Потеря друга

                "Их за бутылку на базарах продают,
                Привязанных к заборам забивают.
                И лишь они нас никогда не предают.
                Не предают, не продают, не пропивают".
                (Демидов Георгий Борисович)


         В нашем коттеджном посёлке «Лесная поляна» в деревне Еськино, в котором находится мой загородный дом, около сторожки охраны жили два друга-пса. Уникальные, я скажу Вам, товарищи, эти два шобутные добряка! Один – Джеки, добродушный кобель дворовой российской породы, коричнево-чёрного окраса, похожий на овчарку, характера очень покладистого, радушного и открытого. Он узнавал всегда задолго мою машину и бежал навстречу, виляя хвостом, встречая меня, являясь при этом почётным собачьим эскортом в момент въезда автомобиля на территорию участка. И вот ещё, что было всегда удивительно: Джеки мог подвывать под музыку, включенную с мобильного телефона. Включишь, бывало, ему вальс Евгения Доги, в присутствии гостей, ожидающих нечто необычное от обещанного мной чуда, а пёс прижмется к земле, занервничает, завиляет хвостом и начнёт в такт музыке пытаться поймать её мелодику, поскуливая, тем самым вызывая восторг у слушателей. За эту особенность Джеки был наречён ещё одним своим именем – Певец. Второй – чёрненький, поменьше, тоже добродушный и тянущийся к людям, но, одновременно с этим и немного пугливый пёс перемешанной напрочь породы. Вечно с репейником в ухе, какой-то всклокоченный, как будто он только что вылез из курятника, где гонялся за убегающей от него курочкой-молодкой, и ничего не поймав, вышедший к людям с извинениями. Некоторые называли его Чёрный, но в нашей семье ещё со времени строительства дома, прижилась с легкой руки строителя Миши его кличка Шашлык, или, как более ласково мы его назвали, - Шашлычок. Шашлычок попал к нам в посёлок ещё совсем маленьким щенком-несмышленышем, когда Джеки уже полноправно хозяйничал на поприще охраны нашего поселка. Да, и надо сказать, что охранники из них были ещё те, в силу своего мягкого характера они и лаяли-то всегда как-то по-доброму. Собаки сдружились и были всегда вместе в течение 4-х лет. Бывало, приедешь зимой в морозец: бегут, встречают, радостно поскуливая и повиливая хвостами и ластясь к ногам. Мы вознаграждали всегда их порцией оставшейся колбаски от прошлых застолий, или мороженых пельменей из морозилки, или привезенных свеженьких сосисок, чему друзья были несказанно рады! После легкого перекуса, с надеждой получения добавки, они, не спеша, отходили в сторонку и ложились отдыхать в снег, продолжая наблюдать за входной дверью в дом: вдруг вынесут ещё чего-нибудь вкусненькое… Летом, высунув длинные языки от жары, они часто приходили к нам в тенёк, с тем же прицелом: быть отмеченными нашим вниманием, и угощенными вкусными яствами с нашего стола. И вот, Джеки убили… Говорят, из ружья. Кому он помешал - такой добряк, рубаха-пёс? Шашлычок не находит себе места до сих пор, вот уже две недели. Он сломлен, раздавлен, лежит жалкий около сторожки, и в его глазах стоят слёзы. Неделю он ничего не ел, всё смотрел в сторону поселка, с теплящейся ещё надеждой на возвращение пропавшего друга. Несколько дней назад стреляли и в него, но попали только в хвост и в холку, лишь подранив, но не убив. Они доверяли людям и отдавали себя людям радостным лаем, добротой, а люди их просто захотели истребить: хладнокровно, без какого-либо проку, просто, убить и всё, я уж не знаю: кому-то на забаву или по чьему-то приказу. Шашлычок остался жить, навек преданный людьми, и уже начавший по-своему, по-собачьи понимать настоящую разницу между человеческим добром и злом. Эта злость, граничащая с манией величия в людях - более звериное чувство, питающее этих злодеев иллюзией того, что человек властен над всем в этом мире, что он может покарать, если он захочет кого угодно, и возмездия за этим не последует. Это чувство как-то зародилось, окрепло и утвердилось в убийцах живого существа, пусть имеющего в данном случае не человеческую, но собачью живую Душу. Я не знаю, что принято говорить в таких случаях, когда умирает собака, возможно нечто такое: «Добрая память тебе, Джеки! И прости нас, людей. И если Бог, который направляет вас, животных, в своё последнее пристанище, сможет услышать меня, то пусть Он поместит тебя в собачий рай там на Небесах, где всегда много еды и питья, где тепло, где много верных друзей и где никто и никогда не выстрелит тебе в спину».


             Потеря друга
           (монолог собаки)

Но почему, мой друг, сегодня не пришёл ты?
Ведь ты вчера за мною всё бежал…
Я на ковре из мокрых листьев желтых
Тебя всю ночь безлунную прождал.

Я слышал два хлопка и испугался,
И припустил вперёд, и думал: ты - за мной.
А ты случайно в поле где-то потерялся,
Твоё дыханье вдруг исчезло за спиной.

Ну, где ты, друг? Ты стал мне точно братом.
Вот тут еда, я всё оставил для тебя.
Смотрю опять я на дорогу в час заката,
А по дороге – лишь машины, пыль клубя.

Снег выпал первый… Помнишь, как-то прошлым годом
Нам в снег поставили кастрюлю теплых щей?
Потом завьюжила метелью непогода,
И грелись вместе мы на стареньком плаще.

Я слышу лай! Быть может, ты? Нет, показалось…
Но не устану ждать! Я верю: ты придёшь
И что в любой туман, и как бы ни смеркалось
Домой дорогу ты всегда, мой друг, найдёшь.

И всё – не в радость. И снежок от ветра кружит…
И что-то щемит грудь, и пульс бьёт у виска,
И без тебя, мой друг, сейчас со мною дружит
Лишь одиночества щемящая тоска…
                13 ноября 2011 г.