Из Флавия Филострата

                * * *

Светлые эти глаза прозрачнее кубков стеклянных –
  Можно увидеть сквозь них нежную душу твою,
Щек же багрянец милей хиосского старого цветом,
  В белых одеждах льняных  милый твой лик отражен,
Кровью смочены роз желанные губы, и словно
  Влага струится из глаз – нимфой мне кажешься ты.
Сколько спешащих ты вдруг заставляешь остановиться,
  Скольких зовешь за собой, слова притом не сказав!
Мучимый жаждой иду, но стоит тебя лишь увидеть,
   Я замедляю шаги, в руки я кубок беру,
Но не притрагиваюсь к вину своему против воли,
   Ведь не вино, а тебя пить я глазами привык.

                * * *

Ты запрещаешь смотреть на тебя мне и попадаться
     Мне самому на глаза. Нет, не явился на свет
Законодатель такой, кто б такие ввел в мире законы!
     Если ж и это, и то делать законно могу,
То не лишай же себя удовольствия мне показаться,
     Счастья меня не лишай снова увидеть тебя.
Ведь не скажет источник: «Не смей утолять мною жажду»,
     Плод – «Не смей меня есть», луг – «Меня не топчи».
Следуй законам и ты, и, следуя этим законам,
     Жаждущего утоли, муки его прекрати.

               
                * * *

Лакедемонцы хитоны пурпурные в бой надевали,
     Чтобы врага напугать или скрыть крови следы.
Вам же, красавцам, одни лишь розы пристали, и этим
     Вооружением вас те, кто влюблен, одарят.
Будет к лицу гиацинт белокурому юноше, кудри
     Темные скрасит нарцисс, роза же всем подойдет,
Ибо когда-то была она юношей неким прекрасным.
     Ныне же стала цветком, зельем, флаконом духов.
Розы прельстили Анхиза, был розами обезоружен
     Грозный Арей, привлекли розы Адониса лик.
Розы – кудри весны, земли блистание – розы,
     Дивной Киприды цветы – светочи вечной любви.
               

                * * *

Гневаются кабаны, и псы, и змеи, и волки –
     Все, кто от вышних богов разумом не наделен.
Отрок прекрасный уж тем может ранить, что не смеется,
     Хоть при этом отнюдь сумрачно он не глядит.
Нет, не пристало светилу лицо закрывать облаками.
     Мрачность откуда твоя, черная, словно бы ночь?
Ну, улыбнись, перестань сердиться скорее, мой милый;
     Пусть же глаза твои вновь ясный подарят мне день!
               

                * * *

В гнездах находят приют пернатые птицы, а в скалах –
     Рыбы; глаза же дают юношам нежным приют.
Странствуют птицы и рыбы, свои покидая жилища,
     Переселяясь порой в новые даже места;
А красота, потоком единожды влившися в очи,
     Уж не покинет вовек милой пещеры своей.
Так и тебя мои приняли очи, и ныне с собою
     Всюду тебя я ношу в крепких сетях моих глаз.
Берегом моря иду ль – Афродитой встаешь ты из пены;
     Лугом зеленым иду ль – в пестрых блистаешь цветах.
Разве из этих цветов единый сравнится с тобою?
     Хоть и прекрасны они – краткий живут только день.
В синее ль небо взгляну – мне кажется, что закатилось
     Яркое солнце, а ты место его заступил.
Ночь ли на землю сойдет, в бескрайнем, безоблачном небе
     Две только вижу звезды: Веспер ночной и тебя.