Годовщина-ненорматив

Как ты, дружище? Я хорошо /а *ули?/
Перекурю, пого́дь. Запалилась малость.
Так вот однажды – ёпс! – подкрадется старость,
И вспоминай сиди, как березы гнули.
Помнишь, меня катал на верхушке самой?
Щас бы яйцо снесла, а тогда – балдела.
Не, если накатить до отключки тела...
Да упаси, и так все мозги стесало.
 
Новости? Никаких. Ни в дела, ни в *лядки.
Так, покурю, взгрустну, зареву дурниной.
Знаешь, тогда и рупь был какой-то длинный,
И шоколад какой-то безумно сладкий...
И у тебя еще не свели гитару,
А у меня рука без насечек белых...
Помнишь, как я пломбир кирпичами ела?
Помнишь, как ты мечтал расписать Самару?
 
На *ер, Самары нет. Ни моей, ни нашей.
Новая в полштычка – ни всадить, ни вынуть.
Некуда, черт возьми, прокатиться с сыном –
Здесь, дорогой, дурила твоя мамаша!
Как-то всё через икс... Или я старею?
Ною, брюзжу, кривлюсь, удираю, прячусь.
К нашим хожу. И даже почти не плачу.
Помнишь, на новый год – всех свистать на рею!
 
Помнишь, твой самолет не взлетал-не падал?
Ромка припил, орал песняки с балкона.
Казик увел у бабки твоей икону,
Ты его бить не стал, потому что впадлу.
Щас в детапутах, невозмутим как будда...
Ладно, браток, пора, оставайся с богом.
Встретимся мы еще, подури́м немного:
Вы – молодые, я... ну, какая буду.