Носатые сказки. Прошение-с

«Так-с!» — Николенька томится,
Ассигнации считая:
Раз и 2, и 3, 4,
3, 4, 5 и 6...

Маловато ассигнаций...
На квартиру, эх, не хватит:
Рим — попроще Петербурга,
Но квартира — дорога...

Да! а паста и цирюльник?
А вечерний, крепкий кофе?
И красивый, новый галстух...
Хоть и мелочь, а считай...

А считать начнешь, и что же?
Раз и 2, и 3, 4...
Вот и все, и нету счастья,
Нету пасты и т. д.

Впрочем, есть... одна возможность:
Обратиться... к Самодержцу,
Императору, Монарху
Православному... и проч.

Хоть одна из ипостасей...
Да Николеньке уделит —
И внимание, и, может, —
Тыщи 2, а то и 3...

Вот — конторка и бумага,
Вот — последние чернила
(Развести пришлось водою!),
Вот — последнее перо...

Обратиться, об-ра-ти-ться...
Поскорее, пос-ко-ре-е,
Поскорее — обратиться,
Поскорее — получить...

Обратиться нужно... с толком,
Все — заранее — продумать:
Обращение — основа...
И начало всех начал...

«Ваше»... классика бессмертна,
«Ваше» — лучшее подспорье...
«Ваше», «Вашему» и «Вашим»...
Расписался и — вперед.

«Ваше» б выделить курсивом,
Николай курсив оценит:
Если выделили, значит, —
Не безделица-пустяк...

«Ваше» — строгое, прямое! —
Вызывает уваженье,
Даже — больше уваженья…
Неподдельную любовь...

Значит, «Ваше»... дальше — можно
О суровой загранице,
Об отсутствии... финансов,
О присутствии — долгов.

«Тук-тук-тук!» — стучатся в двери;
Это, — кажется, хозяин,
А Николенька мерзавцу —
Ровно тыщу задолжал...

Эх, прикинуться, что нету...
Никого в помине нету,
А перо скрипит негромко...
Кто расслышит этот скрип?!

«Как же так, синьор писатель?
Я же слышу, — вы скрипите!
Да отчаянно скрипите!»
Неужели — русский кто?!

Двери — настежь! на пороге...
У Николеньки со страху
Щеки дернулись немного...
Император Николай?!

«В-в-ваше!» — голос оборвался:
На письме, конечно, проще
С Императором о деньгах
Да о Риме говорить...

«Ты — не рад?» — у Николая —
Добродушная улыбка...
И приятные манеры,
И внуши-и-ительный портфель.

«20 тысяч? — или 30?
Или — 40 для начала?» —
И встряхнул портфель, глазами
На замочек указал...

«Ваше, Ваше... Ваше! Ваше!» —
У Николеньки словарный,
Ох, запасец — преизрядный,
А рассыпались слова...

«Ну-с!» — портфель как будто пухнет,
В нем уже... не меньше сотни,
Он — еще! еще немного! —
Разорвется на куски...
 
«В-в-в!» — не вымолвить и слова,
Как ни хочется, — ни слова,
Все — мычание сплошное,
Издевательство и вздор...

«Тр-р-рах!» — портфель внезапно лопнул,
Деньги хлынули оттуда, —
Затопили комнатушку
И Николеньку они...

Так их много! так их мно-о-ого...
Ну-с, придется — захлебнуться,
Ведь была... была надежда,
А теперь — сплошное: «ай!».

«Ай!» — Николенька проснулся...
Под щекою онемевшей,
Ох, почтовая бумага...
Ну, и «Ваше» — в пол-листа.

Лучше... ох, бумагу скомкать —
И за чистую приняться,
Только «Ваше» — много мельче,
Экономней написать...

И еще скромнее можно,
И еще, еще скромнее...
Жаль, чернила — бледноваты…
Впрочем, это — ничего.

Даже бледные чернила,
Разведенные водою,
Воплотят его желанье...
Пасту, галстух и т. д.

«Ох...» и «Ваше» растеклося
Кляксой жалкою... заплакал:
Неужели не пройдет он
Дальше этого — никак?!!