Пиковая Дама - Петербургский дивертисмент

Роман Железный
ПИКОВАЯ ДАМА
или Петербургский дивертисмент

І.

с точки зрения вечности
каждый пасьянс разложен уже
кем-то где-то как-то когда-то

все комбинации всех раскладов
уже повторились неоднократно
и испытаны были на ком-то

какая-нибудь фортуна
арканы старшие, младшие -
мажор и минор - перемешала

шутов, императоров, магов, влюбленных,
смерти, миры, башни и звезды -
с мечами, монетами, чашами, жезлами

в хрупких сосудах гнева
соединив мощным аккордом
верхние ноты с нотами сердца и базы

шалфей, мандарин и полынь,
перец, герань, кориандр, корицу,
амбру, кедр, сандал и табак

но, фортуну презрев, всякий раз,
вечности дети - гнева сосуды
свои партитуры творят - мажор и минор

и вновь кто-нибудь где-нибудь
соберёт пасьянса расклад - и вновь
зазвучит гимн о центре вселенной


II.

Петра творенье, Севера Пальмира,
изрядно душу белыми ночами
поистрепав, за бархатною шторой,
приспущенной на мутно-пыльных окнах,
напрасно ждёшь заката. Только тени
воспоминаний о веках минувших
скользят неслышно. Плещут воды Леты.
Под слоем пудры ты напрасно прячешь
от сумрачного света белой ночи
свои морщины улиц и каналов.
С улыбкою кокетки престарелой
забудься в грезах. В полутьме алькова,
на шашелем изъеденной кушетке,
спи, Дама Пик. Спи, Севера Пальмира.


IІІ.

средь ночи скрипы старого паркета
вдруг услыхав, не зажигай огня,
в тревоге тайной яростно браня
дом старый и мышей, послушай - это
уходит май и наступает лето

струится белой ночи тусклый свет.
презрев поднадоевший этикет,
по-аглицки, не попрощавшись даже,
май растворится в сумрачном пейзаже,
оставив шлейфом шипра тонкий след

под легким шагом лаковых штиблет
неслышно исчезающего мая,
от лета ничего не ожидая,
скрипит ворчливый пожилой паркет


ІV.

Здравствуйте, маменька - этим коротким письмом
Вам сообщаю: здоров, тих, учтив и прилежен,
пусть далеко но, маман, я всё так же к Вам нежен,
батюшку всё вспоминаю, лицей мой и Нежин, -
низкий поклон из Пальмиры, где ныне мой дом.

Как я добрался? Перрон. Царскосельский вокзал.
Поезд из Нежина. Я, очумевший от воли
в поезде этом навстречу неведомой доле
ехал. А впрочем, маман, я признаться, солгал
о поездах и вокзалах - их нет даже в плане,
разве что лет через десять, - так, всякая блажь
в голову лезет мою. Совершал променаж
к сердцу империи сын Ваш в скрипучем рыдване,
трясся по кочкам, ухабам, дороги кляня,
но, мон маман, Вы, надеюсь, поймёте меня.
Сами судите: цветущих садов аромат -
тихой провинции омут удушливо-нежный
тянет на дно, где уютно-бездумно-кромешный
жизни стандартный и скучный судился б уклад.

Сын Ваш старел и жирел бы неспешно, солидно,
и, исполняя родителей волю, женой
обременился, детьми да хозяйством - с тоской
молча терпел, лишь бы Вам угодить, ангел мой,
только бы маменьке не было горько и стыдно.

Впрочем, забудьте - скучаю, скучаю чертовски,
пусть даже всласть захмелевший в рыдване от воли.
Из Петербурга, с нижайшим поклоном, - Ваш Коля
(ниже, размашисто, с росчерком: Гоголь-Яновский).


V.

невыносимо. где ты, ночь? эй, слуги,
подайте столик ломберный да карты -
пасьянс раскинуть, чтоб тоска не грызла
мои мозги и не терзала душу

семерка, тройка, туз явились цугом -
письмо... к деньгам... потеря... смертной скукой
тренд завершает пиковая дама,
в раскладе появившись полуночном

смешаю карты и ещё раскину
разок колоду - тройка, туз, семёрка...
вновь дама эта... снова пики... снова...
и веером - к чертям! - летят все карты

ночь белая растает, ей на смену
объявится рассвет. ехидной миной
он намекнёт - мол, небесам угодно
до осени продлить сезон пасьянсов


VI.

У парапета Лебяжьей канавки,
рядом с террасою Летнего сада
косточки греют, скрипя от досады,
местные мойры на парковых лавках.
В летних пальто и велюровых шляпках,
траченных молью минувшего века,
дремлют, пергаманта хрупкого веки
полуприкрыв. Их когтистые лапки
комкают нервно по-птичьи платочки.
Бывшие некогда музами, ныне
мойры они, злой судьбины богини,
неумолимого Хроноса дочки -
Клоты, Лахесы, Атропы... Под вечер,
глянув с тоскою на Марсово поле,
мойры покинуть свой пост соизволят.
Стопы направив исходу навстречу,
роясь в глубинах своих ридикюлей,
лет быстротечных былых ароматы
вызовут - ладана, пудры, пачулей,
затхлый дурман рокового заката.


VII.

Тишь да гладь на садовой аллейке,
три старушки - рядком на скамейке.

Клота Ильинична вяжет украдкой,
Лахеса Романовна, аристократка,
с неподдельным следит интересом
за творческим ходом процесса.
Атропа Петровна браво
дымит папиросою. Право,
кто б сказал, что античную драму
разыграют "на раз" эти дамы?

- Клота Ильинична, Вы отчего ж
вяжете этот чулок бесконечный?
- Лахеса Романовна, разве ж похож
шарф на чулок? - возражает беспечно
Клота милейшей старушке
и так попадает в ловушку.
- Не больше, чем первый мой муж дорогой,
которого Вы разлучили со мной
лет семьдесят пять тому.
- О ком это Вы, не пойму?
- Командарма забыли Дыбенко?
- За Дыбенко поставлю всех к стенке, -
вдруг отверзла Атропа Петровна уста.
И, будучи нравом проста,
распустила и шарфик, и руки,
втолковав престарелой подруге
добрым словом и пламенным делом,
что отбитый чуть позже ею у Клоты
Дыбенко в тридцатые годы
лишь её был - душою и телом.

Клота Ильинична плачет украдкой,
Лахеса Романовна, аристократка,
страстотерпицы образ блюдя,
ликует в душе, как дитя.
Атропа Петровна лихо
дымит папиросою. Тихо.


VIII.

итак, Летний сад - сенсация! -
окончена реставрация
памятника архитектуры,
истории и культуры,
ставшего, без сомнения,
символом преображения
нравов народа дикого
в эпоху Петра Великого.

в оном Летнем саду
на виду
у почтеннейшей публики -
окаменевшие бублики,
осколки чашек и плошек,
обломки вилок и ложек,
битых печных изразцов,
фаянсовых ваз для цветов
давности трехсотлетней,
что были в саду Летнем
в землю когда-то втоптаны
и наконец-то откопаны
в последнюю реставрацию
царской приват-ресторации.

на даче цари жили,
чай пили, посуду били,
и ронялись баранки наземь,
туда же ронялись князи,
домашнего быта предметы,
монеты, крючки от корсетов,
бутылки, стаканы и зубы...
цари ж тоже люди - трубы
у них полыхали тоже.
и били цари по рожам
неблагодарную нацию,
к благам цивилизации
тем самым ея приобщая.

***
экспозиция небольшая
обо всем этом в Летнем саду
открылась в текущем году.


IX.

на кирпичах истёртых тротуаров
разломов сеть изучит, постоит,
переплетённых созерцая вид
мостов, проспектов, площадей, каналов

прищурив глаз, присмотрится с досадой
к домам, припавшим пылью деревцам,
когда-то пышным храмам и дворцам,
к лепнине облупившихся фасадов

с ехидцею берёзке умилится,
что проросла сквозь трещину в стене
на третьем этаже - ну что ж, вполне
нрав опростился северной столицы

пройдется вдоль гранитных парапетов,
закурит сигарету не спеша,
ну, чисто твой Мефисто - всё ж душа
не зря сюда стремилась, на край света

Меркурий он, торговли покровитель
иль Аполлон, искусств и муз властитель?
здесь заждались давно их, но - увы! -
Танатос ходит по брегам Невы.


X.

дуэль! сошлись охальник Дантес
и литератор Пушкин А.С.
грянул выстрел из пистолета -
и прервалась карьера поэта.
подоплёка кровавой драмы -
легкомыслие пиковой дамы

***
почитателю вин, модных фишек,
и творцу занимательных книжек
литератору Саше
Гончарова Наташа
четверых нарожала детишек

на балу как-то с Жоржем Дантесом,
прощелыгой, кутилой, повесой
многодетная мать
стала польки плясать,
предписанья презрев политеса

а поэт, внук отеллы-арапа,
мрачно так созерцал из-за шкапа,
как французик лихой
с несвоею женой
чудеса проявляет пикапа

литератор был нраву крутого
и в карманы не лазил за словом -
это ж как, растудыть,
понимать эту прыть? -
стал фрацузик пунцово-багровым

то да сё, вы мерзавец, мусью,
выйти с бала я вас попросю...
хватит с чувством играться,
соизвольте стреляться -
я вас жду на опушке в лесу

на опушке Дантес метким был -
и ревнивца слегка пристрелил
и Наташу - бог мой! -
живо сделал вдовой!
не француз, а какой-то дебил

но поэт, понимаете ль, братцы,
перед тем, как с французом стреляться,
взял большие кредиты
а теперь тут убитый
возлежит, а жене - разбираться

и немедля рванула вдова,
чтобы кров оплатить и дрова,
замуж вновь выходить
и балансы сводить,
в чём отчасти, кончено, права

чем ответила наша Наташа
на проказы покойного Саши? -
то с одним, то с другим
мы по мужу скорбим,
став причиною ажиотажа

***
мораль же совсем очевидна:
чтобы не было вдовам обидно,
прежде чем на дуэлях стреляться,
надобно застраховаться


XI.

Если взять реформатскую кирху
с готической стрельчатой башней,
при Большой Морской, что на Мойке, -
разогнав предварительно немцев
фанатичных, что в кирхе молились, -
и спилить это самую башню,
а потом возвести её снова,
но пошире слегка и повыше,
поквадратней и посолидней,
и, снеся перекрытия кровли
над бывшим молитвенным залом,
ещё этажей понастроить,
а вместо химер и горгулий
на фасаде прибить барельефы,
на которых матросы, солдаты
и крестьяне застыли в изящных
героических жертвенных позах,
да покрыть это всё практичным,
простым и дешёвым цементом,
а внутри этой всей халабуды
разломать ненесущие стены
и, наставив перегородок,
алтарь заменить на трибуну,
то получится очень скромный,
красивый и монументальный
дом культуры работников связи -
памятник архитектуры
в стиле конструктивизма,
который бетонною массой,
формами и кубатурой
шарм придаст городскому пейзажу,
собой, несомненно, украсив
безликие перспективы
скучных ампирных кварталов.
Будет дом этот центром культуры
и развития мировоззренья
пролетариев отрасли связи,
угнетённых при старом режиме -
здесь расскажут простым рабочим
о вреде мистических бредней,
развенчают культ мракобесный
мифической пиковой дамы,
заодно попадут под раздачу
медный всадник и гроб на колёсах,
а спустя много лет эти стены
станут почти родными
для БГ и для Виктора Цоя,
и всего ленинградского рока.
Вот какая бывает польза
от сноса культовых зданий.


XII.

и случилась у Фёдора Михайловича Достоевского мечта -
ну как мечта, так, сумасбродство, блажь и каприз -
куш изрядный в рулетку сорвав, главный приз
в дом принесть близ Сенной площади, где молода и чиста
душою, свой век коротала, ожидая любезного друга,
Анна Григорьевна, в девичестве Сниткина, его супруга.

и, прихватив незаметно семейный бюджет годовой,
в пучину азарта поспешно нырнул наш герой с головой.
крутится-вертится юлою, волчком колесо фортуны,
игривых желаний классика лаская сокрытые струны -
ставка на чёрное, нечет; стоп, шарик, - красное, чёт;
до свидания, фишки! а какой был шикарный рассчёт!

вновь проигрыш, ставки биты - фортуны кривая усмешка!
это ж теперь титану великой русской литературы
как преступление с наказанием, игрока придётся ваять в спешке,
дабы Анна Григорьевна, урождённая Сниткина, в роли дуры
в глазах столичной общественности не могла оказаться,
ежели от безнадёги стукнет в голову мужу идея - стреляться.

прочтение сего опуса не должно пройти даром,
вывод прост: прежде чем к игровым столам поспешать,
будьте любезны, возьмите перо да извольте роман накрапать,
обеспечив наследников изряднейшим гонораром,
что сообразно с авторским и смежным правом - поверьте! -
подлежит начислению семьдесят лет после автора смерти.


XIII.

макабры в ритме карнавала
за день добьют усталый город
и острым приступом мигрени
его принудят по ступеням -
как к криптам древнего собора,
как к далям призрачной валгаллы, -
спуститься, снизойти в подвалы
кофеен, пабов, ресторанов -
зализывать дневные раны

там время, сидя в уголке,
гадает по пурпурно-синим
прожилкам папиллярных линий
на базиликовом листке
и упивается устало
под сенью полутьмы невнятной
прохладой лимонадно-мятной,
что спит на донышке бокала -
в подвалах на брегах каналов


XIV.

дай же, пальмира, мне левую руку -
знаки прочесть по узорам ладони,
в переплетении линий увидеть
прошлого след и грядущего тени

летний дворец - холм юпитера. здесь-то
линии сердца начало - фонтанки,
что увлекает в широкое русло
чувств и эмоций поток полноводный

названный именем екатерины,
с марсова поля канал неглубокий
воды несёт - он о воле расскажет
и об уме, - искривлённый и узкий

самая краткая - линия жизни,
мойка, изящною лентой венерин
холм обрамляет - дворцовую площадь,
себялюбивых страстей средоточье

диагональю меркурий проспекта
невского линию тянет - но с мойкой
пересекаясь, о хворях и болях
в прошлом и будущем знак возвещает

немилосердна фортуна к пальмире,
фатум нещаден, клеймом на ладони
запечатлелся пророчества жребий:
гиблое место и быть ему пусту


XV.

с ухмылкой подгулявшего гусара,
разинув глотку триумфальной арки,
штаб генеральный к площади дворцовой,
раскинув руки, обниматься лезет

тряхнув брезгливо кружевным манжетом,
с опаскою следит за водевилем
дворец: известно, если дама сдастся,
то перспектива вечера - казарма


XVI.

лицом к лицу - не увидать лица.
и в анфиладах Зимнего дворца
плетет Арахна полог паутинный
на окнах бывшей царской половины

***
а из окон дворцовых вид -
как карточный сложный расклад.
путь то ли в рай, то ли в ад
этот расклад сулит

к счастию жребий пал
или к венцу невзгод?
ход влево - на пьедестал,
ход вправо - на эшафот

***
биржа - слева, крепость - справа,
прямо - хладный ртутный ход
невских волн водоворот:
на Дворцовой - крики "браво",
на Сенатской - серп расправы
изготовив, ждёт-пождёт
богоизбранный народ

плюс ещё один пассаж:
непременный антураж
императорской квартиры -
гренадёры, кирасиры,
златом шитые мундиры
фасона триумфального
от штаба генерального

мрачноватая оправа
для дворцовой жизни, право

***
вид из дворцовых окон -
саван, могильный кокон


XVII.

в тусклом зеркале невских вод
отражается мутной взвесью
плоскодонное поднебесье -
туч неспешный круговорот,
ветер, дождь да туманов клочья.
зазеркалья туманна хлябь,
кажет волю небес лишь рябь
из пунктиров и многоточий

тщетно ждать от зерцала знак
в ртутном мареве зазеркальном

не надейся, не будет благ
рок - на знаки он скуп и строг

судьбоносный полунамёк
заблудился во мгле фатальной


XVIII.

на пальце у императрицы
кольцо - с послами из Пекина
Цяньлунь прислал Екатерине,
к порогам северной столицы

о чём намёк был филигранный
в златом кольце эпохи Минь,
чьим императорам аминь
пропели предки богдыхана?

что не сказали мандарины,
манчжурские прищурив очи,
судьбы знак поместив пророчий
на картуш золотой пластины?

несёт проклятье монограмма
"шу" - иероглиф долголетья, -
метафизические сети
готовит для героев драмы


ХIX.

с трепетом шёпотом, шелестом, шорохом,
сдавленным всхлипом я выплесну, выдохну
в небо с надеждой слова еле слышные:
господи боже мой, буди мне милостив

мне, всероссийскому князю великому,
жалкому гамлету единородному

что там шекспир со своими потугами -
детскими датскими перипетиями
с принцем печальным, гертрудой обманутой,
тенью отца, отравителем клавдием

в кронберге местном гертруда решительно
и хладнокровно сама управляется

тени, офелии, йорики, клавдии,
даже макбеты, джульетты и ричарды
в крепости заточены петропавловской,
заклеймены, колесованы, высланы

устранены из сей пьесы, удушены
(батюшка матушкой - силы небесные)

как не сойти тут с ума, не отчаяться,
замки не строить, не выть в одиночестве -
страшно мне, жду от гертруды посланников
мол, твой черед, принц наследный любезнейший

тени ночные уходят и шёпотом,
шорохом, всхлипом я выдохну: боже мой,
благодарю, не пришли... продолжается
пьеса о гамлете - русская версия


XX.

притормозив немного на бегу,
из плена улиц выбравшись на волю,
пройтись неспешно вдоль казарм изволь
по тротуарам Марсового поля,
на некогда Царицыном лугу

интриги заповедник, бабье царство,
парадный плац при войске шутовском,
стол ломберный - газоном, как сукном,
расчерченным на секторы мелком,
укрыто поля Марсова пространство

за ломберами северной столицы
раскладывали дамы гранпасьянс:
со статным лейб-гвардейцем мезальянс -
очередной дворцовый контрданс -
изящный ход - и ты в императрицах

тузы-мужья, валеты-фавориты -
в раскладах на сукне их карта бита.
одна в пальмирах карточная драма:
козырный ход - за пиковою дамой


(Киев, 22 мая - 14 июля 2013.)


Рецензии
Я в своих строительных буднях оказывается много чего пропустил. Никогда не интересовался историей городов, м.б. потому, что всегда жил в новостройных городах. Есть множество великолепных строк, несмотря на то, что стих написан в непонятной для меня манере позднего барокко (толстенькие амурчики, сухие парки и все герои толпящиеся на заднике картины "Въезд Р.Ж. во третьепрестольный град С-Петербург)))
С уважением, Р.В.В.

Руслан Винниченко   02.09.2013 08:16     Заявить о нарушении
Города - это моя страсть. История, георгафия, топография, топонимика, фольклор, гениус локи, архитектура, среда и пр., и др.
Особенно порадовали Вы меня определением "манера позднего барокко" - вот именно так киевлянин и увидел третьепрестольную. Я, верите ли, вдруг понял, как, должно быть, Гоголь мог смотреть на этот город.

Роман Железный   02.09.2013 12:37   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.