Поэма о старом доме

ПОЭМА О СТАРОМ ДОМЕ
               
                «О, Русь - великий звездочет!»
                «Плыть, плыть, плыть мимо могильных плит…»
                «Здесь барин жил…»
               
                Николай РУБЦОВ


Был этот дом похожим на корабль,
Что от родной земли навек отчалил.

Ещё не вздулся парус за плечами
И не вспорол борта ему коралл, -
Но моряки повязаны уже
Какой-то общей горестной судьбою…
Случайный вздох, взлетевший над прибоем,
Рыданьем рынды прозвенит в душе.

Так многие дома от нас уплыли
В составе нескончаемых флотилий,
Следы которых на воде - простыли…
И где они теперь - поди, спроси.

За что себя потомки покарали
Беспамятством - поймут они едва ли…
С тех пор, как у неё страну украли, -
Горька судьба усадьбы на Руси.

А между тем, в невежестве своём -
Не можем осознать, что там, в усадьбе
(Где разбивали парк, играли свадьбы,
Чьим воздухом мы дышим и живём,
Чьи в нас навеки скованность и милость,
Чей смысл простой вовек непостижим), -
Что там, в усадьбе, - воля нам явилась,
Которой мы как будто дорожим.

...Теперь у нас по курсу - неизвестность.
Знакомая истаивает местность,
Меняется родимая окрестность, -
А дом, как в воду вкопанный, застыл;
Застыл на самом выходе из бухты,
В безвременье навек готовый рухнуть…
И не отнимешь от мольберта рук ты -
Закончить тот рисунок нету сил.

...Я старый дом рисую акварелью.
Там каждая весна звенит свирелью,
Зима поёт медовой свиристелью -
И нету году новому конца…
Пусть в осени его потонут мачты, -
Мила мне дома напускная мрачность:
Под нею весь он - радость и прозрачность,
И мужество начальное Творца.

Его времён растительные звенья,
Все маковки, венцы и закругленья –
Завершены;
Так строф стихотворенья
В бессмертье замкнут радостный союз.
По лестницам его и переходам,
В которых – сходство дома с пароходом, -
И в вёдро, и  в ненастную погоду
Я вниз и вверх летать не побоюсь.

Снаружи - от ворот и до ротонды,
От невесомых строп до плит стотонных,
От киля до колонны под фронтоном
(Не строили усадьбы без колонн) –
На храм корабль похож, в лесу плывущий
По бурным чащам и бездонным кущам,
Нас за собою в плаванье зовущий, -
В безвременьи спасает время он.

Вокруг него лесная плещет повесть:
Еловая – смолою жгучей – совесть,
Раскидистые летописи сосен
И звонких лип многоголосый строй –
Вот звуки и сюжеты той картины,
Где, несмотря на клочья паутины,
Свисающей, как серые гардины, -
Свежо и чисто, как в душе порой,
Когда она одна стоит во храме –
И звуки из неё восходят сами…
В картине этой, выплывшей из рамы,
Забытый дом по-прежнему – герой.

...Метнулось время, словно из засады…

Найдутся до сих пор в любом посаде
Следы таких домов; таких усадеб
Забытая – живая акварель.
Дома скрипят, как корабли, пазами,
Оборванными машут парусами,
Глядят подслеповатыми глазами –
И уплывают в вечный свой апрель.

Ведь после всех прошедших революций
Хозяева для них едва ль найдутся;
Их век стреляет на лету, как блюдца, -
И сыплются осколки по кустам.

...Быть может, за ближайшим поворотом
Мне вспомнится опять былое что-то,
Когда увижу домик звездочёта,
В котором был хозяином я сам.

Так с давних пор прекрасны и невинны
Домов тех – храмов – кораблей руины;
И холодит дыханием нам спины –
Сквозняк бессмертия из тех руин.
Так в ожиданье возвращенья сына
Нам светят в спину отчие седины…
Но не вернётся – навсегда покинул
Гнездо родное юный господин.

...Он был не штабс-, а просто – капитаном.
Попал, что твой Иона, в пасть кита он, -
Скитался по чужим далёким странам,
Но не вернуло чудище его.

С хозяином и пёс свой дом покинул;
Пиратом звался – и в пучине сгинул…
А в доме с этих пор собак любимых
Зовут Пиратом – всех до одного.

В усадьбе брат хозяйствовал покуда.
Он правил домом в ожиданье чуда –
Но властью стали новые иуды:
Был продан царь, за ним был предан – дух.

Пусть не была и Русь Святая раем, -
Мы во дворцы Её не зря играем
Теперь, среди затмивших высь сараев…
Она была, как музыкальный слух:
С Ней наши предки слышали такое,
О чём теперь молчим – иль тихо воем;
Для сонма душ Она была подвоем…
Но свет Её родной навек потух.

...Брат канувшего в лету капитана, -
Он стал врагом иудиного стана;
Но дал себя поймать им без аркана –
И похоронен здесь же, говорят,
Хоть мог уплыть – и сгинуть вслед за братом –
С любимым псом, столь верным, сколь лохматым,
Которого (как брат учил когда-то)
Взял с улицы – и кличку дал: Пират.

Но не спасла хозяина традиция…

И скольким поколениям родиться
Придётся – и взойти из той землицы,
Что скрыта под беспамятною тьмой, -
Пока не затоскуют дети снова
О музыке предания седого,
О прадедах, предтечах и основах –
И наш корабль не приплывёт домой?..

Быть может, сквозь безвременья потёмки
В гнездо родное барина потомки
Вернутся на последние обломки
Забытого уюта посмотреть? -
Но их другие возят пароходы…
Расейской, сирой, серенькой погоды
Им не нужны напевы и изводы…

Скорее, блудный предок их сквозь смерть –
Не то матрос, не то хромой художник,
Не то освободившийся острожник, -
Придёт, неся с собою свой треножник;
Холст загрунтует и поймает свет,
И нарисует вечной акварелью
Усталый дом под вешнею капелью,
Корабль, что рифом стал давно и мелью;
Храм, чей давно исчез в чащобе след…

Но тень взмахнёт своей блаженной кистью –
И нарисует золотые листья,
Осины покаянной говор быстрый,
Колонн руины, столбики ворот;
В истлевшем подорожнике дорожки…

И будет рисовать до дна, до дрожи, -
А после кисти выцветшие сложит
И вечное пристанище найдёт
В глухом углу заброшенного парка,
Где предки крепко спят под старой аркой;
Где памятник подобием огарка
Над тихою могилой догорел.
Брат барина лежит там – и собака.
Звучит слегка кощунственно, однако
Они нам улыбаются из мрака,
В который увели их на расстрел.

Они ушли как будто на охоту.
И днесь в окрестных рощах и болотах
Мне слышится, как дом зовёт кого-то…
Хозяев ли потерянных своих?
Пусть парусов не стало для полёта,
Пусть за штурвалом нет давно пилота, -
Но кораблём и в небе правит кто-то,
И кто-то мне нашёптывает стих.

Скрипят пазами старые ворота…
После октябрьского переворота,
Как после шторма и водоворота –
Навеки в этой бухте ветер стих.

...Пока был парк ухоженный, зелёный
(Хоть и простилась Родина с короной –
Шёл год двадцатый с шашкой обнажённой),
Корабль был на плаву, дом не сгорел, -

Владел им некий, кажется, учёный;
Наукою какой-то увлечённый,
За все грехи правительством прощённый, -
В трудах своих изрядно преуспел…

Геолог? Культуролог? Астрофизик?
Любитель книг старинных, странных музык,
Рун скандинавских, летописей русских, -
В те годы просто чудом уцелел.

На этой самой тихой из окраин
Жить умудрялся он, с огнём играя…
Парадоксальный, в общем, был хозяин.
Здесь прожил от войны и до войны.

Порой к нему приятель и коллега
На дребезжащей приезжал телеге.
От первых подорожников до снега
Дни коротали весело они:
Охотились с собакою на зайцев…

Но время их просыпалось сквозь пальцы.
Когорта этих новых постояльцев
Держалась слабо за штурвал страны.

...Потом война, потом пришли фашисты;
Потом пришли советские танкисты –
И выбили из дома всех фашистов
(Точнее, те заранее ушли).
За ними – на Берлин – ушли танкисты.
За ними по следам ушли чекисты…

И в парке мглистом, но всё так же чистом,
С тех пор не оставалось ни души, -
Конечно, птиц несметных не считая:
В руинах дома их гнездилась стая.
Весною каждой в гнёзда прилетали –
И весело встречали новый день.

...А новой ночью по седым ступеням,
Увитым жадно вьющимся растеньем,
Бродила под сгустившеюся сенью
Хозяина несбывшегося тень…

Был он художник, музыкант, геолог? –
Не в этом суть. Но эхом в стенах голых –
Наследством неозвученных глаголов –
Порой ночною глас его звучал.
Наброском недописанной картины,
Прозрачной прядью древней паутины
Он пролетал; полой шлафрока длинной
Пыль подымал – и нас не замечал;

Но напугал однажды новых русских,
Чьи громкие колёса и турусы
Встревожили жилище странных музык:
Пришла навеки поселиться здесь
Чума, орда нездешняя, чужая;
Ни Бога, ни чертей не уважая,
Чей сон смутила, не соображая…

Но до неё дошла благая весть,
Когда одной особо тёмной ночью
Хозяин им явился вдруг воочию –
Гостям, что на порог хозяйский мочатся,
Забыв про участь скромную свою…

Как долго, как легко они летели
От дома прочь, без ценностей и цели, -
И слышалось им вслед среди метели:
- Картину эту я не продаю!

...И днесь над крышей рухнувшего дома
Мелькнёт порою силуэт знакомый –
Он до конца стареющего парка
Легко и еле слышно долетит,
Где памятник подобием огарка
Мерцает над могилой; где так ярко
Свой век прожив и прослужив, овчарка
С хозяином теперь бок о бок спит.

...Покоя акварели не нарушив,
Пса верного я нарисую тушью,
Поскольку знаю: всем так будет лучше –
Весёлому пятну рисунок рад.

Пусть в горечи смолистой запустенья
Втроём плывут на корабле осеннем
Усталый капитан – высокой тенью –
И брат его, и пёс – как лес, мохнат.

Пусть время просыпается сквозь пальцы,
Пусть уплывут навек от нас скитальцы, -
Тот пёс во сне мне будет улыбаться,
Поскольку был весёлый он Пират.


май 2011