Дракон и Феникс

Так оно всё начиналось:
Двое любили друг друга
Издревле существовавшей,
Но осуждаемой дружно
Столько же, сколь и живучей
Самой запретной любовью
И по тогдашним законам
Смерти повинными были.
Каждый в любую минуту
И на любом расстояньи
Слышал биение сердца,
Чуял дыханье двойное,
Ну, а вблизи – и подавно,
Только не мог различить он,
Чьё из сердец это бьется,
Кто это выдохнул воздух,
Словно левкои, душистый,
Чья это мысль промелькнула,
Чьи это пряди смешались
С прядями, точно живые…
Оба сидели на круче,
Тесно друг к другу сидели –
Феникс на алом халате,
Рядом дракон распластался
На бирюзовом, как небо,
Шёлке работы искусной.
Поняли – тайну раскроют.
Знали – недолго осталось.
«Брат, полетим?» - полетели:
Крепко руками обнявшись,
В стороны вскинули руки,
В пропасть шагнули бесстрашно.
Вот и мгновенья полета.
Вот уже миг избавленья –
Острые, острые камни…
Рук они не разомкнули.
Тот, чьим тотемом был феникс,
Понял – не выросли крылья,
Понял – они умирают.
Глянул в усильи последнем
И угасающим взором
Встретился с друга глазами
И прошептал: «Не волнуйся,
Некого больше бояться.
Вместе теперь мы навеки,
В жизни и смерти едины,
И разлучить перед смертью
Больше никто нас не сможет…».
В этом они убедились –
Души их рядом летели,
Как до того многократно
В пылком единстве любовном,
В вечные горние сферы,
В дальние выси святые,
Только в тела не вернулись,
Как возвращались доселе,
Заново мир узнавая:
Некуда было вернуться.
Там, на земле, распростерся
Феникс, израненный в клочья,
Рядом дракон распластался,
Кровью пропитанный алой.
То, что укрыли собою
Феникс с крылатым драконом,
Вряд ли кто смог бы увидеть
Без содроганья и боли.
Место же было безлюдным,
И недоступным – ущелье.
Гладил их волосы ветер,
Ласково солнце светило.
Ящерка резво бежала,
Юркнула в тесную норку.
Сокол парил в поднебесье,
Мыши травою шуршали,
Шмель на цветок взгромоздился –
Жило всё жизнью своею,
Да и они так могли бы,
Но средь себе же подобных
Не находилось им места,
Жить они были не вправе
Только в своём же гнездовье.
Мир же не гнал от себя их,
Как это делали люди –
Он породил их и принял
В лоно своё без остатка
Два искалеченных тела.
Души же освободились
Разом от всяких гонений.
Это о видимом. Было
Там и незримое тоже:
Кто-то готов был к полёту,
Кто-то другой усомнился
Только на миг, но и этот
Миг роковым оказался…
Всё же любви для слиянья
Душ на двоих им хватило –
Стало тогда уж неважно,
Кто усомнился, кто верил:
Двое в одно превратились,
Чтобы потом разделиться
И возвратиться на Землю
В поиске новом друг друга.
Что же сказать мне в итоге
Тем, кто в подобных раздумьях
Или иным озадачен?
В битву бесстрашно вступайте,
Чтоб отстоять своё право,
Или не ставьте в известность
Тех, кому лучше подальше
Ото всего оставаться,
Паче ж – от ваших секретов.
И – пониманью учитесь,
Просто живите и прочим
Жить, безусловно, давайте,
Их по себе не судите,
Ими не будьте судимы;
Жизнь справедливою мерой
Взыщет со всех и одарит.
…Меч самурайский и веер,
Пара мечей, вееров ли,
Символы эти, другие ль –
Всё для любви безразлично,
Как и любое иное.
Нет у неё убеждений,
Правил, запретов, законов,
Кроме закона всевластья.
Кто тот закон уважает,
Тот и любви удостоен.
Кто о законе не знает
Или кому не по нраву
Этот закон вездесущий, -
Гонится лишь за химерой,
Ищет любви, а находит
Только пустышку в обёртке
Из заблуждений и басен,
Из утверждений и страхов.
Как миражи б ни сияли,
Сердце пустым остаётся,
И заключает рассудок,
Что от любви – все страданья.
Нет! Их любовь не рождает,
Лишь излечить она может,
Знает об этом и ветер,
И многомудрая рыба,
Та, что, сверкнув чешуёю,
В зверя на миг обращалась,
Зверь – в переливчатый камень,
Камень – в крылатую птицу.
Птица скакала по полю,
Пела в развесистой кроне,
Птица по небу летела,
Плавала в озере чистом,
В струях огня колыхалась,
В толще земли проползала…
Что же была то за птица?
Думаю, вы угадали.