Чтоб в тайне быть кумиром, —
Но, мир благословив,
                Мог немощным служить?
Кто, жезлом вышних сил
                Не властвуя над миром,
Сумеет по любви
                Божественной судить?

                25

Глаголя: "горе нам"
                В предгориях Синая —
В пучине всех морей
                Чтя мудрости седин, —
Смотрю по сторонам,
                Всё глубже понимая,
Что на земле моей
                Остался я один...

                26

В защиту от вреда,
                Пожалуй, в каждом роде
Рождаться суждено
                Тем, разум чей другой, —
Способный высший дар —
                Примерив мысль к свободе —
Иметь, не чтоб быть, но —
                Быть, будучи собой.

                27

Коль сердце горячо
                Пылает, то ничтоже
Сумняшеся, решил
                Я, что пригоже — быть:
Ведь, будучи ничто,
                Являюсь — образ Божий;
И мыслю, значит, жить
                Мне лучше, чтоб — любить.

                28

Не видно неужель
                Во всех переплетениях
Вам то, что видит — се  —
                Взор духа моего,
Что в каждой есть душе
                Все мира преступления,
И в каждом теле — все
                Грехи, до одного?

                29

Поверите ль словам,
                Впрок разминая выи?
Иль, зря поверх главы,
                Смотрите на дела, —
Я обращаюсь к вам,
                И добрые, и злые:
Я — вам, а мне — все вы —
                Господние слова.

                30

Так я, смывая грим
                До существа "вы — боги",
Питая дух сквозь стон
                От запредельных сил,
Боролся с падшим им,
                В слова слагая слоги,
И собственным перстом
                Я сатану крестил.

                31

Смирится ли когда
                Крещёная гордыня? —
Едва ли. Но простой
                Имеет много мер.
Для правого суда
                Мы пребываем ныне, —
И утренней звездой
                Восстанет Люцифер;

                32

Ведь каждый в нужный срок
                Был создан без огреха:
Свобода — добрый злак,
                Которому расти
В любви дал благий Бог —
                Спаситель человека,
Спасаемого так,
                Чтоб ангелов спасти...

                33

Стою к врагу лицом,
                Ища простые фразы, —
И меж секир и плах
                Помилованья жду...
И пишется Отцом
                Любовь крестообразно,
Чтоб видел я в словах
                Распятую вражду...


                *******

P.S.

Не знаю, будет прок,
                коль, обойдя все земли,
Решу: «Неправда что ль —
                вскричать: 'Воззри, пророк!
И расскажи, пророк,
                любви и правде внемля,
Что обитает боль
                лишь там, где есть порок!'»

Я б в гору не полез,
                коль было б не полезней
Открыть уста ослу,
                чем в них вложить узды...
Что ж.., сатана и бес —
                лишь имена болезней,
Поработивших злу
                мир Утренней Звезды,*
Дабы путём вреда
                я от любви блудил и
От правды вдалеке
                был... и осатанел.
Но Тот, Кто есть всегда
                и всё имеет Силы
Держать в Своей руке,
                и Власть всегда имел
Над силами, властями
                и небесной твердью —
Меня, который был
                по сути и судьбе
Порабощён страстями,
                тлением и смертью,
Укрыл в Своей любви
                и спас в Самом Себе.
И если я любя
                быть в Нём всегда дерзаю,
То, естество всего
                болящего во мне
Спасая от себя,
                Денницу я спасаю
И ангелов его
                от рабства сатане.

Пусть мы больны. Но коль
                мы здравы в вечном роде,
То и вопрос суров,
                чтоб был и прост ответ:
Где обитает боль,
                когда она проходит? —
Кто истинно здоров,
                в Том боли просто нет.


август/сентябрь 2013 и P.S. от 25.09.2015

здесь* Денница — Утренняя Звезда, высший Ангел, восставший против Истины Божией и Любви Его в силу чего сделавшийся сатаной.