Пересечение на больничной койке

Болезнь пересекла их в большой туберкулёзной больнице. Познакомила и подружила. Проблемы, ещё вчера незнакомые и далёкие, их сблизили. Пока они лежат в одной палате. Анна и Мария. Врач и учитель. Одного возраста: обеим чуть за сорок. Обе симпатичны, но чуть грустны. Одну ожидает выписка, другую – операция на лёгких и долгое лечение.

Ещё полгода назад они не знали о существовании друг друга. Каждая жила своей насыщенной жизнью: многогранно и интересно. Каждая радовалась  выбранной профессии. Каждая не могла себе представить и даже на миг задуматься о том, что какой-то мизерный микроб (длина микобактерии туберкулёза от одного до десяти микрометров, а диаметр и того меньше - 0,2 - 0,6 мкм) может так круто развернуть жизненную дорогу бодро шагающего по жизни человека. Так кардинально изменить его настоящее и будущее. Так жёстко откорректировать всё вокруг: пейзаж за окном, окружение, миропонимание.

Анна росла в семье врачей. Вопрос о выборе профессии перед ней не стоял. Она будто родилась с мыслью быть доктором: помогать людям, лечить их, спасать. С отличием окончив школу, она без проблем поступила в мединститут, а закончив его, пошла на «Скорую». Уже пятнадцать лет служила она там. Именно служила, а не работала, как принято говорить.

То роковое дежурство в осенний выходной Анна запомнила навсегда. Оно открыло отсчёт новому периоду её жизни. А точнее, этапу. Название ему – чахотка (от слова чахнуть), как раньше называли туберкулёз. Теперь эти слова не пугают ни Анну, ни её окружение. Поняв, что каждый человек может «сродниться» на время со зловредным микробом, зовущимся туберкулёзной палочкой, все пациенты туберкулёзной больницы и их друзья и родственники несколько изменили отношение к ней. До болезни только услышав слово «туберкулёз» или вопрос врача: «Болели ли вы или кто-нибудь из родственников туберкулёзом?» большинство из них морщились или открещивались: «Не дай Бог!». Будто остальные болезни прекрасны и званы. Сейчас, лёжа в палате с «равными себе» по слову «туберкулёз» в диагнозе, они могли часами говорить о нём, рассуждая, в том числе о причинах и последствиях своего заболевания.

Уже подружившись с Машей – соседкой по палате – школьной учительницей, Анна, прогуливаясь по аллее чудесного многокрасочного осеннего парка, окружавшего больницу, рассказывала ей свою историю болезни.
- Знаешь, с одной стороны, я сама виновата. А с другой, даже сейчас не представляю, что ещё я могла бы сделать, чтобы спасти человека на том злополучном вызове… Уже стемнело. Вызвали на автобусную остановку «к почти бездыханному телу». Диспетчер специально подчеркнула слова звонившего, дабы машина «Скорой» рванула на вызов без промедления.

Приехали быстро – не прошло и семи минут: эта трамвайная остановка была рядом с подстанцией. Толпа людей на остановке отступила от лежащего на асфальте мужчины. Одет он был небрежно – в замызганном пальто и потёртых, выпачканных в пыли асфальта джинсах. Волосы, борода, усы на тёмно-сером лице, неприятный запах от тела – ничто не остановило бригаду «Скорой» быстро оказать помощь.   
- Только что сидел на скамье, бурчал что-то непонятное, – ответили очевидцы на вопрос врача об ухудшении самочувствия мужчины. – Вдруг свернулся калачиком и упал. Хорошо телефонный автомат рядом с остановкой. Набрали «03», и вы тут как тут…
- Ко мне так быстро ни разу не приезжали… - точно с упрёком заметила театрально накрашенная, модно одетая пожилая женщина. Они гуляли по парку, и рассказать о болезни не было единственной целью. Если что-то цепляло, отвлекались от основной темы. Анна продолжала, точно ностальгируя по своей работе:
- Я на такие замечания перестала с годами обращать внимание. По возможности мы ко всем приезжаем «пулей». Тем более, что теперь даже в пробке нас, вооруженных  сиреной, водители стали пропускать. И на красный сигнал светофора под прикрытием воя и мигания лампочки мы смело едем… 

Да, так на чём я остановилась? Наклонились мы с медбратом к переставшему вдруг дышать мужчине, быстро расстегнули его пальто и посеревший от долгой носки ворот рубахи.
- Не дышит, - сказала я. – Ты массируй, а я подышу с ним.
Не первый раз мы выезжали на подобные проблемы. Кого – то спасали, а кому – то массаж и искусственное дыхание уже не помогали: помощь приходила позже, чем нужно, или причина потери сознания была не совместимой с жизнью. Я рванула делать дыхание «изо рта в рот». Костя массировал грудную клетку. Несколько вдохов и массажных рывков и человек задышал. – Анна помолчала. – Он-то задышал, а я… Как потом оказалось, у этого мужика был острый инфаркт, а фон – открытая форма туберкулёза… Я сразу напряглась, узнав. Да, не вернуть того рывка к спасению умирающего… Конечно, надо было хотя бы марлей подстраховаться, проложив её между моим и его ртом… да и она вряд ли бы помогла…

«Изо рта в рот» от него ко мне прилетела палочка, устойчивая ко многим противотуберкулёзным препаратам. Резистентная по научному. Сначала я лечилась в своём городе, а когда стало ясно, что, несмотря на усиленный курс тремя препаратами процесс в лёгком распространяется дальше, поражены уже две доли, формируются каверны, а активность палочки усмирить нельзя, меня направили за помощью к московским врачам.

История Маши была не менее драматичной. Она приехала в столицу год назад из районного центра Тверской области сначала на повышение квалификации, а потом, по совету коллег по парте и по протекции одного из них осталась работать в Москве. Учителем в школе. Далее - отрывки Машиной истории:
-Увольнение из своей районной школы шло непросто и нервотрёпно. Все уговаривали остаться, рисовали страшные картинки столичной жизни. Их ужасы не стали реальностью, а то, что случилось, никто – ни я, ни они даже представить себе не могли.

Сняла я комнату рядом с метро. Живущий в квартире дед был тих и спокоен. Кашлял только всё время. А кто из курильщиков не кашляет? – делилась своими размышлениями о прошлом Маша. – Он дымил своим «Беломором» денно и нощно. В основном, на балконе. Иногда, правда, и на кухне покуривал. Но квартира – то его. Что я скажу? Призывала его порой к здоровому образу жизни. Да он только отшучивался: «Вот кабы смолоду была у меня такая хозяйка, как ты, может, и уступил бы просьбам – курить бросил. А так… Всё одно: скоро помирать. Так с «Беломором», вроде, и веселее…» От таких речей он смеялся, потом закашливался в смехе и уходил в свою комнату. Иногда, слушая его доханье, я думала, он лёгкое наружу выкашляет. Но потом всё как-то затихало, приступ прекращался, он засыпал.

В школе, куда я устроилась, каждый год проводили диспансеризацию. И я прошла её при трудоустройстве. Прошёл почти год, директор снова призывала: «За лето все должны диспансеризацию пройти. Потом с уроков отпускать не буду. А не прошедших медосмотр к занятиям не допущу.» Учителя поворчат, а выхода нет – идут сдаваться. Так и я пошла через «не хочу». И что? Инфильтративный туберкулёз. Представляешь, Анна? Год назад мои лёгкие были чисты и первозданны…

- Вот тебе и Москва, - поддержала разговор Анна.
- Что говорить. До этого я жила в своём доме. Своя корова, куры. Молочные продукты свои, свежий чистый воздух и относительный покой. Всё же дети в нашей районной школе не такие взведённые, и родители не такие наглые… Зарплата только маленькая была. Да и досуга никакого, только дом и хозяйство. По выходным лес, рынок, баня.

- А что, у тебя в Москве досуг исключительный? – поинтересовалась Анна.
- В московской школе, конечно, жизнь более насыщенная, чем у нас. Иногда с детьми в театры ездим, на каникулы экскурсии разные родители организуют…
- Так это вы и у себя могли бы делать… - предположила Анна.
- Теперь придётся. В московскую школу обратной дороги нет. Ты не представляешь, что началось, когда узналось, что у меня туберкулёз… - Маша, вспомнив что-то, даже всплакнула.

Они прошли по аллее парка ещё какое-то время, прежде чем Анна продолжила беседу, задав вопрос:
- Маша, как могли что-то узнать в школе о твоём диагнозе? А врачебная тайна?
- Всё вычисляемо, - глядя на небо, с грустью отвечала Анна. – Туб. диспансер стал по активу проверять всех учителей и детей. Учителям - флюорограммы, а детям срочно сделали реакцию Манту, кого-то вызвали с родителями в диспансер. Одна скандальная мамаша выступила: «Почему без её ведома ребёнку сделали прививку?» Потом она же выследила меня, идущую в диспансер, и, сопоставив с тем, что я на больничном, в школе поднялась буря… Родители под её руководством ещё и письмо куда-то написали. Но я уже в это не вникаю, понимая, что сейчас у меня своя история.

- Так что, кашляющий дед тебя заразил? – вернулась к началу разговора Анна.
- Как ты догадалась? – удивилась сначала Маша, услышав её вопрос, резко повернув голову в сторону собеседницы. Но потом  расслабилась:
- А-а-а-а… ты же врач… от тебя ничего не уйдёт… Да. Деда в больницу положили. Оказалось, что он в детстве болел туберкулёзом, потом самоизлечился. Тогда ещё антибиотиков против палочки не было. Очаги в его лёгком раньше видели на рентгенограммах, говорили, что это следы перенесённого процесса. Но после выхода на пенсию, когда деда не стали обязывать ходить к врачам хотя бы раз в год, он с радостью забыл дорогу в поликлинику. И вот результат. Квартиру его тоже чем-то обработали. Да… Но я в этой истории пала жертвой. Хотя, если бы кто-то другой снял комнату у деда, он оказался бы под угрозой…

Анна и Маша расстались. Машу выписали, она уехала в свой районный центр. Анне же предстояла большая операция. Что ждёт её впереди? Покажет время.

На этом можно было бы закончить. Но я продолжу.
    
Туберкулёз. Многим кажется, что это доисторическая болезнь. О нём не говорят, делая вид, что в обществе нет ни этой болезни, ни, тем более, проблем, с ним связанных. А меж тем заболеваемость туберкулёзом и сегодня, в век антибиотиков, разработанных стандартов лечения высока. Этот инфекционный процесс запускают, от него умирают. А проблема в том, что нет понимания: туберкулёз – болезнь инфекционная. Он излечим, но его надо вовремя выявить. В обеих историях – Анны и Маши – процесс выявлен вовремя. Но обе молодые женщины стали жертвами обстоятельств. Те, с кем они имели дело по жизни: у кого снимала квартиру одна и кому спасала жизнь другая, не думали ни о себе, ни о своём окружении – ни о ком. Финал печален. Безответственность и равнодушие к своему здоровью одних людей покалечила судьбы и жизни других.

Опубликовано в "Медицинской газете" №62 (стр. 7) 21 августа 2013 года
www.mgzt.ru