Мурильо

Средь живописцев изобилья
Один любезен мне весьма –
С кошачьим именем Мурильо,
С кошачьей мягкостью письма.

Он в дальней давности остался,
В эпохе той, что не вернуть…
Портрет бы где-нибудь попался,
Чтоб на лицо его взглянуть!

Он не из ангелов бесплотных;
Он жизнь, видать, ценил сполна,
Но в изумительных полотнах
Душа нежнейшая видна.

Возможно, кто-то засмеётся:
«И чем он лучше, не пойму,
Других?» - Ничем, но удаётся
Касаться вечности ему;

На удивленье беззаботно,
С волшебной лёгкостью творить –
Предметам, людям и животным
Шутя бессмертие дарить.

Я представляю почему-то
Прекрасно, как он Музы ждёт,
Как он, поглаживая будто,
На холст за бликом блик кладёт…

Ах, дон Эстебан, на портрете
Изобразите без прикрас
Ту, что чрез несколько столетий
Любя заговорит о вас:

«Дон Бартоломе, как чудесно!
Картина… видела её…
Откуда стало вам известно
Желанье тайное моё?»

Века, как волны, между нами,
Как ветры, как песок в горсти,
Но странную беседу с вами
Мне предстоит ещё вести.

Скажу я: «Вот изображенье
Без всяких времени примет.
Рождает мастера служенье
Достойный вечности портрет».

И – что за милая причуда! –
Помашет мне через века
Рука, являющая чудо,
Благословенная рука.