Корифей златоделья

"Мешок суфия. Эфиопский дракон"
отрывок из 12 главы с полной версией книги можно ознакомиться http://www.proza.ru/avtor/binbit
персональный сайт www.binbit.ru


Яна ловко поймала серсо, придав крутящий импульс не только кольцу со связкой, но и мрачноватым видениям, очевидно, навеянным средневековой помятостью Шаабана, сдобренной давним интересом девушки к lapis philosophorum.

Накрыло бисквитно-чизкейкные торты
 Химической бурей стеклянной реторты,
Горючие смеси, летучие яды,
Тончайшие взвеси представились к ряду.

В пыли, паутине затворная келья,
Корпит над огнем корифей златоделья,
«Вспотел» над тонзурой фригийский колпак,
Гомункулус в колбу не лезет никак…

Обложенный формулами, рецептурой,
То белой, то красною грезит тинктурой
 Сей денный и нощный красильщик луны,
Не разгибая у склянок спины,
Пытаясь материи метаморфозы
 Объять лепестком герметической розы.

Аламбик, весы, перегонные кубы…
Повыпали волосы, с ними и зубы,
Повсюду скелеты висят, черепа —
Опасна, темна к озаренью тропа.

Кислоты нещадно разъели одежды,
Но дырам назло брезжит лучик надежды.
Взял серу и ртуть философской породы,
По фазам в печи белопудро взгревал,
Зардели в ночи златокудрые всходы,
И немощи седь на века заковал,
Аскезная медь обернулась доходом,
Столетьями золото в скупку сдавал…

«Маге tingerem si mer-curius esset» [Я превратил бы в золото море, если бы оно было из ртути], — вспомнилось Яне безапелляционное заявление cкандально известного арагонского алхимика, что, почему-то, вывело её из забытья. C замиранием сердца вставила в замок один из трех ключей… Подошел!
Еще несколько мгновений подержавшись за ручку двери в Средневековье, взяла под контроль нахлынувшие чувства и осторожно вошла.