О важном

Расскажи мне про алые паруса
И о том, как лежать и не двигаться непоправимо больно
Проклиная погоду, время, песочных часов пояса
Вызывая все новые приступы непроизвольно

Как я, выдыхая затяжку последнюю наспех,
Пропускаю чрез себя твой туманный взгляд,
Словно непомнящая ни этих, ни тех,
Как все линии над горизонтом строятся в ряд.

Как закусываю губу в ожидании твоих слов,
Предвкушая скрип половиц от твоих шагов.

У меня тут была же вечная мерзлота
И нежность по ложке в год,
И подлость, и суета,
Пробиралась то вплавь, то вброд.
А теперь всего в изобилии
И сказки, и рельс линии
И укатанная с зимы дорожка,
На которой мы оба скользим, чуть не падая.
И пусть для кого-то последняя падла я,
Падшая, сумасшедшая, вымершая.

Не крыстесь, окститесь!
Бездонные ваши слова ложатся ко мне на плечи,
Но мне их стряхнуть не тяжко
«Приятель, зачем ты мне все это лечишь?
Я теперь не могу без его кудряшек»

Ты – моя правильная мурашка.
Помнишь дорогу на чебурашку, где так нас с тобой закрутило?
Нет имен, нет флага, нет времени,
Сплошное сердцебиение
И джем,
Стекающий по моим мыслям
Сладким как патока,
Но не липким, не грязным,
А газообразным, воздушным,
Как крылья бабочек,
Прописавшихся в неприметном мотеле,
В комнате с красной табличкой «тело»,
Под окнами с вывескою «душа».
Порхай не спеша!

Я за этот неполный месяц, будто третью жизнь живу
И все мне мало, не напиться!
Купоны, звезды над нашим балконом
Выливаются в крепость объятий
И мне не хватит,
не хватит,
не хватит!

Мне не хватает слов, когда я на тебя смотрю
И поэтому я по большей части молчу
И внимаю в себя… думаю о простом,
Но о том,
Как оно усложняется,
Когда ты ко мне приближаешься,
Тянешь руки,
Как ты щуришься улыбаясь
И о том, как надолго меня хватит, чтобы не прикоснуться.
Как все наши по тихой смеются, когда входим в общую комнату,
Где потушена жизнь без нас.
Завороженные, томные.
Спертым подъездным воздухом пахнет.
Снисхождение и усталость.
Не понимать о других ничего,
Гнуть свою линию до одурения пульса.
Когда нечем крыть открываются новые двери,
Когда двери заперты ты стучишься в окно.
И не думай, что мне все равно
Как часто мы в унисон дышим,
Я буду смиренна и счастлива, если ты от меня услышишь
Всю эту ересь и точки без остановок,
Три тонны боеголовок
В незапертой нараспашку пропасти
Моего тела и сердечных лопастях,
Что пульсируют, оголяются, сращиваются,
Прорастают
Одним позвоночным клубнем
В разговорах о кубе
И планах на вечер,
Хотя если честно
Мне плевать, что случится вечером у моей оглушенной жизни,
Кроме тебя.

На улицах люди раскосые, развеселые.
У этой девки такая короткая юбка, что ее уже раздевать не надо.
Двадцать четвертая форточка ада.
По пульсирующей амплитуде меня набекрень вывернуло,
Вытряхнуло,
Высыпало песочной крошкою.
Плевать вилкою или ложкою
Я мешаю утренний кофе.
Недостатки чистой посуды, фэйри, наличие  хлебных крошек на подоконнике
Меня уже не заботят,
Так же как то, какая сейчас погода,
Дождь или полное пекло,
У меня внутри что-то греет.
Мой личный реактор АЭС,
Солнце или настольная лампа.
Кружка пива, плед, разговоры о папе
И о том, как так же тепло было в детстве на море
О том, как нескоро,
Я смогу ровно делать вдох или выдох когда ты стоишь рядом,
Замыкая меня в окружность,
Давая понять мне мою же нужность,
Мою же крепость и невесомость
И неизбежность меня в тебе.
Мне нужно шептаться о важном,
Курить, смеяться, превращаться в нечто большее,
Чем до этого я являлась.
А казалось такая малость,
А казалось так все истоптано,
Как сандалии на обувной полке.
Крыши в обнимку плывут с облаками
И я еще не сказала об этом маме,
Не выдохнула из себя во вне,
Потому что все мое – это слишком личное,
А теперь все мое – твое,
То есть твое личное!
Без лишней праведности и причастий,
Не разбиваемое на части,
Не окантованное в рамки,
Не загнанное в угол,
Не выпитое наспех.
И курам на смех
Все эти пересуды, панцири,
Трагикомедии из одного актера,
Пустые споры
С упором на представления о морали.
Чай и кексы, молоко и мука, сталь и нежность,
Руки-ласточки, в омут ныряющие,
Пустые головы, не понимающие
Ничего кроме собственного желания самоутвердиться
И непонимания, что ты просто птица,
Застрявшая в воздухе
Под пробивным потомком этой треклятой жизни.
Хочешь счастья – умей парить,
Не хочешь парить, тогда не парь остальных
И присядь на провод высоковольтный,
Тогда ты будешь покоен
И всеми понят.
Ведь лишь те, кто не понят
Вбирают истину
И дышат, дышат, дышат.
Взахлеб, набирают в легкие
Всю нелегкость этого бытия
От одной параллели к другой
Начинаясь и никогда не кончаясь
В глазах, что всегда остаются рядом,
В мыслях, что ты заберешь в свой рюкзак,
В коже, которую я по утрам так люблю гладить,
Чтобы остаться в твоих порах
Навечно.