Одалиска

Не шатается праздный, оборванный люд
У Стамбульской стены, близ дороги песчаной;
Не пройдёт одинокий, унылый верблюд,
Не покажется с посохом дервиш печальный.

 

Мрачнолицая стража стоит у ворот,
Безмятежно заснула равнина седая.
По нехоженой тропочке дева идёт,
Озираясь кругом и тихонько рыдая.

 

Из-под тёмной вуали, воздушной, как сон,
Выбиваются пышные чёрные кудри;
Неизбывная грусть овладела лицом,
Что вовек не нуждалось в белилах и в пудре.

 

"Для чего родилась я пригожей на свет?
Красота - это самое тяжкое бремя.
Окружали меня клевета и навет
В ненавистном до боли дворцовом гареме.

 

Избавляла судьба от воды и огня,
Вырывала не раз из когтей Василиска -
Не сумели наложницы выгнать меня,
Лишь кричали со злобой: "Умри, одалиска!"

 

А когда-то ходила я только в шелках,
На кичливых завистниц глядела брезгливо,
И пока полумесяц тонул в облаках,
Я тонула в объятьях красавца халифа.

 

Привезли ему деву, как райский цветок,
Из какой-то там дальней страны, Украины.
Он воздвиг для неё изумрудный чертог,
А от нашего счастья оставил руины!


 

И едва проступила полоска зари,
Повлекла меня стража на толстом аркане.
Хорошо, что я вовремя, чёрт побери,
Подмешала дурману в питьё Роксолане!"

 

Опустилась на землю, всем телом дрожа,
Заглушая ладонью бессвязные звуки...
Между тем от ворот отошли сторожа
И скрутили красавице белые руки...

 

Всё видал только месяц со свитою звёзд
Да унылая ночь, да кусты тамариска,
Как кривой янычар свою саблю занёс
С оглушительным криком: "Умри, одалиска!"