Терпение

Я рисую телодвижением
то, что быть не может построено.
От строительств руками и пальцами
рукава, словно злая штуковина,

выгрызают подземные ягоды,
протестуют, пока пахнет сыростью,
пока тело летит с небоскрёба и
пока я стерегу мёртвой милостью

твои вещи. Опять подымается
моя шумная стройная бабочка.
Она сдохла и вот летит мёртвая,
обжигает ей крылышки лампочка.

Запах вмиг обгоревшего трупика
наполняет твой город опасностью.
Это кажется, будто все в сговоре,
но стекло поражает негласностью,

потому что рука хорохорится,
вытекает из стильного берега,
умирает под присказку зелени,
обогнав миловидную Шерику.

Моя ночь загнала меня в заросли,
от мозгов её ты умирала
в те секунды, когда тёмным шариком
чёрту в рот пустоту наливала.

Его голос стал прям как у бабочки...
погрубее конечно, но ягоды
не нашли меня в взглядике пристальном
всех невест. И опять на бумаге ты

рисовала раскованных гномиков,
запыхавшихся после пробития
моих ног (когда в сторону лампочки
я летел... дожидаясь события...

хотел я вот в альбом себе бабочку.
Она пахла. Теперь вот не пахнет же,
значит можно летать с нею рядом,
не рискуя попасть на кладбище).

Мои ноги натянуты вторником
словно струны хорошего мнения.
Облака подогрели мне ягоды
и теперь мне хватает терпения.