Я у неспешной каменной реки,
У волн её, тяжёлых, словно ртуть,
У не известной, как ни нареки,
У этих вод, которых не вернуть,
У этих струй, и мёртвых, и живых,
В них так и тянет навсегда упасть....
Но рядом - пёс, который может выть,
Точнее, петь, уткнувши в небо пасть.
Почти что волк, но выбравший меня,
Почти дикарь, доверившийся мне.
И греюсь я у этого огня,
И глажу по взъерошенной спине.
Он словно говорит мне: "Ну же, вот...
Шагни к реке, и руки опусти!"
Умоюсь я и мертвой, и живой.
Забуду о тебе.
Прости...
Прости...
Давненько не был у Вас, Ольга. Как там у Вас, в деревне7 Холода грядут. Дровишек хватит до апреля? А стихи у Вас - пастораль. Не устаёшь от такого письма. Кланяюсь.
Прошу извинить, Ольга, но шерсть взъерошенной бывает на спине, а спина - прямой или не совсем. Вы по-дамски, а не по-собачницки правы... Погладьте собачку.
Да, Николай, я жутко скучаю по Ольге! Но пора было отпустить ее на свободу. Она дала мне четыре месяца муки и счастья, это незабываемо! Я жил ею, ее жизнью, жена даже немного ревновала меня...
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.