Крейцерова соната

Он опоздал: за дверью звук рояля,
Все вешалки завалены пальто.
Вошел на цыпочках: людей не много в зале,
Но на столе - шампанское со льдом.

У пианиста светлые ресницы,
Распаленные пальцы, острый нос,
Так ловко повернул еще страницу,
И уши пурпуром, и светлый пух волос.

А в глубине откинутая крышка -
Там лаково сидит его двойник
Повторной мимикой, манжеты вверх, как вспышки,
И бьёт по клавишам, во рту неслышный крик.

Там пиджаки, и платья, и колени,
Над потолком, клубясь, дым папирос,
Один скучает, тот - в оцепененье,
И шутовское что-то, и всерьез.

Но музыка - как гул нездешней речи...
Он медленно достал свой портсигар.
И впрямь: зачем пришел на эту встречу?
И вдруг - как по сердцу, как кулаком - удар...

И звук исчез, и музыка немая
Стучит, как в дверь, в беззвучную вину.
Но музыка души уже иная:
Увидел в кресле бывшую жену...

Закрытые глаза... Ах, музыка былого!
Они расстались пару лет назад,
Как нагишом из музыки без слова...
О, музыка - темница, горький взгляд,

Глядящие глаза и наша тупость,
Как вырванный из счастья черный клок...
Она сквозь пальцы смотрит, чуть потупясь,
Достала белый, будто смерть, платок...

...Она сказала: "Это было в парке...
Он скромный... рослый... сдержанный... и бред...
И музыка, в той полутемной арке..." -
Не слезы здесь, а туши грязный след!..

Кривлялись руки в лаковой покрышке.
Нельзя и невозможно не смотреть.
"Живи! Взгляни: прощу! Нет, это слишком..."
А ноты, будто поднятая плеть!..

Все кончено: и вздох, и капли пота,
Еще один взволнованный аккорд,
Растаял звук как золотая нота,
И сам рояль самовлюблен и горд.

...Она ушла, как музыка, как "где вы?"
Звук не тюрьма: вся музыка - без стен!
Она и он на час в "Молитве Девы".
Не повторить еще волшебный плен...