Калинин баллада о детстве

               
Родился я, по паспорту, в Калинине,

Что "был, да сплыл". Как Китеж-град в воде.

«Про Тверь слыхали, вроде, - говорили мне.

- А твой Калинин – он, братишка, где?»


И, правда: где он, город моей юности?

Неужто сгинул, в мир ушёл иной?

Перемололо время? Что за глупости!

Мой город – в сердце, в памяти, со мной.


Мой милый город детства в палисадничках:

Крыжовник – не себе, для детворы.

И «райские» ещё смешные яблочки,

Сирень, да «золотистые шары».


А в чистых двориках – коляски, мамочки,

Здесь нет машин: для них есть гаражи.

Коты да бабки жмурятся на лавочках.

И клумбы. И в песочке – малыши.


А кто постарше – те в «войну» затеяли.

(«Войнушек» не было: мы знали – про Войну!)

Иль в городки, или с лаптою бегали.

Нас бы - в бейсбол, прославили б страну!


Футбол. А кеды – к школе? Так мы запросто

По-честному все будем босиком.

А после делим сказочное лакомство –

Краюху хлеба с сахарным песком.


Не джинсы, а техасы надевали мы,

Не шорты, а короткие штаны.

Гордились «Луноходом» и Гагариным.

Мечтали сделать что-то для страны.


Мы были патриотами исконными.

Привез «с загранки» дядька как-то раз

Мне жвачку «Wrigley`s». Мы её не поняли,

Хотя по очереди пожевал весь класс!


Здесь счастье на день стоит ровно гривенник:

Одиннадцать копеек – эскимо.

И очередь (в жару!) в «Вулкан»: Феллини, блин!

Такая вот была любовь к кино.


Здесь молодой Дементьев, гений лирики,

А в Горсаду – Никулин в «Шапито».

И даже на руках (не вру!) на «Химике»

Меня держал сам космонавт Титов.


А под кроватью с белыми «подзорами»

(Тихонько, чтоб отец не заругал),

Высоцкий пел про друга, и про горы, и

«Каретный», и «Который не стрелял».


Здесь про Афган знал лишь из географии

Оставшийся навечно юным друг.

И слушал песни Пролетарской «мафии»

Сопливый Мишка, тот, который Круг.


А на Победу – столики под вишнями,

И каждый приносил свой табурет.

И – помянуть, но не набраться лишнего:

Чекушку на троих и винегрет.


Мы знали наизусть все их истории –

Про Ржев и Вязьму, про десантный взвод,

Про Днепр и Сталинград, про крематории…

И слушали опять, разинув рот.


А дядя Ваня жарил на баяне там,

Хоть он пришёл с войны почти глухой.

И все, глотая слёзы, подпевали нам

Про журавлей и Витьку с Моховой.


А, захмелев, отцы незлобно ссорились:

Кто шёл "за Сталина", а кто - за мать.

И не стеснялись слёз под тост «не чокаясь».

Вот ордена - стеснялись надевать.


Там бабушка глядит в окошко в инее.

Там жив отец. Там замерли года.

И мама – молодая и красивая.

И мама не болеет никогда…


И повинюсь я родине-Залинии,

И, слава Богу, нет вины другой:

Родился я, конечно же, в Калинине,

Но был и буду - навсегда – Тверской!