Мироздание. Книга I

                БЕЗ ЦВЕТОВ
                -------------------------------
  (Первая книга стихов Трилогии «МИРОЗДАНИЕ».)
 


                ПРЕАМБУЛА
                _____________

     Я—Кресс Александр Николаевич—родился 23 июня 1958 года в городе Минске. В данный момент мне почему-то сложно излагать свою автобиографию или сколько-нибудь рассказывать о себе. Предлагаемую книгу из Трилогии «МИРОЗДАНИЕ» думаю, как сейчас назвать, когда ещё раньше брезжили какие-то варианты. В данный момент приходит на ум название «БЕЗ ЦВЕТОВ». Пожалуй, так и оставлю. Времена года в данной книге не последовательны, смешаны. Пусть это Вас не отвлекает. У меня для начала есть не очень маленький материал, чтобы начать введение в поэзию мировых философов, литературы, искусства, традиций народов. Это очень сложная задача, если у меня хватит времени и сил. Наверное, каждый думающий человек, каждый художник понимает, что для осуществления определённого плана действий нужны целые века, но, к сожалению, жизнь человеческая весьма ограничена со всеми вытекающими из этой ограниченности последствиями. Прошу у Вас не доверять какому-либо словесному материалу, якобы исходящему от меня, кроме этих мыслей и стихов пусть даже с их недостатками. Жаль, что невозможно окунуться всецело в особое состояние, когда поэзия становится дыханием, естеством жизни, но ведь это, быть может, цель жизни, многих предстоящих томов. А разве это не повод к тому, чтобы открылся нескончаемый поток углублений и нисхождений до внешне проявившейся необъятности как единственно подлинного состояния всеобщности переживаний?
     Всего Вам наилучшего!
     (Сентябрь 2007г.)


           ВОТ И МЫ ТАКЖЕ ОТЦВЕТЁМ,
           И ОТШУМИМ, КАК ГОСТИ САДА.
           КОЛЬ НЕТ ЦВЕТОВ СРЕДИ ЗИМЫ,
           ТАК И ГРУСТИТЬ О НИХ НЕ НАДО.
           С.Есенин


ЗВЁЗДНЫЕ ЧАСЫ

Звёзды Звёздных Часов превосходных
Украшают небес циферблат.
Звёзд Часы в углублениях скромных
Ощущенье мерцаний хранят.

Звёздный времени ход аккуратен
И подчёркнут лучом антураж.
В средоточии строй вероятен,
Словно думы космической страж.

Циферблат—он сферический, ясный,
С очень сложным строеньем часов
Внутри Времени Хода, причастный
Направленьям мгновений из слов.

Мысли Времени в сущности хода
Линий звёзд направляют часы
По движенью всего небосвода
В сонме стрелок планет на весы.

А весы столь громадного центра
Регулируют в мере всю суть
Направлений, где доля момента
Всё решает в извечность вернуть.—

Это, в общем, картина созвездий,
Бытия предрешающих ход
По Закону Часов. И возмездий
Ждать нельзя, если верен подход.
2007

ПО НЕБОСВОДУ ЗВЕЗДНЫХ ЧАСОВ ВЕЧНОСТИ
(ОДА)

     «Мыслящая субстанция в качестве главного атрибута наделена непротяжённостью и потому неделима; телесная субстанция имеет величину, то есть протяжение в длину, ширину и глубину, а потому делима на части, имеет фигуру, движение и определённое расположение частей».
     Декарт

Часов Созвездий Небосвод весьма прекрасен,
Прекрасен Ход Ритма Созвездий В Тишине
Замысла Общего, где шум как непричастен
К тому чтоб быть на некой замысла волне.

О, Небосвод Часов Звёзд Точных Эр Вращенья
В Глубь Высочайшей Трансформации Эпох
До Хода Лук Замысловатых Построенья*,
Где Бога Выдох чередуется и Вдох,

Ты не представишь, Небосвод, Лук Оживлённых
Где-то за гранями твоих незримых цифр
И словно прежде Мирозданья восхищённых
В некий неведомый для видимости шифр.

Полной причастности так надобно продлиться
В неизреченное предчувствие забот
Синей безбрежности. Поэтому родится
Звёздных Часов столь Усложнённый Звёздный Ход.

Сплочён нарцисс над одиночеством в былое,
Осталось радужно забыться синеве.
Потом является видение ночное
И Звёздный Ход вдруг отражается в листве.

Утихомирил неизбывностью присущей
Себя возможный Звёздный Синтез Доминант.
Это Всеобщее в Ритмичности Ведущей
Будто явило и Всечастное Констант.

Будто бы в мазь вошло соцветие узоров
И сохранило свою форму, чтоб читать
По ней исходное задействованье створов
С неизреченным Центром Неба, как и рать.

Рать мирных синтезов высоких построений
Свой Небосвод Часов Прозрачных бережёт
Структурой ясности движения решений,
Кои безвременья блюдут водоворот.

А Звёздный Ход на Небосводе Лук Минувших
Всё же на прежние места не норовит
Стать в ЛУке Нынешнего, ибо из прильнувших
Преображений к Эре Звёздной не глядит.

В Великом Ритме застывали те протоки,
Кои так нужно для столетий сохранить
Ещё грядущих. Ибо звезды строят строки
Звёздных Часов, где очень хрупкая есть нить.

Что изменить? Лишь безусловное, чтоб было
Возможным вовсе не вторгаться в его стиль.
А безусловное—Эр звёзды, что сулило
И Океана Мирового общий штиль.

Выбор—на мере. Мир учёный понимает
Сколь дальновидным будет выстроен удел
Всех созерцаний безусловности. Черпает
Времени Ход будто надёжность Звёздных Тел.

Лучше б ты был за безконечностью, о, Звёздный
Вселенский Путь по Небосводу от Часов.
Тогда, быть может, не казалось бы, что поздно
Угомонить все притязания веков.

Через спокойствие; ничто уже не станет
Унынье роскоши мечтой обожествлять.
Учёный мир преобразится. Где-то вянет
Всякое действие, когда не продолжать.

Есть звёзды падающие, есть переходно
Производящие устои новых Эр.
Часы Звёзд Свода компонуют превосходно
Уюта всякого сакральный интерьер.

Отдельный шарм—это из прихоти созвучий.
Важно и в жизни переходы осознать,
Как от созвездий—от цветов к цветам. И жгучий
Тогда поток не будет тонкость сокрушать.

Выше нет Темы, чем Безсмертие. А Звёздность—
Есть Состоянье Свода Разума Миров.
Тогда и ясности неведомая грозность
Построит руны из божественных углов.

Чрез много вечностей пускай вот предоставят
Даже сухие лепестки тонкость невзгод
Ночей печали земляники, где направят
Часы Эр Звёздных Небосводу Новый Ход.

Только Дорога в Неизбежность будет Звёздной,
Где на краю Искусник есть—Ход Вне Времён
Часов Безсмертия Мерцаний. Тогда грозной
При сем охвате будет выспренность имён.

Страна Из Звёзд Часов Строений Звёздных Высей,
Ты простираешься над миром изнутри.
Зачем же мистика? Для слёз, чтобы из Чисел
Расы всемирной выверялся путь Зари.

А День Безсмертия Эпохи—Яровита*,
Когда Весна так несказанно расцветёт,
И миром чаша сока вешнего допита,
Всё Мирозданье первозданность обретёт.

Духовный Ритм Всего Безсмертия познает
Как путешествуем мы в будущее вдруг
Вовсе в мгновенном состоянии. Бывает,
Что параллельные вселенные—как круг.

«Укройся в мире».—Это Царственная Кобра
Рекомендует, словно всем своим друзьям,
Каждому в частности и каждой, чтобы норма
Будто склонялась к Циферблата всем стезям!

Всё—из субатомных частиц. Но состоянье
От звёзд диктует даже ласковый цветок.
Событий логика линейная воззванье
Вспять не слагает в незапамятный исток.

Неизъяснимый колокольчик, забывайся
В своей покорности отчаянной земле.
А, если хочешь, невозбранно окрыляйся,
Где путешествие во времени—в тепле.

Ты же не Фишер, колокольчик заунывный,
Но ты источник для сознания утрат.
Ночью неведомой, ах, ты такой пассивный
Часов Эр Звёзд не согласуешь адресат.

Так что естественную самопроизвольность
И сопряженье вертикалей уведёт
Глобальным Ходом в Центр Извечности. А вольность
Раздолье Времени к Иронии вернёт.

Очарованием ли истинным рожденья
Словно из самопроизвольности идей
Входить Вселенной баснословно в исключенья
Всех представлений о возможности путей?

Это магично—продолжаться неизменно
Всей вездесущности спокойствия Часов.
А Сверхтяжёлая Воронка столь мгновенно
Пусть искривляет протяжённость в Тьму Основ.

Туманным способом диктуются преданья.
Но горизонт ли только внутренний родит
Из той Безвременья Воронки все призванья
Грядущей Эксимы*, что Центр утвердит?

Проблески Прошлого возможность посылают
Предвидеть Будущее: Пульс и Циферблат.
А излучения рентгеновские знают
Центральный узел свой в обход различных дат.

Время-пространство свой проход белой дырою
Блюдёт достойно сквозь себя внутри жерла
Безмерной массы гравитации. Порою
Может казаться: расторженье—из тепла.

Дорога через безконечность столь пустынна,
Но не на внешний, на сакральный вид мечты.
Так что и внешность проявления пассивна
Совсем не к Образу Забытой Простоты.

Мы—путешественники в будущее, люди.
И все учёные об этом говорят.
Пусть Квинтэссенция и Хода Лук пребудет
Вкрапленьем Чистой Согласованности Дат.

Вспять сконструирован был Памятью Эр Вечных
Узел Извечности. Неведомое знать—
Это лишь то, что в представленьях быстротечных
Можно и точку представленья исключать.

На Цвет наложена Окружность—Завихренье
Бездны Безвременной—Старинное Чутьё—
Безотносительно к Извечности. Движенье—
Не есть Сентенция, внутри оно—ничьё.

Дыры Космические склонны управляться
С распределением безмерности путей
Энергий Сущности Вневременной. Теряться
Вот потому-то нужно рою скоростей.

Кромешный Принцип продиктован Изваяньем
Вселенской Общности Всех Благ из Пустоты
Будто Не Бывшего. Поэтому призваньем
Часы рунической сподобились черты.

Свет высокоэнергетический представит
Возможность вывести Безвременьем Квазар,
Он изумиться все галактики заставит
Тем, что собрал в себе такой ярчайший дар.

Так что сработали по полной телескопы.
Миры узнали свои центры, но в глазах
Людей, которые когда-то знали тропы
Лишь от себя будто ведущие впотьмах.

Вот есть какой-то-де пример—и всё явилось.
Словно не так. Но только что-то подождёт
Прежде, чем нечто бы действительно родилось,
И впопыхах своё знаменье принесёт.

Какой-то принцип насказанный почивает
В необходимости явления. Прошёл
Он в том явлении. А срыв тогда растает,
Ибо в явлении тот принцип превзошёл.

Награда—Истина Беззвучная в Её же
Всём Умозрительном Присутствии Чудес,
Награда Сонму Построений. И не гложет
Беззвучный Ход Часов Возвышенных Небес.

Движешься, Полное Соцветие Вселенных,
По Циферблату Небосвода Эр Часов.
Мы видим тёмное, не чувствуя нетленных
Сияний принципов, но сдержанных веков.

А это надо изъяснить: собезначальность
Как соприсутствие Эпох Издалека
Ещё Грядущего, но Бывшего. Фатальность
Тогда несвойственна движенью мотылька.

Даже законоположение не властно
Характер судеб безысходно изменить
Лишь потому, что состоянье непричастно,
Когда вращающийся света луч не длить.

Открылся Полный Небосвод Часов Старинных,
Что незапамятен их Выспренний Удел.
Пусть путешественник малейший из активных—
Даже частица-то субатомная тел.

А как лежать? Только вот так, чтоб было можно
Что-то изведать. Так кольцо из труб лежит—
Коллайдер атомов. Столкнутся непреложно
Атомы вдруг и что-то вовсе убежит.

Не стало Жизни.—Это Тень во всё забралась
Будто в Четвёртом Измерении, прошёл
Сквозь «червоточины» ряд форм и состоялась
Цель возрождения в прекрасный ореол.

Теперь ты в Школе, Покорённое Призванье
Забытой роскоши, поэтому дано
И путешествию направиться в исканье,
Собрав в Четвёртом Измерении звено

Из Безконечного. Вот цель всех потрясений—
Признать безчисленность возможности миров
Из Измеренья Безконечного. решений
Тогда не хватит, чтоб оставить лишь покров.

Нужно идти будто над драмами Преданью.
Тогда покров пусть остаётся. Вариант
Есть неизбежный, приуроченный слиянью
Тёмной Материи с Энергией Констант

Распространения—с Энергиею Тёмной.
А так прекраснее, коль Эйдос восхищён.
Тогда возможно из стези только укромной
На Циферблат взойти, где Образ вознесён.

Вот и ищи за горизонтом покаянья
Пред Неизбежным, о, отчаянье Зари.
А в этом вся закономерность обитанья
Кого бы ни было, но только без пари.

Вот рыбий глаз—он не подкован. Исключенье
Его из Повести Бездействия пришлось
По вкусу преданным друзьям. Но наполненье—
Это совсем уже неведомое в Ось.

Чистое Время простирается над миром
Условной сжатости отсутствий и тепла.
Взойдёт оно Непредсказуемым Кумиром
Туда, где Ось нечто чертила и вела.

«Я буду знать что будет дальше».—Мог бы молвить
Внутренний Бой Курантов Вечности во Мгле
Нераспознания! Но можно ли дополнить
Хотя бы что-то на Присутствия Игле?

На нет растягивайте, бездны, погашенье,
Ибо придут совсем Иные Времена.
На «нет» само уже то движется решенье,
Где вроде грезится Заветная Страна.

В немых отсутствиях уже не обретётся
Драма Безсмертия Заветов Старины
Чистой Словесности Арийской. Но поётся
Большого Холода Теория, где сны.

Нигде нет истины вневременной, есть только
Истина Времени, подёрнутая мглой
Средь Гор Неведомых. Поэтому нисколько
Грустить не будет Рукодельница с иглой.

Всё возвышая, можно в негу обернуться
Той вездесущности всеобщности листу
Всех отражений постепенных, где вернуться
Уже не нужно и к багряному кусту.

Нужна, как воздух, по причине ускользанья
Самой Иронии, и Кобра Тишины.
А отражённый свет планет сквозит в те знанья,
Где состоянья над манерами видны.

Только Единственные могут быть Законы—
Это Законы Изнутри Будто Манер
Строенья Вечности. Поэтому и стоны
Вовсе отсутствуют, где нет уже и мер.

Великих Лук Всепроявление глобально,
Глобален даже возвещения стандарт.
Лук-Манвантар всепогребенье эпохально,
Непротяжённостью чтоб чувствовал Декарт.

Вот так ты вечный—лишь в себе, Покой Движенья,
Где Ум—Субстанция—исследует предмет
Лишь метафизики, чтоб горесть язъясненья
Не выявляла как первичный даже свет.

Отождествление материи с пространством
Разнится в нашем лишь мышлении. Дано
Быть над манерами и связи с мессианством,
Где просто труд своё почувствует звено.

Но что такое Относительность? Представить
Можно отсутствие вне времени тепла.
Тогда она не станет действием вдруг править,
Когда дорога безмятежно привела

Часы Эр Звёздных к разглашению Пространства
И окунулась в Бездну Сферы сквозь века
Как Непомерная Юдоль для пуританства,
Словно над физикой осталась свысока.

Растаешь вовремя, Юдоль как вне сравнений
Чего-то большего. Цветочек превзойдет.
Однако нет уже глобальных сокрушений, -
Безотносительность по времени идёт.

Отдельно спрошен об Отдельном из Преданий
Усовершенствованья сущих родников
Принцип Отсутствий Отношений, чтоб воззваний
Уже не сдерживал рой неких маяков.

Огонь идёт словно Извечный, проницая
Всей невещественностью высшей глубину
Недр созидательности выверенной Рая,
Земную каждую Гармонии Страну.

Лишь например—и всё предстало. Отношенье
Всей Относительности вовсе ни к чему.
Спектр будет электромагнитный как прозренье
Для метафизики уроном на тесьму.

Движенья Времени—и стало. По простору
Немножко вроде наперёд. А превзошло
Новорождение. Но склонно ли к укору
Всё, что вневременно Иронию вело?

Очарование Потоком Центробежным
Не станет чувствовать, что противостоит
Тёмной Материи сюжетом неизбежным
Тёмной Энергии неявленный флюид.

Конечно, Мир—он из Соцветий Сверхпричины,
Не из безжизненной, холодной некой тьмы.
Сила неравности—не метод для кручины,
Где Пренебесные воздействуют Умы.

Пусть даже не словоохотлив в разговоры
Тёмной Энергии приличный Гороскоп,
Всё же пиши, о, Гороскоп, свои укоры
По ощущению, как преданный Эзоп.

А над пространством нет пути. Над пустотою
Нет некой замкнутости. Чем соотносить
Тогда невидимые ясности с судьбою
Некой всеобщности, когда не изъяснить?

Заведены ли были Эр Часы Безсмертья
Умного Свода Неба Чистой Пустоты?
Они лишь перевоплощались в Круговерти
Неизъяснимого Предвестья Ясной Чты*.

Антиматерии позыв лишь разнородный
Смущает несколько присутствие тепла.
Но Бой Курантов Небосвода Превосходный
Знает, как Эксима* все Эры привела.
2009
     *ЛУки Замысловатые Построенья—Манвантары. ЛУка—Прямое Направление, но в смысловом регистре сути протяжённости Манвантары. *МанвантАра—Мировой Период, длящийся миллиарды лет (условно), но ещё более сложно и безгранично. Никогда не было первой, ибо перед ней были другие и так далее. Манвантара включает в себя День и Ночь Бытия, то есть внешнее явление и растворение Мироздания.
*Яровит—Бог Весны. *Чта—Сфера Почитания. *Эксима—Истина.

СФЕРИЧЕСКИЙ ЦИФЕРБЛАТ ЗВЁЗДНЫХ ЧАСОВ ИЗВЕЧНОСТИ

     «Неудержимым и абсолютным из себя и из всего исступлением, всё оставивший и от всего освободившийся, ты безусловно будешь возведён к пресущественному сиянию божественной тьмы».
     Дионисий Ареопагит

По Циферблату Изваяний Безупречных
Цифр Согласованности ходят Пустыри.
Осталось в негах забываться быстротечных
И временам, коль цифры как поводыри.

Идёшь по мере возрастания, роскошный,
Угрюмый вымысел причастности Часов
Созвездий Призрачности. Это всевозможный
Эпох неведомых в глобальное улов.

Ты ходишь взводами, Вселенная, по краю
Будто бы Сферы Обозримой, но не так,
Как нам казалось бы. Поэтому Ураю*
Можно остаться, чтоб был полон Зодиак.

Часов ли взводами Вселенная узнает
То, как продлятся Эры Сущих Величин?
Цифр расстановка лишь руническая чает,
Чтобы покоились присутствия долин.

А безконечный лабиринт строений сложных
Часов Безвременья Высокого, как Тать
Секунд Немыслимых, Минут, Годин Возможных,
Не собирается хоть что-то предрешать.

И унаследовал Историю Глобальный
Смысл Равновесия о Полной Чистоте.
Потоки Млечные сквозят как в Погребальный
Центр Безвременья Высокого В Мете*.

Принципиально: мысль одна. Ничто не стало
Быть бы без мысли лишь одной. А Звёздный Ход
По Циферблату Часов Вечности лекало
Подводит там, где Новый грезится Восход.

Даже немыслимое—это исключенье
Из отрицанья отрицания, чтоб знать
Не распознанием, не-знанием. Волненье
Часам не свойственно, как если б потерять.

Колокол Вечности, ты встроен временами
В очень живой Звёздных Курантов механизм.
Но всё же ты где-то над Эрами веками
Будто причинностный сулишь детерминизм.

Вот бьётся Финист в невозможные стесненья.
Это, казалось бы, минуты так идут.
Но расширяются они в те воспаренья,
Кои становятся Эпохами, что ткут

Нечто неведомое,—это только нужно
Мигу последующему Вселенной всей.
Сказать, казалось бы, возможно лишь наружно
Неким явлениям Высоких Эпопей.

Вроде эфир полон глобальностью сферичной.
Часы Сферичные Недр Скрытых В Глубине
Знают наитие всеобщности статичной,
Когда движение—из статики вовне.

Так невозможно углубиться в повседневность
Только кромешному. О, только б не упасть.
Но всё же это—из единства злободневность,
Когда готовится неведению снасть.

А взгляд на Зеркало—пустынный, взгляд безмолвья
Мира оставленности Флоксов неземных,
Кои Часов лелеют негу изголовья,
Где Мирозданью в пробужденьях быть иных.

Ты грезишь дум преподношением открытых,
О, Бой Курантов Согласованности Струн
Произрастанья. В погребениях забытых
Разве ли видеть лишь Отчаявшийся Лун?
 
В Глухую Ночь продлятся Хода Звёзд Просторы
По Циферблату Восхождения Эпох
И Поглощения. Предстанут и укоры,
Словно ведущие неведомый подвох.

Лун Безграничности*, какие измеренья
Врасплох застанут по ту сторону тебя?
Или какие в полном мраке поглощенья
Тебе навеют то, что плакало дитя?

Но ты—как Центр Всех Галактик Возвращенья
На твой Единый Эр Грядущих Циферблат.
И из тебя энергий стрелок превращенья
Торят Эпохам будто Новый Адресат.

Пусть Сон Кромешный—только это вроде было
Прежде Явленья Пробуждения Миров.
Часы Эр Звёздных погружались лишь уныло
Всем Поглощением в Ночной будто Покров.

Даль говорила повседневностью извечной
О настоящем—том, которое вне нас,
Будто бы грезилась юдоли быстротечной,
Коя не выверит Вселенский Общий Час.

А постепенно исключая сновиденья,
Можно войти дыханью Времени в Покой
Без сновидений, без цветов, без сокрушенья,
Чтоб Сверхсущественный представился Устой.

Но состояние кромешной тьмы пустыни
Блужданья тусклого вселенных по судьбе
Самой извечности являет из полыни
Будто Высокую Иронию Мольбе.

Аккордов горестных иль сладостных влеченья
КрасОты Баха где-то там заворожат.
По Циферблату Небосвода Вознесенья
И исступления так будто бы парят.

Проходят Эры над пространством Циферблата
Часов Извечности. А замкнуто кольцо.
Есть лишь одна, одна есть Круглая лишь Дата.
И Сферы Некой Запредельной есть Лицо.

Опорно: Мир в его возвышенности странной
Не превзойдёт сложность Единства Вне Времён.
А потому звёздной сферичностью спонтанной
Курантов Ход так безгранично не решён.

Есть тьма божественная скрытого сиянья
И пресущественного. Ибо есть над всем,
Что сверхсущественно восходит из не-знанья
Как сверхразумное. Закончить можно тем.
2009
     *Урай-Земля—планета Урай в Чертоге Орла на Сварожьем Круге. *МетА—состояние за представимым, запредельное состояние. *Лун Безграничности (как Идея)—Гравитар, Космическая Воронка Мрака Высокого Вневременья.

СУГРОБЫ

Сугробы. Нет в мире важнее
Сугробов. Над ними покой.
И мнить невозможно сильнее
Сугробов. Проснёшься порой.

Проснёшься порой и не вспомнишь
Когда уходили поля.
И только сугробы припомнишь,
Совсем никуда не идя.

Сугробы. И только сугробы.
И только падение вниз
Унылых галактик. Трущобы
Заснежены, словно каприз.

А кто-то прошёл незаметно,
Корона мерцала во мгле.
Сугробы лежат безответно
В забытой и вечной вине.

Нет мудрости, есть расставанье
Со всем, что уходит в себя.
А дальнее света мерцанье
Бросает алмазы в поля.

Пойдём по сугробам. Так странно,
Что есть поглощенье—идти.
Но словно бы даже спонтанно
Нельзя и сугробы спасти.
2007

ИСТОК ПРОЗРАЧЕН

Исток прозрачен. Ничего не исчезает.
Иначе не был бы прозрачен и исток.
Это как утро за стеклом. А жизнь встречает
Себя внутри только, выравнивая прок.

А разве утренний эфир не так прозрачен?
Ах, как всё чисто. Вроде вовсе не унять
Той эфемерности, где ранний цвет удачен
И невозможно тому проку предстоять.

Нет пожаления* истока к проясненью
Безбрежной юности, открытой очагам.
Внутри так лихо, когда даже и стесненью
Всего забвенья не представиться очам.

Очам пустыни безконечного паденья
В ту высоту, когда и счастья не избыть.
А так пустыня прочно входит в исцеленья,
Хочет совсем уж незапамятно тужить.

Все при себе. Ах, безусловно что-то будет,
Когда помоются пустыни в небесах.
Разве отчаянием вЕдения судят,
Словно в беззрачных растворяясь очесах?
2007
     *Именно пожаления.

ВСЁ БЕЗ КРАЯ

Всё без края: и всякое мненье,
И возможность забыть про ничто,
И возможность не верить в крушенье,
Сознавать всегда что-то не то.

Одинаково всё. Только вряд ли
Распаховывать* даль так легко.
Даль сама в паутинке попятной
Будет Храм вспоминать высоко.

Когда сил нет, природа в безмолвье.
Ах, зачем ей в круженье идти?
Странник вряд ли поймёт суесловье,
Если сил нет хоть что-то сплести.

Лёгкий призрак восшествий напрасен,
Никого чтобы не отразить.
Навлекательный остров согласен
Себя в сумрачной теме открыть.
2007
     *Именно распаховывать.

ПРИНЕСЁТ ЭДЕЛЬВЕЙС

Везде звёзды горят. Так прекрасно
Небу быть необъятным в себе.
Но как жаль, что уже несогласно
Не придётся идти по судьбе.

По судьбе не придётся уж реять
Даже небу пред ясностью грёз,
Потому что решило затеять
Небо мнимые действия гроз.

Пассажиры совсем уж другие
Полетят в неосознанный рейс
И наития им дорогие
Принесёт над собой эдельвейс.

Чудом дивным те грозы развеет
Серебристый и белый цветок
Неба умного. Даже курьёзы
Пассажиры почтут словно впрок.
2007

ВЕРОЯТНО БЫ, ВРЕМЯ УСНУЛО

А готово ли время? Пожалуй
Невозможно понять этот миг.
Невозможно понять запоздалый
Этот мир, если он не постиг.

В то же время поют дисциплины.
Пела мать. Это так суждено.
Только вечная дума из глины
Вновь не вылепит то же звено.

Вот аллеи прямая спокойность
Приведёт в Ботанический Сад,
Где инертно почиет пристойность
И цветов неосознанный ряд.

Вероятно бы, время уснуло
И, наверное, русло не в нём
Себя вдруг над вселенной вернуло
В весь хрустальный, неведомый дом.
2007

НАЗОВИ ПИСЬМО К ЛЮБВИ*

1.
Назови письмо к любви. Тогда проснутся,
Может быть, где-то живые лепестки.
Может, где-то угасанья встрепенутся
Запоздавшей и оставленной строки.

Назови, не призывая изумленья
Поглощённостью мелодикой из фраз.
В апогее баснословного цветенья
Даже жимолость является как раз.

Смысловые ли пакеты не нарушат
Сожалений план высокий о письме?
Так и есть: письмо к любви. Уже не служат
И слова, что нету ночи на уме.

2.
Назови, не призывая,
Своё странное письмо.
И уйдёшь ты, забывая
Назначенье заодно.

Так темно порою. Всё же
Помни небо и покой.
Это Эхо там не гложет—
За потерянной мечтой.

Это Эхо. Заунывно
В нём хрустальная любовь
Затаится. И наивно
Будет радоваться вновь.
2007
     *«Назови письмо к любви». (Эту фразу сказал Владимир Валентинович Ежов. Его отец вроде участвовал в создании сценария к фильму «Белое солнце пустыни»).

ВОКРУГ ВСЕЛЕННОЙ РЕЮТ РОЗОЧКИ

Вокруг Вселенной реют розочки. Над ними—
Чутко-невнятное смятенье пустоты
Великой Пустоши. Стезями золотыми
Хрупко рапсодия коснётся высоты.

Ну, что же, даже безымянное начало
И прихоть мира отрешённо превзойдёт.
Но всё же мнит о безысходном запоздало
Некая розочка сияющая, ждёт.

Дождётся ль розочка тщеты изнеможенья?
Пожалуй, ей себя совсем не потерять.
Но потеряется иллюзия томленья,
Чтоб путь пустой над небесами повторять.

Чрез много вечностей обычная забота
От талых розочек покажется теплом
Отрадной юности цариц. И даже нота
Как потрясённая прольётся о земном.
2007

НАСТУПИЛА ПОРА ЗОЛОТАЯ

Наступила пора золотая,
Где-то клёнов горит красный цвет.
Всё же, что-то в ней не узнавая,
Небо ищет томленью ответ

Постоянно опавшие листья
В новом круге волнуют детей
И волнение проблеском длится,
Уводя иногда матерей.

Наступила пора золотая,
Золотая пора не ждала
Своей лёгкости, но, увядая,
Все оттенки к печали звала.

Обветшавшая изгородь слышит
От берёзы последний урок.
Что-то хрупкое осенью движет—
Самый робкий на горе намёк.

Не имеет значения вялость
Свежих отблесков чуткой листвы.
Это золото—словно усталость,
Просветлённая грустью молвы.

И, листая осенние чувства,
Час огней ничего не сказал
О наплывах заботы искусства,
Когда мягкой прохладе внимал.
2006

К СТРАНЕ АЛТАРИИ

Пространство возникло из тленья
Погасшей природы глубин
Как некое смыслов горенье
Над вещим единством стремнин.

Пространство из тленья не может
Эфиром тщеты возникать,
Но если понятие гложет,
То тление нужно понять.

Пространство не мыслится высью,
Но неким просторным умом
Космической Сферы. Исчислит
Она Бытие Об Одном.

Когда темнота покрывает
Сияние, где нету струн,
Пространство зачем-то растает
В блистании призрачных рун.

Алтария будет Страною
Причастности К Чистым Умам.
Алтария склонна к Покою,
Покорна Извечным Чертам.
2007

ПРОПАСТЬ ЦВЕТЕНИЯ

Весна ли временна? Наитие ли скажет
Небытие что можно только исчерпать?
Всё же сомнение на линию укажет,
Чтобы её совсем бездонно потерять.

И вовсе думать ли о неге приобщенья
К мягкой Весне, когда цветущая земля
Вошла в извечность неземного сокрушенья,
Вотще о временных потерях не моля?

Листая лёгкие мгновения утраты,
Минуты чутко в безусловность перейдут
Словно неведенья. Весны извечной даты
Фиалки в странной непричастности найдут.

Счастлив, кто крепок, ничего не представляя,
Не сознавая отрешённости во вне.
И невозможно, словно в пропасти бывая,
Вдруг перейти к тому, что скрыто в глубине.

Пропасть цветения такая неземная,
Что невозможно ей безпечно дорожить.
Прозрачно-вешние протоки, ускользая,
Не будут жалко о вневременном тужить.

А вот божЕствующих прихотей отрада
Присуща крайне неизбывной высоте
Ясной бездонности. Поэтому не надо
Грустить Весне о безупречной маете. 
2007
      
НЕВЕДОМОМУ ИСТОКУ

Одно стенание - на что оно укажет -
Одно стенание потерянных глубин,
Когда глубины бытия уже не скажут
Зачем Неведомый Исток уже Один?

Ты навсегда уже Один, Исток Без Мысли.
Глубины чувствам перестали уже быть,
Как не войти уже в Неведомое высью
Тем состояньям, где хотелось бы любить.

Не исключение Неведомое, - тает,
Не слово, кое обозначит даже дрожь,
Не имя, кое безусловность воплощает,
Не дума, коею мир так бывал хорош,

И не неведомое. Это ли читая,
Саму Бездонность Чувства Солнца отрицать?
Тебе, Неведомое, Душу исключая,
Не говорить уже совсем и не молчать.
2007

ЭХО СЕРДЦА ПРИРОДЫ

Только вечно ложись. Ничего
Не доказывай. Ласковый цвет
Всех сияний уйдёт от всего,
Поглощая последний лишь след.

Только вечно ложись. Тебя ждут
Твоей вечности мнимой друзья.
Они робко тебя берегут,
Почему-то всегда уходя.

Только вечно ложись. И не жди
Упоения льдом. Ибо ночь
Ниспошлёт по деревьям дожди
И тебе уж не смогут помочь.

Неизбывна последняя грусть,
Быль земная над кромкой воды.
Где-то кромка воды. Ну и пусть
Размываются жизни следы.

Ничего не исчерпывай. Миг
Идёт Эхом беззвучным в ночи,
Эхом сердца природы. Поник
Ты, теряя раздумья ключи.
2007

СЛОВА БУДУТ ПЛАКАТЬ

Слушай даль. Всегда будет казаться,
Что она сформирует покой.
И слова будут плакать, теряться,
Чтобы каждый был в русле не свой.

Слушай даль, она чем-то поможет,
Чтобы сон в покаянье вошёл
Перед всею Землёю. Не сможет
Даль подумать, что кто-то ушёл.

Были всходы и были низовья
О тех всходах, чтоб даль отразить.
Вот она, словно у изголовья
Твоего, хочет Землю вместить.

Дорогие слова, вам признанье,
Потому что их даль заберёт
В невесомое боли преданье
И потом их никто не найдёт.
2007

НО СМОГУТ В ЛЕПЕСТОЧКЕ ПОТЕРЯТЬСЯ

Даже все вечности не смогут удержаться
Перед падением в созвездья лепестка
Белой ромашки. Тогда разве ль удивляться
Насколько долей поглощённость высока?

Вовсе все вечности не могут убеждаться
В мнимой покорности Извечной Пустоты,
Но смогут чутко в лепесточке потеряться,
Не зная долей для чего они просты.
2007

НАВСЕГДА

Были сны, были яркие тени.
Кто-то лампу в ночи погасил—
И пропали ступени, ступени,
Я салазки из рук упустил—

И помчались—кривая дорога—
В ночь, куда единились столбы.
Лишь огни замерцали немного,
Кто-то вышел из древней избы;

Посмотрел—всё утихло навеки.
Лампа, лампа исчезла с окна.
И закрылись усталые веки,
И взошла над землёю луна.
2007

НЕ УЙТИ

В продолжении тонущих стёкол
Сонм огней и душистость ветров,
А над зданием замкнутых окон
Безпокойное эхо шагов.

Не уйду ли в безпечность видений
За широкую белую дверь?
Не оставлю ли в стенах сомнений,
А в душе слово вечное «верь»?

«Верь», - колышется ветка ночная,
Погружаясь во мглу синевы.
«Верь», - река где-то дремлет живая
За печалью осенней листвы.

Но слабею от тусклого света,
От фонарных огней на стекле.
И сквозь сон ожидаю рассвета,
И уйти не могу, - я во тьме.
2007

В ПУСТОТЕ ОБЪЕКТИВНЫЙ ЕСТЬ ПОСОХ

В пустоте объективный есть посох,
В пустоте есть забвенья туман.
И в неявных иллюзий вопросах
Посох времени небом был дан.

В пустоте объективный есть посох,
В ней бездействия брезжат миры
Несказанные. В ровных откосах
Призмы вечности—холод поры.

Вот великая пустошь наитий
Тех безвременных черт бытия,
Где не образ, не бремя открытий
И отсутствует в ней колея.

Всё же посохом вмиг начертала
Колею бытия эра в ней,
Когда участь ничья не стонала,
Словно лУку ответственных дней.

И тогда радость чты* возникала,
Погранома* тогда снизошла,
Чрез отсутствие нечто стяжала
И гадательность вдруг обрела.

Но неясность—основа творенья,
Когда в нём чистоты не найти,
А найти лишь иллюзию зренья,
Чтоб в забвение после уйти.

А за крайней чертой вовсе нету
Ничего, вовсе вроде не шло.
Посох эры за гранью сюжету
Не представится, если вело.
2005
     *Чта—сфера почитания. *Погранома—крайняя черта.

И БУДЕМ РОЖДАТЬСЯ И ТЛЕТЬ

Я научился у осени
Простой, неизбывной печали.
Прозрачной, туманною просинью
Подёрнуты светлые дали.

Я у листвы научился
Во всём доверяться земле.
Покорностью тлен озарился
На блёклой, прохладной траве.

И даже, когда расставались,
Я тайну прощенья узнал:
Из тлена они улыбались—
Те листья, которых так ждал.

Так ждал этой лёгкой поры.
И вот дерева отшумели.
И молоды мы, и стары,
С природой рождались и тлели.

И будем рождаться и тлеть
В своей неизбывной печали,
Ведь надобно нам отшуметь,
Чтоб просветленье узнали.

И глядя как златом чудесным
Охвачены клёны, берёзы,
Волнуешься робко. Уместным
Наитием кажутся слёзы.
2005

ВЕЗДЕ ТОЛЬКО БУДЕТ ПОКОЙ

Ах, как же всего было много
В сознании вечных пустот,
В них каждая тленья дорога
В одну неизбывность ведёт.

И эта полей неизбывность,
И отдых лучей на меже
Рождают объятий пассивность
В земной и небесной душе.

И то, что так свойственно в мире,
Уходит в извечный покой.
Заведомо точно: в эфире
Не будет юдоли земной.

Заведомо точно: шло время.
Дремал на ночлеге пастух,
Его безымянное бремя—
Стог сена. День жизни потух.

Везде лишь покой только будет,
Покой только будет везде.
Проснётся пастух и рассудит,
Что он отразится в воде.

Вдруг голые вздохи берёзы
Ему померещатся вдруг
И вдруг упадут его слёзы
В берёзы печальный испуг.

И солнечный диск станет ясен,
Но не потому, что он есть,
А всё потому что подвластен,
Когда есть померкшая весть.

Померкшая весть—это призма
Тумана грядущих эпох
И странная даже харизма,
Берёзы вместившая вздох.

Неясен исток продолженья,
Но всё же он есть далеко,
Как есть преломление тленья
И в призме почиет легко.

Хрустальная призма тумана
И блеска ушедшей земли
Не вынесет радость из стана,
Где землю огнём обожгли.

Вода только будет ютиться,
Но вот отраженья её
В былое решат возвратиться,
Где всё уже вовсе ничьё.

Иллюзия вечной вселенной
В себя же саму упадёт
И снова вернётся нетленной
Лишь гаммой. Ничто не грядёт.

Но что-то грядёт, ибо радость
Не в ритме забвения дней,
А в том, что земная усталость
Бывает, скорее, ничьей.
2005

ВЕТОЧКАМ

Веточки, жаль, что вы только
Боль не имели ввиду,
Жаль, что не знали насколько
Чувствовать сердцем страду.

Сердце деревьев ли ваше
Лишь без сознанья молчит?
Но что же может быть краше,
Если оно говорит?

Веточки, вы забежите
Где-то вперёд, за родник,
Там отрешённо глядите:
Месяц над вами поник.

Веточки, разве ли встретит
Вас Золотая Звезда?
Пусть и она вас заметит,
Чтобы обнять навсегда.
2007

НЕТ РАСХОЖДЕНИЙ МЕЖДУ КУПОЛАМИ

Нет расхождений между куполами,
Они единством знают высоту.
И Русь Святая ясно временами
Всё постигает Ту же Красоту.

Можно светиться внутренним свеченьем
Живому злату вещей тишины,
Когда прозрачным, чутким настроеньем
Шлют времена неведомые сны.

Свет разольётся зримо по Вселенной.
Как сень, уйдёт незримая печаль.
Природа станет негою нетленной,
Когда прозрачность—трепетная даль.

А на Земле Прелестной всходы краше,
Мидгард—названье древнее её.
Без разрушенья Время перепашет
Словно Земли ведущей бытиё.

Но вот растает там—над временами
И золотая повесть куполов.
Нет расхождений между куполами,—
Это так ясно даже и без слов.
2007

СЕРДЦЕ СОЛНЦА ВСЁ СКРОЕТ

Сердце Солнца всё скроет. Причастность
Сердца Солнца всегда глубока.
И поры насладилась согласность
Оттого, что всегда берегла.

Свет прощальный, пожалуй, неясен,—
Это сердце скрывает печаль,
Сердце Солнца. Зачем не согласен
Свет прощальный покинуть вуаль?

Вуаль неба вдали от сиянья.
Это вечности ли документ?
Мир молочный детей из роптанья
Извлечёт для себя постамент.

Сердце Солнца всё скроет. Однако,
Навек войны отторгнет оно.
Расцветёт под сияния знаком
То, чему расцвести решено.
2007

УПАДЁТ ЛЕПЕСТОК В НЕИЗБЕЖНОСТЬ

Упадёт лепесток в неизбежность
Высоты осознания той
Некой вечной любви. И вся нежность
Той любви покорит высотой.

Проявление—в этом ли горесть?
В высоте ли прекрасных минут?
Как же в тайне почувствовать повесть
Высоты, где истоки живут?

Тайну ум не постигнет, доколе
Не увидит блаженных даров.
Потому красота поневоле
Недоступна. Доступен покров.

Только знаете что, покоритесь
Лепестку безысходных теней.
Не возносится больше и витязь—
И Айвенго не помнит огней.
2006

В НОВОМ СВЕТЕ КРИНИЦЫ

Когда вышли на всходы, то между
Родниками криница была.
КОпань мелкая, сбросив одежду,
Для Пресущих себя берегла.

И Пресущих Энергий Сиянья
Очень тонко решили предстать
Той Кринице. В одежду блистанья
Ту Криницу взялись облачать.

В Водах Света Свет преобразили
Существа Пренебесных Умов.
Озарением чудным проплыли
Лучезарных сплетенья венков.

Озаренья умножились Воды.
И Вселенные произросли
В Новом Свете Криницы. И Всходы
Стали Новым Пределом Земли.

Чистых Знаков Природы Блаженство
Словно Сущность Пресущую зрит,
Не явление, а Совершенство
Безымянного Свойства и чтит.

Только Крайний В Иллюзии Сущий
Без Предела Себя сознаёт
Над Собой, исступая в Идущий
Мрак БожЕствующий, и не ждёт.

Сверхпричине ли ждать покаянья
От покинутых хат серебра,
Где оклады при Образах Знанья
Забывали, что были вчера?
2007

УХОДИШЬ В СЛОВА

Первым делом тебе, орхидея,
Вдруг укажут как быть в Небесах.
В наготе своей ты, розовея,
Найдёшь свой изумительный прах.

Ты уходишь в слова и встречаешь,
Что в них вовсе совсем уж не та,
Ибо чутко себя в них теряешь,
Когда кажется мнимой черта.

Вероятно, что ласка в блаженстве,
Ласка Неба к Открытой В Покой
Орхидее, когда в совершенстве
Растворяла себя чистотой.
2007

ЖИВЫЕ ВСЕГДА ПЛАЧУТ

Когда мы уходили в безбрежность
Осознания странных ночей,
Мы не знали, что есть ещё нежность,
Что молчать может где-то ручей.

Когда мы себя не сознавали,
Почему-то смеялся тростник.
А потом мы зачем-то рыдали,
Чтоб никто к нам совсем не приник.

Когда мы забывали безбрежность,
То казалось, что нету стыда,
Что напрасной была безмятежность,
Что не плакали мы никогда.

Когда мы незаметно любили,
Тогда плакали не обо всём,
А потом в глубину уходили,
Чтоб совсем не остаться ни в чём.

Мы срывались, когда не хотели
Плакать так, как никто не сказал.
А потом над вселенной летели,
Где никто никогда не искал.

Когда плакать и плакать хотелось,
Запрещали себе говорить
Понарошку, чтоб вовсе не спелось
Нам о том, что возможно забыть.

Когда нас забывали родные,
Каждый был заключён сам в себя.
Так бывало со всеми. Живые
Всегда плачут, зачем-то любя.
2007

ЧТОБЫ ВСЕМ ОБЛАДАТЬ

До конца безконечности звёзды
Почему-то о чём-то молчат.
Почему-то становится поздно
Замечать, что они лишь дрожат.

До конца безконечности судьбы
Неизвестны. И их ли читать?
Ах, бездействие горя вернуть бы,
Чтоб Вселенной всегда отдыхать.

До конца безконечности можно
Единицу Всего не понять.
Но возможно постичь осторожно,
Что дано ещё что-то познать.

Но за край безконечности выйдя,
Умозрение можно терять,
Потому что никто не обидит
Никого, чтобы всем обладать.
2007

ЕСТЬ СЛОВА БЕЗ ПРИЧАЛА

Есть слова без причала; порою
Забывают где им нужно быть,
Даже если они всей мечтою
Лейтмотива почувствуют нить.

И они непонятны бывают,
В смысле том, что совсем не хотят
Ничего утверждать. А растают
Там, где птицы зачем-то летят.

Есть слова как причалы. Такие
Вдруг слова привлекают к себе
Корабли многих судеб. Живые—
Они свойственны чуткой мольбе.

Но мольба эта—общая, многих,
Тех людей, кои думать хотят
Только вместе. В наитиях строгих
Те слова очень многие чтят.

Есть слова никакие. И вовсе
Не нужны, их не нужно хранить
В каждой участи. Разве ли осень
Позабудет зиму предварить?

Есть слова как пустыни. Обычно
Те слова увлекают в себя,
Оставляют всё то, что привычно,
В глубину тех пустынь уходя.

И Марии Египетской голос
Мог бы где-то их восстановить.
Только больше не радует колос,
Если их невозможно забыть.

Мало ль слов существует на свете?
Все они—из покорных глубин,
Те, которые тонут в ответе
За печаль покорённых вершин.

По пути не укажешь как падать,
Потому-то слова не идут,
А покоятся, чтобы поплакать
Над бездействием прочных минут.
2007

ДОЖДЬ СРЕДОСТЕНЬЕ ОМОЕТ

Тихо, как память, проходит
Лёгкой стези вот черта.
И глубину вдруг уводит
Чувства любви простота.

Чувство Вселенной укроет
Слёзы простых матерей.
Дождь средостенье омоет
Ради стенанья детей.
2006

ВОТ, КАЗАЛОСЬ БЫ, ВСЁ ЗАМЕРЗАЛО

Путь на белом ума воплощенья—
Белый снег, белый снег, белый снег—
Мягко веет в границах паренья
Той эпохи, где лёгкость утех.

Белый снег воплощенья снежинок,
Распустивших узоры забот
В тайне времени, где без запинок,
Как покровы, всё лучшее ждёт.

Белый снег нерушимый, глобальный,
Как глобальна вся участь небес
И всех звёздочек. Только детальный
Не окончится вовсе процесс.

Вот, казалось бы, всё замерзало.
Только сколько ж вниманья сойдёт,
Чтобы чистым легло покрывало
На кровать бытия, что так ждёт.
2006

КАК ХРУПКО В СТРАНЕ БЕЗЗАВЕТНОЙ

Разве холод даёт заключенье?
Заключенье ничто не даёт.
Может быть только некое мненье
Ограниченных рамок, где лёд.

Вот пределы минут, они Уже,
Чем пределы часов, часы—дней,
Но не больше. Поэтому дружен
Отвлечённый мотив для огней.

Только вот есть и благословенье
Вездесущей Причины Всего
Необъятного. Вещее зренье
Той Причины грустит оттого.

Яркой Радуги слово летело.
Перестроится некий налёт
На всё чистое. Слово хотело
Отойти на мгновенье вперёд.

Очень хрупко в Стране Беззаветной,
Как-то чище и вовсе светло.
Всё же, как это так?! Лишь сюжетной
Всей истории вдруг повезло.
2007

ПРОСТО ЗВЁЗДЫ ШУМЕЛИ

Сделай час, о, Меркурий. Планета
К Солнцу первая ты. Так начни
Создавать удаленье сюжета
Притяжения в Вечные Дни.

«В День Последний идём», - отвечает.
Но ей меньше ста дней пролетать
Вокруг Солнца. Но так нагнетает
И Венере возможность узнать.

Просто звёзды шумели. И повесть
Начинанья—всё небо. Парил
Купол звёздный, как некая новость
Всевозможной иллюзии сил.

Но вот каплет вершин облученье,
Чтобы жизни планеты родить.
Это точно всегда—проясненье
Всей материи, чтобы ей быть.

Из Себя, из всего исступает
Исступивший Своей Высотой
Пресущественный. Землю встречает
Имманентных наитий устой.
2007

В ТЕРПИГОРЬЕ У ОЗЕРА МСТИНО

С мостков я прозрачную мглу созерцаю,
Серебряный свет облаков,
Волнам прибегающим молча внимаю               
Вдоль травной каймы берегов.

Всё в сумрачной дымке весенней прохлады,
А ива склонилась к воде.               
А сердце исполнено ясной отрады.
Шлёт чайка порывы в мечте.

Иду по тропинке вдоль берега узкой
И по прошлогодней листве,
То вот поднимаюсь, то следую спуском,
Внимая угрюмой волне.

За толстой осиной от ветра укрылся,               
Чтоб встречей проникнуться с ней—
С родимой природой. Душой притаился.
Шум листьев весенних больней.

И пенятся волны, о брег ударяясь,
Дано их другим настигать.
А редкостность встреч – несказанная радость,
В которой нельзя тосковать.
1995

КАК ПОНЯТЬ ПИСЬМЕНА БЕЛЫХ ЧАЕК?

Почему-то молчишь, представляя
Письмена белых чаек? Но как,
Незамеченный берег встречая,
Его знать? Но сочтёшь за пустяк.

Потому что ты шёл забывая
Всё на свете, не зная пути.
Письмена белых чаек встречая,
Не хотел в тусклом сердце нести.

Не взошли над мечтою надежды.
Письмена белых чаек ушли.
Не взираешь уже на одежды
Всех цветущих растений земли.

Как понять, - спросишь словно у края, -
Письмена белых чаек? Ответь.
Но не можешь ответить. Другая
Покорит из надежд круговерть.

Всё же, непостижимо ли Солнце?—
В письменах белых чаек—вопрос
Есть такой. Но не радует стронций,
Потому что случайно возрос.

«Вера? Я не иду».—Так ты мыслишь.
В письменах белых чаек не то.
Ты вовек ничего не исчислишь,
Не приемля миров решето.

Но вот так по картинам не множат
Тот полёт белых чаек. Но вот
Расхождения всё же тревожат
Белых чаек. Никто не поймёт.
2007

ПРОНЕСТИ ЛИ ПОТЕРИ ИСКАНЬЮ?

Пронести ли потери исканью,
Хоть бы несколько? Что ж, за предел
Можно выйти земному роптанью,
Если свет так роптанья хотел.

Свет земной очень схож с излияньем
Безысходности. В свете ли чар?
Дело в том, что восторженным знаньем
Не откроется ласковый дар.

Пусть откроется. Кто его знает—
Этот ласковый дар вне забот?
Не себя и Сократ постигает,
Просто грезит, когда недочёт.

Нужно выше идти, чем почёты.
Нужно вовсе совсем не идти.
Нужно вовсе забыть про банкноты.
Нужно только банкноты спасти.

Беда в теле. Всё ж там её нету.
Пришлый страх не поможет забыть,
Что всегда говорят по секрету
Все падения, чтобы любить.
2007

ДЕМИУРГИЯ

Всё реже чтят словно унылые забвенья
Свою приверженность к оплошной маете.
Вот вроде форма. Но, однако, исключенья
Вовсе не следуют покорной простоте.

Но на неведенье намёк уже не спасся.
Трамбуй, намёк, свой покорное ничто.
Иль ты доискиваться хочешь? Так расслабься.
Демиургия тогда выскажет всё то.

«Мы золотые», - это скажут упованья
Смятений сизых, исключительных ракит.
Ах, вроде есть пренепорочные слиянья
Великодушия восторженных ланит.

Демиургия непонятных изъяснений
Во мгле присутствие себя заворожит.
И как-то быстро воспаряет из сомнений
Та детства ласточка, которая летит.

Только безвременно ушло непротивленье
В гулко-обманутую пустошь над собой.
Демиургия—заблудившееся мненье
Словно по поводу согласия с мечтой.

Разве побочное явление вселенной
Акт сотворенья неким плеском упразднит?
Что ж, и прозрачной некой долей сокровенной
Сам Айвазовский потрясенье возродит.

Стеклом ли будет вспоминать так аккуратно
Демиургию воссозданья мельхиор?
Драматургия, окунётся вероятно
Невнятной негой в неумышленный простор.

Но её пристальность глубин не превосходит,
Когда сплошные указанья ей журчат.
Пускай одно известно—то, что не находит
Демиургическое временных цитат.
2007

В СЕРЕБРИСТОСТИ ЛУЧЕЙ

Дождь на раздумье нас наводит почему-то,
Травинки отблесками что-то говорят,
Капель за стёклами посланье шлёт кому-то
И по земле мягко отстукивает ряд.

Немножко там и лопухи воспрянуть рады,
Весьма размашисто внимая небесам.
Нет для земли словно весомее награды,
Чем лишь внимать чисто-природным голосам.

Не груб и ты, час просветлённого роптанья,
Час серебристых, влажно-трепетных лучей.
Ах, из какого-то невнятного сиянья
Проступит робко безначальное из дней.
2006

ДОГМАТИЧЕСКИЙ ЭТЮД

Вот в диалектике движенья исключают
Взаимно свет и мрак друг друга. Не дано
Разуму быть там, где пресущую познают
Природу Боги, словно это решено.

И разум наш не соприроден абсолютно
Сверхсущей сущности, которую не знать.
И сверхприроде мы не вверимся подспудно,
Думая, что мы сможем чем-то обладать.

Так что, божЕствующий мрак—свет неприступный,
В котором Бог только живёт, не родствен он
Нашей природе человеческой. Доступный
Свет тварный—это лишь условный эталон.

Бог не есть свет, Он не есть мрак, но Он превыше
Словно понятья трансцендентности. Итак,
Пусть утвержденья, отрицанья будут в нише
Не возвышений, но, пожалуй, просто так.

Господь превыше утвержденья, отрицанья.
И трансцендентность абсолютная совсем
Неизреченностью не впишется в познанья.
Лишь апофаза в мире может быть над всем.

Тогда Троичная Сверхсущность простирает
Это единство апофазы* в полный мрак
Света неведенья. Единство проявляет
Чрез совокупность имманентный обиняк.
2007
     *Апофаза (греч.)—мышление, например, о единстве через отрицание до неопределимого.

СТРАНИЧНЫЕ САДЫ

Пусть страничным садам повествуют
Родники чистоту своих грёз,
Когда чувства луны немотствуют
Про небесное таинство слёз.

Оперенье деревьев крылатых
В родники серебро ниспошлёт.
Из страничных садов небогатых
Серебро родников запоёт.

Со страниц ли сады разузнают
О возможности жить, не тужить?
Только вряд ли плоды потеряют
Дар над водами грёз ворожить.

Эта тень по душе—пониманье.
Вспоминают сады наяву,
Как они уходили в изгнанье
Со страниц и теряли листву.

Но безмолвье они потеряли.
Потому даже арфа молчит,
А Эол упускает детали:
Арфу сказка садов растворит.
2007

ОЧЕНЬ КРАСНЫЕ ЛИСТЬЯ У КЛЁНОВ

Очень красные листья у клёнов
Иногда загораются. Друг,
Не найти уже больше тех стонов,
От которых не будет испуг.

Вот величие запросто метит
Листья красные в нём отразить—
В том прискорбном испуге. Заметит
Погибающий ровную нить.

Очень редкая линия тает
В каждой памяти неких пустот.
Есть и тот, кто от боли страдает,
Он по линии жёсткой идёт.

Каждый светел буклет отвлечений.
Ах, как жарко забытым томам.
В Тайне Тайны не будет смятений,
Тайна Тайны не верит чертам.

Никуда ты не будешь стремиться.
Только в кружево будешь смотреть.
Вот уже всё закрылось. Забыться
Невозможно, но можно истлеть.
2007

МЕЧТА О ПЕСНЕ СЛЁЗ

Песня Слёз, не тебе ли заметить
Белоснежных берёз тишину?
Белый Дервь* пожелает приметить
В тебе слёз неземную вину.

Песня Слёз, ты зачем-то растаешь
В своих собственных, чистых слезах,
А потом над собой уплываешь,
У Дервя отражаясь в глазах.

Ты радей о стенаньях крылатых,
Песня Слёз, но стенанья не жди.
Зазеркалье природное в датах
Пожалеет и слёзы-дожди.

Слёзы где-то забудут земное
И забудут свою Песню Слёз.
Выражений Хранитель златое
Отразит на них Солнце Берёз.

Выражений Сердечных Хранитель—
Белый Дервь в их покои войдёт—
В само сердце природы. Обитель
Самый крупный алмаз обретёт.

Талый снег остаётся надолго
В Песне Слёз, его не исчерпать.
Утро Вечности трепетным всволгом*
Вдруг захочет чрез слёзы сиять.
2007
     *Дервь—Старец. *Всволг—влажное состояние природы, всплеск природы.

ЛЮБЯЩАЯ ПОЁТ

Адрес мой натяни на подрамник,
Написала помадой его.
Посмотри как цветёт палисадник.
Это как-то превыше всего?

Почему же так грустно на свете?
Почему не ответишь ты мне?
Посмотри, как являются в цвете
Все потоки, что скрыты в огне.

Мы в огне нашей страсти сгораем,
Но любовь расцветает на нём.
В нём сгорая, мы не умираем,
Но любовь вдруг становится днём.

Мы пылаем в рассвете сияньем
Наших чувств. Почему ты молчишь?
Разве можно пройти угасаньем,
Если ты не о мне говоришь?

Адрес мой натяни на подрамник,
Я помадой свой адрес зажгла.
Я хочу, чтобы был палисадник
Выше неба, а я бы цвела.
2007

КАК ЗАПЛАКАТЬ СЛОВАМ?

Как заплакать словам, чтобы песня
Стала плакать от собственных слов?
Ведь безмолвия песня чудесней,
Если в ней мелодичность садов.

Мелодичность раздумий представит
Чрез безмолвие слёзы словам,
Может быть. Что же слёзы направит,
Словно если бы течь ручейкам?

Но пока слова плакать не в силах.
И раздумий сады промолчат.
Люди плачут порой на могилах,
Про великие думы дрожат.

Что же, птицы, вы так на рассвете
Выше пенья не знали тех слов,
От которых бы, словно в расцвете,
Появлялись бы слёзы цветов?

Есть те песни, что вслух не поются,
Дум безмолвием скрыты они.
В них мелодии слёз берегутся,
Словно радуг светлейших огни.

Есть мелодии слёзных цветений,
Эти слёзы родятся в словах,
Чтобы плакать словам откровений,
Но в невидимых неба цветах.
2007

ЛЮБЯЩАЯ ПРИЗНАЁТСЯ

Я на тебя букет свой розовый бросаю
Своей влюблённости, чтоб ты лишь мною жил.
Когда я травы рассидела, ты по краю
Меня в объятиях так бережно хранил.

«Я на руках тебя несу», - ты нежно шепчешь.
А я так словно бы крылатая лечу.
И мы там снова, где ты волосы приметишь
Мягко распущенными. Я так и хожу.

А вот заколка деревянная. Ты слышишь?
И ты в словах нашей любви себя хранишь.
А я дышу, и ты со мною слёзно дышишь.
Когда дрожу, ты почему-то не дрожишь.

Будем летать по поднебесью золотому,
Будем миры сверхлучезарные искать.
Ты мне ответил, что «цветению земному
Не нужно слишком в неизвестность убывать».

Мы наши звёзды сохраним в одном тюльпане,
Я орхидеей обниму этот тюльпан.
И станет ночь светиться радугой, и станет
Звёздное небо как цветущий океан.
2007

ВОТ И ЖЕРДОЧКИ

Вот и жердочки. Всё ж убывают
Почему-то вращения дней.
Ну а жердочки сад ограждают
Просто линией слабых теней.

Высоко поднимаются травы,
Если их не успеешь скосить.
А у времени вещие нравы:
Они тут же хотят всё сместить.

Надо, веточки перерубая
Даже маленькие, сохранить
Прок о том, когда изнемогая
Звёзды тоже хотят ворожить.

Ну, а птицы! О, чувств впредь не хватит.
Хватит только усилий дойти
В необъятное. Ночь лишь заплатит
Настроением, где нет пути.

Если тайна, то где она будет?
Там, где тайны не может и быть.
Только звёздочкой разве прибудет
Существо, о котором не мнить.

Знаешь, друг, тебе жить уж не время.
В небе линий каких-то пути.
Не неси ты напрасное бремя.
Эти звёздочки не превзойти.
2007

НЕВЕДОМОЕ НА ПОТОМ

Нужны думы все, чтоб отсеять
Из них только те, что из трав
Сознания Вечности. Веять—
Ветрам так легко, всё узнав.

Раздумья тогда претворяют
Мечту в неизбывный мотив,
Порою его поверяют
Безмолвию трепетных нив.

Нужны думы все, чтобы общность
Стучания столбиков шла
В весьма отвлечённую прочность
И внутрь настроенья вела.

Стучание столбиков строчек
Когда-то войдёт в тишину,
Совсем не затронет листочек,
Ах, даже вниманьем к нему.

Когда-то их вовсе не станет—
Раздумий о чём-то земном,
О всём и небесном. Предстанет
Неведомое на потом.
2007

ТЫ РОСИНКУ НЕ СМОЖЕШЬ ЛЮБИТЬ

Вот и всё, ничего уж не скажешь,
Не прильнёшь к роднику невзначай,
Только где-то за краем растаешь
Неизвестности. Есть ли тот край?

Расплело тебя ради утраты
Всей души. Так зачем ты пришёл?
Просто ты сам не помнил когда-то,
Что ещё ты не произошёл.

Что же значит идти выше неба?
Это значит совсем не идти.
Ты нигде ещё вовсе и не был,
Потому что хотел превзойти.

Превзойти ты кручину не сможешь,
Она просто сама по себе.
Ах, травинка, зачем же ты гложешь
Состоянье росинки в судьбе?

Как желать? Ничего не ответишь.
Ведь желать—это значит не быть.
Ты травинку уже не заметишь,
Ты росинку не сможешь любить.
2007

ТОЛЬКО КАЖЕТСЯ

Наплывы. Любовь. Обещанья.
Но дождь только будет один.
Из темы глубин состраданья
Останется вереск седин.

И ласточек вдруг вспоминая,
Возможно ль хоть что-то познать?
Ах, лишь вездесущность, черпая,
Захочет себя же унять?

Найти невозможность попроще—
Вот есть отрешённый предел.
Высокой иллюзией ропщет
Невнятный, земной передел.

Энергия Времени реет
Совсем то уж как-то не так.
Златую монету затеет
Топтать уж попавший впросак.

Покорности степень высокой
Томится в основе родства.
Болезненный мир недалёкой
Томится тюрьмой волшебства.

Не тянет на мизер. Большое
Так немощно, что превзойти
Не сможет весьма дорогое,
Но вовсе не хочет уйти.

Ах, травушка мята, не скройся,
Когда ты зачем-то была.
Серебряный свет, успокойся,
В свой мир Берегиня ушла.
2007

ТОЛЬКО ТЕНЬ

     «Только тень. Больше ничего».
     (?)

Нет предела, когда расцветает
Чувство редкости избранных слёз,
Когда что-то всерьез убывает
Как возможный стенанья вопрос.

Мы могли бы спросить: почему же
Превозносится чувство травы?
В тайне пропасти возглас ли нужен,
Когда тени волнуют листвы?

У нас много друзей. Но зачем-то
Опускается сумрак на нас.
Посреди ли стенанья акцентом
Блика нежности выверить час?

Это так заунывно: не чаять.
Времена ли другие придут?
Нить высокую можно представить,
Где её наши сны берегут.

Упадёт она только на небо—
Нить высокая. «Я, только я».—
Скажешь ты. Но тростиночкой не был
Отвлечённый покой бытия.
2007

ЛЮБОВЬ НЕ В СИЛЕ

Горит Душа, и вот идёт по тропам ритмов.
Душа Вселенной—это Сада аромат.
Ах, Благодар,* но почему же так обидно
Мира Душе всегда гореть из-за утрат?

«Ах, это тройка Наша скачет с бубенцами».—
Вроде могли бы Отвлечённые сказать!
И всё ж Валькирия взошла над временами,
Где гордо Одину возможно предстоять.

А, кстати, мир даже сейчас—у озарений
В чём-то тогдашнем, когда не было забот.
Словно бы некие из чутких измерений
Хрупко возвысились стенания частот.

Но Мир так вдруг закрыли некие сумбуры,
Что Проявленье Дивных Разумов Эпох
Отторгло внятно предсказуемые туры,
Где отвлечённо лишь стенал чертополох.

Любовь не в силе. Но пристало изъясненье
Чудной возможности несметное понять.
Так что покоя недвижимого решенье
Захочет крайне и движенье различать
2007
     *Благодар—имя.

В СУЩЕСТВЕ ПЕТЕРБУРГА—СУГРОБ

Свет отрады—чтоб после томиться.
Свет эфирный за чувствами лет.
Только белый простор приютиться
Не захочет так, словно их нет.

Куда после пойдёт убыванье
Всех иллюзий сознанья глубин?
Так иди же в пожары, призванье
Невещественных неких стремнин.

Невещественных смыслов пожары
Переплавят в нетленье умы.
Что-то чувствуют в тьме антиквары,
Удаляясь от вздохов молвы.

Смысл вещественный чем-то приметен,
Некой вещей судьбой чистых душ.
Но наплыв из глубин—безответен,
Словно нет на деревьях и груш.

Чётко телом шагали эфиры.
Сигизмунд. И накрашен лишь лоб.
Только в Северной стати Пальмиры—
В существе Петербурга—сугроб.
2007

ЗАБОТА ОДНА

Вечереющий образ сиянья
Бросил нА воду мягкую дрожь.
Но, однако, он полон роптанья,
И он этим роптаньем хорош.

Вечереющий образ, без мысли
Тебе легче идти на покой.
Всё ж, однако, так вдруг поразмысли,
Что тебе суждено быть собой.

Вечереющий свет тонких граней,
Ты скользишь в пирамиде лучом,
В пирамиде хрустальной. Из дланей
Провиденья скользишь в водоём.

Свет прощальный, уйди в День Верховный,
Словно в Зеркало Вечной Тоски.
И развеется вереск условный,
Потому что нет верной руки.

А в доверии мягком покорных
И единственных душ—глубина.
Но, однако, не будет просторных
Предрешений,—забота одна.

Почему-то души не хватает
В пирамиде хрустальной небес.
Почему-то всегда исчезает
Прежний вымысел, вовсе исчез.

Может быть, только в ней—в пирамиде—
В пирамиде хрустальной покой
Для надежды. Фиалки, храните
Пирамиду в себе, как устой.
2005

В ИЗБЕ И ЗА ОКНАМИ (д. Терпигорье)
               
Вот солнце-то на половицы
Чрез окна бросает лучи,
Свет трепетно в бликах искрится,
За окнами в листьях журчит.

Играю и я вместе с ними               
Вниманьем, открытостью слов, -
Листочки уж стали родными,
Хоть я к чистоте не готов.               

Листочки мерцают слюдою,               
В растяжке оттенков блестят
Счастливой волной, золотою;
Голубизною глядят.
1999            

ОДНОРОДНОСТЬ

     «Свет горит вверху, впереди, везде».
     Фараэл

Ах, нервы—твоё лишь посланье,
Мечтатель на стогнах времён.
Безмолвно груди изваянье,
Но ты—формы мира эон.

Изменчивый ход продолженья
Так по тротуарам скользит.
И вот Однородность сравненья,
Как к белым пожарам летит.

Есть в Комносе* область такая,
Где есть белоснежный эон
Сияет, и нежность иная,
И зренье влечёт эталон.

«Так сильно. О, Господи»,—слышишь,
Мечтатель, подругу свою.
«Зачем же ты?»—Снова так дышишь
Ей вновь в драматичном строю.

«Ну, что ж, Скандинавкин, коль нужно,
то Питер взорвём», - говорят
от вымыслов бесы. Но дружен
Был Снежич* с народом подряд.

«Даор*,—это кость возвещает».—
Могли б Неземные сказать!
Ах, разве ли свет потеряет
И сущность, когда убывать?

Кость будет ли центром материй
Как женственность чьих-то дорог?
Понятно одно: из мистерий
Не выявить страстный чертог.
2004
     *Снежич—бог-месяц (февраль). *Даор (возможно, имя Господа).
     *КОмнос—(космос).

ИЗ ЛЕТА

Машут бабочки. Лето. Отрада.
Только сколько ещё нужно ждать,
Чтоб всегда миновала награда,
Чтоб вовек ничего не понять?

Тополя. Лучезарность. Протоки.
Светоносные всплески травы.
Вот горящие солнцем истоки,
Вот набухшие тени листвы.

Вот в протоке покой есть лазурный
Отражённого неба и блеск
Облаков. Вот и образ гламурный,
И пространства неведомый плеск.

Выражения света доступность—
Это всё. И не нужно искать
Ничего. Иногда совокупность—
Состоянье, чтоб горесть назвать.

Состояние можно возвысить
До признания Сферы Путей.
Но зачем, если цвет не унизить,
Если свету не чувствовать дней?
2005

НИЧЕГО НЕВОЗМОЖНО СКАЗАТЬ

Тонкий свет фиолетовых листьев,
Ты бываешь порой на кустах;
Ты случайно тоски не боишься,
Наготу сознавая и прах?

Сознавая ущербность блаженных,
Фиолетовый свет, ты уйдёшь,
Не дождавшись эпох совершенных,
Потому что отчаянья ждёшь.

Тонкий свет фиолетовых листьев,
Вот сомненье неплохо идёт
И ты тоже к забавам стремишься,
Свет под пепельным. Кто же дойдёт?

Ты бываешь порою так ранен,
Тонкий свет, что обилья не ждать.
Кто с тобой не поймёт, равноправен,
Что судьбу невозможно изгнать?

«Не дождаться, - ты скажешь, - печали,
Не дождаться отрады, где сон».
Ты не прав, потому что теряли
В тебе птички неведомый звон.

Всё же, ключиком доступ возможен,
Даже музыка песни нужна.
И пространно, что так непреложен
Срыв в ничто, маета лишь одна.

Между памятью и расстояньем
Птички радости будут нырять.
Между жизнью и смертью изгнаньем
Ничего невозможно сказать.
2005

УМНОЖЕНИЕ

«Объяснял он ей дали, и только,
Каждый день»,—пошутили друзья.
Тонкий вызов, зачем и насколько
Простираться в стесненье нельзя?

Ничего не сулят обещанья.
Но там дождь только будет один.               
Умножение, ты из мерцанья               
По-весне не почувствуешь льдин.

Бог: «Без кнопки давай приставляю.
Это всё?» - Он сказал и спросил!
Тают сопки к какому-то краю.               
Друг, не хватит тебе больше сил.

«Имя в Прошлом Саду покупаем».---
Скажут сопкам легко Божества!
Алконост пролетел. И мечтаем
Просветленьем земли естества.

«Поручили и дружбу, и радость».---
Отголоскам Они отошлют!
Фонограмма смеётся на младость,
Когда тени к дождю лишь идут.
2004

ВЫСОТА РАВНА БОГУ

«Где Ты равен, там нет убыванья».—
Духу Вечности Бог говорил!
Где Он равен, содержит слиянья
Равномерности, в коей творил.

Высота равна Богу, подобно
Глубине, если это всё—Он.
В каждой равной черте превосходно
Принцип Сущности распределён.

Только это не есть протяжённость,
Эта Равность есть Сущность Его
Вне сознания мер. И укромность
Простоты не постигнет всего.

Бог, конечно же, равен Судьбою,
Это кредо пречистых зениц.
Но Ему нету равных. Мольбою
Не постичь предсказуемых птиц.

«Мог закрыть Новый День».—Изрекает
Бог о Комносе Нового Дня!
И сверхчувственный план не черпает
Окончательной доли огня.

«Но потом уже всё, не намерен».—
Демиург так, возможно, решил!
Ибо Он не намерен все двери
У созвездий открыть для светил.
2007

ЖАЛЬ, ЧТО СВЕТ ПОРОЮ ПРОСТО УДРУЧАЕТ

По-причине словно роста убыванья
Прибывает и безмерность глубины.
Не найти только напрасно состраданья,
Не приять даже извечности вины.

Жаль, что свет порою просто удручает,
Жаль, что точно убывание не ждёт.
Жаль, что чутко глубина не сострадает,
Жаль, что песню даже кто-то пропоёт.

Жаль трагично: от горы Сент-Хеленс люди
Погибали. И причина ли пришла?
Только вдруг исчезновение убудет,
Если в чём-то не дорога привела.

Так бывает в мире: что-то удручает, -
Даже общее смятенье не щадит.
Вряд ли кто-то встречу с лучшим предрекает,
Когда только сожаление спешит.

Но вот ласточки, волнуясь напоследок,
Словно вовсе-то не мнят о тишине.
Даже некий общий вымышленный предок
Абсолютно не сочувствует вине.

Чуткий предок, прекрати, не продолжайся.
Каждый рост—это казанский, может быть.
Друг, ты тучи ли прогневаешь? Теряйся,
Если станет изменение спешить.

Вовсе тайна—это мысли. Лицезренье
С солью—это безусловный эталон.
Боль всеобщая предвидит сокрушенье,
Если ты этих намерений лишён.
2007

ДЕВА С ПЕРВЫХ ЖЕ ДНЕЙ

«Дева с первых же дней».—Изрекает
Бог о Деве Весьма Дорогой!
В безначальности чистым бывает
Чрез Неё Образ Мира Иной.

Как зачатие Девы представить?
Как могла Её девственность льнуть
Чрез рожденье к родным? Не убавить
И напевы, чтоб всё ж заглянуть.
2007

ВОЗМОЖНОСТЕЙ СКРЫТНЫХ НЕ НАДО

Возможностей скрытных не надо.
К чему заблужденье вестей?!
Никто знать не может путь чадам,
Закрытым от всех новостей.

Листочек приник безмятежно
К бутону. Пустынная весть
Почиет над ними прилежно,
Чтоб им лишь её предпочесть.

Когда все порывы причастны,
То им так легко на холме,
Где чада с Весною согласны,
А ночью мечтают во тьме.

А так—всё укромненько. Служит
Эфир, не серчающий так.
Чтоб жить благодарностью, дружит
И каждый с заботой, как злак.

Свет сеет энергий приливы
Порывов к простым временам.
И вот чада Света мотивы
Узнают, приникнув к венкам.
2007

НА ФОНЕ МЕРЦАНЬЯ

Очень странный покой перспективы.
Очень редкая благость забот.
Тают вЕденьем чувства мотивы.
Ветер с Озера думу несёт.

«Не могу быть в эфире», - призналась
Очень Близкая Повести Дней.
Почему-то прозрачность боялась
Оставаться на фоне теней.

В светло-синей манере—печали
Разойдутся по небу потом.
И потом не поймут, что искали
Они горесть о самом родном.

«Дверь закрыта. Я вроде предстала.
Я сквозь чувство»,—она говорит,
Та, которая, может быть, знала
Что луч радости не просквозит.

«Я не шла»,—она так отвечает.
«Разве этот объём?» - Спросит вдруг.
Но объём серебристостью тает,
Нежно-розовый держит испуг.

«Я так ждала. Приметил ли, милый?» -
Говорила спросив. Он не мнит.
Друг её замыкает постылый
Свой уют. А она не дрожит.

«Так мы шли»,—она снова призналась.
Почему он её не поймёт?
Потому что она окрылялась
Над своей красотою. И ждёт.

Она молвила: «круг наш прекрасен».
Почему-то мерцали пути.
И её видел он—не согласен
С обнажённостью, чтоб не взойти.

«Вот берёзки. Я думала. Память
Их любви я сберечь не могу».—
Она нежно роптала. И таять
Ей хотелось, прильнув к очагу.

«Абсолютно украсим возможность
Солнца линии»,—скажет она.
Друг её не поймёт осторожность,
За которой её глубина.

«Где-то только зашло то светило.
Это брод. Так пошли».—Говорит
Она близкому ей. Он уныло
Сознаёт, что она так спешит.

А потом только выскажет: «Странно;
Ты внутри»,—это скажет ему.
Он ответит тогда филигранно:
«Вот цветочки». Она: «я иду».
2007
   
СОЗНАНЬЕ ОБ УТРАЧЕННОМ

Как навсегда словно склонившаяся тема—
Обворожительная ёмкость чудных грёз.
О, как она весьма доступна. А фонема
Из грёз проявит даже чувствованье гроз.

Нарочно будут прочно грозы в том сосуде
Себя хранить словно для радужных лучей.
Даже разрядом ярких молний не убудет
И вся энергия сосуда средь свечей.

Хранимы самые интимные предметы.
А вот беременна Душа Уютных Нот—
Та, что вокруг Вселенной общей. Ею спеты
Ярко воздействия немыслимых частот.

О, Ты беременна, Душа, и откровенна.
Но настроение уходит. Только мир
Здесь остаётся. Очень призрачно-нетленна
Забота Неба о присутствии пальмир.

Ну, а сознанье об утраченном—возможность
Обворожительную ёмкость сохранить.
Но всё же кОегого* Мира непреложность
И перспективы устремится совместить?

Он сохранил им их гранит—тем покореньям
Эпох, которые всё небо оживят.
Но нету места вовсе странным исключеньям
На том граните, где иронии глядят.

Мысль до конца—совсем не нежная, тугая.
Но только нужно ли? - Вопрос. Набросок сил -
В портьере статных вертикалей. И, серчая,
Шуберт в Симфонии восьмой их отразил.
2007
     *Именно кОегого.

КАЖДОЙ ПАМЯТИ ПРИМЕТА

Нитка—страждущий момент. И запах вётел
В этой нитке весьма странно воплощён,
Когда ивы отдаляются от вёсел,
Чтоб момент был абсолютно не смущён.

А за ниткой золотой—их отраженье
В водах вещей, совершенной тишины.
Нитка—словно луч благой из измеренья
Той потерянной, заброшенной вины.

Даже есть Автор Иллюзии. Ту общность
Отражая, Он картиною замкнет.
И замкнёт Он даже нитку, чтобы прочность
Увлекла и ту долину, что ведёт.

В этом ключ—в том, что источник—невесомый.
Каждой памяти примета—из того ж.
Очень сложно чётко вычертить знакомый,
Но неведеньем наполненный чертёж.
2007

ПУСТЬ ИЗ ДУШИ НАДО ИСКАТЬ ДОРОГУ ЖИЗНИ

Пусть из Души надо искать дорогу жизни,
Входить в Покои Странно-Призрачных Миров
Её Владений, даже если ты капризней
Порою кажешься. Ты всё таки таков.

Душа Всемирная тревогу пусть объемлет,
Мы всё равно себя в Ней робко сознаём,
Как и пылинки. Всё же нас порой приемлет
Её дорога. А тогда мы и поём.

Мы рождены чутким сиянием созвездий,
Из их живых взаимодействий мы пришли.
А нить Души вещей дорогою воздействий
Нас бережёт, чтобы мы тоже берегли.

Пусть из Души надо искать дорогу жизни.
Соткут галактики покровы для Неё,
Она их пестует в Таинственной Отчизне,
Где ни на что не обернётся бытиё.

Где мы—не знаем: есть случайная ли точка
Иль эта Terra,* покорённая виткам?
Но вот земная нас смущает оболочка,
Не доверяем вроде собственным умам.

Пусть из Души надо искать дорогу жизни.
Но где ж она, когда забвенье не придёт?
Только гадательно представится на Тризне
И запредельность, если вовсе не вернёт.
2007
     *Terra (лат.)—планета Земля.

НЕ РАСПЛЕСТИ И МЕШОЧЕК

Ведь не расплести и мешочек.
Зацепка тогда ли нужна
Совсем золотая? Из точек
Протянется прихоть одна.

Есть где-то и тайнопись. Надо.
А тенью глубокой—разрыв
Лишь яркий. Предстали крылато
Разрозненные На Мотив.

А противоречия будут
Едины, когда им не быть.
Но кто же поверит вдруг чуду,
Когда так нельзя изменить?
2007

МИКРОН СКАЗАНИЯ О НЕИЗРЕЧЕННОМ

     Эпиграф:
     «Форма—Единственная Пустота. Пустота—
Единственная Форма».
     Японская мудрость

Великий Всполох Мысли Бога есть Начало
В Собезначальном Появления Миров,
В Недрах Глубин Пустыни Мрака, где предстало
Цветенье Роскоши Иллюзии Даров.

И вот Безсветный Океан Воздействий Грёзы
В Великой Пустоши Дыхание явил,
Метафизическая Тьма метаморфозы
Переросла в Сиянье Дивное Светил.

Как можно мыслить в Безначальности Начало
Пускай Пространственное? Время—это Дух.
И посему в Своде Величия искало
Себя Безмыслие, в Котором гул потух.

Это ущербно очень маленькие звенья
Только понятий человеческих плелись
В Пустыню Времени. Несметные круженья
Всеми галактиками, безднами сошлись.

Эсхатологии восшествий проявленье
Себя осмыслить не успело до конца.
Ночь Бытия только роняла водворенье,
Не сознавая Образ Божьего Лица.

Пускай Паруссия Времён Резервуаров
Стала осмысленно себя же забывать,
Чтобы сиянье невещественных пожаров
Могло иллюзию забвенья поглощать.

Исподтишка словно миры желают тщетно
Свой пережиток над мечтою взгромоздить.
Троичный Принцип лишь вписал остросюжетно
Апофатического вЕдения нить.

Разграниченье по-характеру пристало,
А не по-сущности Божественным Умам.
Сущность Единая Преданье диктовала
Вошедшим в русло созиданья временам.

Разлёт глобальных, безпредельных состояний
Недр Продолжительности был Единой Тьмой,
Где Безпредельное как Всё из убываний
Себя не знало, как Дыхания Покой.

Время как Дух уже границ иметь не смеет.
В границах маленькое время себя мнит,
Пусть это даже миллиарды. Тяготеет
Разум Вселенский лишь к тому, в чём Он сокрыт.

Во Сне, Лишённом Сновидений, простиралась
Жизнь безсознательная. Форма Бытия
Самой Извечностью в Иллюзию вписалась
Всего Вселенского Пространства Жития.

Когда ничто быть не могло, то что же было?
Было Ничто, словно и быть-то не могло
Даже понятие. Не это ли уныло,
Что миллиарды всех вселенных привело?

Вокруг Вселенной дивно розочки встречают
Чрез много вечностей живые лепестки
Соседних розочек. Возвышенностью тают
Бездны цветные, как живые маяки.

И Лунный Камень на Земле, В Лесу Стеклянном,
В Красном Цвету войдёт в Бездействие Всего
Как в Нерушимое Дыханье. И в Глобальном
Извечном Принципе не станет ничего.

Быть не могло даже Безмолвия. Дыханье,
Себя Незнающее, Вечностью Своей
Могло бы быть. И вот тогда Существованье
Единой Формой—Пустотой было вне дней.

Времени не было. Покоиться могло бы
Оно в тех Недрах, где смятения не ждут.
А ныне где-то простираются сугробы.
Где есть рождения, там смерти стерегут.

И всё же Посох Объективный в Состояньях
Великой Пустоши—Период Бытия
Всевластно выявит. В высоких начертаньях
Ночь Растворения уйдёт из Жития.

И Вечно Призрачный Покой Приманок Дивных
Вдруг сокрушит даже извечности тщету.
И словно вЕдение прихотей пассивных
Тонко уйдёт за неизбывную черту.

Там электронно-крайне-сложно—за Пределом,
Который в образы Сознанья заключён.
И из Него выходят символы. В несмелом
Неком неведении Эйдос восхищён.

В Своём Дыхании Без Вздохов лишь Единый.
И Бытия ничто другое не вместит.
А Безымянный Принцип Сути Досточтимый
Все именации бездонно растворит.

Было ли вЕдение? Вовсе не бывало,
Как между Днём и Ночью нет уже границ,
И вовсе не было безсмертия. Не знало
Ничто о Сущем, повергаясь только ниц.

И День, и Ночь—это Периоды Иные,
Когда их можно понимать как Явь и Сон
Предвечной Вечности. В истоки золотые
Цвет драгоценностей их радужных вплетён.

В Небе Дыханья нет пространственного света.
Над миллиардами вселенных ли витать,
Чтобы понять, что непорочная примета
Живого Времени захочет потерять?

Мысль уникальна. И возможность есть представить,
Что Бог есть Мысли Облачение В Покой
Самых Сверхсущих Постижений. Не убавить
Данность Божественную яркою мечтой.
2006

ЛУЧИК СПЛЕТАЕТ СНЕЖИНОК ПУТИ

Только вечно в свой гроб погружайся.
«Сорок дней нету края».—Гласят
Божества! И в сугроб укрывайся.
Пусть снегА над тобою парят.

Невесомости луч не пробьётся
В твою тёплую в гробе мечту,
Но она почему-то зажжётся
От сугроба, предстанет листу.

Гроба нет, его вовсе не будет.
Ты не ляжешь в свой гроб никогда.
Только поле себя позабудет,
Проходя сквозь земные года.

Будешь край ли искать обозримый,
Чтоб куда-то навек перейти.
Всё же лучик есть несокрушимый,
Он сплетает снежинок пути.

«Не встречали; и сил нет представить
Назначение».—Боги так мнят!
Почему-то нельзя уж исправить
Ничего, коль сугробы простят.
2007

НАСТРОЕНЬЕ ЗАБОТЫ НИЧЬЕЙ

Посмотри, журавли воспаряют.
Говорили: «не люб», а летят.
Им не люб, но они поднимают
В небеса загрустивший свой взгляд.

Вот и в цвете уж все пилигримы,
А ты свой им, покой высоты.
И уже для высот достижимы
Как надмирные Неба черты.

И в Сарбонне их клич поднимает
Деликатный ландшафт тех широт.*
А Россия порой воспаряет
В необъятность незримых пустот.

Их клич смотрится радугой грусти.
Только есть ли он—клич журавлей?
Никакой уж позыв не отпустит
Настроенье заботы ничьей.
2007
     *Ландшафт человеческих настроений.

О ЖЕНЩИНЕ

Прекрасна дама. Только ей ли обладая,
Можно понять, что кто-то был весьма высок,
Когда спокойных нитей неги не встречая,
Так свеж последний,  очень свежий лепесток,

Когда неясен призрак сени отдалённый
Черты паденья очень радужных лучей?
Но кто-то будет всё же крайне покорённый
Чудесной дамой яркой прихоти своей.

В ней нет мечты, но есть прекрасная роскошность,
Как есть и то, что даже вовсе не назвать.
Её не нужна уже угрюмая дотошность,
Чтоб невозможно было теме предстоять.

Жена всегда томится радужною вестью,
Как ждёт, пожалуй, чутко-странных колосков,
Но очень близок путь её тогда к безчестью;
Но вряд ли путь, а только драма лепестков.

Её цветы—это гармоний орхидеи.
К безмерным тьмам теперь не движется она.
Она не ждёт, когда молчат порой аллеи,
Только уходит, чтобы грезить навсегда,

Но не реальная, которой что-то снится,
А идеальная, которой невдомёк.
Ты с ней стоишь,—так что совсем не растворится.
И лишь стенаниям внимает колосок.

Так Бог создал жену из сладких состояний
Невнятной сути неких внешних эпопей.
Она—исток того блаженства, где сияний
Словно исход в её податливость над ней.

Она—исход из страстно-тайных настроений,
Из вод прохладных чутко-внемлющей тоски.
Но кто кому. И ныне нет нигде решений,
Когда вдруг скажут будто «действия легки».

Она—вода долгой прохладности горений,
Она—подругой даже слыла бы огня.
Сущий её родил из неких лицезрений
Горенья нот будто немеркнущего дня.

Она—и ночь словно бездонного сознанья,
Она—надежды потрясающее дно.
Несотворённой—она двинулась в рыданья
Эпох, где всё так вдруг всегда предрешено.

В земной природе эта женщина—безмолвье,
Она венками грустно грезит по весне.
Она не мнит напрасных действий суесловье,
Стихов не станет вовсе слушать на волне.

В ней вряд ли есть аспекты страсти умозренья.
А вот кликушествовать—это из дилемм
Болезни чувственной. Она войдёт в паренья,
Словно где нету чьих-то вынужденных схем.

Так: «Нас?! Хе-хе».—Это поведала сеньора.
Ибо она уже превыше этих драм,
Когда прелестна будет прихоть уговора
При чистоте весьма фривольных эпиграмм.

Желаньем мужа тогда дама появлялась,
Словно бы Бог её так горестно явил.
Так изначальность общим чувством окрылялась,
Где уж, казалось, не хватает даже сил.

Хрусталь ли был для дамы чуткой возрожденья,
Иль просто был её рубеж из глубины?
Взаимодействий словно сущность измененья
Видит плюс с минусом без страстности вины.

Пускай и центр сплошной материи представит
Словно какой-то весьма временный устой.
Жены основа тогда вряд ли предоставит
Какой-то мере очень чувственный покой.

Бог создавал жену ума из наслажденья
Её же мужа, чтоб их вместе привело,
Где безупречность обоюдного горенья;
Затем её желанье чем-то превзошло.

А так рождались только неги умаленья
Её истоков в её действенную плоть,
Но в плоти есть совсем иные наслажденья,
Когда нельзя ритм естества перебороть.

Всё быть мгновенным теперь вовсе перестало,
Когда она явилась, словно из стыда—
Та дама дней, коя ночами так стонала
Внутри мужчины, чтоб запомнить навсегда.

Тварный инстинкт словно бы самосохраненья
Такой, как есть, жену прекрасную создал,
Но Бог взрастил её из сущности прозренья
Дивной царицей, чтобы свет весь увидал.

Возможно, что душа того же и мужчины—
Его же дама, если только ей живёт.
Тогда она явилась нежно из картины
Творца Вселенной, если трепетного ждёт.

Но всё же нету ей совсем определенья
Даже из чистых неба ангельских чинов.
Но только будут нежить чувства совпаденья
Её вниманья к её действию витков.

И из витков её был создан весь мужчина,
Её витки добром стенаний превзошли.
Тогда явилась крайне дивная картина
Цельной судьбы, где и цветы все расцвели.

Так был отраден стиль обоих единенья
Словно повыше неких тварных даже тел,
Но излучённых чуткой негою паренья
Мужчин и женщин, ибо Бог того хотел.

Поэтов мощных русла знанья выдвигая,
Эпохи плюс тогда и минус разовьют,
Словно дотошно странной прихотью сражая
То, что потом уже никак не обретут.

И разразятся вовсе тьмы по миллиардам
Улик различных, неких действенных картин,
Планет холодных внемля вещим арьергардам,
Где превзойдут даже и действия рутин.

А возношенья пускай льнут в светил блистанья,
В их возгоранье кстати огненное сил,
Чтобы покой искусств украшенного знанья
Являл собой покой чарующих могил.

Другие будут, дальше смыслы открывая,
Томиться странно-бренной миссией затей,
Когда эпохи, только неги порождая,
Не создадут словно умышленных детей.

Тогда священных многих смыслы аллегорий
Любые примут восхождения времён.
Юдоль науки чёткой грёзою гармоний
Впадёт опять в то, в чём был статус утверждён.

Петельки женщин, смысл эпох предвосхищая,
Не станут слушать тогда страстности мужчин.
Историй ряд, даже совсем изнемогая,
Захочет быть с вещей условностью один.
2007

ЛОГИЧЕСКОЕ, НЕ МИСТИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ

«Каждый Свой путь иду менять».—Бог изрекает!*
Но как немыслимо представить все пути
До безконечности у Бога! Нарастает
Желанье Комноса—планетам расцвести.

И все планеты расцветут. Нет предсказаний.
Но есть обычный и логический процесс
Движенья к лучшему, чтоб в теме обладаний
Мраку смятений был всегда противовес.

Но вот Кузнечиков напишет: «эта повесть—
Трудный этап», чтобы внимание отвлечь.
А кто-то мнит, что он великий как та совесть,
Образ поклонниц чтобы с важностью сберечь.

«Есть только лучшее».—Всевышний произносит,
Самый Великий Бог Неведомых Миров!
А если так, то каждый лучшее попросит
Без схем заносчивых, без мнимых чудаков.
2007
     *Стиль общения с Богом—чисто интеллектуальный,
строго условный, не мистический, умозрительный.

ВОЛНА ВОЗВРАЩАЛА БУКЕТ

Бог: «Затишье очей проявилось
Основных».—Демиург возвестил!
А в очах этих таянье скрылось
Основное. Кто ж их затаил?               

Их затишье сродни убыванью
Созерцания зрака причин.
Зрак отсутствует. И угасанью
Свойствен некий неведомый чин.

Зрак беззрачный в Милетово—новость.
И он свойствен премирным умам.
В сферы белые движется волость,
Не найти восхождения там.

Так затишье очей проявилось
Основных. Они словно ушли.
Словно чувство в туман воплотилось,
Словно вещее не сберегли.

Боги молвят: «Букет находили,
Но которого нет»! А волна
Им букет возвращала, где жили
Словно взглядом беззрачным со дна.
2007

К ОСЕНИ

Две чётки: надежда, мечта.
Свет листьев, спасибо за боль,
За то, что когда-то была
Унылою водная голь.

Свет листьев, две чётки молчат,
Они почему-то ушли.
Над пропастью только парят
Туманы, что вас берегли.

Свет листьев, пусть звёзды поют,
Когда укрываетесь тьмой,
Туманы когда отойдут,
Над пропастью будет покой.

Деревья вас пропастью ждут,
А все вы опавшие здесь—
Пред нею. Возможно, придут
Унынья в рассветную весть.

Две чётки: надежда, мечта.
Унылая пропасть веков.
Последняя жизни черта
Последних на свете цветов.

Последнее слово—Печаль
И первое слово Миров
И даже Вселенная. Жаль,
Что тень так мгновенна из снов.
2007

НАЗВАТЬ НЕВОЗМОЖНО

Вот жердочки ждут, унывают,
Что ты не пройдёшь далеко,
Что только тебя и теряют,
Что платье терялось легко.

Как помнить поре серебристой
Черёмухи влажный рассвет?
Вот нитью луча золотистой
Потеряно странное «нет».

Надрыв в отражении встречи
Забудет унылую тень.
И жердочкой отблеск отмечен,
Где воды не чувствуют день.

Вдыхает пора расставанье.
И в этот период покой
Сойдёт со стези. Разве знанье
Простит навсегда нас с тобой?

Случайно не вспомнит цветочек
Совместную речь пустоты.
Останутся действия точек
Терять чрез унынье черты.
2006

ВСЕ В ДУШЕ

Все в Душе, Она Странная Очень—
Душа Комноса. Кажется: вот
Она здесь. А Она напророчит
Даже секстиллион тех широт,

Где привыкли к Садам и красивым
Очень людям, весьма неземным,
Где ручьям посмеются игривым
И порадуются озорным;

Где поэзии суры ожили.
Суры—сферы и солнца.* Всегда
Завораживали, ворожили
Только светом и в свет сквозь года.

Разных мраков и влаг не считая,
Ароматы склоняются им.
В драгоценностях дивного края—
Постоянство и с миром земным.

А вот Солнце взошло.—Это значит,
Что взошла Неземная Земля,
Столь Земная, что Век озадачит
Безконечный, совсем не моля.

Выход в волны открыт сопряженьем
С входом в свет и мерцаньем любви.
Нет возможности грезить спасеньем,
Нет понятья, что дух «на крови».
2007
     *Сура (древнеарийское) – солнце, сфера.

НО ДЛЯ ЭФФЕКТА ТОГДА ВРЯД ЛИ ХВАТИТ ТЕКСТА

     Эпиграф:
     «Мы взяли положили на улице чистой ковры».
     Боги

Но вот задумчив ли простор неизмеримый?
Пожалуй, он вроде задумчив невзначай.
И поколения порыв неизъяснимый
Словно проходит стороною Вещий Край.

Господь: «Один Не На Себя. Лишь Ты Надёжный
И в Группе Мысли».—Это Сущий говорит
К Духу Безмолвия! А возглас непреложный
Даже в Исихию Эпохи поспешит.

Что ж, «Мы настроиться хотели, Мы летали.
Нам, поколенье, по пути».—Боги гласят!
Ну а на улице ковры уже лежали
И было пусто, словно люди ещё мнят.

Вот дверь надежды. Ничего не происходит.
Просто сама лишь по себе надежды дверь,
Надежды Времени, Которое уходит
За эту дверь в чуткой интимности потерь.

«Один На Всех Святых Земли Король Эффекта».—
Это Бог Дух Себя таинственно назвал!
Но для эффекта тогда вряд ли хватит текста,
В котором вдруг себя эффект так бы являл.
2007

ОСЬ НЕ ИЗВЛЕЧЁТ

Словно бы солнышко зашло. И в самом деле
Оно зашло. Но только хочется спросить:
Ах, наше солнышко, зачем же ты в постели
Не опустилось, чтобы нежность подарить?

Тебя бы приняли в объятья все на свете
И нА ночь радостно умылись бы в лучах,
И ликовали бы все дети на планете,
И все влюблённые в мерцающих венках.

Словно бы солнышко зашло. Оно не знает,
Что это люди его приняли в себя
И что оно заходит в них, и в них теряет
Себя на ночь, словно бы в страждущих скорбя.

Но оно знает, оно очень даже знает,
Что своей влагой золотою исцелит
Самых скорбящих и малюсеньких. Встречает
Ночь землю ласково, о свете и не мнит.

«Пошёл и просто Я от влаги стал Печальным».—
Словно Неведомый Пространственный гласит!
И необъятность пеленает погребальным
Саваном скорбности, малютка уже спит.

«Ты Мне сказал быстро за всех».—Мог бы поведать
Венцу из звёзд Пренепорочный Властелин
Весьма так искренне! Но мог ли вдруг изведать
Венец, ему так представляющийся чин?

Но Боги молвят почему-то: «Не терпели
Мы и по влажности»! Раздумье не придёт
К тому, что дерзко избегали карусели
От центра, коего и Ось не извлечёт.
2007

ВЕЩЕЙ РАДОСТЬЮ СИЯНЬЕ НЕ ПРОЛЬЁТСЯ

Пускай «Три Памяти, где кроны три».—Припомнил
Некто Отсутствующий В Проблесках Озёр.
Зачем-то миссию стенания исполнил
Весьма взволнованный спокойствием простор.

Только три кроны и Три Памяти. Так странно.
А «В предыдущем Я не видел».—Он сказал—
Тот, Кто Присутствует В Наитиях Желанно
Сизых Глобальностей. Эон, конечно, ждал.

«Я не нуждаюсь абсолютно».—Изрекает
Память Одна Из Данных Трёх! Но не пройти
К тем кронам трём. Но только личность угасает
И человеческая. Разве ей снести?

Но одна личность только скажет так: «мы можем
Не раскрывать вовсе реликвии». Простор,
Пожалуй, даже сохраняет чудом тоже
Недостижимый миллиардный разговор.

«Главное—Три».—Чутко признАется Безбрежный!
И Трое Связанностей кротко обойдут
От Всей Души словно покой Вселенной нежный
И к Ним все сущности высокие придут.

Бог: «Только вечно, - Трансцендентный признаётся, -
Не на Себя». Но имманентность подождёт,
Что вещей радостью сиянье не прольётся
На долю мира, если негу сбережёт.
2007

ПОСВЯЩЕНЬЕМ МРАКУ ОДНОМУ

На лицо бумаги вдруг нисходит
Тень ночная. Время замолчит,
Прекратится. Тонкое уходит,
Что-то даже память поглотит.

«На лицо бумаги».—Фраза Бога.*
Не хотелось это говорить.
Ну а вдруг закроется дорога
Чувства Бога? Как же дорожить?

Вот такая странная монада
Лишь лицо бумаги отразит.
На лицо бумаги, как отрада,
И природа сенью просквозит.

И незримым будет отраженье
Погруженья зеркала во тьму
Для бумаги. Будет продолженье
Посвященьем Мраку Одному.
2007
     *Сущий, Имманентно Продолжаемый, может быть и Трансцендентно Продолжаемым. Поэтому то, что якобы говорится от Него, - строго условно, это всего лишь чисто поэтический стиль.

НАД СЕНЬЮ ПОГИБШИХ ВЕЛИКАЯ ЧАЙКА

     Эпиграф:
     «Над сенью погибших Великая Чайка.
     А завтра в низины, в поход»!
     Бог (о Знаке, оставленном Комносом на пшеничных полях Англии, на котором видны Три Чайки, летящие Одна за Другой, Первая—Самая Большая).

«Вот листочек так грамотно нежен,
Везде будет прославлен».—Сказал
О нём Бог! Солнца свет безмятежен,
Когда взял—и листочек связал.

«Не могу Я с забора кататься».—
Молвит Сущий! И вечен полёт
Над строением мыслей. Теряться
Он не может, но он только ждёт.

«Скучно. Солнце продали повсюду».—
Сообщает Господь! Не понять.
Солнце так далеко, что причуду
Не представить, а Время—искать.

Взять верёвки и вилками можно.
Только не забегай, не глумись.
Всё равно ты лошак. И тревожно
Ты в иллюзии страсти найдись.

«Чу: в Стране между Чайкой посевы
Лишь взошли».—Демиург говорит!
Над Великою Чайкой напевы
Вспоминает Исток, даже длит!

Комнос Знаки пшеничных просторов
Не для Англии лишь возвестил.
Ряд из Чаек, как из уговоров,
За Великою Чайкой спешил.

Есть Страна Небывалых Возмездий—
Царство Вечности Над Пустотой.
Из каких же Она провозвестий
Растворится за крайней чертой?

Боги молвят: «На крыльях из Герды
Полетели Мы»! Это мечта.
Герда крыльями стала, чтоб смерды
Тоже чуяли: есть красота.
2006

РОДИЛЬНЫЙ ОРГАН

Всё только Он—Глобальный Принцип Безучастья.
В мире рождается не плоть, не человек,
Но в человеке—все миры. А из согласья
Миров и сущностей рождается и век.

Родильный орган сотворения всей жизни
Есть человек. И сам того не осознав,
Он Образ Мысленный всё ж чествует на Тризне,
А Образ Мыслей созидает пьедестал.

И звёздный мир неприхотливых впечатлений
Работу линии и ритма создаёт.
Вибрационные частоты направлений
Есть генераторы путей. Время не ждёт.
2006

ТАК ЧИСТО БЫВАЕТ НА СВЕТЕ

Высокий ли план сожалений,
Великой ли скорби мотив
Войдут в глубину измерений,
Исторгнув неведомый срыв?

Так чисто бывает на свете,
Что вот равноденствие ждёт
Черты постоянной. В сюжете
И час постоянный ведёт.

Обычно лишь жизнь выбирает,
Но часто сил нету идти
У тех, кто несносно страдает,
Но только лишь им превзойти.

Критерий один только будет—
Реликвии. Всё же страдать
Не нужно. Никто не забудет
То, что на земле—процветать.

И вряд ли лишь дым осознанья
Нить прочности вдруг повторит.
Нить нежности из угасанья
Вдруг над пустотой задрожит.
2007

НИКОГДА ТАК НЕ ШЛИ ПО ПЕЧАЛИ

А вот есть и душа: вот под снегом
Крона яблони, вот силуэт
Очень сумрачный. Разве побегом
В одиночество яблони нет?

Разве яблоня что-нибудь скажет
В зимней мгле снегом кроны своей?
Вдруг она только молча укажет
В глубину растворенья очей.

Кто б ты ни был, немой созерцатель,
Ты чего-то навек не поймёшь,
Хоть ты даже глубин обладатель,
Хоть ты даже в материю вхож.

Никогда так не шли по печали
Мглы глубокой без видов тона,
Когда ветви, темнея, теряли
Себя из виду, не времена.

А потом почему-то стонала
Где-то жердочка. Ты не нашёл
Эту жердочку, чтоб ограждала
Много яблонь, без той. Ты ушёл.
2007

ВОТ СНЕЖИНКА

Вот снежинка. Она—дорогая.
И её только нужен узор,
В нём стечение дивного края,
Приносящего весь разговор.

А другая снежинка—иная,
Она трепетно верит судьбе,
От тепла приближённого тая,
Забывает совсем о себе.

Вот ещё неизвестно какая.
Все снежинки в безмерном строю,
И все разные. Только, вздыхая,
Ничего не понять про ничью.

А ничья—где-то есть без почёта.
Хотя, вряд ли снежинка ничья.
Её воздух лелеял. И нота
Застывала, в ней что-то тая.

А ты знаешь, родимый, буквально,
Друг небес, мы снежинки с тобой.
Потому воплотимся детально
Даже в их запредельный покой.

Но, Христос, Ты Снежинка ли наша?
Только Ты не ответишь. Молчишь.
О, Учитель, Безмерная Чаша
Есть снежинок, когда Ты глядишь.
2007

С БЕЛЫМ ГОРОДОМ

Улыбайся иронии. Как же
Та ирония хочет предстать?
Может в срыве она лишь однажды
Свой листок до воды колыхать.

И, как миг, будет слышен листочек
Этой странной потери дорог.
Но его увлекает источник,
Где минуется каждый порог.

Только разве ещё что-то нужно
О предмете потери гласить?
Есть одно только: очень жемчужно
Так желают потери дарить.

А вот небо вокруг—всё живое.
И какая ирония в том?
В Белом Терехе чувство простое
Сохранится всегда на потом.

Рисовать только если потери,
В сказку дня можно так перейти.
Реки знающие, вы смотрели
Белым Терехом в робком пути.

Ну а небо из недр глубинных
Вовсе встало. И в том весь сюжет
Возникал из преданий пассивных,
Словно даже потворствовал бред.

Все же хочется точек безкрайних,
Даже хочется верить в покой,
Даже ждать навсегда обычайных
И листочков над синей рекой.
2007

РАЗВЕ ГОЛОС БЕЗМОЛВИЯ ПРОЧЕН?

Будет голос безмолвия внешним.
Но тогда не найти тишины
Даже внешним сознаньем. Нездешним
Не покажется сумрак струны.

Струны тоже молчат, создавая
Только арфы значенье и строй.
Но, безмолвия голос встречая,
Чрез эфир создаётся покой.

Но эфир—приблизительно очень.
Приблизительно—мнить без причин.
Разве голос безмолвия прочен?
Вероятно, он бережный чин.

Только вечный покой, не посмертный,
А покой Души Общей Родства
Вводит в Вечность, где образ сюжетный—
Лейтмотив тишины естества.

Естество пробуждённой природы—
Это вечности звёзд тишина,
Но за гранью их действий. И воды—
Это тоже покоя страна.
2007

СИРЕНЬ ЗАПЛАЧЕТ НЕПРИМЕТНЫМИ СЛЕЗАМИ

В них мудрость—в этих ветках за стеклянным
Безмыслием. Но вовсе не за тем,
Что есть степень познанья. И печальным
Покажется всё действие систем.

Но ветки, когда нужно, расцветают,
Совсем не потому, что есть оплот
Иль мудрость. Это ясно замечают
Лучи, когда их Солнце приведёт.

Они заметки вряд ли и припомнят,
Не вспомнят так и знания дилемм.
Но только состояние восполнят
Возвышенностью трепетности тем.

Непрочность даже роста отступает.
Умов ли наступают пустыри?
Сокрытое, возможно бы, встречает
То, что оберегут поводыри.

А внемлющая тьма—она ночная.
И утром вспыхнет радуясь сирень,
Душистостью своей изнемогая,
Лелея свет прозрачности и тень.

Заплачет неприметными слезами
Сирень, слезами дождика, лучей.
Смятенья не застынут над домами,
Когда ватаги выбегут детей.
2007

В РИМСКОЙ ИМПЕРИИ КАК БУДТО СОРОК ДНЕЙ

     «Закон—БОГ—это Три Аристократа».
     Дух Святой

Свежо преданье и свежи реченья мира,
Когда бы только можно правильно смотреть.
И в ДомА Света Бог зайдёт—Мастер Эфира,
И перестанет Мироздание стареть.

Ты что, Земля, не манускрипт ли сокровенный
В объятьях Вечности, открытой временам
И их вхождению? И негою нетленной
Даль Совершенства ожидает тебя там.

Крылатый цвет—это цвет нежности, он будет
Формою творчества созвездий расцветать
В твоей душе, Планета Жизни. Не забудет
Неизмеримость твою сферу украшать.

И одна звёздочка под действием Авроры,
Где Королева Песнопений воспарит
Под семью звёздами, прольётся на просторы,
Мерцаньем дивным мирозданье удивит.

И Сорок Дней в Римской Империи как будто
Весьма Великие. И в эти Сорок Дней
Царица Роскоши царит лишь поминутно
В великом отдыхе неведомых свечей.

Цветенья дивного там свет благоухает
Где Сферу Три Аристократа берегут.
И Вечной Вечности надежда расцветает,
Где навсегда себя причастные найдут.
2004

РАССТАВЬ ПО КАЖДОЙ НИТОЧКЕ

Возьми, по каждой ниточке расставив,
Основу чистоплотную из слёз.
Край мысленный, ты волей не лукавив,
Для хвороста не чувствовал курьёз.

Приникли времена к безкрайним звёздам.
Не в них ли хворостинки берегут
Приверженность, пока ещё не поздно?
Слезинки лучезарностью текут.

И каждый сибиряк обезкуражен
Тем, что он чувство мира не поймёт.
А, может, так и нужно? Ибо важен
В глобальности слезинок недочёт.

Но завтра вспомнить день так невозможно,
Что даже и не думать. ЖемчугА
Слезинок здесь нанизаны тревожно,
Где всполохи бегут от очага.

За эту—за землянку нашу выпьем,
За женщин, что поют у очага,
К слезинкам их зачем-то мы приникнем.
А вдруг ещё порадует ирга?
2007

КУЛЬТУРА КАК ЛУЧШЕ—КРЕЩЕНЬЕ

Культура как лучше—Крещенье.
Так сложно о Боге писать,
Когда есть несметность рожденья
В Крещении, мирная рать.

Дорога Воды, Духа Жизни,
Всего Воскресенья Покров
И Вечное Пламя на Тризне.
А Мир Обновлённый так нов.

Дробить ли ряд реинкарнаций
На разных подобий улов?
Впадать ли в покой медитаций
Над бременем, чувствуя кров?

Ах, сколько ещё разных смесей
В подробностях всех предстоит.
И вычленить из равновесий
Придётся ещё то, что спит.

Осколком увлёкся прохожий,
Приметил рожденья намёк,
Возможно, что свой. И расхожий
Представился признак на срок.

Культура как лучше—Крещенье.
Вода бытие окропит
Вселенной. И в том сокрушенье,
Что Духом елей умастит.

Не радуйся форме. Но как же
Её обойти? Частокол
Представится тем, что однажды
Крещеньем Исток в нём расцвёл.
2007

В ЭТОЙ РОВНОСТИ

Только не уходи, будь поближе,
Наша радуга вечной вины.
Потому что всё ниже и ниже
Мы спускаемся в Тень Глубины.

Потому что по Безднам, Глубинам
Наше странствие не превзойдёт.
Доверяться ли бренным пальмирам,
Когда только отчаянье ждёт?

Опустил положить в каждой клетке,
Композитор, ты небо битком.
По твоей нерешённой заметке
Шла любимая вдруг босиком.

А бытуют движенье, сознанья
Герметический ворох. Порой
Неприступность ли? Тьма состраданья
Над совсем покорённой мечтой.

Не толкали их след паутинки—
След небесный больших кораблей.
Но зато унывали пластинки,
Где-то шли на веранде ничьей.

В Этой Ровности нега пустует,
Эта Ровность—Иллюзия Дней
И Ночей. Суета затоскует
Этой Ровностью, ведь Она с Ней.
2007

НАКРОПАЙ НА БУМАГЕ

Вот вопрос начинается хмурый:
Почему нельзя ласточек ждать?
Почему нельзя видеть? Понурый
Вряд ли станет тщетой обладать.

А когда нету сил, не приветствуй
Даже ласточек, друг. Но нет слов.
Не рассказывай, не соответствуй
Состоянию вешних цветов.

Помни: ни на кого. Не убудет
Предрешенье померкших углов.
Накропай на бумаге. Прибудет
Достоверность непрочных витков.

«Молодец тот ребёнок лишь жёлтый».—
Кто-то Странный, быть может, сказал.
Жёлтый цвет у одежды—не тёртый.
Всё прекрасно, когда Бог связал.

Нужны сотни прелюдий. Но после
Остановится где-то одна.
Разве прочный досуг не попросит,
Чтоб Бетховен напился вина?

Вот Звезда Богосветлая бредит
И вращается небо вокруг.
Праисток—это Ось. Из наследий
Сформируется призрачный круг.

Только цивилизаций ли корень
Древо Мира удержит навек?
Совокупность ли веточек вровень
В Суре выстроит уровень рек?
2007

ЧЬЁ-ТО СЧАСТЬЕ

«Есть покров. Так могуче».—Сказала
Своему лишь любимому та,
Что изящнее всех. Постигала
Её собственных линий мечта.

«Будем знать для чего же мы вместе»,—
Снова молвила только ему.
Он не помнил лишь как о невесте
Вновь о ней. Не понять почему.

«Вот открыта потеря листочков»,—
Обратилась. Когда-то прошла.
А он думал о неге цветочков
Для неё. И она позвала.

Счастье—есть ли оно лишь на свете? –
Приходил почему-то вопрос.
И она поднималась в том цвете
Над собою, чтоб он её нёс.

«Мой, ты слышишь?» - Она обращалась.
Он её лишь присутствием жил.
«Грудь даю»,—так она признавалась.
И он вместе с ребёнком вдруг пил.

«Мама, мама, нет сил».—Изнывает
Она вновь от любви лишь к нему.
Что ж идёт по потере? Встречает
Разве счастье доверье всему?

«Но вот наша пластина.—Сказала.—
Свет Богов сохранён серебром».—
Она так Тех Богов вспоминала,
Где покоилось счастье о нём.

«Только не на себе, - признаётся
Так ему, - на тебе», - всё ему.
«Но люблю ли тебя?» - Ей неймётся
Вновь к нему вопросить одному.

«Как Их цвет по манере прекрасен»,—
Кротко молвила о Божествах.
«Но заметил ли, муж?»—Так согласен
Её возглас был в чутких словах.

«Не хочу оставлять тебя, милый.
Только то всё в душе, что пришло».—
Она вновь пламенеет. И силы.
И причастность. И счастье вело.

«Почему же так сизо?» - Спросила.
Может быть, среди них был уют,
Когда счастье покажется милым
Состоянием робких минут.
2007

В ВЕСНЕ

Цветенье слив и дивных вишен. Расцветанье
Бегущих девушек навстречу всей Весне.
И снова первое прозрачное роптанье
Такое нежное по воздуху в волне.
 
И одуванчиков созвездья золотые 
Явились вдруг весьма негаданно в пути
На нежном бархате лугов. И озорные
Игриво грезят облака, где не идти.

Ничто не будет продолжаться иллюзорно,
Но будет вечно прибывать и убывать,
Чтоб обретать свою ограду баснословно. 
При этом что-то навсегда не удержать.

При этом ясно, что бутончик расцветает
Цветка любого, ибо он к тому готов. 
При этом ясно, что цветение вверяет
Себя оградой для немыслимых венков.

Но вот заход, а соловьи всё воспевают
И приближается за сумерками тьма.
Не умолкают соловьи, оберегают
В себе мелодию природного ума.

Но вот почти уже молчат живые ноты,
Безмолвьем что-то только вечно говорит. 
Ограды временной неявные частоты
Что-то удержит, ну а после растворит.
2006

НАГРАДА

А слово-то плачет. И что-то
Его постоянно зовёт,
Чтоб плакало дальше. И кто-то,
Услышав, заплачет. Не ждёт.

Ах, ждать ли, чтоб плакало слово?
Ведь слово всегда промолчит,
А плачет душа, ей не ново—
Небесной душе, что дрожит.

Пусть будет она небольшая—
Небесная даже душа,
Пусть дождик, её окропляя,
Подумает, что хороша.

А слово-то плачет. Не надо
Небесному слову стареть.
Небесному слову—награда
Небесной души, чтобы петь.

Вот боль хворостинки. Она-то
Забыла про плач навсегда,
Но всё же есть боль. Но когда-то
Забудет она про года.
2007

ВЕШНЯЯ ТЬМА ЛИШЬ ОДНИХ

«Лишь близкая сладость тебя», -
она признавалась ему.
Что ж, просто на ней. Уходя,
не знала зачем, почему.

Боялась того ли, что сон
ненастье тоски оградит,
иль вовсе того, что не он,
а нежность глицинии зрит?

«Лишь близкая сладость тебя», -
пусть в крайней тоске изрекла,
ах, чтобы потом для себя
забыть, что его не нашла.

Она так сказала, что «сон—
последняя грань у тоски
и словно не явится стон,
когда и цветки далеки».

Так роскошь тоски лишь одних
смятение предупредит.
А Мокошь* в наитьях родных
Совсем ничего не родит.
2006
     *Мокошь—Макошь—Большая Медведица.

СУДЬБЫ НЕ НАЙТИ

Когда надвигается ночь,
Дождю никого не найти.
Нам может капелью помочь
Раздумье; его не спасти.

Когда почему-то огонь
На стёклах заметит тебя,
Твоя затаится ладонь
За веткой сирени и дня.

Но тонкая ваза замрёт
Тем отблеском, где вертикаль
Лишь в сумраке комнаты. Вот
Ты вдруг посмотрела. Не жаль

Воде этой новой цветков,
Но слушают очень легко.
И вздохи сирени—из снов,
Но тонет она глубоко.

Позывы судьбы ни к чему
И ты так уходишь легко
В сон вещий. Они потому
Уходят совсем далеко.

Сирени влечёт аромат
Наутро. Судьбы не найти
Вдруг взору очей. Из утрат
Возможно судьбу обрести.
2006

КОГДА ГРОБ НОЧНОЙ УНОСИЛИ

Цветы—они всё побеждают
Без копий, без войн, без мечей.
На птицу с любовью взирают
Букеты из солнечных дней.

Ту птицу порой защищает
Китайский оранжевый цвет.
Начало—из детства. Встречает
Судьбу дорогой амулет.

А есть мерзлоты вечной повесть.
Не звать же в пределы лишь стран.
Что ж, можно унылую совесть
Не чуять, а чуять обман.

Но мир в стороне воскресает.
А птица себя не поймёт,
Внимая простору. Бывает,
Что боль навсегда отойдёт.

Пусть Гроб лишь Ночной—он реален.
Ответь, Небожитель, идти
Куда же? Там Гроб эпохален—
За птицей, доступны пути.

Лишь вы—легендарные птицы
России, вас рамки несут
Простора. Тогда уносите
Гроб в Прошлом, родные, где ждут.

Когда Гроб Ночной уносили,
Ничто не сказало векам,
Что птицы тоски не просили,
Растаяли лишь временам.
2006

А ОТРАДУ СВЕЧИ НЕ ПРЕДСТАВИТЬ

Нужно словно не быть, чтобы помнить:
Сумрак только печаль растворит.
Вот уже невозможно восполнить
То, что кажется сферой и чтит.

Нужно словно не быть, узнавая
То, что где-то за сумраком вех,
Что возможно, умом исключая,
Знать покорную прихоть утех.

Ничего уже нету. Лишь грёза:
Будто знается тот вот причал.
Очень Сложный Ракитами, роза
Вместе с лотосом чувствует зал.

Чтобы ДУшу Их выразить, длится
Невозможность сознанья времён.
Вряд ли время в себя воплотится,
Когда мир изнутри оттенён.

Всё же, вот Они, сердце, сквозь грани
И мерцанье свечей словно зрят.
Всё ж, о, сердце созвездий, предстанет
Даже то, о чём не говорят.

А отраду свечи не представить,
Как и пламя вдруг не погасить.
Но к причалу не сможет причалить
То отсутствие, в коем не мнить.
2007

ЭМПИРИЧЕСКОЕ ЛИ ВМЕСТИТ?

Сквозь года не сомкнутся почёты,
Не представится полный туман.
Но в тумане встревожатся ноты
Для адажио. Это обман.

Заряница по Овиди млечной
Перестроит наитие всей
Нашей зримой Вселенной. И вечной
Не предстанет иллюзия дней.

Не преминуть черты по закрою.
Что-то вещее всё соберёт
В Одну Участь Причастности Рою
Осознания. Всё превзойдёт.

Вот поднимется свет безначальный.
Телом разве ли мыслит душа?
Может быть. Но тогда непечальный—
Свет вне тела. Не знаем, дыша.

Перестанем дышать—и предстанет
Свет над Вечностью. Ей ли дарить?
Продолжаться и мысль перестанет.
Не дай мысли предмета, чтоб жить.

Но одно: Дух Отца был сначала.
Эмпирическое ли вместит?
Лишь сверхчувственно драма стяжала
Невозможность себя. Но Багит…*
2007
     *Багит (древн.) – Бог.

БЕРЁЗЫ. СНЕГ.

Берёзы. Снег. Только какие же знаменья
Войдут в природу странной робости пустот
Ветвей, застывших в чутком инее сомненья,
Когда не помнят кроны то, что вечно ждёт?

Сиянье утреннего солнца выявляет
Заиндевелых хрупко контуры ветвей.
Но грусть природы весьма странно исчезает
Из действий точных настроений и теней.
2006

ГЕРОИНЕ ТУМАНА

     «Лунный Камень в Красном Цвету, в Стеклянном Лесу перед Тем».
     Бог Отец

В Цвету Красном пусть Он расцветает—
Лунный Камень в Стеклянном Лесу
Перед Тем, Кто Его созерцает,
Созидая Вселенной красу.

Нарицанье Его безгранично,
Он есть Тот, Кто В Тумане Дерев.
Но нельзя уже мнить поэтично,
Можно только пропеть нараспев.

В Цвету Красном пусть Он расцветает—
Лунный Камень в Стеклянном Лесу.
Всё вокруг лишь молчит, но вверяет
Лунный Камень Блаженству красу.

Но вот вверх пронести созерцанье
Здесь доступно ли нам—в стороне?
Очень бережно пламя Преданья
В руках люди несут, как во сне.

Бог божЕствует, где неприступно.
Лес Стеклянный туманом покрыт.
С Героиней Тумана доступно
В День Седьмого лишь Неба глядит.
2007

ОСЛОЖНЕНИЕ

«Счастлив будь лишь вне тела» зачем так?!
Ведь не в теле ли чувства растут,
Когда вдруг судьбоносным акцентом
И родные друг друга найдут?

Только одновременности вовсе
Никакой, она—грёза вне нот.
Значит, где-то есть выход, чтоб после
Перейти в невозбранность широт.

Будет тело эфирное прочным
И прострётся на массы равнин,
Но духовно. И знанием точным
Будет явственно то, что есть чин.

Симпатична и мысль. Вот что много:
На земле жить за всех лишь людей.
Есть Предстатель, чтоб выверить строго
Рядом с каждым возможности дней.

Вроде, так и идти нам—в моменте.
А пространство—эфирность в ночи.
Но дойдёт ли письмо? В постаменте
Словно будущности есть ключи.

Осложнение—повод быть вместе
Отвлечённым наитиям драм.
И в немеркнущем времени жесте
Будет воля ушедшим годам.
2007

ПУСТЬ ОДНО ЛИШЬ СТЕКЛО ВЕЧНО БЫЛО

Пусть одно лишь стекло вечно было
И невнятных запретов вуаль.
А так надо ведь, чтобы остыло
То пространство, которому жаль.

Только нить лишь одна сохранится,
Лес зеркальный её сбережёт,
Выше Таинство будет ютиться.
Почему-то никто не поёт.

Вот сработала жалость системы,
Обнажила себе же глаза.
А у всякой системы есть темы.
Даже есть над Двиной бирюза.

Пусть одно лишь стекло вечно было,
Изнывало, зачем-то вело
Созерцательный мир. Но постыло
Как-то что-то его превзошло.

За стеклом силуэты парили
Даже, как на предмет: всё, что есть.
А потом силуэты дарили
Несказанную радости весть.
2007

ПО СФЕРЕ БЕГИ

Но нужно уйти, нужно помнить,
Что нас навсегда не поймут.
А время так точно. Восполнить
Нельзя, если свет берегут.

Свет белый. Вот сток поднебесья
За некую странствий черту.
Уже недостаточно, если
Совсем разграничить мечту.

Сомкнутся там нежности—в воле
Момента иных кораблей.
Ромашки покажутся в поле
Сиянием белых лучей.

По сфере беги, непричастность
К той песне полей на краю.
Тогда бытия несогласность
Не скажет «я здесь не пою».

Уж не на краю ли есть песня,
Что вроде совсем ни о чём?
А если есть повод, то взвесит
Он сферу совсем на потом.

«Хочу я любви», - только скажет
И та неизвестность тщеты.
Как вдруг например не обяжет
Её и юдоль простоты.

«Ты в счастье моё возвращайся», -
Так скажет в печали она.
НенАдолго с чувством прощайся,
О, суть воплощения дна.
2007
 
ГДЕ ВЕРХНИЙ ДЕНЬ СОЗВЕЗДЬЯМ ПРЕДСТОИТ

«Мы по закону дней не возвещали.
Мысль родила».—Так Боги изрекли!
А мы так часто синтез не прощали,
О, люди, часто смысл не берегли.

«Вот Наших чувств свет робкий».—Изрекают
Вновь Божества! «Мы встали, - говорят, -
С Нашей Земли»! Но чувства исчезают
Словно наитья, кои не парят.

Бог произносит так вот: «Сразу кручи
Я разведу»! И вспомнил «Хрупкий Стан»!
А полушарье удалью могучей
Знает как общий казус даже дан.

Но что идёт? Скорей всего—секунда.
В её ли сердце солнце? Может, так.
А вот идёт порывистый Мукунда
И вспоминает свой любимый знак.

Что ж, «Проведём всё время».—Извещают
Боги тогда! Откуда же ведут?
Из той утраты, кою повстречают
Дожди совсем в отсутствии минут.

Бог вопросил: «По мере ли Истока?»
Но время как с Истоком совместить,
Когда Исток—Господь? И ненароком
Время нельзя и мерою избыть.

Солнечных дней открыта перспектива,
Но только их ли? Радужно вместит
Голь в драматичной паузе даль мотива,
Где Верхний День созвездьям предстоит.

Просто вдруг хлынут хляби световые
На поднебесье. Сразу на ходу
Преобразятся действия земные.
«Сразу, - Бог молвил, - кручи разведу»!
2007

ЗАВЕТНОЕ ТЕПЛО

Огонь священное значение имеет.
Сидеть поэтому у печки хорошо,
Внимая голосу огня. Но вот немеет
Его предчувствие о том, что отошло.

Это заветное тепло от русской печки
В избе исходит очень дивно. Кто бы знал?
А время чутко ниспошлёт свои колечки
Из злата чистого, которые искал.
1999
     д.Терпигорье

НОЧНАЯ СВЕЧА

Ночная свеча. Одиночество. Дом.
Изба. И уют дорогой.
Не знаешь что будет с тобою потом.
Зато ощущаешь покой.

Смотреть на свечу неотрывно, до слёз
И средоточье понять
Пламени времени. Тени откос
На половицах. Всё вспять.

Всему ты свидетель. И шустрый паук
На глинистой глади печи—
В нескольких пядях. А шорохов звук—
Детище каждой ночи.

Ночная свеча…Ох, уснуть бы, уснуть,
Забыться неведомо в чём.
Жизнь хорошо бы к началу вернуть.
Скрылся паук за углом.
1999

ПРЕД НОЧЬЮ В ТЕРПИГОРЬЕ               

Крякают утки, купаясь
В водах. Им так хорошо,
Они, в камышах растворяясь,
Знают, что остров большой.

Сумерки так баснословны
И тканью смягчают своей.
Черты бытия безусловны,
Открыты затеею всей.

А кто-то еще набирает
Воду с мостков. Скоро ночь.
Слышно как рыбы ныряют,               
Им кто-то желает помочь.

Какая-то утка взмахнула
Шумными крыльями вдруг.
Судьба меня снова вернула
Сюда, ощущая досуг.
1999

В ОДНОВРЕМЕННОСТЬ ПРЕТВОРИТСЯ

Ночное озеро пустынно очень дремлет,
Ласкает волны ветерок дыханьем грёз.
А дождь ночной бывал вчера. Что-то объемлет
Память о дождике дневном, он словно рос.

Всё чередуется. И то, что ждёт сегодня,
Чем-то вчерашним подготовилось уже.
И свет, и мрак с проникновеньем плодородней
Ещё предстанут. Увлажнение в душе.

В одновременность претворится состоянье
Душевной роскоши, невнятной временам.
Сосуществуя, что-то длится в угасанье,
Словно бы нечто доверяется и мглам.
1999

АЙТЕФОДА

     Эпиграф:
     «Я её замкнула в АйтефОду. Значит, это первая жрица, видимая тебе».—Сказала в сюжете сна Безымянная Королева.

Я видел сон. Был дивный танец Айтефоды.
Вот «Айтефода».—Королевы голос был,
Её назвавший. Словно танца были входы
Весьма таинственные. Лик её кружил.

А цветовая расстановка была сложной,
Были смягчённые тона, ультрамарин,
И очень мягкий фиолетовый. Тревожной
Казалась поступь. Это очень странный чин.

В какой-то миг вдруг Айтефода превращалась
В скульптуру мраморную. Странно понимать.
Она прозрачной становилась и боялась
Словно бы даже сложность чувства потерять.

А складки дивно ниспадали, образуясь
В трепетный мрамор. Застывали жесты рук.
И вот по талии оборочки, волнуясь,
Словно бы сердца выверяли каждый стук.

Жрица в скульптуру превратилась. Для чего же?
Волосы собраны в причёску. А лицо
Было весьма сосредоточенным. Итожит
Ум много позже замыкания кольцо.

А с рук приподнятых вуали ниспадали.
Преобразуется движенья каждый взгляд.
Прозрачный мрамор и прозрачные вуали
Странно о чём-то непорочном говорят.

Но как представить, что движенье застывает
И что скульптурой жрица стала на глазах,
Что мрамор линии все точно повторяет?
Но не доступно описать это в словах.

И цвет лиловый с фиолетовым смягчённый
Представить тонко очень даже нелегко.
Ты остаёшься почему-то восхищённый
Необъяснимо. Так светло и высоко.
2007
     *Айтефода (е—э).

ПОЧЕМУ ТЫ ВСЕГДА ТАК УХОДИШЬ?

Свою глубь ты с мостков восходящих
Вдруг поймёшь, когда только придёшь,
Когда станешь на край. Но болящих,
Странных нот ты уже не найдёшь.

Ты спускаешься вниз и восходишь
На мостки, и ты видишь: вода…
Почему ты всегда так уходишь
Из всего, что ни есть, навсегда?

Ты до боли привязан к растеньям,
К этим травам. Пускай обижал.
Ты поймёшь, что нет тени сомненьям,
Навсегда что ты вдруг обнажал.

Но твой сплин почему-то итожил
Эти листья всегда невзначай,
Что опали. Никто не тревожил
Каждой даже дощечки. Не знай.

Свою глубь ты с мостков восходящих
Словно даже вдруг не уяснишь.
Было пальцев блужданье щадящих
По сознанию вод, где стоишь.
2007

ТРОСТНИК

Не себя, а какие-то вехи
Вспоминал отвлечённо тростник.
Он молчал, когда ждали утехи
От него, только к думам приник.

Думы вод его в сон погружали
И он бредил любовью долин
Очень дальних. Его не ласкали
Облака, он не жаждал седин.

Он седел, а особенно ночью
Перед бледным покровом Луны.
Круг по водам ему что-то прочил,
Словно он выходил из вины.

Тон рябины был тоном сомненья
В тростнике, он был тоном её.
Это странно. Но так из крушенья
Он и вышел. Осталось цевьё.
2007

ЖАЛЬ, ЧТО МЫ НЕ УШЛИ В РАССТОЯНЬЯ

Жаль, что мы не ушли в расстоянья
Неких пристальных нот вне всего.
Только степень немого изгнанья
Была шаткой. А конь: «и-го-го!»

Добрый конь, подскажи, нам бывать ли?
Нам увидеть ли поле ещё?
Одиноки, пустынны полати,
Только схвачены сени плющом.

Мы расстались. И конь был наёмным.
Уводил ты его за узды.
Даже песня мотивом никчёмным
Не вернёт повседневно бразды.
2007

ЭТО ТОЛЬКО ВОКРУГ ЗЕРКАЛА

Души знают покой. Но неясно
Для чего они так берегут.
Жалко, что уже всё несогласно
С тем, что где-то покой обретут.

Души знают покой. Почему-то
Он, пожалуй, не нужен для них.
Странствий тихих живые минуты
Не мечтают когда б кто затих.

Никогда ущемленья не зная,
Будет слабенький очень покой.
Он поймёт навсегда: «нету края»,
Станет только свирелью пустой.

А потом извлекутся блужданья
И мелодии очень пустой,
Словно нет и свирели. Рыданья
Не представятся. Будет покой.

Вечный сон ничего не приметит,
Вечный сон ничего не поймёт.
Почему так свирель тихо светит?
Почему так сирень не живёт?

Это ты. И твои отраженья.
Это только вокруг зеркала.
Это только немые скольженья,
Где покой не найти никогда.
2007

ЭТО САМОЕ ГЛАВНОЕ—ДОЖДЬ

Дождь есть главная повесть. И точно
Это главным пребудет всегда.
Но никто не поймёт долгосрочно
Этот дождь, где в безмерном года.

Нет вождей средь людей. Только повесть
Есть дождя. Он тоску окроплял
Всей Земли. У дождя его совесть—
Всей природы существ, он так знал.

Не крикливо, а очень обильно,
Иногда и слегка одождял
Он с большим чувством жизни. И сильно
Вряд ли он к бытию понуждал.
2007

НА МГНОВЕНИЕ ЧТО-ТО НАХОДИШЬ

На мгновение что-то находишь,
На мгновение чем-то живёшь,
Лютик жёлтенький. Где-то побродишь,
Лютик жёлтенький, где-то уснёшь.

И ничем больше ты не волнуясь,
Забирал у себя же следы,
Лютик жёлтенький. Не повинуясь
Ничему, ты терял все мечты.

Почему-то, ни с чем не согласен,
Ты был даже вне трав, в облаках
И в тумане. О, ты безучастен,
Лютик жёлтенький, и в письменах.

Так с людьми очень часто бывает,
Когда каждый себя ощутит
В отстранении. Что-то теряет
И навек больше не возвратит.
2007

НЕ ССЫЛАЯСЬ НА ТРАНСЫ АГОНИЙ

Что за странное чувство у редких
Заштриховок интимных тонов?
Попаданий ли жаждали метких
Или вовсе остались без снов?

Но интимность ничья не предстанет
Перед роем волшебных чудес.
Только жаль, что лишь лямку дотянет
Тот бурлак, за которым прогресс.

Не ссылаясь на трансы агоний,
Покорился забвенью тростник.
Лишь дракон увлекался погоней,
Чтоб Персей к Андромеде приник.

Так всегда обволакивать будут
Сквозь безмерные чащи пути.
Но никто не доверится чуду,
Чтоб пути невзначай превзойти.

Вот душевность осоки простая
Превзойдёт все погони за ней;
Возглас капельки оповещая,
Она станет навечно ничьей.
2007


ПОТЕРЯН ВЕШНИЙ ЗВОН НАД РОДНИКАМИ

Потерян вешний звон над родниками.
Как странно, что потерян вешний звон.
Как странно, что идут над временами
Высокие глобальности в своём.

Высокие глобальности не взвесят
Какого-то микрона—всей Земли.
Потерян вешний звон, но в нём повесят
Хрустальную шкатулку, где все шли.

Хрустальная шкатулка мелодична
Так, словно бы совсем и не она.
Душа микрона—крайне поэтична
И только в той шкатулке и видна.

Нельзя уже представить расстояньям
Всё то, что навсегда не прижилось,
Осталось только требовать изгнаньям,
Шкатулке чтобы быть не привелось.
2007

А ПАМЯТЬ—ЖИВАЯ НЕВЗГОДА

А память—живая невзгода.
И что-то кромешное есть
Вдруг в памяти даже народа.
Но кто её знает?! Бог весть.

И в памяти даже песчинки
Вся русскость, пожалуй, видна.
И в чуткости горя росинки
Вдруг память навечно одна.

Осталось ничто—то, что вовсе
Остаться не может и ей—
Вдруг памяти лезвия. Просинь
Остынет на лезвие дней.

Зачем ты остался, песочек?
Тебя синева поглотит.
Последний опавший листочек
Вдруг в память навек облетит.

А память—росинки истома.
Небес закрывают врата
Какие-то грозы. Знакома
Им вовсе иная черта.
2007

НЕБЕС ВЕРТИКАЛЬ, ТЫ ПРЯМАЯ

Ничего уже больше не чая,
Почему-то молчат пустыри.
Где-то есть они всё же. Встречая
Их случайно, ты не говори.

Пустыри не тебе отзовутся,
О, небес бытия вертикаль.
Ты уж слишком прямая. Найдутся
Ветерки, уж которым не жаль.

Им не жаль пустырей о потерях
И о том, что сжигали дома.
Ничему уже больше не веря,
Не встречается в них и сума.

Только тетерь, пожалуй, стенает
Где-то рядом невнятным чутьём.
Пустыри, в вас навек застывает
Хрупкий рост, словно ветвь не в своём.
2007

И БУДЕТ КОКТЕБЕЛЬ ТОГДА ВО МГЛАХ

Пусть каждая во времени кручина
К причалу не приблизится совсем.
Не будет у глашатая почина—
У ветра, ибо вышел он из тем.

Что будет, что не будет, - всё неважно.
Но важно боль песчинке обойти.
Тогда не нужно будет ей отважно
Терпеть то, что приходится в пути.

Гармоний потускневшие призывы
Окажутся у золота Афин.
Окажутся у золота мотивы
Арктических застывших где-то льдин.

Останется глухая безучастность
Участьем поглощения о тьме.
А золото укажет, что напрасность—
Кончина в бриллиантовой тюрьме.

Арест Земли не слыл. Это ошибка.
Аресту человек не подпадал.
Зато аресту нравилась улыбка
Своя же, если только увидал.

Пусть есть ещё пожалуй Атлантида.
Так, древность, накрени же небеса
Возможностью глобального друида.
Не встретишься ты больше в очеса.

Пусть небо очеса свои закроет,
Кручину у царицы Таиах,
А вьюга в отдалении завоет.
И будет Коктебель тогда во мглах.
2007

ЕГО МЕДНЫЙ ШЕЛЕСТ НАПРАСЕН

Она вне себя—неземная,
Какая-то странная тьма,
Лишь чтобы цветок увядая
Не помнил, что где-то была.

Искать ли местам назначенье
В рассеянной чуткой тени?
Но вряд ли найдут сокрушенье
В себе же её же огни.

«Я тень», - тень признАется чутко.
Предмет не признается в том.
Предмет—колокольчик. И хрупко
Он только остынет в своём.

Его медный шелест напрасен,
Его рычаги ни к чему.
Металл-колокольчик, согласен
Ты вдруг не почувствовать тьму.

Ты хрупкую негу лелеешь
О всём неизбывно-земном.
Зачем же тогда тяготеешь
Пред тенью остаться ни в чём?

Не то, чтобы тени остаться
Хотелось бы только в себе.
Ей только хотелось бояться
О некой пустынной слезе.
2007

ИДЁТ МЕЧТА СПОКОЙНОЙ НОЧИ И СВЕЧИ

Идёт мечта спокойной ночи и свеченье,
Идёт Чюрлёниса прозрачная свеча.
Идёт раскрытие в раскрытия томленье,
Где невозможно выражаться сгоряча.

Источник гулом обливается беззвучным,
В небытие чтобы проникнуть через гул.
И проникая он сливается с созвучным
Мотивом нежности цевницы, где тонул.

Источник тонет в мелодичности напевов
Неких пространных вертикалей и лучей,
В прозрачной ласке состоявшихся посевов,
В освободившейся вещественности всей.

Какая б ни была покровов панорама,
Идёт мечта спокойной ночи и свечи.
Из Сказки Вечности нисходит Клода гамма,
Свеча отчаянно о Сказке промолчит.

Каким бы ни был покорённый лепесточек,
Упавший около свечи, он их поймёт—
Ночь и свечу, так озаряющих платочек
Невесты радостной. Жених только уйдёт.

Но Сказка сбудется, на то она и Сказка,
Только останутся потом её следы.
Невеста где-то растворится на салазках,
Жених найдёт её за гранью Пустоты.
2007

ВОТ ЛИНИЯ—ТОНКО НАМЁКИ

Уже всё по новой. Берёзки.
Невнятная нега утрат.
Невнятных свечей отголоски.
Забытое поле солдат.

И то, что мы стали блаженны,
Забыто. Как будто не так.
И то, что мы так совершенны,
Забыто. Как будто пустяк.

И то, что мы были, напрасно.
Зачем попугай? Невдомёк.
А я—попугай. Несогласно
Смотрю на возможный урок.

Не знать Айтефоду—причина.
Остался звоночек один
Сиреневый.—Это кручина
И для попугая средь льдин.

Но кто-то забрал попугая,
Он чуточку был среди льдин.
Берёзки же, изнемогая,
С судьбою один на один.

Так даже и пола не встретишь.
Мужчина иль женщина ты?
Порой, Айтефода, заметишь
Ли ты, что нельзя простоты?

Вот линия—тонко намёки.
Такая ли тонкость нужна?
Иль в тонкостях только упрёки?
Одна муравьинка важна.

Берёзки. Берёзки. Берёзки.—
Никто так ещё не сказал
О сей высшей тайне. И слёзки—
Как свечи-берёзки, где зал.

Развенчана всякая прихоть.
Зато есть извечность песка.
Закат ускользает за Припять, -
Берёзки не ждала рука.
2007

БУДЕТ СВЕТ ПУСТЬ ПО ВСЕМ ВРЕМЕНАМ

Будет свет пусть по всем временам.—
Вроде хочется так говорить.
А сказать—так обычно. Цветам
Так обычно, когда их дарить.
2007

НЕВОЗМОЖНО ОСТАВИТЬ В ТОНАХ

В увядании грезится память
Поглощённой стези бытия.
А за ней растворяется заводь,
Обрывается вдруг колея.

Не становится листьев. Примета
Вряд ли скажет. И нету её.
А останется тень без ответа,
Только ниточки три предпочтёт.

Тень уйдёт в невесомую память,
Но не станет её в письменах.
Невозможно и тени оставить,
Невозможно оставить в тонах.
2005

СОН В АКВАРЕЛИ

Зеркальный пруд, вода зеркальных протяжений,
Зеркал надгробий непонятный обелиск,
Эта зеркальная проточность постижений,
Эти зеркальные прелюдия чрез риск.

Ничто не мнится запоздалым постановкам,
Не мнится даже предрешённая тропа,
Но хрупко чувствуется преданность штриховкам,
Из меди даже очень старая труба.

Наш мир забудется в лиловых продолженьях,
Уйдёт порой за угасания высот.
И не останется приметы в постиженьях,
Когда ничто от крайних бедствий не спасёт.

Спасёт одно: это приверженность ромашке,
Сиюминутной, хрупкой прелести её,
Когда рука словно потянется в поблажке
К ромашке чистой и почувствует ничьё.

Эфир общения податливых растяжек
Не станет навзничь потасовок предрекать.
Придётся тени отказаться от бумажек,
Чтобы в бумажках незаметно процветать.

Дверь ледяному сейфу будет очень кстати.
В недрах Земли—там даже кедры расцвели.
Зачем орудий слишком мощных рукояти,
Когда под землю тропы жизни привели?

Сон в акварели, только чей-то взгляд оплошный
На протяжении предстанет бытия.
Сон в акварели, ты простишь разве, истошный,
Крушину, где смывалась вечно колея?
2005

ПЕЧАЛЬ НЕ ЗАБРАТЬ

Печаль не забрать.—Это нужно
Сказать всем ветвям. Это так.
Но в светлом упрёке наружно
Ветвей не увидеть никак.

Печаль не забрать. И те залы
Прощальны, в которых печаль.
Всё трепетно. Только порталы
Ведут в отрешённую даль.

Но вдруг в полутьме равновесий
Мерцают свечей огоньки.
И вот лучезарность приветствий
Касается чьей-то руки.

Печаль не забрать. Почему же?
Печаль убывает в печаль
Безмерности. Что ж, и к тому же
Она увядает. Но жаль.
2005

МЯГКИЙ СНЕГ

Мягкий снег, удивительный очень
И сугробы, лучи, фонари.
Гул безмолвия только непрочен.
И, конечно, не скажешь «смотри».
2005

ЧТОБЫ БЫЛЬ НИКОГДА НЕ НАЗВАТЬ

Быль. Насколько? По мере возврата,
Чтобы бережно быль избирать.
Попросить бы стесненья утратам,
Чтобы быль никогда не назвать.
2005

ЕСТЬ С ПРИВКУСОМ НЕЖНОСТИ МИР

Есть с привкусом нежности мир,
В котором пути не нашлось
Причинам возмездий. Ты сир,
О, мир, где без далей жилось.
2005

НО ВРОДЕ ЧТО-ТО ОТВЛЕЧЁННО УМИРАЕТ

Вот полнолуние в сиянии так чисто,
Что даже хочется луну вобрать в себя.
А случай этот очень редкий. И лучисто
Будто дыхание уходит, не губя.

Это дыхание деревьев над водою
Так сокровенно о возможности гласит,
Словно бы даже насыщается и тьмою,
И своей тьмою почему-то дорожит.

Пожалуй, хрупкий интервал тот выявляет
Даже прозрачность оболочки. Крепдешин
Тогда мистический в провалы те внедряет
Покорно-лунное мерцание седин.

Но вроде что-то отвлечённо умирает, -
Ах, это точно непонятность темноты.
Ах, даже вовсе темнота вдруг исчезает
Покорным мраком отвлечённой высоты.
2005

ГОСПОДЬ ЕСТЬ ФИГУРА БЕЗ МЫСЛИ

Господь есть Фигура Без Мысли
И Лик Без Воздействий Ума.
Не скажет кому-то «исчисли».
Безбрежны Его имена.

Он тайных имён не имеет.
И нет остановки ни в чём.
Лишь от тяготенья немеет
Пусть разум, не чувствуя том.
2005

ВОЗМОЖНО, ЭРЫ ВСЕ—В КРОМЕШНОЙ ПОДОПЛЁКЕ

Пожалуй, тексты—обнажённые признанья.
Тоннель в пространстве рассекает пустоту,
Её так вдруг опережая. И призванья
С глобальной скоростью минуют за черту.

Пороги мысли исчезают в промедленьях,
Ведь это временно—сопутствие корней.
Надежды хрупко обрываются в томленьях,
Словно не чувствуя влияния теней.

Возможно, эры все—в кромешной подоплёке,
Не впереди, в неком отсутствии забот.
Пыль между звёздами осталась, как в упрёке.
Только задумался: «Всё так ли?» - Дон Кихот.
2005

И НЕТУ ДЕРЗКОЙ ЗАСКОРУЗЛОСТИ СТОРОН

Тень. Что же тень, когда покоится безбрежность?
Пожалуй, то, что не желает процветать,
Но процветает, выявляя характерность
И невесомого, чтоб чувства обогнать.

Их много—чувствований мнимого пространства
В пустынном смысле равновесий вне времён.
Однако нету даже цели постоянства
И нету дерзкой заскорузлости  сторон.
2005

РАССМАТРИВАЯ ФОТОГРАФИЮ

Вот у мостков сухая тросточка упала
И листья жёлтые в зелёную траву,
А волны с тенью оглянулись. Не стонала
Тропа из времени в безвидную страну.

Тропа из бренности всего, что существует,
Что обозначилось во времени чертой.
А волны плещутся и пеною тоскует
Кайма у берега. Песочек под водой.

Вода подёрнута и светлым серебристым,
И голубым, тихим мерцанием из вод.
Мостки ветшают, изнывают. Только чистым
Тебе покажется душевный твой исход.
2005

СКЕЛЕТ НОЛЬ ВОДВОРЯЕТ МОТИВ

     «Сквозь кожуру созерцать причинностное,
отнесённость деяний».
     Марк Аврелий

Развернутся внутри изваянья
Внутри кОмноса мнимых потерь
И предстанут как стражи изгнанья,
И закроется пленная дверь.

Но, внимательный код потрясений,
Твой язык неприметен немой.
По причине идёт Марк Аврелий,
Она крайней была, но не той.

Свежесть влажной ночи веет сказкой
И в ней улиц живут фонари.
Тротуары подёрнуты лаской
Спящей влаги. Не будет зари.

Что же будет? Укор перспективам
И открывшимся нитям укор.
Чистый мир не внимает мотивам,
Не поймёт отвлечённый позор.

Открываются нити бездействий
И находится взгляд перспектив.
А на место пустое из следствий
Скелет Ноль водворяет мотив.

Покорения скинули властность
Незабвенной заботы тех дней,
Когда даже стези непричастность
Не воспримет потери огней.

Выше ДОма всей спящей Планеты
Вряд ли будет царить вечный день,
Потому что отпали заветы,
Воцарилась заветная тень.

Отнесённость деяний не вспомнит
Свою веху забытых болот.
Кожура созерцанью дополнит
Что-то яркое, что-то вне нот.
2005

ЗА СТРОИТЕЛЬСТВО БОГА В СЕРДЦАХ

Вот и всё. Странник Снов отдалился.
Ты пиши про знакомый покой
И про то, что покров приютился,
И про то, что остался не свой.

За строительство Бога в сердцах ли
Существует последний удел
Состояний? Но все как иссякли,
Не остался никто, не хотел.

Свет любви и безбрежных сияний
Биллионами будет сражать.
Только уж не найти начертаний
В гуще примесей, если не знать.

Пусть инертно. Инертно всё в мире.
Но вернулся на горы покой
Соответствий в покинутой лире,
Отблеск лиры поник над горой.

Но герой в гримировочной дышит.
За строительство Бога в сердцах
Он споёт, но никто не услышит.
Он пред Господом чувствует прах.
2005

БУДЕТ БАБОЧКА ГРЕЗИТЬ СУХАЯ

     «И что заставляет их [=ветры] двигаться
криволинейно? Не земля и огонь в силу присущего им движения в противоположные стороны, как полагал Эмпедокл, а движущийся по кругу воздух».
     Олимпиодор

Мягкий дождь по карнизам стрекочет.
Городская, обычная ночь
С фонарями окраины. Хочет
Ночь открыть, что желает помочь.

Но ты ездил, как панк, на гастроли.
Этот странный, банальный удел,
Что ничтожны стеснений пароли,
Если такт ничего не хотел.

Скажет бабочка: «маску отдайте».
Свет в окне не хотят погасить.
Где же маска? Стихи не читайте,
Тогда маску легко подарить.

Будет бабочка грезить сухая
Ключевыми стезями витков.
Но там ветры—за мнимостью края,
Где и воздух вне радости снов.
2005

НО ОСТЫЛА, СИЗОЙ ВЕЧНОСТЬЮ ОСТЫЛА

Ощущение пространства… Всё возможно.
Многоточие его не изъяснит.
Но безмерность ли в сознанье осторожно
Вдруг вперяется, осмысленно парит?

Ощущение ль пространства прекращая,
Замыкать ли продолжение его
Внутри разума, чтоб разум избывая
В неизвестное, не помнить для чего?

Нет эфира, он умышленно вернулся
Через смерть словно в своё небытиё,
Человек только пустынно обернулся
В неизвестное значение своё.

Гроб остался. Даже есть ему могила
И его горько оплакали дожди.
Но остыла, сизой вечностью остыла
Его роль на переменчивом пути.
2007

ВОЗВРАЩЕНИЕ ВЕЩЕЙ ТЫ СОЗЕРЦАЕШЬ

Возвращение вещей ты созерцаешь,
Возвращение к началу чутких вех,
В безмятежной веренице ускользаешь.
Глубочайшее—предвестие утех.

Превращенья неземного безконечны—
Безупречны так рождения врата.
Потому так и рожденья скоротечны,
Чтоб зеркально поглощалась пустота.
2004

ДОЖДЛИВЫЕ ДНИ

В сизом саване дождливых излияний
Дни унылы и спокойны невзначай.
Дышит влагою земля знаменований.
Только тропочки, пожалуй, примечай.

Небо мокрое в слезах, как изнывает,
Скорбь земли его поймёт, если придёт.
Оттого в его глазах в мир уплывает
Столько слёз, что оно еле даже ждёт.
2001

А НА ПУСТОМ ОТОБРАЖЕНИИ…

Точно в них мудрость—в этих ветках за стеклянным,
Тонким наитием окна далёких снов
И за бездействием. Унынием незванным
Просили ветки, словно это был покров.

Ты не хотел одежды робости. И ветки
Наитий ждали, чтобы робость подарить. 
Но внутри красной земляники есть заметки,
Она придёт, когда останется не жить.

Через три дня не будет снега. Потемнело. 
И Ночь Молящая заплакала дождём,
Но очень тихим, когда вовсе не успело
Мрака предчувствие забыться обо всём.

А на пустом отображении сквозь бездны
Возникло действие непрочности стыда,
Но вот, казалось бы, что действия прелестны,
Что наслаждения пребудут навсегда.

Однако, что-то умаляет безысходность,
Неизмеримость почивает вне забот. 
И в лёгкой степени земная плодородность
В пути энергии бездействия ведёт.

Ах, дорогая, ты же знаешь выраженье
Очень блестящее—«любимый». Так не скрой. 
Везде покой ты получила. И смятенье
Твоё напрасно, потому что ты с судьбой.

Паводок в Чехии. Унылая картина.
Землян умение в надеждах выживать.
А пред горами закручинится долина,
Но Ночь Молящая захочет потерять.
2006

ТРИ ВЕСТОЧКИ

Две весточки. Одна—из гаммы знаний,
Другая—из ироний, где не ждут. 
Валежника порою хруст роптаний
Подскажет, что бездействия придут.

Всё тонкости. И литр—это одно лишь,
А два—это другое. Где ж мосты?
Спасибо, что психичная. Готовишь
Спуститься, чтобы выверить холсты.

И время чрез туннель лишь обгоняя,
Что создан представлением мечты,
Встречаешь птиц любви, словно не зная,
Что вовсе не теряли высоты?

Пространственный рубеж из средостений
Туннелем разве вымолит пролёт? 
Реальной территории из тлений
Уже не посочувствует просчёт.

В тебе уж всё записано, глашатай,
Печаль предмета ты уже прошёл.
А личность не изменится. Богатой
Склоняются тщете, где ореол.

«Куда же ты пришёл?» - так вопрошает
Психичная. И молвила сама
Вот так: «В Десятый Вечер». Нарастает
И сумрак за вратами, где звала.

Не стой навстречу с общею водою.
Колосс светился радугою всей.
Всё только по прямой. Но и тщетою
Не выверить иллюзию ночей.

Сплав линий вроде странно обозначит
Унылый воздух лёгкости среды,
Где высь деревьев тонко не проплачет,
Когда взрастит прекрасные сады.

О, разве ль тишь ковровая приятна,
Когда вернуться можно по любви?
Лишь волей слов вся участь адекватна.
А Мастер Круга—Мира Визави.
2006

ТАМ ЕСТЬ ВСЁ

Там есть всё—за тою облачною высью—
Достижения наук всех и итог.
Этот мир себя до крайности возвысил,
Только лишь бы обнаружен был Исток—

Сверхпричина даже всяческого строя
И небес, и разных смыслов, и планет.
За пределами понятен путь покоя
И предвечен безмятежности просвет.
2001

ЧУДО ЕДИНСТВА НАС ЖДЁТ

Мир Высший сквозит в отраженье
Своём, и стезям предстаёт,
Где нету иллюзий томленья
И чудо Единства нас ждёт.

А Всё это—нечто одно лишь.
И то, что внизу и вовне,
Ты выси, покой, удостоишь,
Когда нету смысла в вине.

Пусть Словом Одним порождая
Единое Всё из Себя,
Чрез ангелов сроки вверяя,
Доверило свет не скорбя.

Пусть вещи возникли в сем мире
Из некой инертной среды,
А Тело соткалось в эфире
Земным состояньем воды.

Вот Тело Вселенной большое
Вдруг маленькое ли вместит?
Пожалуй, не мнить озорное,
Коль думам порог предстоит.
1999

КОГДА ПОСТ РАЗУМА ОТСТАНЕТ ОТ ВЕСТЕЙ

Как не желать вовсе ни жить, ни продолжаться,
Быть вне всего, даже вне всяческих забот,
С необходимостью чтоб вдруг не воплощаться
И вне реакции пребыть, как вне частот?

Наверно, нужно, всем внутри перегорая,
Даже не выстрадать томленья, не избыть,
Чтобы потоку даже слёз не сострадая,
Можно бы было и страданье исключить.

Как умереть для проявления налётов
Даже привычных умалений и страстей?
Пожалуй, вовсе не дождаться поворотов,
Когда пост разума отстанет от вестей.
1999

В ПОКОЙ БЕЗБРЕЖНЫЙ, ЖУРАВЛИ, ВЫ ВСЁ ЛЕТИТЕ

В покой безбрежный, журавли, вы всё летите.
Вы точно знаете: сквозь крылья он уйдёт
В немую Вечность, чтобы вы смогли в зените
Возвысить тайно к угасанию полёт.
2007

ЖЕНСКАЯ ГРУДЬ

О, есть грудь женская—симфония восторга
И вместе с бёдрами она ещё растёт,
И вот уж, кажется, всё лучшее исторгла
Она из образов и в лучшее зовёт.

Пыльца сосков её—нектар любвеобильный.
И лоно счастья между ними, и покой.
И молоко её—дар будто бы всесильный
Её ребёнку, возрождённому мечтой.

Всегда рождение, движенье к совершенству
Женской природы золотого естества.
И принадлежность к высочайшему блаженству
Будто причастностью глубокого родства.

Лицо условно, оно будет симпатичным,
Когда породы расцвела такая стать.
Город Стихов тогда предстанет поэтичным,
Чтоб все красою стали ярко обладать.

Всех женщин мира цвет предстанет крайне полным,
Весьма насыщенным в симфонии любви.
Мужская крепость будет ростом баснословным,
Ясно проявится, чтоб Земли берегли.
2006

НА ДЕРЕВЬЯХ

Голубые огни на деревьях,
Фонари безысходно горят,
Не найти глубины в измереньях,
Когда листья совсем облетят.

Бледный лик одинокой подруги
В свете палевом, весь изнутри
Ожидает вхождения вьюги
В её жизнь на исходе зари.

Огоньки темноту озаряют
Странной россыпью линий. Вверху
Сквозь деревья мечты проплывают
Этой девушки, словно в пургу.

Огоньки голубые. И ниже—
Фонари. Кто ж деревья покрыл
Огоньками? Становишься ближе
Ты к вхождению в русло могил.

А любовь—это что-то другое,
Незнакомое прежним мечтам.
И сиянье её золотое
Недоступно ушедшим годам.

Часто так убеждаясь в растратах,
Можно только судьбу позабыть.
А искать измерения в датах
Невозможно. Нельзя изменить.

Потому что последние листья
Не мешают гореть огонькам
В голубом измерении. Длишься
Только ты, приобщённая к тьмам.

Ты не станешь тревожить утраты,
Ты не станешь тревожить себя.
Почему-то не вспомнишь ты даты,
Пропоёшь, отдаленье любя.
2006

О ЗАПРЕТЕ ЛИ СМЕРТНОЙ КАЗНИ

Началось зарождение жизни
Пусть ввиду мировой лишь воды.
На «могу» не бери. И капризней
Будут кстати сомненья труды.

Всё же ну и косметика. Всё же
Только девушки. Ну и тупик.
А вода только кстати поможет,
Чтобы радовал девичий лик.

Вот уликой зависит и радость
От улики. Но где же предел?
До улики грядущей. А слабость—
Каждый ворох, который летел.

Так огромная вроде и плоскость
Уже будет. И листья на ней.
Никакая укромная жёсткость
Не постигнет заботы ничьей.

О запрете ли смертной лишь казни
говорить, если смерть изнутри
движет массами? А в оргазме
на подбор произносят: «гори».

Кто откуда. И не пеленгуют
Поглощения немощных хат.
Но в воде мировой затоскуют
Затонувшие тени преград.
2006

НЕ НУЖНО ТАЙНУ ОБНАРУЖИВАТЬ

Не нужно тайну обнаруживать. Причастность
Вовсе не может обнаружиться, ввиду
Того, что действием навек её согласность
Лишь завершается. И можно дуть в дуду.

А так ты—веточка, растущая на сливе
И даже помнящая дивную судьбу
Своей причастности к истокам. И в мотиве
Черпаешь очень затаённую мольбу.
2006

ОТДЕЛЬНЫЙ ЛЕПЕСТОК

Удостоверение раздумий
Дремлющий тростник в себе хранит
И стезёю хрупких новолуний
Он с собою весточки роднит.

Только почему-то зазеркалье
Выявит отдельный лепесток,
Чтобы умирало расставанье
Между называвшими исток.
2006

КОЛЬ И УДАЧА СОБЛАЗНИТЕЛЬНО ЛЕГКА

А вот и музыка в глуши. Она забралась
Туда случайно, словно вовсе не была,
Словно совсем она о ней не состоялась
И в глушь цевница её вроде не звала.

«Пару бананов», - это мальчик произносит.
Ему бананы только-только и нужны.
Но как он их в нужде заманчивой попросит,
Если они только другим уже важны?

Но всё же мошка—наблюдение. К чему же
Ему такое наблюдение пришло?
Ах, признак вовсе никому уже не нужен,
Когда и мошку далеко так унесло.

Вроде пернфории* достигнуты. Какое
Ещё ждёт далее питомцев ремесло?
Очень прозрачное, безбрежно-золотое,
Когда, быть может, пригодится и весло.

Только весеннее живёт воспоминаньем
И словно в стёклах затаилось навсегда.
А вот мелодика—присутствие с роптаньем,
Коль и удача соблазнительно легка.
2006
     *Пернфории—слово Оттуда.

ЕСТЬ ВО ТЬМЕ ПОГЛОЩЕНИЕ ЖИЗНИ

Есть во тьме поглощение жизни
Ради входа цветов в глубину,
Где нет места забытой Отчизне
Для цветов и движенья ко дну.

В глубину и ко дну—не паденье.
Всё ж паденье и даже полёт
Для присутствий. Застыло влеченье
Лепестков и иглы не найдёт.

И ладьи отразились в протоках
Мягких вод, угасая в стекле.
Лабиринты искали в отрогах
Некий камень. И снова во мгле.

Разбиваются стёкла тюльпанов,
Ветерок говорит из венков.
Раскадровка движенья для станов
Ощущает причудливый зов.

«Дом—моя», - изрекает любезно,
Перед юбкой махнув вниз рукой,
Восхищённая леди. И лестно
Увядают стесненья с тоской.

Стонет в свете малиновом совесть
Снов неведенья, ярких теней.
Над Кумиром Венков реет повесть,
Когда Он восходил из огней.
2005

ЭНЕРГИЯ ДНА

Мы всё же в бездонности дно ощущаем
Как завершение сферы миров,
Энергию дна из высот поглощаем
Умного неба для цельности слов.

Энергия дна иль высокого свода,
Иль оболочки сознанья внизу
Всего мироздания, - чувство исхода
От созерцания в Сердца Страну.

Мы что-то черпаем из Голоса Сферы,
Из Интуиции Вещей Глубин.
Без разума нашего—это химеры.
Но перестроит и будущность сплин.
2005

ЦВЕТКУ БЕЗСМЕРТИЯ   

Не принесёт томлений нежный лепесточек
Венцу отсутствия. Опали все они—
Те лепестки над гаммой неких странных точек.
А как собаки тогда выли. И те дни—

Дни поражения есть мизер пред стенаньем,
В чём сублимации не выявили толк.
И патрули тогда пошли не состязаньем,
Словно навечно Город Странствия умолк.

Пусть от металла тот цветочек появился,
Он что-то помнил, только после всё забыл.
И от металла через нежность водворился
Тот путь безсмертия, когда он так ожил.

Вот он ожил и позабыл, что он представил
Словно эпоху от металла. И поник,
Но только внутренне, а внешне он расставил
Все лепесточки небожителям улик.
2005

СОЛНЦЕ СИРЕНИ

Губы нежной зарёю пылали,
Ярко вспыхивал аурами сад.
И лучи по устам рассыпали               
По одной и по две виноград.

Ты смотрела. Бежали предметы
Состояний в забытую глушь.
Только лёгким истоком согрета—
Проступала китайская тушь.

Ци Бай Си возносился по ставням,
Проникая в движенье существ.
Сколько много оттенков в случайном,
В них отсутствию горя протест.

Губы солнцем пылали сирени               
И прозрачность зари берегли.
И вплетались в отсутствие тени
Покорённой, лучистой любви.
2004

НАШ МЛЕЧНЫЙ САД

В Млечном Саду мира пустынная дорога
Пускай легка и уж ничто её не ждёт.
Но иногда, быть может, в ней совсем немного
Чередованье звёзд любви произойдёт.

В ней переливы звёзд себя словно забудут,
Только потом произрастут по сторонам
Круженьем дивных излучений. И убудут
Потом в туманности к далёким временам.

Наш Млечный Сад нашей Землёю воплощает
Свои миры весьма незримые. Они
Здесь на Земле хрупким богатством расцветают
Форм и соцветий, ибо вовсе не одни.

Но в них дорога общей памяти Вселенной
Весьма пустынной, когда свет уже закрыт.
И тенью некой плодородие мгновенной
Уйдёт совсем, и ничего не сохранит.

В Млечном Саду мира пустынная дорога,
Но переливов вроде нет уже на ней,
Но души умерших живут. Совсем немного,
Чуть-чуть сопутствует им память наших дней.
2007 

БУДЬ БЕЗМОЛВЕН

Ты говоришь—молчит тогда уж вся реальность,
Безмолвен ты—гласит тогда уж вся она.
Так будь безмолвен. Дэмагога гениальность
В данной реальности проявится сполна.

Ты созерцаешь—отзывается реальность,
Выносишь мненье—нарушается она,
Словно бы некая чистейшая зеркальность,
Когда вода вдруг ветерком возбуждена.

Тогда молчи. Не возбуждай напрасных мнений.
И стан покорности, терпения, забот
Пусть будет областью высот без потрясений,
Где Провидения взойдёт водоворот.
1999

РОКОТ ВНЕВРЕМЕННОЙ ВОЛНЫ

Дни очень сумрачны. Рожденье поневоле
Словно бы вовсе не желает даже быть.
И влажен воздух очень нежной, томной боли,
Небо которую согласно заключить.

А это небо эту боль порой рождает,
Движенья солнц, кои невидимы за мглой.
Вот так и девственность себя Огню вверяет,
Чтобы Иштар прошла холодною тропой.

Постой, Ассирия, волхвы твои не стали
Те, кои с прихотями неба могут быть.
Остался рокот лишь волны по вертикали,
Её от мира безупречно не явить.

Так строить башню Вавилонского познанья
К непознаваемым причинам не дано.
Не чает время своего существованья.
Явленьям разве ли серчать предрешено?

Из них ли сумма результатов вытекает,
Кои движенье в иллюзорность создают,
Где словно нега иллюзорно почивает?
Не знают ангелы куда они ведут.
1999

КОГДА ТАК НАРУШЕН ПОКОЙ

Может, цветов и не надо?
Может быть, нужен лишь мрак,
Чтобы рассеялось стадо,
Чтоб не остаться никак,

Чтоб не остаться смятенью
Вольных, встревоженных птиц,
Чтобы войти сокрушенью
В странное действие лиц?

Видишь где срыв? Фразы знают,
Чтобы цветы не пришли.
А та идёт дорого. Тают
Пред ней те стези, что вели.

Еще только боль и разбудит.
Пускай. Ты за ней не пошёл.
Никто никого вдруг не судит.
Но ветер песчинку нашёл.

Её похвалить ли песчинку,
Ах, даже песчинку? Постой.
Цветы не посеют запинку,
Когда так нарушен покой.
2006

АХ, НЕ СВИСТАТЬ, О, ЗАЛПЫ

Для сентября есть сетка из узоров,
Питон ползёт уныло в Сингапур.
Скоропалительность—не из укоров
Питону, если он в числе структур.

«А если я—собака—перерезал
кому-то горло?» - парень вопросил.
Но кто-то хлеб кусочками нарезал
и вроде вдруг ухмылку затаил.

Ах, всё же вот какая сеньорита!
Её никто не видит и не ждёт.
Ах, не свистать, о, залпы. Пусть сюита
Всеми частями важность обретёт.

«Жизнь. Высота. – Сказал. - Никто не плачет».—
Это традиций неких человек.
А акведук ландшафт переиначит,
Чтобы водой представился и век.
2006

НЕ ВЕРЬ НЕЗАБУДКАМ

     «Художник понимает, что всё чисто методом картины».
     Некто

Не верь незабудкам. Картины
Есть вечные. Их ли унять?
Порой незабудки из глины
Не станут вотще расцветать.

Картины есть вечные. Всё же
По-своему тише в душе,
В душе незабудок. Им тоже
Возможно забыться уже.

Понравится метод картины
Уже незабудкам. Пускай.
А есть ли у них перспективы—
У всех незабудок? Чрез край.

Заря вот всё время так льётся
По Шару Земному. Земля
Внимает, как вдруг подаётся
Энергия с Солнца любя.

Энергии разные Солнце
Легко для Земли ниспошлёт,
Фиалка любая дождётся
Свою и с надеждой возьмёт.

А в городе есть очень много
И стёкол. Фиалки—для них.
Но не ограничить немного               
Зарю, когда движется стих.

Пустынно. Но как-то пустынно               
В тревоге покоя всего.
Но он—не тревога. Невинно
Нельзя не понять ничего.
2007

ЗЕМНЫЕ ПОТЕРИ НЕ СКАЖУТ

Впредь земные потери не скажут,
Для чего нужно в небо смотреть,
Но они почему-то обяжут
Сердце небом незримым гореть.

И тогда ты посмотришь пусть ниже,
Мглу небесного склона почтишь
Над деревьями. Кажется, ближе
Ты уже к поднебесью стоишь.

Это было—надежды, порывы,
Эта светлая мгла в небесах
И летящая птица. Мотивы
Неба мыслей в уме и в глазах.
2007

СОЗНАНИЕ—КРЫЛЬЯ

Нельзя рассуждать ведь под миром,
А вместо.—Лучинку понять.
Закон технологий эфиром
Захочет подобия знать.

Закона подобий не взвесить.
Подобна луна не луне,
А сгустку, которым не грезить,
А только бы плыть на волне.

От времени года зависит
Закон технологий. Искать
Желательно там, где унизит
Себя он, чтоб крылья узнать.

Сознание—крылья. Возможно,
Что слёзы горы будут жить,
Сама как гора. Непреложно
Не нужно тогда ворожить.

Пожалуй, отдельная гамма—
И только она подождёт,
И только роскошная дама
На встречу с горою придёт.
2007

К ОСИ ЕДИНОЙ БЕЗУПРЕЧНО СВЕДЕНЫ

Ты всё уходишь, где простор тебя встречает,
Народов древних где харатьи берегут,
Где разговор земли пустынность зазывает,
Созвездья к лесу где таинственно идут;

Где друг ко другу и пространство, и творенье
Вместе со временем всегда обращены,
Коловращение единое приемлют,
К оси единой безупречно сведены.
2001

ЭКА НЕВИДАЛЬ

Где-то нету черты. Всё же, где же
Тишина? Там, где нету черты.
В бездну чувств прорывается реже
Словно трезвость извечной мечты.

Звонкий смех—он весёлый. Укромность
Не есть звонкого смеха черта.
Приражение сложно, коль скромность
Тишины—некой драмы верста.

Только свет вот и по перспективе.
Как идти? Безгранично моля.
Даже в блекнущей прерогативе
Бездна встретится, чувства тая.

Есть обычно за тенью—лучистость.
Чья-то тень на вселенной, на нас.
Это что-то огромное. Мглистость—
Лишь для мысли, что явится час.

Хочешь смеха? Случайно закройся
Непорочностью тщетных глубин.
Эка невидаль. Но успокойся,
Если смех остаётся один.
2007

БЕЗКОНЕЧНОСТИ СКОРОСТЬ

Безконечная скорость безбрежна, -
Это, кстати, о крайностях, вот,
Потому что совсем безмятежна,
Безконечности скорость поёт.

Безконечная скорость не встретит
Тех препятствий, что мир предпочтёт.
Безконечности скорость заметит
Хворостинку и вдаль заберёт.

Безконечность летит в безконечность,
Порождая внутри небеса
Безконечностью скорости. Вечность—
Там, где Бога закрыты глаза.
2007

ЖИЗНЬ-ДОРОГА ТАКАЯ

Сонный Мир и песочек рассвета.
И не сны ли настроят рубеж
Восприятия темы привета,
Словно только остался мятеж?

Вдруг и в стопочках фраз что-то будет,
Если только они отвлекут.
Жизнь-дорога такая. Ведь судят
Там, где лишь отвлеченья бредут.
2007

ЗЕМНОЕ СОЛНЦЕ ЛИ, ЗЕМЛЯ ЛИ ЭТО СОЛНЦЕ?

Опять под музыкой пленера собирались
Порой художники. Но музыка была
Безмолвьем Вечности. И снова удалялись
Порой художники. А Вечность всё цвела.

Лебеди старшие, казалось бы, приникли
На водах к бремени внимания высот.
«Буду писать порядок Вам».—С высот возникли
Слова в Природу! Вам, Природа, повезёт.

И только, кажется, был тёмный полуостров
Пред взглядом Вечности отдельною страной,
И был среди неё незримый вовсе остов,
Текущий вверх ярко-цветущею волной.

«Ты сделал Солнце».—Словно остову сказали
Лебеди старшие! И будто ожидал
Их скучный табор. Но потом уж уплывали
Куда-то лебеди, когда никто не звал.

Земное Солнце ли, Земля ли это Солнце? –
Опять под музыкой пленера не могли
Понять художники. И каждое оконце
В своей душе, как всполох чуткий, берегли.
2007

ВЕСТОЧКА, ТЫ НЕ ПРЕДСТАВИШЬ

Весточка, ты не представишь
Сон в затаённой пыли.
Ты из природы убавишь
Сон, ведь тебя не нашли.

Весточка, ты из былинок
Тенью осмыслишь себя
Чуткости древних тропинок,
Те же тропинки любя.
2007

ТЫ, ВЕСТОЧКА, ЖДЁШЬ

Остановкой своей очарован
Над тобою задумчивый лес.
И тобою, о, весточка, скован
Лёгкий признак волшебных чудес.

Не потеряна взвешенность тени,
Из которой ты, весточка, ждёшь,
Когда кто-то без сил на колени
Вдруг опустится. Ты не поймёшь.
2007

РАСТАЕТ ДУШИ ЧЕРЕДА

Проблема—душа. Что с ней делать?
Собою в движенье она
Приводит всё тело. Изведать
Её невозможно до дна.

Присуще ли дно её сфере
Или бездонность одна?
В какой выразимой манере
Блаженство поведает сна?

Зачем она вызвана страстью
В стихий возрождение вновь?
Иль страсть доверялась согласью
Так робко, что слышала кровь?

Не кровь наши души вмещает,
Но души задействуют кровь.
Поэтому нечто вращает
И душами, словно бы вновь.

Так голо, что даже тоскливо.
Но вот что буквально—лишь снег.
Тогда нужно очень учтиво
Тепло сознавать данных нег.

Есть боль хворостинки. Она-то
Забыла про плач навсегда,
Но всё же есть боль. И когда-то
Растает души череда.
2007

ДАЛЬШЕ БУДЕТ И ПРОК, И СТЕСНЕНЬЕ

Сколько ж ласки её, но стремится
По потере.—Такая мольба.
Но мольба чем-то вдруг изумится,
Это деток гнездится гурьба.

Дальше будет и прок, и стесненье
О возможности существовать.
Никакое, пожалуй, стремленье
Не позволит себя выявлять.
2007

ЧТО ПОДСКАЖЕТ АССОЛЬ БЕЗ СОБЫТИЙ?

Согласован мир с чем-то вне воли
Своей собственной. Только забыть
Ему нужно, что он уже боле
Не захочет себя же вместить.

Крайний метод—любить безмятежно,
А так любят друг друга миры,
Чтоб не чувствовать, что неизбежно
Станут вдруг однозначно стары.

Абсолют—в чём Его средостенье?
В чём жемчужные капки молчат,
Если фрески несут сокрушенье
Пред собою? В чём мыслимый ряд?

Что подскажет Ассоль без событий,
Без застенчивой темы пустот?
Чем покажется бремя наитий,
Если в мрак лёгкий бриз повернёт?

Есть священное действие чуда,
Есть возможность пройти без стыда,
Есть священная даже посуда.
Только кАпочки помнят всегда.

Шестьдесят точек—это намёки
На секунды, минуты. Но всплеск
Вдруг родит Абсолюта истоки
И появится где-то гротеск.

Будет функционировать знанье.
На пароль не смотреть никогда,
Даже если ошибки преданье
Не заметит с любовью в года.

Круг почти—это солнце в мажоре,
Оно вырезано в тишине
Осознания темы в миноре,
Когда срывы бездействий на дне.

Пронеси, мрак забвенья, своё же
Отражение в теме пустот.
Всё равно угасанье не сможет
Превзойти твоих мнимых широт.
2007

ЕСТЬ ПРАВОЕ СЕРДЦЕ В ЦВЕТКЕ

Есть правое сердце в цветке,
Что бьётся с физическим вдруг,
Духовное сердце в тоске
Свой знает неведомый круг.

Раскрыты его лепестки—
Цветка, что под сердцем растёт.
Они—лепестки—так легки,
Что их даже ум не найдёт.

И песен так вдруг не найти,
Но можно направить свой ум
В то сердце, что справа. Прости,
О, странный мотив неких дум.

Для сердца цветка пьедестал
Блюдется по воле духОв.
Но вот лепестков не назвал
И умысел вечности снов.
2007

НО ВОТ ЗАМЕЧАЙ: НОГОТОК

Не будь световая лишь гамма,
То вот ожерельем из снов
Уж как бы могла даже драма
Пребыть восхожденьем венков?

Мысль в тайне, а гроб ждёт в финале.
Уж если б зарыться и лечь
В каком-то неведомом зале
Природы, чтоб что-то сберечь.

В лесу бы зарыться, без знаков
И без осознанья глубин,
Иль чувствовать веянье злаков
Всей внутренней смертью причин.

Зарыться не самоубийством,
А знать, что час смертный настал,
И что так оплошным витийством
Живой созидается зал.

Но вот ноготок, - замечай лишь.
И станет тогда гамма впрок
Знать светом, что ты не убавишь
Причудливый самый исток.
2007

ЛЁГКИЙ ПРИЗРАК ЗАБВЕНЬЯ ТЕНЕЙ

Чем надежда себя обозначит?
В среднем тоне она вдруг замрёт.
В уходящем она что-то спрячет,
А потом безысходность вернёт.

Где надежда себя потеряет?
Там, где вдруг она что-то найдёт,
А потом почему-то растает
И, себя потеряв, не споёт.

Нет надежды для мира, пожалуй.
Есть уныние скорбных полей.
На листву опускается алый,
Лёгкий призрак забвенья теней.
2007

КОГДА МИР СТАНЕТ ЦЕЛЫМ

Всё цены не имеет. Иначе
И свет звёзд бы под цены подпал.
Над ценой лишь ребёнок проплачет,
Потому что её не искал.

Её нет пред ребёнком. Вопросы
Неуместны, чтоб ей не решать
Постоянства насущные спросы.
Но не ей, а судьбой обладать.

Что бригады судьбы обозначат?
О, судьбу оправдать ли тщетой,
Если действия мнимой удачи
Утвердились унылой тропой?

Танки в строе. Но что защищают
Эти танки? Не стиль же цены.
Когда мир станет целым, растают
Воплощенья цены из вины.

По домам разойдутся все души,
Воплощая свои же мечты.
Жалко, что безысходно нарушен
Некий умысел вещей черты.
2007

НАЗНАЧЕНИЕ К ИСТОКАМ

Назначение—к истокам. Можно баять,
Можно кОмносом, пространством овладеть,
Но при этом можно родине растаять
И в иллюзии навечно улететь.

Назначение—к истокам. Восхожденье—
Нечто чистое в природной высоте.
Это—лёгкое предвестие как чтенье,
Это—всё, что есть в народной чистоте.

А в народе превозносится сердечность,
Радость девушки, открытой очагу
И какая-то чудесная безпечность,
И пастух, заснувший зА полночь в стогу.

Назначение—к истокам. Не представить
Их нигде. Но только в мнимой глубине
Русских слов их можно вроде бы направить,
Созерцая всё блаженство в тишине.
2006

ЛЕВИТАН

«Где-то ребят я много потерял», -
Словно бы даже молвит Левитан.
«И был мороз блестящий», - он сказал.
Голос безмолвья живописи дан.

Зачем же свет? Аптечка промолчит.
Кто-то её находит в должный миг.
Произведенья сердце замолчит.
Никто берёзок так и не постиг.

Но исключенья веток не поймут.
И на вопросы нужно ль отвечать?
Мороз блестящий, тени лишь зовут:
«Уже не нужно больше сострадать».
2006

БУДЕТ ПУСТЫННОЮ ВЕСТЬ

Пусть мир сложный. Но с ним разобраться—
Всё равно, что увидеть всё враз
В совокупности. А потеряться
Невозможно, когда близок час.

Ничего уже нет. И надежды
Тоже нет. Нет тропинок в пути.
Близок час, когда близятся вежды
Той родимой, к которой—идти.

Но душа ли? О, впредь не признайся
И о том, что душа где-то есть.
Данной прихотью не соблазняйся,
Ибо будет пустынною весть.
2007

ВЕЩИЙ СМЫСЛ СОСТОЯНЬЯ РОСИНКИ

Вещий смысл состоянья росинки—
В том, что чистой она хочет быть,
В том, чтоб ты говорил без запинки,
Созерцатель росинки, чтоб жить.
2007

ЛЕПЕСТОК ТОЛЬКО РОЗА УРОНИТ

За любимой, не смог бы оставить, -
Я за нею бы шёл бы и шёл,
И не смог себя даже представить.
Я пред ней бы цветочком расцвёл.

Я её целовал бы всегда лишь
И не смог бы понять почему.
Потому что она, - не убавишь, -
К огоньку подошла одному.

Я за нею иду, понимая
Огонёк её вечной тоски.
Мы подходим к знамению края
Жизни нашей, где тени легки.

И ничто больше не остановит
Безысходности тьмы эпопей.
Лепесток только роза уронит
И забудет явленье огней.
2006

НЕТ И СУЕТЫ

В любимом поле светят белые ромашки.
Как окрестить их средостеньем эпопей
Воле бездействия? Знакомые поблажки
Вряд ли предстанут средостением идей.

Мы почему-то вроде жили, убывали
И почему-то проходили сквозь поля,
Порой шаги зачем-то пристально считали,
Формировалась древней памяти земля.

Научный сад тонко-небесных состояний
Держался как-то отвлечённо и легко.
Ромашки плакали росою упований,
Вовсе не глядя отрешённо-высоко.

А с Неба будет тонкий звон, что очарован 
Некой естественной природой пустоты. 
Так что, поэт, уже совсем не адресован
Твой странный умысел наитию черты.

Даже дар песни, сам собою процветая,
Ровно захочет восходить в научный сад.
Ведь вовсе не было такого, чтоб у края
Остался вовсе неопознанный солдат.

Вот и времён всех колокольчик заунывный
Захочет пир словно один очаровать. 
А лодки плавной антураж словно пассивный
Не станет некие порывы предрешать.

И углублённо на ночах метабалансы
Будут выравнивать сиянья звёздных вех.
Сформировавшиеся целостностью стансы
Явят искомое к бездействию утех.

Пусть вовсе нет и суеты, а есть забвенье
Неких немыслимых страстей без глубины
В лёгком движении материй. А сравненье—
Это обычная приверженность Луны.

Ах, если б только взять бы Коло Всех Галактик,
Что заключаются в сферическом строю
И мягко выявить оплошность всяких тактик,
Чтобы и песню создавать всегда ничью.
2006

ИЗ КОСМОГОНИЙ ЧТОБЫ ЛИШЬ ЧЕРПАТЬ

Будет защита—фИфти; дух предела
Никак не слыл. Но что-то будет жить
Грустью обычной, где всегда хотела
Истина чувств собою дорожить.

Вот евроджинсы вроде у АнИки,
Но столь опасны, даже что и ОМ
К ним непричастно. Будут только пики
Горных вершин какой-то помнить «бом».

А горизонты будущего будут
Чтить необъятность вещую, что тень
Нарочно вдруг уйдёт и позабудут
Народы все исчезнувшую лень.

«Желаю Вам безсчётно».—Изрекает
Комносу Бог, чтоб только возрастать!
Но данность вовсе странно убывает,
Из космогоний чтобы лишь черпать.

Оттенки чувств земля припорошила.
Вина причастных будто бы ничья.
Ничто познанью чуда не сулила
Забвеньем прочь идущая машья.
2006
     *КОмносу—(космосу).

КОГДА ВДАЛИ ИМ ЛИШЬ МЕРЕЩИЛИСЬ ОГНИ

Вот эхо чуткой неизбежности собою
Будто смятение пронизывает вкруг.
Не воссоздать венков безсмертья над судьбою,
Покорных роз когда не чувствовать уж вдруг.

Вокруг неясная утраты панорама
И бытия словно померк пустынный зрак. 
Но половодье чистых дум, словно та гамма
Небесных дум, всегда лелеющих свой знак.

А думы вод только случайно застывали
Пред неба думами. И грезили они
Тем, что всегда свою избыточность теряли,
Когда вдали им лишь мерещились огни.
2006

ИБО ВСЁ, ЧТО ЕСТЬ, НЕЛЬЗЯ УЖ ПОТЕРЯТЬ

Тема опали присуща октябрю,
Созреванию присуще увяданье.
Всякий раз, молча взирая на зарю,
Почему-то ощущаешь угасанье.

Так всегда вроде пристало холодеть
Нашей матушке-земле перед зимой.
Только лучше на сомненья не смотреть
Даже вовсе увядающей порой.

Вот и всё, больше не скажешь ничего
Уходящим неким признакам любви.
Даже вовсе не взнесёшься от того,
Что тебя они на время сберегли.

Неизвестно кто сберёг твою печаль
Также, как о боли сердца не узнать.
И давно уже ушедшего не жаль,
Ибо всё, что есть, нельзя уж потерять.
2001

НЕ ХРАНИ

Анжелика кипела. А страстность—
Как букет её пышных волос.
И удобная неги согласность
Знала кто фразу ей произнёс.

Она знала, что нерасторжимы
Узы времени и бытия.
А на зеркале блики движимы
Вглубь её отрешённого «я».

«Я Твоя», - она Богу молилась
И ток алый лицо ей покрыл.
Её грудь насыщалась, дивилась
Проявлению внутренних сил.

Один опыт ей нужно лишь было
Довести: она жаждала знать
Весь процесс погружения. Плыло
Её чувство, покоилась гладь.

О, тревожить не надо. Покои
В её чувства вошли глубоко,
В поры нежности. Хрупкой тоскою
Загорелись глаза высоко.

А потом был и танец изящный
Обнажённой в мерцании дюн
Её взоров. И глянец молящий
Ей потоки придумывал дум.

Гроб и вера. Она танцевала.
Анжелика, постой, мы пришли
В тот сюжет, где себя потеряла
Красота на извечном пути.

И одно остаётся: была лишь,
Как была повседневность порой,
Потому что и мглы не оставишь,
О, смущённый сомненьем покой.

Но безсчётно её отраженье
На возмездиях странной любви.
Ведь умрёт красоты продолженье,
Почему-то умрёт. Не храни.

«Я лечу в этой песне», - сказала.
Но вселенной она не видна.
Только небу казалось, что знала
Лишь она, до чего холодна.
2006

ОРГИЯМ МИРА

Словно бы в оргии не шли те обладанья,
Кои застыли так непрочно в облаках.
Оргии мира уходили от сиянья,
В жемчужных где-то растворялись лишь тонах.

Золото Праги их слиянием манило,
Только сон музыки их где-то забывал.
Оргиям мира ничего бы не сулило
Прочно бездействия, когда бы был накал.

Оргии мира, не скучайте поминутно.
Вам, однозначно, не покой преподнесут,
А невозможность сознавать довольно смутно
Будто эпически проявленный редут.

Неукоснительно пред вами вдруг предстанут
В мглах меланхолии царицы пустоты.
Даже Штат Формы осознает, что обманут
Явленной вами непорочностью черты.

Вот только вволю на золе предстанут розы
И претворят в алмазы почву под собой.
Оргии мира, перед вами даже грозы
Признают свой весьма возвышенный устой.
2007

НЕ СТАНЕТ

Везде доброта ягуара.
Но как же её понимать—
его доброту? Антиквара
не станет он подстерегать.
2007

НО ТОЛЬКО ОСЕНЬ НА СВИДАНИЕ ПРИШЛА

Благословенье о любви, не покрывай
Напрасной прихоти невнятного томленья.
Когда-нибудь прольются чисто через край
Истоки сути безвозмездного круженья.

Но только осень на свидание пришла
И принесла она пустынное волненье
Томам безмерности и чувство привела,
В котором мира всего было сокрушенье.
2006

ИСХОДЯТ ДУМЫ ВЫШЕ МЫСЛЯЩЕГО «Я»

Свистать наверх, дабы и бремя промедленья
Не возвещало всегда пламенную фальшь,
Чтобы иллюзия сознанья восхожденья
Вовсе не выглядело будто некий марш.

Вот Безпредельность всего Комноса в пространстве
Рождает Вечность и во времени. И так
Мягко является пространство в постоянстве,
Но не является иллюзия никак.

Из безконечности какого-то воззренья,
Из Суры Внутреннего Самобытия,
Боле Высокого, чем наши представленья,
Исходят думы Выше Мыслящего «Я».
2006

НО ВОТ НАВЕК ТОГДА ЗАМРЁТ ЛУНЫ СОНАТА

Словно не так, но так и нужно. А пустОты
Неким присутствием движения идут
Галактик в бездны. И забвения частоты
Будто так головокружительно не ждут.

Спокойный Лар ввиду согласия контекста.
Необоснованность присутствия ночей.
В Рим отдалившаяся, знаемая Веста
И постоянное присутствие теней.

Нет остановки, безпредельность увлекает
Полёт космических фантазий бытия
И где-то снег в горах порою чутко тает,
Порою тает отрешённая стезя.

Порою быль так неумеренно крылата
Неизмеримостью поверженных миров.
Но вот навек тогда замрёт Луны Соната,
Когда закроется наплывом облаков.
2006

ЗА ПРЕДСТАВЛЕНИЕМ О МЛЕЧНОЙ ПУСТОТЕ

Эфирно—ноль. Вроде сверхчувственная область—
За представлением о млечной пустоте.
Смущает ветви непредвиденная новость
Самих ветвей о принадлежности к тщете.

С замысловатой покаянья подоплёкой
Вдруг все усердия теней всё превзойдут.
Зато в какой-то самой смене недалёкой
Нас одиночества уныния спасут.
2007

ОСЕНЬ, СКАЖИ

Осень, скажи мне, зачем ты опять
В мраке роняешь листву?
Зачем эту жизнь суждено нам узнать,
Когда обратишься в молву?

Зачем эта опаль и тлен, и исход
Того, что уже отцвело?
Зачем повторяется всё каждый год,
Коль прежнее так же ушло?

Всё было уже до последней тоски,
До странных страданий извне,
Безпамятство гулко щемило виски
В неясной сознанья вине.

Я не могу достучаться к тебе,
Осень. В который уж раз
Ты не внимаешь пустынной мольбе,
Словно путь жизни погас.

Что-то останется, будет уход
И осени. Будет тупик.
Только никто не поймёт, что вот-вот
Застенчивым станет родник.
1999

БЕЗВЕТРЕННО

Невнятная приверженность случайных
Лишь проблесков предвестия зимы
Покоится в мерцаньях обычайных
Оставленной мелодии листвы.

Ничто не поколеблет тихой воли
Угаснувших смятений мелодрам,
Уйдут только волнения из боли
И боль уйдет, присущая векам.

Нельзя не понимать и расторженья
С безвременным уходом тишины, -
А это боль громадного томленья,
Где Истина касается струны.

И гусли почему-то отзовутся
На прихоть непонятную перстов,
А лёгкие порывы встрепенутся
Из недр непознаваемых веков.

И будут расставаться сожаленья
Времён с высокой стаей журавлей
Гармонией мелодии сравненья
С перстами, не дрожащими над ней.

Ах, зык пусть кавалера будет молод
Так, будто он выходит из глубин
Безсмертия. Но даже странный холод
Не выявит уныния седин.

Безветренно. Немое сожаленье
Над Волгою ракит—не из стыда.
Заботливо стремясь в своё круженье,
Над бездною сольются города.
2007

БОРИС И ГЛЕБ*

Своё безмолвье хранят в пепельно-лиловом
Берёзы тонкие. Спокойно так молчат
И в золотистых листьев россыпях. В знакомом
Этом пронзительном молчании глядят

Эха глаза. И будто взгляд остановился,
В опавших листьях тонет мягко на земле,
Словно бы робко намекая, что открылся
Далёкий путь по серебристой очень мгле;

Словно бы робко на молву так намекая,
На очень древнюю невнятную молву
О тех ушедших ещё прежде, постигая
Ниспосылающих виденья наяву.

Нетленьем ставших о молве простор раскрылся.
Осталось эхо той беседы, что была
Меж двух таинственно сошедшихся. Таился
Смысл откровения её, чтоб вечно шла.

Где-то в пространствах межпланетных мановеньем
Притча печальных дней тех чисто берегла
Свою отзывчивость, чтоб странным сокрушеньем
Эта их встреча невзначай произошла.

Встреча… Возможно ли сказанью, истекая,
Стеченье душ так близких прежде передать
В лёгкой безбрежности? Дождаться можно края,
В котором можно лишь гадательности внять

Неисчерпаемой в безбрежности надежды.
Ранимы будут ли сплетения порой
Связей столь прочных, когда всё же скроют вежды
Взгляд потрясённый даже эха их тропой?

Ранимы будут ли так в будущем сплетенья
Связей столь прочных всею внутренней судьбой?
Лишь эхо звонкое—свидетель исполненья—
Среди лесов стало ранимою мольбой.
1993
*Перестроено стихотворение 1993 года.

РЕКИ ПЕЧАЛЯЩЕЙСЯ БЛЁКЛОЕ СТЕНАНЬЕ

Реки печалящейся блёклое стенанье
Там, за туманом проблеснуло далеко.
Прозрачно реял мягкий голос воздаянья               
Оттуда, где всё представляется легко.

Но этот сказочно-дремотный вид овеян
Всеми пустынными предвестиями лет.
Как этот мир непредсказуемо затеян,
В памяти сводов оставляя некий след.

И сквозь туманы река странно изрекает
О том, что мира угасание спешит,
О том, что мира изменение не знает,
Что угасание нетленностью сквозит.
1999

ЧТОБ ДУМЫ ПРЕВЗОЙТИ

Вроде доверчива и благостна доступность
Дум, покорённых хрупкой тенью естества
Изображения ландшафта. Совокупность—
Умысел воли тех же всплесков озорства,

Когда опушка отвлечённо выбирает
Утро и мглу предвосхищения в пути
Своей угоды. Почему-то не страдает
Реальность данная, чтоб думы превзойти.
1999

ВОЗДУХ ШЛЁТ ТАК МАТОВО СВЕЧЕНЬЕ

Как постичь ухода назначенье—
Строгих рун живые письмена?
Воздух шлёт так матово свеченье,
Белым светит проблеском река.

Не сама ль природа эти руны:
Эта чёткость, эта даже глубь,
Когда тихо ласковые струны
Пропоют: «унынье приголубь»?

Построенье лестницы не станет
Открывать на севере страну.
Предваренье в чём-то не дотянет
Сознавать симфонию одну.
1999

НИКТО НЕ ПРОПОЁТ

Вереница ожерелья дней чудесных
Покрывает ночь сомненья, чтоб идти.
Только истины доказанной прелестных
Не хватает чистых чар, чтобы не спасти.

Разве ль истины доказанной рассвет ли
Рок отрады всегда так и приведёт?
Почему-то притязания поблекли
Чистой данности. Никто не пропоёт.

Только жертвенное прошлое воспрянет
Возрождением, не ведая утрат.
В отражении безмыслие завянет
Талой розою оставленных сонат.

Вроде высшее в ракитах не предстанет
И совсем не отразится в тишине.
Грёза только розу талую обманет,
Чтобы вовсе не почувствовать вовне.
1999

В ОДИНОКОЙ СТЕЗЕ ОТКРОВЕНЬЯ

Дальний призрак времён. Из рассвета
Не приблизится тень пустоты,
Не приблизятся тени привета,
Не приблизится ложь суеты.

В одинокой стезе откровенья—
Потрясённость притоптанных слов,
Блёклый призрак заботы паденья,
Блёклый призрак отсутствия снов.

Всё в Душе, во Вселенской, Чреватой.
Обоснован на мысли запрет,
А немой промолчит над утратой,
Потому что глухому есть свет.

Потому что слепой и незрячий
Не продвинется в лёгкий почёт.
Потому что росинка проплачет,
Невзначай к пустоте повернёт.

Невзначай те наброски забудут
Отдалённое эхо весны,
Потому что и волны убудут.
Нету волн, ибо тени ясны.

Потому что исток рассмеётся,
Будут липы с травой говорить.
И, как в песне, любовь не найдётся,
И, как в песне, в любви не прожить.
2005

ТОЛЬКО МОЗГ ВРЕМЕНИ ОСТАНЕТСЯ БЕЗ ЗРЕНИЙ

     «Согласно Пармениду и Метродору, Солнце—
из огня».
     Диоген Лаэртий

Своя судьба вроде дороже человеку
Всего на свете и ей вовсе нет цены.
И доверяешься поэтому огреху,
О, человек, словно в объятиях вины.

Духовный яд, порой оплошность покорений
Вряд ли придут уже в фатальную мечту
Немых секунд. О, уж они из сокрушений
Не проведут уже над бездною черту.

Когда пройдут будто оплошно понемногу
Скупые вечности над тенью паучка,
Он не узнает тогда там свою дорогу,
Но только робко посмеётся свысока.

Ты прав в своём, весьма покорный исполнитель,
Совсем не ищущий в отсутствии ничто.
Твоё ничто—это уместный сокрушитель,
А вот поэтому не ведает никто.

Кто о стандартах разногласий нечто чает,
Вовсе не съёжившись и стыд не применив?
Ах, только странно-аккуратно пробегает
Сердечный ёжик, если он весьма учтив.

Сколь много вечностей, судьбу не обретая,
Пожалуй, вовсе посочувствуют слегка
Такому ёжику, когда его встречая,
Увидят, что надежда жизни далека.

Но почему ты захотел не продолжаться,
Вне станов жизни, сокрушитель новостной,
Ты, лишь сознанья паучок? Тебе ль казаться
Веточке трепетной покинутым судьбой?

По ряду ласковых причин, да и томлений
Вы очень правы, все иголки на еже.
Только мозг времени останется без зрений,
Когда совсем угомонится в чертеже.

Слова нужны как для косметики, так даже
Для ускользания, для ласковых теней.
О, ускользание, доверчиво обяжет
Тебя и эхо к возгоранию огней.

Они от Солнца, из огня—само же Солнце,
Как сообщили Методор и Парменид.
Своя судьба у них, когда в каждом оконце
Всё отражённое неведомо дрожит.
2005

ТЫ ПРОСТО СМОТРИШЬ

Страстно любимая, ты знаешь, есть черешни
И есть мерцание твоих приятных форм,
И есть совсем по ощущению нездешний,
Раскатом сердца твоего застывший шторм.

Ты просто смотришь, доверяясь всем наплывам
Прелестных чувств и созерцаешь тишину.
Ты, безусловно, безконечностью красива
И мы черпаем твоей страсти глубину.

Мы можем стан твоей зеркальности оформить.
В тебе, как в зеркале, природа расцветёт.
Тогда ущербности не сможешь ты припомнить
По той причине, что истошность отойдёт.
2005

И НЕ ВЫПАДЕТ ДОЛИ ЛЮБИТЬ

Акварельная тема—пространство,
Потому что прозрачность во всём,
Гармонично его постоянство
Излучений, гармония в нём.

Но ничто—это не протяжённость
И не мрак, и не вакуум. Знать
Невозможно, что есть поглощённость
Как ничто. И нельзя отрицать.

Есть безмыслие—тема вхожденья
Из пространства в святое ничто,
Где нет места, ушли растворенья
Всех позиций. Отсутствует То.

И нет цели, пути, - не являлись.
И ущербно ничто изъяснять—
Невозможно. Мы только остались,
Чтоб совсем ни о чём не сказать,

Ничего не назвать, не исчислить,
Вопреки состояньям—не быть,
Не мечтать, не искать и не мыслить,
И не выпадет доли любить.

Кто-то моет стекло—разделенье,
Кто-то замужем—в монастыре
При всех внешних восторгах. Крушенье
Не бывало, ни свет на заре.

Сотни тысяч стихов не представят
Безконечность вселенных в ничто.
Не из скромности роем убавят
Сонмы некие то, что дано.

Слов не нужно и родственных связей,
Слёз не нужно, не нужно друзей.
Кружевное томительно дразнит.
Не желательны всплески затей.

Но, о, пресс-атташе, не признайтесь,
Что по цеху есть чуткий собрат—
Тот глашатай; он звал: «собирайтесь», -
Он так звал сознающих ребят.
2005

КОГДА ПАЛИ НАВЕК ДИНОЗАВРЫ

Когда пали навек динозавры,
Что случилось на небе? Ответ:
«Огоньки не пошли»! И кентавры
Тоже ищут на небе совет.

Жизнь земная. Казалось: обычно.
Лишь бы формы существ только взять
В исключеньях претензий. Привычно
То, что можно всегда потерять.
2005

РАЗВЕ МОЖНО ЗАПИСАТЬ?

Его звучанье—достижение науки
Определяет—лишь звучание стиха
Той поэтессы, отрешённой от разлуки,
Ибо в конкретном отражении легка.

Самые лёгкие страницы о конкретном.
Но вот бутончик. Разве можно записать?
Нельзя, когда даже при знании заметном
Вам вдруг покажется, что нить не оборвать.

Покой ушёл только в другое отраженье
За отраженьем отражения в ином.
Врата космические длили продолженье,
В реке черпали отраженье о земном.

Тогда: «закончила себя я, - это знаю», -
Возможно, скажет поэтесса невзначай,
Но как-то очень иллюзорно, ибо к краю
Не подойти, когда есть только Новый Край.
2005

ВСЁ ЖЕ ЧТОБЫ ВОТ ЛАНОЧКУ

Всё же чтобы вот Ланочку. Просто.
Только опытный мир. Выгод нет.
И прожить бы хотя бы лет до ста,
Если с Ланочкой рядом есть свет.

Только знать бы вот пробу. Погоня.
Всё же есть и цена. Покупать.
Дверь—стекло. Из приличных агоний
Только снова к тщете возглашать
2006

НЕ БЕРИ НАПЕРЁД ОГНИ

«А если не надо?» - Всевышний
О расах безчисленных мнил,
Прошедших в Эонах! Давнишний
Укор ничего не сулил.

Бог: «Сердце ли выше Сварога?» -
Спросил Вездесущий! Могло
Быть так, что сиренью Чертога
Все звёзды душисто вело.

Он: «Я ведь всегда-то Случайный».—
Господь Себя вновь называл!
Малиновый шок обычайный
Иною порою бывал.

«Всё в воле. Закон Я сметаю.
Лишь Я, в любом случае».—Он
Мог молвить! К Неявному Краю,
Быть может, Сварог вознесён.

«А Небо из недр лишь глубинных
Всё встало».—Гласит Дэмагог,
Пожалуй, из мнений пассивных!
СердцА будто мнит и Сварог.

В мир заповедь Бог посылает:
«Огни не бери наперёд».—
Из лучших! А это бывает:
Наложниц никто не найдёт.
2006

НА СТЕКЛЕ СЛОВНО ПАМЯТЬ

«Только небо покроем».—Сказали
Божества! Потому что опять
Небо скроет свои вертикали,
Чтобы чувств поглощенья не знать.

«Я тебя ограничил берлогой».—
Бог медведю изрёк! Что с того,
Что медведь увлечётся дорогой,
А потом не поймёт ничего?

Ох, «Воздушное время—в картинках
Только Наших».—Слова от Богов!
А оно в золотых паутинках
И письмо написало без слов.

«Не нашёл Я ни слова».—Признался
Бог о том, что пути не нашёл
Продолжения в мире! Терялся
Всякий импульс, как только обрёл.

«На стекле словно память».—Вещает!
И сказал Бог, что «Возведены
И мосты»! А Чертог освещает
Сочленённых пространств словно сны.

«Погребённые Сразу».—Назвались
Божества! Они в мир так вошли
Погребёнными Сразу. Терялись
Все догадки людей, что пришли.

Солдат Гвардии Белой лишь молча
Проходил где-то. И повертел
Коробком да и спичкой. Не ропщет
Вовсе даже никто, если цел.

Нету ни сообщений лишь красных.
«Вот и все под заскоком».—Сказал
Бог Отдельный Не Ноль! И согласных
Вряд ли кто-то и с кем-то искал.

Сообщает Всевышний, что «Время
Не пройдёт»! Ну а люди спешат
Подчинить осознанию бремя
Неких приобретений, утрат.

Он: «всем можно; но всё же некстати.
Лучше впредь не наложницы».—Бог
Как Психолог дал знать, как для знати,
Чтоб медведи держались берлог!
2006

КАК В ПЕЧАЛИ ВСЁ ПРОСТО

Как в печали всё просто. Забота—
Это кредо печали времён.
Вдруг срывается каждая нота,
Если нужно сорваться сквозь стон.

Только след по потере укажет
И на дальность пути в очагах.
Всё изменчиво и не докажет
Изменение сущность в глазах.

У дождя есть глаза неземные,
Словно кружево—сущность пути
И дождя. И цепочки живые
За глазами ли будут цвести?

Вдруг идти за глазами лишь будут,
За глазами Иного Дождя
Много разных людей. И забудут
Вдруг себя, навсегда уходя.

«Положение: Истин Незримый».—
О Себе Дождь Иной говорит!
Стон над временем неизъяснимый
Вдруг откроется там, где не мнит.
2007

ГОРОДУ ПИСЕМ
(ОДА)

     Эпиграфы:
     «Ориентацию на войне—отплатить. Ливанского
человека, хоть кого-нибудь придерживаться. Нас ребёнок так тронул, как у гроба».
     Боги

     «То, что сейчас Астрономический Календарь
удешевили—напраслина».
     (?)

     «Двенадцать зодиакальных эпох, каждая из которых длится около 2160 лет, составляют около 27 тысяч лет, то есть полное Коло Сварога. За этот срок звёздное небо делает полный оборот из-за прецессионного вращения Земли (земная ось, как ось волчка, медленно вращается под воздействием притяжения планет солнечной системы)».
     Из книг о незапамятной древности

     «Высокая востребованность. Востребованность
хорошая в ответ».
     (?)

     «Идёт столь мгновенно точка-звёздочка. Не всё
время идти. Это молчание на сегодня—тоже
взгляд издалека. Всяк увиден. Заметьте: опять на
это среда, на встречу с Командиром Корабля.
Запоминай, как родилась из тростников очень
крупная, но с левой стороны точка-звёздочка и
вторая с правой стороны; дважды они появлялись
в разные дни и дважды две световых стрелы
рассекали пространство. Это Центр. Скажу:
представляется: ведут А-Ц».
     (?)

     «Это прекрасная новость, от которой произошёл
весь мир».
     Бог

Бог: «Начинается всё в Тайне».—Возвещает
Всевышний Тайну как Идею! Нужно знать
С буквы большой Их. Ибо «Всё» не возглашает
О том, что вОйны нужно где-то продвигать.

Но как представить в необъятности начало?
И как представить протяжённость Тайны всей,
Когда сие так невозможно? Запоздало
мы только где-то отзовёмся, как ручей.

Чистый источник будет чистым. Однозначно
Не воплотится с ним напрасности мазут.
Но есть планеты, на которых всё ж удачно
Газы обильные участием живут.

Конечно, есть некий момент и комбинаций
И сей момент предполагает свой восход
В область разряда неких странных эманаций,
Но за которой открывается Бог Род.

Умов парение восходит в Свет Нетварный.
«Сначала Свет весьма обдумай».—Бог Уму
Разумных Сущностей! Момент есть фрагментарный:
Вот есть сто бабочек на сене. Почему?

Как ритм душа свой получает, так и повесть
Для каждой сущности предания глубин.
Всё набегу людскими кручами. И совесть
Для человека чертит свой какой-то сплин.

Он ведь—растенье—человек и хочет света,
И развиваться как-то надо, коль живёт.
И Календарь Астрономический привета
Дождётся скоро, ибо лучшее грядёт.

Вокруг Звезды Полярной движутся созвездья,
И Солнце знаки Зодиака обойдёт.
И будут благостными чистые возмездья,
Когда Периоды весь Комнос пропоёт.

Нужна востребованность очень дорогая,
Когда весенние проснутся города.
Он: «Все назад произошли».—Словно встречая,
Бог современность ставит первой навсегда!

Подстрочье—трепет незапамятной природы
В тайне эфира преждевременной вины
Всего присутствия, когда брели народы—
Каждый в объятья своей собственной страны.

Бог говорит: «Не потерпел бы Я, быть может»!
Но и не терпит Божество. Весь толк не в том.
Ибо Ему терпеть не нужно. Лишь поможет
Эпоха выявить заботу о простом.

Обдумать Свет можно из мрака состояний
Падений времени в пространное жерло
Покоя Разума Вселенной. Но из знаний—
Извлечь незнание всего, что вечно шло.

«Как же без окон Мои детки?» - Вопрошает
У мира этого Господь! Но где ж ответ?
Мир часто бомбами своими угрожает.
И детям страждущим чрез окна света нет.

«Вся комарня будет уборкой заниматься».—
Поведал Дух Знанья Естественных Глубин!
Так что не нужно с превосходством наслаждаться,  
Ибо шутил Мартын, да спрятался под тын.

Идея фикс—непредсказуемая штучка,
она зудит, зудит-зудит, зудит-зудит
и так желает, чтоб была повсюду взбучка,
лишь бы ей выжить о всём том, что она мнит.

«Всё же Печальник О Руси».—Так именует
Себя Вселенский Бог Отец! Но дело в том,
Что Он Печальник О Всём Мире и тоскует
О Мире Неком Состоявшемся, Родном.

Идеей фикс может и символ быть глобальный,
и даже некий потаённый уголок
сознанья вечности и общности; случайный
может прийти и воплощения намёк.

«Я возвеличил знак вопроса».—Сообщает
Всевышний Бог! Ибо столь бренно утверждать
Остановившееся. Разве кто-то чает,
Чтобы возможно было только повторять?

И Девять Дней по Круголёту Числобога,
И Девять Месяцев завещаны земным.
Народы чувствуют, что в родственном дорога
Для жизни с самым восхищеньем дорогим.

А лета сто сорок четыре представляют
Тот целый век, который циклы возвестит
Жизни Кругов. И потому не убывают
Строенья принципов, где смысл не умалит.

«Так. Мы—Певцы».—Боги Вселенной признаются!
Их Песнь не кончится во внешнем никогда.
И в театр бардов хоть когда-нибудь вольются
Циклы познания сквозь вечные года.

Есть ореол—это стихи. А их отрада
В том, что когда-нибудь словесное умрёт.
Но приближать смерть чрез словесное не надо.
Смерь слов случайное забвенье обретёт.

Разум не вычислит скоплений неудачных,
Ни то как роды из акации взялись.
Но только в неких сочленениях прозрачных
Воспрянут вещие признанья, что нашлись.

На верхнем уровне обычные растенья,
Ибо их сущность—человек, он в них живёт.
Стихи уйдут из непорочного томленья
И резюме тогда не вдруг не подведёт

«Как никогда, словно наполнится напором
Будто бы всё».—Господь Всеведущий изрёк!
Напором в смысле отрицания. Укором
Так вдруг не выявить безмыслия намёк.

«Вот и война».—Бог Трансцендентный извещает.
Не возвещает, извещает. Это факт.
И как политикам непросто. Пусть растает
Этот прискорбный и зловещий даже акт.

Везде пекутся, чтоб угроза неизбежной
Не стала вовсе. И пророки не нужны,
Войны вещающие. Лучше тьме прилежной
Вверять все скорби отлетающей войны.

«Не управляйте Моей тьмой».—Бог обратился
к тем, кто берут власть в свои руки, не найдя
смысл управления стихиями, кто скрылся
за той проекцией печалей на дитя.

Уныла роль экономических прогнозов,
Если в деревни к скромной жизни не уйдут
Люди из города, не ведать чтоб курьезов.
Покой в природе только души обретут.

Идеи мира современного так шатки,
А нужно просто естество деревьев, вод,
Трав и плодов. И оживут тогда повадки
Здоровой жизни. Да и Комнос оживёт.

Разве не линия—науке продолжаться
Пускай в цветущих городах, но небольших,
А человечеству в познании теряться
Существ прекрасных и безмолвно дорогих?

Воспитан мир, воспитан мрак. И время мысли
Так неизбывно простирается в эфир.
Художник чествует дарованные кисти,
Чтобы создать произведенья эликсир.

Всё, что рождается, вернётся восвояси
В Исток Бездействия, намеченный извне
Как Неопознанный. А сонмы разногласий
Всё ж не поймут, что остаются в стороне.

Суть в том, что сеять нужно слово о хорошем,
Убрать все мерзости с экранов. И кино
Нужно всё выверить. О чём-то наибольшем
Вещать познании космическом. Дано.

Прискорбно то, что идёт схватка с терроризмом,
Что гибнут лучшие, что временна Земля,
Словно охвачена порочным экстремизмом
И провиденью быть осталось лишь моля.

Земля Святая—это вся Планета наша,
Чрез миллиарды лет она всегда росла
И освящается по-разному. И Чаша
Евхаристическая—Родину спасла.

«Элементарности: Правительство Одно есть».—
Своё Правительство Бог Дух теперь назвал!
А Время Духа—Необыденная Повесть
Только лишь Запад и не слышал, и не знал.

Земля легко так удобряется природой,
Травою скошенной, опавшею листвой.
Но почему такая тяга жить с невзгодой
Заводов, фабрик и борьба с безумной мглой?

Куда бетон девать? – вопрос весьма суровый.
Планетам некоторым, может, даст покой?
Из нефти ворох безделушек безтолковый
Когда-нибудь исчезнет быстро с суетой.

Так: «Дам Тебе Огромный Мир».—Бог обещает,
К Духу Вселенной обращаясь невзначай!
И вот уж Комнос невозбранно расцветает
Внутренней Сущностью Поэзии чрез край.

Бог Своё «Я» не произнёс, ибо загадка
В том, что есть «Я» словно не в том, где Его мнят.
Здесь не важна высокой удали повадка.
Глаза Вселенной словно вовсе не глядят.

«Уже ль ты знаешь как и море утверждалось?» -
У человека Бог спросил! Видно одно,
Что человек всегда возносится, чтоб сталось
Всё наилучшее, что выпадет. Дано.

Всё не бери. Пусть нарастает постепенно
Из сути сущностной. Иначе—будет срыв.
Что ж, все квадратные. Однако, сокровенно,
Без описания фантазий ждёт порыв.

«Как будто заговор», - так многих научили,
под эту дудку пляшет словно целый свет.
Самое ценное—искусство—мы не мнили
И вот уж кажется—конец—и жизни нет.

«А вы рассказывайте сами».—Предлагает
Господь философам, учёным всей Земли!
В народах разных всё по-разному. Внедряет
Каждый народ то, что извечно берегли.

«Слушай внимательно: Планета возродила».—
Бог о рождении людей на ней гласит!
Но не сказал, что на Земле. Ибо явила
Планета Общая для всех. Но кто же мнит?

Мысленный мрак не есть ли даже та основа,
В которой зиждется начало бытия,
Но умозрительное, с лёгкостью покрова
Эфирных сущностей, в которых колея?

Давайте письма миром всем отправим к Богу.
И Он ответит на все письма. Он же Бог.
И Город Писем обретёт тогда дорогу
В текстах прозрачных, и динамики предлог.

Возможно Бог здесь воплотился для преданий,
Чтоб мы могли некий рубеж преодолеть
И выйти в Комнос, где достаточно признаний,
Дабы Божественную Сущность рассмотреть.

Успех за гранью—это выход в Комнос Вещий,
Прорыв чрез логику устойчивых причин.
«Вижу План Золота».—Бог молвит! Оно блещет
Мраком в себе вовсе непознанных глубин.

Так блещет Комнос лучезарностью познанья
Внутри структур распределений бытия
Незримых сущностей. Материя преданья
Очистит русла, человеческое чтя.

Точки—носители. Мы их потом опишем—
Звёздочки-точки тех невидимых полос,
Когда лишь ночью суеты укор не слышен.
Вот «Вверх воззренья».—Вездесущий произнёс!

Все Земли Комноса когда-нибудь сольются
В Сплошную Вечность Воссозданья Бытия
И в лучших образах мечты все обретутся
Тонкой Реальностью Божественного «Я».

«Они сказали»! Мало ль кто что изрекает.
Но лучше Боги говорят, чтоб только ум
Познал всё лучшее, чему он доверяет,
Чтоб насладиться полным ведением дум.

«Рус Как Король».—Себя Всевышний именует!
Но даже если Он Аллах, пускай Король.
Бог: «Не Который».—Он ещё так адресует,
Чтоб стычкой не был проявившийся пароль!

На слух настроены все фибры Ваших клеток,
О, ученик, из миллиардов пред Творцом.
И миллиарды всех томов и всех заметок
Возможны только перед Горним Мудрецом.

«Не обменяй Меня».—Господь когда-то молвил
К ученику, который следовал за Ним.
А ученик Его—читатель, кой дополнил
Свои эмоции к философам родным.

«Сколько внимания вам Мира».—Обратился
Аллах к народам, населяющим Мидгард!
Он Мир другой ввиду имеет, кой открылся
Без измерений, без изнанки под стандарт.

Вроде «Железно Очень Строгий».—Называет
Дух Воеводу Мира Вымыслов Умов,
Где иногда границы вещие теряет
Поток немыслимых воздействий и витков!

Бордель и ноги превознёсшихся красавиц
Вряд ли дотянут до живущих в тишине
Красивых женщин молодых. Но только палец
Вряд ли окажется случайностью в вине.

«И, чтоб быть запросто, одиннадцать-четыре, -
Это пятнашки».—Всемогущий произнёс
О некой странной психологии! Но шире
Как-то приходится к возвышенному спрос.

А если двадцать пять голов где-то сулили
Команд за право, Абрамович чтобы жил?
Тогда уж точно мир минует даже мили,
Чтоб «Челси» больше никогда не изменил.

Комнос вращается, но мы сего вращенья
Вовсе не чувствуем. И Коло Всех Миров
Столь грандиозное, что вИденье знаменья
За Кораблём Продолговатым, как улов.

Вращенье внешнее галактик направляет
Устройство внутреннее радужностью сил.
Пустошь Великую сознанье прочитает,
Когда мы вырастем из временных могил.

И своё собственное «я» уж слишком долго
Вдруг утверждает человек на сей Земле.
Но вот когда-нибудь, ранимый вещим всволгом,
Он лишь уходит по излюбленной тропе.

«Произошёл от этой новости прекрасной
Даже весь мир».—Господь Всеведущий открыл
О том, что мир произошёл о громогласной,
Удачной новости, он ей происходил!

А если б новость сотворённой не предстала,
Тогда б вселенная и вовсе не взошла,
Ибо из новости вселенная рожала
Происхождение, которым превзошла.

Итак, рожденье сразу было безконечным,
Ибо и новость безконечною была
О том, что мир произошёл. И безупречным
Явленьем света управляет только тьма.

Без тьмы бы не было явления созвездий,
Солнца рождают дни безчисленных планет.
И происходят от безчисленных известий
Некие истины безбрежные на свет.

«Мы всё старались. Карусели».—Гласят Боги!
Так что вселенные вращались изнутри.
«А вот уж думочка раз есть уже…» - Дороги
Бог навевает! Всё, что хочешь, говори.

И «Представляется: ведут А-Ц».—Признался
Словно Навеянный Бездействием Инфэр.
«Я знаю сложные эфиры».—Открывался
Ра-М-Ха в раздумьях раздвигающихся сфер.

Пусть миллионы скопил скопом потихоньку
Приватных образов сплошное торжество
Аспект Неведенья. Но только полегоньку
мы представляем их так, словно озорство.

«Потерян рот» - так не напишешь. Ведь понятно,
Что через органы мир Образ предпочтёт
Созданья Чувственных Подобий. Вероятно,
Что по подобию наш друг и обретёт.

Гордо уверен интеграл в обратном ходе,
Дифференцированью внемля невзначай.
И всё ж ремиссия—не честь его породе,
Когда он гордо возглашал «не примечай».

Бог: «Абсолютная манера возмещенья».—
Он обозначил и возможность начинать!
Но из какого же невнятного томленья
Эпохам нужно лишь покорно замолчать?

«За Этим вниз заходит свечка».—Извещает
О Неком Зиждителе Чудном Тот Эон!
Но «Никогда не получается».—Он чает,
Словно Он даже для чего-то не решён!

Париж за несколько минут: «у нас идея».
И утвердили те минуты на века.
Но вот подробнее: есть липа. Эпопея—
В том, что идея—уходящая строка.
2006

БЕЗНАДЁЖНОСТЬ МЕЧТЫ

Нету радости, есть угасанье
Запредельных каких-то миров.
Но появится груздь. И желанье
Его встретит из ласковых снов.

Чтоб людей не сердить, уметь надо
Ничего и ни в чём не понять.
Тогда груздь будет, словно награда,
Чтобы дума являлась: не знать.

Кто какой—не имеет значенья, -
Это к поводу вещих мужчин.
Вот цветочки и дЕла для мненья
Сберегают заброшенный чин.

«Сохраняйте удары набата».—
Кто-то может сказать! Он же прав.
Некой смесью и повесть крылата,
Когда грузди с цветами—как нрав.

Это так: эталоны. Но в моде
Может даже скульптура предстать.
И тогда говорят о погоде,
Чтоб ударов набата желать.

«Я хочу одного—состоянья
Отрешённости мнимой черты», -
Может думать поэт. А из знанья
Извлечёт безнадёжность мечты.
2007

ЭТО НАДО СКОЛЬКО ВСЁ ГОВОРИТЬ

Бог произнёс, что «Время суток—сорок
Координат»! С какой же брать отсчёт,
Чтоб рассосался некий странный морок,
Ведущий, словно в точках, недочёт?

Господь признался: «Это надо сколько
Всё говорить»! Он даже превознёс
И «Силы правил»! В общем, да и только:
На голубятни был когда-то спрос.
2007

ЗАМРИ И НЕ ДУМАЙ

«Я забыл, что сказать надо».—Молвит
Вездесущий! Но не навсегда
Малый круг, ибо точно круг вспомнит:
«После «нет» - отвлечённое «да».

Могут быть и тропинки не кстати.
А мгновенность вдруг из пустоты
Извлечёт маете нечто в стати,
Из которой и вырастешь ты.

Ты, подпасок, стада лишь забудешь
И заснёшь, и они тоже спят.
Просветишь города тем, что судишь
Лишь иронией мнимых утрат.

Только «Благословенные думы».—
Вдруг Господь Свои думы назвал!
Люди спустятся временно в трюмы,
Механизм чтобы трюмов их знал.

«Новый Лет».—Вот красивое имя,
Кое Бог Себе пристально взял!
Разве только ли тон шаловливый
Себя вдруг ощутит как финал?

Ах, замри и не думай. Всегда лишь
Вдруг энергии, а не ключи
Безусловным ты «да» и представишь.
Безусловное «нет» исключи.
2006

ГДЕ-ТО ЕСТЬ В СТОНЕ

«Сохранит ли душа мысль по кругу?» -
Бог спросил! Кто же знает что знать
О душе? И о чьей? Через вьюгу
Кто же сможет свой путь продолжать?

Бог промолвит лишь: «Всё на поклоне»!
Всюду нужно с поклоном идти
Очень внутренним. Где-то есть в стоне
Среди вьюги возможность спасти.
2007

ВОЗМОЖНО ТОЛЬКО…

Вот «Никто Его не знает».—Изрекает
Так о Логосе Дух Неба Тишины!
И напрасно дума нечто изъясняет,
Вдруг в оплошности впадая темноты.

«На участке здесь Моём, - промолвил Сущий, -
Нет людей среди сообщников»! Как жаль.
Вдруг сферически представить ли идущий
наш Эон, который держит Вертикаль?

Именует Себя Атман: «На Мгновенье
Неизвестный»! Но мгновение ушло.
Неизвестность—это словно сожаленье.
«Вечно к Этому».—Дух торит ремесло!

Возвещает Бог Вселенский: «И поверхность
Ждать не стала»! Что ж, она впитала враз
То, в чём вновь приноровилась эфемерность,
Той порою простираясь напоказ.

Так: «Никак не разговаривай «я снизу».—
Дух Философ Безобидный дал совет
И любому человеку! Экспертизу
Вряд ли не выявить совсем уже на свет?

Написать ли то, что вот «попали в ножны»?
Всё ж, солиднее для неги Пустота.
И от радости ли вехи так тревожны,
Что явилась миру Радужности Чта?*

Как желание не тронуть, умирая,
Пустоте про невозможность изъяснить?
Но возможно только, сразу угасая,
Лишь мгновенья безуспешности явить.
2007
     *Чта—сфера почитания.

КУКУШКА

Кукушка, когда ты кукуешь,
Весь мир замирает вокруг.
О чём же, кукушка, тоскуешь?
Какой тишины чертишь круг?

Твой голос проходит по кругу
Земли, возвращаясь опять.
И, кажется, словно испугу
Младенец доверится вспять.

И ты завораживать станешь
Года, обращённых к тебе,
Кукушка. Но ты не предстанешь
Пред кем-то, ты в дальней судьбе.

Ты дальняя птица для судеб.
А судьбы—круг эха тоски
Зовущего голоса. Будет
Он эхом над далью реки.

Твой голос почувствует эхо,
Над весями будет скорбеть
И станет младенцу утехой,
С ним даже отрадно стареть.

Кукушка, из недр всей природы
Ты только «ку-ку» возгласишь—
И тут же появятся всходы
Везде, где себя не таишь.

И, кажется, только рогоза
У острова будет дрожать,
Тебя защищая. И грёза
Твоя, как у острова Мать.
2007

МОСТ В НИКУДА

     «Монна Лиза светилась для Них, - это самое важное».
     Бог Дух о Богах

Но наяву ли? Вовсе уж без изъяснений.
Мост в никуда и в полутьме МелькиаОр.
Заслушал отблеск и листву словно крушений,
И осознал свой сокрушительный укор.

Здесь не талантливых прогресс ли изумляет?
О, всех талантливых, не слово о тщете.
Не сомневается эксцесс в том, что теряет,
Ибо субъекты подземелья в маете.

«И стали волны на колено».—Возвещает
Отец сих волн—Господь ДамОнотон* Благой!
Свет лет неоновых томления теряет
И недоступный для эпохи чистый слой.

Так: «нет любви; но что одна?» - Молвил Есенин.
И в теме вечер, что мотыгу удержал
Там, где забота угасанья на колени
Вовсе не выступит, чтоб кто-то сохранял.

Мост в никуда очень огромный, неизбежный,
В пустыню пропасти, забвения мечты.
Нелепый всхлип весьма приверженный, мятежный,
Всхлип нереакции на прелесть высоты.

И обездоленность поникшего призванья,
Где безысходность глубины не приведёт
Для тех, кто вовсе не измерил убыванья
И не дождался, что иллюзия спасёт.

«Что Ты, берёгся ли, о, Господи?!» - Стенают!
«Мой листопад», - условно Лазарев сказал.
И снова в бездну созерцанья убывают
Те, кои думают, что каждый забывал.

А вот Джоконда—она светится чудесно
Светом другим кроткой таинственности нег,
Гаммой простёршейся таинственности бездны.
Мост в никуда. И над вселенными ночлег.

Мост в никуда весьма огромный, невесомый,
Без очертаний, но незримый в глубине
И в невещественности, Макоши знакомый,
Мост, воспаряющий с Джокондою вовне.
2005
     * ДамОнотон—Божество не (Даймон).

ДАВАЙ ТУ

     Эпиграфы:
     «Наступит время—наступят и медведи».
     (?)

     «Клин висит на базаре: «Вот это настоящее
будущее».
     (?)

     «Сексуальная тема модификаций не дальше
сердца».
     (?)

     «Но не действий ящик, армании и суда. Ящик
ответа».
     (?)

«Я думаю: вишни».—Признался
Неведомый Принцип Стези!
Мир узкий в эпоху сорвался,
Чтоб после зачем-то взойти.

Уже ли Вы Каждый, Кто смотрит,
Дух Ясности, Принцип Ума?
А вдруг кто-то пристально топнет,
Приблизится древняя тьма?

Есть Бог—Покорённый Призваньям.
Ты хочешь Его призывать.
Гер Труд, покоритесь роптаньям.
Уже ль механично связать?

На небе ли будет ущербно,
Коль благо царит на земле?
Но так говорят. Эфемерно
И люди доверились мгле.

Порой, Первый Сударь, заплачем,
Чтоб снова медведи пришли;
Откажем привычным печатям.
Насыпалось в землю. Ушли.

Амброзия брезжит спокойно.
Она существует сквозь стон.
Страдают порою пристойно,
Танцуют под ласковый фон.

Лишь «Мне».—Изрекает Всевышний!
А прерогатива—пингвин.
Ты тоже пингвин—и не лишний.
Антарктика—купол один.

Господь: «Я вернусь».—Возвещает!
Сказал: «На потом»! Не понять.
Но вот утвержденье лишь чает:
Ничем больше не обладать.

Изрёк: «Впереди век мышиный.
Согласен».—Вневременный Див!
Имейте иронию. Чтимый
Как скоп—Водолей, что учтив.

Упорные снятся потопы
Ему—Водолею над всем.
Какие прекрасные тропы
Рабыням из властных систем.

Пикантный ли комнос представит
О сумрачной тени времён?
Но лишь вагонетка направит
Себя в озорной эталон.

И даже по поводу «плохо»
Есть курс на приличном пути,
Но в нём Караулов с подвохом
К рабыням не сможет идти.

Бог: «Я Одиночество».—Скажет!
Фигура над всем—Президент.
Но лишь безконечность обяжет
И сам Эпикур,—постамент.

Пожизненный срок—на колени.
Зачем? Покаянье за что?
Возможно, уходят олени;
За то, что всегда не про то.

Ты хочешь всего. Почему же?
Уходят стесненья в покой
Так, словно и срок уж не нужен,
И сроку ты больше не свой.

А скот—направление. Даже.
И ты: «у, скотинка», - сказал.
А выемка? О, не обяжет
Вас, сэр, сеньориты финал.

И свет одиночества мысли.
А вот фотография есть:
От ивушки ветви повисли,
На землю возможно присесть.

Клин знатный висит на базаре,
Хорошая будущность ждёт,
Придёт, если в аксессуаре,
И если истомно прядёт.

Но вот «давай ту» взгромоздилось.
Так что ж, и давай, и давай.
Чертой ничего не явилось.
А птиц вдруг уносит за край.

Ах, знатна земля в динозаврах,
В драконах когда-то была,
Поныне бежишь, и не в лаврах,
Имеешь всё то, что сочла.

Див вымолвить сможет ли разве,
Что есть «эпидемия вот
Лишь адская»? Есть только в плазме
Лишь нужное, что повернёт.

Надёжней лишь ящик ответа.
Секс-тема еще подождёт
Иронией странного цвета
И вступит случайно вперёд.

«Звучит в кабинетах «войдите».—
Откуда такие слова?
Жезл Инь для Хун Цзи как в зените,
А это совсем не молва.
2005

ВСЁ ПО ДАННЫМ

     «Золотое солнце и вокруг него змея познания».
     Ф. Ницше

     «Через месяц после потопа месяц брошен».
     Некто

«Друг на Друга огни вызывают».—
Атман так изрекал о Богах!
А огни бытие проявляют,
Создавая пространства в веках.

Вот «Они совершенны—записки».—
О записках Господь говорит!
«Что по чём?» - Вопросил. Но от миски
Вовсе даже никто не сбежит.

«Сам не знаю когда Истребитель».—
Вездесущий вотще сообщил!
Истребитель ли Он, иль Воитель, -
Всё равно—Созидатель Светил.

«О, предметы, о, Я вас увижу.
Замечаем: не мерзко ли?» - Мнит
Кто Вне Схожей Фигуры! К Парижу
Вдруг Гогена чутьё поспешит.

Солнце брезжит в мечте золотое,
Лучезарна познанья змея.
И вступает в полёт озорное,
В комнос длится времён колея.

«Миллион территорий; граната;
террорист. Нужно только смотреть».—
Божество говорит. И когда-то
террорист не родился. Не петь.

«Всё по данным».—Поведает Сущий!
И припомнится вдруг изотоп.
Всякий даже в Европу бегущий
Не почувствует общий потоп.

«Канарейки, Я только не знаю».—
Светоч-Бог признаётся вотще!
И небесную чувствуя стаю
Новых судеб, легко тишине.

«У Меня есть Орёл».—Сообщает!
В высшем стиле значенья Орла.
И Орёл Себя жизнью вверяет,
Почему-то сберёг два крыла.

А открыты Славянские Веды,
Всё в них есть, если можно понять:
Сотворение мира, победы.
Если нужно. А не исчерпать.

«Где ты видел Меня?» - Вопрошает
У наивного ждущего Бог!
«В умозрении сущего», - знает
И наивный, когда только мог.
2005

ПОСЛЕДНЕЙ РОЗЫ ГАСНУТ ЛЕПЕСТКИ

Последней розы гаснут лепестки,
Последней розы чувства умирают
И вместе с ней весь мир. И от тоски
Все звёзды вместе с розой угасают.
2005

ЭТО ВРАЩЕНИЕ—ЧАСИКИ

Это вращение—часики. Что же
Им позволяет себя сознавать
Через вращение? Разве поможет
Вращение солнц их понять?

Это вращение—часики. Чтобы
Солнца горели внутри навсегда,
Чтоб умаление чтило утробы
И расширения, как никогда.

Это вращение—часики. Вечность—
И есть эти часики. Свойственно им
Через вращение чтить безконечность,
Словно оставленный дым.

Это вращение—часики. Нежность
Футляра захочет прилежною быть,
Чтоб затаилась навек безмятежность
Луны и хотела бы плыть.
2007

НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ К СТИХАМ

     И всё-таки снова приходится использовать приём общения с Безконечным Умопостигаемым, ибо это очень удобно, чтоб не придумывать множество героев мысленных передач. Некоторое количество лет тому назад мною во сне была услышана фраза: «Я ряд прозрачных линий начертил в своей душе, как на бумаге акварелью», - так я её услышал. Естественно, что эту фразу записал в собственное стихотворение.  Не помню слабо ли оно. Но если эту фразу записать, словно исходящей из уст Вселенского Духа, то она смотрелась бы так:

       «Я ряд прозрачных линий начертил
       В Своей Душе, как на бумаге акварелью».—
       Молвил Вселенский Бог! Он не таил
       Возможность прикоснуться к ожерелью.

     И далее можно развивать стихотворение. Можно, конечно, представлять некого ангела хранителя, но трудно держать такового ангела на постоянной творческой линии. Можно Вселенского Духа называть Художником Неба И Земли, Вещим Художником, Зиждителем Произведения и так далее до безконечности из безначальности.  Такой вариант более удобен. Риск ли это?  Конечно, мы учимся и возможны глупости, но есть возможность учиться, если это угодно Провидению. Прошу извинения у читающих, если этот приём вас шокирует. Это не значит, что якобы Божьи слова всегда снятся, но методом ошибок приходится работать с интуицией. И понятно, что в данном случае необходим покой и максимальное отсутствие суеты. Хотелось бы не прельщаться и не впадать в подобострастие по отношению к какой-либо системе. Спасибо.

ЭТО БЫЛО МЕЖДУ
(ОДА)

Смерть—она окровавлена. Эра
Не поймёт образ смерти такой.
Окровавленной смерти манера
Не создаст некий призрачный рой.

Причём кадры весьма непричастны
К сумме действий её странных нот—
Этой смерти. Но только согласны
Ей мосты сообщить её ход.

Серебро впечатляет как радость,
Серебро—мягкость тающих стран.
И на нём нету крови. Осталось
Только то, что ему образ дан.

Бог сказал, что «Источник морали—
Признак власти». Зачем же мораль?
Для того, чтобы бремя печали
Не признало кровавую даль.

«Мы на службе букет узнавали».—
Молвят Боги! Их тема нужна.
Даже тысячи глаз воспаряли,
Положительно радость важна.

Уж «На дереве не выходили».—
Констатировал Дух о Богах!
Что за дерево? В нём не сулили
Люди мудрость в своих письменах.

«Золотые задачи в Нью-Йорке».—
Почему-то Господь сообщил!
Мненье есть череда. В поговорке
Разве хватит приманчивых сил?.

Молвит: «Золото—это есть слово»!
Может, взвесить его на весах,
Чтобы снова осталось готово
Оправдать почивающий прах?

«Постепенно пути исключаем».—
Молвят Боги! Зачем? Почему?
Мы в конкретном пути исчезаем
К поглощенью полей одному.

«А Невада такая жесная».—
Молвит Бог Не Каратель, Благой!
Ах, Невада жесная простая,
Потому что вернётся Домой.

Пенсильвания. Птицы взлетают,
Как тогда наготове взошли
Все рабочие. Только узнают
Те рабочие: жизнь сберегли.

«А Мы чистим по ритму».—Так Боги
Возвещают! А ритм в смысле фраз,
В совпадении с внешним. Встречают
Сами буквы им вверенный час.

Вот набросился беркут на жертву
И схватил её. Ритм здесь к чему?
Да к тому, что ранимую Герду
Кай не знает забыл почему.

«Печенеги в ремесленном духе.
Но последний раз: дети».—Сказал
Демиург. Невесомости в слухе
Консонанс разве только искал?

«Кресни».—Сам Себе Бог изрекает!
И Он креснет, чтоб мир засиял
Тем сиянием, где исчезает
Тьма скорбей, исчезает накал.

«У Него нету стали».—О Боге
Так сказал Дух Высоких Миров! 
Так зачем же иглу искать в стоге
Запредельного действия слов?

«На Том Месте, Где Склеп Посторонний,
Будет ящерица».—Говорит
Всемогущий!  И только сторонний
Некий казус тщетой громоздит.

И продолжится Выход Подземный,
Стал Марс плавным уже посему. 
Только вряд ли и призрак туземный
Вдруг почувствует что и к чему.

«План: ничто запасное».—Бог молвит!
Неужели внутри у Него
Запасное ничто? Кто ж наполнит
План раздумьем превыше всего?

Или это ничто для скульптуры?
«А теперь в рукопашную».—Бог
Предлагает. В какие фактуры
День борьбою скульптуру облёк?

Ей борьба уж совсем не пристала,
Ни сраженья, ни ярость улик.
Просто Чья-то любовь застонала,
От которой весь мир и возник.

Миллион есть подсчёт самый скромный
Появленья людей на Земле.
В неких схемах всегда неуёмный
Недочёт с миллионом во мгле.

Нужно вожжи ослабить, чтоб кони
Вещих сроков неслись широко,
Чтоб оттаяли эры ладони
От усилия. Было б легко.

По предметам следить состоянье
Вашей сущности можно всегда,
Дорогой обладатель. И знанье
Их такое же. Вновь череда.

Кто же скажет, что света дневного
Он трудился побольше? Тупик.
От сознания чисто земного
Появляется некий час-пик.

«Мир возник из согласия ритмов.
Так легко брать мозги лишь детей».—
Навевает Бог мысли! Молитвы
Помогают сознанию дней.

«Пой, но…» - Бог Сам Себе продолжает!
С многоточием «но». Это слух.
Но весь Комнос так вдруг засияет
И не встретится больше разрух.

Бог: «Пароль: нет вреда, да и только».—
Всемогущий пароль сообщил
Для входящих в Отсутствие. Сколько
Наше сердце вмещает светил?

Но «насилие мир подрывает
Окружающий».—Бог указал.
А Памир себя вновь окрыляет,
Словно к помощи мир и не звал.

«Сижу раз вот умеренно утром
Я осенним».—Господь сообщил
От Души! Только даль перламутром
Просветилась, ведь Он просто был.

«Его роль велика».—Так о русском
Языке сообщает Творец!
Но в сознании бремени тусклом
Мрак покажется, словно пришлец.

Пропасть мрака—из тех соответствий
Естества человека глубин
Мироздания. Словно для следствий
Не хватило сознанья причин.

Так вначале возникло сознанье
Как безбрежная тьма пустоты,
А потом возродилось мерцанье
В звёздах дум, где роились черты.

И сознанье в себе воплощало
Человека как образ пути,
Но не Бога. Оно не вмещало
Необъятного. Не превзойти.

Нужно много писать. Сто пристанищ.
Везде всё—только крайности. Тон
Воплощением явит товарищ—
Скульптор аттики Пигмалион.

На предмет укрощения—данность. 
Все преданья традиций нужны,
Нужны темы, как некая странность.
Проявленья все будут важны.

Исключение—Чудный Родитель,
Он Всеобщий и Он—Комнос Вех,
Состояния Мглы Предводитель,
Порождающий Вои Утех.

Его Имя как Мрак безконечно.
Он есть Мрак Поглощенья Теней
В Свет Невидимый, где безупречно
Вся гармония зиждется дней.

Свет Невидимый, Где Безупречно
Вся Гармония Зиждется Дней—
Именация Бога. Безпечно
На цветах оно тает полей.

Где начало—и Вы не найдёте,
Друг Владыки Изящных Искусств.
А Вы правы, ведь Вы и войдёте
В подоплёку кромешную чувств.

Вновь «На Две Высоты разбираем».—
Молвят Боги! И Им по плечу
Словно Логос хранить. Извещаем
Мы, о, люди, о главном свечу.

«В выражении прост будь».—Представил
Человеку живущему Бог!
Но ведро горемыка исправил.
И, найдя, перешёл чрез порог.

«В это время».—Бог молвит! Но что же?
В это время поймут очаги
Свой глобальный узор. Даже гложет,
Что Вселенная—радость тоски.

Почему в это время? В какое?
Где оно—это время? В пути?
Тогда бремя его золотое
Не сумеет к чему-то прийти.

«Надо в чём-то идти, созидая».—
Бог сказал! Человек если б так,
То мораль скучновата. Вещая
Единенье предвидит и знак.

Боги молвят: «Мы вечно прощаем».
Только как это нам понимать?
Уж, наверное, путь выбираем
мы не сами, а только черпать.

Господь вымолвит о человеке:
«Выбивается он из камней,
Поднимается вверх»! Но в опеке
Разве сумма конкретных теней?

Ох, базируйся ветрено, ждущий
То, чего не дождаться никак.
«Я Богатый Душой».—Всемогущий
Так назвался! Какой же пустяк.

Очень сложный мир тайны предстанет,
Ибо он не пребудет в себе,
Даже в том, что не мнит и не чает,
Не вверяется даже мольбе. 

Бог не Землю в начале представил
И не Марс, хотя, древний весьма,
И над бездной Он вовсе не правил,
Но таилась песчинка одна.

И Дух Божий на яйцах не длился,
Не носился над водами Он.
Всё—безмыслие, в коем таился
Только некий немыслимый стон.

И ни в чём нету логики сущей.
В луже маленькой мошка была.
Только мошку случайно не слушай,
Потому что Венера цвела.

«Закрывай Себя вверх».—Предлагает
Миру Бог! Разве это удел?
«Ты народную дружбу, - вещает, -
Посвятил»! - Это Атману Тел.

Бог сказал: «Это между всё было»!
Что-то точно тогда превзойдёт.
Исключение разве постыло,
Когда есть эволюции ход?

И не небо вначале создалось,
Лишь пустынная роль пустоты.
Но ведь вовсе-то не обреталось
То сознанье без некой черты.
2007

ПО ЦИФЕРБЛАТУ ИДЁТ ЛЕОНАРДО

     «Собственность Леонардо да Винчи—выходы за грани».
     (?)

«Циферблат. По портрету проходим
Самых чудных секунд и минут,
Вот и мили так словно находим.
Только нас не находят. Найдут.

Заместитель ваяет программу.
Я решительно спать не могу».—               
Леонардо вещает. И в раму
Свой портрет погрузил к очагу.

«Вот вам сейф. Ах, давно это было.
Бижутерия рядом стоит».—
Говорит он. Но как-то уныло.
Иль забвенье утраты сулит.

Циферблат Ваш безумно огромный,
Леонардо да Винчи, о, друг.
Шаг—секунда—печалью укромный,
Время черпает странный испуг.

Молвит: «Счистили». О, вы—трудяги.
О, Италия—что ж ей пришлось?
Где-то всё ж обновляются флаги,
Возрождение в свет привелось.

     «Я Леонардо да Винчи. Идём. На ходу. Пишем. Закрой эту тему, сделай это одолжение».—Сказал Леонардо нашему миру.
2003

ВСЕ СЛОВА—ЭТО ТЕНИ ДУШИ

Это тени Души—все слова лишь.
Эти тени предмет оттенят.
Всеединства Души не представишь
И черты, если долю простят.

Доля жизни—она из агоний
Преждевременных, если унять.
Жизни мира из чутких ладоней
Не останется времени ждать.

Это тени Души—все слова лишь.
Потому что они—из забот
Бытия. Потому не убавишь
И обычную иву из нот.

Это тени Души—невозможность
Те слова обрести навсегда.
Существует одна непреложность—
Не почуять в словах и года.
2007

«МУСКАТ В НАШИХ РТАХ»

«Мускат в Наших ртах».—Изрекают
Так Боги! Реальность ли длит
То, что многомерно? Бывают
Мускаты для Девы ланит.

А смерть—составная часть жизни
Вселенской, простёртой вовне.
Вот Первоисточник на тризне
Вдруг будет Судьбой В Тишине.

Но «Эпос в воде».—Возвещают
Куранты. С Изольдою чтят
Там труверы плач, что слагают
Из чувств, где минуты глядят.

«Клиф Ричард—он пел».—Обозначил
Зачем-то Блаженный Исток!
Но вряд ли Тристан озадачил
Себя, когда знал лепесток.
2003

ЭТО УТРО

Это утро. В стекле ли представишь
Словно память его? Ведь не жаль
Этой памяти видеть, что славишь
По узорам простёртую даль.

Через ниточку странствий узора
Это утро в избе отразит
Отражение из-за укора
От Магуры,* которая зрит.

В результате не сечи, а только,
Только будут причалы, огни.
Но скажите, огни, о, насколько
Затянулись крылатые дни?
2007
     *Магура—крылатая дева-воительница. Во время битвы напояла раненых живою водою—амброзией.

ЧЕГО-ТО ТЫ В ПЕЧАЛИ НЕ ПОЙМЁШЬ

«Чего-то я совсем не понимаю
В печали», -  размышляешь в стороне.
От очага склоняешься ты к чаю,
Очаг словно в тебе, а не во тьме.

Но для себя немые посвященья
Предвестия ироний привлекут.
И вот уже нельзя из исключенья
Смятения черпать, когда не ждут.

Таким ли будет хлеб, как он бывает?
Что-либо вряд ли чувствует позыв.
Хвалёный клён извечно вырастает,
Себя внутри печально изменив.

И всяк происходящий не заметит,
Пустынною что нега обрелась
И что Луна пустынно только светит,
Во тьме чтобы магнолия нашлась.
2007

НО КТО ЖЕ СТАНЕТ АРОМАТЫ ПОДБИРАТЬ?

«Самый любимый—метод Мой».—Бог изрекает
Только о методе Своём! Но нам ли знать?
Из запредельности ли метод нечто знает,
Чтобы в пределах одну странность воплощать?

«Нужно ли запахом ко Мне?» - Бог вопрошает!
Но кто же станет ароматы подбирать
Миру Духовному, когда словно растает
Строй ароматов из него, чтоб наслаждать?
2006

НЕТУ ВОЛИ СЛУЧАЙНЕЙ

«Вот дни Наши из Сферы Безкрайних».—
Сферой Этой назвали Себя
Безконечные Боги! И тайных
Им не нужно, безкрайность любя.

«Просто нету желанья быть в тайне».—
Молвит Дух Проявленья Миров!
Но за что те зарницы? Случайней
Воли нету. Её ли покров?
2007

НИВЫ СОЛНЦА ПОРОЮ ТЕРЯЛИСЬ

«Никогда так не шли по печали».—
Молвят Боги! Но где та печаль,
По которой идут? Не узнали
Её эти слова; но не жаль.

Бог поведал: «Не то, что вот Я лишь
Говорю»! Это словно подстать.
Лишь, пожалуй, тропинкой исправишь
Направленье, где всё постигать.

Боги мнят: «Не придём Мы так просто»!
«Виновата, - сказали Они, -
Удалённость»! А нам лишь бы вдосталь
Ощущать, как тревожны огни.

Кто ж свернёт удалённость так туго
В осознания прочный мотив?
Пусть манер есть эпоха. С досугом
Только фуксия знает: «учтив».

«Времена Мы помоем».—Признались
Божества. Что же Им потерять?
Нивы Солнца порою терялись,
Чтоб никто их не смог отыскать.
2006

ПЕЧАЛЬНАЯ ЖИЛКА НА ЛИСТЬЯХ

«Печальная жилка на листьях».—
Вселенский Господь говорит!
А жилке, наверное, мнится
В себе, что себя растворит.

Печальная жилка на листьях,
Ты хрупко себя пропоёшь.
А время так вдруг прекратится,
Лишь ты потому что живёшь.
2005

ЦВЕТКУ БЛАЖЕНСТВА

Цветку блаженства нужен пестик. Так бывает.
Так в чём опора для сознания вершин?
Да в том, что пестик изначально возрастает
В цветке родном и даже вовсе не один.

И он растёт, и чует в каждое мгновенье,
Что лепестки цветка раскроются пред ним
И вкруг него. Возможно, это сокрушенье,
Что лепесткам он будет самым дорогим.

Тычинки—чувства. Ими пестик посылает
Все эманации раскрытым лепесткам.
И изнутри он лепестки свои ласкает
Напором внутренним, сопутствуя чертам.

Полёт есть свойство осознанья устремленья—
И лилий линии пластичностью летят
В глубины сущности. И там из сокрушенья
На ритм вселенной, как бездействием глядят.
2005

И НЕ СТАЛО ДВИЖЕНЬЯ

И не стало движенья. Застыло
Всё вокруг. Только блики цвели
И застывшее было уныло,
И кровавые тени ушли.

Только ради теней оживают
Углублённые контуры хат.
Только сны в города возвращают
Тополя из ранимых утрат.
2005

МАТЕРИ

Хрупкая участь тебе суждена.
И как ты смогла устоять?
Как ты смогла отряхнуться от сна
При невозможности встать?

Увлечено всё в немое жерло
И видно, что выхода нет.
Заверчено всё почему-то давно.
А ты сохранила свой свет

И свой безупречный, спокойный очаг,
И даже осанку свою.
Уносит летА переменчивый прах
И мнится: уже не спою.

И мнится, что участь—невнятный сюжет.
Мы знали на что мы идём.
К чему ожидания пасмурный свет?
Мы в Боге покой обретём.
2002

ОТ СЛАВИ

Вот Он Мой. Он за окном,
так на Себя похож.
Заглянул в Мою Душу.
Было такое зеркало,
первое Его зеркало.
Вижу: Втроём.
Я бегу, чтобы любить Его.
Вся из Себя. Я Такая.
Он представил: конечно с Ним.
Нарисуйте Его, Он Красивый,
Он Инвалидный, Высокий.
Одним махом Я поздно легла.
С Ним встречалась.
Отчего полюбил Он Меня?
Сын Его—Он под защитой.
Когда солнце прошло по своду неба,
тогда сердце говорит: спокойной ночи.
Когда Я легла, то представила
картинную галерею с музыкой
и как уговорила детей
следовать за Мной.
Дивился парк за окном музея.
Я Тёплая. Уснула.
2003
     *СЛАВЬ—Ипостась Олицетворения Духа. Но не нужно Этому Образу придавать чрезмерную женственность, разве только если можно представить Духовно Славящую Бога Божественную Мать Природу, но тогда это будет выше разделения на мужское и женское начало. А выражение Слава Божия—это как Сияние. Вообще же Дух словно даже и не именуется, Он скорее относится к трансцендентности понимания,
Ибо Пресущая Сущность, Сверхприрода Божества абсолютно безымянна.

РОЗУ ВИНА

Стеклянный парк, от дождика закрытый,
Розу вина таинственно укрыл.
Роза вина хотела, из сюиты
Чтоб её вестник сладостно испил.

Стеклянный парк, от дождика закрытый,
Спустя века, забыл и о себе.
Роза вина, представив, как повиты,
Внимала чутко вестника судьбе.

Навек испитой роза та осталась,
В ней нет вина, прозрачная она.
С парком стеклянным всё ж не расставалась.
Себя забыв, парк помнит времена.

Но вдруг, спустя века, она очнулась
И стала вновь рубиновой, живой,
Когда вернулся вестник. Встрепенулась
Она пред ним; он стал вокруг листвой.
2007

СЛОВНО БЫ СТАЛ НАВЕК СЕБЕ ЧУЖИМ

О, как присуще, болью изнывая,
Вот этим ивам зеркала пруда
Жизнь мнить свою, в итоге забывая,
Что вдруг дано забыться навсегда.

О, как присуще водам, постигая
Бездны каких-то временных миров,
Знать, что сердца, утратой наполняя,
Можно кумирам вывести из снов.

А диким уткам, сумрак узнавая,
Можно понять свой мысленный покой.
Возможно притчу, тенью окрыляя,               
Земному миру чувствовать мольбой.

Весь мир забыл истоки продолженья,
Смирился лишь смятением одним.
И белый лист немого сокрушенья
Словно бы стал навек себе чужим.
2002

ВОТ БАБОЧКИ ГРОБ ПАУТИННЫЙ

Вот бабочки гроб паутинный
Даёт из него ей восстать.
Мы видим полёт её длинный.
А гусенице не летать.

Уснувшие души проснутся,
Земля сбросит саван зимы
И души потом встрепенутся,
В нетленном являя умы.
2002

О ЧЁМ ЖЕ МНЕНИЕ?

     «Мнение зависит от заслуги или перед всеми».
     (?)

Ещё: «Я Папину записку прочитал бы».—
Глаголет Логос! Только что Он в ней нашёл?
Бог Дух: «Смеётся».—Он о Логосе сказал бы!
Но кто бы мненье только Сущих предпочёл?

Чрез востребование мнение предстанет. 
«Каждая буква по металлу».—Пожелал
Бог Всемогущий! Только буква ли дотянет,
Когда так часто ты ошибки лишь встречал?

Господь: «Потом кладу туда, - Бог изрекает, -
Словно за палку»! Это место прошлых встреч.
И новый миг мненье по-новому рождает,
Чтобы и прошлое с надёжностью сберечь.

Но вот на девушке изящной взгромоздился
здоровый парень, говорит ей: «проноси!»
Она стоит, а он на ней, только вцепился
руками, мыслями, ногами. Не спроси.
2006

ПУСТЬ ТОГДА БЕЗОТНОСИТЕЛЬНО ТВОРЕНЬЕ

     «Первый к Третьему относится так же, как Третий к Первому».
     (?)

     «Дальше, он (Эйнштейн) встал, пододвинулся».
     (?)               

«За Моей округой целый день вот равен Безконечности».—Вневременный гласит!
Той округе разве день ли равноправен,
Если вдруг он всю конкретность растворит?

Слыша Голос Ауры В Сфере, даже
Та округа может вовсе не понять
Для чего весь этот сонм многоэтажек,
Когда прихоть даже вещи не унять.

Где-то время исчезает, растворяясь
За округой осознанья бытия—
И рождается безсмертье, претворяясь
В Необъятное Божественное «Я».

Это «Я» не произносится, не зная
Ни акцента и ни слога, ни причин,
Всё Собою и с Собою растворяя.
Нету дней и нет ночей, и нет долин.

Будь безсмертен, затаившийся изгнанник.
Ты себя уже не встретишь никогда
Даже в тусклом отражении. И странник
Не придёт. И прекращенье навсегда.

И наивно мнить безсмертие в границах,
И наивно ждать всемирной похвалы,
Воскресения искать в похвальных лицах,
Представлять и воплощения хулы.

За округой Бога дня не существует
И ягические темы ни к чему.
Всё прошло. И уж никто не адресует
Никаких словно посланий ни к кому.

Безпредельное—оно неизъяснимо.
Запредельное скрывается внутри
Безпредельного. Ничто уж не движимо.
О, изгнанник, ничего не говори.

Бог испытывает через утвержденья,
Но испытывать Ему не нужно нас.
Ибо даже утверждения—из тленья
Свойства разума и даже первый час.

Час не равен безконечности, но равен
Точной части из вращения Земли
Вокруг собственной оси, он эпохален,
Чтоб вращением энергии взошли.

Вроде имя Эхнатона колоритно
Всю гирлянду украшает из словес,
Привлекая свой отрезок. Аппетитно
Философский оно двигает прогресс.

Год вкруг Солнца—непомерная затея,
Когда Солнцу нужно область обойти
В галактическом отроге. И Идее
Нужно выдержать все точности в пути.

А галактикам бы выдержать все сферы
Меж собою, каждой будучи в своей.
И у времени иные там манеры,
А час равен миллионам всех ночей.

Что ж, и тысяча одна ночь—это наши,
А там—некая секунда—в строе сфер,
Не галактик, их скоплений. И так дальше.
А вот Солнце-Абсолют—это Инфэр.

Но представим небеса ещё цветные,
Из которых безконечна эта тьма.
Но где нега безначальности? Живые
Словно где-то прекратились имена.

Слой Инферно есть обычная приманка.
Мало ль где недостаёт ещё слоёв?!
Данность времени возможна как шарманка,
Только сложная, красива на улов.

Появляются скопления и гаснут.
Первый к Третьему относится всегда
В Обоюдности. Тогда это согласно:
Относительность не та, как иногда.

Пусть тогда безотносительно творенье.
Может, это лишь взаимности приплод?
Потому безотносительное мненье
Сверх умов будто идёт в водоворот.
2007

ИДИЛЛИЧНО БУДЕТ ВЕЧНО

     «Останавливать можно до безконечности, а надо—всё вместе».
     (?)

Вроде «Их Сумма—Колесо».—Дух возвещает
Вдруг о Богах! Они тогда гласят в ответ:
«Вечно так будем»! Только это ли смущает
То, что не выявить того, чего как нет?

«В язык конкретный, - говорит так, - заключился».—
Бог о Себе! Всё же, наверное, не так.
Через язык только Он вряд ли воплотился,
Скорее чрез неизреченное, - вот как.

Сказать: как если бы, как будто, как тогда лишь, -
Это всё кАнии. Извечность ожидать
Вовсе немыслимо. Пожалуй, не представишь
Одну возможность состоянию внимать.

Остановить ли Сурой Вечного Мышленья
Захочет Бог Коло Неведомых Миров?
Бог: «Идиллично будет вечно».—Негой мненья
Он возвещает вечный радиус веков!
2007

НАПИТОК

     «Безконечно разнообразных творческих замыслов».
     Бог

«Это Наше ли дело—сиянье?» -
Боги спросят! Но только зачем?
Солнце светит достаточно. Знанье
Предваряет закрытие тем.

Темы даже и не начинались.
Сотворённый ли свет лишь сулит?
Может быть. А поэтому взялись
Кто о чём, ибо каждый творит.

Бурят лёд тепловые вот токи.
Только творчества радужный след
Оставляет сиянию шлоки
Безмятежных, безчисленных вед.

«И Самих Лиц вот Ангелы, - молвит, -
Дорогие становятся».—Бог!
А дошло ли письмо? Пусть исполнит
И Удгита—Зиждительный Слог.

«Мы есть Храм».—Это Боги вещают!
Скажет: «Даже пригнулся».—Господь!
Здесь земными поклонами чают
Люди чествовать Сущего Плоть.

Изрекает Дух: «Выключить надо
И контроль. Сделать все лишь черты»!
Не серчай, о, поэт, ибо рядом
Есть хоть дюйм неземной красоты.

Всех степенно, обычно уж очень
И покой непредвиденный ждёт.
Всё же очень не хочется прочить
И тебе, наш глашатай. Придёт.

Бог гласит, что «Уже не проходит
Даже вовсе никто»! «Слушай цвет».—
Он советует! Странно находит
Цвет Врата за иронией лет.

«Я рублей двадцать лет получаю».—
Так шокирует Бог невзначай!
Путь снежинок так сходит по краю,
Словно это лишь призрачный край.

Именация Духа: «Новейший
В Воскресении»! Всё же с большой
Это литеры. А свет дальнейший
Станет словно уже сверхземной.

Только «Не говори так, молчи так».—
Словно каждой Небесный Отец,
Да и каждому скажет! Напиток—
То, как Он продиктует Конец.
2007

ПОТОМ ЕГО СОЗВЕЗДИЯ ЗАКРОЮТ

«Потом Тебя созвездия закроют».—
Сказала Вездесущему Душа
Всевышнего над нами! И омоют
Они Творца лучами не спеша.

«Из нас кто-то уходит по дороге», -
Созвездия так тоже говорят
Живые. А в Неведомом Чертоге,
Быть может, они нечто сохранят.
2007

ЦЕЛОВАЛИ ЗЕМЛЮ ПЛАНЕТЫ
 
В странной робости странной печали
Проходила зачем-то Земля.
И зачем-то её целовали
Все планеты, вдали проходя.

Целовали желанием дальним,
Даже неким неведомым сном,
Целованьем надежды печальным
И священно-безмолвным умом.
2007

ОН—ОБЛАЧЕНИЕ В ПРИЗМУ РЕАЛЬНОСТИ

«Ты—Облачение В Призму Реальности».—
Логосу молвит Дух Высших Миров!
Где-то прострутся, конечно же, дальности,
Призма Реальности встретит покров.

«А кто Отца признаки знать будет?» - Спросит
Так Дух Бытия об Отце Всех Небес!
И в Ровности Этой Родыня попросит,
Чтоб Ровность Отца была Чудом Чудес.

Время не вскрыто. И мнить о воздействиях
Сквозь благодатный покров не дано.
Признаки разве ли будут в приветствиях?
Царственный Свет Ностальгии.—Одно.
2007

ПОСЛУШАЙ СМЕРТЬ

«Мы сочетаем все детали Песни».—
Вещают Боги! Песня Их—Покой
Без Выраженья. Не предстанет, если
Смутить Её невынужденный строй.

Послушай Смерть. Она так возвещает,
Словно ничто уже не уберечь.
Послушай Смерть. Она только встречает,
Чтоб сквозь Неё ромашке посмотреть.

Господь: «Пять свечек светятся. Святые
Это дела».—Всевышний известил!
Они лишь сами знают, что златые
Их огоньки—из действия могил.

Бог указал, что вот: «Самый собачий
Будто характер»! Может быть, о том,
Кто вдруг поймёт, что сам ромашку спрячет
В самом покорном действии родном.

Но «На всю жизнь хорошего исхода
Печально ждал непознанный цветок».—
Бог известил! Но есть тогда угода
И ветерка: ласкал он лепесток.

«Моей-то власти впредь не существует».—
Признался Бог! Так в чём Его винить? 
Ведь остриё отсутствует. Бытует 
Стиль абсолютный, чтобы восхитить.

«Мы тоже были Сами».—Признаются
Так Божества! Детали стали в толк. 
Ориентиры вряд ли обретутся
В пунктирах только, чтоб мир не умолк.

«Я покажу этапы».—Дух промолвил!
«Вот на приём она обнажена».—
Он о стезе, которую вдруг вспомнил,
Где смерти нет и вовсе не видна.

Но вот суда на родине камчатской.
И чтоб не стало всяческих забот,
Где-то повадка будет только штатской,
Где-то утица сизая прильнёт.

А принужденье—это лишь глумленье.
А напролёт лишь ждёт чертополох.
Берёз не взято в меру сокрушенье,
В меру не взят их чувствующий вздох.
2006

ТА, ЧТО БЫЛА, ОСТАЛАСЬ

Та, что была, осталась; сеньорита
Со всех сторон и чаяний видна.
Приятно знать, что чаша не допита,
Предполагая: чутко холодна.

Ах, растопырь тогда своё желанье,
О, сеньорита. Мраку ли смотреть? 
Он поверх смотрит сумерек изгнанья
Мира из мрака, где не постареть.
2006

ДОМ СОЗНАНИЯ ПУСТ

     «Великий квадрат не имеет углов».
     Китайская истина

Так: «В Заклятой Души притаился».—
Боги молвят о Сущностном Сне!
Изъяснять ведь не надо. Ютился
В древней мысли покой на юле.

В измереньях основы представить
Как-то проще, когда можно знать:
Дом сознания пуст. Не исправить
Ничего, если не исчерпать.

В углах нечто останется мненьям
Или просто останется куст.
Пусть квадрат—это куст. Изъясненьям
Иногда предоставят и хруст.

Вот «Нас в ветках с Тобой погрузили».—
Словно Боги признались! Всего
И квадратом кусты не сулили.
От подпорок не взять ничего.

Только фраза другая приходит:
«Ведь квадрата великого нет
В самой сути природы. Находит
И заклятие странный запрет».

Квадрат маленький разве ли нужен? 
Ах, в объёмном черчении, да.
Нужен выступ. Но ряд перегружен
От углов, если не череда.
2006

ПРИДЁТ СТАРИК ЗЕМЕЛЬ

Бог Дух: «Меня словно бы видели в Причинном».—
Это Истопник Соудельника гласит!
Только над небом ли вода своим старинным
Мотивом неким разве колышек ли мнит?

А ведь на колышки прибиты были планки,
Чтобы крыжовника кусты всегда держать.
А у кустов даже такие были рамки,
Как у картин. А сочным ягодам встречать.

Встречали ягоды лучи и ликовали,
Стихи природы ощущали так в себе.
Даже и колышки, как люди, понимали
То, что поручено их сладостной судьбе.

Так что Истопник Соудельника Известный—
Это Господь,—Он и мотив животворит
Чрез Соудельника, Который Повсеместный
И Чутко Одухотворяющий. Не мнит

Вода, что ей где-то над небом растворяться
В несочетании, которое ей длят.
Вовсе не в воздухе дано ей покоряться,
Когда метафору огурчику простят.

«Слышал детей, они на Родине играли».—
Дух изрекал! А Боги молвили тогда:
«Мы Заключили Вечный Пакт»! Будут детали
Богообщения на многие года.

Точно придёт Старик Земель; Он Легендарный.
Спросит: «Куда вы все уехали? Куда?» -
Наукой целостной сознанья фрагментарный
Туман рассеется совсем не навсегда.
2006

КОЛОКОЛЬЧИК—ОН ДЕЙСТВУЕТ КРАЙНЕ

     «Нужно сделать так, чтобы Нам напрямую всё сделали».
     Боги

     «Главное—каждый ученик».
     Христос

     «Мысленно подготовленные наберутся».
     (?)

Колокольчик—он действует крайне
И весь сил транспорядок—лишь в нём,
В одиноком цветке. Крайней тайне
Вряд ли нужно сливаться с огнём.

Если скрыть, как приходят наитья,
Тон всегда будет грустный весьма. 
Нежность тайны цветка водворится
В транспорядка живые тома.

Но бывает, что нужно встряхнуться
Замыканью в поэзии плеск.
Строй поэзии может вернуться
В выразительной нежности блеск.

Колокольчик в лесу можно встретить
И девица приставит к нему
Своё зеркальце, чтобы заметить,
Как он смотрит в эфир, почему.

И, казалось бы, можно оставить
Стих законченным, можно привить
Ещё что-то. Но как же направить
Безконечно возможность дарить?

«Колокольчик—он действует крайне», -
Бог поведал! И в этом весь толк.
Тогда с Жизнью В Космической Тайне
Колокольчик бы даже умолк.

«За пределы, - Бог шлёт, - миллионы
Катастроф»! А внутри должно быть
Только чистое творчество. Стоны
В чистом творчестве нужно забыть.

«Под обычный вдруг стих загудела
Моя станция».—Бог произнёс!
Неизвестен и стих. Не посмела
Чья-то мысль его вставить из рос.

Боги так признаются: «шаблоном
Мы не действуем»! Стих есть шаблон. 
С каждым новым и робким поклоном
Пробуждается новый Эон.

Не пребудет застывшая форма.
Но вот Боги гласят: «Наши так
Все друзья»! В возбуждениях шторма
Невозможно извлечь даже знак.

Вот не просто, вкруг Солнца вращаясь,
Совершает свой путь наш Мидгард,
Но в путях транспорядка, встречаясь
С тем, что новый предшествовал ярд.

«Нету Наших причин».—Боги скажут!
Это трудно понять. Без причин
Ничего не бывает. Обяжут
Лишь причины узнать следствий чин.

Нет причин—нету, значит, истоков,
Нету дум. Но ведь это всё есть.
Как понять? Не бывает протоков
Без причин, невозможно учесть.

Говорят «трансцендентность». Известно.
Неизвестное—это ли ключ?
То же самое. И повсеместно
Над Землёю блуждание туч.

От всего отказаться решили
Боги Вымыслов Всех Без Причин,
Ничего, никогда не сулили
В проявлении неких картин.

«Выпад в вере».—Господь предлагает.
Не со шпагой ли в вере вперёд?
Чья-то жизнь угасала. Не знает
Ныне шпага уже, не живёт.

«Просто главное—секс».—Дух навеял.
А потом Он припомнил: «ЧК».
А пион над озёрами реял.
И любимой манила рука.

Секс не главное. Главное—чуткость
И рождение вечных детей.
И любимой тончайшая хрупкость
Полнокровно уйдёт из огней.

Хрупкость есть красоты нежной данность. 
А насыщенность ей—её прок,
Потому что простая спонтанность
Красоты—это вечный урок.

«А Я землю лишь очень здорОвлю».—
Бог сказал! А земля входит в Чит,*
И она только скажет: «готовлю
Своё чрево». Ученье родит.
2006
     *Чит (санскр.) – Абсолютное Сознание.

ВСЕ ОСТАЮТСЯ

Бог: «Я думаю: все—из клубники».—
Так Господь почему-то сказал!
Но, возможно, что из земляники
Появились другие, кто ждал.

У любви есть свой срок. Ждать не надо.
Все родились из разных плодов.
Но любовь расцветает и садом
Ауры чувств, что превыше умов.

Бог поведал, что «Все остаются»!
Так никто ещё не говорил.
Крайний Куб, разве меры найдутся
Там, где только отсутствие сил?

Вот мужчина—судья объясняет:
«Все шаги не накладывай ты».
Знать, поэтому, друг, не бывает
То, что вовсе иссякнут мечты.

«Закон лошади, - помню, - Бог скажет, -
Я топор». Но так быть не должно.
Вряд ли только у взморья обяжет
Кто-то скалы жалеть про гумно.

«Если сделать—и Сам Я Подельник».—
Строй гармоний Господь предложил!
А к ячменю зацвёл можжевельник
И посадку его предварил.

Но «Не в комнате».—Бог возвещает
О присутствии жизни Своей!
А «Из вечности Гор».—Возглашает
Он о Миссии, Полной Огней!
2006

ЛЬНЁТ КАКАЯ-ТО ЧЕРТ ГЛУБИНА

     «Музыка несла ему некую весть—(…) задушевно поверяла она свою тайну, как знак, что подаёт ему
звезда (…) Медленно идёт он (…) и несёт в душе           великое безмолвие своего дома».
     Сент-Экзюпери

Бог: «АтЭ вдруг в защиту приходит,—
Это мученик».—Он возвестил!
Варьете полнокровно находит
Лучших леди, чтоб каждый ожил.

Даже Экзюпери из наследий
Тайну музыки всем предложил.
Но безмолвие странных комедий
Задушевно восходит из жил.

«И, конечно же, Я Нас встречаю».—
Бог изрёк об участии Всех
Богов Действий Различных! И стаю
Пусть вожак проведёт без помех.

Господь: «Сколько просить Меня будут
Чутких отроков, чутких людей?» -
Вопрошал Всемогущий! А к чуду
Экология льнёт из вестей.

Вроде «Не развернутся».—Бог скажет
О всех людях простых, что не мнят
Во все стороны! Разве докажет
Ветер веточку, если не зрят.

«Такой Центр».—Тон всего заключенья
Создаёт Отрешенье Небес!
Только неотвратимость из мненья
Нагнетается в дикий прогресс.

Ох, «а я убиваться здесь буду.
Ты неси туда ветви», - одна
Сеньорита велела. Но к чуду—
Льнёт какая-то черт глубина.
2006

СТУПНИ ЭВОЛЮЦИИ

     «Как Афина вливала в непринимавшего пищи Ахилла по капле нектар и амброзию, так и Луна, которую называют Афиной, кормит лунных людей, ежедневно производя для них амброзию».
     Плутарх

Бог: «Проводи Меня, грузи Меня, - Он молвит, -
И удержи Меня».—Он Времени гласит!
А вот, выклёвывая ямку, дятел долбит;
Возможно действом он так Время очень чтит.

«Условно: шаг. Не потому что Мы ходили».—
Сказали Боги! Потому что привелось
Им продолжаться Продолжением. Не мнили
Потери скорбные, что нечто обрелось.

«Закону музыки Он будет возноситься»,—
Сказала дама об участии Творца
В том, чтоб понять Его характер. Воплотиться
Он может в миссии Духовного Лица.

«Ступни ли Нашей эволюции?» - Спросили
Спокойно Боги, разумея Их проход
По нашим думам, где они словно сулили
Своё вниманье, если дума это ждёт!

Но Боги спрашивают: «Как Нам, заметать ли?»
Ибо следы за Ними вьюга заметёт. 
Следы горячие на мыслях—не из стати,
А разум после ничего не обретёт.

Из камня форму мастерством высвобождает
Хороший скульптор. Но ведь камень её мнил
Сам по себе. Только и скульптор не узнает
В какое время эту форму камень скрыл.

«Коммуникабельность племён ли сто процентов?» -
Бог вопросил о племенах, что ввысь пойдут,
В познанье Комноса! Но хватит ли акцентов
Чистым градациям, которые так ждут?

Ох, мысль со временем вдруг станет очень быстрой. 
И сонмы душ, и человеческих умов
Зажгутся вЕденьем так, словно некой искрой,
И Разум Комноса представится из слов.

Бог: «ты не мусорил ещё?» - Он вопрошает.
Но человек подобострастный не поймёт. 
И разве ль только колокольчик так прощает?
Цветок лесной даже к раздумью не прильнёт.

В чём безупречность самых малых впечатлений? 
Пусть даже в том, что люди лунные глядят
И в том, что есть всегда учёт различных мнений, 
Что аллегории себе уже простят.
2006

ПО ТРИ РУБЛЯ
(ОДА)

     «С Богом говорить—благоразумный азарт».
     Господь Дух

«Я ничего такого вовсе не предвидел».—
О чём-то Бог весьма пустынно возгласил!
Возможно, что Он орхидею лишь увидел,
Из коей бабочке нектар себя явил.

«Перевести даже в Себя».—Себе он молвит! 
Процессы действий только нам ли проследить?
Взаимосвязей чутких ритмика наполнит
Некую общность состояний, чтоб дарить?

Всевышний: «Всюду Вопросительный».—Назвался
Господь Как Дума! Только есть ещё и знак
Всюду вопроса, не вотще он состоялся,
Как состоялся вопросительный верстак.

«Более длился ещё СлОвный Репетитор».—
Слависта Духа Вездесущий называл!
А всякий древний простирался композитор
Чрез репетиции и нечто продолжал.

Сущий: «Из сердца Моего дожди прольются».—
Сказал Господь! «Наверно, Я. Ну что тогда?» -
Он так изрёк и вопросил! Тогда найдутся
Через Безсмертие привычные года.

«Словно бы Весь».—Себя Всевышний именует!
Он представляется всему Словно бы Весь. 
«У Темы Весь На Поводу».—Он знаменует
Даже такую именацию! Не взвесь.

О, «Есть Душа всегда везде».—Бог изрекает!
Пусть Вездесущая Душа—всегда везде.
Но только там, где всё Её всегда встречает
Со всеми связями в сферичной череде.

«По три рубля».—Бог предлагает Свою сделку! 
По три рубля с Ним точно сбросится любой
И вроде каждый. Но красотку-то сиделку
Не каждый вовсе безупречно взял домой.

Опять травинки. А Душа сидела рамы. 
А Сат* зачем-то безпокоился о Тра.*
Но на земле ноют болезненные шрамы
И не имеет основанья вся игра.

О, «Я расправлю Свои крылья».—Бог Вселенский
Так человечеству спокойно говорит!
УзнАют крылья под собой Собор Успенский
Словно бы радугами. Мир вдруг возгласит.

Вот «как на Вашу», - кошелёк свой открывает,
Вдруг обращаясь ко Всевышнему на «Вы»
Некий мистический семит, он точно знает
Свой словно выверенный жест на все углы.

Найдём Планету, от которой свет начался. 
Возможно, ждали гравитары.* А она
Явилась первой через нечто. Состоялся
Вопрос деления, предстала глубина.

И из лучей Планеты той Земля создалась,
А на Египет тогда послан был корабль,
И там одна из первых школ формировалась,
Ну а в Арктиде уже был и дирижабль.

Одновременно всех растений, насекомых
Явился статус, предстал статус и зверей,
И рыб подводных; только сразу незнакомых
Быть не могло в чистом присутствии людей.

Вдруг первым был некий всеведущий глашатай,
Никак иначе не предстала б красота.
Он составленья слов принёс и о приматах.
А Время—Пыл, коль сознавалась пустота.

Но скажут: «час был миллиард». Весьма логично. 
Ибо в нём скорость световая и намёк
На то, что если миллиард, то поэтично
Секстиллионом даже выверить паёк.

А всё священно, между прочим. Так и надо. 
Осталось только лишь сочувствовать делам,
Ведь не хотят они отсутствовать так рядом,
Когда привержены ко всяческим словам.

А вот индейцы свои трюки все скрывают,
Чтоб женщин их от них совсем не увели.
У англичан что-то другое, ибо чают,
Чтобы их думы и моря всех превзошли.

А там и степени различных посвящённых,
Не знаем где, вовсе не высказать, что «мы». 
И только песни в неких душах восхищённых
Всегда выстраивают чуткие умы.

Что ж, согласитесь, вот и вся картина мира
На Древе Строк, на Математике Его. 
Несёт Красавица кувшин с высот Эфира—
Богиня Нежности Безстрастной. А чего?!

«Везде безграмотно».—Всевышний признаётся!
Тогда зачем Собой писать Он предложил? 
Ведь Он же Дух и внешним словом не найдётся,
И внешним цветом не найдётся, ибо смыл.

Ох, «Превзошли Мы».—Молвят Боги! Это чудо.
В Самадхи инды погружаются порой. 
Но это всё-таки невнятное покуда,
И не предвидятся устои за чертой.

А вот Ананда—абсолютное блаженство.
Чуть колорит слегка другой—и ты хорош. 
И было точно хорошо то совершенство,
В котором ты, о, оператор, не живёшь.

Докучлив выпад преждевременных амбиций
Высокой степени заниженных умов. 
Иметь бы маску для различных эрудиций,
Но маску только из приятнейших цветов.

Когорты Сил, ливни, быть может, и дотянут.
Все перейдут пусть на обычные стихи. 
Вокруг подмены очарованно предстанут,
Даже представится пластинка для строки.

«Привнёс этапы».—Ничего не отрицая,
Бог изрекает! Пускай всё вдруг превзойдёт. 
Всепривлекающий исток живого мая
Строго условно письма нежности прядёт.

Так: «Мы в ответе».—Изрекают Неземные
Боги Арийцев! Это было в тьме веков
За Всю Вселенную. Поэтому лихие
Словно напраслины выходят из стихов.

«Сил наберись».—Ра-М-Ха Яриле предлагает
Так, чтобы Воинство Христа сформировать! 
Природу ныне уж ничто не разделяет,
Но все хотят и Папуасов призывать.

Но если группа папуасов сговорится,
Тогда не надо, ибо точно ждёт ущерб
И нагнетанье динозавра, что таится
В духовной сущности, как некоторый герб.

На самом деле строй сегодня первобытный,
Намного ниже первобытного. И грусть. 
Прогресса нет, но только ворох аппетитный
Тех несуразиц строит форму наизусть.

Представьте рощи первобытные. Отрада.
Но ныне женская прельщает красота.
И маги ринулись. Знакомая награда.
КлобУ КопАк, развей скорей же паруса.

Вот день Максима Лесогона. И цветенье
Явились первое. Царём провозглашён
Был Петр Первый. А якутское стремленье
Стало осознано сердечностью имён.

Но ты не хочешь? Заплати. Везде есть сети
В различных видах однозначности властей.
А власти вовсе не скрывают свои плети.
И жди одно—лишь прекращение вестей.

Ах, Кто же прав? Катафатический Всевышний.
Но Он же прав чрез отрицание Себя
Как Безконечного. Какой же принцип лишний?
Но невозможно разобраться теребя.

Сказать, что принцип всегда лишний существует—
Весьма натянуто. Не выверить стандарт. 
И только роза объективно адресует
Нежно почувствовать глобальности поп-арт.

Откуда Бог—Экологический Строитель? 
Тысячу метров нужно вырыть в глубину
Подземных недр. И вдруг откроется Вместитель
Надмирных действий, поглощая тишину.

Ох, «Как Идея: что Нам нужно выбирать-то?» -
Спросили Боги! Безусловность Не Себя. 
Но Им ли нужно выбирать, когда копать-то
Нужно и землю для колодца не скорбя?

Пусть «Мы внутри только на хлебе».—Боги скажут!
«Откуда Бог?» - вопрос, пожалуй, отпадёт. 
И Бог назвался только: «БАнгловый»! Не свяжут
Природы действия того, кто обретёт.

И леди в шапочке с полями изрекает
О встрече с Богом: «а я встречу в темноте». 
Как в темноте она узнает, что витает
В ней вся вселенная, внимая пустоте?

Всевышний: «Сколько говорить?» - Вопрос от Бога! 
Ответил Сам тогда: «Достаточно»! И пусть
Есть равновесие воды и недотрога,
И замыкающая даже где-то грусть.

Но «Всё Мы знаем».—Про коробки возвещают
Боги Земли! А в тех коробках языки
Всех рас и корни их, и вроде источают
Все имена словно лекарства от тоски.

Подмены очень виноваты пред бумагой
И пред пространством. Ах, ошибки бы изжить.
Возможно даже наслаждаться и отвагой
Целого Комноса, покорно дорожить.

«Я у тебя только зачем?» - спросила дама,
Когда она давно мужчину превзошла. 
Вступает в действие неведомая гамма,
Во всём которая все прелести нашла.
2006
     *Сат (санскр.) – безконечное существование. *Тра (санскр.) – освобождение. *Гравитары—«чёрные космические дыры».

ВЗГЛЯД БОГОРОДИЦЫ

     «Как-то жизнь перекосили голоса». 
     Франциск Ассизский (из умозрительного общения)

О, храни одиночество, истый,
И оно вдруг поможет тебе,
Когда свет не навязчив лучистый,
Когда чуждого нет по судьбе.

Бог: «Храни одиночество».—Скажет
Так Господь! И другой уже тон.
Одиночество ль разве обяжет,
Чтобы голос бывал приглушён?

Только «Эй, голоса, Я заметил,
Что вот вы полетели на Юг».—
Возглашает Господь! И приветил
Юг тогда голоса и испуг.

Ну а стая лучится повсюду,
Эта стая неведомых птиц.
Тогда ты постигаешь причуду,
О, восторженный, падаешь ниц.

Вновь: «Высокий—Печальный».—О Боге
Известил Дух Святой Бытия!
А медведь не проснётся в берлоге,
Пока вдруг не взойдёт его «я».

Всё же «Я рисковать уже буду».—
Даже Божия Матерь гласит
В Дивном Образе Старицы! Чуду
Так же хочется верить, раз зрит.

Пусть «Смотрела Я так».—Признавалась.
«Можно Я так ещё посмотрю?» -
Вопрошала у зорь! И осталась
Хрупкой память эпох про зарю.
2006

НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ К СТИХАМ

     Вообще-то, можно предположить, что с Богом никто и никогда не мог говорить, и всё, что было на эту тему во всех традициях—это суть вымыслы преданий. Все уже знают, что по-Божеству Бог неописуем. Даже произнося слово Бог, люди словно безконечно Его умаляют до каких-то трёх или больше букв, ради собственной концентрации разума. В этом ключ. Вот, допустим, что человек уловил некоторую мысль, которая прошла над его сферой ума.  Человек может её представить исходящей от Некого Воображаемого Бога. Но следующий раз та же мысль совсем по-другому будет компоноваться в его сознании.  Можно Господа назвать Снисхождением, то есть Он—это Некая Форма Безконечного Снисхождения, то есть Тот Вымышленный Он безконечно нисходит до безконечно слабого уровня нашего понимания. То же самое и к тому, если Вы увидите Его во сне в Неком Ошеломляющем Образе. Мы условно питаем себя удивлением, возможно к сожалению. Поэтому хотелось бы символически попросить прощения у Некого Безплотного, Общего, Поддающегося Аллегории, Господа Вымышленного Разума, которому мы приписываем всяческие Несходные Подобия—Неких Богов, одождяемых на нас, как мы стараемся понять, Чистыми Капельками Весьма Безотносительного Знания.

СВЕТА И МИРА
     Эпиграфы:
     «Эта Музыка—Три Ангела. Это Самая Главная Доля. Единственная Только Троица».
     (?)

     «Иисус был в возрасте между пятьюдесятью и шестьюдесятью годами, когда крестился; так как в Евангелиях сказано, что Он был только на несколько месяцев моложе Крестителя. Говорят, что Иисусу было более сорока лет, когда Он впервые появился у врат Иерусалима».
     (Из ссылок на «Кодекс назареев» первого века).

Взошёл: «Евангелия Новый Представитель».—
Так Духа Божьего Всевышний называл!
Есть МАГАТЭ. Иначе тут же сокрушитель
Найдётся прошлого. А мир-то весь искал.

Никто священных книг совсем не отрицает,
Они в основе психологии времён
Уже прошедших. Только разве кто-то знает,
Как мыслит Бог в иных мгновеньях испокон?

«То, что совсем неискажённое».—Вещает
Уже Господь! И вроде чин все соблюли
Мнимой церковности, по силам. Не встречает
Бог никогда и ничего. Его нашли

Все люди в сердце, если только удивленье
У них доверчиво, уж словно у детей. 
Не перекличка ли с Евангелием? Чтенье 
На каждый факт есть ещё разное очей.

Никто Евангелий известных представленье
Не облечёт во всеобъемлющую плоть.
Но есть Евангелие Скрытое, где мненье—
Словно невидимое, - знает ведь Господь.

Это Евангелие Скрытое сверкает
Во всех культурах безначальности времён,
В философичности науки, ибо чает
Мир созидания, в котором и взращён.

«Бог помещает, всё пометил».—Дух промолвил!
Вы извините. Нет претензии в мечтах. 
Эксперимент только своё лишь и припомнил
В неких возможных умозрительных углах.

А негры кто? Это прекраснейшие люди. 
Безотносительно. И место им своё,
Как и всем прочим. Тогда точно не забудет
Их текст священный в Небесах и пропоёт.

Фрегат «Паллада» где-то в бухте Нагасаки.
Не время критики. Всем надо далеко. 
«Не много тратили времён».—Не из атаки
Сказали Боги! Развивают пусть легко.

«Лишь только Наши это встречи».—О цветенье
Сказали Боги! И признались: «А сейчас
Ведётся только остриём»! Так что круженье—
Это не некой окончательности час.

Есть вроде личное в любом, кто повествует. 
«Мы презентуем.—Молвят Боги.—И внизу
Всё же потеряны»! А Комнос продиктует
Ровного действия сплошную полосу.

Зачем Евангелию Скрытому пророчить
Разборки между племенами с Божеством? 
Оно уходит от всего, чтобы лишь прочить
Сферу Священную глобальным естеством.

«Есть начинать с Тени Большой».—Бог изрекает!
А Тень Большая—это Мира Пустота.
«Но вот одела вода временно».—Вещает
Господь так, словно чрез Отсутствие Креста!

«Кто ж снова встретит Их в казарме?» - О Могущих
Дух вопросил! Встречают часто ведь теперь
Курсанты многие, сержанты. И в идущих
Сердцах философов откроется вдруг дверь.

«А есть паденье».—Всемогущий произносит
О том, как в бездну вдруг вселенная ушла! 
«Кантик держали».—Молвят Боги! Ибо просит
И рукодельница, которая плела.

«Здесь словно лозунга вступительного нету».—
Бог повествует лишь о Статусе Скульптур!
Вот: «окивнУла взглядом в зеркало,- как в Лету, -
И телефон отдельных лет», - так из фактур

Вдруг сущность женщина святая излагает. 
Бог говорит: «парни в проталинку идут,
Ждут Эру Чудной Посевной»! И убывают
Женские действия, которые прядут.

Нет тайны имени, она всё убывала
Вместе со Снегом Некой Воли Чистоты, -
А это даже Тайна Имени. Не стала
Она использовать лишь внешние листы.

«Назад так спЕшили».—Всевышний признаётся
О временах! Но всё же их ли обвинять?
Пускай народу так поётся, как поётся.
Тогда традиции все станут расцветать.

А вот от Внутреннего Света—Тень Большая—
Гулко Осознанная Высью Пустота—
Пустошь Великая. Но всё же неземная
Где-то не явится и в Комносе черта.

Считает Бог ли Страстной Жертвою Себя же?
Если считает, то тогда Она пред Кем?
И для чего? И есть посредство ли? Обяжет
Эпоха Новая воздвигнуть массы тем.

И как Вершителей над Жертвою представить? 
Иль нужно вовсе всему миру замолчать
И не дробить цель на понятия? Убавить 
Нужно ль без цели, чтобы вовсе не мечтать?

Поведал Князь Весьма Блистательной Природы:
«И всё потом»! Отдельно катится река
Некой Вневременной Немыслимой Погоды.
Шло одождение Земле от Жениха.

Он: «Где Дыхание?» - Всевышний вопрошает
У Чутко-Умной Безначальности Всех Вех! 
Бог: «Всё Дыхание пустить».—Он предлагает!
Дыханью Вех стало полегче от утех.

Нет обособленной земли страны, народа,
Ибо светилась она разными людьми
Лет безконечных. Даже их важней угода
Пред настоящим. Мы ведь больше не смогли.

Пусть даже Бога и Аллахом называют,
И даже Готом. Интонация в ином,
«В том, что не есть Он», - только это открывают
Святые некие. И все лишь при своём?

Да и кончина-то при чём? Эсхатологий
Различных много, если надо проследить. 
«Не важен тип».—Бог изрекает! И Не Строгий
Принцип посеет семена, чтобы растить.

«Удобно фильм внести в убежище».—Направил
Бог Фильм О Радости в убежище! И вот
«Словно бы сняли даже планы».—Он представил
О Вездесущих! Время дивно повернёт.

Ведь брат на брата, да и дети на родимых
Пойти не могут. И программа вся не та.
Девиц красивых, только самых досточтимых
Вряд ли возьмётся выверять даже мечта.

Но Принцип Троицы есть Сфера Запредельных
Всей Запредельности, вне крови Он земной. 
И есть трагедии лишь в руслах эфемерных
Материального, - знакомый непокой.

А был Триглав, единосущие являя
Трёх Высших Разумов в Едином Естестве, -
Сие предревнее пророчество. Встречая
Его все пращуры, пребыли в тишине.

Все в Трёх—едины, - вариант есть непреложный.
Все Трое—Готы, словно в Брахме, - это суть.
Пожалуй, Древо Мирозданья всевозможный
Удержит принцип, если сущее вернуть.

«Света и Мира».—Мог Аллах бы предоставить!
А Десять Сфер тогда и в Индии нашли.
Пожалуй, можно десятично словно править, -
Гиперборейцы миру цифры принесли.

Напротив счёт, он только тешится потехой
Тонкой избыточности неги неких снов.
А вот Григорий-то Распутин неумехой
Слывёт в иллюзии невнятных знатоков.

Но Лабиринт, конечных судеб не представить
И нет начальных. Синеглазки обретут
Словно Шенгенский договор, чтобы исправить
То, что в наитиях слепые не найдут.

Ну, впредь Мир вовсе переходит лишь на рифмы
И просто песни. Потрясённо пропоёт
Марая Кэрри, чтоб собрались алгоритмы
Пенью на палубе. Задача—не просчёт.

«Случилось: верх Я не нашёл».—Так изрекает
Словно и Дао! А вина вообразить
Есть человеческая. Как же сберегает
Верх постоянство в умозрении вместить?

Господь: «Верх крайний—Продавцу».—Рекомендует
Сам Воевода Весьма Избранных Небес!
(Это красивейшее имя). Не тоскует
По сей причине Продавец и не исчез.

Ох, «Надо в судьбах разобраться».—Изрекает
Всё Тот Же Зас.* Но только бросилась ГерО
В вещем отчаянии в море. Не бывает
Леандру огнь ориентиром. Но старо.

«Месопотам».—Себе Бог имя избирает!
Месопотамия, конечно же, почтит.
Гиппопотам есть Дух Земли, если встречает,
Что это чёткость изваяния глядит.

«Вот лист зелёненький—он хнычет».—Бог вещает!
Ведь лист зелёненький не может всё понять.
Ярость за истину пусть Вам не докучает,
О, Вам, которой снисходила благодать.

«А у Нас сила, дни идут по-богатырски».—
ЗАкха от имени Богов так изрекал!
И вот чадрой ты белоснежной по-российски
Был изумлён, в ней Божью Матерь увидал.

«На тумбу все».—Бог очень странно призывает
Словно людей уже. На тумбе хорошо
Может кому-то быть, не всем. Зачем же чает
Призыв какой-то неумеренно-большой?!

«АБСОЛЮТНО ХРИСТОМАТИЙНО ВЫ МОЖЕТЕ СОЗДАТЬ РОДЫ ИЗ ЕВАНГЕЛИЙ».—Бог Персоне Увядания!
2006
     *Зас—Зевс.

СЛОВНО БЫ МУЗЫКА РЕАЛЬНА
     Эпиграфы:
     «Он в Отечестве воодушевляется. До Конца Три Дня, до Конца Времени».
     Бог Отец о Боге Духе

     «Небо и земля, и Боги и люди, связаны в одно целое общностью, дружбой, благочинием, целомудрием и справедливостью, и именно поэтому они называют весь этот видимый мир «Комносом*», а не акомнией и распущенностью».
     Платон

«Всю Жизнь от Этого».—Бог Дух предвозвещает,
Чрез Жизнь Источник Восхищения назвав! 
А Жизнь есть Слово, если только очень чает
Бог Дух Сиянья, мир в Нём точно исчерпав.

Господь: «Не надо Мне подсчитывать».—Всевышний
Так говорит и растопырил пальцы Он,
Слегка согнув! Не хочет вовсе уж давнишний
Морок участий даже чествовать эон.

Уже «Все эры пробудить».—Господь желает!
«Все будут видеть что к чему».—Он так изрёк!
Но что-то вещее в реальном исчезает
Всегда, а это вроде главный был намёк.

Так: «Дух Начальства изменили».—Повествуют
Об НЛО вроде бы Боги! Стоит знать,
Что в НЛО словно умышленно почуют
Некую грань, за коей вовсе не черпать.

Но Им предвидеть нужно то, что изменяет
душа себя словно в угоду этим снам.
А человеческая сущность вдруг страдает.
Знаменье крестное поможет временам.

Пусть НЛО есть Сущность Разума Иного.
Тогда рассматривать возможно в стороне
Чрез призму взвешенной позиции. Земного
Они не ждут лишь угасания во вне.

Суть в том, что каждое движенье—испытанье,
Никто на блюдечке согласье не подаст. 
И не извне, а изнутри есть пониманье,
Сложность эпох его нам точно преподаст.

Сложность рассчитана на то, чтоб с временами
Ей углубляться, изменяя все умы,
Мы не представим ведь какими чередами
Они в грядущем вступят даже в наши сны.

А уж до Времени Конца Три Дня осталось.
Три Дня—Идея Незапамятных Времён.
А Дух так воодушевляется, чтоб сталось
То, что Его же колорит был восхищён.

Смуглое Тело. И с набедренной повязкой.
Волосы тёмные возвышенности дум. 
Три Дня из Сумрака, Овеянного Сказкой,
Где не присутствует малейший даже шум.

«А, может быть, Мы пели песни?» - Вопрошает
Господь у мира! Вдруг, скорее, это так.
Три Дня есть Цельные Периоды, где знает
И в совокупности галактик каждый знак.

Три Дня Периодов и между ними Ночи
Сознанья Дивной Необъятности Эпох. 
Есть умозрение; никто и не пророчит.
Но трезвость даст тонко почуять Божий вздох.

Три Дня не вложатся в понятье связей вечных,
В лет миллиарды. «И вот йоту эту есть
Только и вынужден».—Дух молвит! Быстротечных
Ждать ли материй, когда вовсе не учесть?

А танк как время—вариант весьма возможный,
Но очень странно сему времени предстать. 
И растворенья фолиант как непреложный
Тогда, пожалуй, не захочет уже знать.

«В Огонь».—Так, может, Вездесущий призывает
Всё мирозданье! Оно ринулось в Огонь
Нетварной Сущности. Но кто себя узнает,
Когда светиться будет аурою ладонь?

Выход за рамки продиктует аккуратность
Забвенья Пустоши Неведения Дня. 
Может уйти наша Земля. Но адекватность
Земли Восшествия Иной сойдёт с Огня.

А «Кто напротив?» - Бог спросил! Но кто же знает
Кто вдруг напротив предстоит всегда Ему? 
«Там, где Душа».—ТеОс лишь странно отвечает!
«Всё—Крайний Счёт».—Он известил! Но почему?

О, «Пусть Вселенная—Река».—Бог утверждает! 
Значит, она сонмом галактик протекла
К Морю Извечности. Но только не вмещает
Её наука восхождений, что пришла.

И в Море Вечности когда Река впадает,
То поглощается она блаженством Рыб. 
И в Небе Рыб светА глобальное решают,
В неких границах умозрительности глыб.

Поведал Бог об Эликсире Средоточья:
«Он на краю словно заброшенных надежд»!
Как же Вселенной вдруг за гранью двоеточья
Забыть покровы светозарности одежд?

«Дом социальных нужд людей».—Бог вспоминает!
И говорит, что «Словно вечно по земле
Ходит болото»! Только странно почивает
Основа Вечности на временной золе.

Пиши, что «Бог сказал», о, друг, когда мятежность
Голос Безмолвия услышит в тишине,
Когда твой ум вроде бездействует. Прилежность
Тогда покажется в спокойной стороне.

«На Суд».—Всевышний призывает! Как представить? 
В каком пространстве и во времени каком,
И в Чьём присутствии? Чей Статус вдруг исправить
Будет дано в неком движении пустом?

Вопросов очень даже много возникает,
Что перечислить невозможно даже их. 
Какой урок себе убийца извлекает,
Когда убийство не удалось, если тих?

Для зренья плотского мистическое чуждо. 
А призывал ли Бог на Суд? Идея есть
В том, что Ему даже воздействие не нужно
Чрез продолжение, в котором не учесть.

Ох. Всё. Уйти. И никогда не прикоснуться
К преданьям разным из пассивности стыда. 
И ни к чему в подобострастье не вернуться,
Когда и Пушкин отстранялся иногда.

Ведь она шла в весьма эффектных очертаньях,
А целомудренный старик ложь замышлял
Для умозренья поколений, и в преданьях
Он даму в тексте лицезрений воплощал.

Пусть юмор—главное. Ну вот. На этом точка.
И юмор в том, что есть отсутствие стыда. 
Вряд ли Хазанова укроет оболочка,
В которой он не юморист на все года.

Вселенский Разум иль Аллах (о, как хотите)
Есть Совокупность Чистых Действий Бытия
И Чистых Действий Всемогущего. В Зените
Есть Точка Сути Его Временного «Я».

Идти без цели, отрешённо, к возгоранью,
Кое так теплится, как нега без стыда, -
Вот сон безпутья васильку, словно незнанью,
Где умирать возможно даже навсегда.

А «Я на нервах по-другому».—Признаётся
Господь Неведомый! Те нервы не поют—
Нервы немыслящие. Только не найдётся
Сознанье то, в котором что-то обретут.

Словно бы музыка реальна. Но возможность
Реальна в собственном субъекте как экстракт
Невосприятия, когда лишь непреложность
Даже и музыки замкнёт какой-то факт.

«Нет себе равных».—Вездесущий изрекает!
Себе не равен, значит, каждый человек. 
Но Себе равен Господь Бог, ибо встречает
Он с постоянством, даже если кто померк.

И «мудреца не начинали».—Молвят Боги! 
Ведь мудреца для Них не видно средь людей. 
А люди трудятся посильно. И дороги
Их вдруг приводят к угасанию страстей.

Бог: «Нулевой Внутри Себя».—Он так назвался!
Но «Только вовсе Себя выше».—Возвестил!
Так из чего ж весь сон материй состоялся,
Когда статично ничего он не таил?

Бог произносит: «Очень сложно»! Нам не чаять,
Мы сложность будущего вовсе не поймём. 
Порядок Комноса не сможет так растаять
Как если б не был. Только мы ли проживём?
2006
     *КОмнос—(космос).

ЧУТОЧКУ ОБ НЛО
«На первый же шаг—и напорется».—Молвит
Бог Дух об опасности торить контакт
С пришельцами комноса! Но не дополнит
Какой-то пришелец осмысленный акт.

Чтоб не напороться на комнаты эти,
Где комнос иллюзии нам принесёт,
Желательно знать, что их Бог не заметил,
Когда НЛО нечто вдруг превзойдёт.
2006

ВЫБОР ВРЕМЕНИ

     «Каждый, кто удачно выберет время, преуспеет!
Каждый, кто упустит случай, пропадёт!»
     Си из Лу

«Как он нужен был—лёд возвышенья».—
Бог сказал! «Сети, - к ним Бог взывал, -
Вы рассказывайте»! Измененья
На льду вряд ли бы кто-то искал.

В песне каждой есть смысл продолженья
Как магнитный. Навстречу есть парк.
Компонуется так из строенья
И участие Жанны д’Арк.

Вот «всё в Наших руках», - возвещает
Даже Жанна д`Арк ко Творцу
И на Господа словно взирает,
Словно верит лишь Бога Лицу.

«Красоты Мы всем только желаем».—
Молвят Боги, давая понять,
Что мы станем богами! Встречаем
Воплощённой Реальную Стать.

Бог: «Отдал Я века».—Он признался!
А Вселенная примет всех их.
Из чего Он отдал? Простирался
Вешний День среди льдов золотых.

Господь: «Мира всего настроенье».—
Книжич Бог пожелал передать!
«Пантеон Я».—Сказал! Но строенье
Без народных корней не понять.

Бог: «Какие же шишечки стали,
Эт во-первых».—Господь произнёс!
И назвался Он: «Харт»! Ибо знали
Все харатьи в чём умысел рос.

«Пиши, - главный секрет».—Продолжает
Каждой, каждому молвить Господь!
А в глуши уж никто не стенает,
Если глушь—это чистая плоть.

«В размышлении—в этом Он дУхнет».—
Бог о Разуме Комноса мнил!
Разве что-то и где-нибудь рухнет,
Если Комнос Рожденье явил?

«У Меня слова к музыке просто
Есть всегда».—Бог даёт нам понять!
Но та музыка держится вдосталь,
Что мелодия всё будет знать.

Но никто ничего не услышит,
Ибо действие выше всех чувств
То, без вздохов которое дышит
Созерцанием звёздочек люстр.

С Богом станут вещать напрямую
Миллиарды существ на Земле.
И вещают. И цель никакую
Не преследуют, вторя мольбе.

И разборок ни с кем не бывает.
И в воздУхе резерв. Это так.
Против рожна переть не желает
Никакой даже странный чудак.

«Где есть Бог, там побыть мы и можем», -
В своей паре с танцором поёт
Одна дама. С каким же задором
Тогда вздох очень светлый прильнёт.

«Но у нас так не будет, отребье,
выход жалкий»,—один молодой
Работящий сказал. Только стебли
Где-то вдруг возражали порой.

«Как все риски».—Господь выражает,
Когда птицу держал Он в руках!
Рисковать ли могилам, коль знает
Погребенье пещерное прах?

«Но ответ не решается, - молвят, -
Лишь у Нас».—Это Боги гласят!
Выбор времени дУхнет. Наполнят
Его мненья так, как захотят.
2006

КАК НА БРИЗ, ЧЕРТА КРАЙНЯЯ ЛЯЖЕТ

Как на бриз, черта крайняя ляжет,
Почему-то вдруг ляжет черта,
Черта крайняя. Что-то обяжет
Её чествовать, словно не та.

А в молчанье войдёт повседневность
Этой крайней и умной чертой
Из бездействия судеб. И тленность
Будет струйкой её неземной.

Сложный импульс несметных мгновений
В стыке лет нечто явит навзрыд
И появится без сожалений
На весь свет и любовь, не спешит.
2007

ВСЁ НИЖЕ

Уж обычно никто не потерян.
Да и маленький камень—герой.
И привыкли к капели рожденья
Из всего, что журчит под горой.

Ах, смиренный край чувств, ты поближе
К той любви одинокой весьма.
Но всё ниже, всё ниже, всё ниже
И любви покорённая тьма.
2007

ПОСЛЕ СЕДЬМОГО ШЕСТЬ ПЕРИОДОВ

«Конца не шли».—Сказали Боги, вопрошая:
«Докуда движется?» Ответили: «На край
Света безмерности»! Но свет, не примечая
Этой безмерности, не чувствовал и рай.

Могла ль быть создана пространства безконечность?
Не лучше ль даже через камень нечто мнить?
И толк расширенный не в том, чтобы безпечность
Нам позволяла словно центр исключить.

«Запорошили словно снегом».—Изрекают
Боги о некой безначальности времён!
Быть может, Музы протяжённостью лишь знают
То, чем восторг в безкрайность мысли вознесён.

Они: «Не шли и под этап».—Боги признались!
Этапом мнений Божество не изъяснить.
Придутся мнения. Но всё же состоялись
Для кораблей родных фарватеры, чтоб длить.

«После седьмого шесть периодов».—Сказали
Боги в значении очищенных шести,
Ибо пред ними было семь, чтобы узнали
Люди о том, что можно бремя пронести!

«Надо идти с благословением Надежды».—
Рекомендует Всемогущий Властелин
Всех Безконечностей! Надежда прячет вежды, -
Благословение из скромности есть чин.

Вдруг чайки с криком над деревьями поднялись
И много ласточек. Наверно, это знак.
«Кого без знаков упросить?» - Слова слагались
В форму вопроса Демиурга! Это так.

«На свет не виден, - Он гласит, - это примерно»!
Чем разрядить напор мышленья Божества?
Чисто вокруг. И только очень эфемерно,
Прозрачно светится лазурная листва.

Только две точки, - вот и всё; пусть будет полным
Лишь недочёт во всём. На это сто причин.
А вот и ласточки с порывом неуёмным
Ярко посвистывают в веянье долин.

Спасибо, ласточки, почаще проноситесь
Своей порывистостью в дальние века,
Что есть внутри. И жёлтой бабочкой дивитесь,
И белой бабочкой, раз грезили слегка.

«Словно бы снова пенье яблонь».—Бог промолвил!
«Ну, вот и дрозд был опечален».—Он сказал!
А всюду солнечно. Зачем тогда наполнил
Себя печалью даже дрозд? Он не искал.
2007

В ЛЕСУ

Вот летнее утро, прохлада,
Желанная ясность небес.
Пожалуй, конечно, так надо.
Идёшь чрез таинственный лес.

А в зарослях тайны таятся,
Средь елей, средь сосен, в кустах,
И словно друг друга боятся
Они на пустынных верстах.

Само по себе всё таится               
В лесу так за каждым стволом.
Не знаешь что вдруг воплотится
Сейчас из всего и потом.
2000

РОЖДАЕТ НЕБО

Вверх огнеликую зарю небо рождает.
И, омываясь, она в воду только зрит.
С лодки сияние смотреть порой бывает
Очень отрадно, если лодка дорожит.

Вверх зарецвет простор великий озаряет
Нетленно-чудными лучами тонких сфер.
Пречистой Девы омофор вниз ниспадает,
Волнами сотканный сияющих манер.
2001

В ТЕРПИГОРЬЕ*

Пришёл рассвет уже. И снова всё сначала
Мягко пошло своим покорным чередом.
Вновь к деревянному и старому причалу
Причалил светлый современности паром.

Ночь отошла уже и дождь с собой забрала,
И дождь узнал, что есть всегда живая связь
Меж ним и ночью. А у робкого причала
Строка последняя с рассветом обрелась.
2001
     *Терпигорье—деревня Вышне-Волоцкого района Тверской губернии на берегу озера Мстино.

СЕРДЦУ НЕ ПРИКАЖЕШЬ

Сердцу не прикажешь,
Это так и есть.
В чувствах не обяжешь,
Их и так не счесть.

Только замечайте,
Что трагедий нет.
Листья, облетайте,
В этом весь сюжет.
2001

НЕКАЯ ЯВЬ НЕДВИЖИМА

Плоть и кровь у творенья бытует,
У деревьев, у листьев, земли.
Повторяет так, словно тоскует:
«Хорошо, что все сон берегли».

Эта кровь сквозь кору ощутима,
Сквозь покров оболочки всего.
Правда, некая явь недвижима,
Ей не знать в бытии  ничего.
2001

ПОСВЯЩАЕТСЯ ИБИЦЕ*

Вроде «мы лошади», - так Ибица сказала.
Но «Просто золота всё ж нету, вот и всё».—
Поведал Кэл! Ах, одиноко ли не знала
И Сверхпричина так Своё же колесо?

Живой артист—даже и мрак сей немотствует.
А вот от Ибицы ты слышишь: «ну пока»,
И всё другое. Но пустяк лишь повествует,
Когда и фразы мягко льнут издалека.

Так: «не хочу», - это Неясность продолжает,               
А это имя поэтессы озорной.
И вдруг Без Почвы Силуэт, как воспаряет,
Словно и прессы не осталось ни одной.

Вновь «раздавать давай, - она так говорила, -
И лошадей всех на потом». А так всегда
Слышать возможно. Но кровать-то не сулила
Того, что можно не проснуться никогда.

«Я от кристалла вверх пошёл».—Провозглашает
Кэл, Свой уральский поприветствовав хрусталь.
А ЗАмок плоти только в плети повергает
некого чудика, которого не жаль.
2004
     *Такой псевдоним взяла себе одна поэтесса в Инете.

ВРЯД ЛИ МЕЛОДИЯ…

Вряд ли мелодия о вести что-то скажет,
О той, которая скрывается в холмах.
И вот в той области, где сердце не обяжет,
Нам тяжело не возвратиться на ногах.

Когда все знания времён у изголовья,
Боль материнская—понятна ль нам она?
Но только книги оттесняют. А безмолвья
Не может выверить напрасная струна

Вовсе задумано ли то, что приглушённо,
Что так милее и уже не возвратить?
Зачем же в рамах всё, пожалуй, восхищённо,
Когда бездействия ни встретить, ни открыть?

Вот так ту песню из томленья отрицая,
Куда идёшь—вовсе не скажешь ты вовек.
Совсем безкровно Чуткий Ирий ощущая,
Не помнит скорби даже каждый новый век.

Там нет раскаянья и этой вечной боли,
Что сном смыкает наши зренье и уста.
Только на кладбищах лишь веянье дотоле,
Пока ветрам пристала вялая черта.

Хоронят Русь, даже живою погребают,
Но из нетленья воскресает вновь она.
И сыновья её навечно правду знают:
Она уже не первый раз воскрешена.
1999

ВСЕГДА ОЩУЩАТЬ ПОРАЖЕНЬЕ

Во мраке всегда растворяться,
Всегда уходить в темноту.
Где можно со светом связаться—
Из мрака ты видишь черту.

Всегда ощущать пораженье
Пред недостижимостью сил.
Вконец осознать сокрушенье:
Чего-то ты не пережил.

Чего-то не смог ты представить.
Во вспышках дорожных огней
Не смог след тщеты позабавить.
А так оттого лишь больней.

Тебя не приемлет без визы
Сей город—суров и жесток.
Асфальт, глухость окон, карнизы;
Машин и машин лишь поток.

Когда ж, наконец, сокрушенье
Войдёт в путеводную нить,               
Соткёт позабытые звенья?
Когда же представится сныть?
1999

РАЗВЕДЁТСЯ ВРЕМЯ

«Я путь вовсе не знаю».—Бог молвит!
Ибо даже и путь есть не путь,
Так как вряд ли хоть что-то наполнит
Нам возможность над всем отдохнуть.

«Обязательно много терпенья».—
Бог потребовал! Но от кого?
Кто войдёт в глубину исключенья?
Кто решит не постичь ничего?

«Наготы».—Вот что требует Сущий,
Чтобы мир возжелал наготы,
Чтоб поток мирозданья бегущий
В бездны Вечности прятал мечты!

Боги молвят: «Так прячем»! А как же?
«Каждый день удобренье внутри».—
Дух ответил о том, что однажды
Злак войдёт в удобренье зари!

«Люди в Говоре».—Бог намекает,
Себя Говором всем так назвав!
А подары* по небу летают,
Себя в Говоре тоже вобрав.

Господь молвит: «Везде переброски
С теми чистками»! В этом и суть,
Что всегда не поймут отголоски,
Для чего направленья вернуть.

Не потери, а вещие птицы
Свой озвучат немыслимый ряд.
И предстанут прозрачные лица,
Не мечтая о тени преград.

Сущий вымолвил: «Следом за мыслью».—
Так подары летят в небесах,
Управляя немыслимой высью
Осознанья в своих же глазах!

«А Мы знаем простые лишь вещи».—
Гласят Боги! Те вещи живут
В глубине, где соитие блещет
Однозначностью транса минут.

«В свой же круг мы пойдём умирая», -
Вдруг подары решили сказать.
Не печально ли, если встречая
Невозможно с сомненьем связать?

«Разведём даже время», - вещали
Те объекты, что в небе летят.
И порой словно диагонали
Параллельных эпох строят ряд.

«Каждый вот кто куда, - полетим мы», -
Эта фраза от странной глуби.
Параллельные ждут перспективы
Восхождения, что впереди.

«В их-то сумме я словно последний», -
Некто в Говоре робко сказал,
Ибо сумрак сознанья—соседний
Раздвоению вещих начал.

«Об одном говорим Мы: открыли
Вот ладони».—Гласят Божества!
В Их ладони стекаются мили
Ради чуда без мысли родства.

Плод брусничный «ку-ку» произносит, -
Это эхо единства с чертой
Уходящей, откос где уносит,
Где прозрачности вечный покой.

«Есть надежды. Какие? Одни лишь».—
На подаров укажут вдруг те,
Что сидели внизу. Ты обнимешь
Параллель, о, Эпоха, в мечте.
2006
     *Подары—цивилизация, летающая над Землёй.

НИКТО В ПЛАМЯ НЕ ШЁЛ

Невозможно забрать то, что тленно.
Невозможно потери все знать.
Невозможно истоки мгновенно
Из неведомых грёз исчерпать.

Никто в пламя не шёл. Это странно.
Здесь есть даже подтекст. Подожди.
Ибо тленье, пожалуй, спонтанно
Подпадает порой под дожди.

Всё ушло. «Я спасу».—Повествует
Сам Господь! Это как понимать,
Если миссию страха не чует
Подорожник, о коем роптать?

«На руинах песок закрываем».—
Молвят Боги! Акрополь молчит.
Призвать нужно людей. «Угасаем», -
Скажут листья. Никто не глядит.

Так. «Ку-ку» невзначай постигая,
Наплаву всё ж удобней мечтать.
Так на деле строку узнавая,
Только головы смогут познать.

Вот для всех когда поздно—тогда лишь,
Когда можно спокойно родить,
Оправдать. Но совсем не представишь
Как достичь, чтобы вовсе забыть.

Нэйл, пошли. В крайнем следствии участь.
Только с чем насовсем? Не понять.
Симметричность узнает певучесть,
Ибо неба объятьям мечтать.
2006

ХРУПКАЯ ПАМЯТЬ

Лист осенний, что в книге закладкой,
Словно хрупкая память любви,
Когда мы убегали украдкой
В вешний лес, чтобы нас не нашли.

Мы не знали, что будут печали,
Что придёт разделения час,
Просто вдаль без оглядки бежали,
Чтоб никто не окликнул бы нас.

Всё так хрупко в судьбе оказалось,
Словно лист—этот тоненький прах.
Словно вешнее осень дождалось—
Мы стоим на прощальных стезях.

И приемля судьбы начертанья,
Внемлем странно тому, что прошло.
Но в спокойствии есть упованье:
Всё теперь в неизменность ушло.
     90-е годы

ПО ЧУВСТВУ ДУШИ

Ах, водная синь, ты крахмалом
Пометишь однажды поля.
И вот по твоим пьедесталам
Вдруг навзничь уйдёт лития.

По чувству души опоздает
Тот клён вдруг расправить себя,
По чувству берёзы. Узнает
Потом, что он был не любя.

Невнятная оторопь бренных
Светил почему-то уйдёт.
Но вот на каштанах мгновенных
Уж тень сокрушительно ждёт.

Под тени уляжется чувство
Покоя забытых равнин.
Топь леса почувствует пусто
Свою удалённость от льдин.

Расширил отверстие в дудке
Мужик. Почему бы не петь?
Ощур ли в его прибаутке,
Когда он сказал, что стареть?

Упрочен союз равновесий
Так квелым шестом парусов.
А карту с морями повесил
В каюте моряк, он таков.

Давно ли то было? Недавно.
Какая-то сотня веков.
И плещет по розовым ставням
Весёлый узор очагов.
2007

КРАСИВЫЕ СУТКИ ВПОЛНЕ ОСУДИМЫ

Господь баял: «Вполне осудимы
И красивые сутки»! Чертог
Знает то, как планеты движимы
Вокруг Солнца. И знает порог

Восхождения каждой планеты
Ритм всеобщий. За прелестью лет
Словно призрачно веют сюжеты,
Что диктуют неведомый свет.

Солнце тоже обходит все знаки
Зодиака—созвездья его.
Может быть, вырастают так злаки,
Словно сверх состоянья всего.

А Красивые Сутки Сварога—
Как раз то, когда путь круговой
Свершит Солнце. За далью порога
Словно веет тот призрачный строй.

Пусть десятки тех тысячелетий
Сутки Полные те возвестят.
Но не хватит уже междометий,
Чтобы вовсе представить охват.

Да и как миллиарды Дня Брамы
Вдруг так впишутся в лет световых
Миллиард?! Разве хватит ли гаммы
Сочетаний вполне неземных?!

«Как Слоны повалить всё хочу Я».—
Молвит Дух от Богов как Слонов!
Но Они не кружатся, тоскуя
Ради дервишей. Образ не нов.

Ух, гора, отпусти свои пики,
Будет море на месте твоём,
Потому что собрала улики
В пользу прихоти. Шутка ли тон?!

«Уж пошли.—Изрекает Всевышний.—
Мрамор в сердце».—Нирване сказал!
Но Нирвана не ходит. Давнишний—
Это призрак, который стенал.
2006

В СЛОЖНОСТИ ПРОСТО, СЛОЖНО В ПРОСТОТЕ

Но выше данности секунд отдела нету,
Выше возможности сказать. Вовсе ни в чём
Вдруг невозможно утверждаться по секрету,
Грозить каким-то странно-яростным мечом.

«С рук, с рук, наверно, - и на палец».—Изрекает
Господь о том, когда из недр вдруг возродит
Природа суженую мужу. Но не знает
Никто того, что это видимость так мнит.

А смех доказан. Потому что безутешность—
Весьма условная пространственная блажь,
Если под прелестью. Однако, и успешность
Создаст весьма даже весомый репортаж.

Ни один слой вдруг рубежи не обозначит.
И только верится, что был когда-то пыл.
Но акварелью тонкий слой переиначит
То, в чём магнатов яркий умысел остыл.

Калитка рано или поздно поджидает
И хризолит вроде вперёд должен пройти. 
И вот со тщанием по краю обрамляет
Эпоха сроки, заключённые в пути.

Скрытого Царства вроде будущее блёкло,
Весьма неясно. Далека ли стопка грёз?
А так и звёздочки помаялись бы Проклом,
Когда бы он совсем не действовал, как рос.

Так: «Перепонки, я с ним лопну», - одна леди
Вдруг признаётся неожиданно в тупик
О связи с принципом, где куча интермедий. 
Но разве сумрак неожиданно возник?

Манера смех скорей подделывать—своя же.
С кем не случается такая кутерьма? 
Моменты есть даже с весомым саквояжем,
Где иерархия войдёт словно в права.

Но иерархия о внешнем. И сплетенья
Богов-Умов, душ вроде мыслящих, вещей
В их экзегезе безусловного строенья
Вдруг нити выстроят для жалких новостей.

Триады Сущностей делясь на Трансцендентных,
Духов Космических, Осмысленных Существ,
Входят в материю порывов имманентных
И просветляют проявления веществ.

«Как говорится: всё покой берёт отрады».—
Молвит Господь! Ах, разве ль это не тупик?
И втуне разве ль ожидает так награды
Та вся приверженность воздействия улик?

Бог: «Эй, Вы, слушайте хорошие дела лишь».—
Господь взывает словно к личности глухой!
Вот и, Венера, ты же Солнцу предоставишь
Его же центр, даже приветствуя весь рой.

Жители стран, Гильдии Света уж походят.
«Не видно веса».—Вроде Сущий говорит!
Ибо вселенские созвездия находят
Всю невесомость, где и принцип не царит.

«Пустой Земли Мы старину пустынно любим».—
Признались Боги! Вот такой конгломерат.
Но разве Пустошью мы, люди, приголубим
Хвою унылую в безмерности утрат?

«Всем Вам: горжусь».—Только Всевышний произносит
Богам народов—Странным Принципам Земли
Сверхсущим В Яркой Чистоте! Но вот возносит
И Океания эпохи, что прошли.

«В сложности просто, - Всемогущий извещает
И дальше вымолвил Он: сложно в простоте»!
Во-во-во-во, в эту канавочку. Бывает
Цветочки маленькие—в самой высоте.

В одной газете целый праздник нарисован,
Эфирно ново. «Только правду говорить
Я всё ж набрался».—Бог глаголет! Адресован
Газеты номер лишь для тех, кому не мнить.

Нужно ласкаться? О, пожалуйста. Но только
Младенчик будет на руках. Легко с Судьбой. 
«Где оконечное».—Спросил! Уже нисколько
Бог не смущаясь, отвечал: «Между Страной»!

«Я умереть только хочу вместе с тобою», -
Сказала мне, из жизни общей что ушла,
Сестра двоюродная Жанна. Не к покою
Проснулся я, она во сне меня звала.

«В этом году всё измеряется начало
В Блеске Одном».—Это Всевышний говорит! 
«Вышли в провал».—Словно доносят запоздало
Данное Боги! Но провал тот учредит.

«Там, где насилие, - рубашки, - Бог вещает, -
весьма высокие»! Гласит: «Упал в Душу»! 
Шуньята встретит то падение, встречает,
Не явит вовсе даже слово «поспешу».

Господь: «От Тайного Кольца, - промолвил Сущий, -
Как торомкА»! Это для карточки фонов.
Лишится совесть и лица, когда бегущий
Предстанет умысел упрёков и тонов.

«Я—Тот и есть Целенаправленный, Который
Взял замахнулся Наперёд».—Бог изрекал!
А медовАна—это сурица. Моторы
Вряд ли настигнут отражения зеркал.
2006

У БОГОВ НЕТУ ИЗБРАННЫХ

«У Нас вообще нету избранных».—Молвят
Вселенские Боги! Логически так. 
Пред кем и кого выделять? Не наполнят
Лишь частным характером то, что пустяк.

Зачем же в гордыне шуметь «Свята Раса»,
Пусть даже сие было раньше всего? 
Понятно, что где-то возникнет гримаса
Ответной реакцией, что сверх того.

И если в слияние с горним мир входит,
То там растворяется частное всем,
И нету амбиций, когда превосходит
Пусть кто-то кого-то и в чём-то сверх тем.
2006

«СЕРБЫ, МЕНЯ СТЕНЫ…»

«Сербы, Меня стены…» - Оборвался
Бог Небес, зачем-то замолчал.
Странно мир в иллюзию сорвался,
Жизни мира смысл иссякал.
(?)

ГДЕ ИЕРАРХИЯ ОТСУТСТВУЕТ КАК СТРОЙ

«Где первозданное вверху?» - Бог вопрошает!
«Ориентировано: власти никакой».—
Он говорит! Людьми тогда пусть управляет
Лишь их желание, когда бы был покой.

Все направления условны в этом мире.
Но первозданное вверху—внутри светил,
В их безконечности себя, в Души эфире.
Там не нужны совсем предвестия могил.

Мы для себя тонкость забот распределяем.
У нас безвластие—анархия. Но Той—
Страны Безвластия Небесного мы чаем,
Где иерархия отсутствует как строй.

Бог: «Череп, следующее».—Он призывает!
Но где же Комнос тогда Череп Свой таит? 
На мыслях внутренних, которые внедряет
В созвездий россыпи, а Сам зачем-то скрыт.
2006

В ТАЙНИКЕ

Запах снега и свеж и приятен,
И задуматься можно о нём,
Когда он чистоте адекватен
Белизны, распростёршейся днём.

А деревья уходят по снегу
И становятся близко к полям,
И вдыхают глобальную негу,
Запах снега присутствует там.

Это было вчера, а сегодня
Солнце в запах привносит восторг.
И сияния нет благородней,
Когда лучик пространство расторг.

В тайнике покаянье открылось,
Оно в форме застывших ветвей,
Но которым виденье явилось
Из оживших, чудесных теней.

А уйти недалёко—спокойно
Тёплой Золушке и не устать.
Где-то там, где довольно пристойно
Может сонм потрясений предстать.

С каждым днём всё теплее. И таять
Будет снег, выпадая порой.
Прекратит выпадать. Даже память
О весне—Мирозданью покой.

Снег исчезнет в полях доброй влагой,
Поглотится роскошной землёй.
А потом и в цветах он с отвагой
Сохранит свой узор дорогой.

Спиридон-поворот. Состоянье
Равноденствия—это покой.
Кто ж войдёт без покоя в желанье,
Из ущербного в жизни устой?
2006

ЛЕГЧЕ ВРЕМЕНИ ТЯЖЕСТЬ ВСЕЛЕННОЙ

     «В самых последних ороринах, в руках для Меня, ничто так не тленно, как бремя любви».
     Бог

     «Золотые минуты—те, которые ворохом придут».
     (?)

«Легче времени тяжесть вселенной».—
Размышление Бог предложил!
Не представить вселенную тленной.
Перевес лишь о чём-то тужил.

Как же времени тяжесть обставить
Подоплёкой превыспренним мглам?
Ороринам останется править,
Внемля Божьим изящным рукам.

Время бездн и глубин под покровом
Неизвестности тяжесть замкнёт,
Может быть. А, быть может, с укором
Тяжесть вовсе свою не найдёт.

Ты один, человек без воззрений,
Без возможности что-то добыть.
Сувениры придут из смятений,
Но и им ничего не сулить.

Только ядерный будет реактор
Ущемлять себя некой тщетой.
Тяжесть времени—нет—не редактор,
Не сомнения текст гробовой.

Время вышло давно за пределы
Умозрений, эпох, величин.
Если так, то, о, как неумелы
Человеческих нормы глубин.

Вывод—форма, она неуместна.
Неуместен и титульный лист.
Только будет юдолью прелестна
Непорочность. А вспомнится твист.

Тон—ухмылка плачевных деталей,
Он всегда возбуждается—тон,
Потому что над просинью далей
Призрак снов невзначай вознесён.

Тяжесть времени—где она сможет
Своё действие остановить,
Прекратить? Разве что-то поможет
Прошлый срок за вселенной открыть?

Разве можно нагнать время жизни
За вселенскою крайней чертой,
Коей нет? Есть высокий на тризне
Коляда, Его путь золотой.

Знанье краски зачем-то сгущает,
Только это не нужно никак.
Пусть покорность себя объявляет,
Если мир обратится впросак.

Там положены башенки были
Не под утро. Но кто-то иной
Не позволит себе. А любили
В детстве мы увлекаться пращёй.

Золотые минуты, Вселенной
Вы могли бы свой ворох открыть.
Только бремя любви может тленной
Своей тяжестью время забыть.
2008

НЕ ОБОБЩАЙ

«Не знать никого, - я-то верю», -
В платке отвернулась мадам.
И косвенно эра потерю
Чертила по всем временам.

Он: «Ты на Своём лучшем троне».—
Бог Духу Святому сказал!
Но трон не застынет в эоне,
Диктуя всеобщий финал.

Друг, не обобщай. Всякий признак
Расхож безпредметным чутьём.
На дыбе товар—это призрак,
Повитый при чуде одном.

Он: «Как умирать, не представишь».—
Так Дух Святой Богу гласит!
О, смертью ли, время, исправишь
Иронию мира, кой длит?

«Вот в Чехии признак есть шнЭки».—
Господь изрекал! Но о чём?
В наитии странной опеки
Лишь Чехия мнит горячо.
2006

ПУСТЬ МИГ—НЕ ГЛОБАЛЬНЫЙ ТУПИК

     «Любой станок—человек».
     (?)

     «КОмпы за всех людей».
     (?)

«Из Древних Людей Мой Наследник».—
Бог Логоса именовал!
Но как понимать? Заповедник
Ведь тоже своё заключал.

В последние ль дни одиноко?
Пусть миг—не глобальный тупик.
И где-то всегда ненароком
Представится Ласковый Лик.

«Желаю удачи по странам».—
Господь пожелал! Чистота
Вдруг сразу предастся так планам.
А в кОмпах-станках простота.

«Коробочки маленькой нету
У Нас».—Говорят Божества!
Склонится ль удача к запрету
Коробочки всей естества?
2006

ЛУННОЙ СИРЕНИ

Лунная сирень, ты не представишь
Радости оплошной маеты.
Лунная сирень, ты позабавишь
Негу сокрушающей тщеты.

Зрение небес тебя изранит,
Лунная сирень, словно навзрыд.
Что же, ничего уже не станет
Помнить превознёсшийся пиит.

Свет в душе зажечь тебе не просто,               
Лунная сирень, но подожди,
Вдруг луна нарадуется вдосталь,
И цевницу дарит на пути.

Вроде бы две тучки позабавят
Небо своей мягкостью забот.
И зачем-то небо всё оставят,
Купол когда звёздный проплывёт.
2007

БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ ГОВОРИТ

«Ну, я красная до самых дней, послушай», -
Молодая леди, сидя так, грустит.
Почему-то её голос прямодушен.
Только больше ничего не говорит.
2007

ЗВОНОК, ДОКОЛЕ ВЕЧЕН ТЫ?

     Эпиграф:
     «Когда принесли цветы в Мире Белом, их свет растаял изнутри белого света любви. Снегурочка не высидела и расплакалась. «Как я люблю свет этот глубокий», - она сказала. Заряница Чистой Любви преподнесла букет цветов Снегурочке. И та успокоилась».
     (?)

Минувшее в безмолвии печальном,
Но вовсе не ушло, оно внутри
Глубин неизъяснимого, в детальном,
В прозрачные обёрнуто огни.

Минувшего безмолвие так тонко,
Что грубый мир не тронется туда,
А это широко и даже звонко
Для мира, кой не грезил никогда.

Минувшее очищено в извечность.
И будущее—тень его скорбей
Для доли пониманья: быстротечность—
Явление Вселенной общей всей,

Явленье безконечностей эфира
С вселенными, неявными для нас, -
Всё это быстротечность. Только лира
Способна пробудить всеобщий час.

Всеобщий час сугубого Преданья,
Когда замрёт движение миров
И мы зайдём во внутренность Слиянья
Гармоний Глубочайших И Основ.

И солнц себя раскроют мириады,
И в нас планеты дивно оживут, -
Всё—тело безконечное. Ограды
Потоками и радугами ждут.

Король Неявных Царств, Но Безконечных
Цветение Всем Телом передаст.
И вечное в наплывах быстротечных
Всё внутреннее Сущности отдаст.

Безмерность, обращённая к истокам,
Галактик мириады воплотив,
Введёт в преображенье ненароком
Все души, легендарно восхитив.

Звонок, доколе вечен ты? Признайся.
Снегурочка так рада проявлять
Безмерную извечность. Окрыляйся
О, радость воскресенья, чтоб летать.

Рассвет пунцовый грезиться захочет
В соитиях свинцово-золотых
Стеклом преображения. Клокочет
Предчувствие уделов неземных.
2007

ПОЛЕЙ НЕБЕСНЫХ НЕОБЪЯТНЫЕ ПОЛЯ

Полей Небесных Необъятные Поля лишь
Как Крона Дерева, где место Чистых Сфер.
Мы—просто корни. Плодовитое представишь.
Ох, мы—приманка умозрительных химер.

Догнать события, что в нас происходили
Глубокой древностью, доступно ли уже?
Лица любимых почему-то только жили
И их рассвет ждал пренебесный на меже.
2000

СОЗНАНЬЕ СУЩНОСТИ НЕВЕДОМЫХ ГЛУБИН

     «Слова Зевса к Гере—это слова Бога к материи, а слова к материи аллегорически выражают, что Бог скрутил её, изначально бывшую хаотически неистовой, связал определёнными пропорциями и упорядочил».
     Кельс

Вновь: «Мы исходим из того, что Мы предстанем
Будто Дежурными По Классу».—Говорят
Об этом Боги! Только сколь же мы дотянем,
О, все родители, когда о нас не мнят?

Дух: «Ничего через два дня и не искали,
А через пять дней только выпустили».—Так
О чём-то скажет Вездесущий! Но детали
Нужны, чтоб целым не повергнуться впросак.

«На заседании товар».—Бог сообщает!
Но Божья мысль даже в пространство не войдёт. 
Значит, немыслимое. И не возглашает
Бог никому и ничего. Но что грядёт?

Спасёт сознанье Неописанного Бога,
Вернее, Сущности Неведомых Глубин. 
И от кудесников не требовать же строго,
Чтоб речь навеки оставалась, словно сплин.

Но верить в чудо—это трезвое мышленье. 
Бог вдруг появится наитию Седым
Владыкой Неба Чисто-Умного. И зренье
Рождает прихотей стандартных сизый дым.

Пусть тебе снится: ты уже случайно сдался,
Покой отсутствия неначатых времён,
Где никогда даже никто не воцарялся,
Чтоб кто-то не был только светом оглушён.

Бог: «Жало может перейти, - Он возвещает, -
Неразглашением»! Но жало промолчит.
Неразглашением никто ведь не встречает
Места, где девушка отчаянно дрожит

«Я ещё тАм как сказану, как в Наше Время».—
Поведал Бог среди Богов о всех парах! 
Каким же в будущем предстанет наше племя
Среди красавиц, кои все лишь при венцах?

«Моих заданий механизм, - Бог признаётся, - Неудалим»! И Он материю скрутил.
Ей—хаотически неистовой неймётся, -
Но это в прошлом, ибо к Гере учредил.
2006

ТЫ ЛЮБИМОЙ ЕЁ НАЗЫВАЕШЬ
Там, где нету весенней надежды,
Там, где нет лепесточка забот,
Там скрывает туманные вежды
Та, которая преданно ждёт.

У неё есть лиловый звоночек,
Отраженья её глубины
И случайный, забытый листочек
На тумане, где очи грустны.

Маргаритки однажды ей снились
И роняла фату невзначай.
Маргаритки случайно влюбились
В её губы. Но ты не скучай.

Так прошли миллионы столетий,
Сонмы вечностей. Спала она.
Но вдруг кто-то её не заметил.
И проснулась она вновь одна.

Ты любимой её называешь,
Потому что смотрела туда,
Где себя ты навечно теряешь
В сонме вечностей. Нет—это да.

Снегири иногда прилетали,
В свою пору. И звоном огней
В сердце вдруг огоньки зажигали,
Сень хрустальная была над ней.
2006

ЗЕМНОЕ ЧУТКО В ИДЕАЛЕ ВОПЛОТИЛОСЬ

«Не плачем, - Боги говорят, - у Нас Все ДОма»!
Полинезийцы вот уж матери своей
Вовсе не выкинут. Одна только истома
Будет законом человечеству. Скорей.

«Что, Я Ворона Только Белая?!» - Так спросит
Бог у разумных всех и ищущих миров!— 
Это намёк репродуктивный. Не доносит
Этот намёк цепь из сорвавшихся веков.

Есть только деланье земное при небесном.
«Это Девятый. Сколько Солнца».—Молвит Он!
«Мы даже руки разводили».—Так в чудесном
Тоне сказали Боги! Жизнь—это как сон.

«Из-под земли вот всё поднимется».—Вещает
Бог Всемогущий! Да и Крым уже готов.
И мы поймём: нас предков голос сберегает
Непостижимостью неведомых основ.

«Из всего смотрим».—Снова Боги изрекают!
Мадагаскар. И трафареты на местах.
А за пределами раздумий воспаряют
Сюжеты снадобий в зеркальности чертах.

Но все эффекты, в основном, - это с тоскою.
Ну, а на Улице Рисунков—пустота.
И на сигнал выходят страстно неземною
Некой приверженностью: «это неспроста».

Вот дама держит порошок в руках стиральный,
«Всё же исследуйте научно», - говорит.
Но кто ж ответит, если вроде эпохальный
Сюжет слепым будто предчувствием дрожит?

Вспять успокойся, Кар Коробкин. Существует
На тот манер и лабиринт, что перекрыт.
Клевреты Скал, Вас разве вовсе ли не чует
То, что на Улице Рисунков ворожит?

Но вот значение иконы возносилось
В любви ко всем земным созданиям. И вот
Земное чутко в идеале воплотилось
Живой иконы. Это лучшее грядёт.
2006

ДЛИНЫ НИЧЕГО НЕ НАПИСАНО

«Исписанной Крины Зеркальный
В Округе».—Себя называл
Всевышний! А это детальный
Процесс будто скульптор ваял.

«Такое, как в жизни, и время
Останется».—Бог говорит!
Но разве почувствует племя,
Что время совсем не спешит?

Дух: «Свет закрывай за Собою».—
Душе Мирозданья сказал!
«Ушёл из закрытия».—Строю
Являет прозрачных зеркал!

«Напрасно громят палестинцы».—
Откуда-то фраза пришла.
В России свои пехотинцы,
Для них так понятна молва.

«Но все вот следы не найду Я».—
Всевышний гласит! А где стон,
Там святость нужна поцелуя,
Но только тоска испокон.

«Тревожное время—советы».—
Господь говорил! А следы
Уводят к нелепым запретам,
Но там почивают сады.

«Когда я на чёткой границе,
То всё ж не местУ», - дама мнит.
А жизнь лишь оплошно продлится
И сложность зачем-то продлит.

«Последнее время законов
Нет вовсе».—Господь известил.
Из древних невнятно затонов
Вдруг вой химикатов проплыл.

«На месте программы и этой
Всех ждёт полнолетие».—Бог
Так вроде сказал! Но не спета
Программа, не нужен лишь слог.

«Длины, - так Господь изрекает, -
Написано может не быть»!
По жизни лишь смутно теряет
Печаль невесомую нить.

Сказал: «Высоко брать не надо.
Ведь мёртво».—Поэту совет
От Бога! Зачем же пощада
Лишь шепчет нелепое «нет»?

«Как было, тогда получилось».—
Пусть Бог Манвантаре* вещал!
Но мы не живём, ибо длилось
Всё прежде. Но кто же не знал?!

Всё то происходит, что сжато
В себя безконечно. Родник,
Возможно, прозрачен крылато,
Являя Безсмертия Лик.
2006

ТО, ЧТО БУДЕТ, ПОЖАЛУЙ, КОГДА-ТО УЖЕ БЫЛО

     «Твои слова—твоё оправдание».
     Заповедь Бога

То, что будет, пожалуй, когда-то
Уже было. Что ныне ушли,
Вновь придут. Потому и чревато
Думать, что навсегда превзошли.

Настоящая жизнь—не земная,
Но за гранью Вселенной она
И она придёт после, встречая
Землю Новую, но с бузуна.*

Возвещает Господь: «Есть телега
Как последний лишь край»! Доверяй.
«Он пока импонирует».—Нега
И таких слов от Духа—за край!

«Не нужна никому больше хозга».—
Известил! Неизвестны слова.
Черепа ли нужны лишь без мозга?
Верещагина тема права.

Пропусти за кордон, пограничник.
Вот латынь. То же самое в ней.
Серенадой и роза наличник
Поприветствует, ей же больней.

«Лучше вовсе Домой лишь прижаться».—
Посочувствует плачущим Бог!
Как записка, желает теряться
Повесть сути, где единорог.

«Мы востоки уже раздвигаем».—
Божества изрекают! У всех
Свой восток, да и жизни за краем,
Ожидание личных утех.

Бог: «Одну высоту».—Обозначил!
С нею каждый и ходит, как знал,
Ибо дамой себя озадачил,
В высоте лишь одной постигал.

«Все проблемы—они разрешимы.
Отвечать не могу».—Молвит Бог!
Но вот об НЛО: всё машины
И питание.—Вещий залог.

Человеку Господь предлагает:
«У себя ты характер держи»!
Человек только ходит по краю
Неизвестности, если он жил.

Дух: «Обратный процесс, - извещает, -
Лишь в финале»! Достаточно ждать.
Чьих систем на земле не хватает?
Но не станет никто отвечать.

«Но когда раболепно успели
Мы системы все знать?» - Вопросил
Бог с Богами! Но выли метели,
Когда мир свою душу хранил.

Кто-то молча уходит—с почётом.
Ровно Жгучий Господь понимал.
До поры и до времени плётом
Так Весна приходила в овал.
2006
     *Бузун—трясина.

БОЖЬЯ ДЕСНИЦА
«Моя вот рука—и она оказалась не вроде,
Но вышла рукой».—О Своей лишь руке изрекал
Всевышний Глашатай! В глубоком, печальном аккорде
Десницы Его, может быть, и оргАн изнывал.
2006

ВЕСЕЛЬЕ ЗЕМЛИ РАСЦВЕТАЕТ

Веселье земли расцветает
Вдруг садом весенней любви.
Нетленье повсюду витает,
Чтоб люди дышать им могли.

И чтобы безсмертья коснулись
Сердцами, перстами, душой
И вновь невозбранно вернулись
К Единству прямою тропой.

Нетление царствует в Духе
Всего, что всем свыше дано
Простою отрадой. И в слухе
Лишь пенье навек решено.
1999

ВОЗДЕЙСТВИЯ

     «Валькирия зовёт на поисках равнин: любим Христа Бога».
     Бог Дух

Лишь птицы стаей в небеса только взлетали
И Верхний День лишь оставался Верхним Днём,
Свечи живые голоса там представляли,
Горели в сумраке над стынущим прудом.

А души умерших вошли в пустые сени,
На столик в вазу принесли они цветы.
И в окнах вдруг тёплый огонь тревожит тени,
А на ландшафте словно плавятся черты.

Из серебра Божеств отлитые скульптуры
Смягчали свет до странно-тусклого тепла
И отраженья простирались на фактуры,
Мерцанья боль словно рождалась и цвела.

И в фоне сизых, серебристых украшений
Чутко огни являли золото эпох.
И тлели вымыслы как ряд изображений,
Золы в безлюдном доме чувствовался вздох.

Но почему? Там и людей-то не бывало
И вовсе даже без огней был Верхний День,
Ничьё там сердце отрешённо не стонало,
Без солнца вовсе простиралась даже лень.

Но всё присутствие испуга не явило
И книги в древних переплётах стали жить
Совсем невидимо. Ничто не уходило.
Ничто не стало простираться и кружить.

А, может, вовсе даже птицы не взлетали
И стаи не было, Божеств там не найти,
И души умерших свечей не возжигали,
И серебро тускло хотело отойти?

И в той иллюзии неслыханных воздействий
Словно присутствовал поодаль Тонкий Сон.
И некий круглый верх гармоний странных действий
Вбирал в себя весьма условный эталон.

Но крайним мраком запрещение предстало
И звёзд никто даже не видел никогда.
Тенью Валькирии Преданье диктовало
И Сферой вспыхнуло, исчезнув на года.
2004

СТРУКТУРНОЕ СЖАТИЕ

Ведь неустойчив Куботорий.* Всё же форма
Есть и Тетраэдра, чтоб видимость внутри
Была устойчивой так, словно это норма
Тому Светилу, о Котором лишь замри.

И Меркаботом* ли эон пересекая,
Толтеки будут простираться над горой?
Иль по законам РИТА странно утверждая,
Асгард ли асы будут чествовать судьбой?

Вот Огнеслав* потоки жизни превозносит
В лёгкость сознанья жизньродящего огня
Старинной Инглии. Первичное уносит
И Куботорий, если чествовать нельзя.

Пускай Структурное лишь Сжатие коснётся
Любой иллюзии сознания извне,
Тогда, конечно же, невольно встрепенётся
И всякий умысел на временной волне.
2004
     *Просто известно, что куб—неустойчивая форма, а тетраэдр—самая устойчивая. *МеркабОт—два соединённых тетраэдра, один направлен вверх, другой—вниз. *Законы РитА—Законы Вселенского Коловращения. *Огнеслав—жрец Великого Капища Инглии, из рода святорусов.               

ПОКОРНОСТЬ, ПОЖАЛУЙ, НАПРАСНА

Покорность, пожалуй, напрасна,
Когда так природа чиста
Осеннею ясностью. Гласна
Всех красок земных высота.

А золото чувства вбирает
Душа всех наитий земли.
Ещё первозданность встречает
Всю свежесть, где жизни цвели.

Так солнце прохладно! А утро
Всей голубизною поёт
И тонкостью грёз перламутра,
И светом кристальным живёт.

А в призмах нетварных рисунки
Пусть камень алмазный нанёс.
На льду скоро явятся лунки
И зимний появится спрос.

А твёрдо нетварное сутью.
Нетварностью тварность тогда
Прекрасно прильнёт к перепутью
Всех чистых идей навсегда.
1999

ТОЛЬКО ОДИН И ТОТ ЖЕ

«Только Один И Тот Же».—
Бог Своё имя открыл!
Уверенность разве гложет,
Если не хватит сил?
2007

В ПОКОЙ БЕЗБРЕЖНЫЙ, ЖУРАВЛИ…

В покой безбрежный, журавли, вы, отлетая,
Словно бы знаете: сквозь крылья он уйдёт
В вечность сияния, чтоб, вовсе не встречая
Контуров прочих, вы забыли про полёт.
2007

РАЗВЕ ТОЛЬКО

«Абица. Поэтому готовится».—
Странно Интуиция гласит.
Разве только мера остановится,
А непониманье не простит.
2007

НЕЗАБУДКА, ТЫ НЕ УМОЛИ

Угол Важного Города—дама,
В нише коя искусно стоит,
Так её обнажённая гамма
Даже небо высокое мнит.

Важный Город—идея соблазна,
Но священного, чтобы упасть
В откровение чувства оргазма,
Чтобы выверить странную страсть.

Но из драмы сознанья глубокой
Атмосфера не выверит пыл,
Чтобы степенью яхонт высокой
Поглощение страсти таил.

«Отдалённая речь Нам пристала».--
Молвят Боги! Но как понимать
Отдаленье, когда не искала
Речь себя, чтобы дар поглощать?

Дар обычен—простое дыханье
И простой колосок в тишине.
И не речью найдётся названье,
А порывом на лёгкой волне.

Соловьи, вы поёте встречая
Корабли вечной памяти дней,
Когда каждый исток, умирая,
Забывает безпечность теней.

Незабудка, к тебе обратился
Взор той девушки вечной любви,
Ветерок чистотой окрылился.
Незабудка, ты не умоли.

Обогнать времена. Кто же скажет,
Что он вечное благо нашёл?
Человечеству кто же укажет
На возможный чудес ореол?

Как к земле, человек припадая
К своим чувствам, обидам, любви,
Себя словно бы не узнавая,
Не узнал и уход свой вдали.

Но когда самолёт умирает,
Новый лайнер желает создать
Человек. Он открытия чает.
Ну, а смерть не желает вещать.
2006

НАДО ЖИТЬ ПО ВЕКУ ОБЕЗЬЯН

А «Ты Сам—это Творчество».—Молвит
Господь Принципу Вех Над Собой!
Только Творчество Чашу наполнит
Мерой Времени и Чистотой.

«Речь о том—кто же с кем».—Бог вещает!
Ах, травинке ли быть с муравой?
В любовь детства и дождик вбегает,
И любуется ясной листвой.

«Вот что надо: жить надо по веку
Обезьян».—Сам Господь предложил!
Если кто-то увидит калеку,
То почувствует, что не прожил.

«Но насколько?» - Господь вопрошает,
Чтоб в контексте России читать
Все традиции мира! Бывает,
Что кнутом невозможно познать?

«Что терять Нам—совсем Мы не помним».—
Гласят Боги! Задор ни к чему.
Мы, о, люди, конечно, восполним
Невозможностью общую тьму.

«Всё прекрасно, поверь Мне».—Вещает
Бог к любой покорённой душе!
Человек почему-то встречает
В неких крайностях совесть уже.
2006

НЕ СКАЗАТЬ ДАЖЕ «МЫ»

«Не могу я сказать даже «мы», -
Николай Мирликийский изрёк.
А мы вдруг напрягаем умы,
Нам понять это «мы» невдомёк. 

Бог советует: «Вы знали кров»!
Все действительно знали его.
Ну, а если б сюжет был суров,
Не осталось тогда б ничего.
2006

ТОМИТЬСЯ СОВЕСТЬ ПЕРЕСТАЛА

Безплотных Сил и Миллиарды словно в Сонме
Вовсе не чувствуют начала вне времён.
Лишь время в некой выразительности форме
О запредельности диктует эталон.

Томиться совесть перестала. Не нужна ей
Даже и повесть словно блёклая навзрыд.
Нужны колючки на еже, чтобы печалей
Не стало вовсе, когда мир весь задрожит.
2006

ВРЯД ЛИ

«Мы просто нашли: быстро сеять
По миру всему всех людей».—
Так Боги гласят! Но развеять
Уж нужно конечность и дней.

Он: «секта—этап неприличный—
И вовсе отмазка».—Вещал
Вневременный Дух! А статичный
Глас вряд ли сознанье вписал.
2006

СВЕТ НА КРАЮ

Бог: «Вечно Моё Положение».—Сущий
Мог проговорить! А потом произнёс
И: «Свет На Краю»! Почему-то ведущий
Так Свет На Краю не желанием рос.
2006

ТОЛЬКО ВНЕШНЕЕ

     «На следующий день встаёт, оденется теплотой, оденется мудростью».
     Бог Дух о народном целителе Геннадии Малахове

Дух: «Не внутреннее, только внешнее».—
Сам Господь установку даёт!
И цветение вспомнится вешнее,
Когда вовсе природа поёт.

Пусть мистический мир не признАет,
Что во внешнем основа верна,
А ведь это так ново. Встречает
Мир лишь то, в чём отрада одна.

И хватило уж всем предсказаний
про все войны, про страсти умов,
и про страсти разборок, вещаний,
где той мистики ложный улов.

Но никто ещё так не промолвил
Лишь с акцентом на внешний устой.
А Геннадий Малахов припомнил
Для здоровья душевный покой.

Всё ж есть Мистика, правда, Иная,
Что не вдруг компонует весь мир,
В чистых образах суть постигая,
Где поэзии слов эликсир.

Он: «О Нём вне Себя».—Изрекает
Дух Святой О Небесном Отце!
А светильник сознанья встречает
Высшей Мистики Радость В Лице?
2006

КРАТКОЕ

«Любила я. Но всё ж тебя не узнавала.
Что ж, до свиданья».—Только молвила она.
А орхидея только странно застывала
В тумане зеркала, где повесть не видна.
2006

НЕТ СИЛ МОЛИТЬСЯ

Нет сил молиться, лишь в груди бы раствориться
Самой прекрасной, очень женственной, простой,
Вон в той, что там—на берегу только таится
С своей улыбкой лучезарной, золотой.
2006

СТОЛЕТЬЯ—КАМНИ

«Ты Царь Вселенной».—Молвил Духу это Сущий!
И когда мир в сплошных сомненьях изнывал,
Сущий сказал: «Возьми кольцо»! И Дух Идущий
Надел кольцо, чтоб мир Возвышенного знал.

Они: «Хотели бы, отметили».—Сказали
Боги о том, чтоб направленья предпочесть!
«Нет никакого направления».—Так дали
Знать Их Позицию, как Радостную Весть!

«Столетья—камни».—Бог сказал! И стало ясно,
Что камни целые столетья берегут.
И в них столетья себя чувствуют согласно,
И нечто будущему грустно предпочтут.

«Всемирный Мир».—Господь Небес провозглашает!
Значит, уже Всемирный Мир вот-вот грядёт.
И навсегда исчезнут войны. Бог вещает,
Что «В общем, так»! Пусть человечество найдёт.

Как Дом В Эфире можно мыслить Храм Блаженный.
Как Тело Божье—Он является Живым.
Но вот вольётся некий казус совершенный
И гул покажется вдруг чем-то озорным.

Мир сотворён сплошным апломбом представлений
Весомых отпрысков, заснеженных мечтой,
Чтоб девы яркие из ярких лицезрений
Вдруг выходили белоснежною тропой.
2006

УТОЧКА ИЗ ВЕД

     «Мы знали, ты отдаляешься от Троицы Неприступной, Мой народ. Главное что-нибудь в это время, только не подавление».
     Сварог

«Не поколения, ударный ритм—причина», -
Будто немножко неврастеник вспоминал.
А бурный цвет—лишь в том, что вот садов кручина
Казалась сладкой, когда гром её встречал.

Утренний шелест для календулы приятен,
И некий царь его восторженно любил.
Но то убийственно, что столь был адекватен
Поток истории всему, что мир сокрыл.

По очень нежному потоку провозвестий,
Пеной рождённая, всё Уточка плывёт,
На одном месте не стоит, чтобы из бедствий
Вышел Ливан, когда он Землю обретёт.

Пусть из глубин морских та Уточка добудет
Землю для мира оснащённого всего.
И вот уж Землю мнёт Сварог. Она пребудет
Потом и в море, если вспомнит отчего.

Так в чём же будет посвящение в экстазы?
Каких рабынь не хватит всем когда-нибудь?
Одно известно, что исчезнут метастазы
желанья войн, не выявляя свою суть.

«Ну, никуда».—В Отдельном где-то прозвучало!
Это Отдельный Харт Неведомых Программ.
И Тот Ягун* словно бы видит запоздало,
Что города вроде привержены кострам.

Внимал цветочек окрылившимся сомненьям
И ничего не понимал в тех городах,
А воплощался он по разным подозреньям,
И понял он, что нет покоя в неких снах.

«Меньше ли город медальона?» - Так хотела
Спросить Душа Миров Вселенной, чтобы знать!
Конечно, меньше, чтобы Уточка летела,
Но всё ж не прихоть, коей цацки собирать.

Вот «Все этапы погребли, но если даже
Так и написано, то Сад».—Боги гласят!
И Как Свет Золота Эфирный Гот подскажет,
Как в Его имени все чествованья зрят.
2006
  *ЯгУн—такое Божье имя.

ПОЧЕМУ Ж, БЕРЁЗА, ТЫ БЕЗМОЛВНА?

Почему ж, берёза, ты безмолвна,
Лишь колеблешь листья иногда?
Или ты с синицей баснословна,
Или есть томлений череда?

Золотые, белые цветочки
И иные нежностью глядят
В полусферу. Только разве строчки
О, берёза, думы в тебе зрят?!

А берёзки рядом, что потоньше,
Словно в кроне спрятались твоей,
О, берёза старшая, и больше
Им не нужно счастья среди дней.

И слегка стволы солнце ласкает.
Так приятно быть в тени листвы,
Возлежать на травах. А, бывает,
Окропляет дождик в вас «увы».
2007

СКОЛЬ МНОГОЕ ЖИЗНЬ РАСТВОРЯЕТ

Чудесное облачко, скоро
Вот-вот ты забудешь себя,
А радость твоя без укора
Совсем отойдёт, не любя.

Зачем ты вот так исчезаешь,
Совсем растворяясь, совсем?
Неверно, себя ты не знаешь,
Не знало и было ни с чем.

Но небо тебя окружало,
Эфира покой голубой,
Оно же тебя растворяло
Иль воздух высокий такой.

Всё больше, всё больше ты таешь,
Вот-вот—и уйдёшь навсегда.
Зачем же себя ты теряешь,
О, облачко, как никогда?

Но вскоре тебя заменяют
Премного таких же, как ты,
О, облачко. Так же теряют
И люди себя из мечты.

Сколь многое жизнь растворяет:
Надежды, печали, любовь.
Но снова потом проплывает
Всё снова и снова, и вновь.
2007

В ИЗГНАНЬЕ БОЛЬНЫЕ УХОДЯТ СКОРБЯ

Такая густая рябина
И грозди так густо горят,
Так, словно исчезла кручина
С земли. И рябины—лишь взгляд.

И зелени бархат ласкает
Те грозди задумчивых нот.
Но что насовсем убывает?
Но что насовсем не придёт?

Рябина, ты можешь ответить,
Что боль насовсем не придёт
К земле. Убыванью заметить
Так кстати, что смерть отойдёт.

Рябина, какая-то нега
Навеки закроет тебя,
Когда неизбывностью снега
Покажется жизни стезя.

Но это не смерть, это радость
В тебе перемены времён.
Твоя ли столь зрелая младость
Навеет и лики икон?

Навеет ли боль состраданье?
Но эта ведь боль не твоя,
Рябина, а боль, где в изгнанье
Больные уходят скорбя.
2007

И ЗОЛОТЫМ СЕЧЕНЬЕМ СХВАЧЕНЫ ГОДА

Словно агатами поблескивает только
Дно очень близкое у берега. Так вдруг
Листья из вод внимают столько лишь, насколько
На них глаза глядят, не чувствуя испуг.

На них глаза глядят подруги твоей милой,
Но ты случайно их не можешь понимать
И ты смущаешься, как в детстве, от унылой
Какой-то россыпи, которой не назвать.

Как халцедоны, словно листья замирают
Под теми водами на миг, какой-то миг.
Твоей подруге только кажется: теряют
Деревья больше, чем когда-то ты постиг.

И веет воздухом с причала отдалённым,
Но очень близким, словно вы—это одно
С подругой в воздухе. Наитием смущённым
Быть навсегда тебе теперь предрешено.

Твоя подруга просто крайне молодая
И молод ты,—и это словно навсегда.
Так сложно нить продлилась тонко-золотая
И золотым сеченьем схвачены года.
2007

СИТУАЦИИ ПРОДВИЖЕНИЯ КЕНТАВРА

     «Обозначили ситуации продвижения Кентавра ближе к погоне за тысячами крайних достояний».
     Боги

«Хотел вязать любую книгу».—Молвит Сущий!
Но продвижения Кентавра не назвать.
Он полуконь. И человек в нём вроде ждущий,
Чтобы и книга представляла, как бывать.

Есть дисциплина: не криви. Жить не хватает.
«Мы видим только по планете для того,
Чтоб поделиться».—Это Бог так возвещает!
Но нет Кентавра, нет явления его.

И пусть, подробная когда, тогда умеет
Наша Америка всё делать. А сюрприз
В том, что и вымысел подробно тяготеет
Словно отправиться за вымыслом в круиз.

Бог: «Надо Мной не поднимай».—Он изрекает!
Масштабно где-то вокруг белой говорят.
На самых скорость скоростях. И исчезает
Вид того вымысла. Скульптуру только зрят.

«Ты не устраивай чего там», - так советом
НоАх иль Ной (не знаю точно) предложил
Скульптуре некого Кентавра. И с приветом
Кентавр отправился туда, где не тужил.

Но их оставил киприот—те земли многих,
Кои Кентавра почитали сквозь века.
И он создал возможность быть своей дороге,
И чтоб туда не просочилась бы тоска.

А образ смешанный—сплошное сожаленье.
Но из металла быть скульптуре—высший толк,
Когда царица с ней войдёт в совокупленье
Творческой линией пространства, но не полк.
2007

У СОРОКИ СВОЯ ЖИЗНЬ

У неё своя жизнь, смерть своя же—
У сороки. Чего ей желать?
Поворотами странно обяжет
Головы и возможность блистать.

Переливы её оперенья
Очень мягкие. Сложно весьма.
А характер попрыгать—из зренья
Весьма острого. Брошку нашла.

От нее и ключи нужно прятать,
Она любит блестящее. Вот
Она скажет тебе: «в циферблате».
Ну, а ты не о ней патриот.
2007

ДВА СТВОЛА ВЫСОКО ВОСПАРИЛИ

Две сосны в ствол один собирались
Сверху вниз; корни, видно, сплелись
Очень рано, давно. Состоялись
Они вместе. И вместе нашлись.

Может быть, это часто бывает,
Но кому-то впервые пришлось
Случай встретить такой. Не смущает
Этот случай, что так привелось.

Две сосны в ствол один собирались
Есть верхушка одной над другой,
Где ствол ниже значительно. Стались
У них общие сны над тропой.

Два ствола высоко воспарили
Из ствола, что одним стал внизу.
Вдруг друг друга когда-то любили
Две души и избрали красу?

Может быть, они сосны любили
И решили срастись, перейдя
Тоже в сосны. Красой позабыли,
Что у них, может, будет дитя.

Они помнили это когда-то;
Может быть, это к ним и придёт
От великой любви. И крылато
Их душа как одна перейдёт.

Они станут, пожалуй, живыми
Средь людей. Но представить навзрыд
Нелегко. Посему дорогими
Излученьями скажет пирит.
2007

ДОЖДИ ПЕЧАЛЬНЫ

Дожди печальны, ах, дожди очень печальны,
Чутко серебряные линии дрожат,
Чутко серебряные ниточки прощальны,
Прощальны залы те, которые глядят.

Как много залов на дожди только взирают,
Как много окон отражают блёклый свет.
А светофоры на дорогах вдруг мерцают
Влажным предчувствием неведения лет.

Вот ты порою только с зонтиком проходишь.
О, ты прохожий и тебе недалеко.
Как и дожди, ты так же вовремя уходишь
И ты грустишь с дождями очень глубоко.

Твой зал—палата, где всегда лежат больные,
Ты к ним пришёл, будто бы к ангелам любви.
Ты тоже болен, если только есть живые,
Вовсе не помнящие ангелы в крови.
2007

ИСКУССТВО ПРЕВЗОШЛО

А вот хрусталики неведомого счастья
Тонко посмотрят на хрустальные дома,
В которых нежатся алмазы безучастья,
В которых книги из алмазов и тома.

Только огромные алмазы там мерцают,
Словно действительно прозрачно всё вокруг.
А призмы неги поклоненье предрешают
Ликам Прозрачности, где пристален досуг.

Очень прозрачны аметистовые розы,
Вся смесь веков, словно застывших в холодах
Сапфира тёплого. Неведомые слёзы
Жемчугом кажутся прозрачным на балах.

И те прозрачные дворцы слюдой мерцают
Чисто-прозрачною, какой-то сверхземной.
Оттенки словно в преломление вступают
Через те призмы. Светский бал—это покой.

Оттенки чувств малахита очень редко
Тонко-холодными становятся в тепле
Кварца лилового. И линия так метко
Лёгко прозрачностью ложится на стекле.

И там присутствие возвышенно-стеклянно,
Ровной зеркальностью воды предрешено.
А призмы в водах тех покоятся ментально,
Сплошной прозрачностью там всё возведено.

Когда темно, тогда деревья так прозрачны,
Что представляется, что светятся они.
Порой бывают взгляды чутко-огнезрачны—
Взгляды стихий, где им потворствуют огни.

Но всё живёт весьма пустынною надеждой,
Даже и более земной, чем жизнь земли,
И даже более естественной. Одежды
Тонкой прозрачностью проходят и прошли.

Но то ведь качество, конечно, сокровенно,
Как сокровенны в мире каждые пути
Через отсутствие путей. И всё нетленно,
Словно бы молодость, которой расцвести.

Кристалл Луны всегда надёжно аккуратен—
Звёзды небес зеркальных чувствует в себе,
И преломляет на цветы. О, вероятен
Он вовсе тем, что растворяется в стезе.

Переливается и Солнце там. Сквозь грани
Круг сохраняют там все в множестве своём,
Словно окутывают пасмурностью ранней
Его прозрачно-невесомый очень дом.

Пересечений чисто-трезвая зеркальность
Даже в малейшем халцедоне—словно луч.
И крайне близкой ощутима даже дальность,
Ибо и луч чрез зазеркалье стал текуч.

И зеркала чистой прозрачности—живые,
Мир отражая, проецируют вовне.
Можно войти и в зазеркалье. Расписные
Скользят там сани по сияющей зиме.

Мотив природы ещё более проявлен
Взаимосвязью чувств всего во всём живом.
Никто над кем-то абсолютно не прославлен.
Имея всё, там каждый только при своём;

А также каждая. Но есть разграниченье
Ради восходов многогранности любви.
Даже доступно каждой радости влеченье
Искренне к каждой безупречной визави.

Солнце в себе планеты все там отражает,
Нивы цветущие лелеет внутри призм,
И отражает чутких ангелов. Встречает
И всевозможные предвестия харизм.

И свежесть вторит аккуратно настроенью,
А влажность мягкая, когда весьма тепло.
Подчинено желанье каждой наслажденью
Крайне безмерному. Искусство превзошло.
2007

ДЛЯ НЕГО БЫЛО ПРОСТО ЖНИВЬЕ

«Для него лишь жнивьё просто было».—
О Сергее Есенине Бог
Изрекал! Всё же как-то уныло
Уходил он в пустынность дорог.

Грусть такая—писать, забывая,
Русский Месяц когда только есть.
И Есенина с болью читая,
Узнавать, как о страннике, весть.

«Как довериться Осени всё же
Даже Мне?» - Вот Господь вопросил!
Он доверится ей. И поможет,
Чтобы Месяц её окропил.

«Я ж на память Тебе. Ты же знаешь».—
Богу Неба Есенин сказал.
Разве след на стерне потеряешь,
О, Есенин, когда ты искал?

«Дверь входную найди.—Призываю.
Это тайны печали—письмо».—
Как предвестия странному краю,
Бог Есенину мнил заодно!

«Как Есенин узнал?» - Вопрошает
Бог Поэзии! Молвил Сергей:
«Но пойдём же Туда». Освещает
Белый Месяц в потере своей.

Поэт скажет поэтам: «приду лишь,
Когда вместе скопытимся». Сон
Никогда невзначай не почуешь,
Он лишь в Сферу Общенья введён.
2007

ПИШИ ОБЛИЧЬЕМ ТРАВ

     «Уровень подсознания, примерно, хаотичен».
     (?)

Будто пиши обличьем трав, словно представив
Скупой непрочности умышленный мотив.
И некой истины в письме не предоставив,
Не примечай, хотя бы что-то изменив.

Просто механика Вселенной—смысловая.
И копны прежние—как ниточка. «Приду
На мысли тусклой при свечах».—Так, возвещая,
Глаголет Бог! Не проведёшь уже черту.

Для завершения Собора есть идея
И завершения структуры. Тонкость в том,
Что копны прежние, как ниточка, алея
Не скажут вовсе ничего уж на потом.

Во-первых, пусть Одна Волшебница устроит
Эту лишь тему—с Колеса. Но закрепи
Её молчанием. Ах, всё же безпокоит
Всех подсознание, его не зацепи.

Сколько там тысяч лошадей? Они в загоне.
Необратимо всё внутри. Но только тон
Свой адыгеец выверяет в камертоне
Созвучно с лошадью, которой оснащён.
2007

«ИДИ В СВОЮ ДАЛЬ»

«Иди в свою даль».—Предлагает
Господь человеку!
2007

СЕРДЦЕ СОЛНЦА ВСЁ СКРОЕТ
     «На случай крайний—на палубе цветы». 
     Бог (сказано в день православного Христова Воскресенья)

«Сердце Солнца всё скроет».—Дух скажет!
Сердцу Солнца что скрыть? Лишь печаль.
Только пройденное не укажет
Вьюге то, почему ей так жаль.

Но в контексте всего сокрушенья
Вьюга будет иначе гласить
И развеет эпох самомненья,
Чтоб снегА вместе с тьмой подарить.

Как понять воскресение мёртвых?
Не вхождением в плоть или кровь. 
Вне всех правил—явление стёртых
Внешних текстов и вьюги любовь.

На ладошках и снежное сердце
Воскресение даст осознать
Как присутствие солнца. Проверьте,
О, снежинки, свою благодать.

В любом случае только согласье.
Пройден миф. Сама выставка—текст.
Но снежинок на ней есть участье
И в огне только белый протест.

Но без дыма огонь и без жара,
А снежинки не тают в огне.
А явленье воскресного дара—
Невозможность быть чьей-то вине.

Только в будущем будут резервы,
Чтобы вьюге порой замолчать.
Не заставит и встреча маневры
Лишь цветеньем одним покорять.

Есть всегда крайний случай. Что будет?
Лишь на палубе будут цветы.
Воскресенье себя позабудет,
Когда будут глумиться черты.

Бог: «Никто не опознан».—Представил
Новый строй воплощений Господь!
Все вдруг сосуществуют. Поправил 
Кто-то в малом вселенскую плоть.

«Ветер путь говорит».—Предлагает
Всемогущий! Но ветер вот так,
Как всегда, обо всём возвещает
Божьим гласом, когда ждёт пустяк.

Как же ветер поймёт воскресенье,
Если в мёртвое кровь не вместить?
Его голос по-разному тленье
И цветенье встречает, чтоб жить.

Как воскреснут опавшие листья?
Может быть, им приятно лежать?
Прошлогоднее даже продлится
Через опаль, чтоб вновь воскрешать.

Даже тленье, порой, воскрешает
Жизнь вокруг, только надо смотреть. 
Жаль, что тленье огонь заключает
Иногда. Значит в нём его смерть.

В Земле - тленья всего недостаток
И ей нужно насытиться им,
Чтобы Новой воскреснуть. Задаток
В том, что время почиет седым.

«Будет только Энергия».—Скажут! 
Что за страсть сознавать некий свет
Или мрак, иль энергию? Вяжут
Все по-своему, если кто спет.

Кто-то скажет: «уйдём мы на свете», -
Так смеялась и тётушка вдруг.
В воскресенье—на свете?! Планете
Удивляться и сеять испуг.

Не приравнивая все теченья,
Нарицательным будет апломб.
Шлёт вода из глубин воскресенья
Нечто вещее. Нет уже бомб.

Но всегда есть ущербность как знанье;
Ибо если для рамок оно,
То за рамками есть обладанье
Недоступное, что не дано.

Дух: «Не к спеху когда, вот тогда уж
ты Господень».—Так Он говорит
человеку! И даль иногда уж
Воскресенье в себя воплотит.

Лёгкий цвет—это светлый. Но будет
Он чрез синтез, войдя в колорит;
А иначе посеет он судеб
Ущемление, пусть же не мнит.

Бах сказал: «У меня как последний
Есть сеанс»! - Это умственный тон.
Без раздумья и возглас соседний—
Как ничто. Жаль, что тон заглушён.

«Не забудь, Солнце Красное, выйти».—
Бог воззвал! Но не кто-то другой.
И уже натянулись все нити
Света солнечного над горой.

«Каждый будет спасён».—Бог поведал! 
Но убийство спешило всегда
И сражало людей. Кто же предал
И людей, чтобы спать иногда?

В любом случае выгода. Только.
Вешней влагой пропитан простор.
Кто удержит людей и насколько?
Кость Вселенной не скажет «Даор».

Кость Вселенной—времён заштриховки.
Только выгода в том, чтоб дарить.
Погрузить ли идеи в уловки,
Чтоб не выжить и даже не жить?
2006

НО ТЫ БЫЛА, БОГА АНТИЧНОСТЬ

Большая липа. Всё грустит она и тает.
Но больше вырасти не сможет уж она, 
Только дряхлеет и стареет. Но, бывает,
Что её грусть словно всеобщею видна.

И даже корни безпредметно унывают,
Ибо её, чтоб обособить, занесли
Уже в асфальтовые сети. Нагнетают
Те сети больше, чем когда-то ей прочли.

Большие призраки глобальных катаклизмов
В ней чуют слабость изначальную. И пакт
С ней невозможен, ибо вроде силлогизмов
К ней провели некий невынужденный тракт.

«То ли мирам не улыбайся», - изрекает,
Белые розы поправляя на кусте,
Учитель вдруг ученику. А время чает. 
И лишь внутри оно привержено тщете.

«И ты была, Моя Античность».—Обращает
Своё внимание к Античности Бог Сил,
Когда её неумолимо сокрушает
Призрак времён, в котором Бог вовсе не жил!
2006

СЛАДКОЕ ТЕЛО

Любимая, я так тебя желаю
И так хочу с тобою говорить,
Что лишь невольно тени упускаю
И думаю о том, чтоб всё любить.

Любить в твоих зеркальных отраженьях,
В возвышенности мягкости твоей.
Но ты уходишь в наших постиженьях.
А я—в тебе, в мерцании очей.

Любимая, я так тебя желаю.
А тело твоё сладкое—свеча.
А я лишь ореолом иссякаю,
Как холод иссякает сгоряча.

Любимая, мы вместе, - это повесть.
Ничто нас разделить уже не мнит.
Твои глаза—таинственная новость,
Она соединением дрожит.

ВСЁ ДЛЯ УСЛОВНОСТИ

     «Я не перейду ни золото, ни половинку золота; вывод: тема устарела».
     Даррунг Вирит

«Мы не смотрели никогда».—Боги вещают!
Их Образ—Сущность Из Безвидного Бытья. 
Неизменяемостью принципы встречают
Условность внешнюю, где наша колея.

Зеркал яснейших и чистейших состоянья
Словно лучи светоначальные возьмут, -
Это есть души посвящённых. Обладанья
Они желают восхитительно и ждут.

Текст никакой вовсе не нужен Триединым,
Иначе Им пришлось бы драмы различать. 
Но расцветанье с одождением даримым 
Так благодатно и сердечно принимать.

Что значит души посвящённых? Это радость
Вхожденья в них предвестий чуткости зимы,
Это философов, учёных словно шалость
При самом сложном восхождении в умы.

Тема болит. Даже извечность представлений
Единство внутреннее света приведёт. 
Он раздробляется для чутких срастворений
И срастворяется со всем, что расцветёт.

Бог произносит: «Первый щит»! Это понятье
Нужно ль в воинственность первично заключать? 
Но первый щит на ураганы шлёт заклятье,
Чтоб ураганам на искусство не серчать.

Но дух как тварное понятие—создался. 
И если вывод громоздить на всякий раз,
Понятно станет, что никто не состоялся
И в слове «Мы», кроме Предвечного. Угас.

«Покрыли счёт».—Боги гласят! Так быть не может,
Счёт никакой Они не станут покрывать. 
Они сказали для условности. Но гложет
То, что с амбицией дано провозглашать.
2006

ДЫХАНИЕ КРЫЛЬЕВ

«Я, пожалуй, Единственный».—Скажет
Бог Неведомый! «В тайне,—сказал, -
Есть пушинка»! Пространство обяжет
Её двигаться, Бог там искал.

«Туман сфер нужно чтобы сокрылся
Легко в край».—Вездесущий открыл!
Удар Силы внутри водворился,
Распростёр тайны вечных могил.

«В одной мысли дыхание крыльев».—
Констатировал Бог! А туман
Есть земной. А художник Васильев
Ощущал некий сказочный стан.

А туман галактических кодов
Сеет россыпи звёзд. Он: «День был
Целый Комнос».—Бог молвит! Народов
Не хватает. Иначе б открыл

Комнос новые жизни вселенной
Для расцвета грядущих планет.
И пустоты нужны вожделенной
Неба прихоти, - будет сюжет.

Но пустоты опасны для мрака,
Если он в них светил не найдёт.
«Чёрных дыр» тогда станет атака
истязающей. Но не придёт

низкий монстр, не был он и завещан,
Ибо время превыше всех слов.
Вот как надо. А сумрак зловещий
таковым не является. Но нов

И тушканчик в среде обитанья,
Когда длинный направит он хвост
В направлении новом роптанья,
Где решающий скажется рост.

«Тот, Чья Песня Не Спета».—Назвался
Бог-Певец Тех Безмолвных Глубин,
Где Порыв Всех Миров Состоялся! -
Это Тот Же Троичный Один.

Бог: «За все времена».—Он вещает!
Даже «Будьте Земными».—Сказал!
В смысле том, что Земля расцветает
Всеми аурами в Некий Финал.
2006

НУЖНА ЛИ ТВЁРДАЯ КНИГА?

Одна подруга, задом с лесенки спускаясь,
Сказала фразу: «ведь не просто же учить».
Её фигура привлекательной казалась,
Чтоб красоту очень упругой подарить.

Но холод текста разве ль что-то привлекает
К весьма обычной, незапамятной стезе?
Скорее, время абсолютно убывает,
Очень сакрально замедляясь в бирюзе.

Какой же принцип безусловности высокий
Своё влечение судьбою отразит,
Когда повеет так же принцип недалёкий
Вольной пыльцою у внимающих ракит?

Бог вопросил только: «Когда уж жизнь—вторая,
Как же получишь ты?» Кому же понимать,
О, люди, что вторая вроде бы—иная,
Чтоб в полной мере даже страсти исчерпать?

«В Церкви открыто Мы сегодня пребывали».—
Сказали Боги! Безусловно, доминант
Надо добиться, колоннады чтоб вставали,
Неся условно безусловный фолиант.

Боги признались: «Вкруг любви распределили
Мы по планете даже сутки»! Ночь тогда
Стала подвижной, чтобы сутки изменили
Ориентацию на вечность навсегда.

«Наперевес есть и наклонности, и люди».—
Бог обобщает словно действия существ!
Выход один, когда вневременность забудет
Так вдруг воздействие причастности веществ.

Бог: «Из святых исходит мир».—Он изрекает!
И говорит, что «Вовсе нету никаких
«Не установлено»! Поэтому встречает
Каждый друзей своих, знакомых и родных.

«У Нас детей сердцебиенье».—Произносят
Сердечно Боги! Общей волей обо всём 
Эпохи тоже словно сущее попросят,
Чтоб прекратились вовсе действия мечом.

Дорога Солнца по озёрам воспаряет
И по морям, где навсегда отобразит
Некий текст солнечный, которым уверяет,
Что чисто сущее в извечное продлит.

«Я не имею твёрдой книги».—Изрекает
ТеОс Могучий! Книга Духа есть Одна.
Но Пращур-Род Сварога ярко обручает
С прелестной Ладой. Эта книга и видна.

Господь: «Есть словно и конец».—Он объясняет!
«Пусть Криворог».—Ещё Он Духу говорит! 
Тот рог—конец, кой безусловно-точно знает,
Что с ним ещё конец для действия бежит.

А книга твёрдая несёт предубежденье—
Любая книга даже твёрдая, чтоб знать,
Что лишь нужна она как грёзы снисхожденье
Для утверждения, и чтобы  ожидать.

Что ж, и конец местоимения предстанет
Лишённым вовсе безусловного конца
Неких понятий завершения. Настанет
То, что настать словно не может из кольца.

«Я Общий Всем».—Себя Всевышний именует,
Людей возвысив состоянию Богов! 
А это есть Общий Конец, Который чует.—
С Ним состояние извечности венцов.
2006

ВСЁ НАПРАВЛЯЕТСЯ ЗОДЧИМ

«Всё Зодчим направляется Твоим».—
Бог Духу говорил! Архитектура
Эр шествием представится родным
Из древности, где высшая структура.
2006

СКРЕСТИТЬ СОВМЕЩЕНЬЕ

Вроде «грех это самый великий», -
так один мне мужчина сказал;
грех не знаю какой; многоликий
он уж точно, коль так указал.

Грех—убийство. Но вот полководцы
во главе становились одних
и других истребляли. Витийство
справедливых ли войн ждёт от них?

Много всяких у всех поговорок.
Смерть за родину, смерть за родных—
Превозносятся. Нет ли подпорок
Для того, чтобы куст не затих?

Только в чём укоризна? Неясно.
Параллелей иных ли стихий?
Потому тянет всех несогласно
Чем-то свойственным в прихоть житий.

Но, возможно, что самый глобальный
грех есть тот, над одними когда
возносились другие; фронтальный
возникал некий червь иногда.

Этих случаев много в эпохах
Всех времён. Как же выход найти
Не в воинственности и подвохах,
А в каком-то неясном пути?

Эрудиты, историки скажут
Свои выводы. В них ли весь толк?
Кто же знает к чему всех обяжут
И эпохи без войн? Нужен волк.

Только: «Я мастерю».—Бог признался!
Но, возможно, что в этом весь ключ.
Бог кумиром-волком наслаждался,
Смастерив его, ибо могуч.

Даже край будет виден. Он знает
Как край времени: вес не постичь.
Но, однако, чтоб грезить, встречает
Словно сложность словесностью чтить.

Так: «Земли ещё нет».—Вспоминают
Вдруг о множестве звёзд Божества!
Но потом только звёзды рожают
И покой для Земли естества.

Только распределений не взвесить
На тех древних планетах потом.
Уж обрывки ли знаний развесить,
Чтобы вдруг утвердиться в крутом?

Вот Никитин в лаптях показался.
Так: «Никитин, ты всё ж обошёл», -
Он промолвил. Но так обязался
Комнос в том, что Землёю расцвёл.

Разве кто-то кого-то заменит,
Или действия чьи-то пришьёт?
Каждый смертный непрочное ценит,
Если грудью, пусть чахлою, ждёт.

«Никому не доказывай громче».—
Бог совет посылает такой!
Если курица преданно квохчет,
Это значит—она не с тоской.

Всей Вселенной Бог молвил: «Не буду
Я судить тебя»! Каждый в своём
Увлечён, доверяясь лишь чуду.
Меры строят, конечно же, дом

«Сколько будет замерено?» - Спросит
Бог о данности мир созерцать!
Но возможность все связи уносит,
Неизвестностью чтоб покорять.

«Стол, сужаться не будем?» - Всевышний
У стола почему-то спросил!
И стократно стол радует вишни,
Стол любовью дары возносил.

«И огни пошли».—Бог изрекает!
Не сказал, что Он их сотворил.
Их пространство затеряно, тает
За невидимым сонмом светил.

Бог поведал: «Я знаю что сделать»! 
Говорит Он вот так: «Собирать
Я по линии буду»! Изведать
Можно то, чем нельзя обладать.

Вопросил Бог: «Зачем Я предстану
Этой Женщиной?» Но нету сил
Для Вселенной вверяться лишь стану.
Она—Женщина и Ей Бог мил.

Вперёд руки скрестив, выставляет
Их Да Винчи и «нету» сказал.
«Совмещенье скрести».—Предлагает
Духу Бог в Лету, коей желал!
2006

СРАВНЕНИЕ

Дух: «Похожа Татьяна на угол
Даже Важного Города».—Бог
Говорил! Не представить вот туго
Некий угол, чтоб он что-то смог.

О Богах Див и так поясняет:
«По-предмету лишь лучших Их душ»!
В письменах ли покой воспаряет?
Наслаждалась Татьяна от груш.

Вот и съухнули сильно басисто.
Для постоя есть пиво всегда.
Диктовать уж не нужно расистов,
Ведь не будет учтивой беда.

Вновь: «Друзья Колыбели».—Назвались
Наши Боги Небес И Земли!
Ну, а дети пред Ними смеялись,
Даже плакать пред Ними могли.

Бог промолвил лишь: «Кто-то с Ребёнком
Вот бросается нА руки»! Ждал
Он так Их. Не сравнить же с ягнёнком
Вдруг Ребёнка. Ребёнок бы спал.
2006

ВЛАДИМИРУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ ТКАЧЕНКО
(по поводу некоторых мотивов живописи)

Лицо и снег. И невозможность изъясненья.
Не ужасается в покое дальний след.
И не присутствует возможность измененья,
Но есть она, как некий очень тихий свет.

Неясных веток затаённое безмолвье,
И недосказанность, и только лишь она. 
Сквозь снег невнятное отсутствия условье.
В снежинках грусть будто бы вовсе не видна. 

Но грусть видна, снежинки даже замирают.
Но почему же? Есть возвышенный протест.
В снежинках чувства весьма трепетно растают,
Зеркальный где-то чутко вчувствуется текст.

А мгла зимы уже совсем не замерзает,
Ведь мгла—огонь, сокрытый очень глубоко.
Чувство во взгляде чьей-то милой дивно тает,
Пламя природы созерцается легко.

Прозрачный снег. И силуэт чистой печали.
Покою рамки безусловно хороши.
И тает снежная фата там, где не знали
Статичной лёгкости знамения души.
2006

ПРО ГОЛУБЫЕ ВАСИЛЬКИ

     «Хотел поговорить про васильки».
     Господь

Про васильки… Какое будет горе
У всей Земли, чтоб вовсе их не знать?
Горя не будет, если так уж вскоре
Движеньем всяким можно обладать.

«Нужно спуститься, - Сущий повествует, -
У них серёдку чтобы посмотреть»!
Пока серёдка где-то немотствует,
Пламенем неба чтобы им гореть.

Господь: «Судьба—Их ритмика».—Вещает
Дух о Богах! «Из Корзы, - говорит, -
Приехал Ты».—Так Духу изрекает
Это Сам Бог! Никто не умалит.

Но перекат лишь Корзой не предстанет,
А та основа грёз про васильки.
В какой формат понятие заглянет,
Иль место встречи Бога и строки?

«Вода так хочет».—Сущий изрекает! 
И Он спросил: «Вам тесно отчего?» -
У васильков! Но что-то Он теряет
В их возгораньях. Что же из того?

Пусть вознесён Безплотный Принцип Речи,
Словно на фоне чистых васильков. 
И Он являет ласковые встречи,
А принцип блёклой прихоти не нов.

«Про васильки хотел бы я представить», -
И человек так скажет от себя.
Но разве можно в сущности убавить
Хотя б черту, о цветиках скорбя?!

А вот пшеница рослая омоет
Своими снами где-то васильки,
Где травы близко. «Это успокоит
Меня, - Бог скажет, - умысел реки»!
2006

ВСЁ ВРЕМЯ ДОЖДЬ

Всё время миссия какого-то возврата
Эпохи в вымысел, когда им не живёшь,
Никто не жил совсем, как некая соната.
Всё время дождь. Всё время дождь. Всё время дождь. 

Всё время вымысел иллюзии томленья,
Когда в контраст никто дождь не загромоздит
Напрасной выдумкой невнятного паренья,
Стандарты прихотью своей не сокрушит.
2006

БОЛЬШИХ СПЕЦИАЛЬНЫХ НЕТ

«Куча здоровых, больших специальных нет»,—
леди сказала, смотря на различных клиентов
в том заведении, где развлечений просвет
в страсть повергает ради весомых моментов.
2006

ВЫВОД ДНЯ

«Вывод Дня».—Обозначил Сам Сущий!
Если так, то оплошность забот
Не покажет Сам Принцип Ведущий,
В Исступленье тщетой повернёт.

«Вообще, в какой день?» - Вопрошает
О возможности торить контакт
Между днём и пространством! Встречает
День объём, словно вход в некий пакт.

Вообще в какой день мыслить сферой
Протяжённости в недрах глубин,
Если некой стандартной манерой
Соблюдается прихоти сплин?

В какой день протяжённость не станет
Себя в рамки пустот заключать,
Если он до себя не дотянет
В том значении, где не видать?

Суть не в дне, а в стечении правил
Ради неких соблазнов «не быть».
Ирий  призмы в глубинах расставил,
Чтобы в призмах себя позабыть.

Круголёт Числобога навеет
Вечер, ночь, утро, день, - это стиль.
А Рамхат* легендарно повеет
Из начала божественных миль.
2006
     *Рамхат—месяц Божественного Начала, вмещает 41 день с 22 сентября. В году девять месяцев.

КУСТЫ МАЛИНОЮ БУКВАЛЬНО ПОЛЫХАЛИ

Такая вкусная малина, земляника,
Кусты так щедро отзываются устам.
А скоро встретит очень щедро ежевика.
Вот-вот—и вишни вдруг потянутся к рукам.

И скоро красная смородина, крыжовник,
Вместе и чёрная смородина, - войдут
Во вкус отрадой. Весьма трепетный любовник—
Ты у подруги, если ягоды вас ждут.

Кусты малиною буквально полыхали
Соком акцентов ярко-солнечных лучей.
И вы себя с дивной подругою теряли
В малине сочной ради чуткости огней.
2006

ВДРУГ ПРЕДВЕЧНОЕ «Я» НУЖНО ВСПОМНИТЬ?

Вдруг предвечное «Я» нужно вспомнить
Всемогущего Бога? Оно
Человека суть может наполнить
Обожаньем, оно ей дано.

Как по жилам в нас кровь воспаряет,
Так в душе возгорается «Я»
Вездесущего Господа. Тает
В небе так, растворяясь, Заря.

Божье «Я» есть объект средоточья,
Льющий свет через разум в судьбу,
Собирающий скорбные клочья
Из трагедии в Сущность Одну.

Эта Сущность Одна—без трагедий—
Божество. Потому, может быть,
И Ромео ушёл из комедий
В дух Джульетты, чтоб вечно любить.
2006

ТИК-ТАК

Бог: «Свет Дум высоко у калины».—
Молвит Он! «Прямо даже закат
Есть волшебный».—Бог мнит из кручины!
Даже вовсе не нужно цитат.

«Только песню. Так надо».—Доносит
Чудный Ангел без слова во вне!
А Он—Самый Красивый. Не спросит
Никого, как пребыть в тишине.

Он: «Наутро Негромкий».—Промолвил
Ангел-Бог снова имя Своё!
В себе колос сияние вспомнил,
В коем он, как светило, поёт.

«Когда вынужден, Первый».—Вещает
О Родителе Вечности Дух!
И везде зацвёл лён, поспешает
Он порадовать тонкости слух.

Мнят: «Нас в форме воздушной стращали».
От Богов ли уж фраза сия?
Пусть была бы она не в финале.
А воздушная прихоть—зазря.

Много тонкостей ждут поколенья,
Мириады тончайших умов.
Потихоньку уйдут лицезренья
В красоту лучезарных витков.

Бог: «Тик-так».—Так Себя утверждает
Время-Дух! А расплата спешит
С безысходностью, где угасает
Невозможность сознанья орбит.

Бог поведал, что «Смерть—не расплата».
Но расплата за что? За покой?
Тогда тень не была бы крылата
И не знала бы связь с Пустотой.

Словно точно: «Фигурный».—Назвался
Сам Всевышний! Но в чём образец
Для покорности жизни? Остался
Вдруг покинутым странный пришлец.
2006

ИСТОКИ ПОВСЮДУ

А каждая фраза от Бога
В иной миг была бы иной
И от окруженья немного
Она бы меняла свой строй.

Нет слова застывшего в мире.
А если застыло, суть в том,
Что лёд простирается шире
В наитии неком простом.

Так: «Мы же Славяне».—Вновь Боги
Сказали! «Ну, вот и в Стране
Мы Красок».—Такие дороги
Они не представят вине!

«Народ же всегда, - возвещают, -
под чьих-то фантазий вину».—
Так Боги здесь власть обличают,
Чтоб каждую чтила страну.

Дух: «Вспомнил: истоки повсюду».-
Так Разум Истоков гласит!
Какому довериться чуду
Истокам, коль Разум их чтит?

Но Разум Истоков над ними
Как Сфера Присутствия Аур
И арками грезит родными,
Как вдруг колоннадами мавр.
2006

НИКОГО УЖЕ НЕТ

«Никого уже нет».—Бог признался!
И ещё Он изрёк: «Нету сил
Уж, пожалуй»! И сказкой вписался
Некий сумрак, который таил.

Можно сказку найти и поверить
В то, что нет никого вне её.
Можно сердце ей вовсе доверить,
Пусть без сил оно будет ничьё.
2006

НА ВЕСЬ МИР ОСВЯЩЁННЫЙ КРЕСТ

«На весь Мир Освящённый Крест»,*
Крест любви, Крест надежды и счастья.
Никакой отвлечённый лишь текст
Не представит возможность согласья.

А Свет—Мрак—Мрак Сиянья Умов
За Границами Вещих Строений,
За Бездействием Вещих Основ,
За Тьмой Речи, Имён И Парений.
2006
     *Фраза Бога Отца.

ОБЛАДАНИЕ И ЖДА ХРУПКО ТЕРЯЕТ

За стеклом покой пронзительный потерян, -
Молчаливые деревья и кусты;
За мечтою он без времени затеян, -
Силуэты растворились и черты.

Будет Жда* тогда такою небывалой,
Что не будет её вовсе. Голоса
Птиц уснут за бездной чутко-запоздалой.
В водах Жда свои узнает чудеса.

Но вот «Что Вам написать?» - Бог вопрошает!—
Словно к Принципу Свидания вопрос.
Обладание и Жда хрупко теряет.
На насущное не действует и спрос.

За стеклом покой пронзительный потерян
И серебряного света пустыри,
Зелень мягкая. Ничем уж не измерен
И причисливший себя в поводыри.
2006
     *Жда—сфера ожидания, надежды.

А БЛЕСК СЕРЁЖКИ ДЛЯ ВЕРМЕЕРА ПОГАС

«В мире поставим день любви».—Боги вещают
Лишь в отношении к тому, чтоб созерцать
Эфир с земли! Но эры, в общем, не встречают
Наш день с земли. Им нужно здесь же обладать.

День—это время, когда Солнце освещает
Земли поверхность, но начало вне его.
А тень Земли тогда ночь миру открывает,
Чтобы земное время отдыха пришло.

На всех планетах время разное. И сутки
Мы понимаем лишь земные. А они
Везде по-разному свои хранят минутки,
Чтоб все народы лишь свои хранили дни.

Время галактики вращения другое,
Оно растёт в неизмеримой глубине
Строя галактик и пространств. И озорное
Блужданье веры не поможет тишине.

«Не познан Шар».—Бог говорит даже о Шаре
нашем Земном! Тогда как сможем мы понять
Сиянье Вечности? В каком аксессуаре
мы отражение Её сможем узнать?

В какой же вере утверждение наладить?
Не в той ли, чтобы очищался Ваш проток,
Бегущий мимо Ваших дум, чтобы представить
Неизъяснимости Неведомый Исток?

Бог обратился: «Непосредственно, воланчик,
Только к тебе»! А это тоже драма чувств.
Пусть воду где-то сохраняет Ваш стаканчик,
Пусть не окажется, что краник будет пуст.

Бог: «Так не сделал: притяжение».—Он молвит!
А притяжение возникло из причин
Для нас неведомых. Поэтому наполнит
Чашу познания неведения чин.

Но притяжение возникло из соблазна,
Чтоб долю времени воздействием приять
И постигать все назначения оргазма,
Чтобы рожденьем лучезарно обладать.

Но притяжение на уровне сближенья
В какой-то час должно предметы оттолкнуть.
А Суд Один—вовсе не действие томленья.
Но опус в том, чтобы сверхсущее вернуть.

«Только подумал Я, что буквы, - Бог вещает, -
Совсем мешают»! Всё же есть вербальный код
Как информация абстрактная. Встречает
И семиотика, что знаком повернёт.

А притяжение планет откуда вышло?
Из осознания безпечности глубин.
Закон Бездействия—ведь это то же дышло,
Чтобы задействован был только Суд Один.

«Создали массы».—Гласят Боги! Притяженье
Тогда явилось ввиду этих самых масс.
Ещё и зАклики подпали в исступленье.
А блеск серёжки для Вермеера погас.
2006

БЕЗ ПРОЛЕТАЮЩЕЙ ПУЛИ

«Абсолютно никто не услышит
пролетающей пули».—Гласит
Бог Верховный! А текст Его вышит
Не для войн. Но война убежит.

«У Нас света не поняли люди».—
Молвят Боги! Естественно то,
Что земляне свет вряд ли рассудят,
Если нужно смотреть в решето.

«Но, Мой Дух, у Меня же листочек.
Не показывай света конец».—
Обратился Бог к Духу! Но строчек
Не прочесть. Молчалив и кузнец.

Удивлён Бог листочком. «К чему же
Все подробности?» - Он вопросил!
А подробности все же к тому же,
Что конец Бог совсем не сулил.

Вопросил Дух: «Вы видели в Каннах?»
«Мы уехали—Мы с Королём».—
Он сказал! Так могли быть в тюльпанах
Канны тоже, как скорбь не при чём.

«Пришла в голову мысль».—Изрекает
Всемогущий! О чём же она?
«Два колодца давайте».—Вещает
Он двум странам! Забыта война.
 
Бог: «Идти лишь наверх не хватало».—
Возмущается Принцип Очей!
О, легиня,* ты мнишь запоздало,
Где покой глубины не из дней.

Высота, глубина—равнозначны,
В смысле внутренней сферы без черт
Полноты бытия. И удачны
Те слова, что вместятся в конверт.

Слышь, Иван, разве это всё правда?
Но Иван промолчит, не в себе.
Только свет, что встречает Невада,
Словно даже и не по судьбе.

А таков незачёт. Только косы
Вдруг распущены будут на грудь.
Та красавица бросит мимозы
На большой, непредвиденный путь.
2006
   *Легиня—вестница.

ДРУГ, НЕ ХОЛОДЕН ТЫ, НЕ ГОРЯЧ

Друг, не холоден ты, не горяч,
Но ты тёпел отрадой лучей
Летних звёзд. Потому ты не прячь
Свои руны стяжаний огней.

Не горяч ты, не холоден, друг,
Но ты полон небесной мечтой,
Так что твой умозрительный круг
Будет леса страной корневой.
2006

СИЛЫ—МАЛО

Пускай нечто над миром пребудет.
Местный принцип ли всё примет в толк?
Всё же Сумрак Тот вряд ли забудет,
Что вопль женский совсем не умолк.

Некой скрученной тканью покрыта
Голова была Спаса, когда
За столом восседал. И допита
Была Чаша, так было тогда.

Местных принципов сжаты пределы,
Потому-то и имя есть Спас.
И есть Собезначальный. Умелый
И всеобщий есть Времени Глас.

Только просьба есть: в спех не трактуя,
И конкретность событий не мнить.
Лучше что-то намёками чуя,
Для души словно всё изменить.

Боги молвят: «По свету ушли Мы»!
Обязательно ль свет сотворён?
А для слов времена крайне чтимы
Той метафорой, что испокон.

Кто что видит. Так в жизни пристало.
Всякий принцип—границы ума.
Но есть принцип безбрежности. Стало
Только слово её—не тюрьма.

«Себе да».—Дух промолвит! Но Он же
Так же может сказать «Себе нет».
Только звон ничего уж не гложет,
Что несётся за дальностью лет.

Но чем дальше, тем больше предстанет
Невозможность. Паденье растёт
С приближеньем. И «но» не дотянет,
Лишь уныло в забвенье бредёт.

Коляды будет Звёздная Книга
Чем-то общим для разных путей.
Но она ли написана? Мига
Миллиардов времён ждать верней.

Местный принцип всегда об одном лишь,
Это даже ущербность навзрыд
В человеческом знании. Смотришь,
Что понятье всегда промолчит.

Бог окутан всем тем, что мы чаем
Ради наших амбиций стыда.
Мы собой только очень гадаем,
Если выверим где есть беда.

Божий Суд не грядёт. Было б это
Скидкой в будущее общих тем.
Не прикрыться ли общим запретом
В ореоле прозрачных систем?

Нет стыда, он придуман с отводом
От желания нечто иметь.
Но с каким же весёлым подходом
где-то нужно прозрачно гореть?

Бог: «Покой Звезды Дальней».—Промолвил
Он однажды! Но что за Звезда?
Её светом себя мир наполнил,
Где Верховного Солнца вода.

Есть, конечно же, много теорий.
В Тайне Слуха они родились
И из вечного хода историй
Где-то снова потом обрелись.

Снова скажет Господь: «Продвигаюсь
Только по пониманию Я»!
Человек ощутит: «не вторгаюсь
я в безследный мотив бытия».

Господь так произносит: «Как будто
Вечный Ход»! Это принцип идей.
Бог по мыслям идёт поминутно,
Чтобы скорби ушли от людей.

А КолА—как Идея—в славянстве.
Неуместность ли в мир зачастит?
Здесь раздумьям как быть в пуританстве,
Идеальных Земель коль не мнит?

«Так ни разу не шли».—Изрекают
Боги Те, Кои выше идей
И имён, и систем! Но вещают
Во Всемерной КолЕ новостей.

Ну, а людям порою казалось,
Что их Бог преднамеренно вёл.
Это просто с идеей связалось
Воплощение грёз. Бог не шёл.

А потом начинается рынок
На идеи, на тайны, на страсть.
Все внимательно смотрят. Запинок
Не должно быть, чтоб вдруг не упасть.

Так всегда всё в веках повторялось
До абсурда, в тщете и имён,
А потом целым скопом терялось,
Словно скоп бытия предрешён..

Пускай каждый, кто мог, даже свято
Свою миссию выполнил в толк
На том месте, где всё же чревато
Ограничен простор и умолк.

«Как же мы ошибались», - признался
И учёный. А вот прилетел
Астероид, и в нём обязался
Святогор-прародитель, раз пел.

Так что рынки весьма упразднились
Мир Всемирный—начало основ.
Из иных—только войны родились
ради неких невнятных витков.

Ци Бай Си говорил, что «художник
Должен пуст быть». Весомое Ци—
Словно имя Творца. Подорожник
Пустым чувством охватит концы.

И такое: «Подай же кусочек»,—
Так, быть может, желанье кричит.
Из созвездий не будет отсрочек
До Земли. И кусок прилетит.

«Вы же—дети».—Бог молвит землянам!
«Вы хотели проворней идти?!
Ничего не получится».—Станам
Отвечает! Но мир не спасти.

«Есть же пункт юридический самый,
Да и суд человеческий».—Бог
Вроде так обещал! Всякий малый
Печку класть ждёт, чтоб кто-то помог.

«Лютеране, для всей вот Европы
Не забудьте детей накормить».—
Просит Дао! Взойдёт ли на тропы
Сей Земли даже Дао, чтоб жить?

«Он примерно плести не желает».—
Святой Дух говорит об Отце
Безконечных Вселенных! И тает
Умозрительный свет на Лице.

«Один нож только будет летучим, -
это цирк».—Произносит Господь!
Безконечность Вселенных могучим
Измереньем свою ль чует плоть?

Господь: «Я как Художник—Последний.
А придёт смысл беседы».—Сказал
Это Дух! Но Последний—Соседний
Бездне Новой Границ И Начал.

Под ресницами скроется повесть.
Это вИденье Музой пришло.
А безсчётно—подумать. Но совесть:
«Как спастись без детей, коих жгло?»

Только «Миссия дня убывает».—
Господь Сведущий нам говорит!
Это Солнце зайдёт, когда тает
Обезсилевший взгляд и дрожит.

«И углов восемь однообразных».—
Вспомнил Сведущий! Свастике—честь.
Она—мирная, чтобы из разных
Родилась только мирная весть.

Безусловно, что смерть уникальна.
Но на теле ли женщины? Бред.
Пусть на теле. Пусть даже фатальна
Её молодость. Всё-таки нет.

Остановятся чувства. Источник
Перестанет уже волновать.
Станет близок к земле позвоночник,
Чтобы вечно, отдельно лежать.
2006
     *КолА («о» произносится характерно).

ПРЕВЗОЙТИ МЫСЛИ

«Первой осени первый день знает».—
Осень первую Бог вспоминал!
Потому что и тень не встречает,
Когда вовсе никто не искал.

Первой осени первый день знает,—
Это чувство всегда тех кручин
Из природы уныния. Тает
И сомненье за гранью вершин.

Осень первая, иль неземная—
Из природы подспудных глубин,
Где никак маета озорная
Не коснётся пустынных седин.

Относительность тем откровенна,
Что так безотносителен путь.
Посему и иллюзия тленна,
Чтобы вновь иллюзорность вернуть.

«Вовсе не на краю».—Признаётся
Некий Принцип Наитья Путей!
И в бездонном унынье поётся
Так прозрачно пустынность вестей.

Бог сказал: «Превзойти лишь осталось
Только мысли»! Но это слова,
Потому что всегда обязалось
Нечто вещее, словно молва.
2006

ЗНАК

Так: «Впрочем, у Нас нет народов».—
Вновь Боги сказали! Но знак
Уж как понимать, если кодов
Вдруг всех не изведать никак?

И где ж тогда души родные,
И родственных связей цветы,
И ауры садов золотые?
Вдруг всё это только мечты?

На Землях каких безконечных
Мы будем ещё обитать
Без воли народов? Безпечных
Наитий всех не распознать.

Без плоти не быть осознанью.
Но в плоти есть мнимости путь  .
Различных согласий. Призванью
Дано проходить и вернуть.
2005

ЭТО ВСЁ КРАЙНЕ ВОЗВРАЩАТЬ БЫ ПРИХОДИЛОСЬ

Скажи немного, общей боли хворостинка,
Кто заплатил тебе за жизнь, чего ты ждёшь
И почему тебе близка твоя тропинка?
И расскажи как растворишься, как уйдешь.

Дожди печальны. А вот с «вроде» не пристало
Тебе на месте однозначном пребывать.
Только печали через капли запоздало
Не знают даже в чём им нужно узнавать.

Это всё крайне возвращать бы приходилось.
«Всё же за жизнь мне заплатили», - говоришь.
Пусть будут ливни, если что-то изменилось,
О, хворостинка, в твоей доле. Но молчишь.
2006

ВРЕМЯ--ШАГ

Время—шаг, его поступь уныла.
Разговор неуместен. Но вот
Робкий свет глубина посулила
Ореолом, где время бредёт.

И пластов тектонических сдвиги
Формируют плато до сих пор.
А Гонг Конг отрицает все книги,
Ему ближе невнятный узор.

Не проси, но потери рисуя,
Только-только и только держись.
А потом, отвлечённо тоскуя,
Прочно молви: «о, дверь, не найдись».
2006

НИГДЕ НЕТ ОПОРЫ

«Вся—Дверь ли?» - Спросила Царица*.
И Дверь ли Она вообще?
Вот вкусов земных мастерица
Уж не сознаёт, что вотще.

Я видел галактик вращенье.
Но как записать, если тон—
Невнятное в тьму превращенье,
Где ты лишь порою смущён.

Нигде нет опоры. Опора—
В сознании, что её нет.
Поэтому тон мельхиора—
Покоя немеркнущий свет.
2007
     *Богородица

КРАЙНИЙ СРОК

«Заберу и крайний срок».—Бог изрекает!
Крайний срок зачем-то станет не такой,
Как его сознанье дум определяет,
Потому что крайний срок и сам не свой.

Сокрушительно прольётся назначенье
В ущемляющую вЕдение нить
И останется одно лишь сожаленье,
Что нельзя уже ни помнить, ни забыть.

Только мрак неосязаемый молчанья
Совершенный ли покой преподнесёт?
Лишь известно то, что в роли убыванья
Вновь к рождению ничто уж не придёт.
2007

ЗРЕТЬ КРАСАВИЦУ, НЫРНУВШУЮ В БАССЕЙН

«Обозначали сколько плакать».—Молвят Боги!
А десять—кругло. Разве можно думать так?
Ой-ёй! А с новым-то рассветом все дороги
Приводят в Рим. А восхищается лишь злак.

Но есть ли вера? В чём её предубежденье,
В какой неведомой, изысканной чете?
Пророк Мухаммед выверял своё томленье,
Когда Аллах был в Трансцендентной Пустоте.

С вокзалом стало и уютнее, и проще.
Целые боинги частями взялись в толк.
Не всё добро. Однако, каждый случай хвощет.
Возьми-ка воду подсчитай, ведь нужен полк.

Даже всемерные начала фильм потянет,
Как заодно с подобострастьем и умов.
Только вертушка всех значений не обманет,
Когда умы прильнут к безмолвию витков.

На водах вспилено. Плоты плывут спокойно.
На них младенцы под присмотром очагов.
«На руки, да?» - Так вопросил Кто-то пристойно.
И в радость вечную безсмертный некий зов.

Бог: «Я не думал о резерве».—Мог сказать бы
Так Сам Всевышний! Так при чём здесь Коляда?
Ну, а вот Чехов созерцал вокруг усадьбы.
Не знать же Чехова—оплошная беда.

Мир происходит своей собственной причиной.
Причины нет за гранью прихоти начал.
Когда ребёнок наслаждается малиной,
То его мама вспоминает как он звал.

Очень ударный в Кремле хит. Одно блаженство.
Вы детский, Вагнер, по-другому, но не так.
Идёт в детали неземное совершенство
Архитектуры, словно музыка—пустяк.

Музон и точка. И восходит даже пресса.
Энигма где-то воспевает: «for the Brain», -
В доме поэта. Где ж откроется завеса,
Чтоб зреть красавицу, нырнувшую в бассейн?
2006

ЛЮМИНАРНОЕ ТЕЛО

Люминарное тело свеченья
Над ветвями застыло во мгле,
Над травою стезя озаренья
Сохранила свечу в сентябре.

Время чувству свечи не подскажет
Где найти потаённую дверь
В безысходность. Стезя не укажет
Никому на свеченье потерь.

Люминарное тело не снится
Этим травам. Оно—из груди
Увяданья поры. Ему мнится,
Что не ждёт ничего впереди.

Его нет—люминарного тела,
Есть иллюзия фона из мглы,
Из которой душа улетела,
Где сознания крайне малы.

«Мне казалось, что миссия света
Уж задолго, - Господь изрекал, -
Не плетёная»! В рамках совета
Не найти той стези, где накал.
2006

ВЫСОКАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ СКАЗАТЬ

Выше тех средств отдела вовсе даже нету—
Выше возможности сказать. Но почему
Бродит наитие цветения по свету
И бродит свет по угасанью одному?

Но почему порою вовсе не припомнят
Цветки акации родные вечера,
Когда для них все угасания исполнят
Все те знамения, что грезили вчера?

Словно бы тайна—хлеб жестокий, да и только
Для тех, кто помнил и по пристани прошёл.
Борис и Глеб лишь о цветке не знали сколько
Моряк хорошее неведомо прочёл.

«Ну, всё», - вот так бортпроводница и сказала
И передала букет белый для другой
Бортпроводницы, когда каждая летала
Рейсом своим в непредсказуемый покой.

Исток повсюду, если в нём есть созерцанье
И если близость даже сводится на нет.
Есть почему-то и всеобщее дыханье
Открытых чувств и даже тонущий совет.

В Птичьем Отряде это Птицы разумеют,
Что больше некуда отчаянно лететь.
И Птицы чутко в лучезарности немеют,
Не выпадало Им во Времени стареть.
2006

О ЦАРСТВЕ НЕБЕСНОМ

Ух, «Царство будет», получается, по новой.
Сколько каприза. Деликатен весь запал,
Чтоб данной текста однозначностью суровой
Весь мир не вдруг предубеждение снискал.

Какое Царство? Вот Небесное. И точка.
С буквы большой необходимо здесь сказать.
Оно с престолами и гласами. И строчка
Деталь присутствия позарится призвать.

И вот Паруссия уж льнёт к резервуарам,
А мир вращается в глобальных веществах,
И место неким предсказуемым пожарам
Готово мягко утвердиться в письменах.

Всё, что угодно, но не выше размышленья.
Царство Небесное такое не понять.
Но вот восходят даже темы исступленья
И невозможно ворох призраков унять.

«Лопнули руки», - только некто признаётся,
В карманах брюк скорбно держа их. И склонён
Вот этот некто. Где тогда уж обретётся
Царство, когда печально странный сохранён?

Но не усаживай в сознании покорном
ты Вездесущего на видимый престол
в твоём пустом воображении. В притворном
твоём сознании не вспыхнет ореол.

«Летят обидчики за ухом».—Бог промолвил!
Уже ли Царство будет выглядеть таким?
«Вот шла Россия».—Бог Господь сие дополнил!
Так, значит, Царство будет видеться иным?

Царство—понятие земного устроенья
И потому оно понятно для Небес
Через сверхсущие значения сплетенья,
Когда и Царство не представить в перевес.

Из Мрака Сущности, из Вечного Сиянья
Разгром галактики ли нечто удивит?
«Мы—Кандидаты В Песню Мира».—Из роптанья
Могли бы молвить наши Боги!—Время мнит.
2006

ИСАКИЮ НУЖНО ЛИШЬ ВЕРИТЬ

     Эпиграф:
     «Человек скорее предпочтёт хотеть ничто, чем ничего не хотеть».
     Ф. Ницше

Душа Мира открыта в безбрежность
Равновесия судеб, эпох.
Никакая уже безмятежность
Не роняет сочувственно вздох.

«Никогда не сочувствую Я ведь».—
Бог признался! Но в том ли сюжет,
Если действие—словно бы заводь,
А бездействие—вечное «нет»?

Вроде по-Божеству—не вторженье,
Ну, а по-человечеству есть.
Но хотеть ли ничто? Исключенье
Нужно мыслить так, как не учесть.

Пусть вторженье идёт чрез желанье.
А, быть может, само всё собой
Происходит? Ничто—обладанье
Этим самым ничто над мечтой.

Не гордись, одинокий страдалец,
Равновесием судеб эпох.
Леонардо—не тот итальянец,
За которым приметят подвох.

Боги спросят: «Где Мы говорили?»
Есть ответ: в поглощении тем.
Только темы сознанья не мнили
Неких выспренних, жалких систем.

Сдайся, мир, в плен Благого Начала,
Наслаждайся, когда тебе впрок.
Но иллюзия Вечность снискала;
Не найдя, не постигла урок.

Бог: «Исакию* нужно лишь верить».—
Он сказал! А, быть может, не Бог?
Просто тексту хотелось проверить
Неспособность оставить залог.

Не смотри, не ищи в изваяньях
Подтверждение мнимым чертам.
Будь спокоен в померкших рыданьях,
Если эти рыданья не там.

Но прискорбна вина быть столь хуже,
Чем те дети страдающих стран.
Вот есть метод, но разве он нужен,
Если грезит безсмертьем изъян?
2006
     *Исакий—Исакиевский собор в Питере.

НА ВЫСОТЕ НАДО ИДТИ

На высоте надо идти, она ведь реет
В сознанье подлинной природы глубины.
Полный покой робких иллюзий не затеет,
Коль очень тонко проявления грустны.

Только: «Ушёл на дальний след».—Бог изрекает!
А дальний след оставлен крайне далеко.
Но не сказать вовсе открыто, ибо знает
Темы предвестие спокойно и легко.

О чём предвестие? О руслах однозначных,
Словно задумается старшая изба.
Но не останется возможностей удачных,
Дабы почувствовать, что где-то есть мольба.

«Нужно иметь», - так про себя лишь размышляет
В немом бездействии неведомом туман.
Но неутешно и задумчиво вверяет
Изба та старшая оплошности обман.

Ты в поэтические образы уходишь,
Не понимая назначение для них,
О, столь прекрасная. Но как же ты находишь
Возможность даже красоте оставить стих?

Раздумье сложится порою: нет печали.
Порою скорбь от древней хаты отойдёт.
Уж нет печали, если б только вовсе знали
Чутко предвестия, что тема не спасёт.
2007

УЗНАТЬ НАДО С МЕСТА

Бог: «Америка, сил нет».—Он молвит!
Но Америка разве поймёт?
А весь розыгрыш—каша; напомнит
Вдруг не в тему она, что не ждёт.

Говорят, что узнать надо с места.
«Вот Какой».—На Себя указал
Бог Без Сил! Никакого подтекста
В каждом месте никто не искал.

Бог: «Мысль знается».—Он изрекает!
Вновь: «Сынок, что, ты чёрный?» - Спросил
Он у негра! Но негр понимает,
Что цвет кожи случайно забыл.

«Разверну, кто как хочет».—Признался
Бог Вселенский! Ты вроде мужик,
О, внимающий. Не состоялся
Переменчивый линий тупик.
2006

КОМУ БРАТЬ НУЖНО—СРАЗУ ЗАБИРАЮТ

Только куда? В предупреждение. Водою
Будет таиться чистый отблеск невзначай.
Нет возвращения. Но только над судьбою
Скорби воды весьма представится лишь рай.

Так с человеком даже каждым—проясненье.
Нет остановки странным ритмам, нет пути.
Реченья мира—неизвестное томленье,
Чтоб ничего уже вовек не обрести.

Кому брать нужно—тут же сразу забирают.
Так словно выбран вещей крайности удел.
Пустой удел—там, где совсем не промышляют,
Он тем и чист, как если б вовсе не хотел.

Клод произнёс одно лишь: «нежно». Ключевое
Вспять не дано к общенью мира приобщить.
Приноровился в своём вынужденном строе
Пускай и импрессионист, чтоб возвратить

Видоискатель, вовсе вдруг не вычленяя
Реванш иллюзий той же крайней пустоты.
Не по нутру представит нечто важность края,
В котором нет весьма щемящей простоты.

«Ты расскажи Меня».—Печально предлагает
Всевышний гамме очень нежных облаков.
Но подозренье в себе сумрак повстречает,
Словно бы нет даже возможности основ.
2006

СПЕШИЛИ ВДАЛЬ НЕСМЕТНЫЕ ГОДА

Где тишина, там робкое поверье
О том, что жизнь пустынно подойдёт
Туда, где есть пустынное преддверье,
Что в неизвестность трепетно ведёт.

А есть свет мысли. Да и нет—не вместо.
Спешили вдаль несметные года.
И вот порой блаженная невеста
Грустила статью чистой иногда.
2006

ОТРЕЖЬ «НИКТО»

Вроде: «Пускай, - гласят, - не обнаружим».—
Боги о чьих-то действиях! Пускай.
«Но что Мы знаем?» - Спросят! Неуклюже
мы чуем формы, если нужен край.

«Отрежь «никто».—Философу Бог молвит!
Бог, как никто другой, неизъясним.
Никто—когда совсем никто не вспомнит
Определить, что Трое—как Один.

«Вы тоже Мне подходите».—Вещает
Некий Исток Божественных Умов
Сирени статной! Это окрыляет
Снова порыв прозрачный облаков.

Под сводом вечных действий и вселенных
Не может вдруг хоть что происходить,
Как быть не может вЕдений почтенных,
В которых можно темя полюбить.
2006

ОТРИЦАЯ САМО ОТРИЦАНЬЕ

Один тип лишь послушный—вот это
Нынче нужно. А разве ль не так?
Всё, что сказано—это запреты.
Вольно всякий волнует пустяк.

Вольно мы отрицанья не взвесим,
И его отрицая навзрыд.
Потому где-то вдруг куролесим,
Выявляя то, что не хранит.

Если ж не куролесить случайно,
Остановится даже весь мир, -
Человек ведь таков. Обычайно
Создаётся огромный кумир.

Ты кумир себе сам, не надежда,
Не созвездий каких то пути.
Очень странною будет одежда
Для мольбы, где уже не взойти.
2006

НАСТРОЕНИЕ—КУБ

Но везде то же самое. Что же?
Льнёт приверженность к вялым мечтам.
Только вроде ничто не поможет
Сокрушеньям пребыть по местам.

Настроение—куб; он огромный
И хрустальный, и может собрать
В себе дамы порыв столь укромный,
Что та дама могла б отдыхать.

«Уж нашли навсегда так».—Благие
Неземные гласят Существа!
Салажня, все в эфире. Простые
Ждут тревоги для чуда родства.

Ну, поставил себя столб на месте
Весьма злачном. Сие не тупик.
Парень, ты не признайся невесте,
Что волнует тебя её лик.
2006

ТЫ НЕ ЗОЛ, МАЙКРОСОФТ

В них есть тайна—в обычных растеньях,
Но не в видах покинутых хат,
Но и в видах. Во всех средостеньях
Не дано ощущенье преград.

Есть и в ужасе вещие ноты,
Пилигрим их во тьме различит.
Майкрософт, ты зол. Но в банкноты
Майкрософт уж совсем не глядит.

Набирай за плечо всяких денег—
И в дорогу. Надежда нужна.
Пусть не зол Майкрософт. Только Терех,
Белый Терех не смотрит со дна.
2006

АНТИКВАРНЫЕ ДАМЫ

Что-то желает в невесомости лелеять
Словно потерянная ниша глубины.
И даже дамы антикварные затеять
Хотят неведомое ради тишины.
2006

НЕ УЙТИ ИЗ ПРИВЕТСТВИЙ

«Ну, пускай не идут эти песни.
Только Я превзошёл».—Бог сказал!
Надо действовать криком. Прелестней
Станут призраки дремлющих скал.

Надо действовать криком. «Культура»
Не скажу».—Возвещает Господь!
«И не сяду».—Он молвит! Структура—
Это вовсе не внешняя плоть.

Примечательно: думать—неверно,
Даже в теме забвенья глубин.
Обострение опыта тленно
Созидает оплошность стремнин.

Боги так изрекают: «Нам просто»!
И припомнили: «В пятой доске»!
А Дон был впереди. Даже до ста
Кораблей всё идут вдалеке.

Уж не рыхлый вопрос—признак тени,
Она есть словно сень и уют
Лишь для тех, чьи снижались колени
В жарком зное жары, где не ждут.

Не наследуешь больше глобальных,
Специальных прозвонов пустот.
Будет знак в пеленах погребальных.
Итак, будет лишь знак, если ждёт.

Есть высокий покой соответствий.
Только где же этап? В каждой мгле.
Потому не уйти из приветствий,
Если даже стоишь на земле.
2006

БОГОРОДИЦА СТАЛА КРЫЛАТА

«Я—Мужчина—и не повинуюсь».—
Дух Мужчиной Себя называл
Безпристрастно, ничем не волнуясь!
Но не пол Он вдруг провозглашал.

Таким образом, чисто безстрастно
Свойство женской натуры дано
Ведать Духу, чтоб строить согласно
В Мире Высшем блаженства звено.

Дух—Строитель Гармонии Мира,
Через женские образы Он
Красоту создаёт, чтобы лира
Отзывалась на выспренний тон.

И потенция Духа—иная.
Дух Вселенский над плотью, внутри
Созидает идеи, вещая
Скрытый смысл через формы, черты.

Вездесущий—Он вовсе не смешан
С плотским умыслом. Апофеоз
В том, что Бог оказался безгрешен,
Когда Дева родила, чтоб рос.

«Я любила».—Так молвить пристало
Богородице, может быть! В Ней
Нечто Духом Священным сияло
В ритме Троицы Выспренней Всей.
2006

БЕЛЫЙ ТЕРЕХ

«В Белом Терехе бабушки ваши».—
Бог сказал пострадавшим во мгле
Скорби мира! Но участи наши
Почему-то бредут по земле.

Белый Терех—Град Преображенья,
Камня Тонкого, знавшего нить
Через сущности сур* утонченья;
Там не нужно уже терешить.

«Ты уже был стремителен к Смерти».—
Молвит Гот Божеству Вне Причин!
Только мёдом желанья проверьте,
Пчёлки добрые, сумрак один.

Белый Терех, «Я знаю духовно».—
Молвит Сущий! Но это не так,
Потому что стезя баснословно
Не продлит соглашенья никак.
2006
     *Сура—солнце, сфера. Сур—сфер.

ПОД ЗАПРЕТОМ КАТИЛСЯ БУЛЫЖНИК

Ждут все силы, как воды. Мятежность
Не предстанет тогда. И не ждёт
На стадах бытия неизбежность,
Потому что и тень отойдёт.

Где бы были три нитки? В признанье.
Потому что три нитки—из тех
Трёх катушек. Но, всё ж, не воззванье
И катушкам. А дремлет доспех.

Так: «Манера—быть проще.—Писали».—
Боги только для нас говорят
О том, что написали! Искали
Спросить «Что же такого?» подряд.

Аллах молвит: «Катился булыжник
Под запретом»! Потом изрекал:
«Только тИхонько»! Даже и лыжник
Не отчаянье в спуске искал.

«Это тихо?» - Аллах переспросит!
«Не в совете».—Сказал и ушёл!
Группа—паприка, если доносит
Провидению некий престол.

«Боги, слушайте, вот легитимно
Нам идти».—Мог бы Им предложить
Сам Всевышний! Но только интимно
Люди ждут, чтоб подарки дарить.

Сущий: «Начался Гений с работы».—
Так Господь Себя Гением мнит!
Вновь Бог: «Я Совершенно Великий».—
Он не в рифму зачем-то гласит!

Бог сказал: «Ни за что лишь другое»!
Кто поверит Такому Творцу?
Но ведь Он не нуждается. Трое
Не примкнут к иерархий лицу.

Духу Бог: «За Твоё пью здоровье»!
«Так на Месте люблю».—Говорит
Духу Бог! Потому послесловье
Резонансом глобальным звенит.
2006

ПРОЗРАЧНАЯ НАДЕЖДА

Любимая, прозрачная надежда,
Напитанная соком без вины,
Как жаль, что ты уходишь. А одежда—
Прозрачная в объятьях тишины.

Любимая надежда без порыва,
Без, вроде бы, обильности вблизи,
Зачем нужна иллюзия надрыва?
Но ты велела скрыто: «не спроси».
2006

НЕ НУЖНЫ, ЗНАЧИТ, ДЕНЬГИ

Только деньги. Подмены не может
Быть в душе, если символ такой,
Если больше стенанье не гложет,
Если призрачен мысленный строй.

Только деньги. Туманы не в силе
И не в силе осмысленный текст,
И не в силе стремиться к могиле
человеку, когда есть протест.

Только деньги помогут исправить
Состоянье в материи мглы,
Чтобы после смятенье избавить
От себя же. Но темы малы.

Только деньги отступят мгновенно,
Когда больше не будет забот
И духовность тогда вожделенно
К состоянию тьмы повернёт.

Только деньги. И только. И только.
Только деньги не станут щадить
своих призраков, если нисколько
их не будет, чтоб кто-то мог жить.

Не нужны, значит, деньги, а нужен
Солнца свет и цветенье цветов.
И тогда ты становишься дружен
С каждой веточкой даже без слов.
2006

МАЛО ТОГО

Это всё Ющенко: коробок нет, потери.
И Сальвадор Дали покинул нежный бред.
Их только в этом не стянули. А Сальери
Знал безусловно неосмысленный секрет.

Но Бог ведь умер. Что же это за кручина?
Зачем тома нести поникшие в тупик?
Бог не воскреснет, Он воскрес уже. Личина
Не явит больше Центра Вечности Весь Лик.

Никто не станет никого больше тревожить.
«А разве Три?» - Бог вопрошает невзначай.
Конечно, Три. Везде есть Новый. И итожить
Нельзя бездействие банальностью за край.

Мало того. Просто к тебе ложилась чаять
Одна особа восхождения к томам
И ей хотелось только помнить и оттаять,
Вникая в чудо восхождения к венкам.

Не забывай идти туда, где нет пощады
Пустотам праздным, вещих действий джентльмен.
Тогда спокойно позаботятся преграды
О том, чтоб вовремя открыться ради стен.

На умной теме не всё сладкое. И только
С удачей слабо. Но вот в чём она пройдёт?
Ох, в каждом медленном углу будто бы бойко
Совсем забытая задача прошмыгнёт.

Бог: «Сколько дней ещё рассказывать?» - Всевышний
Самый Великий Запредельный вопросил!
Вспять, наша Русская Река, в тебе давнишний
Поток прискорбный Вечность Жизни сохранил.
2006

ДАЖЕ ТРУТЕНЬ НЕОНОВЫЙ БРЕДИТ

Одна женщина молвила: «песни
Нелюдимы». Пускай будет так.
Бери в лоб только деньги. Чудесней
Не бывает того, что пустяк.

КВТ—королева,—предстанет
электричка, что следует вдруг.
Невозможно, коль дно не дотянет,
Невозможно постигнуть испуг.

Но потом вопросительно встанет:
«Что за нервушки?» Нету причин
Для того фонаря, когда грянет
И ступени проявят свой чин.

Только Хлебников спросит: «ты слышал?»
Скажет он: «надо тонко сидеть».
Привилегия свойственна крыше—
Всех вести, если ей не гореть.

Но женитьба—она не сравненье,
Что вон та методистка. Постой,
Вольно не разгуляйся. Стремленье
Для авто не почувствует слой.

Ждёт и трутень неоновый, бредит,
Сознавая застенчивый пыл.
А машина прекрасно поедет,
Чтоб за стёклами вид только плыл.

«Человек, когда ты умираешь,
что не слышишь?» - спросила она—
та, с которою ты потеряешь
иллюзорность сознания дна.
2006

ПРОШЛЫЙ МИР

«Хоть в пыли».—О Себе Кэл вещает!
Хоть в пыли может Он управлять
Чрез бездействие. Эра встречает
Идиллический сон, чтобы ждать.

«И осмыслили, не заклиная».—
Боги молвят о чём-то ином!
Завершение некого края
Не всегда говорит об одном.

«В прошлом мире Мы веточку Вместе
Так лелеяли».—Боги гласят!
В прошлом мире, в неведомом жесте
Проступал позапрошлый как ряд.

Прошлый мир стал иным, предрекая
Неизвестную будущность нам.
А потом мы, в него воспаряя,
Не найдём тех, кто пробыли там.

Прошлый мир всегда в будущем выше
Наших действий. Не в стиле закон.
А черёд лучезарностью дышит
Строгой миссии древних икон.

Прошлый мир—это тот, что был прежде
Появленья людей всех времён
В мире нашем. В неясной надежде
Растворился он и вознесён.
2006

НЕ СУД ПОДАТЬ

«Не суд подать, - Бог молвит, - а программу
Этих продуктов»! Но уж говорят
Словно бы все. Здоровье войдёт в гамму
Через природу, каждый будет рад.

«Нет расхождений между куполами».—
Бог говорил! «И быль-то о другом
Словно совсем».—Он молвил за чертами
Нетварно пусть в бездействии простом.

Как упустить то, что Господь желает
Вселенной всей, минуя письмена?
Произойдя, ничто уже не чает
Овсяной тучи видеть времена.

Все эталоны—край недомоганья.
Законы все—безвидное пустот.
Иначе их не встретишь. Воссозданья
Только лишь ждут обилия широт.

Но атрибут так только лишь и чует,
Что опосредован грани чутьём,
За коей он совсем не адресует
И гениальность некую не в том.

Бог: «На Себе так».—Молвит аккуратно
И Парабрахман, Внемлющий Собой!
Бутону цвета Тра* так адекватно,
А Таттва* мнит: сочувствует устой.
2006
     *Тра (сакскр.)—Освобождение. *Таттва—Истина.

НО ВОЗМОЖНО СБЕРЕЧЬ

«Успевает ли время?» - Так спросит
Вездесущий! Но что же понять,
Если Время есть Дух? Пусть уносит
Каждый ноль невозможность черпать.

«Похристи».—Духу Бог предлагает!
«Чтобы жить, надо думать».—Сказал!
Похристит Его Время, растает
Некой миссией, но без начал.

«Только это в груди—ноль утраты».—
Мог бы Бог отвлечённо изречь!
Безусловно не вычленить даты
Никакой, но возможно сберечь.
2006

САМОЕ ГЛАВНОЕ—ВЕЧЕР ХРИСТА

     «Нет таких шар, есть такие шары».—
     Господь

Есть даже шафрана шары золотые,
Когда уж не нужен подтекст.
А их восхождение в жизни иные
Не вычленит вспять благовест.

«О жизни галактики».—Бог изрекает!
«На свете уж нет никого».—
Он оповестил! Но ничто не узнает,
Шафран замолчал отчего.

«Всегда именуем,—так Боги вещают.—
Одна вот деталь»! Как же быть
О, люди, лишь нам, когда вовсе растают
Иллюзии, чтобы всем жить?

Опять, срастворением чтоб сраствориться,
Дробится заманчивый луч.
Тогда срастворением может явиться
Безвидное в радугах туч.

Опять никого быть на свете не может,
Галактики жизнь кто введёт
В бездействие дум. А пустынное гложет
Тоску бытия, и не ждёт.

«Планета огромною будет светиться».—
Господь сообщает! Расцвет
Всегда остаётся. И будет ютиться
Всегда для планеты сюжет.

Бог: «Самое главное,—Он возглашает,—
Лишь Вечер Христа»! Уж не быть
И тем срастворениям, кои внедряет
Их умысел, чтобы забыть.
2006

ДИКТУЕТ СМЫСЛ

Бог: «Писать нужно, но не так».—Он изрекает!
Но ведь никто так и не пишет. Плебисцит
Вряд ли уж что-то однозначно прочитает,
Если сам в форму возношенья не глядит.

«Пусть только мысленную, - Боги произносят, -
Мы созидаем глубину»! Дело не в том,
Что мглы о чём-то с безупречностью попросят,
А в том, что будет одиноким каждый дом.

«Диктует Смысл. Всё без конца. Я замечаю
Как Бог Отец».—Бог Всемогущий возвестил!
Но ничего не пребывало. Только к краю
Несуществующего импульс приступил.
2006

ГДЕ ТУМАН, НИЧЕГО НЕ НАХОДЯТ

Где туман, ничего не находят,
Кружева только тают времён.
Но в туман почему-то уходят
Даже лики грядущих икон.

Свежесть зримая в данном тумане.
И хотелось бы взять побежать.
Но, наверное, в том вещем стане,
Что за речкою, не постоять.

Дышит рядом стог сена. Проспали
С ребятнёй вы на нём до утра,
А внизу пелены растворяли
Ваше стадо. Такая пора.

Свет плачевный под утро пронзает.
Превзошло утро и без того.
А свирель заунывно прощает.
Как же много на свете всего.

Безразлично вот так получили,
Безразлично вот так и ушло
Наше детство. Его позабыли.
Безразлично его увело.

Только ложечки грезят уныло.
И сознали мы сотни потерь.
Вроде что-то движенье сулило
Словно к Замку. Весёлая дверь.

Но из сланца, слюды—будут тени.
Только ты посмотри: ты прошёл
За тот край ощущенья потери,
Когда таял во мгле ореол.
2007

СО СТЁКЛАМИ—ЗАПИСЬ ЛИШЬ ШИРЕ

Со стёклами—запись лишь шире.
Но веский подход ни к чему.
Не станет прозрачность в эфире
На всплески готовить сурьму.

А нужно, как к старости, бредить,
Безпечно и робко идти
И небу и землям, отмерить
Пусть малое, чтоб обрести.

Космический опыт ли нужен?
Пожалуй, не нужен почти.
Пусть робот порой перегружен.
Но вслух ты стихов не прочти.

Свеченьем зачем-то закрыли
Чувств форму иные миры;
Идёшь к галерее, чтоб плыли,
Не зная напрасной игры.

Заглушки использовать сложно.
А деятельность всё ж нужна
Хотя бы немножко. Тревожно
Узнать, что тревога—одна.

«А знаешь, я только неделю
Вот в спорте», - призналась душа,
Пошла так. Конечно же, в теле
Она так весьма хороша.

Лишь звон, пока есть, остаётся,
Он от колоколен. Берёт
За внутреннее. И поётся
То, что вдруг под землю уйдёт.
2007

БЕЗДОННОСТЬ СУЩНОСТНАЯ РАЗВЕ ПОСПЕШАЕТ?

«Сущность Меня всегда открыта».—Изрекает
Вовсе Не Думающий Бог! Это не так.
Бездонность Сущностная разве поспешает
Беззрачный Свой будто задействовать и зрак?

Лампы доказывать не нужно. Но смещенье
И отношения к предмету промолчит.
Зачем тогда даже любви оповещенье,
Когда сплошное сокрушенье заместит?

Так: «Основное тут разыскивают, - молвят, -
Все Наши водоросли».—Боги говорят
О том, что водоросли в реках словно вспомнят,
Когда найдут, что ничего уже не мнят.
2006

ПОДАРЫ* НЕ НИСХОДЯТ

Подары не нисходят. Это форма
Забот издалека. Дело внутри,
Чтоб шла одна задумчивая норма.
Абстрактно в нисхождение смотри.

«Всё сделали последним, - Боги скажут, -
Как Гроб». Тогда останется печаль.
Системы никакие не укажут
На то, как провести диагональ.
2006
     *Подары—цивилизация.

НЕКОТОРЫЕ ИЗ ПРИЧИН

Речь человека порождает. Но откуда
Исходит речь? Как из Сияния Творца,
Ибо Оно весьма разумно. И причуда—
Искать ответ в немом явлении лица.

Сиянье Бога—это Сущность Над Всей Речью
Существ Вселенной Светоносного Того,
Кто Не Подвержен В Угасании Увечью
Как Отрешённый, ибо точно вне всего.

Границы мира не присущи Ипостаси,
Никак Которая не встретится с лицом
Ограничений человека. Восвояси
Та Ипостась не согласуется с концом.

И, появляясь, человек родит растенья,
Но не физически, а тлением своим,
Ибо растения разумны. Воскресенья
Никак не чаять и видением седым.

Так появляется вода из мглы прозрачной
Бесед со временем явлений бытия,
Являясь сущностью земли. И однозначной
Причиной жизни представляется земля.

А где-то между пресмыкаются, шныряют
И насекомые, и змеи. И растут
Средь них животные. Но вряд ли осознАют
Вдруг то, что речью безмятежно берегут.

Так создаётся не творение, а общность
Неких покорных отвлечений бытия,
Чтобы представилась неявленная прочность
И только после ускользнула как ничья.

То и сегодня вы, пожалуйста, продлитесь,
Мненья обычные, чрез драмы эпопей,
А после смыслом осознанья окрылитесь,
Чтобы почувствовать эмблемой даже всей.
2006

С ЗАВЕРШЕНИЕМ О БАШЛАЧЁВЕ

Но учти: ты козёл, в самом смысле
Положительном.* Даже тупик
Не заставит мерцать в коромысле,
Если призрак стесненья поник.

Только вот есть и распоряженье
По потере—один лишь упор.
Ох, возможно, что близко стесненье,
Как и близок активный позор.

Невозможно быть мягким на грыже.
Вывод—сетки. Тогда протяни
Сожаление словно пониже
Поглощений, входящих в огни.

Но на группе их тайна—высоких.
Потому что какой-то кордон
Не искал и глубин светлооких,
Когда страстью он не был смущён.

Словно в дАли уходят надрывы,
Что за гранью вовсю предстают,—
Это некие шумные взрывы
Потрясений времён, где не ждут.

Ну, а Юрмала? Грезит печалью
Для покинутых нот чистоты.
И расчерчено зрение сталью,—
Это зрение дев маеты.

Это так: лоб и не напрягали
Затаённые горы вдали,
Где себя горемыки теряли,
Горемыки блужданья земли.

Вроде кто-то тревожный и мина
Отошли, не придут никогда.
Поколения раж, как долина,
На которой застыли года.

Как на глине, узоры порталов
Намекают на гулкую дрожь
Абсолютности. И из финалов
Появился маяк, он пригож.

Ничего уже не остановит
Затаённая хмель всех депеш.
И могучие деньги уронит
Покаяние там, где Манеж.

Не от силы пиши, а от лени.
Слишком грыжа хотела добра.
Потому ты и стал на колени,
Ты, который гордился вчера.

Напрягло и искусство потоки,
Убегающие в облака,
Только там Башлачёв ненароком
Постигал, как склонились века.
2007
     *Обращение к козлу, именно к козлу.

ЧТОБЫ ЗЕМЛЯ СМОГЛА БЕЗДОННО ОТДОХНУТЬ

«Корни свои ты вроде можешь Мне представить».—
Бог предлагает размышляющему вновь,
который есть в любом народе! Можно славить
Как и галактики все движутся не в кровь.

«Нет протяжения».—Бог в то же время молвит!
И «Нет насилия,—сказал,—над глубиной»!
Мы видим только частью зрения. Исполнит
Нечто другое всех вибраций крайний строй.

А крайний строй закроет чувство протяженья,
И сам не станет крайним строем. И понять
Доступным станет глубину в стиле смещенья
Словно в безводное пространство, где не ждать.

Всевышний: «Прямо симпатично».—Бог признался
Об устроении в природе всех корней!
А метод чуткости не в теме состоялся,
А в погребении в безвидное теней.

Словно бы двери иллюзорности закрылись
И мира оргии забыли про себя,
Выше Атлантики сомнения сместились.
Ну, а наружность глубины—словно дитя.

Оргии мира потекли отдельной формой,
Но не проснулась вся наружность глубины.
Оргии мира в чистоте своей безспорной
На каждый день идти решили без вины.

Бог: «Не вернусь».—Он говорит весьма понятно!
Пустынно движутся пернатые века.
Паденья бездн всех направлений, вероятно,
Взирают снизу, словно это свысока.

«Всех запашу».—Бог произносит благородно!
Но катастрофы быть не может. Это суть
Того, что смерть к земле стремится безысходно,
Чтобы Земля смогла бездонно отдохнуть.
2006

С ГОЛОВЫ—ИДУТ ВМЕСТЕ

Если сбрасываешь—в никуда лишь,
Потому что отрада не ждёт
В невесомом значенье. Представишь,
Что цветок без утраты цветёт.

След давай притирать, разбирая
На одни покусОчки,* чтоб вдруг
Размежовывать прихоти края,
За которым неведомый круг.

С головы—идут вместе. А память
Очень склонна для ласковых нот.
Миллионы помоются. Баять
Разве нужно о том, что придёт.

Есть как кровля размеренность вишен.
От всего будь свободен, без сил.
Кто ж советует «хлоп», если слышен
Некий там переменчивый пыл?

Одуванчик, ты ждёшь, вообще-то,
Что тобою украсят луга.
Безгранично порадует где-то
Дивной радуги чудо-дуга.

Но, наверное. Быть неуместно
И сомнению пристальных нот.
Ну, зачем не по делу? Прелестно
Ситуация выспрь повернёт.

А инкогнито—не про кого-то,
Одуванчик душистый, земной.
Над тобою дитя отчего-то
Вознесётся, как миг над собой.

Уж когда-нибудь дивные ноты
Не когда-нибудь вдруг превзойдут
Невесомость значений. И квоты
Уже больше никак не придут.

О, ведь тут—на Мидгарде значенья
Одинокую стынь сберегут
Покорений Плутона. А мненья
В лучезарность потоков уйдут.
2007 
     *Именно покусОчки.

НАСЛАЖДЕНИЕ

Нет предела наслажденью. Безгранично
Время только наполняется лишь им.
Мир физический внимает поэтично
Женской ласке, чтобы с нею быть одним.

Чтобы с ней одним быть целым безмятежно,
Навсегда в смысле обилья красоты
Наслажденья безграничности. Прилежно
Так с землёю воды связаны на «ты».

Наслажденье—это молодость безсмертья,
Не старение, а только мощность тем.
А рождение его войдёт в столетья,
И искусство станет жить былью систем.

Наслажденье многогранно и едино
Во всём множестве слияния глубин,
И приходит с совершенством, если чтимо.
Наслажденье—это преданности чин.

Есть уже даже любовь. Ей привлекают
И виденья непомерной красоты,
Чтобы увидеть как объёмы только тают,
Восходящие движением мечты?
2006

ГДЕ КАЖДАЯ ЖИЗНИ СТЕЗЯ

«Предварительно входы, людей каждая дверь вроде
                даже».—
Бог намёк посылает на то, что потери уйдут,
Соберутся усилия, в сторону кул* всех укажут.
И откроются двери, и стёкла ветвей превзойдут.

Где захочешь, обнимут. Заглавный характер не в силе,
А в наитии нежности черт неземных бытия.
Хорошо, если б нас дорогие подруги просили
Лишь о том, чтоб любить там, где каждая жизни стезя.
2006
     *Кул—идей.

ЧЕРЁМУШКИ ТОЛЬКО НАВЗРЫД

«Стань только на край».—Предлагает
Уму Своему словно Бог!
И Ум стал на край, не теряет
Обычных мгновений предлог.

Дороги в эфире. Представить
Всем сразу, пожалуй, невмочь. 
Планетным парадом не править,
Но он только правит точь-в-точь.

«Он Ветер, - так Свет изрекает
Наш Третий».—На Первого мнит,
Возможно, что Логос! Встречает
Невнятное каждый пиит.

Признался Господь: «Я не нужен»!
Черёмушки—только навзрыд,
Их лёгкостью мир перегружен
В мотив, над которым их быт.
2007

ВСКОРЕ СОЛНЦЕ ЗАЙДЁТ

«Ну-ка, за Мной».—Бог Отец, предлагая,
Каждому может чего-то желать!
Но колокольчик, совсем уж рыдая,
Кротко душою решил помогать

Девушке вышить его на салфетке,
Пред её взором склонившись слегка,
Лучики солнца увидел на ветке,
Тени бросались туда, где рука.

Так колокольчик заплакал от горя,
Девушки доброй внимая тоске.
Ибо она понимала, что вскоре
Солнце зайдёт, исчезая в реке.
2006

ПУСКАЙ БУДЕТ ДОЖДЬ

Совсем не намерен Безкрайний Водитель
Создать над оплошностью крайний тупик.
А каждый в пути, но и путь—не воитель,
А просто куда-то в безкрайность приник.

Пускай будет дождь. А в конкретную землю
И влага с дыханием будут входить.
Бог: «Скорыми мглами Я сущность приемлю».—
Так, может быть, Он мог бы вдруг говорить!

«Отдайте расчёты».—Господь произносит,
Чтоб кто-нибудь эти расчёты отдал
За тех, кто всегда лишь о чём-нибудь просят,
Коль если б хоть кто-нибудь что-нибудь знал.
2006

ОНИ ПОЛУЧИЛИ СПАСЕНЬЕ В ОГНЕ

«Они получили спасенье в огне».—
На сущности некие Бог указал
Отдельно от мнений! Но быть ли вине,
Коль распределить мир себя пожелал?
2006

ДАЖЕ СЛОВНО БЫ ЖИЗНЬ НЕ ПРИ ЧЁМ

     «Подобные по роду следуют друг за другом.
Подобные по голосу откликаются друг другу».
     Рыболов (китайский мудрец)

Чуткий ход по-французски—как мода
На весь гул. А причастна ли грусть?
Глубины ли стремится невзгода
В точку зренья? Одно только «пусть».

Психология зренья такая,
Что она ощущенье родит
Свода Неба. И, купол вдыхая,
Мир его в своё сердце вместит.

Это значит, что мир, созерцая,
Себя чувствует сферой одной
И живёт ей, и в свете встречая,
Сознаёт некий зов и покой.

Наша Матерь—Вселенская Сфера
И мы сотканы током лучей
Всей Вселенной Ума. В Ней манера—
Её ритмы огней и теней.

«Широко драгоценное время».—
Молвит Бог! Остановка важна,
Потому что глобальное племя—
Мир в утробе Вселенной. Нужна

Ему смерть для рожденья в Иное
Состояние плоти чудес,
Но безплотное. В этом родное
Назначение—чуда эксцесс.

Дух: «Как будто Весь День».--Признаётся
Словно Формула Сферы Тоски
Постоянства! Как лень, обретётся
Та истома. Не видно ни зги.

«Решать надо спокойно».—Вещает
Вездесущий! Сказал: «Впереди
Ждать не надо»! А это встречает
То, что надо пионам придти.

Уж все будут, всегда всё имея,
Что душа пожелает иметь.
И не будут так, как не старея,
Ни терять, ни напрасно смотреть.

Но зачем же тогда гильотина?
И зачем утвержденье властей,
Когда так лучезарна малина
Наслаждением прихоти дней?

Боги молвят: «Отдельно толкуем
Золотые манеры»! Так в чём
Те манеры Богов? Мы не чуем.
Даже словно бы жизнь не при чём.
2006

НЕ ПОКАЗЫВАЙ КРОВИ

     «Великий Квадрат не имеет углов».
     Древнейшая китайская истина

«До последней любви всё в квадрате».—
Бог открыл Свою тайную мысль!
Но квадрат есть материя. В дате
Все могилы поднимутся ввысь.

«Не показывай крови».—Вещает
Сам Господь это стати земной!
И квадрат тут как тут воспаряет,
Ибо мраку не длиться тщетой.

Ограничены мира призванья,
К сожалению. В этом тупик.
Только великолепно из зданья
Получился квадрат без улик.

«Нам—Богам—и Самим-то негромко».—
Молвят Боги! Извечный тупик—
Состояния миль. Только ломко
Будет грезить безмолвием Лик.

Лик Квадрата есть Дух Пониманья,
Но Квадрат Этот скрыт глубоко
За материей вех увяданья,
Когда дышится миру легко.

В чём дыхание? В мыслях и в ритмах.
И до крайности ритм упрощён
Не в квадрате, да и не в молитвах,
Но в Квадрате, в Молитвах, где Сон.

А филёнка—от первого образ
Бриллиантов десятка. Сплести
Жизнь захочет бездейственный колос,
Чтоб потом навсегда отойти.

«Вот самих выдаёте вы, что ли?» -
О монархах спросила мадам
У неявственных линий. Магнолий
Не хватает в чреде именам.

«Мы и хлеб разбирать сейчас будем».—
Боги скажут! Пускай же, пускай.
Но тогда и квадрат не рассудит
Боль материи. Призрачный рай.

Можно линии, в круг превращая,
Превратить словно в данность эпох. 
Бог: «Всё сменишь на Центр».—Возвещая
Это миру, Он чует подвох!

Бог: «Пойду по грибы».—Он признался! 
Даже скорбь—пустоту сознавать.
В крайнем времени не обязался
Никто линию страсти терять.

Пусть «пойду по грибы, - поэт скажет, -
Наберу я лисичек, опят
Сыроежек. И тенью обяжет
Меня сон, когда птички глядят».

Совместить ли характеры судеб
Человека и Высших Начал,
Когда связь вдруг себя позабудет
И не выйдет в стандартный финал?

«И по нервам Души».—Изрекает
Бог о том, что с Вселенной восстал
Человек! И теперь он всё чает,
Когда холодно, если терял.

Он на нервах Души состоялся
Из рождения неких светил
От Вселенской Души. Окрылялся
Внешним чудом и чудом могил.

Человек—микрокомнос старинный,
Макрокомнос несущий в себе,
Ибо с разумом он—перспективный
В простоте, и отзывчив гурьбе.

Что такое Душа? Представленье
Неких странных фантазий Творца,
Но не в образе, а в предрешенье
Безначальности даже конца.

Берег дикой природы. И вольность
Беззаветной соблазна игры.
И Души неземная раздольность
На осколках оргазма поры.

«На цветной вот фанере поставьте
Аж три точки».—Господь предложил!
Пусть поставим. Но Вы не убавьте,
О, Всевышний, когда нету сил.
2006

НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ К СТИХАМ

     14 июня 1991 года во сне, на грани пробуждения я услышал голос и произнесённую фразу:
     «Я должен сказать, как русский поэт смотрит истину, вносит в неё все ощутимое». Тут же эту фразу записал. Но потом несколько лет никакие фразы не приходили. Теперь понимаю, что эту фразу можно возвысить и перевести в сущность общения Трёх, например так:
           «Я должен сказать, как Русский Поэт
           Смотрит Истину, вносит в Неё
           Всё ощутимое».—Богом воспет
           Принцип Троичности сквозь бытиё!

     То есть Бог говорит о Неком Духе—Русском Поэте Бытия, Который вносит в Отвлечённую Умопостигаемую Истину всё ощутимое. Ко мне это не имеет никакого отношения. Но человек устроен так, что поначалу он желает всё приписать себе. Так я понял умозрительный, не мистический принцип общения Трёх в мысленной сфере. Недавно пришла такая фраза:
     «Ты чуял: Я сердцем видел Тебя».
     Эту фразу мне не пришло на ум перевести на себя, пусть бы она коснулась самого скорбного человека в этом мире. Но всё же перевёл её в Сферу Общения Трёх. В чём соблазн—Вам решать, читающий эти строчки. И Вам сознавать опасность. Но если не обращать внимания на приходящую информацию, тогда эта информация умолкает, тоже по своему принципу, даже в маленьком значении. То есть нужно постепенно учиться трезвости мышления. Спасибо.

НУЖЕН ТАКТ

«Ты ли Лошадь?» - Бог спросит у Духа!
И ответит о вишнях весной:
«Они белые»! Только из слуха
Не продлится Он словом, тропой.

Первый дождик был свежий, весенний,
Ночью землю легко увлажнил.
Этот дождик есть первый, последний
И не хватит ему больше сил.

«В глазах дождик, - дотронулся Я вот».—
Изрекает Учитель Эпох!
Словно Он возродился, где глянут,
Из дождя и почувствовал вздох.

«Ещё каплю, ещё плюс водички».—
Говорит Он в Часах Из Воды!
Только спрятались дивные птички
И ждут солнечный глаз Глубины.

Нужен такт. Все пошли. Все предстанут.
Все в мечте. Все придут по мечте.
Только жаль, что мечты не дотянут
И не скажут о лёгкой фате.

Только птички не спрятались. Трепет
Посылают в свой утренний час
Города. Словно в радужный лепет
Города вдруг порадуют нас.

Дух: «Ещё Один В Форме Предела».—
Именует Себя Бог Миров!
Ну, а робость всегда не умела
Ощутить этот Голос Вне Слов.

А «Печать на уме субъективна».—
Рос С Избытком—Господь говорит!
Но зачем буквализм? Перспективна
Антиномия, если кто чтит.

«В Лиссабоне эстрадный характер
Вариантов верховной игры».—
Поговаривал Сущий! А кратер
Дожидается лёгкой поры.

Дух: «Идём, расскажу Я Вам, Сущий.
О, смотрите кусочки».—Сказал
В Существе Исходящий! Ведущий—
В том, что драмы никто не искал.

«Есть живот, от кого ты так ездишь».—
К человеку склоняется Он!
«Напотомчик».—Назвал! Только бредишь,
Напотомчик, в неявственный сон.

«Первый взгляд—филиал лишь предстанет».—
Дух изрёк! Из каких же теней
Вышло чрево? А кочка уж тянет,
Чтобы чрево уселось скорей.

Будто: «Вывод: Мы Негры».—Признались!
И спросили: «Зачем же не так?» -
Божества! По предметам ли взялись
Расхождения в сущий пустяк?

Бог: «Клянусь птицей Сирин: разъезжено».—
Невзначай изрекает! Предмет—
Он есть мысленный. И не повержено,
То, в чём словно смятенья сюжет.

«Если мыслишь, будь ящером».—Сущий
Говорит человеку! На том
Можно всё прекратить. Но идущий
Так желает остаться в земном.
2005

НЕСТИ ДЕТАЛЬ

Но есть «Система в три пера».—Бог изрекает!
«Пошёл на праздники».—Ведёт характер Свой!
«Нашёл бы Я Свой колосок».—Он вновь вещает!
И «Всё по свету».—Говорит! А есть покой.

«Там, где насилие…» Но нужно продолжать ли?
Все люди с Дао сообщаться предпочтут
На разных сущих языках, чтобы предстали.
Бог: «Есть ответы».—Он признАется и тут!

Русский язык себя очистил для славянства,
Чтоб Русский Дух в нём безусловно возрастал
Для человечества, для цели постоянства.
Ключ—уважение ко всем. Но кто не знал?

Нести деталь. В ней общность вся отобразится.
По чём же рынок, чтоб почуять некий всплеск,
Чтобы узнать где продолженье водворится,
Чтобы скупить весь словно рынок и гротеск?

«Что, я машина?» - Вроде, Падуя так спросит.—
Так прозвучало в некой чувственной стезе.
Однако чутко непредвиденное носит
Всегда и Падуя, как тень на полосе.
2005

ПРОЩЕ НОРМАТИВНОЕ ЧУТЬЁ

Реальность времени купаньем цвета длится
В тепле и в свете, и в прохладе ветерка.
Цвет—состоянье колорита. Он стремится
Войти в гармонию на долгие века.

«Обычно Кто ещё возносит?» - Спросит Сущий!
Услышав это, «Кто» напишешь ты с большой
Даже и буквы. Если с маленькой, то Ждущий,
Наверно, пристально забудет, что с тобой.

Но грезить неким возношеньем—неуместно.
В какие стороны ты станешь бередить?
Иль вверх, иль вниз? А вот всё зримое прелестно.
И посему, быть может, лучше не таить?

Быть может, лучше не представить растворенье,
Уйти во внутреннюю клети пустоту,
Чтоб сердцем вовсе не прельститься? А томленье
И суета не явят прихоти черту.

Но плоть как клеть разве есть путь в то возвышенье,
Когда энергия в себя затянет плоть?
В какое двинется энергия сращенье,
Чтобы там некое смятенье побороть?

«В страну, в которую нас тени увлекают», -
Ответят вам быть может старые друзья
Чисто в гадательном значении. Встречают
Себя самих, ибо потворствовать нельзя.

На что запрет? «Всё, что угодно».—Бог вещает!
Пожалуй, проще нормативное чутьё.
Древнейший свет даже пеласгам предлагает
Земное чуять от небесного быльё.
2005

АДЕКВАТНО

В том, никого чтобы не знать, не постигая,
Уходят люди, умирая, в Абсолют.
Выходят дальше. Виден слепок. Изнывая,
Вряд ли возможно уводить в глухой редут.

«А что такое «безконечно»?» - Вопрошает
Сам Демиург! Изрёк, что «Надо понимать»!
А это то, что безначально. Воплощает
Мрак растворения фатальности печать.

И «Предварительная Пасха, - Бог поведал, -
К Земле способность возвращаться»! Но зачем,
Когда земное каждый алчущий изведал
И оказался—жалкий ищущий—ни с чем?

Только «Идите выражением».—Бог скажет!
«Меня ждут мысли.—Говорит.—Меня здесь нет»!
И быть нас здесь Он в безначальном не обяжет
Ради привязанности к боли.—Вот ответ.

Всё на Душе в Густом Потоке Необъятном.
Приехал золотом, разбился мрак миров.
Пускай потешка. Только в стиле адекватном
И об инглингах Сага знает свой улов.

В истоке Вечности забытое призванье.
Но разве в Вечности исток? Один апломб.
И растворение вдруг явит обладанье,
Приток в безбрежное, где тени катакомб.

В тщете безмолвия эфирного продленья—
Выход в сверхчувственное боли бытия.
Река за островом продлится в удаленья
Круга безбрежного, где нет живого «я».

Она там тоже в круг таинственно заходит—
Река за островом, что с музыкой всегда.
О, солнца музыка, в тебе-то колобродит
Душа еврея, папуаса иногда.

Тебе тончать, тщета, вотще. Одни игрушки.
Порой мы были, простирались в непокой.
И созидали громогласно побрякушки,
Внушая трепет к побрякушкам над горой.

Коль взять две ласточки—и это будет много,
Если представить, что их вовсе не поймать.
Эйнштейн был прав, когда неведенье убого,
Когда ход мыслит относительностью взять.

О, «Там лежит Моя спина».—Так изрекает
Бог о светилах многомощных! И молчит.
А «Там семёрки».—Он о дырах возвещает
Неких космических, в которых что-то спит!

И в тексте скрытом проявилось обращенье
Словно бездейственное: «Боже Цатарах»!
А так гадательно восходит исступленье
В звёзд растворённых невесомый только прах.

В конце—реформа, в умозрительном аспекте,
В нелепом модусе материй, что извне,
Но всё ж сверхчувственных. В отсутствия проекте
Нет смысла вроде для терзанья в неком дне.

«Я в сетку больше не впаду».—Всевышний молвит!
Только ведь сетка вряд ли где-нибудь была
Для Необъятного. Невнятное исполнит,
Тень на плетень как промышляет. Но жила.

Бог: «Жаль их дУши».—Он промолвил о признаньях,
Когда возносят ратный пыл из-за страстей.
«Хоть запасной».—Сказал тому, кто и в скитаньях
Не видит смысла ради скорбных новостей.

В высоком времени томится верхний признак,
Один из ста восьми. О, в этом даже суть.
Он не войдёт в непредсказуемости призрак.
Он не томится, только грезит, чтоб вернуть.

Но он не грезит, продолжая созиданье.
«Там было Солнце».—Демиург так возвестил!
Но где? Возможно, только чуяло призванье
Солнце как Внешнее. Поэтому хранил.
2005

ГДЕ-ТО БЫЛО

Свежесть времени и угасаний,
Настроения ради полей.
И обычный рисунок призваний,
И привычный покой средь теней.

Снег приятный, родной и чудесный,
И в него погружаешься ты,
И свечи видишь сумрак прелестный,
Русской печке вверяешь мечты.
2005

ДАЖЕ ТОН РАСШИРЯЕТСЯ

«Один счёт».—Бог в Своём признаётся!
И, однако, мы вовсе умрём,
И, однако, нам вдруг не поётся,
За неведенье вдруг ускользнём.

Тайна мнений останется тайной,
Так всегда обнаружен просчёт.
Но дешевле—легко. И случайной
Темой кажется странный полёт.

«Их прогнозы на десять лишь центов».—
Высший Сущий о ком-то гласит!
Кто силён в вычисленьях процентов,
Пусть подскажет, когда не проспит.

«Никогда не хочу состязаться».—
Поглощенью стихий скажет Глубь!
Бог: «Нельзя не простить».—Вдруг признаться
Жаждет Он! Сироту приголубь.

«Где ты видел Меня?» - Дао спросит,
Если слышит читатель Его!
Видел в песне, которую носит
Каждый пишущий, если дано.

А Молитва и есть Бог Дыханья
Неосознанный, всё же Такой,
А дыхание длится из знанья
Вашей жизни о Тьме Неземной.

Вдруг представьте, что Бог развернётся
На всё небо и скажет Вам: «Я».
Вы пошутите: «нам не поётся».
Бог исчезнет. И снова свет дня.

Он—Иллюзия Всех Представлений,
Всех Писаний И Вед, И Стихов,
И Всех Песен. Поэтому мнений
Быть не может по поводу снов.

Есть во всём колорита природа,
Умалится к животным она
И к растеньям. И всё же порода,
Вдруг не станет чрезмерно видна.

Вас, возможно, пугает вид сверху
На толпу, где есть тоже вожак,
Иль кудесник. Поэтому стерху
Лучше в тундре не чувствовать так.

Есть несчастные толпы смятённых,
Есть возможность и легам пастись,
И порокам. В чертах вознесённых
Вездесущему вряд ли не найтись.

О, хватайте цитаты из древних,
Создавайте упорный весь вид
Иерархий. И в сексе, и в бреднях
Согласуйтесь со стилем хламид.

Про вину. Это тоже заслонка,
Чтоб творить то, что требует взгляд.
Потому и зудит перепонка
У желающих. Все станем в ряд.

Всё не то. Но всё в норме. Как повесть.
Вдруг: «Я видел, на месте как был
Всеблагой».—Див подскажет! А совесть
Погибающий лишь сохранил.

«В основном -то догадки, их много».—
Так Фигура Без Мысли гласит!
Ох, Фигура Без Мысли, как долго
Вся галактика в мрак поспешит?

«Даже тон расширяется.—Скажет.—
Пораженье—индийский приём»!
Но, однако, никто не обяжет
Оказаться в безмерном пустом.

На семи же ветрах не проходит.
Пустотело приблизится Стон.
Пустотелая Внятность, уходит
Даже Вашей Тоски Эталон.
2005

НАЙТИ СЛОВА

Есть только музыка Души, - все понимают.
Души Вселенской и Космической, Простой,
И Безгранично Очень Сложной. Не вверяют,
Когда она будто прибудет на постой.

Её так вдруг без исключенья выражают
Народы многие в преданиях своих.
Но никогда эти народы не узнают
Её безумств очень напрасно-озорных.

А так достаточно. Мир будет продолжаться
Даже и в сложности глобальной простоты,
И вроде сможет навсегда он потеряться—
Вне разных там температур и высоты.

«Найти слова».—Это Исток повелевает,
Но незаметно каждой ищущей душе,
Да и не ищущей, когда она желает
Лишь бы покоиться, где пристальность уже!

Физиология, параметры, размеры—
Они ль заложены для стиля чистоты,
Пусть даже это и в ущербности? Барьеры—
Это терзанья в умалении черты.

Помимо стОроны. Напрасны утвержденья.
И только крайности—для сжатия ума.
Но эти стороны важны для растяженья
И достиженья умозрительного дна.
2005

НЕТ ИСКЛЮЧЕНИЯ
(ОДА)

«Конкурс вреда».—Словно Всевышний изрекает!
А если конкурс сей не может вовсе быть?
Но миллионами страданий всех вещает
предвестник бурь, когда бы лучше не сулить.

Давайте сбросим всё на ужас завершенья.
А промежуточное вовсе ни к чему.
Только задумка под вопросом. Но томленья
Желает ночь уже совсем не потому.

«Прозрачный мир».—Это Бог скажет об искусстве!
«Но я его сейчас надену», - Роза мнит
О бриллианте. И «Титаник» будет в чувстве
Ради восхода ярких судеб и орбит.

«Ушёл, чтоб вовсе потерять».—Продолжит Сущий!
Его ход мысли невозможно уловить.
Что Ему нужно потерять? Вот был Ведущий
Всех по планетам, чтобы истинно зажить.

«Работай цвет».—Его совет для живописца!
А вдруг совет из биллионных эпопей?
Блоха припомнит невзначай сюрреалиста,
Бюджетных средств когда не хватит для очей.

«Нет исключения».—Всевышний изрекает!
Повесть немеркнущая вечно расцветёт,
Повесть Ромео и Джульетты. Только тает
То исключение, которое поёт.

«Система—лошадь».—Отрешённо извещает
Высокий В Чувстве! Это чист наружный свет.
«Я Весь сцепился».—Он опять приоткрывает!
И тел уж словно бы во времени и нет.

«Как на ладони, узкий круг».—Бог сообщает!
«Вот на планетах хорошо».—Пообещал
Он это чающим! А кто во тьме витает,
Тот, безусловно, покаяньем обладал.

Бог: «Выхожу Я в мир детей молочный».—Скажет
Опять Господь! И о Сличенко вспоминал.
А делать веды—предпосылка. Не обяжет
Каждый немыслимое, если потерял.

Гнёзда для Духа создаются на планете.
И ждёт корона Богу верного Царя
Для Монархической России. И в привете
Для всех народов пробуждается заря.

Источник мрака для явления сиянья
Себя до бездны абсолютной углубил
И для кромешного сияний угасанья,
Для растворения немыслимых светил.

Не донесёт Хозяин Мысли безысходность,
Она случайно в разум эха не войдёт.
Но только будет повсеместной плодородность,
Что необычные явленья принесёт.

«Мозг активировался».—Сущий изрекает,
На мозг Свой вещий однозначно указав,
Но в невещественном значении! И тает
В ромашках прошлое, себя же исчерпав.

Проклятья древности, когда угомонитесь?
«За Миром всё».—Пренепорочный известил!
Значит вы Миром, о, глубины, окрылитесь
Для странно-чувственной опоры, чтобы жил.

«Мне все далёки».—Молвил Бог из убыванья!
Ритмов пути словно сверкали на снегу,
Но не возмездием. И длились содроганья.
Их взгляд последний—Безграничных к Очагу.

И только бум. Ну, а каким же мозг предстанет?
Пульс спросит: «Граждане востока, вам помочь?» -
Пульс Необъятности Вселенной! Не дотянет,
Мозг даже будущих существ, когда невмочь.

Есть даже Памятник Страны Отсутствий Мненья
Как Продолжения. Там Образ—Сень Без Дней
И зрак—беззрачный, и без счёта водворенье.
И нет миров там, как не слыло и огней.

«Я текст забыл».—Господь Верховный признаётся!
«Дома Титаник позитивный».—Он сказал!
На чьей-то юности солдат вдруг обретётся
То сострадание, которое из скал.

В какой-то мнимой безконечности вселенных
Нужна энергия различности миров.
И посему-то пусть пребудут ради тленных
Укромных вымыслов предания веков.

Даже «Трон-Сайт».—Так Бог о Сайте возвещает,
Который, может быть, появится ещё
В Духовной Сфере для Него! Но не бывает
Трон-Сайт духовный, если кто-то  возмущён.

«Всегда в Лицо».—Бог новый принцип утверждает
Об отношении всегда Лицом к лицу
И Великаном, и Обычным! И вверяет
Вселенной всей словно доверие Концу.

Активный фон уже несёт пульс всех вселенных,
Всех безконечных и пространственных пустот.
Секстиллионы состояний всех нетленных
Чрез растворение идут на поворот.

Активный слух даже несметных бездн возмездий
Воспринял где-то в отдаленьях Некий Стон.
И бездны слышали из гаснущих известий,
Что с Божьим Ликом соприсутствовал Эон.*

И словно даже с Убыванием Возможных,
С Невнятно-Чутким Средостением Эпох
И Угасаний. Словно в слухах тех тревожных
Бездны не слышат уязвления подвох.
2005

ЗА КОПЕЙКИ

     «Шар Земной—это выход в мозг».
     Господь

«Вот и тайны все».—Бог изрекает!
Он, конечно же, знает, раз мнит.
И ещё Он изрёк: «все страдают».
Ветерок по просторам сквозит.

Шар Земной забывает безпечно,
Что он—выход в Зиждителя мозг.
Нас волнует порой быстротечно
Восприятий изысканный лоск.

«Миллиарды. Все слышат».—Вещает
Вездесущий о мысленных мглах
Каждой робкой душе! Не бывает,
Чтобы маяться солью впотьмах.

Дождь массивный стремительно хлещет.
Просто память ушла, её нет
У дождя. И никто не клевещет
На кулон, покрывающий бред.

«Ах, Себя Я так чувствую плохо».—
Бог Отец всех народов гласит,
Всех вселенных! Однако, с подвохом
Будут видеться сонмы орбит.

В чём подвох? Из созвездья другого
В той же нашей галактике взгляд
Будет знать постиженье иного
Строя комноса, радужный ряд.

Ох, они здесь действительно жили—
Эти взгляды различных миров
Даже в нашей галактике. Мили
Улетали на сваях из снов.

Скажет: «только на домиках этих», -
Вдруг мужчина один говорит
О картине, которую встретил
У свободных художников. Мнит.

А товар этот—самый дешёвый,
Но заметил его Мир Иной.
И картину возьмёт безтолковый
человек… за копейки… домой.
2005

ТАЛАНТ ОТДЕЛЬНО

И «Не написано Нам в сейф».—Бог изрекает!
«Я не лишился ничего и не хочу
Даже иметь».—Он о неведомом вещает!
Всё на светУ. И свету темы по плечу.

«Талант отдельно».—Вездесущий повествует
Вроде по-поводу Гогена! Пусть же так.
Вроде отдельно от того, что адресует,
Что изнутри даже живёт, как некий знак.

Измена творчеству—обычное явленье
Ввиду отсутствия сознания причин.
Но силы есть, чтоб обозначить сокрушенье,
Чтобы понять словно стеснение долин.

В упор не метить, коль с отсутствием проблемы
Есть и сопутствие для прихоти забав.
Так: «Мы венчались на Культуре».—Из Дилеммы
Сказали б Боги, вездесущность исчерпав!

Коль денег нет, тогда трясите словно кости.
Вот соглашение о том, что в глубине.
Всё ж код—условный. Но заколочку не бросьте.
Галлюцинации—иллюзиям во вне.

«Никто не хочет отвечать перед Творящим».—
Поведал Дух! Уже и связей не понять.
А обольщение зовёт словно бы вящим
Венцом отсутствия, чтоб милям убывать.

Краски Гогена—это тонкость состояний,
Даже истошность сочетания фактур.
Но ряд каких-то неземных формирований
Даже Джоконду превозносит из структур.
2005

ВИД РЫНКА
(ОДА)

Один товар и даже в сексе назначенье.
Один исток непредсказуемых начал.
Одно без грёз в той глубине совокупленье.
Один неявленный во времени финал.

Одна легенда поручений адекватных.
И звёзды—роды; вот ребёночка и ждут.
Свет муравьинки нужен Крайним. А приятных
Ждут одинокие присутствий и минут.

Конечно, больше ничего уже не значит.
Мысленный голод уязвимое связал.
«Догородите», - скажет чутким. И судачит
Даже ход рыжиком о том, чего не знал.

«Резка по чём?» - Так спросит будто даже Время!
Пыльца российского искусства повернёт.
Одно невнятное для пристальности бремя.
Одно стенание Неведомых Пустот.

Убийство слов—возможно ль действие такое?
Предельный мир только протянется в тупик
Из-за ущербности. Нелепое шальное
Лишь нагнетается присутствием улик.

«Мне надо только бы поверить».—Дух предложит!
Это иллюзия, Он будет вне забот.
Мы убеждаем себя в трансе, и умножит
Активный умысел потуги из частот.

«Я Не Ракета».—Скажет Сущий! Это имя
Чрез отрицание того, что внятно нам.
Он—Отрицание, когда тщета остынет,
Когда пустое водворится по местам.

Но Он—Пустое. Будем мыслить безконечно,
До Безконечного Безмыслия В Тщете,
Ради смиренья в показухе. Быстротечно
Только бы веткам не теряться в маете.

От Них: «Мы—Ноль».—Так Боги кротко изрекают!
А Ноль Есть Сфера Иль Окружность Без Углов,
А Угол—это Единица, - извещают
В стиле руническом и цифры из основ.

И так получится, что Боги—Безконечность.
Ноль—Предпосылка Очертания Извне.
Это мысль пращуров ушла в чистосердечность.
И вне материи есть транс, что в глубине.

Из стёкол времени продлятся состоянья
Утрат забвения с цветами у сурьмы.
Обычай трепета придёт из угасанья
Для тех цветов, где существуют и умы.

Обычай трепета. Возможность поглощений.
Даже пунктиром смётан план для неких трав.
Мусаши прав, что вроде нету подозрений
И нет пунктиров для бездействия, где нрав.

Закрыто время. Неожиданная повесть.
Оно закрыто подорожником во мгле,
Оно закрыто тем, что даже словно новость
Пожары страсти не диктует на золе.

Ох, ну, и помпа. Это что? Весьма предметность.
И безусловность нисхождения стези,
И поглощения в неявную инертность,
Когда инертность почивает на мази.

Есть покорение пустыням равновесий.
Кому-то в женщине возможность есть лежать,
Кому-то даже выходить из соответствий,
Кому-то есть возможность прочно постоять.

В хрустальной вазе состояния рассвета,
Невест хрустальных отражения в реке,
Условный плеск, да и возмездие привета,
Сложенье мира, если это налегке.

Огонь потух, сложенье мира водворилось.
А где-то скажут и о бочках невзначай.
Пунктиром трения сложенье завершилось.
Зачем же суть тогда? Совсем не примечай.

Пустынна мысль и безысходностью томится,
И Гулливера непонятным озорством.
О, Лола, пусть в стыдливость драмы водворится
Даже вся выемка заботы с ремеслом.

Возможность мыслить состояньем безграничных
Присуща общим воплощениям стихий,
Они клокочут в углублениях привычных.
О, Лола, кто же избежит перипетий?

Реальность стало невозможно обозначить
Без фотографии, без тщетной глубины.
О, Лола, можно ль очертаньем озадачить
Даже заботу преждевременной вины?

Это всё локти. Всюду принцип безупречный.
А кто познает всё стесненье суеты,
Орешка первого исток чистосердечный,
Когда под листиками смотрит он в кусты?

Сущий: «Как Деву знать, Мой Странный?» - Вопрошает
Господь у Духа! Трансцендентно бытие.
Пускай, ондатры, перед вами воспаряет
Всё, что так склонно даже к странной литие.

Но нет заклятий, есть одни предубежденья.
Кто скажет только «это—да, а это—нет»?
Тогда вас точно поглотят свои сомненья.
Только цель русская понятна—будет свет.

В унылой прихоти бездействия возможных
Причин и следствий разве нужно поглощать
И убывать словно из мнений непреложных?
Все ли кончины разом будут ли стенать?

Как же, гнев праведный, тебе угомониться?
И когда был подобострастья начат всхлип
И от каких ещё корней? Так воплотиться
Даже не мыслится вне трений, если влип.

Ох, корни, корни, промежутки расстояний
И превосходство принадлежности ко всем
Пусть и в безграмотности. Ярость предсказаний,
А после ярость утверждения всех схем.

А, впрочем, будет и неплохо опираться
На схемы всяких неуютных сверхпричин.
Со всей активностью прорвутся воплощаться
Потомки в неких ярких шествиях равнин.

Господь: «Всё будет одуванчиком».—Признался
Тот, Кто За Гранями Разумного Ничто!
(Из безконечности имён)! Но вдруг зазнался
Тот одуванчик, сознавая, что Не То.

Вот птицы ткачики уселись так удобно
Вдруг на жирафах благодарных и густых,
Перхоть едят да и клещей, - это съедобно.
И даже звука нет в наитиях земных.

«Жизнь на планете—это стыдно».—Извещает
Невыразимый В Продолженьях Демиург!
Но почему ж, когда и имя открывает
Даже и городу названье Петербург?!

«Земля—пособие».—Господь так изрекает!
А не земля ли—все продления из снов?
Имея вес, их словно нечто продолжает,
Словно земле так не хватало чудаков.

В дешёвом имени истоки расцветают,
В дешёвом имени Слиянья С Пустотой.
Огни безсмертия бездонности вверяют
Страсть, одержимую забвенья маетой.

«Ожёг ещё».—Бог предлагает Атлантиду,
Из настоящего чтоб в прошлое войти!
Мы примеряем безупречную хламиду
И всё возносимся на внемлющем пути.

На пятом времени… Загадочно звучанье.
Только откроется неласковый обман.
И вот бежит на пятом времени стенанье,
Сок из земли бежит в изнеженный тюльпан.

Смеётся рынок над поэзией проталин
И превозносит то, что выгодно ему.
Докучлив выпад, что вневременным ужален.
Уж всё идёт. Даже по сумме. В кутерьму.

Даже на плоскости их много—всё ботинки.
Это так нужно, чтоб всем было хорошо.
А кто-то в роботе идёт. Вот и поминки.
А вот и чей-то даже признанный большой.

«Так Мы писали».—Признаются вроде Боги!
Но сколько тем в тщету забвения ушло.
Остались вещи, словно даже недотроги,
Но хорошо, что к ним сегодня привело.

А завтра что? А завтра вовсе всё другое.
Другие вещи только вовсе не назвать.
Сущность стола непознаваема. Златое
В родной природе можно только постигать.

И чрез родимую природу только можно
Познать другую, чтобы стала та родной,
Чрез углубление в родную. Непреложно
Она возносится тогда и над собой.

И первым взглядом вышло хмуро обвиненье.
О, ты весьма предположительный поэт.
И первым будто рисковало самомненье.
Зачем над всем словно возносится и свет?

«Триумфализм найдём».—Так Боги возвещают!
Коловращение запросами, Нева,
Давай скорее. Но Неву не понимают.
В конце концов идёт Учёный, как молва.

«Это сады уже подходят».—Боги молвят!
Не взвесят ритма Отрешённые Тома
(С буквы большой, если хотите). Но уходят
С лица земли даже глобальные дома.
2005

О, ВДРУГ

О, вдруг появятся в недвижном утвержденья
Светом хрустальным именации зари
И окунётся невозможность в сокрушенья,
Чтоб полиглот проговорил Вам: «не смотри».

В высоком времени глобальных измерений,
Где рой вселенных чистоты не обретёт, -
Там собирается рой мысленных парений
И небо умное там разум не найдёт.

Там рой вселенных убегает от блаженства
Сознанья искренности пристальных умов.
И даже солнца там бегут от совершенства
Более мощные настолько, что нет слов.

Но тормозят пред строем внутренним вселенных
Обилья мощные непознанных витков.
И в русла входят пожеланья откровенных
Взаимодействий не проснувшихся веков.

Но не вместить эпохи в мыслимых пространствах,
Не нарядить пространства в ритмов пестроту.
Так рынок издревле восходит в постоянствах.
Выпь отпустили англичане в маету.

«В последнем времени не буду».—Скажет Сущий,
Но ничего не отрицая! Мысль—замок.
Но власть во времени—неведомый бегущий,
Чтоб из неё мы извлекали тщетный прок.

Пусть всё в конце, в пустынной неге завершенья,
Но не в сознании ущербности забот.
В наброске будут почитаться и знаменья,
Не почитаться, уходить за поворот.

О, преждевременный поэт, культурный мальчик
С большой претензией проталин в пустырях,
Не постесняйся и согни ты свой же пальчик,
Тогда не будешь неожиданным впотьмах.

Но не представить всех священных оборотов,
К ним можно только подбираться наугад
И остановки не представить. Из банкротов
Всё-таки снова на тропинки будет взгляд.

И три лекарства. Важность качества наброска.
Загадка в том, что безысходность не изгнать.
И словно тень подобострастия неброска,
Чтоб со стихами поэтесс слегка витать.

Открытый Умысел Души Всей Бездны Мира—
Вот имя новое возмездьям сквозь не то.
«Он связал сечи».—Так глаголет из эфира
Душа Вселенной Духу Бездны ни про что!

Вот наступает Круглый День всех обобщений,
Пал вверх покой, предвозвещённый временам.
«Позор. Подсчитан».—Молвит нежно из стечений
Наш Дополнитель! И вид рынка предан нам.

В законах творчества Иной Предприниматель.
Где настроения полнО, там есть проход.
Принцип Троичности В Общении—Ваятель.
В Законе Трёх—эзотерический подход.

«Прими, как мизер».—Говорит о всех преданьях
Бог словно мыслящему вещих всех времён!
Бог Всех Народов, не найти Вас в очертаньях.
Аллах Безсмертия пусть будет вознесён.

В истоке быть пришло нахмуренным призваньям.
«Престижно мыслить не могу».—Промолвит Бог!
О, разве дождь пойдёт, когда только гаданьям
Так ведом некий предначертанный порог?
2005

НАПРОТИВ. СЧЁТ.

«Разводит солнца на дорогах».—О причинах
Действий Творящего Дух Божий говорит!
А Бог Неведомый молчит. В каких починах
Можно Лицо Его представить, коль не мнит?

«Бог не печален».—Вновь Дух Божий признаётся!
«Мы посмотрели».—Произносит от Богов!
Но ты не веришь, о, глашатай, что поётся
Нечто сверхчувственное прихотью основ.

Что ж, «я комар», - ты чутко скажешь, созерцатель,
Взглянув на тело, примечая комара,
Ибо в тот миг твоё внимание—ваятель
Повадок прытких насекомого, - игра.

Максимализма доза разве ли предстанет?
«Пересмотрели разгар времени».—Гласят
Вдруг Невесомые! Предвестие дотянет.
«Напротив. Счёт».—Зачем-то Боги говорят!
2005

НА СКОСЕ ЛЕТ ИРЛАНДИЮ СВЯЗАЛО

«На скосе лет Ирландию связало».—
Поведал Бог! А телик—о своём.
И все бегут. Но только запоздало
Вдруг не уходит тот, кто не при чём.

«Из-за чего? Ответить Я не в силах».—
Так Сам Всевышний вяло указал!
Давайте ж вдруг терзать себя в унылых
И представленьях. Кто не опоздал?
2005

КОГДА БЫК ПО ПОДОБИЮ ЦЕЛ

Нет того, что по образу жило,
По подобию мысли Творца.
Апофаза* есть высшее. Мило
То, что нет состоянья лица

Мнимой связи. Но есть удаленья
Ввиду сжатых вибраций и тел,
Чтоб иллюзия сняла томленья,
Когда бык по подобию цел.
2005
     *Апофаза—мышление через отрицание.

ЭТО ОТРОК ТОЛЬКО БРОДИТ

«Я Человек, друзей Который не находит».—
Так о Себе сказал Вневременный Господь!
«А где мой папа?» - Это отрок только бродит—
Царевич Дмитрий, уж такая его плоть.
2005

ДРОВИШКИ, ГОРИТЕ

По чём «да»? Миллион. Не запретно.
Не запретно и думать навзрыд.
Не бывало. Но было заметно,
Что терялись потуги хламид.

Свет нетварный, закрытый печатью
Состояний ремёсел живых,
Ты стремишься безумно к зачатью
Новых чаяний неких седых.

Есть покой абсолютный. Хотите?
Вот Покой Абсолютный Имён
Для Аллаха. Дровишки, горите,
А потом и золы будет звон.

«Вместо Персии, вместо Гаваны
Будут голуби».—Бог говорит!
Но не значит, что крах идёт в станы,
Просто Бога раздумье глядит.

«Як, пошли».—Почему-то прикажет!
И уже в безконечность идут
Вместе с Яком. Ничто Их не свяжет,
Ради слов возвышенье найдут.

Органист, вот характер ведётся
Вездесущего. Ты выявляй
Его в звуках. Тогда обретётся
Каждым дышащим. Не заставляй.
2005

НИКТО НЕ ПЁР

Бог: «Густые потомки, никто ведь
И не пёр».—Он опять говорит!
«Под навес».—Он так хочет готовить
То авто, коим так дорожит!

«По последней черте наносили:
Это грубо».—Гласят Божества!
Ибо разве искать не сулили
Вы когда-нибудь вдруг рукава?

«В Гималаи».—Господь повествует,
Что идёт в Гималаи умом,
Плотью сущности! Снизу тоскует,
Наверху вовсе всё нипочём.

Ему нравятся ваши призванья,
Все поэты цветущей земли,
Поэтессы, художники. Знанья
Все философы вам берегли.
2005

В ТОМ, ЧТО ВСЕГДА УСКОЛЬЗАЕТ

«Где порно?» - Господь вопрошает!
В неведомом русле над тьмой
И в том, что всегда ускользает,
Чтоб всё ж не предстать за тщетой.

«Микула придёт к погребенью».—
Бог в Духе Пророчеств гласит!
Микула предастся ли тленью?
Об этом Всевышний молчит.
2005

ЦВЕТОЧКИ И ПОДСОЗНАНИЕ

Бог: «Ухо, не встать».—Изрекает
Он зная, что гул вдруг пошлёт
ХаОс подсознания. Чает
И то подсознанье, что ждёт.

Дух: «Вот как: цветочки, приветик!» -
Сам Брахма цветочкам сказал!
А в этом является светик
Цветочков, их каждый искал.
2005

«Я ДУРАК… ПУСТЬ НЕ ПОЛНЫЙ»

«я дурной» - похитители».—Скажет
Всемогущий о чьих-то штрихах.
Но уж «Новый По Духу».—Он вяжет
Вдруг так имя Своё в письменах.

«я дурной» есть из знаков строенье,
из количества звуков и букв.
И они – похитители. Мненье—
вроде некой абстрактности стук.

И, однако, мы в разных преданьях
можем встретить как вдруг «я дурной»
скажет добрый джентльмен. И в признаньях
мы почуем вопрос «кто такой?»

«Нет битья».—Всемогущий подскажет!
Уж, ей Богу, условны все тьмы.
Но Вам сердце совсем не прикажет
Со словами бросаться в умы.

«я дурной» в знаки пунктов направить
Предпочли. Непонятно о чём.
«Тихо-тихо».—Сказали! Лукавить
Разве можно совсем горячо?

А с подарком немножко смешнее.
Рядом птички строенье плетут.
«Не давать на носу».—Так вернее
От Предвечного, если найдут!

«Наши дети, вот есть и Судья ли?
И Суда ль растворенье иметь?» -
Скажет Бог, да и спросит! Не ждали,
Что возможно в Душе постареть.

В груше пять. И «дурак» - из пяти же.
Но «сгорим на том свете» чья блажь?
Только груша упала так ниже
Вдруг на солнышке, - вот репортаж.
2005

ВПЕРЕДИ ИСПИСАННОЙ КРИНЫ ЗЕРКАЛЬНЫЙ

Впереди Всей Исписанной Крины
Дух Зеркальный—Он скромно вошёл
В Те Покои, не зная кручины,
И в Зеркальности взял ореол.

Это—Скромный Покой Под Покровом,—
Именацией Он так глядит
На Ту Крины Зеркальность. И в Новом
Словно Ракурсе сущее зрит.

Он—Исписанный Тьмою Фантазий,—
Это Тот, О Ком Не Говорят.
Он появится Тенью Во Фразе,
Чтобы Свет проявить во стократ.

Есть Он—Сущий Влияния Крины
И Зеркальный Как Самая Суть.
А потом отразятся овины
В Той Зеркальности Крины, где Путь.

Впереди Всей Исписанной Крины
Дух Зеркальный—Он выше миров
С Дивно-Белою Криной. Картины
Вряд ли выскажут то, что из слов.

Пусть как весь ореол Первобога,
Так и Крина сияет Зарёй.
А в Зеркальности Крины—Дорога,
Всё ведущая в Вечный Покой.
2007

ЧТО-ТО УМИРАЕТ

Такое чистое сиянье полнолунья,
Что в себя хочется вобрать эту луну.
И случай этот очень редкий. А шалунья
Вовсе не чувствует безмерную страну.

Даже дыхание деревьев над водою
Об этом тоже сокровенно говорит,
Шалунья будто насыщается и тьмою,
Словно лишь тьмою почему-то дорожит.

Пожалуй, даже оболочка выявляет
Некий неявный интервал, где крепдешин
Чисто-мистический иллюзию внедряет
В провал и лунного мерцания седин.

Но что-то вовсе отвлечённо умирает, -
Это шалуньи непонятность темноты.
И темнота та отвлечённо исчезает
Вдруг с крепдешином иллюзорной высоты.
2005

ПОТЕРЯ—ТОН

Нет поражения, но только иллюзорность
Вдруг цепенеет иногда в наитьях снов.
Ну, а событий не почувствовать просторность,
Как не почувствовать напрасных лепестков.

Только лишь сетками обвит исток отсутствий.
«Нашёл на кАбеле».—Бог скажет ни о чём!
И только в некой невозможности присутствий
Отрада прихоти деревьев строит дом.

Потеря—тон. Но ведь ничто уже не скажет
«Премного да», когда не ёкало в сердцах
Словно невнятное предчувствие, что свяжет
Даже три ниточки в нечувствующий прах.
2005

ВЕСЬ НА ХОДУ

Предпочесть можно: Бог есть Влеченье.
И изречь можно: Бог есть Исход.
Он ведь—Весь На Ходу. А томленье—
Это некой тщеты недород.

«Мой Грызун».—Духа Бог именует!
Дух грызёт, где Ему привелось.
Так: «У Нас все вы лЮбите».—Чует
Духов каждая, в коей нашлось!
2005

СОЛНЦЕ ВСЕМ НАМ ГОВОРИТ

«Вы же первые люди Земли сей».—
Даже Солнце всем нам говорит!
Чрез столетия с норкою лисьей
Изначально мы шли. Кто ж не мнит?!

А Мидгард арестован не будет,
Никогда это быть не могло.
Есть одно—сокрушаться о чуде,
Чтобы рожь баснословно вело.

«Я так просто Себя потерял бы.
Имитировал Землю бы Я».—
Бог сказал! Пусть диктуют ухабы
Тоже в свете возможность житья.
2005

ПЕРВЫЕ И ДАЖЕ НЕ ЦВЕТЫ

     Вселенную в себя вмещает сердце.
     Но это лишь ничтожнейшая часть
     Его необозримого пространства.
          В. Сидоров

Бог говорил про очень странные явленья,
Что это «Первые—и даже не цветы».—
Ради лишь внутреннего в теме продолженья
О всей возможности не взвесить высоты!

Есть литый складень. Вроде створки сочетаем.
Дух: «Если плЕти Я надену на Себя?».—
Так спросит Бог Воображаемый! Но таем,
Словно лишь нечто отвлечённое губя.

И у Отсутствий Пустоты промолвил Сущий
Весьма престранное: «начала не хочу».—
Чрез умалённое значение! Бегущий
Морок тогда где-то не чувствует свечу.

Есть безучастье. Только сердце вдруг вмещает
Всё Мироздание покорное в себе,
Боготворит необозримость, не теряет.
Но даже это где-то вроде в стороне.

Сказали: «Мы на приглашение предстанем».—
Планете нашей это Боги говорят!
А мы же, люди, в сотах мёд Им предоставим,
Вовсе не думая о вымыслах наград.
2005

НО КОГДА-ТО И СВЕТ ОСТЫВАЕТ

«А что Мне до того?» - Вопрошает
Бог! Но кто же познает о чём?!
Всё ж о Шишкине Он вспоминает,
Чтобы Шишкина чуять плечом.

Вспышки гамма-лучей чёрных высей—
Направлений великих не мнят
И рождений из света. Из чисел
Мир не терпит напрасных утрат.

Но когда-то и свет остывает,
Превращаясь в частицы веществ,
А затем и в планеты. Он знает,
Остывая, о драме существ.

Ну, а братья из племени Майя
Превращались и в Солнце, Луну,
Символически тоже. Нет края,
Где не ждут изнутри тишину.

Кимоно для японки—отрада.
Но когда черепахам легко,
Тогда лёгкость, конечно, награда,
Чтобы чувствовать им высоко.

«В Небе Рыб Мы решаем светА лишь».—
Боги в Дэвах Славянских гласят!
Протяжение, ты не представишь,
Как красивы они без утрат.
2005

ВРЕМЕННО

Может быть, тексты—обнажённые признанья.
Тоннель в пространстве чутко время рассечёт,
Будто его опережая. А призванья
После немыслимая скорость обретёт.

Пороги света исчезают в промедленьях.
А это временность—сопутствие корней.
Вовсе надежды обрываются в томленьях,
Словно не чувствуя влияния теней.

Возможно, годы все таятся в исключеньях;
Возможно, только в странном мнении забот.
Даже пыль звёздная витает в постиженьях.
«Уже ли временно?» - В раздумьях Дон Кихот.
2005

НЕТ НИЧЕГО РАЗДЕЛЯЮЩЕГО

     «Между Первоединым и Духом нет ничего
разделяющего, точно так же, как нет ничего
разделяющего между Духом и Душой».
     Плотин

Бог: «Всё за тенью в займе».—Он вещает!
А мир за тенью в займе приуныл
Пред Необъятным Сонмом, словно знает,
Что так себя, возможно, умалил.

Дух: «Я продлиться вовсе не сумею».—
Корень Души—Всеведущий изрёк!
Пространство вряд ли выразит затею,
Не разделит ничто, когда уж впрок.

В густом потоке свадеб необъятных
Душа Свой Дух разумно утвердит.
Первоединый—с Духом. А Понятных
Друг Другу Их ничто не умалит.
2005

БОГИ БЕЗДНУ КУПИЛИ У ОКА

«Побеждать—только Я и умею.
Вы идите же с той стороны».—
Господь вымолвит нам! Как затею,
Все учёные ждут глубины.

Так: «У ока Мы бездну купили».—
Божества указали Себе!
И вот око рождает в те штили
Всю иллюзию—ту, что вовне.

Глас: «Народы летят».—От Даждьбога
Вдруг услышало время-подвох!
Но не нужно стенаний итога
И не нужен томительный вздох.
2005

И НЕТ НАПРАСНОЙ ЗАСКОРУЗЛОСТИ СТОРОН

Тень. Что же тень, когда покоится безбрежность?
Пожалуй, то, что не желает процветать,
Но процветает, выявляя характерность
И невесомого, чтоб чувства обогнать.

Их много—чувствований мнимого пространства
В пустынном смысле равновесий вне времён.
Однако нету даже цели постоянства
И нет напрасной заскорузлости  сторон.
2005

ВЕЛИЧИЮ ПУСТОШИ

     «Высшее небо—родная обитель, земля—небо, море—небо, и растения, и животные, и люди. Все сущности этого умопостигаемого мира суть как бы статуи».
     Плотин

«Выпусти свод».—Так Господь предлагает
Величию Пустоши вне неких схем
И вне осознания, словно бы знает
Последствия неких фатальных дилемм.

Великая Пустошь свой свод выпускает
В иллюзию зрения и в некий тын;
Но вне умозренья его не бывает,
А есть осознания чуткость причин.

Но, может быть, око сей свод и рождает,
Лишь око земное, явившись в уме.
Оно этот свод изнутри открывает,
Как некое даже сознанье во вне.

Так внутренним оком наш разум объемлет
И нечто другое, что свод не вместит.
А умные пустоши разум приемлет
И умное небо вне видов почтит.

Однако и виды есть сгустки вибраций;
И если войти в них умом изнутри,
Они предоставят момент вариаций,
И даже возможность виденья зари

Во внутренней сущности, тело минуя.
А так проникают энергий лучи
В то высшее небо, порядок почуяв.
И равнозначны стихий всех ключи.
2005

НИКОГДА НЕ ИГРАЙ

«Никогда не играй».—Предлагает
человеку Господь! Но молчит
человек, что неведом. Встречает
погашение то, что дрожит.

Только лужи. Откуда трактовка?
Есть ведь выход на скирды. Не в такт.
И, пожалуй, не та зарисовка.
Человеку тому не простят.
2005

В КОНЦЕ РЕФОРМА

«Нужно забыть вовсе об этом».—Возвещает
Бог, о кончине мирозданья чтоб забыть!
Где же летальность себя вдруг располагает,
Чтобы последнее изгнание вместить?

«Как Юмористы Мы на «Ты».—Между Собою
Только признАются Эфирные Цари!
Людей не мало, что равны перед землёю.
И выброс сильный—это норма. Посмотри.

«Мысли растут. Растут ли веды?» - Вопрошает
Вечнопрекрасный Род Веков! Как отвечать?
Растёт наука—значит веды. Не вмещает
Себя и рой всех философий, чтобы знать.

«И все—одно, и аудитории уместной».—
Сказал Аллах! «В конце реформа».—Изрекал!
То есть конец в некой возможности прелестной
Предстанет негою возвышенных зеркал.

В конце реформа—в умозрительном аспекте,
В неком безчувствии волнующего дна,
Когда в возможном словно транса лишь проекте
Исчезнет вовсе поглощения вина.
2005

ВОПРОСЫ ОТ БОГА

«Куда же утро, первый день? – Бог вопрошает! –
В каких же формах? Иль в начале, иль в конце?»
Вот утро к Марсу, день к Венере, ибо чает
Каждый о длительности суток налегке.

С благодарением. Но Вы «Не представляйте»
Сказали, чтоб нас вовсе всех освободить.
Закройте всех, а то уж скучно. Не читайте,
О, Дао, мыслей плодотворных, чтоб забыть.

Ведь первый век не возникал как завершенье.
А как в начале он возникнуть мог тогда,
Когда вселенную сторонний взгляд, как мненье,
Видел с отсутствием глобального стыда?

В начале форма, ибо «В» - уже есть форма.
Так, может, в ней знаменья сущие для вех?
Но солнц так много. Никакая даже норма
Не предоставит форму истинных утех.
2005

ЛЕГКО НЕ РОДИТЬСЯ

Легко не родиться, не грезить,
Не помнить, что дни отойдут.
Легко не любить и не взвесить,
Деталей не знать, если ждут.

Легко одиночество вспомнить,
Не трудно понять почему.
Легко вознестись, не наполнить,
Не быть никогда одному.

Вот с дамой высокий. Печально.
Но вряд ли продлится тоска,
Когда бытие погребально,
Когда подоплёка легка.

Легко не родиться, не встретить,
Легко не родиться, не жить
И даже любви не заметить,
Ничем даже не дорожить.

Есть код погребённого мненья
И гулкая быль пустоты,
И даже закон погребенья,
Совсем чтоб не взвесить черты.

Души наслаждаясь питаньем,
Вселенная входит в покой
Извечности. Трепетным знаньем
Себя ощутит над Собой.
2005

ПОНЯТИЕ ВСЕЕДИНСТВА

     «Итак, начало по необходимости должно быть либо одним, либо не одним, иначе говоря, многим; и если одним—то либо неподвижным, либо движущимся; и если неподвижным—то либо безконечным, либо конечным (не о физическом элементе, а об онтически сущем). Одно начало (и причём ни конечное, ни безконечное, ни движущееся, ни неподвижное) или всеединство…»
     Симпликий

Одним ли предстанет начало
Иль многим? Недвижно ль оно
Или движимо? Предстало
Лишь то, что в конечности шло.

Онтически сущее метит
Уж пусть безконечность изъять
И даже конечное. Встретит
Его всеединство опять.

Уже ль всеединство отринет
Возможность понятий собой?
Тогда неподвижность покинет
И зрение странной тропой.

Понятия вдруг отрицая,
Проснутся в Едином умы,
Его в форму не облекая,
Не зная своё даже «мы».

А за безконечностью будет
Сквозить безконечность опять,
Когда поглощенье забудет
Себя невзначай исчерпать.

Но нет безконечности тоже.
Уже ль всеединство одно?
Ничто уже больше не гложет
Последнее, что решено.

Но вот всеединство—за гранью
И ведения о себе.
Поэтому ласковой ранью
Вверяется тоже тропе.
2007

ВДРУГ ВСЕ ЛЮДИ—НАРОД ВСЕХ СВЕТИЛ?

«У Меня ещё новые факты».—
Так Вселенская скажет Душа!
Но к чему отвлечённые такты,
Когда нужно писать чуть дыша.

«В равновесии Дао».—Поведал
В отношении к всем именам
Демиург! Только кто же изведал,
Когда нету дорог временам?

«Что народ написал?» - Вопрошает
У эпохи Всевышний! Тогда
Пусть эпоха ответит. Но чает
И народ всех светил навсегда.
2005

РАССМАТРИВАЯ ФОТОГРАФИЮ

Вблизи мостков сухая тросточка упала
И листья жёлтые в зелёную траву,
А волны с тенью оглянулись. Не стонала
Тропа из времени в безвидную страну.

Тропа из бренности всего, что существует,
Что обозначилось во времени чертой.
И волны плещутся, и пеною тоскует
Кайма у берега. Песочек под водой.

Вода подёрнута и светлым серебристым,
И голубым, тонким мерцанием из вод.
Мостки ветшают, изнывают. Только чистым
Вовсе покажется сомненье про исход.
2005

ЛИНИЯ ЛИ РОСИНКИ?

Дух: «Первый Мозг».—Так о Себе провозглашает
Даже Всеведущий Господь! Это из Сил.
А мысль Его словно по Кругу воспаряет,
Который Он словно избыточно хранил.

Есть Орбитальная повыше представлений—
Круг тонко замкнутый за сферой высоты.
И он выходит из приятия томлений
Счастливой бездной, рассекая и версты.

Столпотворение—покорность ощущенья.
Смешили риски радикально пустоту.
И только линии, и только удаленья
Для средостения являли простоту.

Осталась линия немеркнущих воздействий
И ничего уже совсем не приведёт.
Одна лишь линия. Из трепетных приветствий
Росинка всё же что-то странно извлечёт.
2005

ДЛЯ ВОСХОЖДЕНИЯ СКВОЗЬ ТОНКОЕ СУЩЕСТВ

     «Эмпедокл и стоики полагают, что зима происходит от того, что в борьбе между холодным воздухом и горячим огнём побеждает благодаря сгущению воздух и силой прорывается в верхнюю область, а лето—когда побеждает огонь и силой прорывается в нижнюю область».
     Мнения философов

     «На протяжении года Земля по-разному поворачивается к Солнцу, что является причиной изменения продолжительности дня и постоянной смены времён года».
     Из энциклопедии

Бог: «Без начала как-то скучно».—Он вещает—
Дух Трансцендентный! Только разве это так?
Он: «Я дробиться не хочу».—Вновь отвечает!
Тогда пусть Он не предоставит даже знак.

Боги: «В Град Зимний Нас дороги проводили».—
Так Отвлечённые Мышленья говорят!
Зима и лето свои грады ли сулили,
Или покорностью вдруг вышли из утрат?

«Все точки зрения».—Бог мнить предпочитает!
Есть безначальность и начало из всего,
Есть возрожденье, воскресение. Не знает
Сей мир, являя и дробленье оттого.

Начало летнего огня ли—состоянье,
Что в область нижнюю для лета пролетит?
Иль для зимы воздух сгустился в расставанье
И вверх проходит чрез огонь, и зиму чтит?

И пусть начало есть времён чередованье
В их совокупности, в сгущении веществ.
Строенье неких чутких замыслов—вот знанье
Для восхождения сквозь тонкое существ.

Начало вышло из дробления сознанья
И всеединством оно вдруг пренебрегло.
Земля по-разному для солнечного знанья
Себя ему же преподносит, чтоб всё шло.

Вроде построиться энергии покорно
Решили так, чтобы Град Зимний был Богам.
И это есть начало их, где им просторно—
Всем тем энергиям, где Бог шёл к временам.
2007

РУХНУЛИ ВСЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

Вспять рухнули все перспективы.
А ваза стоит без цветов,
С ней лёгкие блики красивы,
С ней женственность линий и слов.

Мытарств непонятная вялость
Преследует даже покой.
Однако, минует усталость,
Поведают стёкла порой.

«Вспять рухнули все перспективы».—
Поведал Господь невзначай!
А в тех перспективах мотивы
Погасли как плеск через край.
2005

СКВОЗЬ «НЕ ТЫ»

«Согласен. Указки не любим».—
Так скажет Неведомый Бог!
Однако мы что-то полюбим
Весьма, словно свой же залог.

Немножко про секс и про порно.
Ах, примесь ли нечто стеснит?
Кому-то и в сексе просторно,
Когда лучезарность дрожит.

«Все страны, привет».—Произносит
Господь, обращаясь ко всем?
Все стали здоровыми. Просит
Покой тонкой гаммы вне тем.

«Из Нас надо петь же Кому-то».—
Промолвят Бутончики Чты*—
Те Боги Любви! Почему-то
Нельзя не сказать сквозь «не ты».
2005
     *Чта—Сфера Почитания.

МЕСТОИМЕНИЕ

     «Местоимение—самое трудное».
     Господь

Ты с собственным «я» разбираться всё хочешь.
Как быть с ним не знаешь порой.
Напрасно об этом ты всё же хлопочешь,
Предвидя ущербный покой.

Вот бедные бодрствуют, мёрзнут больные.
А ты разбираешься с «я».
Но нет растворения, если живые
Не ждут полноты бытия.

Поставьте вверху своё «я», или ниже.
Пусть авторитет—Вам предлог.
Но вдруг оторвитесь от «я». Как-то ближе
Придётся упасть в свой залог.
2005

НЕ ДОИСКАТЬСЯ ОКОНЧАТЕЛЬНЫХ УТЕХ

     «И сознание вечно бьётся в тенетах».
     Чжуан-Цзы

Пусть плод сознанья—невесомые признанья. 
Но трансформацию Причины донести
Разве возможно в тему стати состраданья,
Чтоб ненавязчиво неведенье спасти?

Вроде бы плод и созерцания возможен,
Если на вкус весьма окажется земным,
Как ананас. А трансформации путь сложен
До ананаса с неким соком золотым.

Реальность—это некий плод ввиду причины,
Что существует ананас сам по себе,
Хоть сознавай, не сознавай. Но вот кручины
Без ананаса не понять в пустой судьбе.

Животворит внутри любимую природу
Своей энергией Всевышний Господин. 
И ананас тогда так, словно бы в угоду
Любому молвит, словно вещий Насреддин.

А это значит, что природа состояний
Освобождает разум действенной стезёй
Прихоти Комноса. Но в чём тогда угода
Пред ананасом человеческой судьбой?

Ну, съел—и ладно. И всеобщность ощущаешь. 
При чём тогда добро и зло, когда добро
Одно существенно? Ничто не примечаешь,
Не осознав даже скорлупку как ведро.

И из эфира—вся материя. Деревья
С землёй родились из эфира; чистота
Тонких воздушных элементов из поверья
Возникли так, словно бы крайняя черта.

Бог не затронут трансформацией. Понятно,
Что все земные вроде повесть обретут
Лишь по себе. А потому так вероятно
В свою копилку без воздействия внесут.

Вина ли только плод сознанья? Вопрошает
Вас только умысел. При чём же тут вина,
Когда и центр сексуальный древом чает,
И плод сознания—его же глубина?

Как крайне всё не доработано и вяло
В нашем сознании. Другое дело—плод;
Он только требует, пожалуй, запоздало
Писать по книге запоздалой каждый год.

Писать кому? Неким понурым поколеньям
Чрез всеединство непорочности путей
В копилку общую. И турия* знаменьям
Придаст всю прелесть весьма жалких эпопей.

Вы обусловлены, как плодом, друг чудесный.
Он—Вашей будто обособленностью всей. 
Вот дамы грудь—это восторг весьма прелестный
И спорит с плодом вещей драмою из дней.

Господь: «На лЕсочке».—Он мог бы молвить даже!
Весьма всё просто и предельно глубоко,
Что даже нету всеединства. Но обяжет
То, что сомненье водворилось высоко.

Он: «Таким Деревом Я вырос не случайно».—
Бог словно рост Свой обозначил и взмахнул
Слегка лишь в стороны руками! Но печально
Дешёвый низ только в крайшток себя вернул.

«Сравните волосы с китами. Всё сложнее».—
Молвит Господь! А мир лишь бьётся в тенетах
Своим сознанием. Но есть ли что быстрее
Того, когда и те киты войдут в размах?

Каждый в составе—человек. И нет такого,
Кто был отдельным и оторванным от всех. 
Но неизвестно что по чём. Вроде убого—
Не доискаться окончательных утех.
2006
     *Турия (инд.) – трансцендентное состояние.

В МУЗЕЕ РОЗЫ
Уж слишком часто вроде розы опадают
От непонятного, невнятного стыда. 
Уж слишком часто люди все совсем не знают,
Что не вернутся к вещим розам никогда.

На фоне лёгкого тумана плачет роза
Такая алая, что можно всё забыть
В музее розы. А тогда метаморфоза
Желает тот музей навек уже закрыть.

«Грёзы тебя—заметят всё», - так изрекает
Розе туман. Это такая гордость нот. 
В столицах той Европы чутко только чает
Некий невнятный отголосок, что ведёт.

Сказочно-новый мир—всегда не измышленье.
Вся море—роза очень красная. И ждёт
Собою вся. Так в чём тогда уж проясненье?
Уже ли в том, чтоб вовсе падать в недород?
2005

СИТУАЦИЯ ЗАИГРАНА

Звучит вода. Прекрасный плёс. А что такого?
Пространство водное сияет при лучах.
Калины яркой звон нёс ветер для земного
Плёса, сияющего негой в тех мечтах.

Бог: «Ситуация заиграна».—Он молвит!
И «На собаку не хватай».—Он дал совет! 
И «В Духе Три».—Провозгласил! Но кто исполнит
То вероятное, где радость скажет «нет»?

Если и близок человек был в чём-то Богу,
То эта близость истекает из природ
И связи с ними. В них он знал свою дорогу,
Из них его жива возвышенность пород.

А, таким образом, слиянье—совокупность
Соединенья чрез природу с Существом
Умов Нетварных, это сложная доступность
Божьего Образа над всем, что есть в живом.

«Не напрягаем даже ум».—Боги вещают!
Понятно, что Им ум не нужно напрягать.
А вот раскаты громовые водворяют
В пространство трепет. Это разве ли не знать?

Вроде бы крайне вожделели угасанья
Всегда всё выразить порывом лишь одним. 
«А Власти Наши всегда требуют».—Из знанья
Промолвят Боги! Мир становится седым.

Господь вещает: «У Меня всё тяжелее
Рука становится»! Есть смысл всё исчерпать.
Всегда есть странность ощущения в аллее
Для вездесущности, которой не объять.

Так: «Не поручен, кто всегда впервые с Нами».—
Гласят Неведомые, чтоб учиться нам!
И надо ль теме исправляться временами,
Чтобы довериться общением мирам?

«Главное—Суд Только Прямой, - так продолжают, -
При Нашем Собственном решении».—Гласят
Боги Вселенной! Ну, а люди постигают
Лишь обособленное, что-то даже мнят.

Бог: «Вот Правление фильтрует: Только Пташка».—
Словно иронию Он Духу предложил! 
Но Соловей вовсе не чувствует букашкой,
За коей Он бы принуждённость сохранил.

Бог: «Это нервы везде были».—Он промолвил!
Ну, а потом на них собрался человек
И их на землю опустил. Но не исполнил
Его же образ эти нервы, что навек.

Вновь: «Не на зубы это льётся. Мы поставим
Во тьме ребёнка».—Боги молвят о Своём! 
А мы зачем-то преднамеренно лукавим,
О, люди милые, слагая некий бом?

Бог произносит: «Поднимаетесь как будто
Вовсе назад».—О родниках Он говорит
Весьма неведомых! И словно поминутно
На родниках только мерцание дрожит.

Бог: «Эта школа не обязывает».—Молвит
Сам Всемогущий! Человек здесь не при чём. 
Но что за школа? Её нету. Пусть исполнит
Певица лучше свою песню горячо.

Господь поведал: «Не могу Я разделиться»!
«И на всё—качество».—Ещё Он говорит! 
Ах, Жизнь Загробная, возможно ль погрузиться
Всем-всем земным в мираж неведомых орбит?

«Но Кто просил? Приказ Дававший».—Именует
Так Дух Святой Собой Источника-Отца!
Наша Россия только странно адресует
И Вечной Вечности наитья без конца.
2006

НА СКОРБИ ВСЕЙ НАПЛАТАНО: РОССИЯ

«Там есть и больше, - молвит Бог, - очень большие,
Просто такие очень волосы»! Гласит
Он для чего? Чтобы все чувства золотые
Входили в тему, где и статус не глядит.

Златые волосы Есенина. И взгляды
Его направлены в бездонную синь вод.
И перехода над Двиною водопады
Весьма небесные войдут в Бездонный Род.

Но Там Есенин—в бирюзе надежды сущей,
Где ветвь сирени словно солнцем отойдёт.
Но не найти здесь вроде в образах ведущей
Безпечной линии, которая найдёт.

«На скорби всей только наплатано: Россия». 
Смех на примере—это слишком. Но грядёт
Эсхатологический, Неведомый Мессия
И стены света в первозданность возведёт.

«Но ты уже в каком-то месте это делал».—
Бог к миллиарду обращается людей
Народов разных! Разве кто себя изведал
Отдельно вовсе от всей массы и ночей?
2006

ПРИЧИНА В ИСТОРИЧЕСКИХ ГЛАЗАХ

«Сто лет Мы будем одиноки».—Изрекают
Боги Безкрайности Вселенных И Миров
В Их Измереньях Безконечных! Не черпают
Те измерения в наитиях витков.

Сто лет галактики—не сто лет для вселенной.
Сто лет земли—не для галактики сто лет.
Год для галактики в какой-то неге пленной
От Центра Времени почувствует просвет.

Но плен тот благостен, она внутри свободна—
Даже галактика, где дивный циферблат.
А вот Вселенная проходит превосходно
Пред Центром-Господом в безмолвии кантат.

Год одиночества Божественной Природы—
Где поселяется он—этот странный год,
Весьма неведомый? Воспримут ли народы
Вне Бога-Сферы его вымышленный ход?

Центр Несказанный даже более чем равен
Своей Сверхсущей Сверхпричине В Глубине
Забот Бездействия. Зачем же кто-то ранен
В своей растерянной, израненной стране?

Сущие молвят: «Даже пусть у Нас на стыках
Характер прям у Человека Наверху»! 
Зачем тогда две точки зрения? В уликах
Удобней чувствовать дорогу к очагу.

«По-правде, только сон рассудочный».—О дрёме
Традиций всех Собезначальный сообщил,
Об их сознании конкретном, что в истоме
Их убеждений некий признак затаил!

«Уж Все в опале».—Молвит Бог! И Всеединство
Всех Тех Богов, Кои в опале, не поймёт. 
И осмыслению зачем же материнство,
Коль человек, не замечая даже, ждёт?

С тигровым ухом даже тигру как-то проще.
Смотри и спрашивай, о, тигр; цари бегут. 
Рок безпощадный и страдающих всех хвощет,
Когда никто не уяснил к чему придут.

Пусть на манеру жизни слуха существуют
Устройства разных ситуаций вне миров. 
И слух они всегда по-своему трактуют,
А слух трактует их без всяких чудаков.

А так во всём. Даже и в зрении, и в жестах.
Не обозначить неосмысленный протест. 
Но только тают женихи в своих невестах
И есть в политике надуманный подтекст.

«Если бы Друга Здесь бы не было, причина…» -
Бог не закончил Свою начатую мысль! 
А тень считает той несносностью почина,
Когда бы фазы лунных действий не нашлись.

«Все Свои Книги вылетающие».—Вспомнил
Бог Благодел! Пусть вылетают все они. 
«Каждый берёт Вам  вовсе кладбище».—Припомнил
Он Духу Вечности! А люди—как огни.

«Просто подбили вещий транспорт».—Молвят Боги
По отношенью к умозрительным делам
Чутких о всём, что быть могло. Кои дороги
Тогда протянутся к волшебным временам?

«На всём Указ».—Господь Всевышний произносит!
Что за Указ? Быть может, тот, что есть в глуши?
Тогда никто о нём, пожалуй что, не спросит.
Но только джунгли, или против, - так дыши.

Сплошные джунгли человеческого леса,
Где люди выросли деревьями страстей. 
А я—из них самый ничтожнейший повеса.
Но дело в неком вялом ритме новостей.

Гуськом. Потребовать. Гуськом, только и только.
В крупной бойнице кто-то жалко умирал. 
Но что бойница?! Даже очень вроде бойко,
Как некий оборотень, сон Вас повстречал.

«В начале был пассаж закрашенный»! Вот то-то.
Но, Боже, Боже, разве стоит дальше петь?
Вроде «На нити Мы идём».—Боги с чего-то
Произнесли! Но репортажу ль не сгореть?

Одно лишь: тешиться потом, печаль, ты будешь,
Ибо глумлению не быть же над тобой. 
А ты присуща лёгкой тени. И рассудишь
своё же собственное радужной строкой.

Только скажи—и точно будет. Простирайся.
Пусть неизбежность простирается в тупик.
Идёт мечта спокойной ночи. Соглашайся
С тем, что последний самый умысел поник.

«В чём же причина? В исторических глазах ли?».—
Вопрос от Бога, но в котором есть ответ!
Но исторические Чьи? Уже иссякли
Они в неведомом, они несут свой свет

В дивных иконах. Ибо нити умирают,
Те нити бренные незримых неких нот. 
И навсегда глаза зачем-то угасают,
Входя в свой мрак непредсказуемых пустот.
2006

ОБРАЗ НАЧАЛА ИНОГО ПОРЯДКА

«Образ Начала Иного Порядка».—
Творец именует Себя
В сверхсущем значении! Даже тетрадка,
Сказанья Его помнит зря.

«ВыздоровлЯются зоны».—Промолвил
Господь! Что-то, может быть, есть
И в хрупкой надежде, чтоб кто-то исполнил
Роль, в коей есть дивная весть.

«Как Результат Мы Великими будем
И в Нашей Победе».—Гласят
Так Боги Безсмертия! Только забудем,
О чём в форме слов говорят.
2006

АРМЕЙСКИЙ ОПЫТ

«Ну, что тебе, даже столовых вилок мало?!» -
Так за обеденным столом «деды» кричат
И вилкой «дед» тычет в дежурного по залу
Не очень чистой. Их ребята и простят.—

Армейский опыт. «ФБР, а где же лучше?» -
Господь спросил! Пусть отвечают и они. 
Но как России вдруг возрадоваться кручей,
Коя Сварожьи выявляет только дни?

Земля святая—ИзраЭл. Но почему же? 
Земля святая—вся Планета, ибо стон
Каждой песчинки вовсе связан. Никому же
Не остаётся уповать лишь на пион.

Делёжка благ и женщин мира восхищенье—
Вот власть естественная, коя всё плетёт.
Не посему ль даже России восхожденье
Некой безбрежностью из Вечности грядёт?

Господь: «Такой Вот Без Сердец».—Бог назывался!
Он отрицает и сердца даже Богов.
Надёжный Лидер—Каскадёр. Он не терялся,
Когда вдруг падал от страдающих домов.
2006

ТОЛЬКО НЕКИЙ ПОДРОБНЫЙ ПУСТЯК

Хоть бы вышли в запрет нестыковки.
Это был бы эффект жизни ламп,
Когда вдруг не поймут зарисовки
Даже тот водружённый эстамп.

«Она хочет Домой и утраты».—
Ангел Добрый о Жанне* сказал—
О сестре! А надежды крылаты
Об утратах, чтоб каждый не ждал.

«Между прочим, Мы Русские».—Скажут
Боги Комноса! Что же, пускай.
И в пророчествах нас не обяжут.
Разве есть предприимчивый край?

«Уважай человека».—Бог молвит!
Сразу может стесненье помочь.
Чей-то голос друг друга восполнит,
Откликаться когда нам невмочь.

«Не люблю, где хвалиться не буду».—
Молвит Бог! Ну, а скорби больных?
Разве реанимация чуду,
Разве станет внимать для родных?

«Всего меньше всегда населенье,
Обязательно».—Бог говорит!
Ибо важно Вселенной продленье
Выше смысла различных орбит.

«Не последний объект».—Бог признался
О Вселенной! А целое как?
В наших думах о целом сорвался
Только некий подробный пустяк.
2006
     *Жанна Ревтович—дочь моей тёти Лиды, родной сестры моей матери.

ВСЕ СКРУЧЕНЫ—КАЖДЫЙ НА СЕБЯ

Словно бы всё со стороны. Предубежденье
Есть подоплёка для обдуманных начал. 
Всё до конца. Грядут какие ощущенья,
Когда никто их понапрасну не искал?

Не время шахмат. Вовсе время озорное.
Свет своё солнце золотит со всех сторон,
Но свет—не собственный. Наитие пустое—
Основа силы для блистания времён.

У Вас в году даже два солнца, а три в клетке.
А Вам вот нравится такая ерунда?
Сюрреалист. А вот нам нравится. Наседке
Вашей пригожа золотая мишура.

Есть всё в одном. Но только в чём? Не приоткройте.
Быть может, в Вашем заблуждении стыда?
Тогда Вы вьюгой в отдалении завойте.
К Вам не приблизится никто и никогда.

Вы обратились к единице, да и только.
Вам выходить на единицу—вольный раж. 
И не смутится неким бременем нисколько
Чрез антиномию идущий репортаж.

Все вроде скручены не то, чтобы в процентах,
А каждый только на себя, чтоб грезил толк.
Однако, в некой непорочности акцентах
Завоет серый невесомый даже волк.

А страстность—это не любовь, она есть нега.
И не способна эта нега превзойти. 
Однако, скорбность сокрушительная Лега
Себя не встретит отражённой на пути.

Так что держись своих кровей, неприручённый,
Чтобы себя в пустынной тьме не потерять,
Чтобы твой опыт был в основу поглощённый
И чтоб свечений миллиардом обладать;

Но не притворно, своевременно и честно,
Когда все будут только тешиться земным
В высшем значении. И вовсе не уместно
Рьяно использовать с уверенностью дым.

Но даже в страстности, пожалуй, есть дотошность. 
И Зевс в Эрота превратился невзначай.
Из неких противоположностей в истошность
Отождествил Он некий космос через край.
2006

ВНЕЗАПНО МИР ВЕСЬМА ИЗМЕНИТСЯ

Одно и то же. И ты тоже. Не за руки.
Вроде «В ЦК все ворковали».—Бог сказал! 
«Куда идти как Небожитель?» - Так со скуки
Господь спросил? Но кто тогда бы отвечал?

Бог—Небожитель; мы земные и желаем
Жить на земле с неким сознанием всего. 
А если станем небожителями, чаем
Тогда и здесь знать все детали для чего.

Мы всё прекрасное земное так лелеем,
Что это Небо Беззаветное—для нас.
Там будут женщины прекрасные, где смеем
Мы к ним приблизиться в какой-то чудный час.

И нет суда. Но только действия заводят
Себя же сами во владения свои
Пускай и маленькие. Жизни не находят
Только поникшие безвременно ручьи.

Но это кажется. Ручьи вдруг оживают.
Никто над ними даже вовсе не взойдёт. 
Всю боль возмездия ручьи не понимают
Во всех веках, когда никто к ним не придёт.

Смысл гробовой—весьма глубокий. И мгновенье
Не опрокинет возвышающую тьму.
Так же и женщину прекрасную нетленье
Постичь не сможет, только чествует тесьму.

Но был скандал, а нити робко умирали,
Живые нити состояний лепестков
И навсегда себя они вотще теряли,
Словно бы формы не хватило им для слов.

Бог: «У вас будет только веер этот чёрный».—
Вдовам прискорбно так сочувствует Господь. 
Но пусть покой всегда содействует укромный
И этим вдовам, успокаивая плоть.

Внезапно мир весьма изменится. Пространство 
Тогда закроется от роя, где вся блажь.
И самых ярких возведут в то постоянство,
С коим уже запрограммирован их раж.

Дух: «Кокаин выйдет на свет гораздо больше.—
Это бравада. Ну, давай».—Бог предложил,
Чтобы сказал сие пророк, который дольше
Всех остальных сей мир несчастный обличил.
2006

ВЕСЬ МИР САЛАТОВЫЙ

Бывало то, что даже мира настроенье
Вдруг разрывалось покаяньем всех миров. 
Так в рубку движется поэзии вхожденье
Незримой нитью восхождения основ.

Весь мир салатовый. Не гложет маргаритка
Внутри отсутствия спокойствия костров.
А грандиозный веер—чуткая подпитка
Для дамы, вроде оказавшейся вне снов.

Господь: «бандиты—они знают, что им делать,
уходят быстро с такой скоростью».—Сказал
Бог о бандитах. А кому-то о них ведать
Всегда приходится—не выгодный финал.

Однажды Сущий указал на фреску в храме,
Он говорил на образ: «Мученик АтЭ»!
Наверно, мученик, совсем не осуждая,
Смотрел как кто-то посещает варьете.

Бог: «К павшим детям вижу смех».—Он изрекает.
Ещё призвал Он Вас: «На сервер падежа». 
Но как к сочувствию приблизить, если тает,
Когда пригожая уж больно хороша?
2006

ТОПОР—И ТОТ ЧИСТ

Возвестил Господь: «Сил миллионы
На колене»! Пожалуй, так есть.
Превалируют всё же в обмене
Вои неба, которых не счесть.

Не на дыбе товар кинохроник.
Но так ты позабыл же себя.
Только всё же ты не меланхолик,
Чтоб кино сознавать лишь любя.

Ниоткуда—ведь не со спины же.
Никуда—из спины. Только вот
Не понять для чего же обижен
Наш покой, если вдруг повернёт.

«Разбери Его. Раньше не сможешь
Разобрать».—Это Бог говорил
О характере Рынка! Нанижешь,
Рынок, жемчуг на нитку, чтоб жил.

Нету крика, ничто не разбито.
А лишь это секретно—кора.
Даже дерево ею покрыто,
Даже словно фактура—пора.

Есть NATURA NATURANS. Природа.
А нейроны в мозгах. Рандеву—
Это некая Рынка угода,
Когда вовсе не чуять канву.

«На колени», коль так это будет.
Ну, а Солнце в эфире поёт.
И в тунгусской печали прибудет
Некий вещий мотив, он не ждёт.

«Уж идём—не дави», - изрекает
Парень в массе людей. Но кому?
Кто ж запросы почтит, если знает?
Да и хватит ли соли в тюрьму?

«Никогда не рискуй, только-только».—
Бог советует! Что же с того?
А топор—и тот чист. И нисколько
Не смущается чьё-то «ого».
2006

ЗДОРОВЬЕ ВОДВОРИТЬ

Ты оппозиционным пребываешь,
Бездействия невынужденный мрак.
Возмездие эпох ли потеряешь
Иль просто ты исчезнешь за пустяк?

Бог: «Тут Я хорошо».—Он изрекает,
А левая рука была к груди!
«Тебе нехорошо».—Он отвечает
Вселенной, чтобы вовсе не идти.

«Могу за счёт дивизий».—Предлагает!
Наверное, болезни исцелить. 
Дивизии целителей, мир чает,
Чтоб вам пришлось здоровье водворить.
2006

ВСЕМ СТРАНАМ ПРИВЕТ

«Почему вы так стенку решили?» -
Вопрошает Господь у песков!
Но пески почему-то забыли
Отчего так решили из снов.

Те порывы, что стенку решали,
Неким северным чудом сошлись
За планету, где ум составляли
Как единую ось и сплелись.

Потому не послушны так срывы
Кривизною вибраций суда.
Но «Не пусто в Эоне».—Мотивы
Новый Бог предложил навсегда!

Дух: «Ты Жрец соответственно».—Скажет
Бог Живому Эону! Сказал.
А Эон, поглощая, обяжет
И начала, и смыслам отдал.

«Я не свистну».—Господь признаётся!
Почему бы не свистнуть, когда
Стало б весело. Ведь не поётся.
А от свиста исчезла б беда.

Молвил Бог так: «Как будто лишь первый
Только акт—один факт»! Бог хорош.
В некий акт все ли впишутся нервы
Всего Рынка? И где макинтош?

Понаделали всяких отмычек
Для сердец достославных мужи.
В неком тоне присутствия стычек
Не нужны уж совсем виражи.

Молвят Боги: «Подумать решили
Мы лишь с Ним—только с Беркутом»! Боль
Не поймёт для чего же парили
Птицы Вещие. Только уволь.

Вроде произошло словно место,
Словно дождик. Жасмина был верх
Подвернулся. Но плавного жеста
Не хватило, чтоб кто-то поверг.

За секретом—он в трепетных листьях,
Потому что от листьев есть тон.
Ты зачем-то и листьев боишься,
Паучок с паутинкой. Но звон.

Так в каком же году ты проснулся,
Новый День, и в каких временах,
Коль пора изменилась? Очнулся
Ты совсем в неземных письменах.

Всё, земля из чего созидает,
Зародилось в огне мощных звёзд,
А теперь к миллиардам внедряет
Этих солнц, соблюдающих пост.

В безначальности мнимом начале
Была сила явленья огня,
Но неявленного. И в финале
Безконечности не было дня.

То, что было, совсем не бывало.
Мрак нельзя было мраком назвать
И свет—светом. Ничто не скрывало
Продолжение, чтоб не черпать.

Сто—рубли. А витков—миллионы,
За гроши их продолжить нельзя.
Посему для удачи—поклоны
Неизвестной Причине, друзья.

Будет рубрика: выпад агоний, -
Коль вимАны уж снова взлетят.
У любимой вспорхнули с ладоней
Десять бабочек возле котят.

Уваженье к ботанике. Только.
Но под каждым вопросом вопрос:
Разве будет нашествие? Сколько
тем нашествием светится спрос?

Шли награды покою сияний
Мрака Сущих Судьбы Величин
Провидения В Сути Слияний
Неслиянных.—Творения чин.

А теперь один факт самый главный:
Подойдёт то, что не начертать,
Акт наступит неведомый, плавный,
Даже без наступления рать.

Исходя, она вдруг не исходит.
Как кольцо—полотно обо всём.
Чуткий Остров—он тоже находит.
На манер и вино, - и спасём.

Вроде есть уходящее. Всё же
Есть ещё мораторий на рой
Катаклизмов. И что-то поможет
Вдруг экспромту забыться порой.

Не вопросы. До ста лишь наплывы.
Даже лилий охапку одной—
Самой лучшей на свете. Порывы
На Венере сокрыты судьбой.

«Льнут какие же домохозяйки,
Вовсе это ещё», - вспоминал
Некий муж для неведомой спайки,
О характерах только не знал.

«Они били по правде и сдали
Лишь на двойки».—Господь говорит
Так о неких вождях. Не в печали
И дымок над трубою блестит.

А Шарапов прошёл эпохально.
Неохота про драмы писать.
Вот лебяжий есть фон. Но детально
Не желательно всё рассказать.

А прописано много. Инертность
Воплощает ещё кое-что.
Отрешённая вроде манерность
Забывает о связи с кустом.

Но мы не существуем, нас нету,
Мы ведь маленькие, в том и суть.
А любил ли Ромео Джульетту?
Кто же знает?! Ведь их не вернуть.

В ритме вод есть огонь.—Эфемерно.
Да и в воздухе—ритм всей земли.
Даже чают ромашки манерно,
Чтобы их так случайно нашли.

То сруб каждый бывал уникален.
И был верный, прозрачный кристалл
Судьбоносной мечтой эпохален,
Но и он удалился, как знал.

Возвещает Господь: «Страны Мира,
Вам привет»! Но тогда сделай шаг
К просветленью, о, Мир, чтобы лира
Всем Вселенский навеяла флаг.
2006

ГДЕ ПОСТРОИТСЯ СЛЁЗ ПИРАМИДА?

Где построится слёз пирамида,
Чтобы аура открылась среды?
Смерть, куда ты пойдёшь, чтоб обида
Самых слабых скрывала следы?

«Что с Тобой, Емельян, Наш Советник?» -
Бог так Духа назвал и спросил!
Емельян просто смотрит столетник
В той Избе, где Он вечность прожил.

Вроде произошло как-то время
Из станка-человека, из грёз.
Он несёт свое странное бремя,
Когда нет предпочтений всерьёз?
2006

ПОЧЕМУ ТАК НЕБО МОЛЧАЛИВО?

Почему так небо молчаливо,
Когда все созвездия вверху,
Когда звёзды светят так игриво,
А иные близко к очагу?

Как очаг—иные. И сияют
Очень ярко, словно из груди
Созерцанья. Вечно посылают
Некий импульс, в коем нам идти.

Импульс брошен. Странные возмездья
Не поймут конструкции его.
Он из недр Гармонии. Созвездья
Ещё ярче только оттого.

Почему вы, звёзды, так молчите
Вместе с небом? Где причина та,
О которой вы не говорите,
Словно вдруг не с вами высота?
2007

СЕРДЦА ВЕЧНОСТИ РОЗА ОДНА

Всем ветвям: всю печаль не забрать же.
Всю печаль не забрать. Может быть.
Не к чертам она страсти обяжет,
Когда страсти нельзя изменить?

Но печаль всем ветвям произносит,
Что её не забрать. И она
Есть Печаль Сердца Вечности. Просит
В Чистой Вечности роза одна.

Она белая, очень живая—
Сердца Вечности роза одна.
Из какой безконечности края
Она смотрит так, словно страна?

В безконечности смотрит иные,
В сонмы вечностей смотрит она—
Роза белая. Чувства живые
Сердца Вечности—розы вина.

Но из сердца её не представить.
А вина этой розы—печаль,
Она скрыта лишь в ней. Не поправить
Никогда, почему ей так жаль.

Ей так жаль Сердца Вечности—Дома,
О котором её белизна,
Из которой вина. Но истома
Мироздания—это она.

И она аромат источает
Очень свежий всегда. Её Дом—
Сердце Вечности. Сердце встречает
Из неё свет рожденья во всём.

Из неё—и роса для Вселенной.
Но не всё даже можно сказать.
Роза белая, былью нетленной
Тебе Вечность собой озарять.
2007

ДРОБИТСЯ ВЫМЫСЕЛ НА ВСЯКИЕ ПОДОБЬЯ

Пожалуй, «ВОроны и насыпь».—Вспоминает
ТеОс Могучий! В этом подлинное есть.
Бомж-музыкант свою мелодию играет,
Словно бы некую неведомую весть.

Но из ушей ли представлять нам что-то можно?
Пусть лучше место себе лАнцуги* найдут.
Тогда возможность, может, скажет непреложно.
Место не в теме, а в бездействии минут.

Словно бы образ возникал бы из дробленья,
В ничто дробился некий вымысел порой.
Надгробья древние не ищут сожаленья,
Словно бы образно сроднившись с суетой

Подобья вымысла ли смутно предлагают
«Не рисовать те дозы странные»? Придут
Видеокадрами наркотики. Но знают
Эти наркотики: их больше не найдут.
2006
     *ЛАнцуги—слово интуиции.

ДУМАЙ СЕМЬСОТ ТРИНАДЦАТЬ МИЛЛИЛИТРОВ

Что ж, думай лишь семьсот тринадцать миллилитров.
Есть и магическое цифр небытие.
Закон: по три. Вовсе, однако, и палитра
Тоже не вычислит на время питие.

Европа Южная всей частью—притяженье
Для тех, кто хочет полнокровно отдохнуть.
Но «нет мацАнов», - молвит женщина. И мненье
Уж невозможно хоть бы чем-то притянуть.

Но НЛО для нас—обычная беседка.
Напалмом только запустить её нельзя.
Но вдруг пришельцы посочувствуют, коль сетка
Взаимодействий будет действовать скользя.

«Удобно кстати экстрасенсам».—Бог промолвил!
Пусть посидят тогда в беседке и они,
Если из них когда-то кто-то бы восполнил
То осознанье, что продвинулись огни.

«Вот отбери только своих».—И это самый
Весомый шаг. Первый визит лишь начеку.
Ах, бедный-бедный Севастополь, всякий малый
разве бывает чтоб польстился на тоску?

Девчонки слушали. А был верховный запуск.
Всех «да» к Америке глобально привело.
Льда невесомого права—приличный напуск.
Междувалютный даже код не унесло.

Какой-то старый хлипкий мент, крещёный в Духе,
Прибил картинку града Вильнюса к стене
И грезил смутно Безначальным. Но в разрухе
И Палестина—разве истина в вине?
2006

СИЛЫ—МАЛО

«Всюду та же одна ведь проблема».—
Так Господь произнёс. Как с ней быть,
Чтоб не вдруг раздробилась дилемма,
Да и выпала чистая нить?

Бог глаголет, что «Кости поставил»!
Из чего? Из науки наук.
Но не хватит уже больше правил
Для хранения ищущих рук.

Пусть науки иные ответят
Вам, читатель, и только лишь Вам.
Пусть лучи Вам поэзии светят
По различным судьбы городам.

Хоть за гриву. Но образ есть в Храме
Самой Сущей Идеи Времён.
Выше нету. И в радостной гамме
Всё цветут орхидеи в Ваш дом.

Это принцип весьма повсеместный,
Но он чисто арийский, простой:
Не берите лишь «я». Но прелестный
Пусть восходит покой золотой.

Вы подумайте: «Кости поставил».
Это так глубоко. Вертикаль
Появляется, горизонтали
И стремленье движения вдаль.

Абсолют—это То, что за гранью
Самой крайней, извечной черты.
А она—погранома. И дланью
Можно видеть исток высоты.

Могут быть и драконы в искусстве,
В ограниченных рамках среды
Созерцания. Но важно в чувстве
Оставлять для любимой следы.

Она—лучшая в каждом моменте
Лучших женщин до боли глубин.
Отражения в каждом акценте
Привлекают цветы из долин.

Капитал и Правительство. Может,
Лишь Правительство Духа Миров.
Капитал невозможно не гложет
В его импульсах темы веков.

Капитал—это то, что блюдётся
Связью тех безначальных эпох.
Совокупность и там приживётся,
Невозможен где всякий подвох.

Заунывная драма соблазна
Капитала наитий земных
Тоже может быть разнообразна,
Если строит её вечный стих.

Кто-то пишет. Потом всё предстанет,
Что написано, в свете ином,
Вовсе неискажённое. Вянет
Капитал на пути лишь земном.

Счёт наличный вдруг обозначая
Словно даже в наличных стихах,
В них умов покоряется стая
О ведОмых, несметных томах.

Литр бака от литра предстанет
Просто банки, поэтому—бак.
Потому форма стать обретает,
Чтоб казалось, что нужно лишь так.

«Сколько надо им склона».—Могучий
Бог о вымыслах хода спросил?
Нужно, чтобы Китай был везучий,
Когда только народ дорожил.

Нужно, чтобы и Индия спала
Летаргическим сном мудрецов.
А тогда бы Америка стала
Достоянием всех молодцов.

Интересно: что будет полезней,
Поглощение, или апломб?
Важно, чтоб австралийцы любезней
Относились к забвению бомб.

«Вообще ничего не планируй».—
Человеку Господь предложил!
Так что, друг, даже ты не варьируй,
Если даже и спрос где-то был.

«Где в момент настоящий смиренье?» -
Бог спросил! Но ответить нельзя.
Семирадского тонкости мненья
Живописно представит дитя.

«Как же так, ты католик?!» - Такое
Удивление. Это не строй
Даже от психологии. Трое—
Это Самый Извечный Покой.

«Вот и всё», - молвит призрак далёкий.
Это то, что никак не пройдёт,
А живёт изнутри. Невысокий
И род дел не себя предпочтёт.

Разбой чувств не рассматривать вовсе,
его нет, есть градации гамм.
Потому и склоняется Овсень—
Бог Осенний к наитию драм.

Силы—мало, в них нет и такого,
Что могло бы навечно пребыть.
Из всего невесомо-земного—
Запредельность саму позабыть.

Счастье высшее—к даме влеченье,
К золотой и красивой. Все чтят.
Нет того, что рождалось как мненье,
Постигая безумия взгляд.

«Их никто не видал».—Так о древних
Изрекает Господь! А пустырь
Изрекает о мраках последних,
Словно им—заключение гирь.
2006

ОТКУДА СИЛЫ ВОЗГЛАВЛЕНЬЯ СОЛНЦ?

Господь: «Никто и никогда Мне не поверит,
И по большому даже счёту».—Бог сказал!
Да разве кто-нибудь все сущности измерит,
Определит, что он лишь главное искал?

Всевышний: «Воздухом наполнен дымный вечер».—
Господь гласит о Своём действии в войне.
Дым от людей. А воздух—Божий. Обеспечен
Весь мир дышать и в состраданиях, и в сне.

«Раньше не чёрный был этап».—Бог изрекает.
Но не искать же отторжение в цветах.
Бывает чёрный цвет волос, он вызывает
Стремленье к женщине приятное во мглах.

Раньше иль позже, - это всё весьма условно.
Свет с чистой тьмою согласуется порой.
Ведь есть об этом столько книг. И безусловно,
Что все ждут близких возвращения домой.

Произведения Искусства—в чём их сила?
Не в тонкой хрупкости ли вечной пустоты,
Не в том ли даже, что иллюзия уныла,
Когда теряет суть мгновенные черты?

Бог: «Имя—Лязг».—Он даже имя критикует
Своё же Собственное! Значит, Он—Бог Лязг. 
Но, о, Бог Лязг, благоговеем! И почует
благоговеющий: «оно вне всяких дрязг».

Господь спросил: «Откуда Силы Возглавленья
Высоких Солнц?» Никто ещё так не спросил.
А пред вопросом ты впадаешь в сокрушенье,
О, ты, который даже тоном дорожил.

«Холодной статуи пока Сам не рассыпал».—
Господь признался! Он искусством дорожит.
Ну, а великий Ганнибал преданье липы
Мог не узнать, и разрушал, липа дрожит.
2007

ШАРО СВЕТИЛ

«ШАро Светил. Тогда все обратили вниманье».—
Бог говорит! Почему-то светло оттого.
ШАро Светил вдруг поведает некое знанье,
Все вдруг поймут, что не знали совсем ничего.
2007

ДОСТАТОЧНО

Магнитные поля Луны коснутся,
Зачем-то они трепетно прильнут.
Земля с Луною, кажется, найдутся
Навечно. Только что-то не поймут.

Зачем им понимать, что они рядом?
Достаточно им близость ощущать
Полями. Обоюдным неким взглядом
Достаточно им нечто представлять.
2007

КТО ЖЕ С КРЫЛЬЯМИ ПРОШЕН?

«Мы понятий сирень подбирали».—
Боги молвят! Ну, как Их унять?
Рядом птицы порой пролетали.
Только в разуме не устоять.

Кто же с крыльями прошен? Такого
Не бывало. Никто не хотел.
Кто же с крыльями здесь? Неземного
Не бывало, никто не летел.

Вроде птицы порой пролетали.
Ну, а люди не могут летать.
Но понятий сирень подбирали
Тоже люди. Им нужно же знать.
2007

ДУШОЙ БОГА РАЗВЕРНЁТСЯ ЖИЗНЬ НА ПЛАНЕТАХ

«Душой разверну».—Возвещает Всевышний
О жизни на многих планетах пространств
Космических высей! Желаньем давнишний
Земной человек пожелает убранств.
2007

БОГИ РАЗМОЛВЛЕНЫ

«Мы размолвлены».—Боги сказали!
Это было явленьем всего,
Что могло быть. Явились детали
Траекторий Миров, что пришло.
2007

СВОД—МАРИНЬЕ СЕРДЦЕ

«Откроем Сердцу Сердца Лики».—Изрекают
Боги Верховные! Ведь Двое Одному
Лики Свои лишь Сердцу Лучшему вверяют,
Ибо Они лишь понимают почему.

Великий: «Свод—Маринье Сердце».—Так однажды
Мариньим Сердцем Свод Всевышний называл!
Тогда Маринья—это Кто? Однако, дважды
Никто не сможет изъяснить, если искал.
2007

НЕСООТВЕТСТВИЯ, СПЛОШНЫЕ СОЖАЛЕНЬЯ

Ничто—идти, словно пустынность сознавая,
Даже приверженность потерянным словам
И на свой счёт неких времён не принимая,
Ибо ведь время не своё. Это не там.

Ничто—понять, даже лелея промедленье
Нелепых выводов про странное ничто.
Безотносительно войти в совокупленье
Всей относительностью действия про то.

Про то, что вовсе и ничто—не состоянье
И что сухие листья грустно шелестят,
Что выявляется не риск или же знанье,
Что каждой риски даже листья не простят.

Несоответствия, сплошные сожаленья, -
Это присуще неизбывности Кольца
Взаимодействий. Тонкой негою крушенья
Маска теряется с природного лица.

Но кто поймёт, да и в лице себя представит?
Он тогда время не своё словно возьмёт.
А лист сухой, в книгу запрятавшись, лукавит
И ищет в теме невесомый недочёт.
2007

ЧТО ОЖИДАТЬ ЗЕРКАЛАМ?

Пожалуй, и чувство погаснет,
Погаснут и флоксы навзрыд.
За свежесть тумана согласней
Уходит родник, будет скрыт.

Одно непонятно: зачем же
И чувство, являясь, дрожит,
Всегда умирает? Заснежен
Как будто последний, кто зрит.

Одно непонятно: мимозы
Зачем предлагают не быть
Вдруг чувствам, не чувствовать слёзы
И даже совсем не любить?

Пусть чувство пройдёт. Неизвестно,
Что всем ожидать зеркалам
В своих зазеркальях. Прелестно
Лишь вазы расставятся там.
2007

И ВЫШЕ ТО, ЧТО МЫ НЕ ИЗЪЯСНИМ

Внутренний мир—о чём его словно стенанье?
Иль есть мир внешний? Пусть, скорее, так и есть.
А наше внутреннее—только угасанье,
Чтобы лишь внешнему всё лучшее учесть.

К каким привыкнуть оформленьям, оборотам?
Только к изысканным и чистым. Сквозь года
Только бы боль перетерпеть тем патриотам,
Кои спасли нас однозначно навсегда.

Но лучше б не было той боли, отдалилась.
Вроде легко нести каприз со стороны.
Зачем иллюзией сознанья приютилась
Вовсе заманчивая пристальность вины?

А все подарки только выше. Это точность.
И выше то, что мы совсем не изъясним.
Пускай же будет только временною прочность.
Внутренний Мир—он навсегда непредставим.
2007

ВСЕЛЕНСКИЙ ОПРИЧНИК ВЗОЙДЁТ

Вселенский Опричник не в теле,
Вселенский Опричник взойдёт
Своим воплощением в деле
Спасения Вечности. Ждёт.
2007 

Я ЦАРЕВИЧА ВИДЕЛ ВО СНЕ

Я царевича видел во сне
И он в губы меня целовал.
Этот русский царевич ко мне
Почему-то тянулся, молчал.

Он на ложе в рубашке ночной
Был тогда. Я не знаю кто он.
Сон исчез. Над глубокой страной
Лист кружился, похожий на сон.

Юный отрок. Цвет русый волос
И волнистый, слегка удлинён.
Пусть бы он на Земле такой рос,
Её радостью всей окрылён.
2007

ИВАН-ЧАЙ ПОСЕДЕЛ ВДОЛЬ ПУСТЫННЫХ ДОРОГ

Иван-чай поседел вдоль пустынных дорог
От бездонной тоски, от печали.
Есть ли тот, кто бы скорбь превозмог
Ту, что смертью явилась вначале?

Иван-чай поседел вдоль пустынных дорог.
И своим безысходным волненьем
Где-то сумерки вдаль простирают порог
Неземным бытия сокрушеньем.
1999

ПО ИСТЕЧЕНИИ 40 ДНЕЙ
ПОСЛЕ СМЕРТИ ТИМРОТ Е.С.

Какое-то скрыто во всём проницанье,
Пожалуй, Душа Мирозданья дрожит.
Бездонно открыто ночное сиянье
Миров и созвездий. Прощально горит

Свеча, что прискорбно внутри где-то реет
Печального дома, сокрыта она.
А к душам ушедших таинственно веет
Нетленная Вечность так, словно Одна.

Из грота небесного тьмы вытекают
Неведомых рек. По сиянью плывут
В ладьях чудотворных те, кто умирают.
А звёзды оживших уже их влекут.

Но дом всё же заперт и не подступиться
К нему даже вовсе, и внутрь не войти.
С ушедшей уже не дано и проститься—
Она на неведомом, странном пути.

Калитка во двор заперта волочённым
Металлом, намотан кой прочным мотком.
Трава не покошена. Светится скромным
Наитьем часовня, закрыта замком.
     Август 1998г.               
     Терпигорье.

ВОЗМОЖНОСТЬ НЕЗАМЕТНО УГАСАТЬ

Чудесное цветение прекрасно,
Сердечней с каждым годом лепестки.
С Весною всё рождение согласно.
А где-то ждут родимые мостки.

Пьяным-пьяно душе, вкусившей радость,
Которая рождается Весной.
Нарадуется жертвенная младость
Земною, необычной красотой.

Жизнь—меркнущий поток, но он стремится.
И может лучезарно он предстать
С годами, если только обратится
Возможность незаметно угасать.
1999

СТАРШЕЙ СЕСТРЕ ЛИЛЕ

Весна волшебством согревала деревья
За окнами дома. А птицам уют
Дарован небесный. И все настроенья
Так были покорностью наших минут.

И мы свою молодость тоже встречали.
Из Армии я возвратился, пришёл.
Незримо мечты, как весна, расцветали.
Но я себя тоже ещё не нашёл.

Мы юность, пожалуй, тогда вспоминали
И детство двора, круг ребят озорной.
А в комнате свет золотистый печали
Совсем уж не чаял в юдоли родной.

Но благоуханна прохлада. Сиянье
Нам солнечной прихоти было в душе.
Доверие мая, как воспоминанье,
Душисто казалось свершённым уже.

И детство, и юность, и молодость стали
Судьбой благосклонной, что была дана.
Ты женственной стала. Не зная печали,
Весна даже каждая возвращена.

А мне возмужать дано тоже с годами,
Но юность в душе так отрадна всегда.
Мы в вечном возврате всегда узнавали,
Что хрупкими были и будут года.
2002

И ЛЕГКО БУДЕТ ЖИТЬ ВСЕМ НА ЗЕМЛЕ

     «О, Господи, сподоби нас дара Духа Святого, да разумеем славу Твою и будем жить на земле в мире и любви, да не будет ни злобы, ни войн, ни врагов, но одна любовь да царствует, и не нужны будут ни армии, ни тюрьмы, и легко будет жить всем на земле».
     Старец Силуан

От этих слёз лишь скорбь в глазах природы,
Тюрем и войн она не пропоёт.
И пусть минуют всякие невзгоды,
Одна любовь пусть только проживёт.

Который день дожди напоминают
Лишь о себе, одни только дожди.
Проходят дни. А осень изнывает
Мглой островов. Но что же впереди?

Не жди коллизий временных ненастий.
Не будет войн. И ночью лишь дожди
Идут зачем-то, плачут лишь на счастье.
В тепло уюта робко уходи.
1999

НА СЕВЕРЕ ПИСЕМ СТЕЗЯ

Бог: «Северных писем Я спутал названья.
Их мачта со Мной».—Говорит
Господь Благодел! А в основе преданья
Та мачта тех писем парит.

«Со скоростью света ко Мне привязались
И слёзы огромные».—Бог
Ещё изрекает, чтоб слёзы собрались
Омыть мириады дорог!

Но слёзы на Севере вдруг остывают,
Там вроде и плакать нельзя.
Дороги иные тогда воспаряют, -
На Севере писем стезя.
2007

ПОСЛЕДНЕЕ—НЕ МЕРА

Вроде последнее—не мера. Ей не нужно—
Какой-то мере хоть бы чем-то обладать.
В упряжке тройке запоздалой только дружно
Дано по нивам очень быстро пролетать.

Вроде истошно почему-то опоздали
На склоне лет непредсказуемых межи,
Когда не больно им; но вовсе не искали
Они, чтоб ворох слишком рдяно ворожил.
2007

ВЫШЕ ВЛАСТЬ

«Выше власть».—Бог как будто прельщает.
Но прельщать же не может Господь.
Пусть и выше, когда Он желает.
Но желать Он не может.—Не Плоть.
2007

ВАСИЛЬКИ НЕ СБЕРЕГУТ
 
     «Голубые-голубые васильки в золоте полей».
     Господь

Бог так почему-то изрекает
Про Свои простые васильки
В золоте полей. Истаевает
Сердце одиночества строки.

Знаковое действо всей природы
В том, что она хочет изнывать.
Вряд ли сберегут ради угоды
Эти васильки, чтоб разгадать.
2007

«РОВНО ТРИ» НИКТО НЕ ГОВОРИЛ

Продолжать не нужно. Бог признался:
«Ровно Три» никто не говорил»!
В Троице ли Говор состоялся,
Если от людей Дух не таил?
2007

ОДНА ЛИШЬ ЖИВАЯ УЛОВКА

Одна лишь живая уловка
Способна весь мир повернуть
Туда, где прекрасна штриховка,
Чтоб всех очагов не спугнуть.
2007

ОБРЯД ОМОВЕНИЯ

Заря, совершив омовенье,
Глядится в зеркальность воды.
А заводь не входит в смятенье,
Не явит утраты следы.

Лишь ветра порывы случайно
Порой привечают туман.
А так, как всегда, обычайно
Обряд омовения дан.

Владения непостоянны.
Но есть ли они на Земле,
Когда так зеркально желанны
Заре паутинки во мгле?
2004

ГЛАС БОГОВ, КОГДА ЮДОЛИ НЕ ХОТЯТ

«Я стараюсь, Я Святой.—Бог изрекает!—
Он Прощанье Только—Сын Мой». Говорят:
«Умираем вечно».—Боги! Так уж тает
Глас Богов, когда юдоли не хотят.
2001

ЧЕРЕЗ ТОНКОСТЬ ВСЕГО ВЕРОЯТЬЯ

Занавешены окна в былое,
Лампы свет проступает сквозь ткань.
Ты не знал и про время земное,
Кое явит тончайшую грань.

Звуки из глубины проницают
Состояния душ и вещей.
А бессонница сны растворяет
Непрочтённых во тьме новостей
               
Звуки слуху так неуловимы,
Но глухому, как бездна, чутью.
Тени в сне своём, и недвижимы,
И доверчивы жизни бытью.

Эта тонкая грань восприятья
Все возможные склоны почтит
Через тонкость всего вероятья,
Когда тонкость себя ущемит.
2007

БЫЛО ВИДЕНЬЕ

Было виденье, когда вспышки рассыпали
Далёких звёзд из себя множество других
Просторным мигом, чтоб галактики искали
Себя в наитьях неких новых, дорогих.

Вдруг представление энергий обозначит
То, что предшествовало свежести миров.
Тогда и вечность бытия не озадачит,
Ибо был вечным всего времени покров.

Вроде возможно утверждать одно лишь мненье.
«Это вопросы Нас уменьшили».—Гласят
Так Божества! А Дух промолвит в продолженье:
«Я ныне к времени пришёл»! Потом был ряд

Звезд четырёх, две смещены на вертикали,
Кои покоились внизу. Так к крутизне
Призыв явился. Боги миру изрекали:
«Если по Новой переправишься Стране».

«За то спасибо, что мы вместе были», - камень
Может так время невзначай благодарить.
Он переправится. Души Верховной Пламень
Тот хризолит захочет перевоплотить.

«Но, ой, пейзажи-то какие!» - Он промолвит
И обрисует, в себе линии замкнёт
Стихийных действий. «Уже близко».—Так дополнит
Сам Вездесущий о Себе! И камень льнёт.

«Везде присаживайтесь, нет плохого места.
Лишь по пути надо идти».—Бог предлагал!
Каждая звёздочка без всякого протеста
Входила в ритм пути и мЕста возле скал.
2006

ХОРОШО, ЧТО РАСШИРЕН СТРОЙ РЕЧИ

Хорошо, что расширен строй речи.
Небожители, значит, придут.
Имя Ингви совсем не перечит
Богу Фрейру. Почётное ждут.

Походить так непросто на прелесть
Остановки на каждый момент.
Планетарный космизм—это свежесть,
Если в свежести есть постамент.

Нету спроса мотивам растраты.
Если не были, то и пустяк.
Магистерий Великий* ли даты
Завершит, если что-то не так?
2007
     *Философский камень.

ОСТАЛОСЬ ИДТИ ЗА СНАМИ

Дух: «Осталось идти лишь за снами».—
Так Господь почему-то сказал!
Где-то вовсе-то не за горами
Мы поймём, что никто не искал.

Завершить ничего невозможно,
Завершение—просто тупик.
Лишь идти и идти осторожно,
Чтоб увидеть Непознанный Лик.

Но не надо напева. Растрата—
Не есть действие и не отказ.
А очнётся листочек крылатой
Неге роскоши, - миссия фраз.

Умирай, о, родник отвлечённый
В глубине отвлечённых забот
Позабытой тропинки. И Полный
Демиург не почует пустот.
2006

МАЛОЕ—ТОЖЕ ИЗ МИЛЬ

«Как Ребёночек, - молвит Всевышний, -
На пыли».—К Богу Духу изрёк!
Не рядном ли покроется лишний
Признак свежести, если далёк?

«Впереди—это самое главное».—
Бог сказал! Колизея ли стиль?
Но вот спички. А самое странное,
Что и малое—тоже из миль.
2006

О ГОРАХ В КИТАЕ

«Не уничижишь, - Бог изрекает, -
Горы эти»! Радостен Китай.
К их горам Бог взор Свой обращает.
Ты же, человек, лишь примечай.
2006

ВСЕГДАРЬ

     «Если природа становится совершенной и ясной,
тогда нет больше ни прихода, ни ухода. А если
судьба становится навсегда крепкой, тогда
больше не будет ни смерти, ни рождения».
     Ли Дао-Чунь

«Это Нас не волнует».—Признались
О том Боги, что Их понимать
всем по-своему. Пусть же собрались
И опята, чтоб чудо признать.

«Всем дадут по лучинке».—Сказали
Божества! А с лучинками—честь.
«Есть порядок такой—извещали—
Лишь высказывать»! – Лучшая весть.

Бог: «Всегдарь».—Он назвал стиль общенья!
То есть Бог и общенья желал
С Ним всегда, как бывало из мненья
В наших предках. Никто не терял.

На предмет нестыковки есть данность—
Постигать эманаций родство
Мирных сущностей,—эта спонтанность
Белой расы, её естество.

«Всё Вы знаете».—Бог Вам промолвит,
Поэтесса, сращённая с тьмой
Мглой всеведенья. Но не наполнит
Вашу сущность прозреньем покой.

О, «Мой Маленький Дух».—Обратился
Господь к Духу Вселенной, назвав
Его Маленьким, чтоб умалился
человек, скромность дней осознав!

Измерений трансмиссии многих
Осознать мы не в силах сейчас.
Нужно сбросить налёты всех строгих
Даже школ, чтобы грезить подчас.

Спросит Сущий: «Откуда же надо
Говорить?» О, Господь, из цветов
В глубине возрождения чадам
И при этом писать чтоб без слов.

Сущий: «Выстроить мозг».—Предлагает
Естеству Мирозданья Господь,
Телу Космоса, точно желает
Перестроить  Он Космоса плоть!

Не вернутся в Тот Край ритмы мысли,
В Край Отсутствия Внешних Утрат,
В Смежный Край Бытию. Только вишни
Почему-то о нём говорят.

Только Бог продолжает: «Всё в песне»!
И «Всё с запахом».—Даже сказал!
Набор песенников не прелестней,
Чем мерцание призрачных скал.

«Это трудно—рожать по центральной».—
Бог поведал! Но нужно ль рожать
Ради смерти? Не в мере детальной
Будут принципы грёз обитать.
2006

О ВЫЯВЛЕНИИ ФРАЗ БОГА

Бог: «Повсюду нельзя».—Изрекает
Бог так о выявлении фраз
Из Его словно уст! Выверяет
Себя мера случайно подчас.

«Лишь безплатной тоски», - одна леди
Так желает, когда её муж
Повернулся к подъезду. Наследий
Они разных. Но только кому ж?
2006

КОЛОТЬ—НЕ ВЕШАТЬСЯ. НА ТО И ДЕДОВЩИНА.

Колоть—не вешаться. На то и «дедовщина».
Кровь—тишина, она не скажет ни о чём.
Где будут птицы? Где возможная равнина
Вспомнит картину даже Корина с мечом.

Многообразие оттенков, сочетаний
Цвета со светом изумительно войдут.
Весьма действительный поток всех созерцаний
Тончайших сущностей границы обретут.

Всепроницающая весть томится тайной,
Словно пронизанная трепетом забот,
И отзабатывает* мерой обычайной
Для выявления иллюзией пустот.

«Природы нет».—Только Всевышний изрекает!
Но почему?! «Мудрый рассвет».—Бог говорит!
А настроенье поколения теряет
Себя в бездействии, которого не мнит.

Да и не странствует покой берёз на взгорке,
Не движет даже настроенье внутрь себя.
Но вот отсутствие природы в нежной створке
Уж не откроет поглощений бытия.

«Одно лишь главное—язык, - переписали».—
Сказали Боги! А он будет продолжать
Внутри сознанья не фиксировать детали
И души к шествию по мыслям воскрешать.

Вопрос—энергия. Но хватит ли соблазнов,
Чтоб насыщать предупреждением язык
В Обитель Духа? Да и только ли от спазмов—
Возможность быть вне поглощения улик?

Вроде опять безостановочно ответы
Должны бы тонко вариациям внимать
Эпох безкрайних. Лучезарные сюжеты
Будут гармонии бездонность предлагать.

Есть синеглазки и стремительность решенья.
А речь на свойстве расслаблений бытия
Тому, что есть для непорочного стремленья,
Предложит некие потуги, где стезя.

Вроде сниженье—оно бьёт. «Я возвращаюсь».—
Скажет Отсутствующий Принцип Вне Миров!
А вот и тюбик. «Только краской окрыляюсь», -
Скажет земной художник вовсе-то  без слов.
2006
     *Отзабатывает—проявляет заботы.

НЕ РАЗБИВАЮТСЯ СТРАНИЧНЫЕ САДЫ

Он: «Разбиваются страничные сады лишь.
Это учтите».—Бог Всевышний изрекал.
Но кто же может их разбить, когда отринешь
Только несносное, чтоб мир преображал?

«Разумно—главное».—Бог Сущий произносит!
И «В темноте Я только с вами».—Он вещал
Невинно гибнущим и страждущим. Попросит
Даже мороз, чтобы и мир их возвращал.

Садов страничных возвращаются истоки.
И если даже вдруг разбиты здесь они,
То тем стремительней нагрянут те потоки,
Когда садов возобновляются и дни.

Всё человечество лишь может, направляя
В сторону лучшую, смещать нелепый сон.
Садам страничным есть удел: оповещая
Прозрачность цвета, всегда помнить испокон.

Садов Страничных Чуткий Край Возобновленья
Только одно—то, что божественно, вернёт.
Реальный цвет тогда Вселенной Воскресенья
Весь станет Садом, да и Вечность пропоёт.

Пусть поколений всех сады оповещая,
Страницы чувств словно сверхчувственно взлетят,
И тогда частного не станет вовсе края
Даже для Горнего. Всё Общим воскресят.
2006

НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ К СТИХАМ

     Снова и снова приходится извиняться перед теми, кто читает эти стихи, извиняться за дерзновение писать некоторые фразы, словно произносимые даже Богом. Ведь известно, что на эту тему существует некоторый запрет, который обоснован. Ибо, действительно, воображаемое общение может казаться соблазном, ибо Высший Разум неприступен. Понятно, что в прошлом есть многие сбои, они могут быть и сейчас. Но есть возможность предполагать о том, что разумно. И в этом смысле довольно удобно бывает отрешаться от своего ума, полагаясь на Более Глобальный Ум. Зачастую это тут же углубляет тему, что иногда можно чувствовать. То есть это чисто разумный эксперимент. Время поправит глупости и создаст школу чисто умопостигаемого общения с Тем, Кого, как Неизведанное Начало, невозможно изведать. Казалось бы: а зачем это нужно? Но вдруг в будущем общие усилия на эту тему принесут единственно правильный результат в научном освоении внутренних направлений сущностей человечества в Мироздании?

В БОРТ МАГЕЛЛАНА ВСПОРХНУТ СЕГОДНЯ ОТ НЬЮ-ЙОРКА

     «Однажды я, Чжуан Чжоу, увидел себя во сне
бабочкой—счастливой бабочкой, которая
порхала среди цветков в своё удовольствие и
вовсе не знала, что она—Чжуан Чжоу».
     Китайский посвящённый

Бог: «Мировой Путь—это Вакуум».—Признался
Всевышний Практик! Проявленья вещества
Бывают страстны, когда в прошлом состоялся
Феномен грёз словно земного существа.

Но умозрительно. Возможно ли заполнить
Сплетеньем творчества то, что вне озорства
И в нём самом? Ах, уж не лучше ли исполнить
Мотив безпамятства в границах естества?

Но просто вакуум представим не идеей,
А неким знанием чего-то, что почтут.
Тогда покажется бред некоей затеей,
В которой бредить не уместно, где не ждут.

Люди экватора в порывах даже страстных
Предельно тянутся схлестнуться с чистотой
Людей оси нашей земной и несогласных
В безумной скорости не чувствуют весной.

А Ось так близко к тому Вакууму целью,
Коей не нужно даже быть, ввиду того,
Что есть Покой, весьма понятный ожерелью
Того немеркнущего знания всего.

Отбросим странные кудесников наветы.
Понятно то, что все экологи в Суде
Прекрасно знают устроения секреты,
Чтоб вот уж предостерегать всех о беде.

При чём над нами папуасов превосходство?
Их кровь сильна, когда дано предполагать
Ритм только их. Но разве это не юродство
С их стороны лишь ритм один провозглашать?

Мысль до абсурда доводить—это почтенно.
Простите, помнить что шаману говорил
Когда-то Бог—не получается. Нетленно
Секстиллионы простираются светил.

Есть интересная одна, конечно, грёза:
Вот Будда где-то воплотился под конец
И власть пошла сразу туда. Метаморфоза—
В том, что её только смущается пришлец.

Иных кудесников уж лучше и не трогать,
А то вдруг явится первичный Святогор
И всех накажет. Перестанет тогда бОгать
Весь мир и точно перебросится в затвор.

Вроде уместна психология мужская.
Давай, о, Боже, всем достойным мужикам
Прелестных женщин. И тогда юдоль земная
Вдруг рассосётся по душевным городам.

Нет ни на что карикатуры. Это бремя—
Карикатура. Ибо важен древний текст.
Но всех волнует неустроенности время
И в душах реет некий меркнущий протест.

Пророк Мухаммед. Если б ведать проявленья,
Тогда бы связь словно с извечным обрелась.
Вроде бы страждущим в стезе изнеможенья
Дано не чувствовать, чтоб истина нашлась.

Мы точно знаем, что и вакуум не сможет
В себя иллюзии мгновений поглощать,
И точно знаем, что мгновенью не поможет
Весь ход истории, чтоб драму сокрушать.

Не дотяни—и в этом принцип самомненья.
С застывшей дрожью метастазы не живут.
Уйти в неведение прочного крушенья,
Чтоб заместить,—это непрочно, не найдут.

В чём политической ущербности ошибка?
В чём даже святости ошибка иногда?
В том, что сочувствия нелепая улыбка,
Словно пиявкой будет грезить, как всегда.

Мир так устроен, что открытость—это казус,
Но заместится вдруг гармонией искусств.
А высших центров тогда пусть гипоталамус
Тонко сопутствует явлению и чувств.

Одна сеньора в чью-то сторону сказала:
«Со мною вместе умирают пусть они,
Ибо страдают очень дети». Так страдала
Она сама. А на лице её очки.

«Последний день недалеко».—Бог изрекает
О дне последнем покорившихся миров!
Они мгновенно, незаметно исчезают
И вдруг исчезнут в поглощениях витков.

Лет световых секстиллионы растворятся
В бездонном мраке поглощения умов,
А мрак войдёт в своё отсутствие. Не длятся
Секстиллионы непроявленных основ.

Но с какой скоростью весь космос перестанет
Себя питать тем, что никак не осознать?
А он вдруг—раз—и в неопознанное канет
Лет световых секстиллионами, как рать.

Поэты будущего грозные картины
В свой день последний безконечного конца
Внесут невиданным явлением. Овины
Рубцова помнят, даже тень его лица.

Есть безконечный день конечный—безначальный.
Внешность явления его не увлечёт
В нелепый вереск осознаний эпохальный,
Но его точно осознанье не найдёт.

«Это легко представить в Храме, заходите.
Я—Ваш Глобальный Знаменитый».—Бог Отец
Богам промолвил! Ну, а нам парит в зените
Крылатой Сущности чудесный образец.

«На человека даже внутреннего свойства».—
Бог направляет понимание всего!
«Не создаются».—Он сказал! Ибо устройства
В извечных родах человека одного.

«С момента собранности».—Бог оповещает
Даже по поводу зачатия пространств,
А с ней и матери с отцом, в которых знает
Их плод как память всю-то миссию убранств.

А есть то вечное, что мненье не представит
Происхождения на свет каких-то форм,
Они меняются. И память лишь доставит
Тонко предшествующее вне прочих норм.

«У Нас совсем не Конституция».—Сказали
Так Боги Неба! Композиция труда
Присуща видимости. Всякие детали
Словно способствуют сближенью сквозь года.

Простыми, тесными контактами предельность
Оповещается. Предел ли всех частот?
Ход умозрительный, когда внутри есть цельность,
Исток Бездейственный совсем не повернёт.

Здесь по тропе уходят те, кои найдутся
Потом в случайном средостении миров.
Внутри—не значит в неком месте, соберутся
Не вкруг него. Минута—это тьмы часов.

«В борт Магеллана и сегодня от Нью-Йорка
Слегка вспорхнут».—Так извещает Космос Звёзд!
На тонком уровне гнездится и подпорка,
Повсюду россыпи неведомые гнёзд.

«Мы не готовим запуск только лишь отдельных
И разговоров».—Божества так изрекли!
Но «Только в Образ».—Они молвят! А в смертельных
Чертах так люди ищут то, что сберегли.

Бог: «Сразу видно: это птицы».—Он промолвил!
Ибо и птицы появились, словно вдруг,
Как только небо стало быть. Никто не помнил,
Что выше неба каждый эйдос как испуг.

«Нескромно—топать на носу».—Бог изрекает!
А разве кто-то, Боже, топает на нём?!
Все люди ходят на ногах, когда вверяет
Земля себя отдельно каждым колоском.

Вроде пустынность бытия не в воле ласки,
Но за отсутствием и бабочки следит.
Ромашка вдруг проявит нежные окраски
Счастливой бабочки, а бабочка летит.
2006

ДОЖДЬ ЧАСОВ (Ода)

     «Гесиод говорит, что первым возник Хаос… а
после Хаоса эти двое: Гея и Эрос».
     Платон

«Только странный лишь спор. Почему же?» -
Бог сказал и спросил! Но не мнить
Некий спор, если кто перегружен.
Нужно нечто сверх меры таить.

«Средь людей так легко».—Изрекает
Тот же Бог! Потому и легко.
Время станет на землю, впитает
Неизвестность весьма широко.

«На Душе—расцветают все песни».—
О Душе Мирозданья изрёк
Демиург! Так-то будет чудесней,
Если каждый сравнится намёк.

Бог: «Но есть предыдущие встречи».—
Он поведал о встречах иных,
Погребённых в забытые речи
Вместе с памятью, с ними, для них!

Погребение—лучшее в судьбах,
Когда чисто, когда всё светло.
И никто не желает. Вернуть бы
Только то, что весь сонм привело.

На поверку вот самого детства
Только грёзы стенаний придут.
Детство Космоса всем по соседству
Пожелает почувствовать пруд.

Бог: «Стихи писать целыми днями».—
Хочет Он и об этом сказал!
Но у нас есть возможность над снами
Сей возможности. Будет причал.

«Одно чисто—любовь».—Обнадёжил
Снова Бог! Он: «Спасибо».—Сказал
Так солдатам. Но кто-то не прожил.
Вновь: «Спасибо, солдаты».—Бог звал!

«Удержаться бы только».—Он молвит,
Чтоб Вселенную всю удержать!
Только жимолость сердце наполнит
Эфемерной науки внимать.

«А у Нас всё так Лично».—Вновь Боги
Вдруг Вселенские скажут! Зачем?!
Затем, что и пророчеств итоги
Оставались ещё кое с чем.

Нет подтекста и всё—не конкретно.
Только выступит некий Букварь
И покажется, что всё сюжетно
Даже в букве одной, как и встарь.

Ой, какие красивые встречи
Нам ещё лучезарность сулит,
Когда будет родник обезпечен
Чистотой, где тушканчик бежит.

«Пробил миг».—Бог сказал! Что же будет?
Миг, наверное, вечность сомкнул
С безконечностью и не забудет
Себя мигом, ведь он их свернул

В непроявленного форму мира,
Не имеющего формы сей.
Миг не в том, что вещает им лира
И не в том, что он есть как ничей.

«Докажи же Мой пафос, манерность.
Не хотел же тревожить Я мир».—
Молвит Бог Духу Вечности! Нервность
Невозможно желать в эликсир.

Ибо Мир из себя выпускает
Новых вечностей чудных ростки
И растёт, а потом убывает
Почему-то застыть, где ни зги.

«Всё квадратно».—Господь изрекает!
Столбик тоже—четыре строки.
Дань материи миг потеряет
И замкнётся в себе без тоски.

Но «На ком остановятся?» - Спросит
Бог по поводу неких причин,
вожака когда стадо возносит,
словно это последний лишь чин.

«Пик для Нашего сена—таланты».—
Молвят Боги! Таланты найдут
Ту возможность, в которой атланты
Не плодили и мыслей в уют.

Лев, который луну снимет с неба—
Пусть бы он воплотился уже,
До него чтоб никто больше не был
Столь же хищным на некой меже.

Тип духовный. Кому как придётся.
А по краю той лестницы—спуск.
И в каналах любви обретётся
Судьбоносный какой-то этруск.

«Всё один только раз и даётся».—
Бог сказал! Что имел Он ввиду?
«Обопрись на момент».—Так неймётся
Богу молвить Вселенной в бреду!

«Сразу видно: пророк».—Бог вещает!
Но, о, Боже, кто знает тот стиль,
От которого вдруг воспаряет
Даже секстиллион всяких миль

Прохождения лет светоносных
В бездну сущности неких миров
Состоянья времён високосных,
В коих странных наитий покров?

Игра слов? Но попробуйте. Сложно
Вместить сферу в стихий бытие.
Ведь она не из них. Непреложно
Не застынет мотив в колее.

Суть за кадром всегда остаётся.
И кот по цепи ходит кругом,
Пророк Пушкин с ним не соберётся
Пригласить и русалку в свой дом.

В том пророчество, что леший бродит
Там, где звёзды роняли себя
И себя никогда не находит
Как пророчество, словно скорбя.

А религии статус, конечно,
Безусловен. Но ритм некий есть
Вне всех прошлых, когда безупречно
Невозможно стандарты учесть.

«Так про что Я Поэт?» - Вопрошает!
«Всё на нет».—Отвечает Бог Сам!
«Царству Мир».—Только он возвещает!
Мир—Основа На Нет, но не там.

«Вспоминаем Исток».—Боги молвят!
Это слово приятно на слух.
Не в Истоке ли мерой наполнят
Все стихии в себе же свой дух?

«МОлвце».—Бог обиняк посылает!
Это то, что Он молвит, как встарь
У славян. Только призрак теряет
Свой консенсус, как некий букварь.

«Молвце, - молвил лишь Бог из отрады».—
Так, точнее, Бог Дух произнёс!
Но приятно писать без награды
За назойливый некий не спрос.

Обратился Бог к Духу: «Не стало
Даже Вашей секунды»! Вот грусть.
Ну, а мост—океан, где стонало
Чьё-то шествие. Разве ли «пусть»?

Господь к Атману молвит: «В пределах
Стран иных Ты бывал»! Пусть же так.
Потому что пределы в пострелах—
Океан, словно это был знак.

«Больше нет ничего».—Бог признался!
От себя излагать—всё не то.
А секунды намёк не вписался,
Где отсутствует жизнь на все сто.

«Как Садовники знают легко лишь».—
Говорит Дух Святой о Богах!
Океан дивных звёзд, вот откроешь:
Мост из звёзд опрокинут впотьмах.

«Напорошенный снег, - Бог вещает, -
Как раз Мой».! «Тогда просто всё шло».—
Он поведал! А Дом иссякает,
Если только с погоста вело.

Но когда было просто? В начале,
Когда в сумрак пороша ушла,
Словно в неком завьюженном зале
Без границ, словно миссия жгла.

«Всё навстречу».—Бог молвит планете
Сей—Мидгарду! Навстречу-то к ней
В некой космоса брезжащей Лете
Свет сокрытых стремится ночей.

Вновь вдруг Боги гласят: «Покидаем
Даже свет»! Как понять этот чин?
Из-за света мы что-то теряем
И не держим сокрытый почин.

«Всё вокруг—это преображенье».--
Скажет Бог! Вдруг расширился круг.
Принимает Вселенной вхожденье
И Земля, и свой чует испуг.

Скоро станет светиться планета
Многоликою аурой своей,
Во Вселенной покоем пропета
Далеко за пределы очей.

Это так всё логически ясно.
Скажет Бог только: «Быть именам»!
Имена всех народов согласно
Из Земли создадут Вечный Храм.

«На характер людей зарядился
Весьма каждый».—Господь говорит!
Да и с каждым навек воплотился
Принцип действия вечных орбит.

Люди шли, люди знали, что будут
Забывать преждевременно связь
С безконечным и вечным. Забудут
Они то, что их участь сожглась.

Вариант и такой Вы представьте:
Фразы свыше Вам Бог преподаст,
А Вы всё от себя. Так убавьте
Даже Бога безмолвье, как пласт.

Господь: «Я ничего».—Признаётся
Всемогущий! «Открыл вот окно
И гербарий».—Творцу так поётся!
«Дождь часов» полагает в звено.

Дождь часов—баснословная свежесть,
Что приблизится летней порой,
Словно лёгкая, мягкая нежность
Очарованной леди, где рой

Неопознанных переживаний
Вдруг войдёт в Ваш изысканный дом.
И Вы вверитесь тьме состраданий,
Не смутит запрещённое ОМ.

«Я приду. Констатировать нужно
И подъём».—Скучновато изрёк!
Кто Вне Сил—Продолжение. Дружно
Произносится Он наутёк.

«На Три знал Он».—Так Дух изрекает
От Отца через Слово—Святой!
Только вдруг человек исчезает
И теряется вечный покой.

Сознаём всю ущербность коллизий,
Сознаём безуспешный проект.
Только в сонме щемящих провизий
И проявится радужный спектр.

Запрещение. В чём его сила?
В том, наверное, чтоб процветать.
Это правильно, если уныла
Невозможность о робких сказать.

«Спектр Музыки—Каждый День Света».—
Бог донёс неожиданно мысль
Свою Собственную! Не согрета
Этой музыкой вечная высь.

«Свет ещё не рассказан, давайте
Свет расскажем».—Господь предложил!
Но Стихира не примет на сайте,
Ибо был не готов тот, кто жил.

Ностальгия сюжета не длится,
Она спряталась в свет бытия.
Никакой и судьбы не приснится
Поглощению, где колея.

«Вот Великие ВЕреки».—Молвит
Всемогущий! А что же искать,
Если чашу стесненья наполнит
Некий ворох кристаллов, чтоб ждать?

«Каждый есть компонент беззаветный».—
Молвит Бог человеку любви!
Но в судьбе человек—безответный.
Никакая судьба, не зови.

«У Меня есть заглавные буквы».—
Бог поведал! «ТелА ведь не шли».—
Он сказал! А сознанья продукты—
Это то, что мы не берегли.

Эта драма с материей длилась,
Лишь вслед Хаоса двое пришли—
Гея с Эросом. Как же делилась
Чуткость их, когда что-то прожгли?
2006

РАСХОЖИЙ МИР АЛЬТЕРНАТИВЫ

«Мои расы—все вышли из чрева».—
Объясненье Бог новое дал
Всех явленья на свет! Из напева
Родников есть высокий овал.

«Называй: В Родниках».—Изрекает
Духу Бог! Он есть Бог В Родниках, -
Его имя священное. Знает
Как картошки поднять на руках.

«Снег придумать есть главное».—Молвит!
И над каждой снежинкой корпит
Он корпом. Рисованье исполнит
То, что нужно, когда что-то мнит.

Господь: «Птицы, скажу: вот Мой шарик.
Мне поэтому весело».—Бог
Так вещает! Обычный фонарик—
Ночью будет надежный предлог.

Боги так говорят: «Растворяем
Мы красОты и Бахом»! Для Них:
«Их этап был безвидный».—Встречаем
Мы от Духа навеянный стих!

«И Язык—Не Язык, а Сто Тридцать
Языков».—Некий Старец сказал!
Пусть же ум в тот Язык углубится,
Кой в Себе Языки Все стяжал.

«В Храме сходятся Недр. И Верона
Только в этом»! – Так Дух о Богах!
Возрастит ли Верона из стона
Непорочную мглу в письменах?

«Не пойду на железный».—Поведал
Бог на некий сознания век!
«Так, но надо же сверху».—Изведал
Он и то, что грустит человек!

А «По мыслям развод».—Возвещает!
Но коллизий ли сложности? Пусть.
«Кто же там на завалинке?» - Тает
Про Кого-то вопрос, но не в грусть!

Мир расхожий лишь альтернативы
Не покинет свой скромный уют
Ради Общего Мира. Мотивы
Себя сами везде обретут.

Что же, «я посидела так чувства», -
Так о танце мадам вознеслась.
Ведь для «Тодеса» в рамках искусства
Крыльев станция странно нашлась.

Итак, «Даже в Мотиве и Сферы
Генеральном Я всё ж не приду».—
О Себе Бог открыл! А манеры—
То сверхчувственное про дуду.
2006

О КОНЦЕ ВОСКРЕСЕНЬЯ

Господь: «Детский младенческий шорох—
Самый главный».—Всевышний так чтит!
Можно действий надумать весь ворох,
Но харизма от них убежит.

«Всемогущественный есть у зебры—
Такой цвет».—Всемогущий сказал!
Так зачем опускаются в кедры
НЛО, когда мир не сознал?

Наше нет—наше да. И напротив.
Суть не в виде небес корабля
Даже самого лучшего. Дротик
Приготовит для Высших Земля.—

Это есть тренировка сознанья
На начальном пути, когда есть
Отрицанье пути для слиянья,
Да и нет где никак не учесть.

Возвещает Господь: «Направлений
Тех грядущих есть выход. Ужа
Есть свидетельство»! Из сокрушений
Вспоминал кто-то даже ежа.

Господь: «Нету причины».—Бог молвит!
«Представители расы другой—
Они сразу…» - И так не исполнит
Бог для чьей-то причины тот строй.

«Только выйди—и тень тут как чает».—
Бог нас даже вдруг предостерёг
От контакта с Собой! Не внедряет
Нам амбиции наш же предлог.

«А Нам прочили, да?» - Вдруг спросили
Божества! Но, пожалуй, уж нет.
Вроде мы всё искали, сулили
И порой заметали свой след.

Ох, «Идём вот в конец Воскресенья».—
Так таинственно Боги гласят!
Но из рамок непрочного мненья
Голос Их не наитием взят.

Даже если молчать, будет ясно
Из Их слов, что понятие есть
И Конца Воскресенья. Согласно
Перестроится новая весть.

А Конец Воскресенья—вхожденье
И материи полностью в Дух,
Не слияние, не растворенье,
Не иллюзий таинственных слух.

А Конец Воскресенья—не импульс,
Что так важен, чтоб весть донести,
И не неких гармония чисел,
Но, скорей, то, что нам не сплести.

А сверхчувственный принцип известен,
Даже Преображенье продлит.
Ну, а в принципе знак неуместен,
Воскресенье никак не затмит.

Ведь оно—над наитием Нечто,
Но оно не над ним и не в нём,
И в нём есть выражение «вечно»,
Но отсутствует вместе с огнём.

И не в том нагнетании прелесть
Тех понятий, где данность прошла,
Чтобы больше продвинулась свежесть
Воскресения, - мысль не жила.

А нам прочат различные всплески
неких мысленных монстров удел
И различных галактик подвески,
Лишь бы мыслить никто не посмел.

Но как в теле, - мы думаем, глядя
Вдруг на образы сущих причин.
Но порою листая тетради
И все книги, не чувствуем чин.

Ганимед, есть хозяйское дело:
Заштрихован эстамп; коробкИ.
И последний вердикт—он как не был,
Ибо транса ухмылки легки.

«На колени», - вот так понукали
короли».—Изложил Демиург!
Но зачем-то вникает в детали
Гордой страсти земной драматург.

«Упаковки—они ведь прилюдны».—
Почему-то Господь говорит!
Ну, а действия всех обоюдны,
Когда каждый посредства не мнит.

«Понемножку бы боль набирая, -
Так привыкли».—Вдруг Боги гласят
Чрез посредников-ангелов чая
Всё сложнее, когда Господь свят!

«Яркий лес—все этапы».—Вещает
Всемогущий! Но, всё ж, почему
Не те горы, не степь? Тот, кто знает,
Разве вверится лишь одному?

Так: «Один Вашингтон—это песня,
А другой не заметил».—Сказал
И Аллах! А прогрессу чудесней
Даже в песне найти, что искал.

Как огни, наслажденье и повесть.
Быстро села. Но в даме ли суть?
Не дана вожделению совесть,
Если чувство никак не спугнуть.

Бог поведал, что «Смерть абсолютна»!
Люди всё ж не хотят слышать слов,
Навевающих как-то подспудно
Абсолютность невнятных витков.

«Поликарп, не терпи».—Обратился
Бог к какому-то праотцу рас!
А сей праотец в недрах таился
Всех народов и миг его—час.

А час—день, день—столетье, столетье—
Одна тысяча, в ней миллион.
В светлом имени не лихолетье,
Но праматери лучший пион.

«Что касается вот всех начала—
Нам идти лишь от Чистой Горы».—
Молвят Боги! К истоку из зала
Будут веянья лучшей поры.
2006

В ГАДАТЕЛЬНЫХ МГЛАХ

     «Но элементы (Ферекид) приводит другие: Зевса, Хтонию и Кроноса, обозначая огонь, землю и время, причём эфир—это то, что правит, земля—это то, чем правят, а время—то, в чём управляется Вселенная».
     Вергилий

«По растениям Духа так, чтобы
Ничего не носить».—Предложил
Сам Всевышний! Вселенной утробы
Берегут положенье светил.

«И свершения дня не откроет».—
Так о Боге изрёк Дух Святой!
Почему бы и нет?! Так омоет
Солнце огненно-ласковый строй?

Вместе с солнцем и дни возрождались
Для оживших частиц. А дома—
Это камни, когда возбуждались.
Беспредельности,—ранняя тьма.

А сквозь тьму и эфир проницает,
И он правит. Земля—в его тьмах.
А вселенная в Кроносе знает
Управленье, в гадательных мглах.
2006

СНОВА СЛЕГКА ОБ НЛО*

Господь вымолвил: «Только объект ли?
Вот легко».—Так Он об НЛО
Возвещал! А, бывает, объедки
Обозначат, что должное шло?

Импульс Господа многое строит
В самых даже обычных словах.
Человек изнутри успокоит
Себя, чтобы не чувствовать страх.

Бог сказал только: «каждого нету»!
Ибо мистики нет никакой,
Просто разум вкруг чертит по следу,
Выверяя и школу, и строй.

Если Вас вдруг смущает явленье,
Пойте песню. Теплы ли они?
Вы пошлите им стихотворенье—
Этим «дискам», увидев огни.

Вот представить возможно, что сила
Их напора сбивает с ума
Ввиду страстности нашей. Уныла
Наша миссия, - некая мгла.

Есть задача—забыть подсознанье,
Подготовить свой умственный строй
Строем внутренним в некое знанье,
За которым извечный покой.

Кто же знает что будет? Строенье
Важно логикой выстроить вех.
Путь земной процветёт как стремленье.
Уважение—степень утех.

Ну, допустим, Кумиры явились
Как Объект Почитанья Миров.—
Уважение к Ним, ибо длились
Из Безглазых, Нетварных Умов.

Очень сложно постичь измеренья
Неопознанных ритмов, но есть
Степень лёгкого изнеможенья,
Чтоб амбиций не выставить в честь.

Нужны многих стихов обладанья,
Чтоб ввести в состоянье межу
Тона Гласности Высшего Знанья,
Когда трудно сказать «не спрошу».

Вздохом камень о многом расскажет
И допустит к Объекту Миров,
Уважение к ближнему свяжет
Коврик чуткий для Высших Основ.

Как ни странно, амбиции могут
Помешать, ибо власть не всегда
Так безстрастна. Но темы помогут
Ощущать вне времён Города.

Наше дело—толчки отзаботать
Неких странных энергий родства
Неосознанного. Разве бОгать—
Не удел для Земли естества?
2006
     *В некоторых религиозных школах правильно советуют не вступать в контакты с НЛО, ибо возможны психические травмы, ввиду того, что может поглотить собственная страсть к впечатлениям. В то же время, учитывая знаки, можно представить некий классический уровень чего-то нам неизвестного. Трудно что-либо утверждать в смысле достоверности.
Быть может, есть вариант многочисленного внедрения очень многих утверждений и отрицаний, внедрения в творческом, стихотворном размышлении, чтобы настраивать антенны души, если вдруг действительно что-то существует из иных измерений. Даже просто в снах здоровые люди получают советы от таких же по образу людей, как и сами. Представление нам неких
пластически непонятных существ—не вполне понятно.
В общем, наверное, должно идти активное нагнетание творческого процесса, чтобы усилить внутреннее состояние перехода через материю. И тогда, возможно, иные измерения станут доступны через
переосмысление мира. Возможно, что от нас               
требуется чрезмерное утончение, при условии   сознания земного стремления к совершенству строения. Быть может, многое и многое будет развиваться на самых тончайших гранях. Спасибо.

НА ВЫРАЖЕНИИ ДОРОГИ

Сухие лепестки себя находят
Оставленными в крайности беде
Судьбою. Почему-то не уходят
Они по невесомой борозде.

Побольше темноты они желают,
Чтоб вовсе свою жизнь не изменить.
Прощальные черты их потеряют,
Чтоб сущее неведомо закрыть.

Пускай на выражении дороги
Останется безветренный покой.
Но фразы не почувствуют тревоги
Так, словно лишь оставлены бедой.

А лёгкие пространства не обнимут
Стеклянный зАмок разных лепестков,
Когда случайно волю опрокинут
В безволии отчаяния слов.

Нет солнца. Только странная минута
Таится между линий бытия,
Не вспомнит расставанья почему-то,
Когда с цветами плакала земля.
2006

ФОРМА БЕЗ ВРЕМЕНИ

     «Эмпедокл упраздняет возникновение из небытия и уничтожающее нечто в небытие. Считает реальными тех, кто ещё не родился или уже умер».
     Плутарх

«Нужно было громадные видеть
Письма неги».—Господь предложил!
В них Господь не желает обидеть,
Никого. В этих письмах Он жил .

«Всё, как в песне поётся».—Поведал
Столь Ранимый В Печали Господь!
Но, так кажется, что-то я предал,
Некий принцип. Уже не полоть.

«А в Пенатах ведь есть экспонаты.
Село Высшей Надежды».—Открыл
Снова Бог! Экспонаты крылаты,
Словно веянья неких светил.

Господин, Вы с собой согласуйтесь,
Ибо Ваш есть порыв. Начались
Вроде свадьбы. Но не обязуйтесь
В том, что вовсе напрасно нашлись.

Бог: «И пусть яблонь год…» - Он промолвил!
Яблонь год будто сладок всегда.
Вряд ли кто-то стенания вспомнил.
Посевная на все ведь года.

А структура бытья будет верным
Оснащением нужных систем.
В сено пальцем. Но неимоверным
Вдруг букет возникает для тем.

Неуёмное кредо—безчестье.
И загружен в деталях тупик.
И не нужно словцо «мракобесье»,
Но желанен творения лик.

А расшито в глуби созиданье
Сбором бездн, пробудившихся вдруг
Вне сна Сущего. И подсознанье
Из не-сущего чувствует круг.

«Нужно быть Высоко Лишь Сходимым».—
Бог Себе изрекает, как в сон!
Сон—иллюзия с невосполнимым
Угасанием зданья имён,

Кои—суть состоянья возмездий,
Обрамлённых раздумьем эпох,
Кои—суть отдаленья известий
В индивидуумы, где подвох.

«Всё назад, в силу мысли».—Поведал
Демиург! А раздумье есть То.
Не кумира из мысли изведал
Человек, а сближенье с авто.

Есть другое и есть Сфера Мысли
Как Идея, как Эйдос Пути.
Ну, попробуй её ты исчисли,
Друг любезный. Не сможешь найти.

Ибо мысль непреклонна пред внешним,
Она в рамках немыслимых нот.
Нет пути. И сияньем нездешним
Она выпорхнет робко, где ждёт.

Нет пути как сознания воли,
Есть безбрежность пустынных огней.
Всё само по себе, но дотоле,
Пока света не станет, теней.

Бога Вечности можно поправить
И сказать: всё в безмыслие. Да.
Тогда имя не станет лукавить,
В безымянность уйдёт навсегда.

И безмыслием мысль поглотится
Как раздумье, как образ пути,
Потому-то над миром глумится
Подсознание, чтоб не спасти.

Потому-то так хаос как бездна
Поглощает туманом в свой мрак,
Его прихоть забвеньем прелестна,
Если кто-то воспримет как знак.

Бог сказал только: «Низ выбирали».—
Это Он возношеньям изрёк!
А их пыл возносил лишь детали,
Это много, когда невдомёк.

Степеням всех густых возношений
Дан удел—утверждать лишь себя,
Что неплохо. Итак, их прозрений
Простирается звонко труба.

Мы всегда только низ выбираем,
Чтоб свои возношенья ласкать,
И по мере потом коротаем
Вместе с ветром науку терять.

«Всюду правила».—Бог изрекает!
Но, возможно, ты точно не внял.
Но суть в этом. Никто не черпает
Одиночества, если б не ждал.

В форме—две. Потому что иная—
Это внешняя форма. Дана—
Не пространственная. Исчезая,
Не слышна эта связь, не видна.

Эта форма без формы. Забвенье—
Для неё внешней формы лишь стук.
А когда покорится строенье,
То не знает про собственный звук.

Человек себя ведать не может
Ввиду Формы Без Времени. Гул
О себе ему вряд ли поможет,
Ибо в зримом он вдруг утонул.

«Ты Сама по Себе».—Говорила
Королева Вселенских Миров
Умозрительная! И таила
На снегу след снежинок из слов.

Так: «Не Женщина Я».—Молвит Дева!
Но ты думал о Некой Другой
Королеве Отсутствия. Древа
Не сознать за безплотной чертой.

Разве нужно Ей бремя вниманья—
Королеве Неявленных Форм
Некой Сущности Скрытой? Терзанье
В раздувании умственных норм.

Самый медленный—ум человека,
Не в конкретном—теряется он.
Потому так желанна опека
Для него. Ведь собою смущён.

«А насилуют женщин».—Бог молвит!
Что такое насилие? Сласть.
Потому пустоту не заполнит
Эта сласть и не сделает снасть.

А о небытии гул расхожий
Есть весьма лишь подвластный апломб.
Смысл какой в угасании? Может,
Не понять всемогущество бомб?
2006

ОРНАМЕНТ СЛОВ

     «Совершенство зависит от малого во множестве
деталей. Поскольку совершенство произведения
зависит от множества деталей, достаточно допустить маленькое отклонение в какой-то частности, как в итоге наберётся огромная погрешность».
     Филон-Механик

«Мы на коне поедем к лету».—Боги молвят!
Господь: «Народные печали на Руси».—
Бог вспоминает! Коловрат ещё наполнят
Движенья смыслов на пространственной оси.

Господь: «Весьма неандертальцы».—Он поведал!
«Пускай ещё Век Золотой».—Он сообщил!
Даже и «Время В Бутиках».—Бог Духа ведал!
Вроде никто и никого не подменил.

Сейчас настало вроде время, когда совесть
Не ущемляется, а, значит, где-то там
Растут пространства в ту неведомую повесть,
Чтоб жить поэзии цветущим городам.

А в этом таинство, что слово воплотится,
Если оно стяжает подлинный экстаз,
И чрез трансмиссию в пределах водворится
Весьма предивных, где застанет новый час.

«Живой поэзии живые состоянья
Вот растянули далеко», - Боги гласят!
И флёр таинственности входит в упованья
Тех сочленений, где о главном говорят.

Звёзд безконечности рисуется гротеском
Сбор глубины. Но вот закончить ли идти
Мирам, охваченным мерцанием и блеском?
Сбор бездн тогда ли станет можно обрести?

«А экономика?» - Господь спросил! Она-то
Стихия хрупкого роптания полей,
Пока лишь не угомонится, как когда-то,
Чрез поглощение осмысленных теней.

Он: «Жду материи».—Всевышний изрекает!
Не о бумагах мысли Бога на предмет
О неком одухотворении, где тает
Сама материя как некий даже бред.

Но так пассивно! Ибо нет глуши терзанья
В упор стенаниям невнятных эпопей.
Чтобы хоть что-то получалось. Из желанья
Стать так желательно средь храмовых свечей.

В приютах девушка зачем-то говорила
Всё о себе. Но непонятен её строй.
Исповедальность—это тема, в ней дарила
В приютах девушка кому-то свой покой.

Так: «С высоты орнамент слов Мы подчеркнули».—
Сказали Боги о словах на Небесах,
нам недоступных! А для девушки вернули
Её же блеск в её же дивных очесах.

Бог есть Иллюзия Безбрежного Сознанья
Невнятных Сущностей Наития Стихий
Без Их Стихийности.—Вот имя Убыванья
Наитий Нежности Из Мглы Перипетий.

«Всё Не Такой».—Себя Всевышний именует!
Но и создание не влипло в аккурат.
Бог: «Нужно быть в необходимом».—Он диктует!
Как зАклик—это ощущения трактат.

Вроде бы нежатся все в Космосе спокойном.
Но «Отделяли от эфира».—Боги мнят
О проявлениях в изысканно-пристойном,
Когда входила лира в странный адресат,

Когда всемирный человек всегда рождался,
Узоры плавных только линий не взошли
В его сознании, в котором состоялся,
И расстегнулось где-то белое вдали!

«Пространству выход».—Вездесущий предлагает!
Но как могло оно явиться невзначай
И из чего? Из слова некого, что тает,
Когда никто не примечает некий край.

Но только мысль была вначале. И подспудно
Нечто другое простирала лишь она
Сама собою, ибо как-то обоюдно
Представить трудно, словно даже не грустна.

Так насыщалось устроение мгновенным
И возникал фон настроения Земли,
Новой Земли с простым воздействием нетленным,
О, этот фон, где настроенья не нашли.

А был ли рай? Одна иллюзия томленья.
Даже ничуточки ничто не подведёт
К тому, чтоб чуять странный метод пораженья.
Бог: «Ничего уже не чаем».—Он поёт!

Расправив их такими бедствиями, леди
Сказала только: «я весьма пущу в своё».
И те ребята не восприняли комедий
На всю оставшуюся жизнь, где всё—ничье.

Мы только в малом копошимся, словно дети.
При этом мысль о совершенстве не придёт.
Но мы готовим словно собственные плети
Себе самим, коль кто-то что-то обретёт.
2006

ЕСЛИ КРАЙНИЕ ВЕТРЫ НАБРОСИТЬ

«Он кричит Носорогом».—О Духе
Молвит Бог! Только смерть ведь нужна
Для отсутствия полного. Дубхе—
Та звезда, что над смертью видна.*

«Если крайние ветры набросить».—
Бог сказал! Но не стал продолжать.
Предпочтительнее ли елозить,
Чтоб о крайних ветрах и не знать?
2005
     *ДУбхе (афр.)—яркая звезда Большой Медведицы.
 
В ЗАЗЕРКАЛЬЕ ЧАСЫ ДОЖДЕВЫЕ

Дождь часов. И часы дождевые.
Почему-то нельзя уже знать.
Почему-то не взвесить златые
Дождевые часы, их понять.

Дождевые часы разве взвесят
И в себе своей жизни дожди?
Вроде, кажется, их не заметят
И дожди, что внутри. Подожди.

Дождевые часы, остаётся
Дождь при вас навсегда. В этом суть.
И вы вспомните, что пропоёте,
Чтоб года возвращенья вернуть.

Вы по кругу времён обойдёте
И приметите что-то в себе
Отражённым. И дождь заберёте,
Чтоб хватило его на тропе.

В зазеркалье часы дождевые
Почему-то уйдут далеко.
Но останутся нити живые
Той прозрачности, коей легко.
2007

НЕ МЕТАЛЛЫ СТО ПРОЦЕНТОВ

Не металлы сто процентов. Отрешённость—
Ради кроткого не в ритме не пути.
Но без реплики не шло, и поглощённость—
В том, что вовсе поглощенью не взойти.

Безусловно, есть шнуровки, это страстность,
Чтобы только их развязывать скорей.
Только вряд ли невозможная согласность
Вдруг представится наитию живей.

«Чисел Я не обнаружил».—Признаётся
Бог так, словно числам даже не понять!
Что ж осталось, если в числах обретётся
Интервалов предсказуемая рать?

Даже через «не могу». А вот рассветы
Вдруг увяжутся с привычною красой
Неги тополя? Но ждут уже приветы
И возможностью ограды неземной.

Лапы зАжили. И радостна собака.
Внешне ново. Только прихоть не к тому.
Но вот броситься веками—не атака.
Принимающим планетам ни к чему.
2005

ПОЧИЛ

«Мысль На Главе».—Себя Всевышний именует!
И вот с поверхностями крыльев говорит
Всё оперение. Но только не почует
Даже теория, что нечто даже длит.

«В Своей Душе, как на бумаге акварелью,
Прозрачных линий Я истоки начертил».—
Отец Небесный признаётся! И, постелью
Небес ласкаемый, Он сладостно почил.
2005

КОГДА ИГРА—ЭТО СВЯЗЬ С ЧУДОМ ДОРОГИМ

Бог: «Слепо верить Я не знаю что такое».—
Так Вездесущий Запредельный изрекал!
А сквозь строение прозрачное, земное
Сквозит всё то, что и поэт не постигал.

Садись готовить новый диск на дискотеках,
Ди-джей, коль надо. Упаковки принесут.
Но не находятся ухмылки в картотеках,
Зато томятся музыкальностью минут.

Господь: «Хрустальное пространство, знаю типы
Спокойных шансов для людей».—Бог изрекал!
А выявляются в стеченьях архетипы,
Диктуют космоса наития овал.

«Ах, ради смеха Мы Другие».—Сообщает
Отец Небесный о Богах, что рядом с Ним!
Но в архетипах ли Он что-то предвещает,
Когда игра—это связь с чудом дорогим?
2005

ХРУПОК СКУДЕЛЬНЫЙ СОСУД

     Эпиграфы:
     «Подобно тому как тот, кто не называет изображение Платона «Платоном», не отрицает тем самым реальности изображения, так и тот, кто не называет раскалённое железо «огнём» или Луну, отражающую свет Солнца, «Солнцем», но, говоря словами Парменида, называет Луну сияющим ночью, бродящим вокруг Земли чужим светом, не отрицает ни пользы железа, ни реальности Луны».
     Плутарх

     «Помни, что необоримо становится ведущее…»
     Марк Аврелий

«Соверши на Луну и поток Свой,
Соберут Тебя Боги».—Сказал
Солнцу Ра Провозвестник Савойи,
Траур в мозг расстоянья послал!

«Всё же Я не оформил удачно».—
Бог гласит! Траур тот вот сквозит
Из пределов. К тому однозначно
Нечто длится в пробелах, раз мнит.

Экземпляр потускневшей рябины
Перед дверью в знакомый провал.
Всё в законе мерцаний кручины,
Если только провал не искал.

Где ж на теле луны возгоранья?
Там, где, может быть, в ней города.
Но, однако, нет лёгкости знанья,
Потому что ушли навсегда.

Только необоримым ли станет
И ведущее? Хрупок сосуд,
Кой совсем уж скудельный. Нагрянет
То, что необоримо, раз ждут.

«Никого не равняй».—Бог вещает!
А ещё Он изрёк: «Всё равно»!
Ну, а кто же равняет? Вот чает
С созерцанием пользы вино.
2005 

ДИВНЫЙ МОНУМЕНТ

Вот, словно дивный монумент, так расцветают
Женские прелести с их женственной мечтой,
Не внешний это монумент, но в нём встречают
Дыханья жизни свой возвышенный устой.

Есть уникальный цвет мечты живой вселенной,
Он простирается в пространства над судьбой,
Чтобы связать с юдолью сладости мгновенной
Земные радости для нежности одной.

Так: «Мы уже приглашены».—Сказали Боги!
А, значит, лик преобразится всей Земли,
Чтобы медведь, когда восстанет из берлоги,
Поведал то, что все желанья превзошли.
2005

МИЛЛИАРДЫ ВСЕГО СЛОВА МИРОЗДАНЬЯ

     «Двояко скажу: то Одно вырастает, чтобы быть
единственным из многого; то снова распадается,
чтобы быть многим из Одного».
     Симпликий

Бог: «Миллиарды Всего Слова Мирозданья—
Не есть вина».—Это Господь провозгласил!
А мы восходим из двоякого признанья,
И мы нисходим от сияния светил.

Есть подешевле. Только так и принимают
Всё, что на свете, но однако не экстаз.
На крайней линии пространства постигают,
Где много весточек пробудятся не раз.

А на предмет веселья—ласковая плесень.
Пришло: «Все вместе—составные».—От Творца!
В тихой восторженности двигается Кресень*
Словно о сложности в объятиях кольца.

Печали нет на Землях Неги Воссозданья,
Где воссозданье очищением взошло
Общих наитий, где и теме обладанья
Так лучезарно нечто вещее пришло.

«Откуда войны?» - Снова Сущий вопрошает!
Сказал, что «Раны очень бьёт». Дух—Ипостась.
На Боге Духе словно раны. Но Он знает:
Безсмертья воля над иллюзией нашлась.

Любовь всегда—это в безбрежности—родное
Для всех, кто чутко словно реет на земле
И в увяданье снова входит золотое.
А, когда нужно, земля греется в золе.

«Что есть традиция—об этом не расскажешь».—
Так Господин Небес Извечных известит!
Ты тоже многое в единственном обяжешь,
О, лес, когда твоя иллюзия простит.
2005
     *Кресень—май месяц.

СУД ПО ЧЁРНО-БЕЛОМУ (Ода)

     «Пожалуй, абсурдно также приписывать не-сущему безконечность: отнюдь не всё, что не имеет предела, мы называем безконечным, точно так же, как мы не
называли бы неравным всё то, что не есть равное».
     Псевдо-Аристотель

«Я всегда подниму тебя».—Сущий
Скажет в бездну упавшей Земле!
И уже поднимает. Бегущий
От себя, мир предстанет во мгле.

«Есть Комиссия Предупрежденья».—
Бог сказал! «Снять бы ягодки».—Ждёт!
«В огнь поставили».—Шлёт из круженья!
Этот огнь наслаждений не жжёт.

Этот огнь словно мрак осознанья
Состояний нетварных светов.
Близость тел—отвлечённость роптанья,
Что экстаз—поглощенье веков.

Не идёт никто вроде от края.
Совершенны там леди и ждут
Всех мужчин, чтобы, вдруг исчезая,
Узнавать, что все грани придут.

Оборот предстаёт. Грань другая.
Не стесняет здесь порноэффект.
Но приятно. Однако, не чает
Тех восторгов фатальный проект.

«Роль Творца Нам идёт обозначить».—
Насмехались над ролью Умы—
Сами Боги! О Духе судачить,
Что «Он Простенький». Вовсе не мы.

Это шаг—возмущение действий.
«Друг Эфирный».—Сто Таинств В Году!
В Кровеносном Огне Соответствий
И подруги нашли череду.

Вариант разговорный—этапы.
Незнакомым захочется быть
К осуждению руслу. Эстампы
Посоветуют теням остыть.

Вроде «Камень, быстрее».—Бог скажет,
Камень бросив спокойно вперёд!
Ну, а веер тюльпанов обяжет
Навевать постоянный поход!

Господь: «Ясный Сияний Порядок».—
Так Себя Самого называл
Никогда Не Бывавший! Упадок
Миллиардов вселенных не знал.

Вот ещё: «Есть Гигант».—Приоткрылся!
Даже «Сделал мазочки».—Донёс!
Но в потоки тех душ водворился,
Вдруг оргазм, восхитительно нёс.

Нет морали, законов, возмездья,
Есть блуждание в русле причин,
Потрясенья, падения. Вместе
Гаснут принципы лёгких стремнин.

На заборах шершавые ливни
Создавали без красок свой стиль.
А калека посмотрит на бивни
И воспримет как некий утиль.

Однозначно: все знают дорогу.
А рисунок так хочет черты.
Вновь зиме прикоснуться к порогу
Будет радостно в стиле тщеты.

Под вину строит ветер сугробы,
А мир движется в эту вину,
И открыты пространства утробы,
Поглощают эпох тишину.

Но не явлена музыка кубка,
Она спряталась в них далеко.
«Нас не встретят в конце».—Это шутка
От Богов! Но стенанье легко.

Она бьёт изнутри—Сила Жизни—
Королева Ушедших Теней.
Это «В выводе Два».—Так на тризне
Тех сугробов сказали! Видней.

Но «Ушёл ли?» - Спросил Огнезрачный!
Он, конечно, ушёл далеко,
Там, где ось растворяет не мрачный,
А прозрачный восход высоко.

«Я Земная И В Паре С Тобою».—
Наша Правь Своё имя гласит
В отношении к Господу! Строю,
О, В Игре Весь, Она восхитит.

На ошибке спешит исправленье.
Не в предмете. Однако, есть ямб.
Даже и в безысходность круженье
Шлёт запарки с присутствием дамб.

Только мраки миров запредельных
Метастазы хотели извлечь.
Инфузория ждёт не смертельных,
Но в свои покорения лечь.

Отцепили. Агоний прорывы
Всю Культуру Змеи предпочтут,
Словно Львиную. Это надрывы
Всё на внутреннем только сметут.

А в космическом лесе соблазна
Попытаются Суд объяснить.
Лес космический, как из оргазма,
Без измены желает парить.

Но без азбуки кода не трогай.
В нос идёт; ах, читала она—
Та, которую—хочешь—потрогай,
Потому что не гложет вина.

Так бывало—всё в белом зимою,
Только лето не слышит зимы.
И набухло цветенье водою,
Светом, воздухом. Плакали мы.

Со значением лестницы выбор
Напоследок, по неким листам.
Скажет тень: «пропускаю и виды», -
Даже гордо изменчивым снам.

Как же сейф довезли? Это цены.
Монотека немножко уснёт.
Не смешно ли? Но выйдут на сцены
Очень многие, если кто ждёт.

«Я хочу вперёд ноги, на руки».—
Сексуальная леди гласит!
Ударение, разве есть муки?
Разве транса она избежит?

Как часы, обще сексу вниманье.
Первый взгляд? Тогда хватит. Не то.
Но взгляд—первый. Её пониманье
Взглядом только ушло на плато.

Потому что цветочки и птички.
Но сотри вместо «было», жена.
Это разница в целях, привычки.
И Mon-mart  будет в теле вина.

Секс—пароль. Не пишите картины.
На краю не дотянет тупик.
Только анахронизм из кручины
Лишь к оплошности мнений приник.

Начинается всё с отрицанья.
Вопль уйдёт в поглощение дна,
Дна бездонности. Только роптанья
Не предвидят значений вина.

Это коды. Тогда вы ответьте
На вопрос: как стесненье понять?
Кэл ответит в нелепом привете
Вот: «Нельзя, например, подавлять».

Покорения скинули властность
Незабвенной заботы тех дней,
Когда даже стези непричастность
Не воспримет потери над ней.

Кто откуда? Из разных снежинок.
«Из знамений» не скажешь. Ничто.
Бархатист тусклый взгляд и картинок,
Потому что блаженство—не то.

Надо в разуме клапан лелеять,
В своём разуме хрупком теперь,
Чтобы он заработал. И реять
О скорбях, закрывая ту дверь.

«Ждут до вызова».—Бог об этапах!
Кто-то где-то когда-то. Про что?
Молвил нечто в своих адресатах
Магомет или Будда? Вон То.

Это было когда-то, но ныне
Не понять кем бы были они.
Безконечно познание. Стынет
То, что в прошлом, как зимние дни.

Бог—Механика Склада Мышленья.
Миллиону Он скажет о том
Что желают. Какие же звенья
Ожидают в оргазме крутом?

Только все хотят пальцем. Обычно.
Соглашение в том, в чём пришёл
Каждый робкий. Ничто не привычно,
Если влагой успех не прочёл.

Но и в зубы не лезь, наш хороший,
Добрый малый. Иначе—соблазн.
Всё же вертится даже дотошный—
наш вперёд за оргазмом оргазм.

Мир пасует. Акт целости—лепта.
Не жалейте своих скакунов.
И чрез низменное из проекта
Вознесутся плеяды венцов.

Только «Я загляну в те пунктиры.
Это крик».—Сообщает Сам Бог!
Но вот здесь только ориентиры,
Чтобы крик по пунктирам лишь смог.

Грозди белых цветков у каштанов,
Зелень свежести вешней. Заход.
Вертикальные свечи для станов
Огнищан. И к Курганам поход.

«Своё время пощады».—Вещает!
«А халявы?» - Спросил! Ни к чему.
Но бросается век, где теряет
От космической скорости тьму.

«Он Меня где же слушает?» - Спросит
Наша Правь так о Боге в Себе!
Человек, ты живёшь. Но доносит
Нечто вещее знанье судьбе.

«Трубачом вы Меня испустите».—
Скажет Дух запоздалых ветрам!
Вечно Трое. Однако, в зените
Не учесть состоянья чертам.

Только Сущность они замыкают—
Эти внешние мира черты.
А потом почему-то растают,
Растворятся для памяти чты.*

«Он несёт как Пастух».—О Всевышнем
Дух поведал! Опробовать—стиль.
На кольце лишь планета давнишнем,
Ибо мало для радужных миль.

А не-сущее—не безконечность.
Всё, что видим, - великий вопрос.
В чём же равное, если безпечность
По-наитию чертит откос?

Бог: «В Саду это те и приходят,
Кто готовит Причастье своё».—
Он сказал! А минуты находят
Даже бремя-согласье ничьё.
2005

В ЛЕПЕСТКАХ БОЛЕВЫХ ОЩУЩЕНИЙ

В чём же принцип покорности ласки?
Мраком сон не придёт в лепесток,
Не помчатся в паденье салазки,
Не найдётся знакомый исток.

Только в зеркале будут уколы
Говорить про стесненье и стон.
Увядают упавшие школы
И роняют покорный поклон.

В лепестках болевых ощущений
Тонкий шелест продлится в стекло.
И игла упадёт из смятений.
Только нити рисунком свело.

Зальёт дождь. И овал потускнеет.
И игла растворится лишь в нём.
Но игла тогда не вожделеет,
Но останется вдруг не при чём.

Тонкой прелести нежный рисунок
Навсегда отойдёт за стекло.
И повеет паденьем из лунок.
Зальёт дождь. Что-то в нежность ушло.

Тусклый блеск, лепестки покоряя,
Сознавал, что уснули, ушли.
Ниспадают вуали, чтоб тая,
Нежной статуе помнить вдали.

Не продлится покой начертанья.
Это всё, чтобы быть и сгореть
Лепесткам для измены роптанья,
Чтобы им только в пропасть смотреть.

И возможность отсутствия ласки
Нежность статуи не превзойдёт.
Только Вечер Десятый раскраски
По дороге в себя увлечёт.
2005

ЧТО ЗНАЧИТ ТАЙНОЕ ИМЯ?

Тайное имя—Состояние Блаженства.
В Его покое имя Божье воспарит,
Но оно так невыразимо. Совершенство
Тогда, быть может, нечто ласково простит.

Тайное имя—В Выражениях Пространство
И Быстрота Энергозаписи Впотьмах,
И даже Род Вечнопрекрасный. Постоянство
С буквы большой тогда родится в письменах.

«Не делай тайны, не насиживай».—Внедряет
Вечнопрекрасный Прародитель—Бог Небес!
А имена—это суть Ангелы. Кто ж знает,
Что даже Ангелы есть Вестники Чудес?

То есть Все—Боги—Его Грани Проявлений,
Все есть в Едином, словно это навсегда—
Единосущны даже в стиле изложений,
Не сокровенны, словно это череда.

Живя надеждой, мирозданье умирает.
Так не мятись же, покорённый человек,
Ибо Весна Твоей Надежды повторяет
Напоминание о том, что краток век.
2005

В ЛЕСУ

Среди сосен сидеть так приятно,
Средь полёта их в те небеса,
Слышать пение птичек. Понятно,
В голубых что акцентах краса.

И всего лишь. Цветочков лишь нежность
В нежной зелени леса. Земля
Здесь в траве. И её безмятежность—
Той росинки. А смотришь моля.

А в кустах только что-то томится
Нерешённое. Это их рост.
Измерять невозможно как длится
Этот вечер, хотя он и прост.

С одуванчиков пух не слетает,
Но слетит, чтобы не наблюдать.
Вдруг не чувствует, а убывает
Невозможное, чтобы понять.

Шмель стремится исчезнуть. Зачем же?
Потому что и сосны при всём,
Потому что и путь как-то нежен
Пилигримам в упрёке своём.

Вам уже не пришлось представляя,
О, листочки, о брёвнышках тем,
Угадать даже глупости рая.
Не хватает красивых богем.

Впрочем, нужно ли что-то лелеять?
Силы действия нету ни в чём.
Есть ошибка бездействия. Реять
Невозможно, когда ни при чём.
2005

СИГНАЛ

     «Когда говорят, что от Отсутствия Предела
совершается переход к Великому Пределу, то имеется ввиду, что нельзя от Предела переходить к Пределу».
     Ли Дао-Чунь

Рупор Пропасти сложен истоком.
Но откуда же Пропасть пришла?
Из сознанья рождения. Током
Иллюзорная драма вела.

Говорят Божества: «К громкой тайне
Всех рождённых существ Мы пойдём
Из музеев»! Но тем обычайней
Тот музейный покажется дом.

Ведь сомнений никто не желает,
И история вечна при том.
Но и выбор активен. Бывает,
Что контузия хлещет кнутом.

«Вот Себе никуда не возьму Я».—
Вдруг про что-то Всевышний изрёк,
Про умов поглощенья не чуя,
Где не явлен отчаянья прок.

«Есть сигнал: высыпаем все славы».—
Боги молвят о славах миров!
Не коли, человек, в свои лавы.
Кто и где как комар? В русле слов.

И Великий Предел—в Безпредельном
Как Отсутствии Мнимых Потерь.
Только лист и почиет в смертельном,
Когда вдруг закрывается дверь.
2005

ДЕЙСТВУЕТ ШАР

Вселенная сплошь—безконечные сферы.
А каждая точка имеет свой шар.
Всё действует шар, и он прост. А манеры
Так им обусловлены. Вот и весь дар.

Всё двигаясь, шар порождает все силы.
И каждому центру он собственность шлёт.
Но в этом абстрактность. И трепетны жилы
Абстрактных лишений. Но кто заберёт?
2005

ВСЕ ИГРАЮТ НА СКРИПКЕ ВЕСНЫ

«Все на скрипке Весны лишь играют».—
Бог сказал! Но, однако, ничто
Так не гложет, когда исчезают
Все глубины, как сквозь решето.

Впрочем, даже Оркестр изнывает,
Впрочем, скрипки к случайности льнут.
Но, однако, судьбу не узнают
Те, кто вовсе не помнят где ждут.

Все на скрипке Весны лишь играют.
Пусть не Бог, не Оркестр, а вина,
Её ритмы. Однако, растает,
Не коснётся судьбы тишина.

Той судьбы, где есть утро рассвета,
Той судьбы помрачённой тоски,
Той судьбы наступившего лета
За пределами чьей-то руки.

Все на скрипке Весны лишь играют
И молчат, и никто не поймёт
Непослушной вины, что страдает,
Первой розы не бывшей, что ждёт.
2005

С КИТА РАСПУСТИЛИ

«Наш Центр—это Синтезы».—Бог изрекает!
Пусть Синтезы—Боги, коль можно понять.
Они Себя внутрь Нуля обращают,
Чтобы вовсе во внешнем не быть и не знать.

Так тонкой реальности сущности дышат,
Собой наполняя реальность во вне.
Вот «В ТАуре».—Сказали! Богов не услышат,
Когда уж нет смысла в бегущей волне.

Ещё изрекли: «Этот взгляд без понятий»!
Как есть некий взгляд отрешённых витков.
«Работал на сетки все».—Из вероятий
Господь говорил, словно не было слов!

Бог: «На табурет».—Он сказал! И садится.
Ещё Он изрёк: «Я привёл о Себе».—
О Высшем Всех Разуме! Только не мнится
Узорам цветным состоянье в тропе.

Сказала, что «только ценой Капюшона
Уж я занята», - от сеньоры одной.
Уже ль Капюшон это Разум? Но звона
Совсем не понять. Колокольчик пустой.

«Минута—Хозяин».—Господь изрекает!
Пусть Бог есть Минута. Он даже Не Стон
Чрез Всё Отрицание. Вот что вверяет
Бог: «Лучших Времён Выражение».—Он!

Ещё: «Один Фас».—Он в Себе назывался!
Орудием действий Собаку избрал.
Но «Я Весь Во Тьме».—Ему Дух отзывался
О том, чтоб не видеть зачем кто искал!

Но Бог: «У Меня пограничников нету».—
Признался Всевышний! Ограда ли ждёт?
«Мы, люди, вас любим».—Так Боги ответу
Склонились, когда человечество шлёт!

Вновь: «Всё будем делать; Один, - Я вещаю.—
Но можно за только? Удачи бы вам».—
Бог людям промолвил! И всем посылает
Удачу для действий, но не пополам?

«Коль выйти—вне формы тогда уж предстанет
И форма иных кораблей».—Бог сказал!
Зачем только бич, если он не дотянет?
Пускай бы его каждый жалкий не знал.

«С кита распустили».—Господь изрекает
По-поводу роста людей на Земле!
С кита мы сошли значит, если бывает
Вдруг это приметно. А что ж на юле?

Пожалуй, мы связаны сонмом наитий
И к рыбам, зверям отношенье возьмём.
Порой с Того Света существ для открытий
Всегда посещаем. И к тьме мы придём

Различных пространств и наук, и сокровищ.
Но хватит. Хотя, дело всё даже в том,
Что хаос наш внутренний не от чудовищ,
От внутренних форм, где существ—целый дом.

Возможно, что дом этот—самый китовый.
(Вот, видите, что значит импульс приять?)
А кит этот в нас—первым чудом влекомый,
Созвездием Рыб, если только не знать.

А лев для слона—как козёл весьма жалкий.
Но миссию можно продлить от козла,
Когда уж Стрелец, к его тьмам из-под палки
Совсем не влеком. Несуразица шла.

Не сыщешь ответа на жёсткость призваний.
Однако Рожана богатство миров
Вновь в Круге Сварожьем являла из знаний
И сам Чертог Щуки, где мир снова нов.
2005

ИХ НЕТ—ТЕХ ПРЕЛЕСТЕЙ ВОЗМОЖНОСТЕЙ ИНТАЛИЙ

     «Объясняя происхождение молнии, некоторые
говорят, что в облаках зарождается огонь. Эмпедокл говорит, что этот огонь—часть солнечных лучей, запертая в облаках».
     Аристотель

Но ты была ли, сохранённая отрада?
И тень пространства сочетания с пустым,
Но ты была ли? Даже счастия не надо,
Лишь паутинка будет с блеском золотым.

Посреди образов скитается пустынность
И повечерий, утопающих в родном.
Только не высловить поникшую старинность
И приходящему грядущему в земном.

Вроде затем и существуют, чтоб исчезнуть,
Провалы памяти из долгих родников
Великой Пустоши. Теней не опровергнуть
Тому, что было слишком долгим для венков.

Закланье времени ничем не объяснимо,
Закланье в выгоду клокочущим страстям.
И реет как-то над землёй неизъяснимо
Вроде приверженность к старинным новостям.

Ослепла странная иллюзия признанья
Некой покинутой забавы вне миров
Весёлым яхонтом присутствия. Призванья
Не отдалились в средостения венков.

Их нет—тех прелестей возможностей инталий.*
Но есть огонь, что сохранился в облаках,
Он, яркой молнией себя вдруг направляя,
Вновь освежится в недалёких письменах.
2005
     *Инталия—углублённая гемма.

И ТАК СПОКОЙНО ОПУСКАЮТСЯ ЛИШЬ ВЕЖДЫ

Один цветок странной вины. Одна отрада.
Одно согласие цветка в своей вине.
Одно предчувствие цветка, что ждать не надо,
Что только ласточка не встретится в окне.

«Один цветок странной вины».—Бог изрекает!
А смысл весь уж перестроится слегка.
Цветок себя в данном пространстве наполняет
И открывает то, как выглядит тоска.

Один цветок странной вины. Пошло невнятно
Словно дыхание цветка. Он не речист.
И он не знает о кромешном, вероятно.
И в том вина его, что он остался чист.

Но вот назвать ли неопознанный цветочек?
Ведь он молчит и не внимает письменам.
Забыл он некий достопамятный звоночек,
Которым странно орхидею призывал.

Что есть в тебе—ты вовсе не припоминаешь,
Цветочек, так совсем невнятный облакам.
Ты—орхидеи украшенье. Не вверяешь
Свою вину её изысканным чертам.

Уходят вовсе настроенья, перестанут.
Ему же вдруг не называть, не  покорять.
А вот и женщины, вино. Но не дотянут
Его предчувствия, чтоб чем-то обладать.

Вроде безмолвия возвышенной надежды
Словно бы вовсе не хватает на земле.
И так спокойно опускаются лишь вежды
Той одинокой, что горюнится во мгле.
2005

УЛОВИВ ТОН ФРАЗЫ

     «Две чётки: надежда, мечта».
     Господь

Бог, с чётками сидя, лелеет
Потайную думу. Порой
Он что-то промолвит. Затеет
Небесный Отец Домострой.

Но ты приписал Его фразу
Себе, уловив её тон.
Но ты не услышишь ни разу
Укор, от которого стон.
2005

БУДЕТ НЕЖНОСТЬ, ПОРОЙ ИСЧЕЗАЯ

Будет нежность, порой исчезая,
За далёкие сказки сквозить.
Потому что исток называя,
Она ласки захочет дарить

Этим хрупким и лёгким поверьям
Сокрушённой стези без забот.
Нежность Пустоши Мира смятеньям
Предоставит неведенье нот.
2005

СУДИТЬ БУДЕТ НЕКОМУ

«Просто Космос на многих осколках…» -
Начал Бог Свою странную мысль!
Только мнений не взять в кривотолках
Уходящим неведеньям ввысь.

Просто Космос на многих осколках
Зародил основанья планет.
И откуда тот взрыв?! В книжных полках
Вот есть книгохранилищ весь свет.

«Весом буду ещё Я лелеять».—
Указав на абстрактный тот вес,
Бог поведал, чтоб радость затеять,
Занести в лучезарность чудес!

Но зачем Ему сонмы галактик?
Точки зренья довольно земной.
Бог не будет же, словно Лунатик,
Винт галактик носить за спиной.

Бог когда-то о танках признался,
Ибо в прошлом они в чём-то шли,
Но их больше не будет. Терялся
Призрак времени там, где учли.

Бог: «Близка область танков безстрашных,
Места сварки».—Господь изрекал
Как о подвигах прошлых! Домашних
Разве кто-нибудь не вспоминал?

Господь: «Голубь С Головкою Доброй».—
Он так Духа Миров называл!
А Тот Голубь сживётся и с Коброй,
Когда Он как с Душой воспарял.

Бог сказал только: «Слушай деревья»!
Голубь доброй головкой внимал.
«Миллиарды проблем».—Как поверья,
Бог открыл, но нигде не бывал!

«Никогда Мы не думаем».—Сущий
Повествует теперь о Богах!
Дождик падает влево идущий.
Если нужно, то он на венках.

Вроде можно укрыться за слухом,
Что, мол, явится некий князь тьмы
В неком месте. Тогда и порнуха
Тут как тут для такой кутерьмы.

Господь: «Центра-то нет никакого, -
То ведь Я написал».—Бог сказал!
И планета—не центр. Что ж такого,
Что неявен Творца пьедестал?

Вовсе «Шуточки».—Бог изрекает!
А прагматик всегда о своём.
Потому-то себя и теряет
Невозможность забыться о всём.

Каждый миг рой картин будет новый,
Что навечно. И только. Всегда.
И во веки веков. Безтолковый
Всё в упор понимает. Беда.

А отсюда глобальность претензий,
Утверждения властных систем
И так далее до соответствий
С экономикой «бодрых» проблем.

Вот деталь: рекламируют фэрри.
А вдруг въедливость—вред для земли?
Судьба мальчика никнет в потери
И земли ещё не сберегли.

Миллиарды есть мысленных статей.
Значит, есть миллиарды богов
По их типу мышления?! Знати
Что ли падать и вовсе без слов?

Вы вдруг скажете, что «Бог Единый».
Значит, Вы, своё «я» утвердив,
Им становитесь—Тем, Кто Сравнимый,
За Него Ваш характер учтив.

Но при этом Вам добрый оттенок
Привнесёт в заблужденье из строф
Ит МатрОми*. И Вы из тех стенок
Посетите Святой Петергоф.

Петергоф—это центр Вселенной,
Коль хотите, когда по плечу.
А где грань? В невозможной нетленной
Той иллюзии, где «не хочу».

Скоро в Космос, друзья, воспаряем,
Скорость света отстанет от нас.
Если ж мысли свои потеряем,
То война свой запустит фугас.

«Пыль».—О деньгах Господь признавался!
Почему?! Есть материи взгляд.
Пыль—материя; каждый встречался
С ветерком, соглашаясь подряд.

«Все тоннели найдём мы, не насмерть
Они мне», - леди скажет одна.
Кубок ставит погрешность на скатерть
По черте заблуждения дна.

«Что Мы шли—это главное».—Молвят
Божества о Себе! Как же так,
Что столетия гибли?! Не вспомнят
Они миссии всей за пустяк.

«День Как Шар».—Демиург возвещает!
Бог—День Разума—Некий Охват
Разворота Сознанья. Встречает
Мироздание—Вечности Лад.

«Не свершим роль победы».—Признались
Боги Неба! А русло взошло,
Где сраженья как не состоялись,
Только сущности чисто вело.

Вот предмет был в детекторе виден
Размышлений Покорного Ра.
А Дух Вклада порой безобиден
Диву Дня от начала утра.

«Мы забрали цветочки».—Приснились
Божества! Не бывала молва.
А цветочки собой изумились
В руках Божьих, молчала трава.

«Мы Виной оказались».—Вещают
Словно Боги! Но в чём Их вина?!
Может, в том, что Они не встречают
И безумия, где письмена?!

Дух: «Судить будет некому».—Скажет
Вездесущий По Мыслям! Зачем?!
И судом ли гармония свяжет
Созидание чистых дилемм?
2005
     *Ит МатрОми—имя Бога на островах Индонезии.

А СВЕТ УТРЕННИЙ НЕЖЕН И ТАЕТ

«Вот Слона».—Духа Бог предлагает,
Чтоб Слону поклонился весь мир!
Человек же в себе словно знает
Идеальность, как страждущий Лир.

«Вот поверженные, - Я промолвлю».—
Бог изрёк! Нужно ль их представлять?
Может, скорбных представить? «Исполню»
Он не скажет. Ему отдыхать.

А свет утренний нежен и тает,
Просто грозди клубники поют,
Просто белые розы встречает
Небо всё, где иллюзии ждут.
2005

В ВЕНКАХ КУПАЛЬСКИХ ГРЁЗ

«В Моих руках собрали мир».—Бог изрекает
О продолжениях изысканных путей!
В венках тогда купальских грёз словно бы тает
Благословенье омовений и скорбей.
2005

НАДО К ЗЕМЛЕ ВСЕМ ПОНЕМНОГУ
ВОЗВРАЩАТЬСЯ

     «Когда глаз смотрит в глаз и вглядывается в лучшую его часть—ту, которой глаз видит, - он видит самого себя. Вглядываясь в Божество, мы пользуемся этим прекраснейшим зеркалом».
     Сократ

Вспять кто-то скажет: «человек таким предстанет».
А кто-то скажет, что он был лишь под водой.
А кто-то молвит, что лесной только дотянет
Как первый в мире. Это корпус дорогой.

А кто-то с гор его припомнит, как родного
Для всех народов, ибо код там погребён.
Кто из земли. А кто из облака. Златого
Иные ждут как завершения чрез стон.

И, в общем, можно, это много продолжая,
Во всех оттенках заблуждаться из начал,
Но обоснованных. А можно, представляя,
Ждать, чтоб никто и ничего Вам не сказал.

Вам, друг, кто вовсе ожиданья не припомнит,
Кто не хватается за всплески глубины,
Но акт ущербности бездействием восполнит
Ради невнятной поэтичности вины.

«Цивилизация, Мне кажется: этапы
Не вспыхнут попусту за прихотью забав
Истошных признаков. Порадуйтесь, сатрапы,
Себя в безмолвии блаженства исчерпав».—

Так Бог сказал бы! Говорил ли—неизвестно.
Возможно, всё же что-то даже произнёс.
Но утверждать—слегка наивно. Неуместно
Чтобы вдруг кто-то и о чём-нибудь возрос.

Господь: «Когда Я, на безбрежность вылетая…» -
Бог говорил, но продолжать не пожелал!
А на меже словно бы ближние, скучая,
Между собою ждут, чтоб отдых обитал.

Кто что повесил. Не сказать, что кто-то первый.
И не сказать, что кто-то будет позади.
Просто теряет каждый сладостные нервы
И вроде каждая, чтоб грезить впереди.

А на безбрежности ещё одна безбрежность
И цвет небес как-то меняется всегда.
А мненье каждого—обычная прилежность.
Надо чтоб рост свой прекратили города.

Надо к земле всем понемногу возвращаться,
А города пусть под науку отдадут.
Тогда природа станет в мере очищаться
Своими силами. А страждущие ждут.

«Пусть Наши цели стали комплексом и песней».—
Сказали Боги! Абстрагирован Ваш ум,
Читатель строк. А посему-то и чудесней
Вам ход своих очень сердечных даже дум.

Наше лицо, словно бы в зеркале, напротив
В глазах кого-то отразится. И тогда
В так называемом зрачке нельзя бороться,
В котором мы себя черпаем иногда.

И так бывает, что в душе черпают знанье
Те друг для друга созерцающие путь
Чрез негу зрения. Основа—обладанье
Тем божеством, чтобы желанное вернуть.

Все риски—птицу да над пропастью лелеять,
А после выпустить её и не держать.
В пустынях времени уж нечего затеять,
А на краю не нужно больше обладать.
2005

ОДИН ВОПРОС СВЫШЕ

Бог: «Зачем два конца?» - Вопрошает
Сам Господь! Чтобы палка была.
«Всё на палке».—Бог мысль предлагает!
Тогда палка весомо взошла.

Значит, палка явилась в начале,
Чтоб на ней удержался весь свет.
Ну, а если её не признали,
Пусть тогда Страшный Суд даст ответ.

«За безценок».—Господь продолжает!
Всё же: «Духом плачУ».—Говорил!
Он же: «Отрасль—конкретно».—Внедряет!
Только в отрасли разве кто жил?!
2005

НЕ ДЛЯ ТОЛКА

     «Гераклит сказал, что «Личность—Божество
человека. Собственно: ЭтОн человека—его ДамОнотон».
     Стобей

«Чрез много вечностей сухие лепестки лишь…» -
Поведал Бог о повторении земных,
О многократном повторении. Поникнешь
Роз лепестками, узор высей золотых.

Не для банального, для счастья—быть причастным,—
Земному каждому здоровье и дано
Такое чистое, что даже несогласным
Быть невозможно, если что-то сплетено.

Нет тайны времени без хрупкого желанья.
А таять начала вода. Как понимать?
Вода ведь жидкая. Не мыслить убыванья
В непознаваемое, чтобы не искать.

Чрез много вечностей сухие лепестки лишь…
Вряд ли уж нужно продолжать и повторять.
Просто они коснутся, если не покинешь,
Твоей любимой, чтобы бездны потерять.

Всегда за встречу. За мечты. Пурпур отрады
Прольётся влагою невысказанных вех.
А бездны мощных продолжений из награды
Себя не выявят, свернутся для утех.

Чрез много вечностей покорного возврата
Вспять не сознаются в желаньях обладать
Чувства растраты. А любимая крылата
По той же доле, чтобы тени собирать.

Будут крылатыми по доле расстоянья
Вносить поправки в те офорты, что вне тем.
А фон космический для страстного познанья
Предложит яркие возмездия систем.

Так мы родили всю иллюзию призванья
В своё же тело—в микрокосмос, осознав
Наитья с тем, что даже временность признанья
Наитья прихоти увидит, исчерпав.

Толчок тепла, толчок для водных состояний
Не отдалится в лучезарное ничто.
«Так далеко».—Господь сказал! Из упований
ВОды не скажут поглощениям «Не То».

«В ответе Два».—Так Вездесущий признаётся!
Отец и Дух Его. Но Сущий—вне всего.
А посему намного легче так поётся
Ради наитий, защищённых для сего.

Нелепый признак затаится в обладаньях
И не поведает о бренности черты.
«Не Метод Два».—Не Тот сказал! Тогда в желаньях
То Отрицание не помнит высоты.

Не Метод Два (с буквы большой) есть утвержденье,
Ибо становится единым чем-то с Тем
Для Рода Третьего. Тогда разграниченье
Их по-характеру становится над всем,

Но не по сущности. Поблекли расстоянья
Пред безысходностью томленья лепестка.
Держащий птицу упустил для обладанья
Её восторгом, ибо временна вина.

Есть белый путь явлений мира необычных,
И есть тропа предупрежденья о земном.
Есть вертикалей даже белых и статичных
Одна иллюзия высокого в простом.

Бог: «Перемена компонентов. Посмотрите».—
Он говорит, следя за душ словно чертой!
И души смотрят, как их Ра поёт в зените—
Тот Символ, кой следит за вещей красотой.

«Своих племён не те слова».—Бог изрекает!
Он от Своих племён ждёт то, что пожелал
И то, что было в их природе. И не чает
Никто на свете, что исток не убывал.

Но нет устоя. Изъясненье не для толка.
Одно известно, что ДамОнотон—Этон.
Но вряд ли кто-то убежит от кривотолков,
Когда весь рой уже сплетений предрешён.
2005

КВАДРАТНЫЙ НИМБ

«Квадратный нимб».—Господь сказал! Другое дело,
Когда Господь сказал, не ты. Так промолчи.
Квадратный нимб внедрится в алое несмело.
Даже, скорее, в очень сложное. Кричи.

Но упразднить квадратным нимбом сферу мысли
Весьма нелепо, ибо мир—невнятный сон.
А посему в квадрате линии раскисли,
А в сфере круга час свершенья вознесён.
2005

В ЗАБЛУЖДЕНИЯ ВЕЧНЫЕ

Есть и слабое солнце реки лишь,
Ослабевшее бремя надежд.
А падения вглубь не покинешь,
Ибо сотканы светом одежд.

Есть пространств лучистых одежды
Как иллюзия их лепестков.
И склоняются времени вежды
Непорочным признаньям цветков.

А на стих вот раскатан Шуньяты
Некий вовсе неведомый плеск.
Не подобен ли часу расплаты
Её очень приятный гротеск?

«Указ точно когда-нибудь будет».—
Бог признАется! Это о чём?
О том, что и Шуньята забудет
Про открытье сиянья ключом.

Но откроется время. Пространство
Обнаружит внутри сладкий сон.
Из конкретности льнёт постоянство
Сплошь в сияния весь эталон.

Вроде светом небес словно дрогнет
Некий даже закрытый покой.
От любви и красавица охнет,
Кто-то сам словно станет не свой.

Пусть пространств открываются двери.
Только что обнаружится? Что?
Выявленья убранств из потери
Не придут, не найдётся не то.

«Это ранние весточки».—Сущий
Призывал! Почему-то их ждут
наши люди земли. Но идущий
для идущей не помнит минут.

Всё—лишь ранние весточки. Всё же
И о поздних есть тоже покой.
И чертёж другой тоже поможет,
Ибо чутко парит за мечтой.

Вот язык это самый священный—
Про безмолвье застывших полей
Всей неведомой думой. Почтенный
К ним приникнет из робких людей.

Пусть на ниточке мир бы держался, -
А вот это есть хобби признать
Всему миру. Космически взялся
Гравитар,* чтоб канвой обладать.

«Вот и Слабое Солнце Реки лишь».—
Это Хроника Чьих-то надежд!
Гравитар, ты ль отчаянно сникнешь,
Отрешаясь от радужных вежд?

«В заблуждения вечные ставит».—
О Небесном Отце изрекал
Дух Святой! В заблужденьях прославит
Мир всё то, о чём не помышлял.
2005
     *Гравитар—космическая «чёрная дыра».

ТОЛЬКО МНИМ

     «Поэты постоянно твердят нам, что мы ничего
доподлинно не слышим и не видим, но всегда только мним».
     Платон

Господь: «К успеху неподвижен».—Бог так скажет,
Пожалуй, только о Себе! При чём успех?!
«Я напишу Тебе письмо вниз».—Он обяжет
Атмана, чтобы выявлять мир для утех,

Который есть как глубина, как отраженье
Того, что в действии эпох не обрелось.
«По Всем Каналам Наша Дева».—Откровенье
О Богородице сказать Богам пришлось!

Бегущий Моцарт, по волнам распределённый,
От упоения цветами увлечён
И ниспадает к клавесину восхищённый,
Словно бы даже был полёт, где вознесён.

А открывает он заклятия мгновенных.
Но кто каналы направлений всех постиг?
Они—все мысленные в веяньях почтенных,
В которых чист даже движенья каждый миг.

Каналы—связи всех наитий в безысходность.
И в гибкой линии не будет таять блеск.
Кто удержал бы только нужное? Просторность—
Всё тот же Моцарта невыявленный плеск.

Подарки вроде привлекательны. Однако,
За камни звёзды стали робко западать.
Минует быстро быстрота. «Не станет злаков»
Не скажешь вовсе, чтобы чудо удержать.

Между огнём и льдом космическим пространство
Незримый пульс падений мира источит.
Господь: «С кем фАнтом?» - Вопросил! А постоянство
Без основания бред преданных внедрит.

На скопе Солнце. То есть силы там скопились,
Чтоб оно вспыхнуло для счастия труда,
Чтобы вокруг него планеты водворились,
Чтоб силы эти в нём не ведали стыда.

Есть символ древний—всеединство. Замещает
Он все понятия начала и конца,
И безконечности. И всё в одно вливает,
Все те дробления средь площади кольца.

«Смотря как съедены».—О заповедях Сущий!
Во всех народах были заповеди, шли
Из их естественной природы. Но бегущий
Дух современности не знал чтО берегли.

«Есть Дочь и Я».—Святая Анна изрекает
Из сферы мысленной, доверившись словам
Как Божество ради Марии! Словно тает,
Уйдя из мира по неведомым стихам.

Бог: «Что же значит очень истинный художник?» -
Господь спросил! Пожалуй, это то, что мрак.
Ибо во мраке он почувствует треножник
И в думах ночи, выявляя нежный зрак.

Господь не может быть наитием прикован
И даже мыслями к планетам вне пустот.
Культура времени, с тобою согласован
Тот свет малиновый приятности широт.

Словно «Нам некуда идти».—Сказали Боги!
Значит и места тогда нету Им нигде.
Есть только наше представление. Но слоги—
Ради юродства продолжения в беде.

Ты Командира Корабля зрел на поляне
Как Эманацию Вселенского Ума.
И тот Корабль над лесом был, когда земляне
Спокойно спали и безмолвствовала тьма.

Вроде «Великий Русский Знахарь».—Называет
ЭлиягО* Бога Всевышнего, взмахнув
Рукою вверх. Только Платон ведь возвещает,
Что мы лишь мним, словно довольно отдохнув.
2005
     *ЭлиягО—пророк Илия (буква г произносится
мягко, словно слитное хг).

ПЯТЬ МУЖЧИН; ОДНА СТРАСТНАЯ ЛЕДИ

     В видеоряде, на земле мелькнуло нелепое
подобие небольшой тёмной птицы, которая,
барахтаясь, проговорила: «это я благодарила».

Пять мужчин; одна страстная леди,
Всё в ней занято кроме ступней.
Как понять назначенье комедий?
Как постигнуть восторг её дней?

Пять мужчин; одна страстная леди.
Эх, наука, всё дело в венках
Всех здоровых течений, комедий,
Если только нет слоя в мечтах.

Скажут Всплески: «Вину отключайте», -
Неизвестно кому! Кто ж влеком?
Но, вина, уходи и на сайте
Лицезрения. В звёздах есть дом.
2005

ПЕРВЫЙ ЛИСТОЧЕК ОПАДАЕТ

Первый листочек опадает. Неуёмно
Ему когда-то срыв случайный осознать.
Пожалуй, это как-то выглядит нескромно,
Если он хочет так себя же потерять.

Если он хочет так уютно распластаться
И вовсе даже незаметно на земле,
Себя отдать, чтобы совсем не сознаваться
В этом уюте на возвышенной игле.
2007

ЕСТЬ ТАКИЕ ЖЕНЩИНЫ—КРИСТАЛЬНЫ

Пожалуй, есть такие женщины—кристальны.
Они прозрачны, и их форма—красота.
Они насыщены красою, не фатальны,
Им не пристала средостенья маета.
2007

ВСЯ ПИРАМИДА ТОЛЬКО БУДЕТ ЛИ ВИДНА?

А продолженье отражалось урожаем—
То продолженье размышления зерна.
Но отраженьем тонким с гранями за краем
Вся пирамида только будет ли видна?

Вспять далеко происходящее забудет
Далёких солнечных посёлков череду,
Словно бы тяжесть изначальную. Убудет
Тяжесть от тех земных посёлков в пустоту.
2007

КОЛОКОЛЬЧИКИ ЗВЕНЯТ

Вот колокольчики звенят. И неотрывно
В руках ребёнка колокольчик всё идет.
Но почему же на земле так заунывно?
Наверно, этот лишь ребёнок и спасёт.

И он спасёт лишь потому, что он ребёнок.
На колокольчик ведь никто не посягнёт.
Кому-то в жизни не хватило перепонок.
Но почему? Никто ответить не сочтёт.

Пожалуй, май когда-то ласковым казался.
Бывает, люди не имеют и детей.
Бывало, кто-то обусловлено боялся
За жизнь вселенскую, за жизнь Вселенной всей.

Не нужно слов произносить на слух тяжёлых.
Но колокольчики всё время пусть звенят
И пусть растут они в наитиях весёлых,
И пусть на них глаза ребёнка всё глядят.

Жаль, колокольчики звенят. И неотрывно
В руках ребёнка колокольчик всё идёт.
И этот маленький цветок очень невинно
Самую тонкую мелодию поёт.

Земля родная; лишь для всех она родная,
На ней родные колокольчики всегда.
Но что же думала она, всегда теряя?
Но как же скорбь она несла через года?

Ах, край России, Белоруссия родная,
Ещё ли долго колокольчику идти
В руках ребёнка? Только очень расцветая,
Цветы так любят эту землю, чтоб цвести.
2007

СТИРАЕТСЯ ГРАНЬ ПЕРЕХОДА

Стирается грань перехода
Совсем в Другой Мир. Иногда
Так чувствует даже природа,
Куда переходят года.

Стирается грань перехода.
Но сон не поймёт никогда
О том, что у грани невзгода
Была и ушла навсегда.

Лелея обычные вехи
И вновь отражая испуг,
Грань только искала утехи,
Но только отчаялась вдруг.

А всё так обычно в призваньях,
Что грани уже и не быть
Когда-то. Но и в угасаньях
Останется сложность: забыть.
2007

В РОССЫПЯХ ПРИХОДИТСЯ ДЕРЖАТЬСЯ

В россыпях приходится держаться
Действию непрошенной вины,
В россыпях алмазов. Но признаться
Вряд ли им достанет тишины.

Словно неуёмно изнывая,
Каждый отрицался и кристалл
В собственной породе, словно зная,
Что для них пришёлся пьедестал.
2007

И ИНЕЕМ СТАНЕТ ВОДА

Небо хорошее, синее.
Так чаще под вечер, когда
Кристаллы забудутся в инее
И инеем станет вода.
2007

ПУСТЬ МЫ БОЛЬШЕ ЛЮБВИ УЖ НЕ ВСТРЕТИМ

Пусть мы больше любви уж не встретим
И зачем-то в забвенье уйдём.
Но, тень времени, вряд ли приметим
Невозможность продлить окоём.

Ведь во всём есть характер в природе,
Есть характер у дремлющих ив,
Есть характер в унылой погоде,
Когда что-то хранит, затаив.
2005

В ПРЕДМЕТЕ АУР ВСЁ ЗНАНИЕ

«В предмете аур даже всё знание».—Бог скажет!
Ещё: «Куда вы, кудакИ?» - Он вопросил!
Импульс развития—суть тайны. Не прикажет
Сия-то тайна, чтобы кто-то возносил.

А устроенье безконечно, но не внешне,
Оно есть внутренняя смысла тишина.
И Лук Последних* высота предстанет вешней,
Чтоб аурам в небе отозвалась глубина.

«Допустим: это Детский Сад».—Художник Слова—
Отец Небесный так идею предложил!
Он хочет Солнце обрамлять не для улова,
А для Серебряного Зова из могил.

«Кто распевал миры Вселенной?» - Вопрошает!
Вопрос для импульса желателен весьма.
«Лёд открываем по всему».—Господь вещает!
Вопрос со льдом—это границы ли ума?

Так всё в размере продолжается в конкретность.
«Не в состоянии судиться».—Бог сказал!
Для Наска некая слагается секретность,
Чтоб там никто и ничего не предлагал.

Невзрачность неба отдалённо-углублённой
Возникшей мглы на отдалённых рубежах
И очертания бездействий преклонённой
Линии казуса не ждут уже впотьмах.

Зависит будущность от наших настроений.
«В Наше Грядущее».—Так Боги нас зовут!
Зачем же сеять некий рой недоумений?
Уже ли женщины так властны, когда ждут?

Вселенных много, словно груш. Их состояний
Хватит достаточно, чтоб новые родить
Пространства-сущности. Обычности роптаний
Секстиллиону не придётся учредить.

Они иные измеренья вызывают—
Те растворения миров в тонкость веществ
По разным качествам. И далее внедряют
Все утончения различности существ.

«Мы никаких уже иллюзий не питаем».—
Сказали Боги! Лучше б Им не говорить,
Ибо иллюзия—и сказанное. Стаям
И прилетать, и улетать, но не сулить.
2005
     *ЛУка—прямое направление. Но возникла
необходимость ЛУкой назвать Манвантару, то есть Мировой Период, длящийся некоторое количество миллиардов лет, но очень условно, при фактах современной науки, когда свет от гаснущих солнц доходит до нас через невообразимые секстиллионы секстиллионов и секстиллионов километров. Поэтому выражение «Последних Лук» подразумевает некое
невообразимое расширение.

ЗАМОЛЧИТЕ, ВСЕ КНИГИ ЗЕМЛИ

«Я открою Свой Свет».—Бог промолвил!
Неизвестно что дальше сказать.
Цикл открытия тени наполнил,
Чтобы с ними пылинки не знать.

Свет откроется, он не причалит.
В Духе нету движенья частот.
Выше чувств нечто разве ли ранит,
Разве что-то ли произойдёт?

Откровенье лишь в том, что теряет
Себя роза в забытой ночи.
Вот открытие, если бывает
То закрытие, где есть ключи.

Лёгкой хрупкостью воображенья
Будет текст изнывать о волне
Ради дальних глубин постиженья,
Где нет воли забытой стране.

Бережливость не вымолит гласность,
Бережливость натянутых струн.
Натяженье создаст непричастность
К появлению в небе трёх лун.

«Ты поверил не в Этом».—Бог скажет
Мраку тьмы, распростёртой вокруг
Сопричастностью к Року! Не свяжет
Некий Этот без темы испуг.

Вот и вся в том трагедия Рока.
Замолчите, все книги земли.
Не дождаться иллюзиям срока,
Когда б Света венцы расцвели.

В обитателях роз не найдётся
Тусклый обморок и не прильнёт.
И сражаться ни с чем не придётся
Обитателям. Тень унесёт.

Можно тень уловить без соблазна
Этим милым от роз лепесткам.
И холодной покажется плазма
Изваяньям, отбитым рукам.
2005

МЫСЛЕННЫЙ МРАК—ЭТО СВЕТ

Уж не надо; кумир многоглавый—
сам лентяй, ибо только и спит.
«Мы все спали», - сказали. И славой
даже кто-то гордится, лежит.

Не глумитесь, восторги, над бранью,
Пусть продлится обычный декрет.
Будет в секторе дамочка с ланью.
Ибо мысленный мрак—это свет.

А в движении сжались планеты
От сознанья падения. Крик.
«Не спеши прямиком»,—от Джульетты
Равнодушию крика. Приник.

Есть оплошности признак конкретный—
Не представить витков на стекло.
А оплошность цветков безответной
Лёгкой тенью простилась. Ушло.

Хлипко войны поддались соблазну,
Чтоб природу дробить на земле,
Чтобы доблестным псам путь к оргазму
Был открыт по священной золе.

Будут Капища строиться Древних,
Будут Церкви Христа процветать,
Их никто не смешает. Напевных
Ждут мелодий. Так будут их ждать.

Это только единственный выход—
Всем вернуться к природным корням,
Их очистить. И тронулся привод,
Путь открылся к Иным Письменам.

Очень кратко, но в том Весь Погожий
Смысл Материи, чтоб понимать
Её Сутью Планет. И похожий
Прогресс будет всю связь водворять.—

Инь и Янь, и Земля с Небесами
Так Аллаха орнаментов чтят.
«Своё «Я».—Утверждает над нами
Всемогущий! А связи простят.

Будет править на ветке зелёной
Вездесущий. Зачем скажет «нет»?
Абсолютно по Новым Законам
Строит Вечная Быль Свой сюжет.

Скажет: «Солнца-то вовсе не будет», -
Высочайший! Но как понимать?
Разве кто-нибудь Солнце рассудит,
Чтоб ему продолжать управлять?

Руна БЬЯРКА, вперёд женской грудью!
Женщин хватит на всех, расцветут.
Только прежних кумиров вернуть бы.
Все Писанья—Кумиры. Придут.

«Вот и дети».—Опять о землянах
С Неба Отчий приблизился глас
К расцветающим розам! А в планах
Розы любят детей каждый час.
2005

СВЕТ НА ПОРАЖЕНЬЕ

Мэм, не надо. Как Ваши проблемы?
Но Вы в позе такой озорной.
Так Венера Милосская темы
Покрывала прозрачной волной.

Амбразура. Но лёд не внедряет.
А Венера не шла по волнам,
Но стояла прикрытой. И тает
Александр Матросов не там.

Этот крик к лучезарным истокам:
Музы шли! Почему-то молчат.
А под кистью Мадонна протокам
Поверяла тщету. Вои зрят.

Тени нежной заботы проталин
Не продлились до крайней черты,
Ибо нежностью пестик ужален,
Чтоб не стало живой пустоты.

Пирамиды молчали, не знали,
Что потерянный мир не придёт.
Времена углублялись в детали.
Для чего? Ведь ничто не спасёт

Покорение признаков тщетных,
Ибо ярок цветущий обман.
В наслоениях остросюжетных
Безупречной подмены есть стан.

В общем, нет остановки. И точка.
И всё сжалось в движении. Мрак
Появился, как лёгкая строчка.
Только ниже. Иначе не так.

Только ролики, в самом-то деле.
Скажут Боги: «С водою умрём».—
Продолжение роликов! В теле
Мы уж где-то и вод не найдём.

«Вы—снежинки».—Господь изрекает!
Уж на ролики так не пойдёт.
«Мы идём до Земли».—Бог вверяет!
«Бьёт потеря».—Он произнесёт!

«Над строительством Нашим есть знаки».—
Бог сказал! Потому что восход
Будет новый, где нету атаки
И где Солнце в Другое уйдёт.

Молвит тихо: «Свет На Пораженье».—
Именует Себя невзначай,
Но в контексте того, что значенье
Пораженья нигде! Исключай.

Внешний вывод потребует знаков.
Бог: «Язык—это Цифра».—Сказал
Демиург об Идее! Средь злаков
Языками Бог мир сохранял.

Точно против Христа откровеньям
Перестанут в Свароге внимать
И в Других. Хорошо быть сужденьям,
Ибо в Слоге—начало черпать.

Нужно очень принизиться сильно,
Чтоб в другие народы шагать,
Чтоб священник почуял обильно,
Перестали как все разрушать.

Уже хватит. Уже Сущность Слова
Начинает являться в земном,
Обновится Традиций Основа
В Их Природном Контексте Живом.

«Мужики».—Так нас Бог призывает!
Но, Тарзан, всё ль на месте? Вопрос.
Только леди в Тарзане узнают
Горемыку. Пускай бы он рос.

Есть в народах получше Тарзана,
С утончённою всею игрой
Не для нашего брата профана.
Без красавиц так грустно порой.

Колотун. Бах-бах-бах, - и закроют.
Кто? Когда? Миллиард услыхал
Всех вселенных. Где грамотно, роют.
Где неграмотно, спит зубоскал.

Автомат и попойки. Что делать?
Как же выжить на этой земле?
Потрясений ведь всех не изведать,
Не пробиться, когда на игле.

Но достойно. Безчестие—кредо,
Потому что оно—от невзгод,
А указка—от вопля. Но не до
Того, чтобы не помнить тот плод.

«Будем ждать».—Вам, народы, так скажут
Божества! Потрясенье уйдёт,
Когда вам ничего не прикажут,
Только бремя согласья спасёт.

Миллиарды пошли в возвышенье,
Не тщетою, а в сущности рас.
А поэтому ждёт Воскресенье,
И поэтому близится час.

Будет круче. Взорвут катаклизмы
Наслоений прелестную спесь.
И исток отразится на призмы,
И материю выскажет весь.

Бог промолвил: «Какие же дети
Вы Отца».—Он землянам сказал!
«Брали танго».—В чудесном привете
От Божеств Вездесущий вещал!

А из нежности будет отрада
К ягуанам так сладко порхать
В Эквадоре. Но ноль ли награда,
Чтоб в просторе знаменья искать?

Уж оборванный лист—не защита.
ПохорОшки пишите свои,
Поэтессы, художники. Квита
С вами Повесть Ушедшей Земли.
2005

ОБ ОРИЕНТАЦИИ

     «В большом и сильном находится ориентация вниз.
В мягком и слабом находится ориентация вверх».
     Некто из китайских философов

Весьма условны разговоры о всех расах.
Ориентация в большом и сильном—вниз,
В мягком и слабом—словно вверх. Во всех гримасах
Нелепый сумрак всей оплошности повис.

Ориентация находится в мгновенном,
В нелепом модусе невнятности стихий,
Но всё ж в прекрасном. Это в стиле вожделенном
Всегда ошибка в существе перипетий.

В большом и сильном Ваш укор предметам властным
И Вы, читатель, не найдёте себя в том,
Чтоб быть с течением пороков несогласным.
Но в чём порок? В том, чтоб вращать только кнутом.

В хрупком и робком Вы найдёте дань возвратам
И Вы не станете надежды поглощать,
И не доверитесь восторженным утратам
Лишь потому, что хрупкой тьмой не обладать.

Есть непомеркшее известие возмездий,
Есть сумрак дня средь неприкаянных домов
Старинной улицы. Из радужных известий
Уж не извлечь унылый тон простых томов.
2005

НА ВИД БЫЛА БАБА ЯГА

На вид была Баба Яга. Она сказала:
«Не обернусь совсем на слово»! Почему?
Она же древняя, поэтому и знала,
Что достоверность не приблизится к тому.

Ошибка знания. Слепая достоверность.
Когда периметры растают на крыле,
Только почувствуется времени неверность
Даже валежнику на плачущей земле.
2005

ЗАЧЕМ ЖЕ РАЗУМУ ИСКАТЬ ИЗОБРАЖЕНЬЕ?

«Я не увидел, что так вдруг изображенье
Изобразил».—Это Предвечный говорит!
А из космичности всегда стремится мненье,
Пульс вырывается наружу и строчит.

Зачем же Разуму искать изображенье,
Другому Разуму, Который вне причин?
Но человек изображает, чтоб томленье
Преодолеть и словно выйти из долин.

Чтоб снова выйти из долин слепых предчувствий.
Не вколоти только перо, о, друг существ.
О, нет претензий к выявлению напутствий,
Но есть восторг пред Неким Разумом в протест.

Из ничего, посредством странного движенья,
Вещам дано свою структуру обрести,
Непознаваемую сущность. Но из мненья,
Уж не дано извлечь возможное, спасти.

Из невозможности журнал самоотдачи
Не извлечёт пытливой нежности урок.
Кровавой сложностью наитий озадачен
Цветущий нежно колокольчик, но не впрок.

Не будь активным, полумесяц одинокий,
К тебе приверженность томленья не придёт.
Но только выбор представляется широкий
И к временам Гипербореи повернёт.
2005

ВСЕ СОСТОЯНИЯ—САДОВНИКИ

     «Не утро, свет не рассчитан, рассыпается на осколки. Я принимаю документы с 9 утра. Я один хочу сказать: Новый Мир начнётся с утра и завтра днём всё будет завершено. Новая генерация»
     Перун.

Бог: «Венец строили ЛицА».—Он изрекает!
Строенью пристально Перун даже внимал;
Он даже Лик сопровождал. И уж мерцает
Венец тогда, когда Лик солнечно сиял.

Луноподобная Лицом тоже предстала,
Несущим ритмы созерцательных умов
В странном безмолвии мерцания. Так ждала
Душа бы каждая восторженности снов.

А если б видела, то это было б стаей
Иллюзий внешних, не податливых очам
Науки символов. Но символ не играет,
Когда нет пристальности к слабым временам.

Господь: «В ответе, если знаешь».—Обратился
К Перуну Бог для генераций на сей день!
А в Лике Вещих Состояний растворился
Миг возмущения, теряющий и тень.

Все состояния—садовники. Им надо
Переходить как-то за грани невзначай,
Чтобы почувствовать, что есть ещё отрада
Их роста выспрь и перехода через край.
2007

ВЕЗДЕ НУЖЕН ОДИН ЛИШЬ ЗАКОН

     «Характер для одних людей добрый гений,
для других—злой».
     Псевдо-Эпихарм

«Один нужен Закон лишь повсюду—
Цветок Правды».—Господь изрекал!
Необычно. Земную причуду
Цветок Правды слегка удивлял.

А тем самым волнуется сердце,
Сердце вещей тоски родника.
И открыта пред прихотью дверца,
Перед прихотью Неба Цветка.

Бог: «Уже Завет Мира».—Признался
Сам Господь! Ибо Он снизойдёт—
Завет Мира, где сон состоялся
И нетварным сияньем поёт.

Но Завет Этот—в Духе Преданья
Всех чудесных народов земли.
Но Он скрыт. А Его упованья
Те народы в сердцах берегли.

И, возможно, сквозит Он в признаньях
Всех поэтов Планеты Чудес—
Тот Завет, где нет страха в терзаньях,
Но есть воды и горы, и лес.

Пусть «Уже Завет Мира» есть Новость,
Что намёк на все войны исчез
И исчезло оружие. Волость
Вездесущего видит процесс.

«Есть Закон И Закон—Всегда Стоки».—
Этой Мыслью Себя Бог назвал!
А Те Стоки почувствуют сроки,
Чтоб никто даже не посягал.

Бог: «Заметил: не тело».—Он скажет
Вам по поводу неких пустот
Словно Собственных! И не прикажет,
Чтобы тело коснулось широт.

Бог поведал, что «Не принесёт ведь
Никто мысли». Что нам до того?
Транс-элита ли чествует челядь,
Когда следует жить из всего?

«Бог сказал», - так никто и не мыслит».—
Дух изрёк! Но ведь модно теперь.
Ну, а прелесть опасна. Исчислит
Не она, а закрытая дверь.

«Хочу Ясного, Чёткого Мира».—
Бог поведал! И длится туман
Из забвения грёз эликсира,
Где характер по-разному дан.
2005

ПУТЬ ГЛОБАЛЬНЫЙ—В СОЗНАНИИ ПОЛОМ

     «Гераклит говорит, что внутреннее движение, т.е. устремление души или внимание протягивается через отверстия глаз и таким образом касается и ощупывает зрительные объекты»
     Калкидий

«Расти Бога».—Так Дух обратился
К человечеству! Будет растить.
В поэтических мглах водворился
Икономии принцип, чтоб длить.

«Вот есть Чудо, - гласит, - Негр Прекрасный»!
Бог Себя назвал Негром. И впрок.
Он ведь Дух. А на масках согласный
Ярких линий контрастный урок.

«Его дети».—Так Атман ответит,
Нам припомнив Отца Всех Небес!
Все религии мира приветит
Некий сонм каждодневных чудес.

Нет религии новой для мира,
Просто есть свой подход к письменам,
Он у каждого свой, чтоб Кумира
В чём-то выдолбить, вняв всем векам.

Бог есть Некий Кумир Как Подобье,
Как Подобье для наших сердец,
Потому Он вошёл в изголовье
Мыслям Неба как Скорбный Конец.

«Где твой хвост?» - спросит змей. Как ответить,
Если ты человек, если ждёшь,
Если змей тоже хочет заметить,
Что глобальным путём не придёшь?

Хвост отсутствует. Ползать не надо,
Когда можно пристойно ходить.
Не сгущай, милый змей; эстакадам
Твой покой будет ласки дарить.

Путь глобальный—в сознании полом,
В неком полом сознании рас.
Чрез отверстия глаз видим в новом
Те объекты надуманных фраз.
2005

ВЫ НЕ ПРОДЛИТЕСЬ

На кроткой нежности желания бывало
Чутко озвучено бездействие цветов,
Когда ничто ярких присутствий не стяжало,
Желанье было в однозначности их слов.

Для лёгкой связочки виляет разногласье,
Так в хрупких ландышах поникли и пути,
И возрождаются. Не знать им безучастье,
Ибо безропотна основа—превзойти.

Чья-то душа вроде в кораллах почивает.
Когда она выходит странно из морей,
Тогда вдруг что-то в солнце мира обретает
И удаляется от ласковых теней.

Вы не продлитесь в русла вещих угасаний,
Не мните, ландыши, превратный оборот.
В Невнятной Пустоши кораллам для роптаний
Лишь перепутий предоставите оплот.
2005

НЕТУ ТАМ ПОСТОЯННОЙ И БУКВЫ

«Нету Там постоянной и буквы».—
Бог изрёк, назвав Место вне мест
И без места! Бывает, что жухлы
Представления, - некий протест.

«Вокруг Солнца домА и дома лишь,
Их не видно».—Господь говорит!
С их высот блеск зеркал вдруг представишь.
Но на что же наш мир поглядит?

Может быть, зеркала собирают
В мощный огнь всю энергию звёзд
И его в чистоте направляют
На планеты, где радужный рост?

Город Солнца—огромный, глобальный.
Наслаждение—лучший удел,
Где нет скорби. Параграф детальный
Совершенство поведает тел.

«Одинакова плоскость».—Бог скажет!
Плоскость дум неуместных пространств,
Может быть, специально укажет
Где себя разместит и фаянс?

Вдруг учёных припомнятся мненья,
Вещество, коим солнце горит.
Но в поэзии смысл постиженья—
Через символ, он преобразит.

Если Высших над нами представить,
Всё окажется тонкой порой
Ради нашей ущербности. Править
Будет Бог необычной тщетой.

С воплощеньем Христа средь народов
Воплотилось единство всех рас
И единство культур. Но из кодов
Будет суть предначертанных масс.

«Через три километра поставим».—
Сказал Дух о вкрапленьях иных
Ради русской традиции! Славим
Мы своё, чтобы каждый был тих.

«Есть в Суде выставляться».—От Духа
Донеслось! А услышал тот мрак.
Но движенье в Иное для слуха
Недоступно. Доступен лишь знак.
2005

ИЗ КОМЕТЫ БЛАГОДАРНОСТЬ ПЛАНЕТАМ

«Спасибо за всё, – есть в комете».—
Такая вот фраза пришла
Из некой кометы! В секрете,
Быть может, и мир, где была.

«Спасибо за всё» говорила
Комета невнятным путям
Планет. Что за станция слыла
В комете навзрыд новостям?
2009

ВСВОЛГ УТРА

«В Великом таем».—Божества так признаЮтся!
Но не сказали, что Великое для Них.
Пусть это есть Непознаваемое. Льются
Цветочки красок ароматами на стих.

Боги: «Мы Разные».—Так могут изъясняться
Вроде Блаженные Пространства Пустоты!
Мир в именах только сумеет потеряться,
Чтобы забыть свои возможные мечты.

«Что значит всё?» - Они спросили! Но нет мочи
У тех цветочков, чтоб ответить на вопрос.
И те цветочки лишь открыли свои очи,
Чтоб их отказ не представлялся бы всерьёз.

Господь: «Всволг Утра».—Бог назвал Своё Свиданье
С Блаженством Исповеди Свежести Миров!—
Сущность Троичности. Однако мирозданье
Скроет лампады неких звёздных васильков.

На Ваш вопрос «что существует?» Бог ответит:
«Не знаю что»! А Вы закроете глаза
И ничего Вы не представите. Не встретит
Эпохи новой Вас живая бирюза.

«Не знаю что».—Господь ответит! Токи правил—
Одно и то же по сравненью с тем, что зрим.
Поток вибраций ещё раньше предоставил
Пресуществление в материю, в Ишим.

Ты полюбил своё Не Я, друг благосклонный.
Твоё Не Я пустынной мерой проживёт.
А в абстрагированной прелести истомный,
Увядший призрак удалений не найдёт.

Когда легко, иди к ранимости мистерий,
Сражённый прихотью покорный обелиск
Грёз мироздания. Тогда сквозь тон материй
Твой контингент не предоставит некий риск.

Бог скажет: «Звёзды зарабатываем в Праве»!
То есть в Отсутствии, где движет Караван,
Где всей иллюзии не выявить в октаве,
Но можно только выходить за некий стан.

Но чем Галактику Мидгард* предвосхищает,
Коль непреложность к убыванию спешит?
Тем, что роскошный арьергард нас сохраняет,
А Беловодье* реки жизни сохранит.
2005
     *Мидгард—древнее Славяно-Арийское название
планеты Земля. *Беловодье, Семиречье—земля, где протекают семь рек: Ишим, Тобол, Ирий (Иртыш), Обь, Енисей, Ангара, Лена.

САМЫЙ ДОСТАТОК

Самый достаток—есть глубИны пробужденья,
Мужчин уверенность и женщин красота,
Вхожденье в сферу от экстаза единенья,
Высокой страсти и искусства высота.

Всевышний скажет: «Это кто что населяет»!
Ведь чьи-то души нужно было охладить.
Ничем здесь вроде не прикроешься. Бывает
То, чтоб с холодными планетами пребыть.
2005

ЯДРО НОВОЙ ВСЕЛЕННОЙ

Выспрь начинается Ядро движенья Новой
Вселенной Чуда внутри этой, кою зрим,
Ноуменальной пустотою невесомой,
Точкой отсчёта, от которой мир движим.

Небо сворачиваться в Камень начинает
Всех умозрений, чтобы нам его донёс
Небес Заботник—Вседержитель. Изумляет
То, что сюжет возможность чуда произнёс.

Но кто «не я», бросайся в пепел состраданья,
Провозглашай свои права на площадях,
В закрытых комнатах. Из бездны обладанья
Тот Камень дивно соберётся в письменах.

Среда разносчивая ради приближенья
Ядра Вселенной Весьма Новой. Так шатни
Сие Немолчное Ядро. Защитой мненья
Актив являет баснословные огни.

Бог: «Мне рассказывали золото—и только».—
Вдруг Мастер Времени—Всеведущий изрёк!
«Опять Мы в золоте».—Вещает! Но насколько
Боги решат счастливой радужности прок?

Холоп, ты маленький. Предвестие предстанет.
Торчок, постой, ведёт всегда живой размер.
Ну, а идея если фикс? О, не дотянет
Идея фикс вдруг увлекаться на манер.

Значит ребёнок. Унывает закорючка.
Есть ультрасрез и есть его горизонталь.
Но кто воспитан себе в нос? Немая взбучка,
Чтоб только даже не представилась деталь.

«Нашёл на Ноль».—Об Отрицании Бог молвит!
Дух, Отрицание и Ноль—в системе Трёх.
Но при щемящей красоте восторг наполнит
Умы пространства. Это вовсе не подвох.

Черёд в иллюзии. Суббота. Воскресенье.
Одномоментно. Только яблочко одно.
К чему бежать тогда на минусы? Сплетенье
Для поэтесс и для поэтов суждено.

В Саду придут, в Саду не станут продолжаться.
Просто читала, словно другу. Он ушел.
И в платье белом она выросла. Сорваться,
Конечно, вовсе не смогла. И цвет расцвёл.

Учёный свет. Поникла даже протяжённость.
Слова—защита. Круче—дождик в сентябре.
А Фрейя дружбы, сострадания, - покорность
Для умаления в неведомой игре.

Сбито крыло. Что происходит на дороге?
Ну, что-нибудь словно в границах. Расскажи.
Сюжет планетный веет былью на пороге.
Планета движется на дальние межи.

А так всё простенько—ценить беззвучный шёпот,
Избрать формат даже картона прописной
И ни на ком даже не встретить некий ропот
Волны возмездия для нежности живой.

Но что внутри? Вроде не скажешь «растяженье».
«О, горе Мне».—Так признаётся Чудный Бог!
И ты уходишь адекватно в продолженье,
Весь сонм галактик, ибо ты ещё не смог.

По-русски мыслить и по-русски сомневаться.
Пустынность мысли. Одиночество тропы.
И безысходно знаменует, чтоб теряться,
Пустынность эха общей жалости судьбы.

С двух континентов перебросились. И Штаты
С Европой странность завязали обо всём.
А вот ушедший терроризм. И роль кантаты
По обе стороны Атлантики притом.

Проблемы Сербии. Покой несоответствий.
Даже Гаагский трибунал. Но что он знал?!
Где-то стояла на поверхности. Приветствий
Не на корму он от неё не ожидал.

Кольцо и солнце, и возможность мыслить сферой
И всеединством, и укором из пустот.
А краткий век тогда проявится манерой,
Создаст Ядро, словно бы Радужный Оплот.

Писать от Третьего Лица гораздо проще,
Ибо так импульс созревает изнутри.
«Возникнет даже Вся Душа».—Создатель хвощет!
А суть кончины не во внешнем. Говори.

Возникнет даже Вся Душа—вот суть кончины
И даже Собранного Неба Над Мечтой,
Даже Космического. Ибо из стремнины
Снова покажется Созвездий Новый Строй.

Но «Что же значит внове Истинный Художник?» -
Всевышний спросит! Мона Лиза промолчит.
Как нет деталей. Разве званный подорожник
Выйдет из бриза, когда вдруг заговорит?

Но кто куда. Только вот грезить безответно
Есть поколений привилегия иных.
Бог: «Бросил линии».—Господь сказал приметно!
Морские льды тогда протянутся под стих.

А лунным светом озаряется прозрачность,
Мерцают блики, выявляя этот лёд.
И горизонт их держит линией. Удачность
И капли влаги этой держит, пропоёт.

«Большие Силы».—Бог сказал! Он Их представит—
Богов Немыслимых Создания Ядра
В Троичном Принципе. «Я, Ты, Она», - направит
Местоимение, спасало и вчера.
2005

ТАКАЯ ТОНКАЯ ГРАНИЦА

Такая тонкая граница. Безотрадно
Её бы было в средостение вместить
Плачущих ив. Но почему-то так нещадно
Граница тонкая желает умалить.

Она желает умалить все угасанья,
Чтоб свою тонкость однозначно сохранить.
Из этой тонкости не будут прозябанья
Себя открытой некой поступи дарить.

Источник Света даже ивы расписали
И даже зеркалом предстали вне его.
Для угасания его они избрали,
Чтоб эта тонкость не представила чего.

Но поступь некая пространственная знает
Границу тонкую и даже бережёт,
Словно не чувствуя, что зеркало страдает
Тонкой границей в утончённости пустот.
2007

ТАК ЧТО, ЕВРОПА, НЕ МИНУЙ ЖЕ ОБЛАДАНЬЯ

«Энергий. Сил».—Вам Интуиция подскажет!
С буквы большой она как будто Ваш Господь—
Ваш Разум Искренний. Так что ещё прикажет
Этот Всевышний, чтобы Космос прополоть?

Опять: «Зачем образ мышления?» - Бог спросит!
«Врачи—все люди».—Бог когда-то изрекал!
Переселение ждёт тонкое. Уносит
Гнозис сверхчувственный то, что когда-то ждал.

«Больше ведро». Но почему? Ведро—лишь форма.
Правда, его наполнить можно и водой,
И даже фруктами, грибами. Только норма
Не объяснит непритязательности строй.

Бог: «Дождь любви».—Он всему миру сообщает!
А дождь, конечно же, изгонит терроризм
И войны все. Однако, кто-то обещает
До отрицания пройти чрез футуризм;

До перехода в разный цвет стремлений разных,
До исключенья растворений бытия,
До грёз симфоний как существ многообразных,
До растворения тех знаков, где есть тля.

Вспять есть в тылу все ощущенья представлений,
Есть глушь иллюзии пикантных сверхчастот,
Есть без лучей и мрака всплески изменений,
Есть неизменные отсутствия широт.

Бог только скажет: «Боровик—связной меж Нами»!
Между БожЕствующих образы—намёк,
Между БожЕствующих, если над волнами
Сквозит простор, когда остался только прок.

Господь: «Над крышей разделённой Тони Блэр».—
Так навевает словно Общности Исток!
С Европой вместе были в Общности. А веер
Материй общих линий был, словно бы сток.

И был единым руслом общего свиданья,
И был духовности одной культурный звон.
Так что, Европа, не минуй же обладанья
Духовных Сущностей, направленных в Эон.
2005

ЗА ГРАНИЦУ ЛЮБВИ ТЫ ХОДИЛ

За границу любви ты ходил ли?
Недоступно всё так, далеко.
А сосуд уж скудельный там был ли?
Сок берёзовый грезил легко.

Едва гром лишь утих, ты представил:
За границей любви ты всё ж был.
Оленёнок ты штатский—оставил
Ты себя и себя позабыл.

А прозрачных эпох вот Сияна
Подошла, а ты крепко так спал.
А Сияна коснулась вдруг стана
И хотела, чтоб ты обладал.

Ты проснулся, она уходила.
У Сияны другой был ведь срок.
За границей любви там сквозила
Отрешённость совсем уж не впрок.

Размывались слюдою там листья,
А огонь, как вода, был текуч.
До сих пор ты её всё боишься—
Той, которая выше всех туч.

За границу любви ты ходил ли?
Ах, прозрачных Сияна эпох
Не спросила тебя «ты любил ли?»
На поляне её лишь был вздох.
2007

ЕСТЬ ВОЗРАСТ ДРУГОЙ

«Мы судим по возрасту».—Боги
Могли бы сказать, говорят!
Есть возраст души. Но не строги
Все лёгкие признаки. Мнят.

Есть возраст другой, запредельный,
Скрывает он сонмы существ.
Наш суд даже не параллельный,
Он просто из тварных веществ.
2005

ТВОЮ ОЩУТИТ ДАЖЕ ДЛАНЬ

Ты любишь ли, друг, увяданье,
Когда поглощается ткань
Покрова природы в желанье,
Когда проявляется рань?

Ты многое видел, ты знаешь.
И ты просто так пропоёшь,
Когда невзначай потеряешь
То время, которым живёшь.

Ничто не сомкнётся в отраду,
Чтоб быть отстранённым везде
И чтобы не помнить награду,
Ничто не прольётся в беде.

Ты любишь, ты знаешь, что солнце
Забудет прохладную ткань.
О, друг, голос арфы, как стронций,
Твою ощутит даже длань.
2005

ПРОСТО СТРОИТСЯ ВЕЧНО-ИДУЩИЙ СОКРОВЕННЫЙ МОТИВ ЛЕПЕСТКОВ

«Наблюдён будет Сердцем».—Вещает
Оператор о Ритме Миров
Чрез внимание Сердца! Бывает,
Что снимается с Сердца покров.

Ну, допустим, галактика сникнет,
Миллиарды пройдя неких лет.
Ну, а если другая приникнет,
То и эта продолжит свой след.

Смехотворно? А если серьёзно?
«Вообще всё смеётся».—Изрёк
Вездесущий! А это не поздно—
То, что так неприметен урок.

«Мы собрались—богатые», - молвят
Папуасы пред тем, как идти
В свои джунгли. Конечно же, вспомнят:
Будет счастье для них на пути.

Наши белые женщины лучше
Для иных. Как-то всё кувырком—
Положительно. Надо бы круче
И булыжнику лечь в водоём.

«Не смотрите куда».—Бог глаголет!
Но не смотрит никто никуда.
И «Не надо тереть».—Он откроет!
Но никто и не трёт никогда.

«Самой гадкой любви», - и сеньора
Так сказала кому-то. Зачем?!
Словно нет ни на что уговора,
Словно каждый-то ищет ни с чем.

«Подхожу к безвозвратному».—Сущий
Говорит о земных тленьях снов!
Просто строится вечно-идущий
Сокровенный мотив лепестков.
2005

ЕСТЬ ИНОЕ, ЧТО НЕ ПОСТИГАЕМ

     «Если Бог и единое не движется также и потому, что многое движется путём перемещения друг в друга (=на место друг друга), то что мешает и Богу двигаться в иное? Ведь Он нигде не говорит, что есть только одно, но что есть Один только Бог».
     Ксенофан

Есть покой. Есть блужданье приветствий.
Есть мистерий удел гробовой.
И у каждого кров соответствий.
Не сравнится с потерей устой.

Есть загадка о том, что ущербно,
Это древняя прихоть, чтоб быть,
Чтобы бабочкой плыть эфемерно
И возможную прихоть забыть.

Пораженье. Исток. Одночасье.
Да любой выдавайте набор—
И Вы вступите с всхлипом в согласье,
Отворите Вы ставни в простор.

Вы сдаваться и не собирались
Никаким покорённым венкам,
Просто в бремя листков водворялись,
Просто были совсем Вы не там.

Ох, ты, жаворонок, ты же всё знаешь.
Если честно, тебя не понять,
Как и многих наитий. Порхаешь
Где-то там, где черту не изгнать.

Есть задача одна—раствориться,
Это самое сложное в нас,
Чтоб туда—в глубину заостриться,
Где особое место подчас.

Может, в травах. Однако, зачем же
И сомненья не в травах найдут?
Только Вы остаётесь. Отрежет
Время лепту пытливых минут.

Но не вправе с конца простираться,
Не плескал удручённых каприз,
Но привадит каприз. И спускаться
Вам начертано сызмальства вниз.

«Не показывай вдруг хода мысли».—
Бог советует сонму забав
Той всеобщности, где вдруг повисли
Все гирлянды известных приправ!

Бог на равных идёт с человеком,
Бог на равных ползёт со змеёй.
Но в Иное Он движется. Веком
Не измерить Извечный Покой.

«Тих Художник».—Господь изрекает
О Себе! Ибо Он, только Он.
Но художник земной тоже чает
Тишины, чтоб постичь эталон.

Бог изрёк: «Посещение—вызов»!
Посещая, Он вызовет сонм
Всех вселенных. Но нам как-то снизу
Не понять превосходнейших норм.

«Нет пределов».—Бог скажет! Встречаем
Тогда то, что внутри Пустоты.
Есть Иное, что не постигаем
Даже мерой извечной черты.
2005

НЕ БЫЛО В УМЫШЛЕННОМ ЗАТЕЙ

Вот в человеке ипостаси всей природы
Вдруг согласуются с зачатьями стихий,
В нём так таинственно огонь бурлит и воды,
В его любви есть даже очень древний змий.

По-Божеству неописуем Дух Природы,
По-Человечеству представить ли Его?
Он соприсутствует. А в веяньях погоды
Мы ничего не согласуем сверх всего.

Нет настроения у чутких, свежих вётел,
Им тоже свойственна забвения печать,
Их взгляд внимание к истокам даже прочил.
И плодородность лето хочет продолжать.

Опробуй шаг, о, мельхиор невозмущённый,
В невозмущённые строенья ты войди;
О, мельхиор, ты даже выявишь преклонный
Внутри себя позыв безкрайнее плести.

А вот величественный сонм хрустальных высей
Вас снова в сказку погребенья поведёт,
И будут хмурые детали, чтоб из чисел
Вы извлекали то, что вас не превзойдёт.

Одномоментно. Но скупые продолженья
Своею прелестью порадуют тупик.
Простите, призраки, безумные скольженья,
Если тот сонм тревогой убыли возник.

Стремиться вовсе ни к чему вам не пристало,
Столь словно призрачные вехи эпопей.
Вы только скажете клубнике запоздало,
Что вовсе не было в умышленном затей.
2005

НЕЗЕМНОЕ САМОЕ, ЧТО БУДЕТ—ЭТО СВЕЧА

Пусть неземное самое, что будет—
Это свеча. Она всегда горит,
Если зажечь.—Обыденно о чуде.
А сколько жизней тихо сохранит!

Но вряд ли есть такая установка
Зажечь свечу. Она сама горит,
Пускай, наверно. Лёгкая штриховка,
Бывает, что её отобразит.

Пусть неземное самое, что будет—
Это свеча. А ей внимают все
И отраженья, вроде не забудет
Мерцанья, блики даже на росе.
2007

ВСЁ НЕ ЗАПРЕТНО

«Смерть. Но насколько?» - Бог Верховный вопрошает!
Пускай же Сам тогда ответит, если мнит.
«В Ярком Суде».—Он однозначно отвечает!
А Яркий Суд вроде бы смерти не продлит.

«Минуты счастья быть уже совсем не может».—
Бог так изрёк! «И ежедневно взгляд в жерло».—
Он так поведал! Вроде даже не поможет
Он заключению безмыслия в стекло;

В стекло отсутствия, судьбы словно ненастья.
«Всё не запретно».—Направляет Он опять!
А смехотворная элита безучастья
Вдруг отзовётся, чтоб забвенье не приять.

«Я вроде в поле—Подбивной».—Промолвит Сущий!
Но всё же «Личность Ни До Этого».—Изрёк!
И к крокодилам обратится. Только ждущий
Себя возьмёт, непредсказуемо вернёт.

Есть смерть. Насколько? Есть культура состоянья.
И есть амбиции, сознание мытарств,
Есть звёздный путь без исчисления преданья,
Есть и квадранты Зодиака у пространств.

А есть то многое, чего не ожидаем,
И под покровом продолжений лицезрим
Как безконечное во внешнем. И черпаем
Мы траектории созвездий, если мним.

И представляется путь странствий всевозможных.
А кто-то звёзды себе в небе изберёт,
А кто-то дальше в неких веяньях тревожных
Лишь удаляется, но путь их не найдёт.

А кто-то сложен из рассказов и романов,
Из повестей и из оттенков неких нот
Всей совокупности и страсти. Вдруг из станов
Она предастся чуткой мистике широт.

А есть наплывы, и любовь, и обещанья…
Тогда помилуй, достопамятный Гордон!
К чему вне времени потуги истязанья,
Когда весь рой немых стеснений предрешён?
2005

РИТМОМ ЦИКЛОВ ОБЪЯСНЯЕТСЯ ПРЕДАНЬЕ

     Эпиграф:
     «И Вместе с Ангелом идёт игра, а у Него—сирени*».
     Пропел Некто

«На дальних спадах Наши чувства опоздали».—
Поведал Бог! А всей симфонии каприз
В ярком падении не выверил детали,
Только до крайности сорвался в некий низ.

Но ближе дальнее, а низ—это удача,
Откуда ведали Кумиры для Скульптур
Всех Мыслеформ—Умов Неведения Плача,
Изображённого на прихоти фактур.

Границы времени, пространства расширяя
Для входа будущего только над судьбой,
Наука хочет исключить себя из края,
Чтобы податливость почувствовать волной;

Чтобы податливость космических наитий
Вошла в сознания людей из формы норм.
И лишь тогда из неких радужных открытий
Танец Умов представит даже некий шторм.

Наша Галактика свой выход из засады
Найдёт тогда в Танец Умов, Сонмы открыв.
Но для чего сии несносные тирады?
Чтоб скорость высшую представить, водворив.

В различных знаниях полно застывшей силы,
Но им искусство динамичность сообщит.
И всплески ритмов в запредельность не унылы,
Но пробуждают даже то, что ещё спит

И чувство это прорывается сквозь вихри
Потоков звёзд и растворяет тот позыв
В порыве Разума Вселенной. Рьяно рыхлы
Все почвы творчества, чтоб чуять вещий срыв.

«Снятся желанья всех людей».—Бог изрекает!
Даже: «Как вступим».—Божества так говорят!
Диана где-то путь к гориллам подбирает.
Но есть другие компоненты, их внедрят.

Из тех свечений, где творенья нет сияний,
Дыханье поля и про солнце промолчит.
Наружный мир не ощутит всех состояний.
«Я не грызу».—Господь стандартно говорит!

«Набросил вовсе никуда».—Король Эфирный
Продолжит только! Совесть, кто тебя набрал?
«Мы за Россию».—Молвят Боги! Но ампирный
Где будет бом? «Не буду тлеть».—Господь сказал!

«Всё—только Ноль».—Вроде продолжит Именатор!
Он Сам Собою назвав Всё, назвал Им Ноль.
Для нас терпение—неведомый новатор.
Играть никак нельзя любую даже роль.

«Пока сомнения во Франкфурте».—Бог скажет!
Посылы свыше как-то трудно осознать.
«Я Пациент».—Бог признаётся! Время свяжет
Знанья в одно, чтобы народы исцелять.

На предмет «Ту» есть вероятное движенье
К Храму Души весьма Всеобщей и Простой.
Но вся наружка не подскажет восхожденье.
Срок обтекаемый не грезится порой.

Входы и выходы для тела очищенье
Предполагают. Только если их не мыть
(Притом всё внутренне), тогда изнеможенье
При чистой пище будет мрачное сулить.

Срок обтекаемый—одно лишь измеренье.
А Манвантара, в смысле некотором, - спесь
Из миллиардов неких лет. Период—зренье
В неких границах для осмысленности днесь.

Резец. И что? Вода, конечно, уступает.
Вот только пять, четыре, пять.—Так напиши
Ты цифру семь. И чистка мысли вдруг внедряет
Себя неведенью таинственной глуши.

Сто восемь—полная свершенья подоплёка.
Бог: «Разве можно менять слово?».—Он спросил!
Можно, когда в нём так неявственно намёка
Не обретётся, если нужно для могил.

Но: «НЛО».—Господь настаивает! Тщетно,
Когда вся форма Ваша страстью заперта
И Вы закрыты изнутри. Лишь безответно
И раболепно Ваша сущность занята.

Допустим, нечто есть, что можете представить
Как нечто высшее, чем Ваше амплуа
С Вашими мыслями. Тогда Вас позабавить
Возмогут «высшие», как тот Делакруа.

Ваш трепет вдруг нагромождение затронет
Той ауры страха, что спокойствие почтит
И рассужденьям Вашим тварное омоет.
Но тварный трепет только горестно глядит.

Но нужно ль Богу создавать Вашу покорность
Пред неким вовсе превосходным пришлецом,
Когда он внешний? Уж не лучше ли и скромность
Словно и внутренняя с правильным лицом?

Допустим, нечто всё же Высшее предстанет,
А ваша аура только низменное чтит.
Тогда здоровье Вашей сущности дотянет
Лишь до ухода. Бог останется сокрыт.

А в этом ключ уже идущего призванья—
Преобразиться всей Вселенной изнутри, -
Позыв всеобщий. Так и Космос упованья
Воспримет наши для Неведомой Зари.

Понятно, цель у всех—создать мышленье новых
Существ для будущего—кротких лишь людей
И психологию создать для тех суровых,
Неких немыслимых глобальных скоростей.

Никто не хочет обольщать Вас Высшей Расой,
Что затаилась среди звёзд Вселенной всей.
Это всё лишние, ненужные гримасы.
Вы изнутри войдёте в свежесть чистых дней.

Но смерть есть грань, она присуща земнородным.
Но к воскресению дорога уже ждёт,
К тому всеобщему. Тогда совсем Дородным
Предстанет Солнце Абсолют. Уже грядёт.

Но Вы учтите, достопамятный читатель,
Что всё, что есть, это осколки мыслеформ.
А в каждом случае тома нужны. Ваятель
Только Ваш Внутренний Судья, Он выше норм.

Неважно чьё преданье станет умозреньем,
Живите собственной дорогой к временам,
По-настроению ищите. Просто мненьем
Своим же собственным идите к неким мглам.

Творец Вам где-то постоянно намекает,
Что нужны тысячи стихов, различных вех.
И пусть Он каждым инструментом Сам играет.
«Время пришло», - пропел Тальков из тех утех.

Талон ведра. Возможно, даже справедливо.
И сущность будет человеческая знать.
Вроде бы бренность однозначно и учтиво
Будет спускаться как крылатая вся рать.

Есть вечность музыки—немая светозарность,
За внешней музыкой она всегда хранит
Нечто особое. И свойств всех легендарность
В Бездну Причастности сознанья углубит.

Не просто в Бездну, а в Поток Незримых Правил,
Неощущаемых, Сокрытых, Сверхземных.
Не надо имя проявлять, ибо Ей славил
Поток вне Бездны состоянья Дорогих.

Есть Вечность Музыки Той Бездны Возвышенья,
Неощутимой И Простёршейся В Ничто.
Определили только весточки. Строенья
ОргАна, может быть, представят это То.

Есть шум от крыльев, но беззвучный, - Мирозданья,
Когда так слышно Мироздание парит
Некой Гармонией пред Бездной Вне Слиянья.
И Эта Птица—Мироздание—кружит.

Вы не найдёте нужных слов, ибо Безмолвье
И есть Та Бездна Некой Сущности Над Всем.
Уже зашли. Но не зайти. Одно подспорье—
Когда Весна томится думою дилемм.

Но Вас сознанье неприступности смущает,
Это естественно, ведь Глубь не изъяснить,
Как То, за чем ничто из мнений не бывает,
Ничто из чисел, даже памяти не жить.

Пять килограмм нелепой мысли убыванья—
Ничто в сравнении с упавшим мотыльком.
Ни слова. Музыка. А радость обладанья
Панорамирует, как камера, витком.

Есть темы вечных неких переосмыслений,
Важны во многом будут Веды, как всегда.
Но и другие наравне для постижений
Придут на помощь сквозь несметные года.

И наравне (слыхать в традициях) преданье—
Часто изустное. Сколь много нужно знать
Всем сообща, но без претензий. Обладанье
В том, что немыслимо возможно обладать.

Уже расставлены треножники событий.
В потоки солнц одел Себя Покой Высот.
Город зажёгся фонарями. Из наитий
Найти далёких суждено ради тех нот.

Но где искать? Ответ: в сознании цветочка,
В Большом Сознании вне времени и рас.
Мистичным будет основание, где точка
Вдруг растворится, не появится как раз.

Ах, на высоких каблуках тоскуют дети.
Моральных черт, пожалуй, где-то недочёт.
Цветы ко времени. Однако вряд ли светел
Тревожный признак, что дыханье уведёт.

«Я Тебе вишни принесла принципиально».—
Так Правь сказала вроде Цвету На Корню—
Космосу В Духе! А во вне всё погребально,
Чтоб Явь в ночи явила прочно место дню.

Пусть ради Вечности основа погребенья
Вбирает сонм в себя туманов бытия,
Чтоб из пустот рождались новые свеченья
И во Вселенной бы родилась колея.

Та колея, где рой галактик будет знаком
Рождений новых экстатичных всплесков сил.
В капле росы умы раскроются с размахом
Для безпредельных восхождений и светил.

И вот картина мирозданья—край бездействий.
Танец Умов—это иллюзия сквозь стон
Ритмов неведенья. Из драмы соответствий
Родится драма, возводящая в поклон.

Крупнее надо быть. Но как? Перерожденье.
И вход в Ту Сферу Наслажденья Без Причин,
Где нету страждущих, одно только движенье
К искусству чисел в наслаждении стремнин.

Бог: «Ритмом Циклов объясняется Преданье».—
Сказал Всеведущий! А ритм сей был всегда.
Цикл проявленья, растворения в слиянье
Вступает с прошлым и в лучистые года.

«Баланс надёжный в Институте Умноженья».—
Изрёк Господь! Секстиллионы неких миль
Неких веков секстиллионов ждут решенья
Для полной тайны растворений в каждый штиль.

В мир приходили вместе с Ангелом сирени,
Ведь Ангел—Вестник, значит с Вестником-Творцом.
Ангел Творец стал отрешённо на колени
К всему славянству восхищающим Лицом.

Никто не в силах разговорною манерой
Поведать то, как всюду войны прекратить.
И ты не в силах, он, она. Сплошной химерой
Война желает над неведеньем парить.

Но здесь возможно то, что в будущем признают
Стяжать культуру символических эпох.
С задачей справятся. Мы ждём, когда все чают
Словно и помощи, поддержки. Нужен вздох.

Никто не хочет успокаиваться силой,
Военной мощью достославных государств
И предсказаньями пророков, что в унылой,
Нелепой форме описали ряд пространств.

Эксперимент: «пойдут громадные потоки,
Повсюду страшных молний факелы взойдут,
Не остановятся. О, рок, зачем же сроки
Миру греховному? Пусть все они уйдут».—

И всё так далее, и с массой приворотов,
(В литературе много всяких тех манер).
Собрать возможно и прославить патриотов
За политические всплески разных сфер.

Чтоб там пророчеств всяких не было свершенья,
На всякий случай заключайте в никуда,
«Религиозностью» прикройте. А томленья
Только рассеются, как страсть про «нет» и «да».

Всё очень просто: отказаться от всеобщей,
Нелепой участи иллюзии времён,
Их так всех много. А младенец где-то ропщет
И мать больная ищет путь всем на поклон.

После Монархия. Какой она предстанет?
Уже ль начнёт с позиций силы диктовать?
Лишь освящение, пожалуй, всё исправит
И знанья пращуров путь будут освещать.

«Есть Свои мысли».—Бог признАется случайно!
А почему Такого Бога не понять,
Который с мыслями Своими непечально
Захочет публику случайно увлекать?

«Мир на тебя—это смешно».—Бог изрекает!
Стало быть, я сей мир проекцией избрал
своих забав? И это точно. Но бывает,
когда добротный мальчик женщин постигал.

«Мне сил не нужно».—Вездесущий произносит!
Ему не нужно иерархий и властей
И всех престолов. Ни о чём Он нас не спросит,
Пребудет где-то отрешённо, без вестей.

Но всё опять-таки: «мы мыслим, постигаем,
вот наше мнение», - о Высшем так снуём,
о самом малом. Но где грань? Лишь исчезаем,
как в никуда, где отрешённо не поём.

Нет никого, кто в иерархии есть первый
Вне Существа Непознаваемой Любви
Пресущей Сущности. Поэтому лишь нервы
Мы тратим вовсе понапрасну. Не криви.

А потому всё так безмерно упразднилось,
Всё, что так выхолощено подходом дум.
Да и стесненье так случайно водворилось,
Чтоб не понять весьма и пристальный тот шум.

И всё, конечно же, теряет свою цену,*
Просто становится предметом бытовым,
Просто всё входит в постоянную систему
Различных действий с излучением земным.
2005
     *Именно сирени (то есть много сиреней). *Все теряет свою цену в том смысле, что всё должно бы быть доступным.

В БЕДНЫХ ТРУСИКАХ ОДНА

Чудный песочек. В бедных трусиках одна.
Какая ласковая, трепетная леди.
Но и она так недоступна, что видна
На фоне неких исчезающих комедий.
2005

ХРУСТАЛЬНАЯ ПИРАМИДА

Ночь. И кристалл хрустальной пирамиды
Есть где-то там, где времени удел.
А на весах потерянной Фемиды
Лишь пирамиды контур потемнел.

Дух: «Как кроваткам, сердце открывает».—
Изрёк о Том, Кого нельзя назвать,
Но вот Который деткам что-то чает!
Маленький Принц, тебя не потерять.

«Всё будто слажено весьма со Мною».—
Бог хочет миру чутко подарить!
Но вряд ли вдруг покажется порою
Тьмы пирамида, чтобы ей лишь жить

И погребеньем в мнимое пространство,
Прихотью сна хранения миров
В её прозрачности. А постоянство
Кроваткам знает чудо мотыльков.
2005

ЗОЛ НЕТ

Господь: «Значки переведутся».—Как ни странно,
Сказал Всеведущий! Нет мистики в словах.
«Как же Себя совсем не чувствовать?».—Спонтанно
Он вопрошает! Мы теряемся лишь в снах.

Вот «за деревьями мир лир» - это не надо.
Но за деревьями мир лир вдруг оживёт.
Разве не психика? Кумир японский рядом.
Возможно минус—это плюс, где не найдёт.

«Я даже вовсе не заметил ракурс ритма».—
Поведал Сущий! И сказал он: «Смех, пошли»!
Песочком ровненьким чревата внешних битва,
А ракурс ритма—чтобы битвы все ушли.

Бог: «Всяким мерам нарушенья—наказанье».—
Господь изрёк, но не ко внешности миров!
«С грудным отказом».—Он продлился в убыванье!
Ты недостоин, человек, своих венцов.

«Форма нужна. В начале ритма, - Бог вещает, -
Необходим был переход»! Был переход
Из эфемерности, которую встречает
Форма иная, создающая восход.

«А Нам один лишь только выход».—Неземные
Открыли выход в Трансцендентное Частот!
И «Первый Вид Слепых» назвали! Озорные
Не смогут выси углубиться в поворот.

А, впрочем, хватит, ибо гнозис в их структуре.
И мораторий на введение—предмет.
И Первый Вид Слепых вверяется текстуре,
Чтобы вначале ощутить во всём просвет.

Набравшись опыта, стремятся к созерцанью.
Но нужно ль путь для общих связей продлевать?
Пожалуй, вряд ли. Но гадательность к роптанью
Белых гвоздик так хочет тени собирать.

Высот гадательность. Времён первовращенье
И мест времён, коих возможно не избыть.
И есть Завет, где путь черпает претворенье,
Завет Немыслимый, где Небо хочет жить.

«Да хоть на сене».—Светоч Неба изрекает
Свою готовность заместить им Свой престол!
«Наоборот. Как вам угодно».—Он вверяет
Всем рассуждать как кто желает! И ушёл.

«Будет закрыт».—Возможно Бог сказал о чём-то,
Что не желательно так явно открывать,
Как всё другое! Лучше выразить экспромтом
Побольше песен, переслушать и впитать.

Так много песен. Многим нравится английский.
Дотянет русский там, где нужно, чтоб летать.
Как говор близится период олимпийский.
И там, где свет, будут призёры восседать.

А разве люди не из вечности взирают
На всё, что кажется огнём минут при них?
Хотите в парк? Но Лужники уже встречают.
И мы так радуемся всплеском разных игр.

Зол вовсе нет. Есть невозможность прояснений,
Как есть возможность отрешённость соблюдать.
А так всегда словно из дерзких подозрений
Порою хочется безвыходность связать.

«Зол нет».—Про это молвил Сущий Всемогущий!
При чём здесь тот, кто превозносит лишь тюрьму?
Прилежный тон. Но не сказать. И снова ждущий
Уходит в неких состояний кутерьму.

«Самая главная (ну, что подумать?) повесть—
Это клыки».—Имагинатор говорит!
Всему—стороннее. Но главное, что новость
Вдруг не заглянет в предрешение орбит.

«Терпи, вода».—Бог почему-то ей вещает!
И вспоминает, что есть «Лучший океан»!
Но где же он, когда вода себя прощает?
Наверно в вымыслах, в которых есть изъян.

«Когда же жить начнут?» - Толстой так вопрошает.
Хотя б устроиться на сваях, где легко.
Теракты лондонские, кто же отдыхает?
Кто может мыслить отвлечённо высоко?

Он в ней погиб. Заложник собственных амбиций
Не станет спорить о безцельности тщеты,
Но примет только оглашение петиций.
Не ты ли это, в ком есть грёзы и мечты?

Реализация иллюзий мнится бравой.
Не покоряйся, не входи в закрытый дом.
«Однажды ровно только время».—Бог октавой
Ровно поведает, чтоб вновь ушёл паром!

Однажды время лишь себе пребудет равным,
Только однажды, ибо суть не обозреть.
Но не кажись себе, приверженный державным,
Ибо всей ровности тщету не уберечь.

Лишь только в женщине лежать и грезить смутно
Той безысходностью отчаянья, тоски.
Часы подскажут, что восходит поминутно
Быль осознания отчаяньем в виски.
2005

ОРДЕН ТЕВТОНСКИЙ

«Орден Тевтонский. Я помню: темно».—
Господь возглашал! Не понять.
Тевтоны спускались на некое дно,
Где стан свой могли различать.

А стан огоньками, пожалуй, сплетён.
Немало там рун и костров.
И был перевал. На кольцо возведён
Был Водан от неких ветров.
2005

ДРАМ НЕ НУЖНО

     Эти бедные селенья…
     Ф. Тютчев

     «Взгляд из космоса: венки будут восстановлены».
     Господь

     «Рывок в мировом движении».
     Он же

«Вот сейчас будет лес».—Бог вещает!
Но при этом спросил: «Надо где?»
На различных планетах, ведь знают
Все планеты о каждой звезде.

«Что ж, устроим».—Господь бы ответил!
«Вот налей Мне вина, процеди».—
Он так Духа просил! И приметил,
Что «В конструкции бёдра»! Гляди.

Боги мнят: «Из Себя Мы засели»!
«Ох, но Ты несла Свет на руках».—
Дух гласит к Богородице! Пели
Поэтессы о разных слезах.

«Я. Гори.—На Весну».—Произносит!
Есть же вечная Где-то Весна,
И есть Лето, Зима. И попросит
Осень чистая, если грустна.

Вновь Родитель Безбрежный признался:
«Это Тело идёт на земле».—
Так о Тютчева рифмах! Сорвался
Вскачь Рубцов одиноко во мгле.

«Нету вовсе «мечом»; и проблема
Это, скажем, не та».—Молвит Бог!
«А Мы Беженцы».—Вот Их дилемма—
Тех Божеств, чтобы выбрать итог.

«Старший Глас—Не Ведущий».—Открылся
Этим именем-мыслью! Нам знать
Важно наши пределы. Не длился
За пределами разум как тать.

«Вечно будут пестреть и растенья».—
Бог сказал и «Низин» пожелал!
Может, надо брести в исключенья
Мгле равнин, потускневшим в овал.

«Всё же знание мёртво без света.
А отдельных кредитов уж Мне,—
Бог промолвил, - не надо»! Примета
Может даже предстать и в огне.

«Никому ничего не докажешь».—
Бог открыл! Всё же кратеры есть
На Юпитере. Разве их свяжешь—
Те кометы? Такая им честь.

И те кратеры—с Землю размером.
«Солнце, где выносить?».—Див спросил!
«Власть по цвету».—Навеял манером!
Даже «Локти лоб в лоб».—Говорил!

Но «Скажите, а слово?».—Всевышний
Вопросил! Это как понимать?
Всякий признак совсем уж не лишний,
Если будет возможность узнать.

«Драм не нужно».—Господь возвещает!
И Завет Претворенья Пути
Быть во всех состояниях чает
Всей всеобщностью, чтобы спасти.

Драматизм абсолюту не свойствен,
Есть другое—стихий глубина.
Пусть в гармонии умысел двойствен,
Симметричность чтоб была видна.

«Он ложбинка был тоже».—Промолвил
К Серафиму Саровскому Бог!
Парафин о скитаньях напомнил,
Когда каждой душе—свой порог.

Робок даже листочек зажженья
И питается лёгким лучом,
Лёгким воздухом неба свеченья,
Всё же «рУки ли?» - мыслит притом.

Лишь конька; не в себе ты, - представишь.
Вот и точка. На уйму зашли.
Даже не нагуляться. Исправишь,
Если где-то цветы расцвели.

«Что же смерть для России?» - Встречался
Этот данный вопрос. Вдруг РамхА
Здесь ответит. Тогда отозвался:
«Я лишь воду вбираю». Уха.

Вроде фразам-то не накататься.
А вот Боги промолвили: «Мир
Покидаем»! Так в чём состояться
Всем венкам заунывности лир?

Бог: «Бизоны вот в средневековье—
Только чиркнул—вбежали».—Сказал
Сам Господь! А эпохи безмолвье
Свой рывок направляет в финал.
2005

ПРЕДЛОЖЕНИЕ НЕВОСХОДИМОГО МРАКА

«Предлагаем Мрак Невосходимый».—
Так Вселенной Боги говорят!
Василёк—совсем несокрушимый—
Не заметил: Боги не парят.
2005

КОГДА ТИХО ЛИСТЬЯ ПОНЕМНОГУ

Нарубили дерева. С дровами
Поспокойней. Лодка на реке.
Почему-то тает временами
Вся трава, как лёгкость в васильке.

Когда тихо листья понемногу
Позабудут неги маету,
Им не хватит бренности. Дорогу
Захотят опять, как простоту.
2005

В СТВОРОГАХ МЫСЛИ

«В великих ставнях, - Бог сказал, - в створогах мысли»!
«Всё—словно в этом—в губах жизни».—Он изрёк!
Но как понять это «В СТВОРОГАХ»? Не раскисли.
«Переписать, - Он скажет, - можно»! Невдомёк.
2005

ДАЖЕ ЛИЦА ОБМИРАЛИ

     «Нелепейшее заблуждение—почитать искусство за ремесло, до конца понятное только ремесленнику. Искусство—это манифестация чувств, а чувство говорит общепринятым языком. Согласен я только с тем, что критика, лишённая практического понимания технологии искусства, редко высказывает сколько-нибудь значительные суждения».
     Сомерсет Моэм

     «Во Мне говорит Душа».
     Господь

Бог: «И это мозги?» - Вопрошает
Он, когда вдруг возносится пыл
Ради разных страстей. А бывает,
Что никто ни о чём не спросил.

О, сколь многих преследуют тени
Самомнения (с буквы большой).
И, чем более вырвались, пени
Собирают повсюду в свой строй.

Ваше мненье, о, Бог, - о возможном.
Вот «Свидание с жизнью и снег», -
Вы сказали! В чутье непреложном
Вы подарите преданность нег.

«Всё так остро. Рассветы. Закаты».—
Вы доверили это земным
Как Обычный Поэт! Но приматы
Почему-то ведут к золотым.

Господь: «Мысли—дорога».—Он скажет!
Говорит: «Я могу и скорей,
И сочней»! Только вряд ли что свяжет
Без персон единенье быстрей.

Дух: «Хозяин есть Мысль».—Возглашает!
Бог есть Мысль—Воплощённый Этап.
Всё не место. Однако, встречает
Мглы за городом внятный эстамп.

«Эта песня, - сказал, - в миллиардах
Состояний»! И надо вернуть.
Но, ах, право же, сон в леопардах,
Чтоб одной гравитацией льнуть.

«Ну, а как приготовлено?» - Спросит
Вновь Господь! Люди спросят: «зачем?»
И искусство Вас вдоволь уносит
В слово лет, так доступное всем.

Вопрошает: «А что существует?»
И ответит: «Вот голуби есть
На тропинке; деревья»! И чует
Каждый нечто, что даже не счесть.

В шаре будут крутые дороги,
Он хрустальный, он их соберёт
Все в одно, потому что чертоги
С ними он в центр грёз вознесёт,

Как в иллюзию внутрь убыванья.
Ах, насколько же с Богом писать
Много легче. А все обладанья—
Так желанны, поглубже чтоб знать.

Вопросил Господь: «Как это было?»
Вроде «Море, приливы, судьба».—
Сам ответил! Немного уныло,
Что чудес проявленья—мольба.

Но «Она живёт в капельке, чтобы
Собеседовать».—Бог продолжал
О Сверхсущей Душе! И утробы
Миров в капле Он Духа вмещал.

«Даже лица, - сказал, - обмирали»!
И гласил: «Не позорит Он Сам»!
Эксгумация, люди искали
Писать круг в неоштампах, не там.

«И с лица ЗемлИ стёрты те будут».—
Бог смятенья какие-то знал,
Где все люди совсем не добудут
Осознать кто и что там искал.

«Будь Собой».—Так Господь обратился
К Духу Слёз! А Тот знал навсегда.
«Но Себе».—Он сказал и открылся
Вовсе необозримо в года!
2005

АБСОЛЮТНО ПО НОВЫМ ЗАКОНАМ

«Даже Спонсор Активный был в Слове.
Виноград есть, сплетённый Врачом».—
Бог гласит! И на прорубь в улове
Смотрят мрежи, и им нипочём.

«Абсолютно по новым Законам».—
Бог сказал! Абсолютно. Молчи.
И скрывайся. И вымолвишь стоном
Для закрытия мыслей ключи.

Бог: «Везде свои правила».—Сущий
Изрекает! С посадочной все
Начинать надо песни. И ждущий
Будет каждый в Большом Колесе.

Сердце хочет летать, ожидает,
В каждой капельке нечто хранит,
Сердце влаги в росе. Только тает
Почему-то вся нежность ракит.

«Мы Родные—Все Три».—Скажут Боги!
Где-то лёд, где-то лето и синь.
Нежность времени смотрит в чертоги,
В зеркала, где покой и полынь.

«На каких же деньгах Мы при смерти?» -
Бог спросил! Значит нужен ответ.
На земле, на ветру. Так поверьте,
Что возможно закрыть даже след.

«Никого почему-то уж больше, -
Бог поведает, - не узнаю»!
А в конкретности слов только дольше
Прихоть Бога продлится в строю.

«Клеток смерть замыкается вовсе».—
Бог сказал! Как бы это понять ?
Может быть, входит в них даже просинь
Всей превратности жизни? Как знать.

Бог поведает: «Мудрость осталась»,
Зная, что все препоны уйдут,
Что не в них основание! Малость—
Это большее, если найдут.

«Как дела, Принц Наследный?» - Всевышний
К Богу-Логосу Дух обратил!
Но для Логоса дел нет. Давнишний—
Для людей Он немыслим как жил.

Есть покой абсолютных стечений
В Абсолютное Русло Эпох,
Где отсутствует время как гений,
Не присутствует времени вздох.

Птицы Времени, Вам лишь отрадно
В Воплощении быть Неземном,
Потому что смятенье громадно
При падении в плоть золотом.
2005

ПО ВРЕМЕНАМ КАКИМ-ТО

«По временам каким-то Нам напоминают,
Что «боль Твоя вот стала».—Так Творец
О Духе повествует! Но встречают,
Что мира пробуждение—конец.
2005

В МОЛЬБЕ РЕКИ

«Пришла беда».—Вроде Всевышний изрекает!
«Никто не видел в тёмно-белом и её».—
Он говорит! «Я Не Вопрос».—Он извещает!
Бог: «Ты Моё».—Он Божеству сказал в ничьё!

Он: «Ты Моё»,—Так Божество вещало Духу!
«Болей теперь уже не так».—Они гласят
Вселенной всей! И Мир не чувствует разруху.
А все наития безвременно парят.

«Мы точно ближе».—Скажет Троица спонтанно!
«Я в Трёх».—Наверно, мог бы Каждый говорить
Из Трёх Богов! Единосущное отрадно
В мольбе реки хочет Начало отразить.

В мольбе Реки Вселенской Неги отразится—
В Млечном Пути—Место Столичное. И вот
Тонкая Цель Святой Энергией стремится
К Тонкой Отеческой, чтоб выявить Восход

Иного Солнца Абсолюта во Вселенной,
Кое её всю баснословно освятит
Сплошным сиянием Энергии Нетленной.
И мир цветение сплошное заместит.
2005

СНОВА НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ

     Набирающий нижеследующие стихи ещё лишний раз вынужден просить извинения у Вас, читатель, поэт, поэтесса, за то, что позволяет себе «вещать» от имени Господа, сознавая своё обольщение. Конечно, можно сказать, что Бог—это совокупность наших
представлений, то есть Бог как Разум, как Идея. И в этом смысле удобно держаться Разума-Бога. В этом нет никакой мистики. Быть может, это желание некой новой, нескончаемой науки (извините за претензию) метафорического, строго условного общения с Развивающимся Разумом Космоса.

В МЫШИ ЛЕТУЧЕЙ ЕСТЬ СОЗВЕЗДИЕ

Бог промолвил, что «В мыши летучей
Есть созвездие»! Странный мотив.
Строй созвездия—крайне могучий.
А полёт не всегда так учтив.

Пусть созвездье, как мышь, распласталось
Вдруг углами квадратов вперёд.
Небо с жизнью земною связалось
Через мышь, а иначе уйдёт.
2005

НА СОЛНЦЕ ХВАТИТ УЧИТЬСЯ

     «Многое возникает путём смешения и соединения
огня и рядоположных ему элементов, а уничтожается путём их разъединения и разделения».
     Эмпедокл

«Огонь, - тут уж хватит учиться».—
Мужчина на Солнце сказал,
Как в сумерках дня. Углубился,
Он сидя, опять в то, что знал.

Обратно к станку повернулся,
Предметом на нём увлечён.
Смешеньем огня водворился
Тот мастер о чём-то земном.
2005

ТАК СОЗВЕЗДИЯ ЗЕМЛЮ СОЗДАЛИ

«Хвать—покажем».—Так Боги вещают!
Дух сказал: «Всё зависит от Их
Состояний»! И Боги встречают
Состоянья Свои из земных.

«А потом будем в свете», - сказали
Может быть, просто буквы, не Бог.
Так созвездия Землю создали,
Вместе с нею рождаясь сквозь Слог.
2005

ЖЕЛАННАЯ ВОЛНА

Но на Солнце земных состояний
Разве можно наивно желать?
Иль душа холодна, что сияний
Не придётся ей превозмогать?

«Надо взять полевые законы».—
Бог гласит! На полях есть трава
И цветочки, а в них—свои звоны.
Как желанна смешенья волна!
2005

ГДЕ ТРОЕ СВЯЗАННОСТЕЙ

     «Есть одно название, самое ветхое».
     Бог

«Строили мрак».—Бог говорит о тех воззреньях,
Когда вибрации впадали в мерзлоту!
Мрак оказался в тех линейных умаленьях,
Когда и линии сознали теплоту.

Бог: «Что Мне надо? Всё живое».—Он признался!
«После пойдут ещё экологи».—Открыл!
Никто не скажет на себя, что он прорвался,
Ибо пустое. Мир учёными зажил.

Заполнен вакуум чертами преломлений,
Всё собирается в неведение призм.
Врата космические были из стечений
Тех линий призм—чутких предвестников харизм.

Бог в землю шёл, Храм над землёй провозглашая,
Быть может, выйдет из неё вперёд лицом.
И Храм вдруг выйдет из Космического Края,
И растворится в преломлениях потом.

«Этап последний, - Бог сказал, - его не будет»!
Да и к началу невозможно подойти
Из средостений эфемерности. Забудет
Себя покой ради движения в пути.

Покой—начало, если грезить им пристало,
Начало в нём—в покое мрака пустоты.
«На запрещение весь мир».—Так Богу стало
Легко покой замкнуть во мраке без черты!

Мрак углубления, отсутствия. Конечно,
Легко слова сии безпечно повторять,
Пока на следующем месте безупречно
Пункт не покажется, чтоб ясность потерять.

Есть боль плеча, за ним задумчивая дама,
За этой болью погружённого плеча.
А смерть—орудие, была где та же гамма,
С которой шли будто за тенью палача.

Но это в прошлом и уже не повторится.
Есть и орудие такое—смерть. Покой
Опять уйдёт и смерть уже не водворится,
И кто-то скажет даме в белом: «ты постой».

«Уже никто ни в чём совсем не разберётся».—
Так Бог сказал для отвлеченья от любви!
На запрещение весь мир. И повернётся
Та дама к миру и попросит: «не зови».

Бог: «Трое Связанностей».—Он зачем-то скажет!
Вид рододендрона багульника почтит.
Слова нижайшие, так что же вас обяжет
В немое двигаться и что вас защитит?
2005

ВСЁ В ЛИЧНОЙ СВЯЗИ, В ОТНОШЕНИИ К ПРЕДМЕТАМ

     «Нет ничего непостоянней судьбы (Тюхэ), которая,
словно при игре в пессейю, оборачивает
человеческую жизнь, словно игральную кость,
противоположной стороной, вверх дном».
     Филон

Бог Сферу Мысли завершит обычной фразой:
«Было безчисленно, а вы уснули».—Так
Он об истоках! Только больше Он ни разу
«Прощай» не скажет. Это вроде бы впросак.

Сфера Ума Всего Развёрнутого Неба—
Имя Всевышнего, его не обозреть,
Но обозримо лишь в контексте. Только где бы
Воспринять то, чтоб на объекты не смотреть?

Необходимо всех пространств преодоленье,
Чтоб сбросить ветхого сознания покров,
К зацепкам чувств и состояний, чтобы зренье
Вступало в вешние воздействия даров.

Здесь угол зренья постоянно будет новый
И где-то там он тоже новый. Где-то там—
То продолжение, где тешится суровый
Подход к иным и измереньям, и мирам.

Выше безбрежности царит Неизъяснимый,
Господь божЕствует над всем, что есть в мирах,
И Высших Сущностей Он Неисповедимый—
Он вне пространства зрит законы в глубинАх.

Всё в личной связи, в отношении к предметам
И в восприятии того, что будет жить.
Вверх дном листва разве покажется? Запретам
Дано продолжить то, что будет ворожить.
2005

В ГЛАЗАХ СЕКСТИЛЛИОНОВ ПРОШЛЫХ СВЯЗЕЙ

Весь ноль защиты полый ум словно приемлет, -
Подобье маски, защищающей свой раж.
Быть может, это так и нужно. И объемлет
То средостенье золотое свой кураж.

Вот первый ты вроде идёшь перед хвостами.
Намёк на что? На то ползучее начал,
В котором терпко обоснован временами
Каждый умышленный, чтоб он не означал.

«Разбито всё».—Так Вездесущий изрекает!
Не в смысле только разрушительном, в другом,
Ибо лишь мир в итоге чистом побеждает,
В неком сверхчувственном подъёме озорном.

Даже взгляд в лупу говорит, что есть безбрежность
По отношенью даже к малому, всегда.
И есть угрюмых самых строчек безмятежность,
И есть высокие над бездной города.

Но не по типу возносящихся строений,
А расцветающие в ласковых цветах
И в ясных радугах, в подъёмах восхождений,
И натурально очень всё в тех городах.

Там безгранично наплывают озаренья
На баснословную природу роста вех
И изнутри всегда пульсируют свеченья
Энергий чистых превосходностью утех.

«На всех рукой».—Бог о Себе провозглашает!
«Как кто когда.—Он отрешённо говорит.—
Только немое за плечами»! Доверяет
Некой судьбе словно всеобщей! Кто же мнит?

Весьма весёло. Только нити в промедленьях
Не обозначат сокрушающую нить.
А потому вроде в стандартных сокрушеньях
Весёлый кайф любви миров не заместить.

Словно в глазах секстиллионов прошлых связей
Былая ноша из мгновений прошмыгнёт.
Даже и будущая шлёт земной поклажей
Ради чудесной были странный недочёт.
2005

МЫ УЖЕ БЫЛИ ВЕГИТОКЕМТОРО

«Мы уже были даже вегитокемторо», -
Из мира душ сказала Жанна, ведь сестра.
А были ль мы стабильно словно под затвором,
Чтоб сесть случайно и с восторгом на ура?

Бог: «Кто-то пишет, а потом всё происходит».—
Открыл Господь! Ах, Жанна, Жанна, ты ушла.
Магистр—болтливый фанфарон. Но не находит,
Что «Приглашается мер выбор». Вот дела.

«Я не любил эту тюрьму».—Бог изрекает!
В чём выбор мер? В потоке вроде добрых дел
Для воплощения. Однако, не решает
Даже земное воплощение кто цел.

Господь: «Из уст без повреждения».—Он скажет,
Устами Собственными нечто изъяснив!
Уж, спите, спите, представления. Не свяжет
Никто вас больше, только чуткость затаив.

Однако Бог так продолжался: «Изрекаю»!
Но раз мы вегитокемторо, то пускай
Тогда мы встретим и прелестную Данаю,
Не увлекаясь разговором через край.
2005

ЛЮБУША И ЦВЕТОЧЕК

О теле цветочка тоска лишь.
Природа цветочка нежна.
А так над цветочком узнаешь
И повесть, что очень грустна.

Есть только искусство сиянья—
Той повести с мнимым цветком,
Но очень реальным. Желанья
Не выскажет он о своём.

Тревожно дорожка узнала
Цветочек заветный в себе—
В его отражении. Спала
Так близко Любуша к тропе.
2007

БЕЗПРИЗЫВНА ИСХОДНОСТЬ

     «Я проведён. Птицы пахнут, как Солнце».—Сказал
Олег Янковский (он виделся во сне, незадолго до ухода из этой жизни. Чья-то душа в Инете ко благу использовала эти слова, посмотрев неправильное стихотворение набирающего сие, но они принадлежат Олегу Янковскому)

Как одна эти стаи. Летучесть
Выше звёзд навевается вдруг.
Совершенный вид стёкол певучесть
Птиц земных поглощает в испуг.

Безпризывна исходность, являясь
Неким небом земного ума
Даже птиц. Потому, растворяясь
Выше звёзд, им земля отдана.

Птицы пахнут, как Солнце. И выше
Это Солнце, как ласковый бриз,
Им покажется. Общею крышей—
Сводом умным спускаются вниз.
2004

ОБЩИЙ СРОК

Есть общий срок—одна свеча горящих мнений.
Свеча сгорит. Зажжётся ль новая свеча?
Зажжётся новая. Из прошлых сокрушений
Кто-то коснётся увлечённого плеча.

Свечу послали.—Это станет вдруг понятно.
Только зачем предел всегда переходить?
Закономерность будет странной вероятно,
Чтобы потом в одно мгновенье всё забыть.

Забыть свечу, когда приблизится желанно.
Её не станет. И не станет жизни всей,
А время стёрто, как язык, и не спонтанно
Мнить вдруг придётся о забвении свечей.

«Вот миллионный изнутри, конечно, образ».—
Сказал Наружный Господин всех превосходств!
Никто ни в чём не остановит даже возглас,
Не увлечётся жалкой прихотью юродств.

А время стёрто как язык.  Часы ответят,
Что нету фраз, есть отголоски за бытьём.
Часы ответят без примет и не заметят,
Что нет мгновений, есть забытый водоём.
2005 

ДОРОГА МИРНАЯ СРЕДЬ ГОР

Дорога мирная средь гор вдруг уходила,
Среди тумана, тайных проблесков небес,
Вела в безмолвный разговор, да и сулила
Пустоты мягкие и чувственный разрез.

Разрез по мягким неким тканям и воздушным
Начальным жезлом средостенья бытия,
Безмолвно-чутким разговором прямодушным.
В надрывах отблесков гнездилась колея

Странно невидимых надрывов угасаний
И озарений, и вхождения в ничто.
Одна дорога. Лёгкий призрак обладаний.
Странно-безмолвное сказанье: «Ты есть То».

Твой век—забвения, поникшая отрада
И вознесённая в отчаянье пиал.
Одна без путника дорога, но так надо.
Дитя лишь в майке. Кто бы вовсе убежал?

Дитя, ты слышишь? Но дитя только молчало.
К нему никто вовсе ещё не подходил,
Никто не спрашивал. Поэтому лишь знало,
Что засыпало в колыбели из светил.
2005

ПОД ВЕЧЕР ДЕРЕВЬЯ СИДЕЛИ В ВОЗДУХЕ

Под вечер деревья сидели
В воздухе. Реял просвет
Цитрусовый. Иммортели
Сказали иллюзии: «нет».
2007

СЛЫШИТ ЛИ ЯРОМИЛА?

     «Как можно превзойти Горгия, дерзнувшего
утверждать, что вообще ничего нет «ни одно из сущих не есть», или Зенона, пытавшегося доказать, что одно и то же возможно и невозможно, или Мелисса, который невзирая на то, что множество вещей безконечно, взялся изыскивать доказательства, что все есть одно?»
     Исократ

Они нежны весьма—пионы. Для чего же?
Спелая девушка к ним робко подойдёт.
Ничто постигнуть в этом мире не поможет,
Если она от них случайно отойдёт.

Бог изрекал, что даже «Время было место»!
«Уж неприятно с лишним разом что-нибудь
Всё же скопится».—Он поведал! Только тесто
Ведь не случайно на то место торит путь.

Господь сказал: «Потерян Шар»! Но непонятно,
Если шар с маленькой лишь буквы начинать.
С буквы большой Шар есть Идея. Вероятно,
Что Бог Идею упускает, где не знать.

Но как сказать о цели скорби земнородным?
И как понять зачем же осень поспешит?
И вряд ли будет ощущеньем превосходным
Себя удерживать тот, кто уже не мнит.

Неплохо взять—и умереть хотя б немного,
Хотя бы чуточку, не вспомнив про тупик,
Да и про будущее, чтоб не взвесить строго,
Чтоб не продлиться в состояния улик?

«ПредАли тлену».—Бог о жизни изрекает!
Но что-то в ней весьма безвременно горит
И словно что-то от горенья ускользает.
Но что запутано—не скажешь, убежит.

Напрасно мнить, когда известно нечто вроде,
Что ни одна из представляющихся вех
Не существует и не есть? Вроде не в моде.
Нет невозможных ли, возможных ли утех?

Одно и то же невозможно и возможно.
Но все—Одно есть. Даже множество вещей
Как безконечность. Яромила лишь тревожно
Припомнит, что лишь светит Солнышко над ней.

«Для мира мирного всего».—Бог изрекает!
И обозначил то, что «Думы постоят»!
Но есть ли думы за пределом, где не чает
Сущность Пресущая о том, что ставят в ряд?

«Жать на педали».—Бог зачем-то предлагает!
Спокойно ехать, может, лучше для души.
А потому даже китаец так считает:
«Чтобы успеть, ты уж совсем не поспеши».

«Один лишь раз: меридиан».—Бог возглашает!
Меридиан небесный—это круг большой
Небесной сферы, чрез зенит он воспаряет
И мира полюсы. А маленький—земной.
2007

ТЫ СЛИШИШЬ ЛИ, РОСАНА?

В рабочей клетке—проявления травинка
Не обозначит эту клетку ради снов
Жемчужных россыпей. А лёгкая ухмылка
Нежно покажется на форме облаков.

А мир в трагедии развитий. Тупиково.
Но что же даст сквозь оболочку посмотреть
Покрова внешнего, когда совсем не ново,
Если предсказывают падать и гореть?

За внешней толщей, за глобальными веками
Всё же сквозит пустынность чутких очагов
Цветущей нежности забот за временами
И даже прелести нездешней некий зов.

Звездная пыль так вдруг приходит на растенья
Чрез дождь, когда и атмосфера убедит
В приятной жизни. И приятные томленья
Присущи космосу, когда он поглядит.

Под утро нежность осознанья иссякает
У продолжительности. Звёзды, вы зачем
Были, не стали? Только солнце открывает
Другую сферу ощущений. Но ничем

Не оградить свою Росану вдруг от света,
Который мягко проникает в её тень
Утратой нежности. И снова без ответа
Она останется, лаская свою лень.
2007

ОБРАЗ ВЕДАНЫ СОПРИЧАСТНОЕ НАЙДЁТ

«Везде слова».—Господь сказал! Пожалуй, верно.
И Он продолжит только: «Реплику теперь
В форме немного возмутительной»! Наверно,
Наше смятенье закрывает нашу дверь.

«Вот Он».—Так Дух о Вездесущем изрекает!
Но где? Неплохо это нам бы разузнать.
Но Бог—Мираж. И потому Он ускользает
Даже в словах. Его мгновеньем не познать.

Бог: «Не хотели Мы читать».—Он признаётся!
Образ Богов мы чаем видеть в веществе.
В чём заблуждение? Лишь ласточке неймётся,
Когда она только в весёлом озорстве.

Господь сказал, что «На колёсиках доставил
Побольше среднего»! А Бог ли то сказал?
Значит, продлился, даже форму предоставил?
О, ты не мыслил, друг читающий, стенал.

Бог: «За глазами всё потеряно».—Признался
Сем Вездесущий! А конкретность как же знать?
«Глупо урчат».—Он говорит на тех, кто клялся!
«Приятно».—Снова сообщает, чтоб желать!

«Недавно Опытный Теперь».—Назвался Сущий!
Но под заказ от Бога слово не придёт.
И никогда не приходило. Вот бегущий
Образ Веданы сопричастное найдёт.
2005

ВЕЛЬМИРА НА ТРИЗНЕ СВЕРШАЛА ОБРЯД

     «В любом отрезке дуги начало соединяется
с концом».
     Аристотель (о круге)

     «Полагать, что постоянно рождаются одни и те же существа нумерически, глупо, а что по виду—это более вероятно. Совсем по пословице «Круг—дела человеческие». Если последовательность
событий—круг, а у круга ни начала, ни конца, то посылка, согласно которой мы «ближе к началу», оказывается неверной».
     Псевдо-Аристотель

«Мы пролетаем».—Молвят Боги! Только как же?
Над всей Вселенной? В ней галактик не учесть.
Мы рассуждаем, замыкая, но всё также.
Мы единичны. Но, как мы, есть даже лесть.

Есть масса всяких неопознанных преданий.
И в своём роде единичны они все,
И есть вселенная своя средь тех познаний,
Тех измерений, где нельзя пребыть росе.

Так думать можно. Но, пожалуй, исключенье,
Не в том, чтоб разум над Вселенной возносить,
Ибо она необозрима. Так что мненье
Всегда оплошно, если мысль не заключить.

Но полагать, что есть конец и есть начало,
И нумерически родятся существа, -
Не значит правильно. По виду им пристало
Распространяться. А дуга—закон родства.

А разве будет безконечность единичной,
Даже пространственная? Вряд ли, господа.
И потому желанно быть над думой личной.
«Быть» есть условное. Но всё же есть беда.

Так, значит, если иллюзорно наше мненье,
Мы в Разум Истины при жизни не войдём,
Ибо вещественна, зажата. А томленье—
Удел стараний. Мы вне самости не ждём.

Так где же Боги пролетели? В безконечном?
Над безконечным? В Колеснице ли Им быть?
Есть Колесница как Идея. И в безпечном
Неком наитии нам разум бы избыть.

Но Колесница—это круг событий жизни.
Каждый отрезок из дуги—не из конца,
Не из начала. Так Вельмира лишь на тризне
Обряд свершала, созерцая круг кольца.
2005-2007

МУДРОСТЬ НЕ ВЗЯТЬ, ОНА, КАК ПТИЦА, ПОД РУКОЮ

Но все мы падаем в глубины подсознанья,
Нам что-то кажется, чего быть не должно,
Мы превозносимся над бездной мирозданья,
Мы все из первых, ибо каждое—звено.

Быть может, мы из некой замкнутой цепочки
Каких-то нам весьма неведомых затей,
Наитий, сущностей? К чему пустые строчки,
Когда не будет над возмездием идей?

«Уже Семь Лет».—Молвит Господь существованью!
Значит Вселенная вступила в Год Восьмой,
Но не во внешнем исчислении. Преданью
Вряд ли навстречу, а от нас идти порой

В то направление, где вовсе не приходят,
И не является Год Первый из начал,
Самих в себе которых нет. И не находят
Дни без пространства колокольчика овал.

Потерян позже каждый Год или же раньше—
Не может это облекать собой сюжет.
Год—это Сонм и словно вИдение наше,
О, добрый друг, без поглощенья в некий бред.

«Мудрость не взять, она, как птица, под рукою».—
Господь поведал, но не пишущему здесь,
А состоянию Вселенной! Золотою
Грезит тональностью  неведение днесь.

Но что же скорбь в себе найдёт для умиранья?
Ответа нет, есть глубоко интимный след
Не замечаемой дороги для роптанья.
Спорили: «песня всего-навсего». О, нет.

Господь гласит, что «Над Землёй словно придётся
И походить»! «Нижний поток» провозгласил.
А вот представьте: по оси давно плетётся
Движенье вниз, где вОды сумрак затаил.

«Змеёй. Что будет? Мне приятно».—Бог признался!
Но что змеёй? Быть может, ласки подсмотреть,
Чтобы и собственным разжечься? Но сорвался
Даже бром осени возможностью стареть.
2007

В УСПЕХИ КРЫЛЬЕВ НЕ ВОЙТИ

В успехи крыльев не войти, они бывают
В небе сверхсущих облачений чистоты.
Успехов крыльев этих радостностью чают
И легендарные намёки простоты.

«В успехи крыльев не войти».—Поведал Сущий!
На этих крыльях Мироздание летит
В Необозримое Пространство. А бегущий
Под ним ребёнок даже не сообразит.

Ведь Мирозданье наше—это та же Птица
И где-то смотрят на Творца, не зная, что
В Нём столько множества вселенных. И боится
Даже подумать кто-то вовсе не про то.

Для нас ребёнок тот представится огромным,
Как и Вселенная, в Которой мы живём.
Но ведь пространство есть иллюзия. Укромным
Вдруг безконечный представляется тот дом.

Но что хотел бы этим выразить план темы?
Наверно то, что план энергий обратим.
А, выходя из тела, мы войдём в дилеммы
Для нас нежданные. Величье ощутим,

Иль умаление, когда так нужно будет,
Когда захочет кто-то маленьким предстать.
Кого-то эльфы где-то, может быть, разбудят.
Кто-то незримо будет книги все читать.
2007

В ГЛУБИНЕ НЕБЕС НЕЖНАЯ СОЧЬ

Сочь небесная держит просторы,
Эта сочь эликсира Умов
Пренебесных. А Им не в укоры
Насыщать умной пищей весь кров.

Угольки, что ещё вам припомнить?
Вы припомните Их теплоту,
Но не жгучую, чтобы наполнить
Чрез себя тем теплом и Избу.

«Эти белые песни лишь пели».—
Молвят Боги о песнях Своих!
И, возможно, что в песнях летели
Там, где Месяц Духовный затих.
2007

НА КОНЦЕ ВЕЧНОСТИ

На конце вечности свеча одна предстанет.
Конец ли Вечности она предупредит?
Но вряд ли Вечность возбужденьями нагрянет.
Она не мерами раздумье воплотит.

В конце ли Вечности свеча вся догорает?
Наверно, так. И вроде в том её удел,
Что Вечность вместе со свечою угасает.
Такой у Вечности характер, ибо цел.

На конце Вечности и Дух развоплотится.
Но это только умозрительный конец.
И он здесь рядом—в чистом зеркале ютится
Явленьем дивных и серебряных колец.
2007

КАК ОДНО ЭТИ СТАИ

Консистория. Выходцы скажут:
«Кто про что». Не найти доминант.
Только это не так. Ибо свяжут
И они же живой фолиант.

Невзначай оживленьем зеркальным
Некий будет набор изнутри
И фронтальных энергий. Печальным
Будет в плоскости говор зари.

«Как Одно Эти Стаи».—Поведал
Дух о Стае Богов В Ритме Трёх!
Три Закона Он Им заповедал—
Лучезарный Немыслимый Бог.

Три Закона—Три Бездны Преданья—
Их Бездонная Сущностность Вех.
Из Неё—Вои Вестников Знанья,
Из Неё Их глобальный доспех.

Но доспех не для битвы, для ритма
Управленья стихиями всей
Обозримой Вселенной. Молитва—
Это суть Их безбрежных очей.
2007

ОЧЕНЬ ЮНЫЙ СТАРЕЦ ВЕЧНЫЙ

«Незаметно отжимал Свою же норму».—
Молвит Сущий Прародитель Всех Времён—
Очень Юный Старец Вечный! Только шторму
Не понять вдруг отжимания чрез стон.

Через стон Бог отжимал Свою же норму.
Этот стон был даже слышен в глубине
Всей Вселенной. И не каждую ли Норну
Здесь представить восхищённой в стороне?

Урд—«судьба», Верданди—это «становленье»,
Скульд есть «долг». Так и они в корнях живут
Мирового Древа Жизни, чтоб смятенье
Иггдрасиль бы миновало, - так лишь ждут.

Норны судьбы всех людей определяют,
И, вырезывая руны, нить прядут
При рождении героя. Их встречают
Цвейги, Альвы, - Боги Эдды их ведут.
2007

СТРАННОМОЛВИЕ

Уж пригнулся—и к весточке: что там?
Всё равно. Ну, а где б ты там был?
Над сосной. А теперь ты к киотам—
Почему-то к их стёклам ходил.

Странномолвие. Вряд ли представить
Можно что-то за стёклами лет.
Но—там Образы. Их не поправить,
Так же, как не поправить и свет.

Спозаранку войдут расстоянья
В каждый взгляд погребенья ночи.
Это будет не темой признанья.
Только Вечная Смерть—про ключи.

Только Вечную Смерть не представить.
Но ночам вечно лишь умирать,
Погребением их будут править
Те ключи из озёр, коих рать.
2007

СЛИШКОМ МЫСЛИШЬ ЛЕГКО, СИНЕГЛАЗКА

Не листок потеряй, а отраду.
И тогда ночь не будет смотреть
На земную над миром пощаду,
Только в водах почтит умереть.

Слишком мыслишь легко, синеглазка,
А тебе это запрещено.
Даже хрупкая очень подсказка
Для тебя—словно света звено.
2007

НО СУДЬБЫ СВОЕЙ ВРЕМЯ СКРЕСТИЛ

Но судьбы Своей время скрестил
До конечности Центр Миров.
Он не в точке, Он там, где таил
Себя мрак за пределом веков.
2007

ВЕЛЕНА И ФИАЛКИ
 
     «Ферекид Сиросский говорит о «недрах», «ямах»,
«дверях» и «вратах», символизирующих рождения, вхождения в чувственный мир и исхождения из него душ».
     Порфирий

Из недр и ям каких ещё выходят души,
Чтобы родиться в этот чувствующий мир?
В какие двери и врата их не нарушен
Возврат туда, где есть безсмертья эликсир?

Представить только, что Домой идти виною—
Вроде немыслимая блажь не тех пустот.
А вокруг Сферы фигурирует Страною
Некая общность, где никто и не живёт.

Но человек может отдельные признанья
Лишь прилагать как-то легко к свойствам души. 
Но всё ж чрезмерностью напитано изгнанье
И человека из затерянной глуши.

«Немного ласковей».—Господь рекомендует!
Но ласка только разве женщинам нужна.
Букетик маленький фиалок затоскует,
Его Велена обнимает, - так грустна.

Напор был снят. И ничего не происходит.
Меч-кладенец только задумается вдруг.
И словно молот лишь по кругу только бродит.
И словно прячется неведомый испуг.

Обременён Земли покой неизъяснимый
Тем, что никак он не изведает стыда.
Меч-кладенец—это не ворох досточтимый.
А молот—это не глобальная беда.
2007

ДЕРЗКО ВОВСЕ ТАК НЕ НУЖНО ЭТО ДЕЛАТЬ

«Но дерзко вовсе так не нужно это делать», -
Сказала массе одна женщина, когда
Люди у зданья на коленях. Где же ведать
Они начальников могли бы иногда?

«Путь в одиночестве решать будто бы надо.
И Я возьму тогда с Собой, куда вам ждать».—
Бог говорит! А нам желанна бы награда.
Да и рождением ли только обладать?
2006

ЛЮБОМУДРА ПРИШЛА

Лишь поверить бы в вечность растраты.
Её нет, ведь из майи она.
И не скажешь кому-то цитаты.
Стаи движутся, словно из сна.

Нет застывшей мечты в повседневном,
Но есть чта иллюзорных глубин
И есть в том средостении нервном
То начало немых величин.

Но сама она передаётся—
Та, которая ждёт и не ждёт.
Никому ни о чём не поётся,
Просто всё так идёт, как идёт.

Вдруг смотрите как он нечто тянет
Силовым—тот слетевшийся рой.
Золотые минуты, не станет
Ворох ваш возвещать некий строй.

Мрак лакает безсмертья причину,
Но не вылакал даже начал,
Но он вылакал звёзды. К овину
Любомудра пришла, ты ведь звал.
2007

КОГДА СВЕТОГОРА ТАК ЖДЁТ

Самый сильный на свете—ущербный.
Где-то капли с сосулек всегда,
Океан потому что манерный
И субтильная тоже вода.

Всё знакомо, лишь стоит признаться.
В лучшем прибыли месте—ничто.
Не насмешка ли, если бояться?
Как всегда, ты садишься в авто.

Все тревожны истоков паренья.
Автоматика передаёт
На бугры необычного зренья
То, что бездну унынье спасёт.

Человечеству нужно безсмертье,
Ибо с ним ему как-то верней.
В безысходность свою же поверьте—
И на свете всё станет видней.

Всё вокруг—погребение. Надо
Всё ж грести. Лодка не устаёт.
Лодка тоже когда-нибудь рядом
В погребенье своё отойдёт.

Плохо—выше пенька. Тонкий город
Не припомнит того, кто зовёт.
Просто чуять словами. Есть повод,
Когда вдруг Светогора так ждёт.
2007

СМЕХ НАЛИЦО—СЧИТАТЬ ЛИШЬ ЧТО-ТО МНОГОЗНАЧНЫМ (ОДА)

     «Ничто не существовало».
     Риг-Веды

     «Среди людей не знает никто, что предал…………»
     (?)

«Приду за деньги. Петр Первый».—Произносит
Из Сферы Мысленной Великий Русский Царь. 
Потом сказал: «за деньги дорого». Уносит 
Время и ныне всё, что чувствует, как встарь.

А «Ломоносов: «выбирать».—Сфера Раздумья
И Ломоносова призыв преподнесла!
И чутко надо выбирать из новолунья
Флюиды верные, чтоб преданность спала.

Господь о живописи: «Наше Государство»! 
Ибо она в себе сквозь чувства тонкость мнит
Из достоверности вибраций. А мытарство
В том, что иллюзия зачем-то сохранит.

«Физкульт, Россия».—Бог Вселенский обратился! 
Понятно, сразу был ответ её: «привет!»
Чудесно в красках её образ воплотился,
Массы художников её писали свет.

«Ты разгружаешь Век Свободный».—Сообщает
Космос Цветущий Состоянию Эпох! 
И Век Свободный снова Космос возвещает,
Чтоб мягко радугами Он наполнил вздох.

Экран с Земли только покажется глобальным.
А есть ли он—экран сознанья бытия? 
Наверно, связано оно неким детальным
Умыслом действий, где живёт ещё струя.

Экран был снят в обычном вымысле известий,
Словно и вымыслу казалось: «нет причин». 
Экран, как зеркало, впитал из соответствий
Для зазеркалья размышленья некий чин.

«Он нА три стороны идёт».—Бог об экране! 
А плоскость нижняя—ведь тоже сторона.—
И получается тетраэдр. Только в стане
Не перечесть пересечений для вина.

«Стал в отражении».—Всевышний признаётся! 
А голубые колокольчики вдали,
А есть и жемчуг акварели. Не вернётся
То отражение, что бездны сберегли.

«Пределы стран, - это на мой взгляд», - Жириновский
Сказал кому-то. В чём же будет совет слов? 
Эдипов смех ответит даже как московский
Сфинксу-чудовищу, как будто есть улов.

«Что Бог несведущими всех людей направил?!» -
Вселенский Дух так возмутился невзначай! 
Но так никто даже не думает. Но правил
Желает каждый, чтобы выпить даже чай.

«Убрать какой-то промежуток—жёстко видно,
Что всё закончится».—Господь проговорил! 
«Обернусь Тенью».—Он гласит! И так солидно
Тень по кружочкам пролетает, где нет сил.

Но быть ничто и не могло. Как же приникнуть
К сему «ничто» через раздумье, представлять,
Что быть ничто и не могло? Тогда возникнуть
Понятье тоже не могло, чтобы не знать.

Смех налицо—считать лишь что-то многозначным
И безусловным, мир на небо разделить
И только землю, и ходить с лицом удачным,
Дыханье даже вездесущности забыть.

Но не абсурд ли появленье размышленья? 
Уж лучше место психиатра занимать,
В рамках портрета своего ждать утвержденья
И веру собственную рьяно защищать.

Если б ничто быть не могло, то в наше время
Никто не знал бы, что ничто быть не могло.
Ибо как думу обозначить, если бремя
Про этот вымысел не бывшего ушло?

Чтоб вихри начали кружить наши сознанья, 
Словно бы время лишь покоилось без слов
И в неких Недрах Продолжения, вниманья
Должно хватить, если эон тот не суров.

Время покоилось по той простой причине,
Что его было невозможно понимать. 
Но как понять? Вот появляется в долине
Вдруг Время-Лошадь, чтобы образ исчерпать.

И получается: чем больше начерпаешь
У папуасов небылиц и у всех школ,
То тем священнее, когда совсем не чаешь
В этом священное. Народ же всё учёл.

Господь промолвит в час мечты: «По спецзаданью
Вот всё заканчивается»! Такой удел.
Значит, когда-то успокоиться преданью
Придётся тоже, как бы кто и ни хотел.

Зато оправданы все будут перед крайним.
Молвит Всевышний: «Синевою наливай».—
Это Он Духу предлагает! Но безкрайним
Воображение, как грузчик, видит край.

«Ну, миллиарды—не Земля».—Бог изрекает!
А все претензии быть центром—ни к чему.
Значит, и точка вся отсчёта изнывает,
А это вовсе к угасанью одному.

Бог: «Башен древних Онктувим».—Он вспоминает!
«КаИш БалА».—Когда-то Он проговорил!
Он к той вимАне Вас случайно обращает.
«Давай, без тем садись».—Так другу предложил!

Вовсе по сложным пунктам всякое бывает. 
Только никто не в ряд не станет. И Ла-Пас
Среди гор Анд себя в эпоху возвышает,
Самый высокий мегаполис прав подчас.

Господь промолвит, что «Не надо объясняться»!
«Согрели максимум».—Так Духи говорят! 
«Чтоб всем Россиям».—Бог направил! Но теряться
Всем им приходится, но всё же проследят.

«Везде примерный смысл значенья».—Бог промолвил!
Это весомее, когда б мир что-то знал.
А строй весталок к храму Весты то исполнил,
Что Рим по-новому в себе самом черпал.

Дух: «Как Один—Все по натуре».—Дао скажет!
«Редко Сознание и Мы Вас изъясним».—
Боги Богам так изрекают! Пусть обяжет
Принцип Троичности всё то, что не есть дым.

«Стрелять не буду Я».—Господь так извещает!
«Иду, Вращения Сварожьи».—Он изрёк!
Допустим, так. Но обособленность встречает
Некий неведомый и слабенький намёк.

Вперёд растёт централизация. Но в чём же?
Внутри мотивов каждой ищущей судьбы. 
Есть даже время обособиться. Итожит
И многогранник, чтобы в целом были тьмы.

Господь промолвит вдруг: «Не целесообразно
В том, что написано, вдруг море доказать»!
А мы доказываем, чтоб однообразно
Море не грезило, что можно угасать.

«Ну, так и сбросим клоунаду им».—Признались
Боги о том, как развлекут Они весьма
Даже созвездия! Но предки так зазнались
Даже и наши, что аж до сих пор молва.

«В чём же секрет Моего Дома?» - Вопрошает 
Господь Всеведущий! Пожалуй, секрет в том
Что в сАмом громе Федерации встречает
И Государство Цвета Пристальности Дом.

«Конца политики».—Всевышний даже просит! 
Спросил: «Но всё-таки какая же теперь
Последней будет?» Та, которая уносит
Свой лучший бюст в самой интимности потерь.

В ней нет пророчеств, а есть тип Лаокоона,
Застывший с ними в странной позе навсегда. 
И у Афины даже может быть Горгона.
То, что застыло, не предвидело стыда.

«Какая сила. Потом осень?» - Бог промолвил 
И вопросил! При этом только указал
Он на стволы толстых деревьев. Но исполнил
«Всё в этой музыке» Никольский так, как знал.

«Венгерский Бог, - Дух обращается, - вот это—
Моя ресница»! Обращался Русский Дух.
Но Он же—Бог России В Целом. Но не спето.
Вряд ли возможно оправдать какой-то слух.

«Создали свет».—Сказали Боги! Постепенно
Свет выходил из миллиардов всех систем
Пространств немыслимых. Но это так мгновенно—
Раздумья в неких умалениях богем.

Пусть, безусловно, тварный свет не мог родиться
От сверхприроды Божества и потому
Боги сказали, что «создали». Воплотиться
Он мог рождённым всё ж от Неба. Одному

Ему нельзя было залить всю безконечность
Сего пространства, ибо он бы был тяжёл,
Но он в светила уходил, чтоб безупречность
Свою замкнуть. И через воды мир расцвёл.

Но прежде всех была, конечно, Сущность Речи,
Была в значении предвечном. И взялась
Одушевленьем человека. Не перечил
Сей эфемерный человек, когда нашлась.

«Словно бы были все дела».—Бог иронично
Вдруг выражается! Но нам ли сострадать? 
«Дела космически решаем».—Поэтично
Поведал Брахма! Только нам ли утверждать?!

Вроде представьте: говорить не можем с Богом,
Только желаем монстра Страшного Суда. 
А вдруг нас спросят при наитии немногом
И мы запутаемся в чувстве навсегда.

В прошлом нечистика когда-то вспоминали,
Но ныне психика его ведь не нужна. 
Пусть князи тьмы свои не чувствуют детали
В нашем сознании; их нет. Но мысль важна.

Лишь Кроны Песни иногда плодов желают
Народов разных ради общности широт,
Где колориты разных песен подтверждают
Вселенский Разум, сохранённый строем нот.

Так: «Пойдём завтра, генофонд пойдём мы тешить», -
С медовой рамкой мнит мужчина молодой. 
И погружают мирный зонд, чтоб в почве встретить
Простор труду, не возмущённому собой.

Лучше идти, не помня даже, что встречаешь.
Отдельно взят участок тел и полный цвет. 
Но мандрагоры с разветвлением внедряешь
Мощных корней и в алкалоидах привет.

«Со всеми вовсе будь участлив».—Миру скажет
Аллах Всеведущий, чтоб мир открыл себя,
Преодолел свою галактику! Что свяжет
Учёных мысль, чтоб все пребыли лишь любя?

«Будут гробницы. Вот близки они—и только».—
Бог о стихах Своих сказал нам невзначай! 
«Боль за Меня».—Он изрекает! Но насколько
Писать о боли меж Богов—не примечай.

«Мой Друг, покой Наш за Тебя».—Один Из Сущих
К Другому Богу обратился! Чистота. 
«Мы всегда сделаем», - и парень—из ведущих,
Перчатки только он снимает. Маета.

В стране—все дома, - эта истина спокойна.
«Ходить в Мытищах возле зала будем Мы».—
Признались Боги! Эта истина пристойна,
Если вдруг вспомнят Пренебесные Умы.

«И видит Манго Он Ведущим Своим Новым».—
Один Набравший Из Легко так изрекал
О Неком Странно Именуемом! Суровым
Не будет шествие. Раздумье продолжал.

Летят дорожки в горы. Может быть, отвага? «Изобрести не только надо, - Бог гласит, -
Но даже и преподнести»! Эпох ватага
Вдруг феерией выступает, ввысь бежит.

Мужчины молвят: «мы закрыты—акушеры», -
Из мира мистики духовной так скорбят. 
Крайняя тема по минутам входит в сферы,
Где зрят так, словно бы и вовсе-то не зрят.

«Сказал: и тело ведь желает быть красивым».—
Молвит Господь! Когда ж сие так вдруг придёт
Для всех людей? Тогда наитием счастливым
Тело красивое невзгоды превзойдёт.

Так: «Без границ мазки теряем».—Изрекают
Боги-Художники! Картины, значит, - Им. 
Но все художники земли того не знают
Что Боги зрят их под полётом дорогим.

Он: «Примут все».—Бог о Своих сказал картинах! 
И обратился Он к Безплотному: «Иди
Кровью Своей»! Только на ласковых стремнинах
Того же горца Боги знают на пути.

Россию знали по болотам. Уже выход
Намечен странным обстоятельством забот. 
Вспять: «Улетим на Слёт Святых».—Такой вот вывод
Родили Боги! Что же вдруг произойдёт?

«Крестили. Этого довольно».—Боги молвят
О том, что всю и безконечность всех путей
Они крестили! Посему-то и дополнят
Пути безбрежные безбрежность веселей.

«Один В Телах».—Господь Себя так именует! 
К Нему так дама обратилась: «если Ты
Лишь обменяемое мненье хочешь». Чует
Всяк размышляющий стандарты простоты.

«Но насовсем ли?» - Бог спросил! «Всё-таки байки».—
Сам и ответил! Этих баек хоть убавь.
Однако, все они нужны для некой спайки.
Но, друг унылый, ты по-своему всё славь.

То, что мы пишем, положительно бы надо
И аккуратно отрицать, ибо подтекст
Всегда меняется. Предаст ли кто оградам
Какой-то вымышленный действия протест?

Каждый момент—это возможность мыслить встречей.
«Секунда—много будет».—Бог проговорил! 
Всегда известно, что мгновенью не перечил
Вечный поток всего выравниванья сил.

«На базы знаешь что летит?» - Бог обратился
С вопросом к Духу! Что-то нужно угадать. 
Это Век Будущий из Нового открылся,
Если мы только перестанем воевать.

«Есть внутри веры».—Бог сказал! Но кто же знает
Как точно верить? Это нужно бы понять
И обозначить. Но никто не разгадает,
Зачем пребудет индивидуум, чтоб ждать.

«Войска. Безсчётно. Так смотреть это тревожно».—
Бог говорит Воображаемый Во Всём! 
Иначе грезилась болезнь. Ведь так несложно
Хотели древние—с болезнью. Но о чём?

Сейчас таинственно шлёт Космос очень многим
Здоровье, даже это радостно смотреть,
Столь многим юношам и девушкам. Убогим
Быть очень сложно. А придётся умереть.

«Воюй без следа как Философ».—Предлагает
Атману Вечности Господь! Ну, а Душа
На протяжении—Вселенская. Не знает
Никто о Ней насколько ж вечно хороша.

На протяжении Душа. Но быть не может
На протяжении Она, как это мним.
Душу Космическую вряд ли что-то гложет.
Мы даже Душу отрицать порой хотим.

«Возьмём вперёд еще, Земля».—Боги сказали!
Так: «А потом ещё Мы есть».—Они гласят! 
Что впереди делать Земле? Жать на педали,
Чтобы приблизить измерений новых ряд.

«Свет нА день».—Бог сказал! Какой же это будет?
С Земли, с Венеры или с Марса? Недочёт.
Но обо всём уже писалось; но убудет,
Чтоб избежать в непредсказуемый полёт.

Есть День Иной—Сиянья даже Всей Вселенной
Всеми Светилами, когда они зажглись
В Одновременности Извечности Мгновенной. 
Свет На День—это имя Вечности.—Сошлись.

Первого дня, конечно, Вечность не припомнит. 
Где в безконечности пространства он мог быть,
Если пространство безконечно? Но исполнит
Свою симфонию оркестр, чтоб раздобыть.

Но и понятно: темнота всех информаций
В намёках тешится. Коль буквы сосчитать,
Тогда откроется возможность вариаций
Цифр и объёмов, чтобы карту составлять.

Вдруг человечество увидит возглавленья
На картах солнц. И признаётся себе в том.
Уж астрология по ведам знает звенья
На всякий случай, чтобы строить Новый Дом.

Вновь: «Ласок Мы не примечаем, это море».—
Сказали Боги! А зачем Им примечать? 
Но это море нас коснётся во всём споре,
Когда мы станем безупречно обладать.

Бог у Вас спросит: «Ты зашёл ли однозначно?»
Иль это спросит Он у Духа Всех Миров. 
Дух никуда не заходил, Ему прозрачно,
Ибо содержит содержанием без слов.

Дух: «Бог КопАк—код генетический».—Он молвил!
«Я всё, что хочешь написала: ни за что», -
Сказала дама. Каждый внешнее запомнил.
Метод обильем постиженья—ни про что.

КлобУ КопАк. И за КлобУком. Не представить.
«Ладно, соломинка поможет растворить».—
Поведал Бог! Так что возможно всех поздравить,
Возможно даже ради всех себя забыть.

Бог: «Всё—ничья, за исключеньем: «сознавали».—
Бог предпочёл! Чьи-то системы подойдут.
Разъять глубины до глубин бытья печали—
Выход один, когда Несметные придут.

Так Дух поведал о Всевышних: «Даже ДОма
И элементы у Них равные»! Не в счёт. 
Только вот сила гравитации знакома,
Когда она на место Землю повернёт.
2006

СЛОВНО ЭТО ЛИШЬ ЗАПОВЕДЬ

     «А ты не каждому в своей Теме уступай».
     Рекомендация Сущего

Бог: «На «Равный» пошли».—Он рукою
В Свою сторону вроде бы звал!
Но Кого? Может, Нюса. Строкою
Каждый пишущий лишь опоздал.

«Чтобы нежно пройти, нужно думать».—
ГОуд заметил! Тогда уступить
Нельзя в Теме кому-то. А трюмам
Тоже вроде нельзя изменить.

Бог: «Всему свою мысль».—Посылает
Сам Всевышний Совсем Молодой
Щепетильный совет! Принимает
Человеческий дух как живой.

«Словно это лишь заповедь».—Вышний
Ухмыльнулся Господь, ибо тон—
И есть заповедь! Разве ли лишний
Есть какой-нибудь где-то эон?!

«Просто дамам—цвести».—Бог желает!
Дамы будут цвести все подряд.
Уже Эра Любви наступает,
А в Любви больше нету преград.

«Я уже говорила».—Призналась
Ведьма Сущая—Мира Всего
Королева! Порой состоялась
Аллегория Света Того.
2013

ТЁМНЫЕ ВОДЫ НАД ИЛЛЮЗИЕЙ ТВОРЕНЬЯ

Разве не мистика—обычно созерцая,
Обычно торить Богом Тором без следа
Войны мистические, чтоб опережая
Войны ущербные, сказать, что «нет» есть «да»?

А есть верёвочки и смысл заявленья,
И формой цвета собирается пейзаж,
И жизнь уходит за границы измеренья
Любого, всякого. Родится репортаж.

Тёмные воды над иллюзией творенья,
Воды сознаний невещественных пустот, 
Где места нет даже божественного зренья,
И ночь в утробе даже плод свой не несёт.

Бог: «Музыкальное Своё буквально сложно».—
Так Выражается Господь! Это из сил.
А, может быть, будто и Ваше. Непреложно
Концерты Дива Композитор возносил.

Вспышка в созвездии Змеи. За знаком—знаки.
Два «Кека»—это телескопы, через них
Зрят на Гаваях. Значит, мысли не иссякли.
Нужны энергии научностей одних.

А при свечах было легко.—Это критерий. 
«Давать каким ныне господство?» - Вопросил
Бог Всемогущий! Ах, конечно, кафетерий
И с поэтессами, с поэтами дружил.

«Так будет».—Бог однажды вроде так представил
РЕку, у коей берега в сплошных домах
Многоэтажных. Всё же вовремя направил
Саргасов* чутко время смысла на холстах.

«Всё Никакой».—Так о Себе вдруг признаётся
Господь Всевышний! Он же просто Человек,
Но нам Неведомый. Ничто не обернётся
Нам чудной выгодой, когда несносен век.
2006
     *Саргассов—(Саврасов).

БЛИЗИТСЯ ПОРТРЕТ

Тает уникальность состоянья
Ночи вещей, нечто затаив,
Тает в отрешённости роптанья,
Робкой тишины будто не скрыв.

Вряд ли будут в руслах продолжаться
Те теченья, коим цели нет.
Только будет мнение теряться
Тех берёз, чей близится портрет.
2005

КРУЖИТСЯ ЛЕЗВИЕ

     Однажды строго условно услышалась следующая умозрительная фраза от Всевышнего, сказавшего сугубо о Себе: «Вокруг Меня всегда кружится лезвие»!

Кружится лезвие. Эта ль картина
Мыслит чудовищ изгнать из существ,
Чтобы в сознанья не влилась рутина
Всяких разборок? И есть ли контест?

«Бремя упало. Мы Бремя».—Признались
Боги опять же, чтоб мир утолить
Негою мысли, чтоб все не терзались!
Тяжестью Бремя не мыслило б жить.

«Наш центр—синтезы».—Бог изрекает!
Сказал так: «Мою табуретку».—Всё Он!
Мир Свой в объятья Свои заключает.
Кто ж в тарачкАх* иногда заключён?

«Нет имён громких в Семье Идеалов».—
Дух от Богов сие мягко гласит!
«Вышли Своё Мы».—Вещали! Из залов
Люди выходят, где Лектор их чтит.
2005
     *ТарачкИ—пожалуй, некие соединения тварных существ и переработка их в чудовища.

НО ЗАБВЕНЬЕ—КАК В СТОН КОЛЕЯ

«Будем пить».—Всемогущий признался,
Он простому так люду сказал!
А иначе, ну, кто б состоялся,
Кто б саркому всегда изгонял?

Лучезарная быль продолженья,
Лучезарный покой глубины
В мраке мысленном мглы постиженья
Сонмом солнц необъятной волны.

Есть одно—смесь возможностей разных,
Чтобы только здоровье пришло
К человечеству. В ракурсах фазных
И луну, как врача, привело.

«Свитки там»,—умозренья доктрина,—
Археолог цилиндр приоткрыл
Металлический. Ждёт, значит, тина
Древних знаний, чтоб кто-то почил.

Бог: «На деле-то Я ведь Глашатай».—
Признаётся Всевышний Судья!
У забвения есть Соглядатай,
Но забвенье—как в стон колея.
2005

А БЕЗДНА СМОТРИТ В ПРИЗМУ СРЕДОТОЧЬЯ

Весьма уныло целое, коль мыслить
По «Розе мира». В чём-то есть и часть.
Пусть чудотворчество уже возвысить
Космосу можно, если не упасть.

И арьергард всеобщей устремленья
Объединенье, может быть, создаст
Для воплощений. Даже из томленья
И леопард значенье преподаст.

«Тви-вить», - и ласточка уже взлетела.
Полярных высей в целое примкнут
Все обобщенья. Разве не хотела
Того и ласточка, когда так ждут?

Так: «Я купила медь переговоров».—
Сама Царица Неба говорит
Воображеньям! Только из укоров
За белым вальсом утро промолчит.

А бездна смотрит в Призму Средоточья
Бездонной Выси Общего Ума
Фантазий Скрытой Сути Многоточья.
А зрак узнала тонкая сурьма.

Мрачные войны умерли со Сциллой,
Как и с Харибдой умер терроризм
И тирании. Сенью очень милой
Сегменты неба знают Реализм.
2005

НЕТ КОНЕЧНОЙ ГРАНИЦЫ В СУЩЕСТВОВАНИИ ЗЕМЛИ И НЕБА

     «Небо и Земля соблюдают путь единения,
потому и нет конечной границы в их
существовании».
     Су-Нюй Цзин

Нерукотворных чистых линий состоянье
Сквозит в материи, в кристаллах ясных форм
Духовных сущностей. И трепетно слиянье
В их строгих ритмах, в чувствованьях норм.

Мы радость вечного присутствия не помним
Из-за скорбей, из-за различных неких бомб.
Цветы вдруг скажут: «очень яркое восполним».
И всплески радуг оживают, не апломб.

Но не озвучат бездны долгих расставаний,
Гренада свет на убыванье не прольёт.
А только вдруг из чутко-хрупких содроганий
Нечто обычное смятенье превзойдет.

Уж не по шустрому Исток опровергают
Как Неопознанное, То, где нет причин.
И Сопричастности не ищут, но вверяют
Для переброски распростёртое долин.

Это гиббон сильно приплюснул, если помнят.
Шесть окон это далеко. И быть ли им?
Но мнений чутких церемонию наполнят
Сомненьем ландыши над чудом дорогим.   

Ну, а полив на всех полях играет влагой.
Дай фон сюда, а у себя держи тот тон,
Где мирно шхуны на морях с чистой отвагой,
Как Клод Моне, чутко почувствуют свой звон.

Письмо такое: вот мешки несут из бедствий.
Альянс, тех действий не припомнивший густых,
Словно иронией безумных соответствий
Не овладел для поселений золотых.

Путь единенья очень хрупко соблюдают
Земля и Небо через сонмы всех лучей
Материй тонких. И границу не узнают
Они конечной. Единенье ли из дней?
2005

ТОЛЬКО ПАДАЛИ ЯБЛОКИ

Не захочет сосна насладиться
Вдруг анАмнесисом* пустоты,
Но под чёрной лишь накипью снится
Ей завеса дождя, где не ты.

Но зачем же автАркия* эта
Тем сарматам, забытым во мглах?
И зачем оставаться поэтам
Погребёнными в славных венках?

И зачем лишь в эонах признанье
Безысходности тьмы эпопей,
Коль сверхсущее—этороптанье
Ради бренных сознанья теней?

Он не истину Вам излагает—
Тот, кто падает в вечный тупик.
Вас, внимающий, время не знает,
Вам желанен весь ворох улик.

Вы пришли к безпристрастным соблазнам
И закрыли пред веткою дверь,
Потерявший изгнанник. А спазмам
Широко стало в буре потерь.

Не удержит себя же константа,
Ей не нужно себя удержать,
Точно бремя не ждёт фолианта,
Где возможно сознанью стоять.

По Сибири дано будет планы
Раскатать. А тогда разнесут
Шаромужные стаи те станы
По местам, даже сваи вобьют.

Бурный цвет неизвестно предстанет,
Крайний срок заведёт в консонанс.
Да и отблеск подводный дотянет
До стези неземной диссонанс.

Вдруг один лишь нефрит только странно
Покидает весь мир по всему,
В некой меньшей монаде спонтанно
Не войти бытию потому.

В этом Ваше богатство—с покоем.
Доберётесь до лёгких стезей,
До их жизни. И радужным строем
На подрамнике холст будет с ней.

Избирательно нет представленья
Для неявных улиток добра.
Не спасли даже кровли смятенья,
Что в тайге застывали с «ура».

Мудрость звёздная Книги Вещёрской
Святогором не вверится в полк.
Всё же нежился темой конторской
Весьма ясный, осмысленный толк.

Вот зеркальная плоскость пространства,
Где умышленных форм не найти,
И где нету стези постоянства,
Вдруг растаяла там, на пути.

Ветерок всё равно есть какой-то.
Суд по вере—вне плотских начал.
Но о вере ли? Только от кольта
чья-то вера, раз так он искал.

Под забор постоянные группы.
Как река, и пушнина грядёт.
Разберутся полтинники. Трупы
Не уходят, уходит почёт.

Только сена наплыв непонятен,
Словно выпад в неявную глушь.
Суд по вере всегда вероятен,
Если внятна китайская тушь.

Так ушли в измерения вопли
Покорённых стихий серебра.
И стояли уныло оглобли
И сегодня, и даже вчера.

Вспять не в этой представится сумме
Изваяньям побитый рекорд.
Даже пара культура на судне
Обозначит глобальный аккорд.

Легче просто замять—да и точка.
Но прикручен к России туман.
Уж не солнце, а дикая строчка
Теребит вероятный обман.

Что поставлено? Прерогатива.
Ты, стегай, ветерок, вольность грёз.
Всё равно не поймет перспектива
Всю напрасность себя. Всё всерьёз.

В этом юмор весьма любопытный—
Говорить всё всерьёз, начеку.
Этот юмор—весьма аппетитный,
Если только не верить в чеку.

Лёгкий вдруг одуванчик приснится,
Обеднять его важно всегда.
Но фундамент его воплотится
В невесомые чуда года.

Смех наложниц. Павлин очень нежный
Не поймёт их премудрую глубь.
Он за тенью—богатству не смежный.
О, павлин, маету приголубь.

Есть, конечно же, всех лишь остроги
В том же самом. Одна лишь беда.
Орхидея напрасно створоги
Так лелеяла, как никогда.

Повернёт и опричник к возврату.
Чутко оптимизируй свой толк,
О, опричник, когда адресату
Не понравится ласковый волк.

И свой собственный страх выдвигают
Динозавры, он очень большой
И пугающий; даже все лавры
Не хотят с ним встречаться порой.

Легче было свернуться пространству,
Чтобы в дольнем умам не парить.
О, паренье умов, пуританству
Разве долго останется жить?

Судно роз выплывало из грусти,
В невесомую ясность прошло
И растаяло. Только опустит
Бытие вслед за судном крыло.

В этом код—в осознании чуда.
Запустили по ряду все вдруг
Свои вымыслы. Только покуда
Даже мамонтов внятен испуг.

Все подробности статус лелеял,
Статус действий неявных пустот.
В них себя без рисунков затеял
Некий странный весьма поворот.

Руинированный даже вестник,
Как ни странно, ко тьме повернёт,
Словно он запредельный кудесник
И с каменьями где-то живёт.

Может, это Акрополь? Понятность
В том, что он во всём мире сквозит.
Но уже ни к чему вероятность,
Если бремя блаженства не мнит.

Есть ведь «Оскар». Но только возможность
Не постигнет себя сквозь не то.
А сугубая вех непреложность,
Словно удаль в надёжном авто.

Время древнее таяло в слухах,
В мириадах красавиц царей.
Император лишь Жёлтый в тех духах
Владел тысячами в миг огней.

Но до белых он не дотянулся,
К сожалению. Время к тому,
Чтоб он точно и в них окунулся,
Дабы каждый почтил всю стену.

Чтят достойно, когда всё на месте.
В мягком воздухе тает пейзаж.
Растворяется знание в жесте,
За которым надёжный кураж.

Только падали яблоки. Горесть
Чудных яблонь от них отошла.
Только вещей иллюзии повесть
В себе вдруг ничего не нашла.
2006
     *АнАмнесис (греч.) – припоминание. *АвтАркия—внутренняя самодостаточность.

КАЖДЫЙ ВЗГЛЯД ЕЁ ДУШИ ВЕСЬМА ПЕЧАЛЕН

Каждый взгляд её души весьма печален—
Бездны сердца той одной, что расцвела.
Дождь часов вроде невольностью случаен,
Его участь лёгкой влаги не нашла.

Но безследно капли странствий исчезали
В поглощение неведомого дна,
Когда рУки утомлённой их теряли
И она была всегда погребена

Чутким ворохом усилий обладанья.
Но закончится душа той пустоты,
Где покои уходили из терзанья
Непонятной и неведомой черты.

А иллюзия была такой пустою
О приверженности, где уже не быть,
И ущербному, извечному простою
Наслаждений вовсе где не изменить.
2006

СРАЗУ ДВА

Сразу два: «ты—Робин Гуд», «а я согласен»,—
Тот и выскажет. Багит,* ведь все в плену
Воплощений. Радогост,* Ты безучастен,
Чтоб не помнить беззаветную вину.
2006
     *Багит (древн.) – Бог. *Радогост—Бог Радостных Вестей.

ЧИТАТЬ СЕБЯ

Читая что-то, мы совсем не перестанем
Читать себя только в глумления пыли.
И вдруг останется безчестие. Не станем
Искать претензию безсмертия вдали.

Осока болью вспоминать уже не станет
Даже зеркальные предметы из зеркал.
Но только чувствованье сладостно обманет,
Часы Дождя уже вводя в зеркальный зал.
2006

СНЕЖНАЯ ПРИМЕТА

Господь: «На месте холода».—Промолвил Сущий!
Сие обычные, казалось бы, слова.
Как хорошо, что есть порог всегда ведущий,
И хорошо, что робость пристально права.

Господь: «Закончится Душа».—Он изрекает
О Мироздания Душе Всегда Прямой!
А что тогда? Никто того совсем не знает,
Что будет после без дороги золотой.

Господь: «Связь с галлами—недавняя газета».—
Он говорит! Искать ли ныне здесь подтекст?
Вдруг подготовит ещё снежная примета
Душ завершение в Душе, но не протест.

Бог: «Заявление—закон».—Он продолжает!
Но кто же смотрит словно вкусом в никуда?
А люди в творчестве. Ничто так не бывает,
Как то, что ищут уже вовсе навсегда.

«А Я хочу один Свой метод, он не пахнет».—
Господь сказал! Совсем звучат как-то не так
Его слова, вдруг кто-то если только ахнет
Из сеньорит красивых вроде просто так.
2006

НЕОБХОДИМОСТЬ ПРОТИВОРЕЧИЙ

     «Противоречивые суждения о вещах друг друга поддерживают. «Истинное» есть так же «неистинное».
     Чжуан-Цзы

«Но на Небе каком? На Неброском
Самом-самом».—Господь так спросил
И ответил! Простым отголоском
В Небе Тысячном сумрак светил.

Это Небо  безкрайность вмещает
Без каких-либо пламенных черт.
«Народ в песне».—Бог молвит! А тает
Иерархия, словно в конверт.

Вас уж могут привлечь измеренья,
Согласованность тонкостей тем.
И прозрачности тема в строенья
Иерархий войдёт из систем.

В разных гранях суждений намечен,
Отрицания чтобы черпать,
Тот Экран, что всегда обеспечен
Невозможностью что-то познать.

И неистинное вдруг предстанет
Из суждений различных в одно,
Чтоб стать истинным, если дотянет
Антиномия в то, что дано.
2006

НО ЕСТЬ ГИГИИ ОБРАЗ

«Если есть лишь одно удивленье—
Язык речи, ряды Наши знать
Очень нужно».—Так Боги стремленье
Популизму спешат передать!

Дух: «Грустить, не грустить,—всё не важно».—
Скажет Он! Ему всё—ничего.
«Нормативы спят быстро».—Вальяжно
Утверждает и хочет всего!

«В бури к каждому Мы вдруг приходим».—
Молвят Боги! Но кто-то страдал
И не мог уж мечтать всё о моде,
Даже думать, и только терял.

Кто-то в разуме Бога, а кто-то
В Его сердце, а кто-то в костях,
Кто-то в печени. Вовсе не строго—
Почивать новостям в новостях.

«Никакой Он Не Свет И Не Чаян».—
Так Условного Бога назвал
Дух Святой! Неужели случаен
Свет как образ? Никто не искал.

Но есть ГИгии образ. И кормит
Она странно из чаши змею.
В атрибутах богиня так вспомнит
Про здоровье—и образ в строю.
2006

В НАЧАЛЕ СТОИТ БЕЛЫЙ КРЕСТ

     «Ничего Мне не надо. Не надо—членораздельно».
     Бог

Господь: «Полный людей».—Он признался!
Может быть, всех нас носит Господь
В Своих органах? Не состоялся
Некий умысел, чтоб побороть.

«Что бы ни было, Мы лишь с тобою».—
Боги плоду в утробу гласят,
Ибо плод погибал. И порою
Плода мать забывала, что чтят.

Так: «Поникли Мы к тёмной России».—
Молвят Боги! Иначе ль сказать?
Никого, ни о чём не спросили
Те, кому не пришлось воевать.

«Сплав энергии в Риме вещаю
С мастерами».—Господь известил!
Микеланджело, робко прощая,
Только к Риму потом говорил.

Очень страшно-мистично представить,
Что «В Начале стоит Белый Крест».—
Дух Святой говорил! Не исправить
Никакой утверждённый лишь текст.

Вновь: «Сто сорок четыре момента—
Цифра ангельская».—Молвит Бог!
«Нет проказам».—Гласит с постамента
Неба Умного! Где ж тот порог?

«День соседний—во Франции».—Сущий
Изрекает! В Америке пусть,
Пусть в сугробах. Чтоб каждый идущий
Знать бы мог вовсе не наизусть.

Только анахронизм ли прикроет
Точки разные разных толчков
Всех проблем бытия? Пусть откроет
В призме общности разных веков.

Так: «Нам пусто пока на Запасе».—
Боги Космоса словно гласят!
Запас—Эйдос В Неведомом Трансе,
Где себя все законы простят.

«Абсолютно ведь нету печали».—
В абсолютной манере вещал
Вседержитель! И эхо теряли
Сталактиты, эпох где портал.

Бог спросил: «Что же значит в едином
Расстоянии?» Значит, не быть.
Но отчаянья нет, чтобы в зримом
Расстоянье одно воплотить.

Даже дума всегда мимолётна,
Чтоб за ней вслед другая пришла.
Расстояньем одним всё ж безплотна
Дума каждого, если вела.

Расстоянье одно—это данность
Одним импульсом всё содержать
И сферически, и—даже странность—
Безусловное в точку собрать,

Растворить даже точку покоя
И в микроне так, словно не есть,
Когда нет уже больше устоя,
Где возможна глобальная весть.

Так в одном расстоянии длиться
Может всё и отсутствовать враз.
Дерзость—миру так вдруг воплотиться,
И не быть—тоже дерзость подчас.

Протяжённость не примется былью.
А трагедия—бренный удел.
Только гул не поддастся усилью,
Ощущая эксод разных тел.

«Время—ход».—Бог сказал! Так движимы
Стрелки по циферблату в пути.
И планеты идут. Достижимы
Так эпохи вокруг, чтоб пройти.

Вечным связям они лишь причастны
И из вечности смысл обретут.
С временами так тоже согласны,
Когда каждым мгновеньем взойдут.

«Первый В Мире По Цацкам».—Блаженный
Именует Себя Господь Сил!
Вот и все представленья. Мгновенный
Принцип роскоши тьму окропил.

«Всё равно Моё дело—мечтая,
Словно в Новой Звезде пребывать».—
Бог открыл О Себе! Постигая,
Ту Звезду невозможно назвать.

Мрак неведенья очень обильный
В Самом Боге навек заключён.
В нём акт творчества бредит пассивный,
Словно в свет без мечты возведён.

«Но вот слово последнее что бы
Означало?» - Всевышний спросил!
Это слово пусть будет к сугробам,
Чтобы в них каждый что-то открыл.

«Раздают без ошибки».—Вещает
О Богах Небо Грёз Неземных!
Неким небом безмолвным встречает
Даже импульс картин, словно стих.

Постоянных вопросов сращенье,
Постоянный есть в чём-то тупик.
Никакая уж заповедь мненье
Не шлифует, но ярость улик.
2006

НЕ БУДЕТ ЯДЕРНОЙ ВОЙНЫ

«Получится; ведь Я договорился».—
Господь о том, что ядерной войны
Не будет! Тогда так вот и открылся
Покой и Горней Вечности Страны.
2006

ПРИНИК РАССВЕТ ТАК МЕДЛЕННО К ПЕЧАЛИ

     Эпиграфы:
     —Ты хоть вернулся, я склоняюсь у твоей дороги,—мужу молвила жена, сидя на кровати.
     —Задержан  я придти, - он ответил ей.

     —Зайди её со мной и подойди ко мне,—один юродивый сказал Богу Небес о схимнице, двигая спущенным в бочоночек канатом.

«Мы на туманы вышли, Мой ревнивый,
Пролив Мой Берингов».—Так говорит
С Богами Дух! И вроде бы учтивый
Пролив предстал, когда так дорожит.

Приник рассвет так медленно к печали.
«Отдал возможность что-то предрекать».—
Молвит Господь! Когда-то ведь не знали
Даже туманы, что им рассказать.

Историй разных жизненных так много,
Что трудно видеть между всеми связь.
Вот есть семья. Но вовсе не убого
Канатом тоже истина блюлась.
2006

ЛАЗОРЕВЫХ ЦВЕТОЧКОВ ПЬЕДЕСТАЛ

     Эпиграф:
     «Сидит у Смородины на двенадцати на сырых дубах люта птица Магур страховитая. Под той птицей дуб прогибается, а в когтях её рыба дивная: чудо-юдище рыба-кит морской. Зарычала Магур по-звериному, засвистала Магур по-змеиному—все травушки-муравы уплетались, все лазоревы цветочки осыпались, тёмны лесушки к земле преклонились».
     Из Русских Вед

«Кончаем этим: лишь хрустальная могила».—
Боги гласят о погребении миров!
Но всё же где их погребение? Остыла
Участь хрустальная за тенью облаков.

Но вот фамилии и карточки. Дотошно
Мы не представим подсознанья глубину.
Она вонзится в лучезарное истошно
И позабудет объективную страну.

Даже есть и телевизионный сорок пятый
Пытливый год. О, как щекотно, господа.
Мирам мерещится тот умысел изъятый,
Где точность верности—забытая беда.

Ну, а Господь так изрекает: «На планетах
Везде и все»! А почему бы не принять?
Ведь и Магур вдруг не окажется в секретах,
Но ей бы рыбу только дивную держать.

Бог: «Прозябай. И Запад плюс».—Провозглашает
Всевышний это для России! Чтоб понять,
Нужно узнать, когда и кит вдруг уплывает,
Чтоб свою долю где-то мирно отбывать.

«Будем снижать уже второе».—Боги молвят!
А что второе? Не двенадцать ли дубов?
Но не какая-то страна, ибо дополнят
Все страны втуне мелодичность облаков.

«В последнем дне».—Это Всевышний возвещает!
И лета сто сорок четыре возведут.
Веды ко дню словно последнему, где тает
Даже Смородина, где когти не найдут.

«В день говорит: это итогов подведенье
В мире вот этом».—Дух о Боге известил!
В последний день стало продвинуто томленье,
Где тёмны лесушки водою окропил.

Господь: «Я думаю».—Он молвит! Мысль не чает
Наверняка. О, только, Эдди, посмотри
Из той истории, где свет не убывает.
И лета сто сорок четыре—это три.

«Так; их корона или Наша?» - Боги спросят
У дня последнего о неких временах!
Но не корону времена с собой уносят,
А даже птицу страховитую впотьмах.

Гвоздики белые молчали изумлённо,
Когда весь космос их порой не сознавал.
Последний день только заплакал восхищённо
И ни на чём он ничего не начертал.

Есенин тоже так идёт, не мысля встречи,
«Я с Вами, Боже, подготовлен», - молвит он
Тому Всеведенью Наитий. Не перечил
Последний день предначертанию тех зон.

Искусство знало тоже тень в вышеподобном,
Как кит, конечно, знал, что он совсем ни в чём.
А тень лишь нежилась в наитии удобном,
Как в чём-то очень отвлечённо-дорогом.

Господь: «Как будто их дела».—Промолвил Сущий
О сжатых странностях, которые молчат.
И вот те странности входили в тот бегущий
И влажный негой ущемлёний некий ряд.

«Призраков нету», - это девушка сказала,
«Нету и призраков», - промолвила опять.
«Ах, столько бед».—Это Душа так возвещала
Имагинатора! Нам это не понять.

Но, например: а если маленькая участь?
«Ты юмористка», - котик к участи кивнул.
Но дня последнего вневременная хрупкость
Точки отсчёта не находит, где тонул.

«Пришли—и только в этом дело».—Бог промолвил
О тех дубах, что утвердились на века
У той Смородины! Никто уж не припомнил
О чём Магур словно вещала свысока.

А есть то мнение—висит, как карта неба.
Но накрени его, поднимешься вдруг ты
На сферу мнения. Способна длить система
Себя сама, когда совсем без высоты.

«А если Солнце разбирать?» - Бог вопрошает!
«Хоть с миллиардом».—Он по поводу сказал
Общенья с разными вселенными! Но тает
И тех лазоревых цветочков пьедестал.
2006

НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ

     Во всех философских школах есть понимание того, что Всевышний не может быть продолжением, Он не может пространственно продолжаться ни в чём и ни в ком. И об этом наверное должны знать все школьники обычных школ. А всё, что мы видим, это как раз и есть игра продолжения, что всегда чревато трагедией. Скорее всего, что нужно спокойно воспринимать все указания на Бога, ибо все они условны в самом строгом смысле. И в этом отказе от продолжения нет никакой хулы. Пусть поиски возможности писать от Господа всегда будут аллегорическим,
метафорическим экспериментом, без громогласной претензии на подавляющую религию, без особой мистики.

ВЫСОКИЙ СТИЛЬ—ЗАЙЦЫ

«Высокий стиль—зайцы».—Бог молвит!
Но, Господи, зайцы в лесу.
Лучистая леди не вспомнит
Их стиль, заплетая косу.

И я себя чувствую зайцем,
И в лес бы хотелось бежать,
И чтобы там выжить, и пальцем
Свой след на снегу оставлять.

Учись быть растерянным. Что-то,
Конечно же, будет. Спускать
Так можно лотками. Кого-то
Речёвка не будет смущать.

Ах, заяц, ах, друг раздобытчик,
Тот белый и ласковый цвет
В окне отразится, наличник
Контрастом почувствует свет.

«Последний Как В Теме».—Всевышний
Себя невзначай называл!
Гласил: «Лишь бы мазать»! Не лишне
Он красками холст оживлял.

«Художники ждут».—Боги молвят!
И «В край их пойдём».—Изрекли!
Художникам Боги дополнят
Земное блаженство, где шли.

«Их лето».—Дух молвит о Сущих!
При чём здесь пророчества? Пусть
Земля расцветёт для идущих
Поэтов, подруг их, не в грусть

Вы скажете: «скорби и войны».
С прискорбьем сие сообщим.
Их нет, всё же нет. Но пристойны
Лишь милости, кои почтим.
2006

ВСЕ РЕЛИГИИ—ТОЖЕ МЛАДЕНЦЫ

Может быть, воскресение—это
Собирание тела всех душ
Всех времён, когда песня пропета,
Когда всем так достаточно груш.

И земля собирается в тело
Некой Новой Земли за мечтой
Осознания чувств. И умело
Для трудов придёт вечный покой.

То есть будет всё очень земное,
Да не будет, а есть всё уже,
Земля Новая есть. Золотое
Ей зимою так близко Душе.

На Земле плоть людей так прекрасна,
Что Земля Воскресенья дрожит
Дивной радостью, с плотью согласна
Человеческой, лучшее мнит.

Человек умирающий входит
В тело стройное Новой Земли,
Как рождённый спасением. Бродит
В новом теле, как предки смогли.

Можно молвить, что звёзды ниспали,
И что Новое Небо пришло,
Что конец состоялся, чтоб знали:
Чрез Конец Рождество расцвело.

Это только намёки. Пишите
Миллионы томов. В том вся суть—
Восходить в состоянье в Зените
Славы Новой Земли, в общий путь.

Отрицанье конца и начала,
Утверждение их, да иль нет—
На младенческом уровне. Знала
Земля Новая вечный секрет.

Он—в поэзии, им все владеют,
Просто скромно об этом молчат
И нарочно. Поэтому тлеют
Скорби Ваши, когда Вас простят.

Что такое сверхчувственность? Это—
Достижение цели услад,
Наслаждения, где под запретом
Уже нет ничего. Каждый рад.

Уже ныне оценкам нет места.
Не читайте пророчеств о тьме.
Не вносите крушений. Подтекста
Только радуг желаем в письме.

А о светлом писать может всякий
И о мрака глубинах писать,
И о тайне его. И двоякий
Смысл у света и мрака, чтоб знать.

Свет есть мрак. И обратно. Возможность
В их соитии. Их разделить
Тоже важно, когда осторожность
Выражает бездонную нить.

Все религии—тоже младенцы,
Как и мы. Почему б не понять?!
Так снимайте же с них заусенцы,
Чтобы гладко металл ощущать.

«Лишь Их гол».—Молвит Дух о Сияньях!
Но Богам ведь в футбол не играть.
Всё же спорт отразить в упованьях
Тоже можно, чтоб тонко желать.

Как наивно приписывать Богу
Некий принцип земного ума
И письма. Позовём на подмогу
Мягкий принцип, когда уже мгла.

«Это Путь Золотой».—Называет!
А гора на Тибете Кайлаш
Возвещает тот Путь. И вещает
Брахмапутра, входя в полный раж.

Люди смотрят на камни и чают.
И сопутствуют камни планет
Человечеству, ибо встречают
В себе прошлое наше, комет.
2006

ПРИЗНАЁТСЯ НЕБЕС КОРОЛЕВА

«Моё предъявление: - скажет
Всевышний: - их грузят зачем?» -
О неких смятеньях! Обяжет
Трансполе Своё, но без тем.

«Он вышел в Меня».—Признаётся
О Боге Душа Всех Миров—
Небес Королева! Найдётся
Всегда, что Всевышний так нов.

Царица призналась: «Недолго
Я шла»! Но пускай это тьмы
Веков и вселенных. И всволгом
Своей ли не знает листвы?!
2006

В ОКЕАНАХ КОРАБЛИКИ

«Разверну, - Королева вещает, -
В океанах кораблики»! Пусть.
Нас же, люди, блаженство встречает
И хотим всё понять наизусть.

«Уходить буду,—Бог обратился, -
Миллионы людей, далеко».—
Это шло за безмерностью! Длился
Лёд Голландии очень легко.

Кто как будет. А им—миллионы,
Тем, кто вдруг и себя превзошёл.
Потому растворяются звоны
Колокольчиков, контур расцвёл.

Каждый время своё ощущает
И идёт в это время своё,
Внутрь его проявлений, не знает,
Что им строится смутно чутьё.

«Сказка где?» - Бог спросил. Кто же знает?
Она там, где стези не открыть,
Где себя безысходность теряет,
Золотая присутствует нить.

Эластичность даётся по мере
Погруженья в родную мечту
Странной повести. В странной манере
Разве выстроить только уду?!

Только сонмы зачем-то претили
Уходить в эту сказку мирам,
Чтобы боль выходила из были,
Возникала спокойно мадам.

Материнское вот всегда важно,
А поэтому ищут где соль.
«Полный злак».—Бог сказал! И вальяжно
Иногда забывать и про боль.

Грусть: «как праздник», - она говорила.
«А Я Солнце Тебе принесла».—
Королева Вселенной гласила
Безымянному Богу! Цвела.

Бог: «С Землёй срасти».—Он предлагает
Королеве! Антенна была
Полушарием крупным. Внедряет
Космогония, чтобы прошла.
2006

ВОССОЗДАНЬЯ ИДЕЯ СВЕТИЛАСЬ

Безусловно, что принципы Слова
Жили в древних явленьях всего,
Всех во всём. Даже мера—основа
Единенья небес одного.

«Миллиарды проблем заштриховки».—
Бог сказал! В каждой тонкости—срыв.
Не пройти возмущённо в стыковки,
Не познать отчего был порыв.

«Много свежести вышло».—Вещает
Вездесущий! Гласит: «А потом
Ещё круче»! И каждый встречает,
Что он грезил и цельностью в Том.

В новой форме в ночи по дороге
Стоят школьники, трепетно ждут
Некий праздник хвалёный. Но в слоге
Не хватает неявных минут.

«Скажу так: если Вас вдруг подавят,
Овладеете Вы; я вернусь», -
Отвечает Плисецкая в зале
Некой дамочке, словно бы в грусть.

И «В любом кишим славой».—Доносят
Боги Космоса! Мы делим мир
На успешных, покинутых. Просят
Выражения, словно из лир.

Так: «Иван, ты легко выражайся».—
Обратилась Царица Небес!
О, Вселенная, уж окрыляйся,
Когда Мир однозначно воскрес.
2006

ВРЕМЁН ДАРИТЕЛЬНИЦЫ

     «Времён Дарительницы»
     Фраза Господа

«А новые люди ушли лишь», -
Так старица молвит одна.
Где ж этих людей ты покинешь,
Друг, если молчит вся страна?!

Уж нету стези покорений,
Но только они претворят
В реальности точные, мнений
Не помнят, где вовсе не зрят.

Бог скажет: «Я всё объясняю»!
«Я Бдительный В Нервах, - изрёк, -
Рождён Родником»! «Я встречаю», -
К подруге приник паренёк.

Есть ноль отношения. Кто же
Почует Безсмертный Родник?
И вновь от Богов: «Нам дороже
Лишь Цвет»! Нету древних улик.

«Мы много оставим», - признался
Какой-то поэт. И пускай,
Пускай оставляют. Являлся
Их чувствам подлунный вот край.

Прекрасный Китай, ты куда же?
Не бойся, Китай. Кто на ком.
Минуточки три пусть обяжут
Сознать под гитару притом.

Признайся ты: просто не надо
Гласить. И стихи обретут
Себя. А костей словно стадо
Являет участье, где ждут.

Лишь слом. Ничего уж не будет.
«От Дуба Я».—Молвит Бог Дух!
Смешение вдруг позабудет
Границы, где каждый не глух.

Откуда тепло в этом мире?
От Солнца поэзий, друзья
Родные. А Солнце—в Эфире.
Смущаться ведь вовсе нельзя.

Возможно, что кто-то посмотрит
Как нужно бы бОгать. Найдёт
Он в сердце своём. Но непрочно
БожЕствованье набредёт.

Дарительница адресует
И сроки по мысли Творца.
А самый последний не чует
Своей подоплёки лица.

«Букварь Не Последний Я».--Скажет
Господь Своё имя! Как так?!
Лишь пусть диссонанс не серчает,
Когда уж не гложет пустяк.

От Духов: «Горит Наше Небо
И Истина там».—На Афон!
Иначе бы чтящего не был
Светильник там вдруг вознесён.

Так: «Этого быть же не может:
Вот девочки все, докторА,
И домики-допинги».—Гложет
Порой Бога чувство с утра.
2006

БУДУТ СНИЖАТЬСЯ

«Будут снижаться».—Господь изрекает
О тех наваждениях, коим пребыть
Как будто пристало. Затем воспаряет
И дар простоты бытия, чтобы жить.
2006

«ПОЧЕМУ СЕБЕ НА ВЫПУСК?!»

«Почему себе на выпуск?!» - возмутился
Парень крепкий, подготовленный к судьбе.
Но и девушка торгует. Пристрастился
Свет лишь яркий. Значит, каждый—не в себе.

Почему же не в себе в сем мире каждый,
Даже каждая? Таинственный вопрос.
Словно жизнь есть некий сон многоэтажный,
В коем царствует один только Колосс.
2006

ИБО К СПЕКТРУ РЕШЕНЬЯ ПРИДУТ

В пробудившемся всплеске стенанье,
Этот всплеск пробудившийся—сон.
Друг уйдёт в пустоту, как в изгнанье,
Потому что с утратой сращён.

Скажет: «Всё пополам».—Это Странность!
Отрешённый покой промолчит.
Не годи, пробужденья спонтанность,
Одиночество вдруг не прельстит.

Так: «Мы Просто Семья».—Боги молвят!
Корабельные рощи дубов
Не поймут для чего же их вспомнят,
Не поймут лучезарных венцов.

«Так пускай повернёт».—Облака так
К ветру вдруг свои думы пошлют.
Но у ветра не хватит заплаток,
Ибо к спектру решенья придут.
2005

НЕСКОЛЬКО СТРОК

Несколько строк. Вся суть, возможно, в этих строках,
Весь код Вселенной. Но уныло представлять—
Так единично, ибо в преданных пороках
Можно всегда нечто безмерное терять.

Мы пребываем средь одних и тех же знаков.
Другие—это будет вовсе код иной.
Возможно, даже единичное из злаков
Не породит себя когда-нибудь виной.
2006

ЕДИНСТВЕННО: ЛИШЬ СМЕРТЬ НЕ УМАЛЯЕТ

Совсем не пребывает осторожность.
Догадывай, о, мгла, своё быльё.
Но жалко, что нелепая тревожность
Пределам предлагает лишь питьё.

А Боги говорят: «Родили формы».
Родили их умами без причин.
Те стали существами. Ибо нормы
Витают из различных величин.

Единственно: лишь смерть не умаляет
Покинутую россыпь лепестков.
Бог: «Главное—Душа».—Он отвечает
В Душе Всех Измерений И Витков!

Спросили ГосподА: «Что убо чаем?»
И Дух так произнёс:«Я в Чистоте
Хорошей»! Ни за что не отвечаем,
О, люди, если преданы тщете.
2006

ДЛИНА ПРИМЕРА—ЛЮБОПЫТНЕЙШИЙ КРИТЕРИЙ

Бог сообщает: «Если будет Государство,
То будет дело»! «Тогда нету никого».—
Он произнёс в том отношении, где царство
Его не слышит как Творца Мира Сего.

«Конечно, всякая история священна».—
Молвит Господь! На фоне тихом—облака.—
Чем не священная история?! Мгновенна
В чуткой гармонии истории тоска.

Стандартный риск—с изображением мистерий. 
Происходили только тысячи миров
Лишь неустойчивых. А после из материй
Соединения являлись и веков.

И появляется весь рынок впечатлений,
И начинается торг мыслей и страстей,
И указанья на грехи, чтобы из мнений
Не возникали те, что выше новостей.

По стёклам искорки бросает свет зыбучий.
«Мниться потом уже не нужно будет».—Бог
Провозглашает! Разве искорки могучий
Решат рассвет, когда никто Вам не помог?

Длина примера—любопытнейший критерий.
В волне эмоций то же женское чутьё. 
Леди вбирает всё, чем вырос магистерий,
Вовсе не думая про странное бытьё.

«Я бы добавки рассказала, но не знаем», -
В видах мистических сеньора говорит.
Там было «мы». Совесть Луритная, мы чаем,
Что даже Гамма Потрясающая зрит.

Есть в мире самое большое напряженье—
Лишь красота. К чему тогда её смещать?
Пусть она тешится, входя в определенье
Тех компоновок, где безмолвию бывать.

«А есть Иванко».—Бог сказал! А почему же?
«А был нагим».—Продолжил Бог! А для чего? 
«Едем с оглоблей».—Отвечают! И к тому же
Все эти байки—это точно сверх всего.

Дух: «Шаг станАвливается».—Господь промолвил!
И «Весь Закон на Твоём месте».—Говорит
Душа Творенья только Сущему! Но вспомнил
О несуразностях восторженный пиит. 
2006

ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ НЕДЕЛИМА ДЛЯ НАС

Для нас неделима земля ИзраЭла—
Земля Бога Жизни—Христа,
Судьбы Его Чистой. Она не успела
От войн уберечься, чиста.

Для нас и планета Земля неделима,
И войн не должно быть на ней,
Они прекратятся. Уже достижима
Возможность Вселенной жить всей.

Но можно ль напиться, став в воду, водою.
Быть может, покой дать воде.
Но нужно ли это, когда чередою
Земля так стремится к беде?
2006

СТИЛЬ ВСЕЛЕНСКОЙ ДУШИ—ВСЕХ ПОНЯТЬ

«Всех понять есть Твой стиль».—Бог вещает
Духу Космоса! Жизни растут.
Даже неизмеримо встречает
Каждый всё, что для всех берегут.

«Мечи вдосталь насытились кровью».—
Бог сказал. Радикально средь звёзд. 
Русской речи не льнуть к суесловью,
Когда крины лишь знают про рост.
2006

ЗАЧЕМ ЖИЗНЬ МИРА ПОТЕРЯЛАСЬ ЧЕМ-ТО ЕСТЕСТВЕННЫМ В НЕВЕДЕНИИ ДНЕЙ?

«Семи народам и Кавказа, - Бог вещает, -
Только привет»! Но с удилАми спарен был
Даже век нынешний. Поэтому теряет
Возможность хоть бы что-то помнить, коль забыл.

Не вспять глаголет Демиург: «Жизнь заготовил,
Словно в цветочках. Нет геройства».—Он сказал!
Но кто-то тонущих, сгорающих припомнил,
Спас от насилия, детей освобождал.

«Очень приятно. Очень пугано».—Призналась
В некой гимназии, взирая на детей,
Их педагог. Зачем жизнь мира потерялась
Чем-то естественным в неведении дней?
2006

ЧТОБЫ СПАСЕНИЕ ВСЕЛЕНСКОЕ РОДИТЬ

Бог: «Всех гарантии возможны».—Он вещает! 
«Словно бы Ты уже в Деревне».—Молвил Он
Святому Духу! И «Мёд липовый».—Встречает! 
Всё же возможность всех гарантий—это стон.

Весточки три на выгон дня. Всё хаотично.
Везде есть ход. Живее нужно промышлять.
Кому-то веточек. И так уж всё статично.
И низ везде, ибо не нужно сострадать.

«Ещё одно сопротивление».—Бог молвит.
Ибо так мало объяснений. Ни к чему. 
О, Сверхприрода Безымянная, уронит
Сознанье имени себя, словно во тьму.

Никто не серый. Только нити умирали
И не почувствовали действий приглушить,
Которых не было. Поэтому теряли
Все связи силы, забывая поглотить.

Уж ниже нету ничего по отношенью
К тому, что есть. А это, стало быть, не спрос. 
И норма цвета—дань условному строенью,
Идёт ментальный вроде срок, как под откос.

Продлись немного, безысходность упованья.
«Нам никуда. Уже привыкли».—Боги мнят!
Теряла Сербия Великие Призванья.
Американцы что же в собственности длят?

Бог так сказал: «Вроде использоваться надо»!
А если б кто-то, то что толку от того?!
И так понятно. Расслабление—к наградам.
Материален каждый признак. Для чего?

«Он точно звёздный».—Молвит Бог о человеке! 
Кометы пыль несли предания ему,
Преданья Космоса. И в преданной опеке
С ним рос и колос, чтоб подстроиться к всему.

«Иди ко Мне, присядь».—Ему Бог предлагает!
И человек к Нему спокойно подходил. 
«Смех, не устал?» - Господь спросил! Не вспоминает
Смех сам себя, ибо вне темы ворожил.

Ведь колорит Божьих имён разнообразен,
Но им не выразить Сверхсущности Земной. 
И весь апломб подобострастья несуразен.
Только сирень одна окажется святой.

Бог: «Звучит имя».—Он сказал! И вопрошает:
«Скоро отпустишь ли Меня?».—Вот анекдот!
Но кто ж отпустит, если вроде бы теряет
Надежду ту, что хоть куда-то повернёт?

Бог: «Хоть на сене».—Вроде молвит Всемогущий
О сотворении Вселенной! Это знак.
И к аллегориям стенающий идущий
Не пристрастится, ощущая лишь пустяк.

А на нейтронных звёздах только вроде вспышки. 
И световых лет—миллиарды. А судьбе
На неких дальних рубежах не строить вышки,
Но строить только поглощение мольбе.

«Когда ж с утра?» - Это Всевышний вопрошает! 
Когда Невеста Себя хочет подарить
В Хрустальном Замке Жениху и освящает,
Чтобы Спасение Вселенское родить.

Бог только спросит: «Почему не Украина?»
В свой час Рябина свой обряд преподнесёт
И Украине. Безысходностью почина
Так даже ЛУка* все сиянья превзойдёт.
2006
     *ЛУка в значении Мирового Периода.

О БУДДЕ

     «Оформлен дождь. Я остаюсь со знаменем. «Моментально», - англичане пахнут таким лосьоном. Миллион русских девушек метнули себя за границу для громоотвода. Я не могу сидеть на престоле, я душа. Я партизанил, немногие заметили. Как ты сказал, «здоровый член»? Ни одной из линий. Никто не скажет за собою «мы». Пустопорожнее».
     Будда

«Тогда очень не напыженно».—О Будде
Молвят Силы Изменения! Вот так. 
Не обидятся буддисты. Их рассудит
И сам Будда. Он ведь точно знает как.
2004

ПИТАТЬСЯ МОЖНО И ЛИНИЯМИ

Вдруг с высоты прикосновения питаться
Можно и линиями, в цвете все они. 
Главное—да. Но невозможно состояться,
Если вдруг часто отрешаются огни.

Господь: «Совсем не рассказал».—Молвит Всевышний
О том, что Он даже возможность не открыл
Хотя бы что-то осознать! Укор давнишний—
плоти от разума, - и в этом её пыл.
2006

ОТСУТСТВУЕТ ЛЕБЁДКА

Бог: «В Плане все.—Король Эфирный изрекает.—
У всех, о, сколько поколений на земле»!
Огонь прозрачно призмы новые рождает.
Очень приятно на волнующем стекле

Чуточку странно. Есть живая загородка. 
На ней написаны животные, цветы
И вазы всякие. Отсутствует лебёдка,
Она ушла за неизбывностью в мечты.
2005

ПЕСЧИНКЕ

1
Главное—душа даже песчинки,
Скрыта она очень глубоко—
Самая живая. И дожинки
Очень почитает высоко.

2
Господь песчинке почему-то предлагает:
«Ах, пострадай, пока душа ещё жива».
Она становится стеклом, преображает,
Словно за гранью остановится канва.
2005

САМОЕ ОБЫЧНОЕ В ПРИРОДЕ—ЗВУК СЕРДЦА

Бог: «Самое обычное в природе—
Звук сердца».—Вездесущий говорит!
А в ласковой, доверчивой погоде
Вдруг нечто необычное сквозит.
2005

СНОВА НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ

     Ни один человек не может сказать, что он напрямую общается с Космическим Разумом, ибо это есть состояние «жестокой прелести» (духовный термин). Над человеческой интуицией может сквозить некое ощущение Более Высокого Разума, Смежного Ума, или, условно говоря, Бога. Ныне не время на сжигание себя на костре за Непознаваемую Высокую Идею. Поэтому очень скромно, на уровне философско-
поэтического эксперимента, не претендуя на суровую
духовность, набираются стихи. И нужно ещё осознать
одну важную вещь. Дело в том, что осознание
запредельности и непознаваемости Божества даёт
ощущение, что Запредельного Неизъяснимого
невозможно достичь и всякое приближение к Нему
будет ощущением ещё большего удаления, что тоже
весьма безотносительно, то есть приближение и удаление. Поэтому в истории человечества не было ни одного человека, который в полной мере приблизился или отдалился от Непознаваемого Начала. Все традиции—это весьма условные намёки. Поэтому нет смысла так разворачивать политику, когда дело совсем в другом. Но дело не в политике, а в тех скорбях, которые терпят очень многие и многие люди.

СОБЛАЗНЫ

Когда Вас случайно прикроют сомненьем соблазны,
О, Вы не смущайтесь, о, друг, безысходностью дней.
Пускай процветают экстазом единства оргазмы,
Единою сферой умов негорящих огней.

Что душу тревожит так часто, когда убываем?
Что чествует прихоть, когда отрешённо бредём?
Пожалуй, ущербность во времени, ибо витаем
Пареньем ума, за которым себя не найдём.

Но только одна покорится паденью забота,
Забота не чувствовать узы немых эпопей.
И выглянет солнце за странной чертой поворота,
Когда Вы вошли в непорочность горящих теней.
2005

ВСЕ ПОНИМАЮТ, ЧТО БОГА НЕЛЬЗЯ НИЗВЕСТИ

«Все понимают, что Бога нельзя низвести».—
Это Всевышний зачем-то гласит о Себе!
Как же томленья для страсти угрюмой спасти,
Если они так покорно бредут по судьбе?
2005

СОСТОЯНИЮ ТОНКОСТИ СНОВ

Выгод нет. Есть одна только воля
Провиденья, чтоб сущность стяжать.
Есть одна только странная доля—
Всей Земле, как всегда, воскресать.

Воскресение—сущность наитий
Всей Земле, чтоб пространство являть
За бездонностью странных открытий,
Чтоб потом больше не умирать

Всей Земле. Ибо аура восходит
Как энергия нежных существ
Чутких ангелов, вестников. Бродит
Каждый эйдос за кармой веществ.

Образ Бога—Он мыслится Чудным
И Он вывел людей из тщеты
Всех пространств и времён. Только скудным
Мнится робкий удел, где мечты.

Угасают, как свечи, все жизни
Всех покорных людей на земле.
И нет смысла блуждать по Отчизне,
Если крайний не будет в тепле.

Но понятно, что строятся мысли,
Власть имеющим чтоб угодить.—
Общепринято. Древность очистит—
Та славянская древность, чтоб жить.

Хотя, сущность совсем не во внешнем.
Пусть имеют свои корабли,
Кому это пристало. В нездешнем
Разве можно желать, чтоб ушли?!

Как на Небе, для грусти—общенье.
А на донышко падает клеть
Со снежинкой. И коловращенье
Заберёт глубина, чтоб стереть.

Твоё «я», аутентичный глашатай,
В «Я» большом стало чем-то глухим.
«Я» большое—Бог Разум. Над хатой
Этот Разум, над полем седым.

Прекратилось движенье и время,
И отсутствует ритм бытия,
А пространство—напрасное бремя,
Его не было, не было «я».

Время Танца Умов льнёт к иному
Состоянию тонких миров,
Где продлится покой к дорогому
Состоянию тонкости снов.
2005

МАРШ-ПОЛЁТ БОГОВ

     «Ты как будто, нижний иллюминатор, в памяти, если её оставим—субмарину роскошную».
     Боги

О Боге молвил Дух: «Он Сам летит отдельно»!
«Не ограничен Мой полёт».—Бог о Себе!
«Это духовно—груз отсечки».—Параллельно
Он на ВимАне зрит в космической среде!

«Лишь бы лететь».—Бог говорит! Но вот однажды
Он говорил и о берёзоньках. Полёт—
Он умозрительный. Не хватит уже жажды
Для тех, кто странно в Изначалье повернёт.

«План уточняем Марш-Полёта».—Боги это
Открыли Космосу! Такой Их Марш-Полёт.
Увлечены Они, возможно, тем сюжетом,
Который бездны в скорость мысли увлечёт.

«Летал не раз».—Бог говорит! Он, значит, может
Всецело Плотью быть, коль Он летал не раз
В Пространстве Космоса. Лишь здесь нас что-то гложет—
людей обыденных, оставленных подчас.
2013

ЖИЗНЬ СПЛОШНАЯ

Как понять в чём же цель нашей жизни?
Может, в том, чтоб цветы собирать?
Может, в том, чтоб не плакать на тризне,
Только что-то в тумане стяжать?

Может быть, око станет неясным.
Может, кто-то к судьбе повернёт.
Только будет покой непричастным,
Только кто-то в смятеньях спасёт.

Жизнь сплошная. Однако не каждый
Распознает на ней свою тень,
Доверяясь сомненьям однажды,
Вознеся в статус верности лень.

Жизнь сплошная и нет остановки,
Она в разные формы идёт
Угасанья, приемля трактовки,
В коих нечто так вдруг превзойдёт.

Их терпенье—людей повседневных—
Невесомая редкость сердец,
Они смотрят из чувств злободневных,
Для себя ощущая конец.
2005

ЗАПРЕДЕЛЬНАЯ СФЕРА НЕ ЗНАЕТ

     «Я Кришна—победитель. Мужа победителя никто не показывает. Типично так. Я удачлив, потому что высшая плата—настоящая. Я Кришна. На теле рубцы великих сражений. Этим крылом я второй раз разрежу хлеб у Великой Страны. Мы видели таких людей, без которых гибнут сотни тысяч. Я светлый с чёрным вперемешку. Моя мама—русская, папа—негр. Перстень напоминает мне о маме, папа дал мне его. Брошу замечание: я не Бог. В високосном году с удовольствием поставлю свечу в Храме Православия. Великолепно знать свою природу человеку. Народу нужна голова. Друзья, огорчите меня по дешёвке».
     Кришна
     (В видеоряде Кришна выглядел порывистым; удлинённые, чёрные, не похоже, что вьющиеся, волосы, может быть слегка волнистые и густые, и светлое чистое лицо; одет в строгий тёмный костюм).

Бог: «Кто знает, во что накопится?» -
Вопросил! «Ты держи на Себя».—
Духу Он произнёс! А искрится
Семя разумов, бездны любя.

А Кумир—это Свод Представлений
Бога Духа о Боге Отце.
Для Троичности—Слова есть Гений—
Дух о Трёх в Том Троичном Лице.

«Господь Цепкий».—Бог Дух именует
Его так! Можно Глас обойти.
Но и Бог замолчит. Пусть же чует
Этот Голос стенанья в пути.

«Как Душа».—Бог сказал, изъясняя
Смысл Образа, в Коем хранит
Отголоски Безбрежного Края,
Коим Образ насыщен и зрит!

Ведь вопрос сохраненья преданья
В том, что Образ хранит Божество
Неописанное, чтоб из знанья
Проступило эпох озорство.

«Кто-то есть Уникально Богатый,
Миллионами помнит веков».—
Бог поведал! Совсем не чреватый—
Мир Медвежьей Горы Из Основ.

«Как беда».—Бог изрёк о возможном
Варианте, когда Он гласит!
Ну не развиты, Боже, и в сложном
Не находим возможность, что длит.

«Выдох».—Молвит Господь! Потому что
Мы не знали зачем мы пришли.
Только всё ж собираемся дружно
Иногда, чтобы нас превзошли.

«Хорошо рассудили».—Так Боги
Изрекают! «Учиться придём».—
Говорят! Ибо вовсе не строги.
Нужно многим построить свой дом.

«Глушат этим».—Сказал Бог о безднах,
Когда бездны коснутся морей!
Оглушительно в мглах безвозмездных
Вдруг проявятся крики детей.

Вот красивая грезит рабыня,
Не рабыня—царица. Вот толк.
Она словно святая богиня.
Красоты голос быстро умолк.

Всемогущий вдруг скажет: «За два лишь»!
За два балла? Пускай же, сойдёт.
Ибо осенью только причалишь,
А зимой кто-то не пропоёт.

«Аксиома: есть Точка».—Признался
Вездесущий о Месте Всего,
Где страдал Вседержитель! Связался
Кто-то с точкой отсчёта. С чего?

Всякой внешней программы воздействий
Уж совсем не осталось внутри.
Вне всего это Место. Приветствий
Не сыскать в проявленьях зари.

И поэтому несокрушимо
Это Место. Есть Точка Одна,
И поэтому невосполнимо
То, что в Точке Одна Глубина.

«Как домА, миллионы галактик».—
Бог сказал! Небосвод ощутим
Оком внутренним. Каждый квадратик
Исчезает, когда что-то мним.

Есть подстанции Образов Сущих.
Богумир, прояви их сквозь мрак
Самых разных цветов. Только ждущих
Не воспримет режимка никак.

Бог изрёк только: «На Идеале
Не считать»! Мошкара отошла.
Этап грусти, в каком же финале
Удар мысли черта нанесла?

«На корню из домов только вышли
Весьма многие».—Бог возгласил!
И в высокой манере мнит Вышень,
Что Он пламенкам нечто сулил.

По прожилке укрой же на форме.
И с картинами в путь, по мирам.
Вот жилища. Однако не в норме
Поглощённая муза виткам.

«А вот Я тебя жду».—Бог планете!
И, как бабочки, души летят
В Мир Иной. И в каком-то секрете
Этих бабочек стёкла дрожат.

«Победи». Побеждать Он не хочет.
А кого побеждать? Где ж облом?
Лишь кузнечик своё настрекочет,
Чтобы после остаться не в том.

«Место жительства, - Бог продолжает, -
Метр в адрес»! «А Мы-то при чём?» -
Он спросил От Богов! И теряет.
Ну зачем видеть Бога с мечом?

«Пошли к ракам людей», - скажет кто-то.
Может быть, крокодил? Но зачем?
Кто-то точно остался банкротом,
Чтоб над ним только царствовать всем.

«Мастер Имени, Друг».—Обратился
Вездесущий к Источнику Снов
Вне всего и вне нас! Изумился
Мрак, который вне зон маяков.

«Мы не в слове, не в букве, не в ритме
И не в танце умов».—Мог сказать
Бог Проверенный не по молитве,
По тому, что никак не назвать.

«Ты где был? Пусть в МанУ».—Вездесущий
Человеку изрёк! Но тщета—
Не есть некий критерий ведущий,
А всего лишь наитий черта.

Бог: «Шаги».—Отозвался Всевышний
Иль Аллах, или Кэл! Всё равно.
«Верный Подданный».—Молвит О Кришне!
Но когда же растает звено?

«Жду материи».—Бог изрекает,
Чтобы мысленным миром продлить!
Запредельная Сфера не знает,
Её сущность не в том, чтоб сулить.
2005

НО БОГ ВСЕГДА НЕ ПОМНИЛ

Бог: «Назовём же Его завтра Ветерком лишь».—
Господь о Духе Исходящем говорит!
Но и Творец есть тоже Дух. Чем удостоишь
О, человек, то состоянье, что не мнит?

«Весёлый круг».—О собирании промолвил
Структуры времени Господь! Но почему?
Столько скорбей. Но Бог всегда будто не помнил,
Не доверялся средь людей Он никому.

«Ты только в летнем состоянии приятном».—
Так Духу Эйдосов Аллах проговорил!
«Сидит в  Весьма Хорошем Уровне».—Понятно
Вселенский Дух о Демиурге возгласил!
2005

КТО КУДА

Бог: «Кто куда».—Определил Он направленья!
«Как на Иконе, словно уровень тепла».—
Он о тепле Своего Дома! Но знаменья
Крушина очень увлечённо привела.

Мы запредельность выражаем через слово,
Чрез сочетанье неких образных манер
Объектов сути созерцания. Готово
То сочетанье растворить в себе барьер.

Всевышний: «Тронула Душа».—Отец Небесный
Сказал о Космоса Душе! И нет преград.
Но есть какой-то комплекс смысла неуместный
Для ожидающих вневременных наград.

На спиритических сеансах вызывают
Каких-то духов, - это вовсе ни к чему.
Дух никогда там не приходит, где всё знают
И не уловит Бога прелесть потому.

«Просто сынки».—Господь гласит о состояньях!
Но кто уходит, тот уходит навсегда.
Тот, кто ревнует, не поймёт о содроганьях,
В нелепой форме возмущаясь иногда.
2005

ДОЖДЬ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ

В горах скалистых ветровал, но «Я покоен»
Господь сказал! О, не дурите, голоса.
Дождь на дворе и твой ребёнок успокоен,
И в общем строе часовые пояса.

О, «Дайте Мне, и с безусловностью, билеты».—
Бог говорит! А от рабынь весёлый звон,
Их смех вскрывает необычные секреты,
Словно бы вовсе изначально предрешён.

Всевышний: «Язва—душа племени».—Признался
Господь о племени каком-то вне других!
Но не средь наций некий призрак потерялся—
тот призрак-племя о желаньях озорных.

«Словно бы Вещий Человек».—Господь назвался!
И средь людей есть человек всегда простой.
«Ты в кране».—Бог тогда о жажде! Обязался
Счастливый нищий пребывать над пустотой.

«Но упросили. Одна клетка».—Молвят Боги!
Боги упрашивали Бога о мечте
Каждой травинки. Средь полей идут дороги
В весьма прозрачной, незабвенной долготе.

«Ну, что, Ребята».—Боги даже так назвались!
Знал: «Положительный Осёл».—О Духе Бог!
А иерархии лишь подразумевались.
Все любят кстати Президента, чтобы смог.

Бог: «Дождь заканчивается».—Господь вещает!
Науки небо открывается всем нам.
И быстро снег собою тленье замещает,
Чтобы морозное вверялось тут и там.

Всякое «я» есть никакое без объекта,
Его впитавшего. И суд условен весь.
Сущность невидима, поэтому субъекта
Не проявить вне обобщенья, не учесть.
2005

И ВОТ ЗВОНОК

Одна звезда в моё окно сегодня светит
Среди узоров затаившихся гардин.
Она пульсирует мерцанием и метит
Своим лучом прямо в меня, ибо один.

Сегодня я совсем один. Так получилось.
Но, может быть, подруга избранная там—
На той звезде, словно на время отлучилась,
Нежно доверившись сияния чертам.

Ибо она избрала только то сиянье,
В моё окно что посылает чистый свет.
Но вот звонок. И я встречаю с ней желанье,
Когда все звёзды растворяет наше «нет».
2005

ТАНЕЦ СТРАСТИ

А связь таинственна, она так необычна,
Что даже мрак весь увлекается в тебя,
Моя подруга и жена. И ты привычна,
Вбирая волны мироздания в себя.

Было—на время свет в домах вдруг отключился,
Свеча горела, возглашая мне тебя,
Чтобы в твоих просторных взглядах водворился
Всплеск необычного сияния огня.

Ведь Сфера Огненная это—единенье
Чрез экстатичное сознание двоих
До безконечности. А наше сопряженье
В микровселенную сомкнуло нас одних.

И весь пожар единой страсти возгоранья
Создал орбиту, замыкающую нас
Своим сиянием для вечного слиянья
Весьма незримого, где мраком полон час.

Но этот мрак—только таинственных объятий,
Он тоже тонко понимается как свет,
Но невещественный, для лёгкости зачатий,
Где танец страсти оставляет чёткий след.

А Бог молчит, ибо глубины пробудились
Нашего танца состязаний. Нет затей.
Мы в глубину себя неведомо открылись,
Где высший ритм предупреждения страстей.

В огне холодном Пустоты мы всё сжигали,
В огне безвидного горения надежд.
И нас не стало в глубине нашей печали,
Мечты не стало в глубине закрытых вежд.

И нет сознанья, что была неутомимость,
Что продолженье нашей страсти расцвело,
Что были мы, словно одна несокрушимость,
К которой мрак сознанья чувства привело.

И нет трагедии в том, что вне состояний
Как отвлечённое. Забыли мы себя
И нас не стало с поглощённостью мерцаний.
Всё существует, никуда не уходя.
2005

ЛЕПЕСТКИ СКУКОЖИЛИСЬ

«Покидаем звёзды».—Изрекают
Это Боги! Ибо хаос дней
Им несносен. Так и покидают
Звёзды вовсе, - было б веселей.

В то же время Им нужна структура
Построенья звёздной тишины
Внутри нас. Тогда и Их культура
Достояньем грезится мечты.

Боги звёзды робко покидают,
Мерно вянет меркнущий цветок,
Лепестки скукожились. Теряют
И деревья листья. Вот и прок.

Всё с деревьев листья опадают,
Свежий тлен тоскует у реки,
Дети в нём значение узнают
Отрешённой ясности тоски.
2005

ВСЯ АЛЕЕТ ЧАША

Господь: «Эт навсегда».—Он признался!
Даже «Смею подпасть».—Он изрёк!
«Будет цвет временам».—Обязался!
И «Всё нА воду».—Странный намёк!

«Знает кратким безумием».—Духа
Констатировал Бог! «Царству цвет».—
Демиург указал! Но для слуха
Не хватает глобального «нет».

«Цвет поставил».—Вещает Всевышний!
Даже «Сел на ура».—Он сказал!
Почему-то смородиной лишней
Этот год обделил, не назвал.

Бог открыл: «Нейрокруг вот обыгран»!
«Под завесами, - вверил, - Земля»!
И «На Солнце Хозяин».—Им сыгран
Тот покой, светоносно горя!

Господь: «Международные кольца
Есть в природной».—Поведал Творец!
Так зачем с направленьем бороться,
Если каждый всего лишь пришлец?

Дух сказал, что «Душа Его—Письма»!
Отца-Бога, пожалуй, Душа.
В возвышение призмы продлишься,
От свечи преломленье огня.

«Несут соты Кому-то».—Поведал
Вездесущий, любви всем хотя!
С основанием призмы изведал
Тихий гул, как молчало дитя.

Бог: «При чём «выносить»?—Вопрошает
Вездесущий! Выносят—и всё.
Бог: «Кто влево поставил?» - встречает
Он вопросом опять!—Про Басё.

Легитимно одно: Бог вещает,
Чтобы было представить нельзя,
Что за Ним что-то было. Встречает
Только тень, почему-то скользя.

Как часы, продолжается повесть,
И как вне всех пространств пустота.
Не в себе—преждевременна новость:
Состав мненья—сплошная черта.

Бог: «С каких времён почва?».—Так спросит
Всемогущий! Не хватит ума
Осознать, что и почва уносит
Всю прозрачность бездонного дна.

«За пределами мысли».—Ответит
Безусловный Господь! Мы предел
Ощущаем дном мысли и светит
Эта сфера явлением тел.

Мы в бездонности дна ощущаем
Завершение действия сном
Растворённости. И принимаем
Завершенье землёй как трудом.

А земля—вся работа. Так, значит,
Создан был человек из труда
Многих эр, в коих он обозначит
Невозможное бремя стыда.

Та земля есть не просто работа,
А есть символ труда всех эпох,
Из которого выйдет забота,
Как всеобщий сочувствия вздох.

Та земля вся пропитана ветром
И водой, и слагалась в огне,
Озарённая радужным спектром,
Не земля, а покорность волне.

«Папа Мудрый, садится на локоть».—
Некий Ангел о Боге сказал!
И «Он сел».—Говорит! Но растрогать
Только разве ли нужно, раз звал?

«Он считает лишь розами».—Сущий
Дух изрёк о Его белизне!
Но покорно продлится бредущий
В невесомую даль на огне.

«Сказал ПРОТИВ усиленно».—Сущий
Вновь изрёк! Но о чём? Кто бы знал?
Может быть против страсти. Бредущий
Безысходность порой источал.

«Ни на йоту»,—так предупредили».—
Бог поведал о том, что нельзя
Повесть дней останавливать! Жили
Даже мраки, без света скользя.

«Будь попроще».—Господь к человеку!
«Всё ж снимаем».—О съёмках сказал
Чьих-то действий, когда по отсеку
Кто-то в лодке подводной бежал.

«Вот пилот на краю».—Бог признался!
Видно, кто-то пред гибелью был
На краю осознанья, остался
Он в живых, потому что любил.

Бог: «Никто не потерян».—Он скажет!
«На помойку Я класс поведу».—
Обратился Он к школьникам! Свяжет
Ряд наитий сплошную дуду.

«Знала толк».—Всемогущий глаголет
О Божественной Деве! Но в чём
Этот толк? В том, что Кто-то омоет,
Чтобы листья обнять горячо.

«За последним».—Господь изрекает,
Чтоб листочек последний обнять!
И уже навсегда исчезает
То, чему никогда не бывать.

Бог: «Я думаю: Шар».—Изрекает
Сам Всевышний! Зачем Ему Шар
Как Идея? Он Сам точно знает,
Что и Шар—это Временный Дар.

ТОлку: «То ли опять на Себя же
Выбираться?» - Господь вопросил!
Но зачем же, коль память обяжет,
Ход столетий чтоб только внедрил?

А подмены—в природе оплошность.
И мир жаждет всю землю закрыть,
Чтобы нам превратиться в дотошность
Весьма странно и всё позабыть.

Но мир всё-таки грезит иначе,
Да и Космос сроднится с Землёй,
Когда вдруг покаянно проплачет
Каждый скромный над мнимой судьбой.

«На пески. Куда деться?». – Бог скажет!
Ибо Он на песках, где туман.
Но пустыня о чём-то расскажет,
О возможности чувствовать стан

Бог: «Один Я На Всех».—Он назвался!
Значит все в Нём богами придут.
В орхидеях покой состоялся,
Временами умышленно ждут.

«Три Момента».—Себя именуют
Сопрестольные Принципы Вех!
Жизнь—момент—человек, - знаменуют
Необъятное ведений всех.

Бог сказал: «Вся алеет вот Чаша»!
Ничего мы уже не найдем.
И так тщетна иллюзия наша,
Если к Чаше мы все не придём.

«Нас поддержит весь Мир».—Объявляют,
Разумея Невидимый Мир!
«Попадаем внутри».—Открывают!
«Зажёг воду».—Сказал Дух в эфир!
2005

НО СЛОЖНО, КАК МИР, ПОНИМАНЬЕ

В Богов будто Пункт Населённый
Восходит планета Земля,
Восход её, вне баснословный,
Энергий пронзает Заря,

Энергий невидимых судеб,
Сокрытых в потоках веществ
И разумов Солнц. Кто ж рассудит
То время духовных существ?

«К Афинам дадите Мне, люди?» -
Бог выразит Свой некий план!
А Космос свой Город забудет,
Уж опыт когда будет дан.

Заря сокровенных энергий
Таится внутри Плана Звёзд.
Так кто же созвездья повергнет,
Когда плодотворен их рост?!

По-своему судит так каждый,
Нет общего плана для всех.
Причина понятна: однажды
Предстанет всеобщий успех.

Но сложно, как мир, пониманье.
«Вопросов не меряно».—Бог
Пытливо изрёк! И блистанье
Энергий—космический стог.

«Пока кто-нибудь предсказуем,
То непредсказуем лишь Я».—
Господь известил! Описуем
Лишь внешний покров бытия.

Вот Вечные Лики Сознаний
Глубоких, Бездонных Умов
За призмой эпох созерцаний,
За драмой ненужной веков.

Вот Вечные Лики Созвездий,
Структур отпечаток на них,
Когда из глубин всех известий
Не хватит бутонов одних.

«он, сшитый в четыре комка лишь» -
насилие».—Бог известил.
О, горе, ты разве исправишь
Сей мир, чтобы он сохранил?!

Бог: «Уж пополам в самом деле
Всё делится что-то».—Гласил!
Пусть делится, если отселе
Никто никого не смутил.
2005

ТОЧНЫЙ СВЕТ

«Точный Свет».—Бог сказал! Так удобно
Его именем вдруг отстранить
От развития мысли, чтоб скромно
После в сущность её углубить.

Точный Свет—это Смысл Проявленья
Из Абстрактного Форм Всех Причин, -
Вышло Божие имя из тленья
Мыслеформ затаённых глубин.

«Лунный свет».—Бог сказал! Потому что,
Потому что легко сочетать.
Лунный свет входит в мир, чтоб кому-то
Можно было с Луной отдыхать.

«И лекарство всё знает».—Поведал
Вездесущий! «Бутон вот возьми».—
Он пространству советует! Предал
кто-то вечный покой всей земли.

И ещё Господь вымолвил: «Листья—
Те, которые знают, внедрят»!
Друг, зачем ты тревоги боишься?
Но понятно, что кто-то был свят.

«Побеждён и вопрос под манеры».—
Бог сказал о манерах светил!
Но кто может быть проклят?! Химеры—
Порожденье разрозненных сил.

«Никаких слав на части», - признался
Вдруг мужчина в свой видеоряд,
Сунув руки в карманы. Связался
Только в цельности смысл преград.

«Бьёт потеря».—Поведал Всевышний!
Но, о, Боже, нет сил у актрис
Воплотить всё, когда так излишни
Разобщённости для экспертиз.

От Богов едва слышно: «Выходим»!
В каждом слове Их смысл наяву.
А мы робко значенья находим,
В чуткой гамме минуя молву.

Но огонь—тоже есть проявленье
Протяжённости в мир Божества.
Он: «Вздохнут на руинах».—Есть мненье
Бога там, где Его тетива!

«Один В Сфере».—Бог имя вещает!
В Сфере Трёх Всех Богов имена.
«Я Прямая».—И Правь возглашает!
Свой мир каждая знает страна.

Центр Космоса—он средь галактик,
Но искать его там—ни к чему,
Он не внешний какой-то лунатик,
Он—Пространство В Сверхсущую Тьму.

Тьма подобий, строений и спазмов
Прекратит над знаменьями речь,
Миновать чтобы прелесть соблазнов
И последний порыв уберечь.

Теос: «Кровь На Вине».—Называет
Господь Кровь С Духа Сущим Вином
В Глубине Мирозданья! Прощает
Эта Кровь как Душа в Ком-то Том.

Бог учуял Своё направленье,
Но сказать «Бог учуял» - смешно,
Потому что абстракций томленье
В ранг глобальности возведено.

Так: «Чисты».—О Себе скажут Боги!
«Роль событий».—Нюс скажет! Зачем
Им приписывать роль, когда строги
Все возможности быть вне систем?!

«Смежный Ум».—Бог Себя называет!
Вы учтите, Он будет гласить
Вечность всю, на которой летает,
Чтобы каждой песчинке дарить.

«Мы причастны, конечно, остались».—
Молвят Боги! Гласят: «Талисман»!
Человек тоже скажет. Но взялись
Их слова по-иному. Вот Сан.

Сан людей нарушать не пристало.
Уважение к сану—предел.
Только всё навсегда запоздало,
Только точная мысль—не из тел.

Бог вещает: «Стропила—вот это
Удивительно»! Дело всё в том,
Что пространство навечно воспето
Размышлением. Космос потом.

Чтобы Космос открылся познанью,
Скорость света чтоб преодолеть,
Пусть мышление льнёт к обладанью—
Полной скоростью внутренней зреть.

Если скорость отринуть искусства,
Будут войны, пространство умрёт.
Пусть же думы наполнят и чувства
Всех людей, тогда мир превзойдёт.

Нету первых и нету последних,
Все завязаны в странный цветок
На галактики крае, соседних
Ожидают явлений. Есть прок.

Антипод уже убран из сферы
Пребыванья людей на земле,
Чтоб рождались другие манеры
Состоянья Цветенья В Огне.

Бог назвался: «Монарх За Работой»!
Он космический строит корабль
Новых сущностей с новой заботой.
Конец света прошёл. И ансамбль

Света Нового строится мыслью
Поколений Ремёсел Иных.
И Огонь Сферы Мысленной Высью
Увлекается в мглах золотых

Европейцы поймут, что Малявин
Просто так наносил смуглых баб
Хлёсткой кистью на холст. Равноправен
В иерархии импульсов граб.

Бог: «Ко Мне повалили».—Он молвит!
Вот Огнь Божий. Но как может быть
Ипостасью сиянье? Припомнит
Бог-Огонь, что возможно забыть.

Ладно, только лишь наше. Но участь
Расширяется в Сущности Слов
Иль Анимуса. Вроде летучесть—
Иерархии знать на улов.

Тогда Мысли Явление Каждой
Может быть Богом Всем На Земле.
Вестник Грёз улыбнётся однажды
Состоянию Света Во Мгле.

Можно взять суррогат как сиянье
И Сияньем Нетленных Надежд
Назвать Господа. Разве преданье
Не соткёт лучезарно одежд?!

Бог промолвил: «Надел укрепленье
И учёности».—Он о Себе!
Только вот почему-то волненье
В человеческой каждой судьбе.

Надо каждый оттенок малейший
В каждой хрупкой культуре искать
Самых крайних племён. И дальнейший
Будет виден рассвет всех опять.

Игра в Snooker—планет расстановки.
Так какой же скорее слететь
В лузы дыр? Сохранятся диктовки
Тем планетам, - о деле радеть.

«Разговаривать—это обычно».—
Бог навеял! Пускай все слетят
В одно время, чтоб было привычно
Без пространства лелеять подряд.

Тренировка общенья с Всевышним
Человечеству будет нужна,
Чтобы в Космосе каждый не лишним
Оказался для знания дна.

«Только Этот».—Бог-Дух знаменует
Всех Единого Бога-Отца!
«Мудрость—Та».—Он изрёк! И волнует
То, что Та—Королева Лица.
2005

ТЁМНЫМ ОСЕННИМ ВЕЧЕРОМ В ТЕРПИГОРЬЕ

Широко шумит ветер лишь гулом,
Обнимая пространство вокруг
Чистым воздухом. Время в понуром
Состоянии чертит свой круг.

Словно в двери бы кто-то стучится,
Даже в стены. И на чердаке
Почему-то во всем копошится,
И по крыше проходит в тоске.

И спускается в подпол зачем-то.
Словно стены безплотны и ждут
Завершающей цели акцента,
Словно лишь ощущенья живут.
1999

ТРОПИНКА К СОБСТВЕННОМУ ЦЕНТРУ

Уж к собственному центру ты проходишь,
Один ты только сможешь отыскать
Искомое. А после ты уходишь
И раньше уходил, где не познать.

Путь внутрь всё же возможен. Синевою
Поможет отражение в глуби
И сердца непечального. Одною
Пусть будет только весточка внутри.

Никто, кроме тебя, не обретает
Дорожку к осознанью твоему.
А к собственному центру воспаряет
Вся свойственность тебе лишь одному.

Влиянья на себя не допускаешь
Ты мира заплутавших новостей.
В глубины безсознательного таешь,
Подземных прикасаешься путей.
2000

НОЧЬЮ НА БЕРЕГУ

На озеро смотреть как, ты не знаешь,
Не знаешь, этот мрак как понимать,
А страху почему-то ты вверяешь
И шуму от верхушек—благодать.

Покоя не находишь. И тревожно
Лишь только озираешься вокруг.
Далёкие огни зачем-то сложно
Отталкивают в стороны испуг.

А берег лишь далёкий навевает
Невнятную кручину глубины.
За леса протяженностью страдает
Сомненье неприкаянной вины.

Далёких огоньков унылый ропот
Завесой погребения смущён
Печальных островов. И словно довод
Случайно огоньками воплощён.

Не знаешь как и лес тот успокоить,
Завесу островов как низвести.
За озером ли память ту устроить,
Которая терялась на пути?

За леса протяжённостью неясно,
Что будет содрогаться в темноте.
Молчание угрюмое согласно—
Молчанье островов на высоте.

Далёких берегов огни родные
За островами дальше всё горят.
Созвездия неясны. Но живые
Какие-то наития парят.
1999

ВОЛНЕНИЕ ВО ВСЁМ

Повито облаками лишь пустынно
Вот небо, в пеленах будто молчит
Прикрытое лишь небо. Так наивно
Лишь флёром серебристым говорит.

Вот ауры световые поселений
Уж брезжат над лесами лишь едва.
А ели вдруг ушли из сожалений,
Но чувствуют, как горестна трава.

Не всматриваясь больно, понимает
Тень каждая волнение во всём.
У берега темно. И воспаряет
Деревьев ряд в унынии своём.

У берега темно так чрезвычайно,
Что словно бы робеет и вода.
Деревья возвышаются печально
Дозором, словно это навсегда.

Тень каждая, возможно, понимает
Дозор своих деревьев в высоте.
Тень каждая, пожалуй, сострадает
О лодке и о дремлющем весле.

Свежо так на мостках и так отрадно,
Калитка ожидает в стороне
На взгорке. Неужели так парадно
Мерещиться поленница в огне?!

Касается лица лист облетевший,
О чём-то он хотел бы известить.
Возможно, белый лотос, захотевший
Возврата, продолжает где-то жить.
1999

ОБРЕТЕНИЕ ИЩУЩИМ

Это Душа, словно в вибрациях Вселенной.
Ликостояния ли ангельских чинов
В очень пресветлой быстроте весьма мгновенной
Тому внимают, что мир заново так нов?

А вот обрЕтение ищущим—безмерность
И радость смысла недомыслимая вод,
И неисчётная земная эфемерность,
Неувядаемая пристальность широт.
 
Несоглядаемый Исток Необыменный
ВостОче Чуткости Востоком из тенет
Наших угрюмых представлений. А нетленный—
Это венок приятной радужности лет.

А недомыслимая нега расставаний
Будто бы пестунствует странные черты.
Устнами их и не назвать—тех упований,
Необыменный где восход и высоты.

Вовсе гугнивого ли Цвете Благовонный
Возьмёт и облагоухает над звездой
Негой молитвы восхождений? Только томный
Лишь и покажется подъём тот за мечтой.
2000

МОРЕ НЕ БЫЛО КРАЙНИМ ТАКИМ

Бог поведал, что «Крайним таким
Море не было»! Что же тогда?
Море станет совсем неземным
И в прозрачность уйдёт навсегда.
2007

ПРО ПЕЧАЛЬ УЖЕ НЕ СПРАШИВАЙ

Про печаль уже не спрашивай, не надо,
Приняла она заботы вне забот
Для себя же, если сень её пощады
Простирается над пропастью высот.

Погребение она сама готовит,
Чтоб внимание пространства не отвлечь,
Чтобы тот, кто её разумом прикроет,
Смог ромашку в её сердце уберечь.

Про печаль уже не спрашивай. Одно лишь
Нужно действие сознанью лепестков, -
О, забвение, ведь ты же успокоишь
Сень печали некой пропастью из снов.

Только пропасть; даже зренье без сюжета,
Без паденья, без движенья, ни на чём.
В неизвестность вовсе канувшая Лета
В неизвестности на фоне никаком.

Нет ни тени и ни света, ни причины.
О, забвение, не спрашивай совсем
Про печаль, когда погасли все картины
И пощада при печали, как ни с чем.

Только золото серебряное взморья
Где-то будет далеко не говорить
О возможности крылатого подспорья—
Навсегда даже ромашку исключить.
2007

ОН ДОРОГ—ПОСЛЕДНИЙ ЦВЕТОЧЕК

Он дорог—последний цветочек,
Роптанья последняя глушь,
Последний в цветочке звоночек.
Тогда ничего не разрушь.

Звоночка стезя эфемерна,
Что внутрь он прошёл далеко;
Забыл оболочку. И мерно
Нашёл, что внутри высоко.

Цветочек—он точно последний.
Он маленький—дюйм—и всего.
Когда будет голос весенний,
Звоночек услышит его.

И он вновь вернётся, но вовсе
В цветочек тогда не войдёт,
А рядом он будет как просинь
Лишь с той, что легко расцветёт.
2007

КОГДА-НИБУДЬ, НАВЕЧНО УМИРАЯ

Как день, тростинкой хрупкою покрытый,
Такого мира не было нигде.
Но он был там, где, негою повитый,
Лишь ветер отражался на воде.

Совсем соединённые из чуда—
Те линии узнают про уют,
Когда рифмы придут из ниоткуда,
Тростинку отрешённою найдут.

Как день, тростинкой хрупкою покрытый,
Такого мира не было в веках.
Поток из Солнца даже позабытый
Её лелеял в ласковых тонах.

Тростинка эта вовсе не лесная,
Поток из Солнца мглы не рассекал.
Когда-нибудь, навечно умирая,
Мир вспомнит о тростинке у зеркал.
2007

НАЧЕРТАНЬЕ ВОЗДУШНЫХ ЧАСОВ

Лишь бедная опаль, в разлуке
Хотя бы нас что-то простит.
Серебряный тон в твоей скуке
Сон медью слегка золотит.

Лишь бедная опаль, возможно,
Что тон увяданья пройдёт.
Но очень всегда осторожно
Вдруг кто-то в твой шелест бредёт.

Вдруг кто-то проходит, уходит,
И шорохом чувствует тишь.
Но вроде нельзя уже, вроде
Подумать тебе, что глядишь.

И сонно порою встречая
Все весточки листьев, ты вдруг
Почувствуешь, не примечая,
Что вновь завершается круг.

Лишь бедная опаль, согласье
Начертят на листьях Часы
Воздушные. Так что ненастье
Не тронет земной полосы.

Но, опаль, ты спишь уже. Сонность—
Единственный друг для тебя.
Твоим покрывалом, как склонность,
Свет мнит, по тебе проходя.
2007

А ЧТО ДЕЛАТЬ НА ЗЕМЛЕ-ТО?

В море восторженность морскую предрешая,
Пришло на память Одиссею завершить
Даже устои, в средостенья облекая,
Чтоб безусловность адекватно возродить.

И сплав энергий хлещет вдруг напропалую
Вселенским модусом, в решающих стезях
Энергий чувственных. И вовсе ни в какую
Вдруг понарошку ноль не выявить во тьмах.

Так: «счастьям всем: вы разве поняли?» - сказала
И проститутка переброскам всех племён.
Жеманней нет. А проститутка разузнала,
Что арабески будут нормами времён.

Но преисполнены решимостью пространства.
И Леший скажет, что «Всё прячется».—Тавро.
Смотрите: ливень! И ушла тропа крестьянства.
Но просто лира отдыхала, но не про…

«Мы говорили: круче каждый день и только».—
Вещают Боги! Бог сказал: «Я не прильну»!
И пусть простор лучами радует настолько,
Чтобы плоды даже светились. Всё к тому.

Бог: «Выбор—мир».—Он говорит! К чему рыданья?
Как жаль, что вовсе всех ошибок не изгнать
В контексте времени. Обычные желанья
Начнут зачем-то преднамеренно рыдать.

Но не начнут. Не до того. В чертах метЫ ли?
Вряд ли в чертах, а в неизвестных купырях.
Камни растраты робко скажут: «позабыли»,
И растворятся в тех неявленных стезях.

Вновь: «Объясняли: столько бедствий».—Снова Боги
Свои капризы будут знать, как нашу роль!
А процедура только в том, что сны—берлоги.
Всегда гнездится в сверхсознании пароль.

В цветущей молодости яркого признанья
Восходит ярко наслаждений обелиск.
А клён растить так хорошо для упованья.
«Не до Себя».—Бог говорит! А где-то писк.

Экранизация. Восторг. На самом деле.
Энергозапись титанических пластов
Столь многих ищущих, особенно в постели,
Когда бывает иногда так много слов.

«Подумай только: а что делать на земле-то?» -
Господь по поводу кумиров сообщил,
Мысль предложил на рассмотрение! Пропето
То, чтобы высветить параболу светил.
2005

А В ЗЕРКАЛЕ БУДЕТ ВЕНЕРА

«ПлачУ тебе, зеркальце, я ведь», -
Красавица скажет в игре.
Ей зеркальце молвит: «вот заводь
В твоей баснословной поре».

От чистой дороги лишь сердца,
От вечности в нём лишь одной
Красавица будет всё зреться
В том зеркальце, где есть покой.

А в зеркале будет Венера
Веласкеса вдруг вспоминать.
В чём главная жизни манера?
Красавицу ту созерцать.
2005

БОГ МЫСЛЕЙ НЕ ЗНАЕТ

     «Если Они Боги, зачем Их оплакиваете? Если же вы Их оплакиваете, то Они, по-вашему, больше Не Боги».
     Гераклит (египтянам)

Уж Бог—это То, что мы слышать желаем,
То, в чём мы свой разум растим невзначай,
Но вовсе не то, что всегда исключаем,
Ведь Он—Только Личный, сие—через край.

А воображать Его можно в исканьях—
Того Исходящего В Быль Превосходств.
Он—Быль Голубых Продолжений. В преданьях
Различные грезятся мглы и юродств.

«Он мыслей не знает».—О Господе молвит
Отсутствия Атман! А люди—свой суд.
Отсюда и войны. Движеньем наполнит
Бог чувство тропинки, где слёзы текут.
2005

КАК ЧАСТО МЫ СЕБЯ В ПУТИ НЕ ПОСТИГАЕМ

Как часто мы себя в пути не постигаем,
Забот в сомнении совсем не умалим.
Над миром некий водоём необитаем,
Который вовсе и совсем недостижим.

И гладь его укоров страсти не приемлет,
Укоров времени он тоже не почтит,
Пред ним закрыта Книга Времени. И дремлет
Она так, словно о ней озеро не мнит.

Господь: «Дословно: ты никто».—Он изрекает
И к проявлению материй в письменах,
В неких предметах и телах! И снова тает
Различный вымысел о разных именах.

И тает озеро, и тает с ним дорога,
Но в этом нету отреченья бытия.
Просто друг в друге словно каждая тревога
Совместно знает, где безмерна колея.
2005

РАСТЕНИЕ ОТДЕЛЬНО ВЫРАЖАЛОСЬ

Господь: «Растение отдельно выражалось*».—
Он признаётся! Это принцип бытия
Во всём его многообразии. Вписалось
То, что почувствует любая колея.

«На волоске словно воспитан».—Изрекает
Господь по-поводу Июльского Жука!
«Слов не наказывай».—Жуку Он объясняет!
Не Дух ли Жук? Это опасная строка.

А вот для Джорджио Армани размышленье—
Всегда в одежде, в единении культур.
Ко всем природа простирает и уменье
Ради глубоких и возвышенных фактур.

Пускай растение отдельно всегда знает,
Отдельно так же пробегает ручеёк.
А это проще. Только нечто исчезает,
Как характерный, неосознанный намёк.
2005
     *Извините, но фраза, навеянная Интуицией, звучала так: «Растение отдельно говорит».

ОТ ЧИСТОЙ ДОРОГИ СЕРДЦА

«От чистой дороги лишь сердца,
От кнопочки в нём лишь живой».—
Господь доверял! Да и дверца
Тогда открывалась в покой.

А в мангровых зарослях змеи,
В глубокой системе корней.
Они влюблены в эпопеи,
И там им, конечно, видней.
2005

ПОЯСНЕНЬЕ

«Животное. На поясненье».—
Дух Божий сказал, предложил!
И вот ты восходишь в свеченье,
Простой человек, нету сил.

Чем страсти сознанье приятно
Всего человека? Судьбой
Всех тонкостей. И, вероятно,
Ничто не сравнится с мольбой.

Животное ль? Но неуместно.
Скорее, есть ангельский чин,
Где сжатие пар повсеместно.
Ошибка—животное—сплин.
2005

СНЕГУРОЧКОЙ НИЧЕГО НЕ НАПИСАНО

Потусторонние, как мы, не созерцают.
Они есть плод лишь предыдущих мыслеформ.
Они не внешнее, но чуткое встречают,
Что вне всего, и потому словно вне норм.

Так ручку вверила Снегурочка пространству.
А расстоянье—выраженье жизни всей.
Пространство тёплому весеннему убранству
Чутко доверилось, свершению над ней.

Не видно скрытого. Написанное видно
Вот вместе с чувствами. Снегурочка ушла
Там, где открыто проявить себя не стыдно
И где дорога без пространства привела.

Фольклор смонтировал. Так что происходило?
Вдруг появился Ангел Чуда, как над всем,
Надежд и чаяний где чувство приводило
К той совокупности уверенных дилемм.

Это нельзя назвать. И жест был аккуратен.
«Я палец в лоб ориентирую».—Сказал
Если Б Вы Видели! Но кто же вероятен,
Когда никто конкретной доли не видал?
2005

В ДРУГОМ ВИДЕ ВСЁ НАПИСАНО

     «Руководители этих групп понаклонных
преступлений».
     (?)

Бог: «В другом виде всё написано».—Вещает
Господь о поисках народов всей земли!
А Бог есть Сфера Неприступности, Он знает,
Что все народы нечто в Грёзах берегли.

Но наступило обобщенье всех воззрений,
Хотя, оно шло изначально в неземном
Людей возвышенных, не ради самомнений,
Не ради войн, так утверждённых не в своём.

Ведь в другом виде всё написано. Представить
Так невозможно этот вид Писаний Вед,
Который вне всех вожаков. Но как исправить
То, что навеял непонятный Архимед?

«Мы Наши клумбы…» - Боги начали! Теряться
Им вроде нужно иногда, чтоб быть в Своём!
А клумбам радостно с живущими встречаться,
Чтобы всегда ждать лишь цветущее во всём.

Цивилизациям разумным что же мнится?
Отторгнуть группы преступлений. И тогда
Создать сии цивилизации стремится
Разумный век, внедряя в Космос города.

Есть Древо Общее—людей всех возникавших
По всей планете без стезей унылых драм.
Обособленья были временными. Павших
Нужно почтить в добро грядущим временам.

«они желают с балагана миллионы».—
Поведал Бог о неких отпрысках затей!
«Есть и покруче».—Он изрёк! Но есть и звоны
Небесных ангелов наитий эпопей.

И Боги скажут только: «Чашка, Мы с тобою»!
«Высокий возраст жизни хлеба».—Словно мнят!
Если молчать, Бог замолчит. Пускай бы рою
Поэтов всех общаться с Богом, если чтят.

«Всё в промежутке».—Бог сказал! Но время близко,
Когда искусство в Разум Космоса войдёт,
Чтобы галактики сближать. Ничто не низко.
«В чертах метЫ».—Господь изрёк! Он всё найдёт.

Возможно то, что и поэт неверно слышит,
И в прошлом многое бы нужно поправлять,
Но нету времени и знаний. Кто ж услышит,
Чтоб генетически всё верно направлять?

Каждый народ в своей генетике воспримет
Традиций всех для очищенья не стандарт,
Когда подмен никто не бросит. И воздвигнет
Русский для русских только ясность доминант.

«Но Я не буду уж Никем».—Так даже скажет
Дева Мария! Только правильно понять.
Это «Никем»—с буквы большой. Она не свяжет
Мысль, чтоб задуматься кому-то возвещать

Прохладным пламенем нетварного сиянья.
«Звонит писать».—Так скажет Бог! В том весь секрет.
Правоправительства так важны Заседанья.
Пусть остаётся древней памяти сюжет.

А сколь в Акафистах премудрости блаженной,
Отличной самой, не подверженной страстям.
Надо и знать—есть разделенья для нетленной
Счастливой участи, ведущей к тем вестям

В Надмирном Разуме, где радости не скрыться,
Условной радости слияния с цветком,
С цветком и с красненьким, и с жёлтым. Затаиться
Там можно и с преображённым васильком.

«На васильке только и держимся».—Могли бы
Боги Вселенной Безконечной говорить
И говорят! Простите, если вдруг мотивы
Вам вдруг покажутся не нормой, если мнить.

«Так будет десять миллионов лет. – Признались. -
Ты тоже Мальчик».—Боги в сторону Того,
Кой—наше Слово, даже в Нём когда терялись,
Ибо для всех исканий Слово сверх всего—

Возможность мысли воплотить в любом народе,
Возможность выстроить все творческие тьмы
И сказки все, литературу, и в природе
Черпать разумные, пречистые умы.

Бог: «Для того, чтоб были связаны рассветы».—
Господь сказал о предначертанной стезе!
И «Монтокризм первым приписывался».—Спеты
Богом слова! Так в чём основа в крутизне?

«В сырье лежу Я».—Вездесущий изрекает!
«Летит: ответы неких лет».—Он так сказал!
Ничто так Бездну Умозренья не стесняет,
Как то, когда всем злоключеньям—только свал.

И «Сутки мнимой протяжённости» - оплошность.
«Есть в конституции корзинка,—говорит,—
С дивным мороженым».—Угрюмая дотошность
Словно бы даже и от Господа дрожит.

«В известных корках апельсиновых заметно,
Как одеваться даже следует».—Сказал
Так Вездесущий! Ну а Штатам—безответно.
«Вот Сад идёт».—Господь зачем-то указал!

Ещё Бог спросит у Божеств: «Куда Мы вышли?»
А Вы решили бы, наш друг, что выход к Вам.
Но все мы учимся. Покажутся все крыши,
Когда Ваш лайнер проблеснёт где-то не там.

Бог: «Очень трудно попадающим».—Он скажет!
И «Как-то видел я голодных», - друг открыл.
«В избытке время не уместится».—Докажет
Творец и то, что Он над временем сокрыл!

Но что над временем таится? Абсолютность.
Но Абсолют не в сфере зримого пустот,
Хотя, и в нём, но без пространства.—Обоюдность
СлОва на тему чистоты, где кто-то ждёт.

Значит избыток—это мера не для мерок.
И мерки времени в приметы не уйдут.
И «Конец света всё же есть».—Ради проверок
Бог утвердил! В конце избыток обретут.

Значит, конец—это избыток над всем мнимым
И над всем зримым как глобальный переход,
Уход в безплотность состоянья. Исполнимым
Он не во внешнем предоставит каждый род.

Этот конец—как тот избыток всех явлений,
Как полнота свершенья пристальных начал,
Но всё ж не ярое желанье всех крушений,
Это уловка, чтоб несведущий поспал.

Вас иногда коробят странные понятья,
Но вот конец—это Нирвана для тех черт,
Он наступил уже. Бросайтесь же в объятья
К концу в Нирване, словно Будде есть конверт.

Да дело вовсе-то не в Будде, не в заметках,
Не в тёмных строчках по красивой белизне.
Крайняк не скажет Вам о ласковых отметках,
Вы не поклонник всех стихов в голубизне.

Умы направлены к отверстию в пространстве,
Хотят создать его, чтоб время обогнать, -
Способ обдуманный. Но крайность—в постоянстве.
Быть может, можно перепрыгнуть, чтоб не ждать.

И сквозь кончину перепрыгнул мир случайно.
Угомонитесь, всех стеснений письмена.
Вы в каждом виде сознаёте обычайно,
А нужно только пить побольше бы вина.

«Во-первых, мир».—Бог говорит! Уж для кончины.
Без промедленья вышло солнышко. Вот так.
«Как это разве у Нас точка?» - Без кручины
Боги спросили! Черепам—весомый знак.

«Что там за сорок лет настало?» - Вопрошает!
«Писатель формы—это разум».—Бог сказал!
Настало то, что разум вовсе не теряет
Форму с безплотностью сопрячь, ибо не знал.

«Отдельный свет вне содержания предмета».—
Бог предлагает рассмотреть! Есть пустота
Как пустошь разума. Но вне нету и света,
Ибо не нужен он, как крайняя черта.

Казалось: крайнею чертой конец гордится,
Казалось пристальному мраку вне причин.
Вот оборвётся вдруг черта. С чего? Простите.
«Отёк не нужен никому уже».—Вот чин!

Вот чин, казалось бы, вселенной погребенья.
Хотите знать? А это точно так и есть.
Но что про что? И погребенье из движенья
Туда уходит, где отсутствует вся весть.

Бог: «Всё в Орле».—Так Ипостасный изрекает!
Что за Орёл? Нет смысла Символ подвергать
Истолкованью. Ра-М-Ха ИНТУ предваряет
Бог Ингл,* Первичный Огнь чтоб чисто сохранять.
2005
     *Бог Ингл—Бог-Хранитель Первичного Огня
Мироздания, Священного Огня домашнего Очага и Священного Огня Овина. (Дело в том, что Господь Родитель представляется безконечным множеством имён в различных традициях).

МИНУС ВСЁ

«Когда Личным идёт».—Повествует
Вездесущий! Тогда Ему внять—
Богу Личному, если почует
Разум Ваш в испытаньях, чтоб знать.

«Минус Всё».—Бог назвал Себя явно
В отрицании том! Он Большой.
«Я не знаю Такого».—Он—Славный—
Себя вновь отрицает! Шальной.

Минус Всё—это Бог всех созвездий,
Всех галактик, вселенных, миров
В отрицании всём и известий
В Нём Самом, всё—никчёмный улов.

Он Никчёмный—Господь Всемогущий.
И венцы ли—улыбка над тьмой?
Вот есть храмы. Ведь Он Вездесущий
Вне всего. Только всЕ с той листвой.

Никогда Бог Вам явно не скажет,
Скажет только, когда Вам не ждать,
Не следить и за словом. Он свяжет
В Вас Своё, когда Вам не читать.

Когда Вы вне себя иль Он чует
Вашу жизнь, Он в Вас скажет не так,
Что поймёте потом. Адресует
Из неведомого каждый знак.

Скажут Боги, что «Всё отключили»!
Внешним больше уже не спастись.
А что значит спастись? Позабыли
Все на свете, чтоб только пастись.

Бог Как Солнце—вот имя Сиянья—
Пресущественной Тьмы Абсолют
Как Нетварного Мрака, где знанья
Не присутствуют. Радость не ждут.

Бог: «Ударная сила стран мира».—
Вдруг Господь обратился ко всем!
СВИТОВИТ*—Оберег из эфира
И из вод—чудо древности схем.
2005
     *СВИТОВИТ (Свастичный Символ)—Символ вечной взаимосвязи между Земными Водами и Небесным Огнём. От этой связи рождаются новые чистые души, которые готовятся к воплощению на Земле в Явном Мире. Беременные женщины вышивали этот Оберег на платьях и сарафанах, чтобы рождались здоровые дети.

КАК СВЕЧИ, ЖИТЕЛИ ЗЕМЛИ ПОВСЮДУ ЕСТЬ

«На свете всё ликует в свадьбах.—Бог заметил.—
Как свечи, жители Земли повсюду есть»!
Произносил: «Капли дождя в Его расцвете».—
Дух о Спасителе! Но как же всё учесть?
2005

РОССИЯ ОБРЕТЁТСЯ (Ода)

«На что он скромен, уж показывает каждый».—
Сказал Господь! На что ты скромен, друг родной?
«Оттуда фильмы всех не ждут».—Сказал однажды
Всё Тот же Бог! И вроде надо быть собой.

В том Круге Сферы Умозрительных Сияний
Фильмы не ждут, ждёт Предсказуемый Сюжет,
Но под вопросом. И из образов роптаний
Вдруг проявляется Души Померкший Свет.

Душа пред Господом наивно представляет
Тот сонм сплетений, коим вдруг поглощена.
И перед Ней словно бы нечто разделяет
На мыслеформы Её разум, ведь важна.

И никогда никто к чему-то не прибавит
Чего-то лишнего, пусть всё живёт своим,
Если живёт. И все дробленья не исправит
Всё продолженье и паренье над седым.

Седая древность. Неприкаянность наитий.
Бог—Подражанье Нисхожденья Из Глубин, -
Вот Его имя Безконечных. Из открытий
Разве не То, как есть Предел Всегда Один?

Вот ключ закрытия. При некоторой тайне
Есть компоненты, чтоб несметное закрыть.
В шляпу поклон. Но вроде тем необычайней
Захочет Космос в тех «тарелках» что-то длить.

На сон ругать никто не станет. Промедленье.
Есть русский, русский наш язык вне всех причин.
И он для нас—самый красивый, чтоб волненье
Шло из несметности приверженных трясин.

С древних времён себя так инглами считали
Те англичане, кто из наших же корней,
Только сплетались сверхсознательно и знали,
Что вспыхнет свет над притязательностью всей.

Но как-то странно меж собой свои кочуют.
Видимо, все мы оставляем нечто в мглах
Своим невнятное. Пускай же быль диктуют
Те увядания, что грезят, словно в снах.

И по шкале нам градуировать не станут
Немой оплошностью немыслимых эпох.
Мы были первыми, поэтому предстанут
Те, кто хранил напрасной сини сизый вздох.

Была бы тема. Поколенье вновь заносит
На сваи призрачности мира некий дом.
«Людей понять Нам не дано».—Так Бог уносит
Своё другое—вне стандартов некий том!

«На верх высокий, так скорей».—Бог приглашает
Всё человечество отбросить тот пирог
Прошлых угроз! «В вас наше время», - возвещает
Надпись на кубке наших пращуров—тот слог.

«В колючей проволоке жил я всё то время», -
Из сферы мысли Маяковский говорит.
«Саму не надо звать».—Всевышний молвит в бремя!
Прозрачной кровью свет московский задрожит.

«Когда соломинку теряю, то клянётся
Ветер срубить её».—Глаголет наша Правь!
Закон стихийности, так в чём же обретётся
Выход из хаоса? Коль сможешь, так поправь.

В слепом предчувствии блаженного пространства
Свой смутный возглас энтропия превзойдёт.
И в мглах неведенья истоки постоянства
Перемешались, эйфория где ведёт.

Уж демонтировать так просто и душонку,
Так просто в сторону стеснений утащить.
И даже Бог припомнит «ржавую ту плёнку».
Эксмагазины, диабеты. Как же быть?

«А Кто Такой Вовсе Не Ёлочкой?» - Так спросит
Господь Эпох! «Дерзость Победы».—Известит!
Всё о Себе Он. А мерцание не спросит
На небе звёздном о восторге Нереид.

Никакой образ с медицинской точки зренья
Вам необычное потомство не создаст.
А он—питание. И, кажется, сквозь тренья
Кит с Андромедой убывает. Кто ж предаст?

Ничто не правит. «СтОит для».—Промолвил Сущий!
Бог: «Парусин, видно, старинный».—Возвещал!
Великолепно бригантина будет ждущей
Весёлых вод, где разговор не исчезал.

Бог: «Будут все со стороны».—Он изрекает!
Вновь: «Вот и все».—Он говорит! «Что значит свет?» -
Он вопросил! «Рубахи все».—Он отвечает!
«За все страдания».—Сказал! И в том ответ.

«А почему ж весьма так быстро?» - Спросит Ягна!*
И Он признАется, что «С помощью корней»!
И крупным планом встрепенётся даже магма
Вселенской прихоти корней, где ей видней.

Так быстро-быстро небосводы озарятся.
Планете каждой—свой особый небосвод
И стиль строенья от него. И вдруг продлятся
Пространством мысли корни слов, - Бог повернёт.

Всевышний: «Вывести таран».—Бог предлагает!
Но хватит пользоваться жертвенностью йот.
Таран бы вывести, отбросить, где не чает,
От ран вселенной, где он к должному прильнёт.

Так можно сделать всё пространство однозначным
Умам несметного вселенского бытья.
Мы даже жертвенность природы мним удачным
Словно неведением полным для былья.

Какой первичностью всей мнимой энтропия
В своё замкнётся безысходное не то?
Не той ли вялостью, где брезжит эйфория,
Не видя выхода сквозь драмы решето?

Жрецов и жриц понятья стали расходиться.
Уже ли принцип только в том, чтоб поедать,
Сжигать огнём и потихоньку водвориться
В нелепых форм неописуемую рать?

Первичный хаос. Но насколько он первичный?
Насколько взвесятся предчувствия широт?
Весы же новые. Штатив весьма статичный.
В факультативе будут проблески частот.

Первичность мыслится в конкретном где-то месте,
Но для конкретности пространству ли бывать?
Значит пространство и первично? Только в жесте
Вряд ли понять, что сможет хаос задержать.

А как ядро представить хаос даже можно
И воды многие, и яйца, Дух на них.
И вдруг их хаоса восстанет непреложно
Нечто оформленное в руслах озорных.

Великий Мрак Великой Пустоши без центра
Мог быть в начале, если хаос бы минуть.
Но мы глядим со стороны, как с постамента,
Боясь все щёлочки всех взглядов не спугнуть.

Великий Мрак, как если б мы вдруг оказаться
Могли бы в нём, но нам знаком творенья свет.
А если б мы не знали света, то теряться
Пришлось бы в собственной несдержанности лет.

Но вот представим, что сей Мрак был населённым
Прозрачных сущностей неведомою тьмой
До безконечности, тогда он был не тёмным
И не цветным, он был всецело лишь судьбой.

И существа сии могли жить повсеместно, -
Большие, маленькие, разные сквозь сон
В сквозное действие друг в друге. И уместно,
Что всё безчисленно, как некий эталон.

То есть субтильность ритмов всех проникновенья
Намного чувства, ощущенья превзошла
В смысле глубинном. Только нега завершенья
Была не внешнею, внутри нечто звала

До экстатичности владенья безпредельным
Экстазом вне воображений всех и форм.
Но вдруг в какой-то миг повеяло смертельным
Из ниоткуда. И повсюду вспыхнул шторм.

В сем шторме хаос был и воды, и осколки,
Ибо когда ничто замеченным вдруг льнёт,
То несказанное вошло случайно в толки,
Это ничто—их экстатичность из пустот.

И экстатичность, обнаружив обнажённость,
Впала в анАмнесис, в материю причин,
Явилась водами, огнём как сопряжённость
Между несказанным с ничем, как некий сплин.

Была фатальность в том, что мысли стали явью
И чувства тоже, а безкрайность так мала
До появления светил. Пишите плавью
Свои шкатулки, разнородность чтоб цвела.

Значит ничто не есть тот плюс иль некий минус,
Небытие не есть основа всех причин.
Разве что Божье, где не шествовал АнИмус,
Он просто был Всей Безпредельностью—Один.

Есть перво-наперво Божеств Не Объясненье.
Небытие есть нашей сущности ущерб.
А связь Богов всегда таинственна. Смятенье—
Манер на то, чтоб утверждать возможный герб.

АгЕнс есть движущая сила, - безысходность,
Но модус квазивременнОй предстанет вдруг
Идей в одном. И весь Эон как превосходность
Всей неподвижностью не явится в испуг.

А вот предсказывают монстров воплощенья.
Неважно, сонмы мнятся им или один, -
Всё это только жалкий плод воображенья.
Но так нужны где-то неведения льдин.

Но, как ни странно, всё покрыто изначально
Покровом света, только эйдосы в глуби.
И потому звучит сказанье непечально
Традиций всех. Тогда хоть сказку позови.

«Когда увидишь, не здоровайся».—Бог скажет
Даже по-поводу явлений НЛО!
Но сие в случае таком, когда обяжет
Сам человек себя не знать то, что взошло.

Ведь НЛО—своего рода мир отдельный,
Он тоньше нашего и может пребывать
В пространстве стен, но стен не будет. Параллельный
Тот мир не чувствует возможности терять.

Ему приходится быть в тонкости сознанья,
Что всё же он не Дух Надмирного Бытья.
И мы должны понять, что наше обладанье
Сверхощущением не в чьём-то странном «я».

Допустим, что есть НЛО весьма великий
И из материй сформирован дорогих.
Но разве он представит образ многоликий
Сводов обильных состояний неземных?

Допустим, даже эманация преданья
Где-то с ВедОмым Командиром обойдёт,
Тогда Он Сам прострёт возможность обладанья
Земной природы, где внимающий найдёт.

Но нижний уровень высоких технологий,
Для нас неведомых, нас может обольстить.
И мир высокой даже прелести—убогий,
Чтоб душ энергию с корыстью захватить.

Прокрутка. Дальше что? Проблемы все в начале,
Но так же в некой безконечности эпох.
И в каждом неком умозрительном финале
Начало новое вверяется, как вздох.

«Боюсь страны, она не может расколоться», -
Сказала Сильва—дама старая бомжей
Из детства нашего. Россия обретётся
Словно Царевича рождение очей.
2005
     *Ягна—Агни.

И В СИРЕНИ—СИРЕНЬ И СИРЕНИ

Почему же так солнца крылаты?
Почему есть слова навсегда,
Чтоб сказать и об этом? Не даты,
А иллюзии строят года.

Почему же так много сирени,
Когда солнца—крылатые все?
Потому что ты стал на колени
В лучезарной, душистой росе.

Пусть не видно тех солнц, ты их знаешь
Также, как облака и воду.
И сирень вновь в сирени встречаешь,
И сиренью постель на ходу.

И в сирени—сирень и сирени,
И сиреней в сиреневом—тьма.
Ты не станешь уже на колени
Пред сиренью, сошёл ты с ума.

Ты безумный, сирень тебя прячет
И тебя покрывает сирень,
И сирень о тебе только плачет,
Когда стала навечно как тень.
2007

МОЖЕТ ПОТЕРЯТЬСЯ

Куда идти? Даже в ту сторону, в любую,
Не извлекая ничего из ничего.
Потом не встретить свою ветку золотую,
Потом не помнить и про странную Марго.

Вовсе не надо извлекать фантазий бурных,
Ибо забудется, что было, навсегда.
Пусть заблуждений даже код весьма гламурных
Вроде окажется как чистая вода.

Нужно и музыку безмолвия оставить
Как ритм неявных размышлений. И идти,
Будто бы вовсе не идя. Не надо править,
Но, когда нужно, только верви расплести.

Нужно дождаться увяданья поражений,
Когда-нибудь совсем не встать и не идти.
И прекращенье прекращений постижений
Потом не сбудется. Томительно плести.

Только пленительно ли будут продолжаться
В берёз пространстве золотые зеркала?
Одно известно—она может потеряться—
Дама, которая соткалась из стекла.
2007

КЛАССИЧЕСКИЙ ПРИМЕР НОТЫ ПЕСКА

Есть и классическая нота расставанья
Ума со временем. Полоска далека
Живого отблеска морского угасанья.
Но есть классический пример ноты песка,

Ум состоянья отрешенности объемлет
Всё погружение в бездействие пустот,
Ум той округи, где весьма печально дремлет
То, что не сказано и то, что не живёт.

Но вот архангельские хмурые томленья
Одними грозами напитаны, молчат.
Молчат и грозы словно до соединенья
С немой возможностью обрушить листопад.

Неважно чтО насколько где будет возможно,
А важен тонкий лишь пример ноты песка,
Чисто классический, когда уже не сложно
Остаться страсти погребенью на века.
2007

ПРОСТО КАЛИТКА ОТКРЫТА В МЕЧТУ

Просто калитка открыта в мечту,
Нет уже мнимых потерь.
Ты не познаешь падением ту
Травку, закроется дверь.

Сумрак в истошную прихоть уйдёт
И обособится в ней.
Но лепесточек спокойно найдёт
Пристальность вялости всей,

Бремя когда вдруг снедает порой
Листья упавшей мечты,
Где-то уходит покой над горой
В пропасть сквозь странное «ты».

А сознавать безысходность не мнит
Глушь неземной маеты,
Только случайно себя же простит,
Нет где уже высоты.

В хворосте только заложен и был
Ночи блаженный тупик
Призраком осени. Но он остыл,
Нот не явив для улик.

Но безответно и бремя не льнёт,
Только скучает слегка,
Бремя возможности чуять полёт
Времени для чудака.
2005

КТО-ТО НЕ ПОЧУВСТВУЕТ

Опали* и листьев, и рябины
Доброе мерцанье на земле.
В грусти поглощения, кручины—
Где-то растворимся мы во мгле.

Что-то нас судьбою обозначит,
Что-то обозначит не порой.
Кто-то в отчуждённости проплачет,
Чтобы не почувствовать зимой.
2005
     *Опали (ударение на букву «О»), то есть на земле опаль.

МОСТКИ, УХОДЯЩИЕ В ВЕЧНОСТЬ

Мостки, уходящие в вечность.
Вина потревоженных слов.
Неявная даже безпечность
Воды; нестандартный улов

Туманом стези настроенья.
Но всё же присутствует блеск
Тех отсветов соединенья,
Где небо с туманом и плеск.

Но в тайне глубокой размолвок
Не будет смятеньям забот,
А будет покой недомолвок,
Когда и мостки приведёт.
2005

А, ВПРОЧЕМ, ЖЕНЩИНЫ

А есть космический рисунок направлений—
Это прибежище для ласковых забот.
И мирозданье состоянием из мнений
Проистекает для глубоких неких нот.

А, впрочем, женщины невольно обернутся
На то, чтоб чутко на рисунок посмотреть.
И вроде даже уж совсем не ужаснутся,
А только вовсе захотят не постареть.
2007

ВСЁ ИДЁТ ПУСТЬ СВОИМ ЧЕРЕДОМ

Мы так часто куда-то спешим,
Забывая, что нужно лишь быть:
Иль теряться в дубравной тиши,
Или женщину страстно любить.

Просто быть—это есть уже путь,
Никуда не сойдешь ты с него.
В сладкой неге вздымается грудь.
Просыпаясь, не ждешь ничего.

И не спросишь с чего же начать.
Всё идет пусть своим чередом.
Даже цель изнутри отрицать,
Словно реку, покрытую льдом.
2000

ОПЕРА ПЕРВАЯ РЕЕТ ИЗ ЛУЧШИХ ПЕСЕН РОК-ГРУПП ЮРАЙ ХИП И ДИП ПЁРПЛ

Бог: «Лучший Мир Берёзок Статных».—Замечает
Он с глади озера лесного—такой Мир!
«Везде поглазки».—Видит это и встречает,
Словно лишь люб Ему Один Его Кумир!

«Опера Первая».—Назвал Бог! Она реет
Из лучших песен Юрай Хип—группы такой
И у Дип Пёрпл она есть тоже, коль затеет
Каждая группа Код открыть свой неземной.

Великий Ритм Души Безсмертья Непрерывной
Как Космогония Неявленных Путей
Есть Настроение Юдоли Позитивной
Ради Природных Состояния Корней.

Всё Мироздание пускай есть Сущность Речи
Бога Верховного. И Музыки есть Речь.
«Мудро—пробиться изреченностью».—Предтечи
Слов ГОуда есть такие, если уберечь!

Ритмы Великие Бездонных Состояний
Должны бы были славы должные стяжать
В мире людей. Но не добраться нам до знаний
Владыки-Бога, ибо проще—угасать.
2013

НА БЕРЕГУ

Монотонную, гулкую повесть
Волны берегу чутко несут.
Это, словно неслышную совесть,
Так природные духи ведут.

Свежо с озера веет прохладой.
Вот есть ивы и тень над водой,
И берёзы, и ели. Знать, надо
Вам стоять так своей чередой.

Есть, наверное, совесть тут ваша
Вся при вас, при движеньях ветвей,
Что покорною статью украшен
И древесный пролёт тихих дней,

И таких одиноких как ветер,
И как осени чьей-то исход.
Но то лик неосознанно-светел—
Тот, который исчез, где придёт.

А причал как-то вовсе разрушен
Странным временем, слабой тщетой.
Но свет неба так великодушен,
Для ветвей стал совсем неземной.
2000

ЛЕТНИЙ ВОСХОД

Есть лодка небесная—вот представленье—
И к Солнцу на ней уж плыву,
Которое ярко пронзает движенье,
Колеблет лучами листву.

А Солнце восходит. Какая отрада!
Какой промыслительный дар!
Над соснами леса вселенной награда—
Сей медного шара пожар.

Он трепетом тонким и тонкою дрожью—
Лишь шар лучезарный дрожит,
К полудню лучи он свои преумножит,
К зениту легко воспарит.

И знаки таинственно в небо возводит
Сей свет, отражённый в пластах
Плавления воздуха. Зренье находит
То, что, как из гнёзд, в письменах.

Пусть Солнце вращает колёса златые
Своей колесницы к верхам,
Подъемлются к коим они огневые,
Вверяясь свободным тропам.

Отрады своей золотыми лучами
Безмерно ты всех напитай.
Земля коронована Солнца снопами,
Как Космоса избранный край.
2000

НО В ТЕХ РЫДАНЬЯХ
(ОДА)

Так: «Установлены гигантские полотна.
И Мы ударными мазками видим свет».—
Признались Боги! Ибо высокочастотна
Программа знания, где мрак—это сюжет.

«Давайте скинем положение «Охотник».—
Бог отрицает как Охотника Себя!
Даже и так. Время настало. Он Заботник
О всей природе, чтоб хранить её любя.

Он не смешает—Лучезарный Всемогущий.
Русский язык богат для Божьих всех имён
До безконечности. Бог даже Чуткий Ждущий,
Чтобы и ангелы на русском были, - звон.

Вот Ангел есть Прозрачный Образ Созиданья.
И можно сделать, что Все Ангелы—Творцы,
И иерархии не станет. Но роптанья
Хватит на то, чтобы звенели бубенцы.

Вот Ангел есть Стезя Отсутствия Желанья,
Вот Ангел есть Целитель В Воле Естества,
Вот Ангел есть Простая Робость Упованья, -
Всё—Проявленья Одного же Божества.

Благовествующий Рожденье Слова—Ангел
Есть и Такой. А есть Предстатель Всех Миров.
Опыт проявит чистоту на каждом фланге,
Планета в Солнце обратится ради слов.

То есть приятно будет жить. Но ноосфера
Зажжётся так, что соберёт вокруг себя
Планеты новые. Так мыслить—есть манера
Уже грядущих поколений, где Земля.

Планета вырастет своею аурой мощной,
Со стороны все преломленья соберёт.
Зачем питаться нам привязанностью тощей
К сплошному лепету, где вряд ли что найдёт?

«На всю-то Школу».—Скажет Вестник Безначальный!
А вся-то Школа есть вне временных путей
Как трансцендентно-имманентный и печальный
Покой Оси для очищения вестей.

«Вы на руках, ага, лишь байки лёд держИте».—
Бог посоветует! И даст ещё поспать.
Он прав, ведь гибнул миллионами в зените
Русский народ, как нигде больше. Как ни знать?!

Вдруг всё минует, не останется наследий.
Ох, как уйти от этой темы навсегда
Всем сбережениям божественных комедий?
Но снова встретятся над бездной города.

И кто же станет вам вотще противоречить—
Тем, кто привержен к покоренью простоты?
Вода вас негой обласкает, обезпечить
Захочет лёгкостью бездействия фаты.

Какой урок подарят вам провинциалы?
Пожалуй, тот, чтобы и катеты забыть
С гипотенузой. А густые филиалы
Вам захотят себя всецело подарить.

Но вот условная как будто бы кончина
И словно небо вдруг свернуться порешит,
И вдруг свернулось. Но нежданная кручина
В том, что и к небу безысходность норовит.

А безысходность есть судьба изображенья.
И модуль в том, чтобы безбрежность подарить
Забытой Пустоши Забытого Забвенья,
А после миру внутрь Забвенья уходить.

Признать бы надо: если цели выше плотских,
Тогда религии—основа бытия
Познаний Сущего, Аллаха. Но сиротских
Так жалко участей, когда несносно «я».

«Там детский список, но чужой».—Бог изрекает!
Но почему?! Ведь дети все не из чужих.
И где же «там»? Но осень всё же хрупко тает,
Густая осень, словно только для своих.

Совсем другое. Дети словно не живые.
Но всё же смотрят, ожидают и молчат,
Не слышат сказок и заветы неземные
Не представляют, но потерянно глядят.

«Как взрослый».—Бог даже о ком-то вспоминает!
Наверно мальчик Ему мнится в белизне.
А осень скоро свои листья потеряет,
Их цвет погаснет, не останется в вине.

«Намёк потерян».—Бог обратно продолжает!
Но не потерян, даже, кажется, раскрыт.
А Бог совсем свет бытия не понимает.
И почему-то Он телесно не дрожит.

«Я делал хлеб в форме стиха, Я, начиная,
Всегда слыхал в форме штриховки русский вид—
Избы с берёзами и вишнями».—Вещая,
Быть может, так Господь Небес провозгласит!

«Вода скорбит».—Он говорит, исток припомнив,
Но показал в земле отверстие к тому!
«Я впереди».—Бог возвестил, тщетой восполнив
Весь космос жизни, не вещая почему!

«Не вижу Я в чём эта бета».—Бог вещает,
Бог Вечно Юный, Необычно Молодой!
«По виду сами вызывают».—Сообщает
Он о богах, о Трёх которых целый рой!

«Горки сцепили».—Они скажут! Выясняют
Лишь только люди отношенья меж собой.
«По веткам мысли как туман».—Так воспаряют
Слова Господни необычною судьбой!

«Когда придёт Главный Историк, Он расскажет.
Сомкнули. Правда ли?» - Сказал Бог и спросил!
«Планеты точно—они действуют».—Он вяжет
Спокойный умысел из букв, - не затаил!

Душа Таинственная Вечности Незримой
Есть Ипостась Неописуемых Веков,
Она восходит Глубиной Неизъяснимой
В покой Высокой Ипостаси из венков.

«В защиту—жить её без слов».—Так изрекает
Бог о той песне, что живёт только внутри
Сознанья Некого Искомого! Встречает
Она сама Миры миров. Не говори.

Бог: «агрессивность—всему мера».—Обличает
Господь тенденцию невнятных эпопей!
«Идёт Простым».—Он так о Духе открывает,
О Духе Будущих Времён ради людей!

Вам экзистенции прозрачнейшая форма
Свой новый эйдос незатейливо пошлёт.
И Вы вдруг скажете, что «вот явилась норма»,
В которой Вас её блистание займёт.

«Нервы украсились».—Бог молвит о Вселенной!
Они открыты в сопряжении стихий.
И каждый след замысловат той откровенной,
Но мнимой сущностью, где сонм перипетий.

«Всё—крайний счёт».—Господь Всевышний извещает,
Когда над пропастью не взвесят высоты,
Когда покажется: пространство ускользает,
Смысл протяжённости за прихотью черты!

Бог: «Мне легко».—Он говорит! Оно понятно,
Что и смятенье в лучезарность не войдёт.
Возможно очень: сознаваться так приятно
И Неумышленному Мраку, что придёт.

А можно мыслить вроде через отрицанье
И не к прогрессу—вглубь традиции идти.
Возникнут прения. Какое же желанье
Должно к единству состояний привести?

«Люблю писать».—Сказал Всеведущий! Постойте,
Не вспоминайте о возвышенных годах.
«Был начат свет».—Бог возвестил! Так приоткройте,
Что взрыва не было, был свет в больших томах.

Нет разговора, есть тропа предупрежденья,
Когда нас вдруг покой несметных заберёт
И в лёгкой прихоти тоски изнеможенья
Ваше приличие стенаний не найдёт.

«Люблю на Теле».—Скажет Бог о состояньях,
Когда ласкают Его веянья ветров!
Так: «Мы в Беслане».—Боги скажут! В тех рыданьях
Скорби так странно не коснутся облаков.
2005

ДОРОГИ К ВОДАМ ЛИ ИСПРАВИМ?

Смотрел я сверху на галактику, внимая:
Из её центра вдруг взлетел большой корабль.
«Это сигнал».—Бог говорит, возможно, зная
Центр Кораблём Духовной Сущности! Ансамбль

Вкруг центра полон был изгибами созвездий.
Бог изрекает вроде так: «Ещё одно—
Это последнее на первом»! Из известий
Форпост оставлен, чтобы чествовать звено.

Корабль был круглый, но не плоский, утолщённый,
Множеством окон по периметру он был
Усеян пристально; как зданье—восхищённый, -
Центр Управления—он космос возносил.

«Он тишиной придёт».—Сверхсущий произносит
О Божестве, Кто в Центр созвездий иссякал!
Ну, а потом Его Корабль легко уносит
Тему в простор Великой Пустоши. Он знал.

Великий Строй Всей Глубины И Бездны Мира—
Ещё есть имя для Ваятеля Пустот.
Время Своё вместил Он в ясности Кумира—
В той вечной сказке о юдоли, что не ждёт.

Укромный вымысел не длится больше тайной,
Но длится тайной всякий чистый всплеск любви.
«Конечно Дом, да и колодочки».—Случайной
Бог мыслью делится! Однако, подожди—

И Бог поддержит, это точно, Он Разумный,
Он хочет то, что только сами мы поймём.
А крайний счёт какой-то очень уж безумный,
Когда, как бабочки, над прелестью живём.

В какую сторону Вас Сущий приглашает?
Пожалуй, в ту, где не останется основ,
Где всё же что-то Ваши мысли увлекает,
Которых нет, а есть исток спокойных снов.

Истока нет, а есть не то, что можно чаять,
Есть порождение желаний продолжать
Без них самих, чтобы кудесникам растаять
И не воспринять то, что больше уж не ждать.

«Дешевле—мысли».—Бог сказал! Какое дело
Нам до того, чтоб лёгкость снов провозглашать?
Полно, Луна, Ваше блистанье оробело
Счастливой ясностью не станет горевать.

На всех детей рисунок будет продолжаться,
Рисунок Матери с Младенцем до тех дней,
Пока не станут все усилия теряться
Луны сияющей  покорностью своей.

«Чёрные дыры и энергии».—Бог скажет!
«На самом деле простоты. Ни на кого
Даже испуг».—Он так случайное обяжет!
«Он оградит вас от вселенной».—Из Него

Промолвит Дух о Нём Самом! Удел стараний.
А опыт будет простираться в никуда.
«Они испытаны—друзья Мои».—Из знаний
Продолжил Бог! Только неясно иногда.

«Двадцать четыре. Ты и Я».—Сказал Дух Богу!
Как понимать? Наверно, счёт условен весь.
«Кто под колёса?» - Бог спросил! Но ту дорогу,
Где под колёсами мурашка, не учесть.

«Это к защите».—Бог изрёк для той мурашки,
Кою весьма Он так желает защитить!
На всякий случай есть на всё свои поблажки,
Чтоб книгу жизни перед Жизнью позабыть.

Бог: «Атрибут у Нас сегодняшний».—Он скажет!
А из стечений формируется весь раж.
Наша планета—в чём она себя обяжет,
Чтоб по характеру представить репортаж?

«Нам точно есть, чем осветить».—Так молвят Боги!
Они, пожалуй, вдруг в галактику введут
Из Центра свет весьма незримый. И дороги
В Центр Галактический все души приведут,

Но в чём предание? В том, чтобы обретая,
Наша планета состояние вела
Безмолвных радуг, чтобы каждая, сверкая
В Кристалле Времени, предчувствовать могла.

Могла предчувствовать и в миге собиранья
Всех звёзд галактики в Единый Мощный Ум
Могущей Силы. Это логика. Из знанья
Даже предстанет Ипостась Глобальных Дум.

Это всего лишь? Что ж останется сомненьям?
Немая участь безысходность предрешать.
Не будет времени опомниться крушеньям,
Но не крушеньям, а возможности бывать.

Тетраэдр сущности—всего лишь форма мира,
Веществ энергии собравшего в себя
В их высшем качестве. А преданная лира
В них поглощается наивно и любя.

Но весь масштаб представить вовсе мы не сможем.
А вдруг галактика—обычная модель
Обычной сущности, где Пустошью поможем,
Чтоб жила Пустошь, где отсутствует метель?

Но, впрочем, как же без тепла и без сугробов?
В избе есть печка, есть лучины, самовар.
Всё—просто чуткая безмерная утроба,
Возможность робко принимать безмерный дар.

«А месть? Звучит?» - Бог почему-то вопрошает!
Теперь уж мстить—это невнятное звено.
Невольно Армия на случай процветает.
А вдруг весь мир поймёт: напрасно решено.

«Вроде не Я. Это не важно».—Скажет Сущий!
«Упасть мир может».—Он поведал, но не сон.
«А можно Я пойду?» - Спросил тогда Ведущий!
Но Он идёт и Ему вторят в унисон.

Только: «Совет Я расстелю».—Бог возглашает!
И «Ни посредника».—Сказал! Нет никого
Между природою и Ним. И воскрешает
Он души вечные из тления всего.

«Я видел всё».—Бог говорит! Оно понятно,
Что вялой удалью покой не оградить.
Но что же видеть, если мненье адекватно
Тому, чтоб вовсе даже знание не длить?

Боги вещают так: «Забыли Наши воды»!
Гласят: «Бочонками Мы ставим иногда
Мёд настоящий»! Это слышат ли народы
В невзгодах разных, когда временна беда?
2005

ДОСТИГЛИ МИЛЛИАРДОВ

     «Мудрым Существом можно считать только Одно:
Ум, могущий править всей вселенной».
     Гераклит

Бог: «Все растения—с руки».—Он изрекает!
Сущность растений, как известно, - человек,
Но умозрительно. Поэтому пусть чает
Взаимодействие про то, что краток век.

Бог вдруг откроет: «Это новая легенда»!
Если поддержите Его, всю жизнь Он Вам
Напропалую вещать будет. Но аренда—
На мастерскую, чтоб жить Горним Господам.

Господь признАется, что «Все наговорили»!
«Передо Мной—Никто Другой».—Он так изрёк!
«Ну, Весь Портрет. Да и полсотни».—Так ожили
Слова Отсутствия-Творца! Но не намёк.

Только: «Работали на Корень».—Боги скажут!
А в чём Он—Корень Этот Ясный Без Причин?
«Ну, и денёчки».—Бог ответил! Не укажут
Сказать Творцу, что «Это Цирк»! И что за чин?!

Сто восемь терпких миллиардов лет—период
Как день один для галактических колец
Явленья пристальных энергий. Только привод
Вовсе не вскроется как временный конец.

Пространство мысли поглощать—задача звона.
И состоялся конец света, миновал.
И в Свет Иной мир погрузился из затона
Неба свернувшегося, взял, что не искал.

«Большою шариковой».—Грезит Бог зачем-то!
Значит Господь такою ручкой дорожит.
А Гераклит с присущей прелести акцентом
Могущий Ум как Расстоянье утвердит.

«Что объясните? Жаль системы?» - Вопрошает
Бог Всемогущий! Что нам можно объяснить
Ему на случай, если сумрак ускользает,
Словно навечно себя хочет изменить?

Всевышний: «Сутки в Пустоте».—Он вспоминает!
Но что за сутки? Ах, японские. Вот так.
Возможно, тень ещё от Сварги, где внедряет
Себя почти что незаметно даже злак.

Бог: «Дайте время Старику».—Неугомонно
Он, Стариком Себя назвав, создал мираж!
Но время Бог не создавал. И непременно
Смысл расстояния походит на кураж.

«Полёта мысли».—Бог желает! А мы чаем,
Когда откроются пространства в тот полёт
Других галактик. И в структуры мы внедряем
Энергий новых и сокровищ Круголёт.

«Но как Свою преодолеть?» - Бог вопрошает,
Себя унизив до сознанья наших звёзд!
И безконечность измерений Он внедряет
Чрез некий творческий процесс, ибо Он прост.

«Смысл расстояния».—Бог тему предлагает!
Оно для лёгкости забвения мечты,
Когда напрасно покоренье увядает,
Не остаются для волнения цветы.

Бог: «Ни за что».—Он навевает! Ибо время
Разве измерит расстоянием процесс?
«Я положил словно на воздух».—Это бремя,
Когда петунии вдруг явят перевес!

«Свет? Но всегда переводили».—Бог вещает!
По безконечным измереньям, может быть.
Ну, вот представьте, что листочек Вас впитает,
Чтоб Вам себя вдруг в эфемерности забыть.

Вроде: «Достигли миллиардов».—Боги скажут!
Наверно, чутких тех вселенных в Пустоте
С их изощрёнными структурами. И свяжут
Их в паутинку для приверженности Чте.*

«Как говорится, Мы на счастье зачитались».—
Боги сказали о той Книге Всех Небес,
Где на харатьях Неба чисто начертались
Оттенки чувств всей Эйкумены и процесс.
2005
     *Чта—Сфера Почитания.

КОЛЬ СЕРДЦЕ ДАМЫ ПОД ПОКРОВОМ ЛЕПЕСТКОВ

Слова всегда слабее, нежели реальность.
И как тут выразишь горение в печи,
Накал поленьев, да и чистую зеркальность
Небес прозрачных, приближение ночи?

Всё отражается друг в друге, все предметы,
Словно земная согласованность дорог.
И ею вещи согласованно согреты.
А так всегда бывал отзывчив и порог.

Всё отражается в тебе, как ты повсюду,
Своими чувствами, стремленьями, мечтой.
А где-то рядом водоём доступен чуду,
Что он одет одеждой воздуха живой.

И есть метафора у мудрости—сиянье.
А мудрость есть нетварный пламень глубины,
Который жизни очень квелой испытанье,
Он не стыдится умягчённой тишины.

И тот негаснущий огонь—он выше сводов,
Даже пронзительнее видимых миров.
Каких достаточно ему ещё уходов,
Коль сердце дамы под покровом лепестков?
1999

В БЕЗВОЗВРАТНОСТЬ

ЕдИницы Троичной лишь призванье
Пронзает гор высоких естество.
Минует время Летой в убыванье,
Жизнь мира с нею чувствует родство.

Уходят вдаль дороги, в безвозвратность.
Что пережито, то уже сбылось.
Волнует ли земная вероятность,
Когда ей ущемленье привелось?

Подъемля очи к горнему покою,
Чрез внешнее высот ли нам достичь?
И всё же жизнью радуйся земною,
Во всём чтобы её преобразить.
2000

ОСЬ ГИПЕРБОРЕИ
1.
Следы незримого к всему прикосновенья—
К ветвям деревьев, да и к дремлющим цветам,—
Так ощутимы эти радужные звенья
Бытья, дарованного вымышленным снам.

Но вот реальность ли земная будет длиться?
Иль будет длиться только созданная Ось
О Центре Града Вертикали? Изумиться
Разве возможно, когда вряд ли привелось?

Но что же хрупко созидает Ось планеты,
Где эта область—Непокоя Небытье?
Пусть Ключевой Покой лишь шлёт свои сюжеты,
Словно застыли в Средоточья Колее.

Она, быть может,—Древо Жизни всех пристанищ,
В коем созвездья Зодиака проросли,
И в нашей Солнечной системе обиталищ
Укоренилось, чтоб энергии вошли.

2.
Есть Град Вертикали, пространство Покоя,
Которое Ось, он Туннель Осевой—
Субстанции тонкой поток над землёю.
Над полюсом Шара—Покой Ключевой.
2000

ОГНЕННЫЙ ЦВЕТОК ГРААЛЯ

Подземные энергии, скопляясь,
Выходят на космический простор,
Космическим энергиям вверяясь.
Возводится осмысленный Сваор.*

Мосты энергетических потоков
От гор идут, районов, областей
Планеты. Так что подлинных истоков
Не взвесить в умалении огней.

Цветок Грааля Огненный встречает
Высокий, табуированный текст
Легенды златотканой. И, бывает,
Малиновый, сезонный благовест.
2000
     *Сваор—один из свастичных символов.

ПО КВАДРАНТАМ ПРОЙТИ НЕБОСВОДА

Где-то вечные льды сохранили
Чистоту своих вихрей. А зрят
Они сущностью скрытой. И мили
Лабиринты для чуда хранят.

Вкруг Полярной Звезды освещают
Путь по кругу созвездья себе,
Обоснованно Ось озаряют,
Чтоб открыть вертикальной стезе.

Сёстры-молнии тьму прободают,
Толщу неба земного в ночи.
А деревья огонь сохраняют
В своей сущности, словно ключи.

Лик творенья себя выявляет
В эволюции лике. Пространств
Так обычно всегда не хватает,
Как раскрытых познанью убранств.

А дыханье Вселенной таится
В изначальном явлении тел.
И слух уха туда водворится,
Где покой только ровно блестел.

Мироздания мощные токи
Словно ассимилирует мысль,
Небосвода таятся истоки,
Где дороги возносятся ввысь.

На вершинах дорог прозябают
Лучезарных двенадцать эпох
И слух уха они порождают
Также, как каждый выдох и вдох.

Орошается там обращеньем—
Бытие в неких дальних мирах.
Открывается высь утонченьем,
Словно Ра был открыт в письменах.

Побеждая пространство, волшебно
Чрез путей расстоянья звучат
Отдалённые струны. Целебно
Сферы музыкой выси родят.

Виражи чисто-млечной спирали
Только профилем к нам и плывут.
А безсчётные годы печали
Не поймут, витражи берегут.

И в кружащихся сфер возгоранья 
Входят принципы тонких веществ,
Проникают раздумья для знанья,
Где бесплотность Разумных Существ.

Меркнет непостоянство несчастья,
Как и счастья унылая тень.
Переплавить законы согласья
На бездонность—обычная лень.

Разве освобождённая Сущность
Предоставит Гармонии быть,
Если сути земной вездесущность
Вдруг захочет себя исключить?

Лишь присутствуют в тени мгновенной
Наши жизни, как будто их нет,
Словно не было вовсе. И тленной
Лишь предстанет иллюзия лет.

По квадрантам пройти небосвода—
Это ждёт воплощения всех,
Если только земная угода
Достигает возвышенных вех.
2000

ПРИМЕТА

     «На Мандале облако начинающих столетий».
     (?)

Запотевшие линзы проката,
Невозможная лёгкости спесь.
Мадригала в потёмках утрата.
Пастораль, на ветрах куролесь.

Только зАмок закрыли. Мгновенность.
В зеркалах отраженье зеркал
В безконечность. И тени нетленность,
Вроде словно эрзаца накал.

Суррогат—безысходность волнений.
Непроросшею коркой—тупик.
И из тех сочленённых сплетений
Вырывается стук, где возник.

Как словесный язык, помещая
В русла мягких побоев, хранить?
В бирюзе невозможной встречая,
Разве можно устой изменить?

Бездны падают в бездны. Столетья
В них ныряют как исподтишка.
На Мандале же Некто приметил
Вроде облако сплошь на века.
2004

НАПОМИНАНИЕ О МОЛЧАНИИ

В безпредельную ночь есть стремленье,
В мрак, где звёзды так ярко горят.
А иллюзия чувств—измененье,
Но к единому в мире преград.

Ты, касаясь огня, в мрак выходишь—
Тот духовный, сокрытый во тьме.
Светом музыку ритмов находишь,
Что звучит изнутри, не вовне.

А в высотах безмолвного неба
Звёзды чисто сияют в ночи.
Так понятно, что где-то ты не был.
Но, насколько возможно, молчи.

Там в безмолвии сверхлучезарном
Тайны мира открыты умам
Безтелесных стихий. В легендарном
Зодиаке раздольно томам.

Там сокровища грезят в пространстве,
Расстояния чисел и сил.
Восторгается Космос в убранстве,
Человек Неземной опочил.
2000

ЧУВСТВО ПРИЗРАКОМ НЕ ПОДМЕНЯЙ

В темноте все света проявились,
В полноте всех лучей красоты,
И из мрака утробы открылись
Начертания всей высоты.

Мрак все чувства пронзает тревогой,
Уводя их как будто за край.
В мир бездольный врастая дорогой,
Чувство призраком не подменяй.
2007

НЕТУ ЗА ПРЕДЕЛАМИ УБРАНСТВА

В вакууме зримого пространства
Нечто мнят созвездия планет.
Нету за пределами убранства,
Нету рассечений для комет.
2007

ВОТ ПТИЦА В ОКНО ПОСТУЧАЛА

Вот птица в окно постучала,
Иль время в окно постучит.
Вот шествует осень, как знала.
Вот тягою печка гудит.

Свет солнца ли на половицах
Черты повторяет окна
И так равномерно струится,
Как нитью от веретена?!

Но дней тяготенье невнятно:
Смысл данности в будущем скрыт.
Всезрячая явь безоглядна—
Проток на граните чертИт.

Гранит ли есть символ заветный,
Бытья предрешающий ход?
Есть только тот клювик заметный
У пташки, ведущей свой род.
2000

НЕТ НИ РОЖДЕНЬЯ, НИ СМЕРТИ

     «Изо всех смертных вещей ни у одной нет ни
рожденья, ни какой бы то ни было кончины от смерти, а есть лишь смешение и разделение смешанных элементов, люди же называют это «рождением».
     Асклепий

«Есть ребёночек, просит отдельно».—
Бог поведал! Но чем же помочь?
И кто знает, когда так смертельно
Бог печётся за всех, хоть невмочь.

«Им всё ново», - Богов вспоминая,
Говорит Карапет. Но уже
Новый день не найдёт словно края
В своём терпком к судьбе мятеже

Из веков, что собрались в мгновенье
Всей Истории, чтоб вглубь себя
Всей гармонии взять поколенье
И с другими сродниться скорбя.

Разве кто-нибудь так ещё скажет,
Как сказал Карапет? Никогда.
Гор Гегамских армада укажет
На времён проливные года.

Бог поведает: «Насыпь вслепую»!
Это значит, что чувства лишён,
Кто бездарно творит; ни в какую
Не поймёт, что собой увлечён.

«Всё в Любви».—Молвит Бог! Ибо точно:
Ему нечего больше терять!
О, Асклепий, уже ли так прочно,
Коль рождение, смерть отрицать?

Вот смешение, и разделенье
Элементов являет всё вновь,
И уводит всё прочь, чтоб в мгновенье
Столь условно вписалась бы кровь.

О, уже ли и смерть, и рожденье
Так поверхностны в ткани существ?
Но возможно тогда воскресенье—
Это связь воспаривших веществ.

Господь: «Било в глаза».—Он поведал!
Что имел Он ввиду, когда зрак—
Невещественный, чтобы изведал
Небо Новое вечности знак?

«Всё равно ведь все спят».—Бог вещает!
Но «вещает» абстрактно весьма.
«Миллиарды скоплений».—Внедряет
Дух галактики, где не молва!

Бог Дух: «Вот Он. Дешевле».—Так скажет,
Об Отце Всей Вселенной! Почтить
Нужно с музыкой. Только укажет
Даже ниточка, чтоб не забыть.
2005

ЗАКРЫВАЕТСЯ ЭРА ВУАЛЯМИ

«Во всём мире так хлеб и таблицы», -
Так обычный мужчина сказал.
В колесе чётко строятся спицы,
Словно хлеб тот о том и не знал.

«Так тяжёлыми сталями пишем
Иногда», - некто скажет другой.
Под вуалями эра.  Нанижем
То, что мнимо лишь чувствует строй.
2005

ВКУС ОДИН ДЕРЖИ ПРОСТО, КАК КАПЛЯ

«Вкус один держи просто, как капля».—
Бог советует в Мир Без Времён!
Возвышается даже и цапля
В такой позе, что каждый смущён.

Только капля та—что она скажет,
От дождей отделённая вдруг,
Когда дождь всё земное обяжет
Расцвести от вселенских потуг?
2005

А ЗАЧЕМ ЭТО ПОСТАВИЛИ—ВСЕ ЗНАЛИ

«А зачем это поставили—все знали».—
Бог о неких проявлениях сказал
Всех деревьев, если только прочитали
Все деревья некой лёгкости финал!
2005

А ЧЕЛОВЕК КАК БУДТО ДАЖЕ САМ НЕ СВОЙ

Господь поведал только: «Мудрость остаётся»!
«Я Никакой, - сказал, - Я Гений Не Такой»!
Возможно, так Ему неёмко и поётся.
А человек как будто даже сам не свой.
2005

РАССКАЗАНО, КАК БЫЛО

     «Поглощены выходы и совмещены с наукой Меня».
     Бог

«Я расскажу, как это было».—Дух вещает!
Ирга любила вместе с влагою и свет;
Потом её склевала птица; проявляет
Ирга себя внутри неведения лет.

Всё это было изначально: узнаются
Плоды в наитиях, наружу восходя
Своим характером. И трели создаются,
И даже слышатся, плоды превосходя

И изумляясь ими, словно чутким слухом
В себе самих, в слухах земного бытия.
И невозможно их случайно слышать ухом
Словно отдельным от ирги живого «я».

От облепихи—это мира вся картина
Происходила. Даже небо и земля,
Ибо не выросли бы, если бы долина
Не захотела видеть благо для себя.

Скажут: «коренья; а там были рестораны, -
Там, где мы были», - пилигримы говорят.
И проявляются различные тюльпаны
Их чувств высоких, вроде выстроились в ряд.

«Бог перед вами».—Дух Верховный изрекает,
Который Тихо Уличающий! Возник
Предел строения, который даже тает,
Словно бы выходы строенья—из улик.
2005

ПРОСТИТЕ ВЫМЫСЕЛ

     «Зас и Хронос были всегда, и Хтония; Хтонии
же имя стало Земля с тех пор, как Зас дал ей в
дар Землю».
     Диоген Лаэртий

     «Форма имени Зевс: Дис, Зен, Ден, Зас и Зес».
     Геродиан

Дис Землю Хтонии дал в дар, чтобы собою
Её различно содержала бы она,
Словно внутри своей надежды. И мечтою
Тогда Земля совсем оформленной была.

Но от «намазок» трудно нам освободиться
Ввиду различных осознания преград
Вовсе излишних. И поэтому пусть мнится,
Что есть возможность избежать словно наград.

Всё, уже хватит. Человечество на старте.
И чрез общенье с Неким Разумом Большим
Возможно вырваться из времени. В стандарте
Словно бы каждый обречён быть не своим.

Бог: «каждый видит то, что видит».—Он промолвил!
Хотя об этом от себя можно сказать,
От интуиции. Но кто б тогда припомнил,
Что мифам чистых восхождений всё не знать?

Дух: «Я всё вижу».—Безначальный повествует!
Но Ему незачем смотреть в оплошность фраз
Сказаний странных и легенд? Пусть немотствует
И отрешённость безначальности подчас.

«Все Наши зрители  в Антарктике уселись».—
Абстрактный Вымысел сказал! Её гряда
Себя не помнит, что была там, где зарделись
Чрез Осевой Туннель Арктиды города.

А наши предки сей Туннель создали сами.
(Простите вымысел, ранимые друзья).
Чрез слово—поиск тех высот над временами,
Где нежной прихоти сквозить давно нельзя.

Ден—словно День, напоминающий Арктиду.
Так можно много аналогий проводить
И хронологий, потому что и Фемиду
По всем приметам можно в корни водворить.
2007

НЕТ ДЕЛЕНИЯ

     «Он (Парменид) первым выдвинул утверждение,
что Земля шарообразна и находится в центре
Вселенной».
     Диоген Лаэртий

     «Один Человек Миллионов Тысяч».
     Дух о Господе Христе

Земля вряд ли в центре пребудет;
Где центр, безконечности нет.
И думой простор позабудет,
Земля поглощает как свет.

Мы раса Оси—те народы,
Которые с Севера шли
Навстречу экватору. Годы
Поэтому не сберегли.

Пуран. Согласованность слога
С другими слогами легка.
Гадательна сущность итога,
Невнятна ухмылок строка.

«Вам каждому вверено слово
Сказать».—Демиург возвестил!
Господь: «Весь предел».—Он так ново
И всё, что ни есть, приоткрыл!

«Военных Союз Нам лишь предан».—
Вселенские Боги гласят!
Искусства мотив лишь изведан
Воинственно, если так мнят.

Но эсхатология эры—
В том, что лишь продлится удел
В сверхчувственном ритме; манеры—
Вне ритма, где Промысел цел.

Коль Плотью явилось нам Слово,
То вот воплощений предмет
Есть подлинный. Так всё готово
Кумирням воспрянуть на свет.

Так: «Мысль, словно в залах, приветим».—
Вновь Боги сказали! Ещё:
«Деленья не знали»! А этим
Эр эхо предстанет общо.
2005

МАЛЫШ НЕ ТАКОЙ, КАК ВСЕ

     «Малыш Не Такой, Как Все».
     Бог-Отец о Младенце Христе

«Дева—Самое Главное».—Сущий
Произнёс! «И у края земли
Детский садик».—От Девы ведущий
Возглас был! И с Младенцем пришли.

Он: «Вид Матери весь на бумаге».—
Так о Деве Марии сказал
Бог Воскресший! А в детской ватаге
Был дневной тогда потенциал.
2005

А, МОЖЕТ БЫТЬ, ПРОСТО ТРАВА

«Наверное, просто судьба».—
Для нас Бог Отец изрекал!
А, может быть, просто трава
Была, когда Он покрывал.
2005

ИЩУТ ЛЮДИ ДОРОГОЕ

«На планете городской тепло большое».—
Бог Отец так ощущает про тепло
Где-то рядом на земле! И дорогое
Ищут люди, чтобы счастье привело.
2005

СПЕЛАЯ ДЕВУШКА

«Чрез много вечностей сухие, - вспоминает
Бог, - лепестки»! Печально слышалось порой.
Но неизвестно отчего же убывает
Багровых листьев средостение в покой.

И за орбиту бытия что же выводит
Нашу Вселенную, чтоб ей себя принять
Словно безвидною? И как себя находит
В полном отсутствии в себе, когда понять

Она не может прошлой памяти забвенья
И ежевику даже вдруг не оградит
Своей потерей, где возможность сокрушенья
Вовсе безвидного ей прелесть не сулит?

Спелая девушка. Энергий приближенье.
Златая молодость поклонника у ног.
И облепиха, и возможность исключенья,
Возможность святости и страстности. И стог.

«Весь Бурный».—Это о Себе Бог признаётся!
Калитка Времени открыта в Вечный Сад
Всех перемен. И ничего не остаётся,
Чтоб Сад остался навсегда и звёздопад.
2005

НО ВО ВРЕМЕНИ МИР ЗАБЫВАЕТ

     «Когда Симонид в Олимпии восхвалял время как «мудрейшее», поскольку в нём учатся и вспоминают, один из присутствовавших мудрецов спросил: «А что, Симонид, во времени мы не забываем?»
     Евдем

Но во времени мир забывает
То, что есть, и уходит, скорбя
Прошлым вымыслам. Так убывает
Человек, словно был не любя.

Как понятно: тревожна нагрузка.
Но суть в том, что пристало смести
Предрассудки, чтоб эра для пуска
Расцветала, чтоб Космос вести.

Космос нам не откроется, если
Перекрыть для мышленья родник.
Разум Космоса будет чудесней,
Если б он лучезарно возник.

Кто-то хочет красавиц лелеять
Как рабынь, скот рогатый иметь,
И чтоб их не желали. Затеять
Он хотел бы: всегда не стареть.

Все на месте своём. Это верно.
И никто ничего не возьмёт
Друг от друга. Но жить—многомерно.
Будет каждый иметь, что сочтёт.

Но желания наши так низко
Простираются. Всё же помочь
Мы желаем друг другу, чтоб близко
Всем приблизилась Общая Ночь—

Ночь, ведущая в Новое Утро,
Ночь познания Древних Глубин,
Из которой рассвет перламутром
Проблеснёт ради Ваших седин.

Ну, а кто-то не ест даже мясо,
Он уж точно ягнят сбережёт,
Но желает рабыню и часа
Её счастья. И друг вдруг найдёт.

И так далее, до всевозможных
Отвлечений, насущных проблем.
Чтобы выйти из мнений тревожных,
Совершится закрытие тем.

Чудеса только так и начнутся,
Если сбросить покров надувной.
Все в народах своих обретутся
С целью мирною и золотой.

«Я возник потому ль?» - Вопрошает
Бог Аллах у народов небес!
«В норке».—Он говорит, ибо знает
Себя признак в восторгах чудес!

«Не Ровесник».—Себя именует
Изначальный Господь ко всему!
Безконечность Эпох знаменует
Век сегодняшний словно во тьму.

«На Меня берут только колёса».—
Так Всеведущий Бог говорит!
Кто ж осудит движения спроса,
Когда каждый своё только чтит?

«Сто перстов—все на стол».—Возглашает
Всемогущий Господь! Но зачем?
Часто перст из ста этих бывает
Невозможным для суммы систем.

«Сутки—ориентир».—Бог вещает,
Чтобы небо смывать привелось,
Небо старых мышлений! Встречает
Каждый Новое, чтобы спаслось.

«Перекручен и верх».—Он глаголет!
Мало ль символов можно сыскать
У народов Земли?! Небо смоет
И само, если символ понять.

«Восстанавливать меч Я предстану».—
Бог признался! Но нам не продлить.
Меч не склонен по виду к изъяну,
Но он молнией хочет лишь быть,

Чтобы мглы дивных бездн рассекая,
Начертаньями грезить штрихов,
Чтобы Эру Покоя вещая,
У народов хватило бы снов.

Не извлечь, кто же первый, последний.
У всех есть основание к тьмам
И к последним. Из разных сплетений
Собираются веянья нам.

«СредствА даже безсмысленны».—Сущий
Сообщил! Есть Иные СредствА,
Ручеёк чтоб игриво бегущий
Помнил негу всего озорства.

«Что за ранги пошли?» - Вопрошает
Бог-Отец Всех Небес И Земли!
Если хочет, пусть Сам отвечает.
Он: «Сам думаю».—Скажет! Пришли.
2005

ВСЁ ВРЕМЯ НА ГРАНИ

     «Как дни основные—мысли бархатные. Видно,
Высоким стал, Серьёзным Правителем».
     Бог Духу

Сущий: «Просто Космический».—Снова
Бог Всевышний вместил в именьЮ
Лишь Своё! Ну, а в этом основа,
Чтобы чувствовать песню ничью.

«Междуштучно на Мюнхене, - скажет, -
Он идёт».—Так о Господе Дух!
Междуштучно ли взвесить обяжет
Огонёчек, который потух?

Господь: «Может начаться».—Представил!
Пускай может начаться, - скажу
И я тоже. Однако, не ляжет
тень преданья тогда на межу.

Бог: «Всё время на грани».—Вещает
Всемогущий! А грань бытия
Так тонка, что её не встречает
Всё сомненье по поводу «я».

«Типовой».—Бог Себя именует!
Он вещает по типу людей
Поведением их. И тоскует
Каждый думая: «я веселей».

«Сказал так: направленье, засохни».—
Дух Изрёк Всемогущий! Велит:
«Взять слова лишь народные»! Охнет
Сам простор, если где-то болит.

Он: «враги»—не бывает такого,
Это некуда ставить совсем».—
Бог поведал. Из знанья земного
Согласованы ворохи тем.
2005

БУТОНЧИК

«День Души одиноко светлеет».—
Так Бог Длинное Сердце гласит
О Душе Своей! Сварга зардеет
И сиянием мир озарит.

«На обочине, - молвит, - скульптуры»!
«Над Собой Я не властен».—Сказал!
И ваяет! И дивно фактуры
Выявляет, где их не искал.

Бог: «Давай говорить перестанем».—
Господь Духу Небес предложил!
«Строки—люди».—Сказал! Но не станем
Сознавать, что строку кто-то длил.

Человека строение—повесть,
Его сущность есть речь. Только кто
Не захочет почувствовать совесть,
Когда речь иссякает? Никто.

Дух: «Конкретно: ПО ЦЕНТРУ».—Глашатай
Так велит, чтобы весть разошлась!
Бог: «Вино установлено».—Датой
Сообщает, чтоб радость пришлась!

«Я воспитывать буду вас».—Молвит,
Обращаясь к кому-то из нас
Теос Чуткий! Но что же дополнит
Всю опеку наитьем подчас?

Бог: «Скажи, а он собран?» - Всевышний
О бутоне у Духа спросил!
Дух: «Бутончик».—Ответ дал давнишний,
Словно ласку навек сохранил!

Бог: «Не можно ль сказать за работой?» -
Вопрошал Всемогущий опять!
Люди трудятся с чуткой заботой,
Чтоб порядок во всём соблюдать.

Господь: «Ты на красивой платформе
Всегда должен быть».—Атману Бог!
Но в какой же немыслимой норме
Продлевался неведомый слог?

«Таким Образом—Наши Герои».—
О Богах Всех Небес Дух изрёк,
Как о Принципах! Только устои
Не затем, чтобы знать общий срок.

«Если столько лишь, сколько не знаем».—
Бог сказал о возможности чтить
То, что Он произнёс! Не читаем
Повторения, чтобы забыть.

«Так кричи «о, Великий» в сторонке.
Не хочу вымогательства».—Бог
Обозначил! Но в каждой штриховке
Приглушённость забытых дорог.

«Всех сегодня как переменили».—
Молвят Боги! А то, что пришло
В прошлом идолами, объявили
Знаньем мудрости, чтоб превзошло.

И учёные рады внедриться
В толщу недр, чтоб осколки найти
Всех культур, чтобы им возродиться
Как дыханью планеты, взойти.

Ныне опыт достаточный взялся
И культуры, и стиля времён,
Чтоб всех тонкостей чувств состоялся
Очень даже активный эон.

Человек, не создай самомненья,
Чтоб Кумир к Уму Мира парил.
Тогда в рамках всего исключенья
Затаится неведомый ил.

Бог: «На ниве пришёл».—Он признался!
Значит нива—основа миров
Всего Космоса, кой окрылялся
Чудной, дивной гармонией слов.

Нива звёзды родила. И небо,
И пространство родилось из звёзд.
Так что Бог—изнутри. Только не был
В единичности неба как Дрозд.
2005

ЧТО ЗНАЧИТ РИТМИКА

Мы представляем иерархий состоянья
И на ступенях мним итоги перемен.
Так где же Боги пролетели? В стенах зданья,
И в Пирамидах к ощущению подмен.

Значит, полёт есть то, в чём Бог Себя скрывает
Какой-то Странной Единицей от всего,
Для нас Неведомой. Так значит не летает,
Коль мы не видим в нашей доле отчего.

А вдруг увидим мы Огромный Дом Летящий
Над человечеством и скажем: вот сюрприз
Ума Всевышнего, и скажем: вот Он—Вящий,
Все поклонитесь, и минует ваш каприз!

Словно не так. Лучше бы жён скорей изведать,
Скорей детей родить для неба и земли,
Скорей на благо всему миру пообедать,
Скорей сказать всему живому: мы пришли!

В тетради клеточки зачем-то существуют.
Несовершенство существует перемен.
И ищут люди покорения вслепую,
И ищут властвовать вслепую не для тем.

Так: «Я не маска; молчи, маска», - кто-то скажет.—
А это волость солидарных мизансцен.
«Смотри: министр идёт», - кого-то он обяжет.
Небросок даже не почувствует измен.

«Жало—печать», - смотрела пчёлка. «Я стонала», -
Она сказала, потому что мёд пришёл.
Что она видела на круче, где летала?
Полёт другой на фоне диска только цвёл.

«Поговорим завтра о деле Государства».—
Господь России доверяется! Смотри,
Как Восемь есть Одна Иллюзия Пространства,
Про суперзнанье ничего не говори.

И Восемь есть прямоугольник вертикальный,
По центру линией одною разделён, -
Восемь углов образовалось. И глобальный—
Есть смысл рунический, Арктидой занесён.

И Восемь Лет—углы на небе из материй,
Как равноправные, а, значит, так пришлось
Их равновесие навек. И из мистерий
Мерцать вечерней даже сказке привелось.

Вначале люди были в плане сокровенном,
В плане их душ, в крупных ячейках пустоты.
И ты ячейки видел в сонме откровенном
Сосредоточенности, ровности черты.

«Мысль как цветы».—Так Демиург провозглашает
О мысли Собственной! И, может быть, полёт—
Он только внутренний, который порождает
Цветы пространства и в которых он живёт.

Мысль как цветы у пробуждённого простора,
Движеньем трепетным который дорожит
Грусти цветов. И никакого нет укора
У эры к сжатию, в котором возродит.

«Не вспоминали без нагрузки».—Изрекают
Боги о том, что окрыление пройдёт
У каждой ветви! «Где Наш порох?» - Вопрошают!
Но порох вряд ли к срыву страсти приведёт.

«Но вот Всеведенье».—Всевышний превозносит!
Открыто всё, нет ничего, что не явить,
Но не во внешних установках. Только просит
Нелепый ищущий пространное открыть.

«На всё декрет—это мазки».—Бог изрекает!
Но ведь не может же сказать так человек.
И потому художник чутко постигает
То, что диктует человеку каждый век.

Ну, вот и всё. И безначальность не продлится,
Не продиктует в расстояниях начал,
Точку отсчёта. И эфирный ряд томится
Ввиду того, что укрываться не искал.

«Уже испытан. Центробежный».—Бог промолвил
О Своём внешнем проявлении для черт,
В коем есть центр! Только азалии дополнил
Собор Руанский, словно требовал Эксперт.     .

«Наш Слёт—Руанский».—Боги Неба изрекают!
«А платья Сыну всё же где?» - Так вопросил
Отец Небесный! Но эфирно воспаряют
Слова от Господа, как будто нету сил.

Он: «По фигуре и этап».—Господь подскажет!
Но в чём фигура? В том, что бремя без причин?
Господь: «Влетел прямо Бальзак».—Вновь Он укажет
На Сущность Неба Без Наитий! Что за сплин?!

Разлёт природы в бытие из прозябанья
Извечной собранности трепетность хранит
Живой иллюзии оплошного преданья,
Когда ничто стези предчувствия не длит.

От Бога: «Женщина, которую Я видел,
Вдруг расплодись»! И анекдот ещё открыл:
«Во всю Америку на лошади»! Предвидел
Даже Китай, что гольфы красные сулил.

Бог: «Всем какая-то отдушина, - Он скажет, -
Сразу к Китаю, - говорит, - Магнитогорск;
Следи: на месяц».—Он в стихийности укажет!
Но почему Магнитогорск, а не Изборск?

«Что значит ритмика».—Он рад бы к ней приставить
Даже Китай, перед которым торжество!
Бог: «Дай Мне дУши показать».—Он так поздравить
Хочет и Духа за сплошное озорство!

Всевышний: «Сколько где людей?» - Так вопрошает!
«Эти потешны буги будут».—Говорит!
«а кокаин гораздо больше управляет,
выйдет на свет», - чей-то кудесник так гласит.

Бог: «Власти нет и нету лишнего».—Он молвит!
И Духи скажут: «Посмотрели Мы уже
То, что молекулы везде»! Но что исполнит
Сознанье власти потрясением в душе?

«Мысли убрали. Удаётся».—Молвят Боги!
«Вот так. Смотрите. Не идёт никак».—Гласят!
Без мыслей лучше, ибо странные дороги
Сами ведут тогда людей в эфирный ряд.

«Они подстроились под Виды Все».—Вещает
Див о Богах, Которым Виды—Боги Грёз!
И потому Лев Духом к Пламени вбегает,
Но невещественно, - отдельности всерьёз.

«Спеши же выйти».—Разум Космоса глаголет,
Чтобы ушла вдруг Вездесущая Душа
Из Мироздания. Но что тогда покроет
Тенью присутствия все звёзды, хороша

Чтобы была дорога воли в неизбежность,
Воли космической чтоб бездны растворить
И их ввести в ока Вселенной безмятежность,
И средоточием в нём сущее закрыть?

Вот Десять Сфер Как Древо Жизни Мирозданья,
Вот Десять Вымыслов Рунических Миров,
Вот и санскрита все подъёмы, когда знанья
Вдруг Иггдрассиль ещё проявит из венков.
2005

ПУСТЬ ЗВУЧАТ ВСЕ ТАЛАНТЫ

О Себе Бог: «Немножко Хозяин»!
Только: «Уровень—День».—Он сказал!
Ибо День был судьбе равноправен
Всей Вселенной, которой внимал

В миллиардах расширенных судеб,
В коих День как Идея был взят
Безпредельностью. Только вернуть бы
Те дороги, что умно парят.

День галактики—это сплошное.
И в нём двадцать четыре часа—
Миллиарды столетий. Земное
Есть другое—витков пояса,

Неких мощных энергий скоплений.
Но не будем уже продолжать.
Мир черпает из всех воспарений,
Что желательно всем процветать.

Годы в думах пространства лелеют,
В измерениях дивных простор,
Насыщают его. Тяготеют,
Чтоб сложился небес разговор.

Так: «Приду на Краю».—Возвещает
Дух Господь! Этот Край—как над всем.
Бог безбрежно, быть может, прощает
С того Края надзвёздных систем.

Но Другое—как Цель Абсолюта,
Словно Северный Шар над Двиной.
А тогда станет чуткой минута,
Ибо Вечностью станет одной.

«Трескотни».—Бог зачем-то смеётся!
Но кто знает—смеётся ли Он?
Бог: «На место потери».—Поётся
Так Творцу! Но не выгоден стон.

«С сочком счёт».—Бог сказал! Постигая
Мысль одну, Вы в другой уже раз
По-другому всё мните, встречая
Всё ушедшее скорбно подчас.

«Тайна Сферы».—Себя именует
Всемогущий! «Итак, в Духе Я».—
Он гласит! Только всё же тоскует
Человек на стезях бытия.

«Радикальных, высоких материй
Мы хотели».—Так Боги гласят!
Господь вымолвил: «Вот он—Бестселлер»,
В коем всех поэтесс добрый ряд!

«Что сейчас есть момент настоящий?» -
Бог спросил! Только листья лежат,
А для них—постамент уходящий,
Если только с отрадой глядят.

«Пусть звучат все таланты».—Вещает
Титанический Опер Небес!
И есть место всему, что встречает
Быль в мерцании разных чудес.
2005

В НЕКОМ НЕНАЧАТОМ НАЧАЛЕ*

Войдёт ли странствия слепая безысходность
В кручину вещих, безпредметных эпопей,
Когда поникла расставаньем однородность,
Вещей дорогой угасания огней?

Но принадлежность суеты дорог возмездья
Вошла в безкрайнюю иллюзию росы.
Возможно ль ноту хоть бы взвесить из известья,
Когда движение не ляжет на весы?

Но наши тропы в неком вещем ущемленье
Немой безсвязностью минуют фейерверк.
И мы восходим в непорочное крушенье,
Словно бы цвет всего безумия померк.

В неком неначатом начале тонких граней
Только слепая суета за годом год,
Словно бы выпустит сияние из дланей
И будет лёгкость оглушительная вод.
2004
     *Благодарю за участие в написании стихотворения художника-керамика и живописца Олега Илларионова.
За годом год слепая суета—это его слова.

КАК БЕЗПОМОЩНА СЛАБАЯ НИТКА

«Это долгий процесс, - обещаем».—
Боги молвят о дальних мирах!
Меж галактик мы не обитаем,
Но фиксируем лишь в письменах.

Уважение, стиль почитанья,
Всех традиций уловка во всём, -
Обосновано. Только признанья
Не поведают, если ни в чём.

Как безпомощна слабая нитка
И тогда уже несдобровать,
Так банальна глухая подпитка,
Не могущая дальше понять.
2005

КТО-ТО КОГО-ТО КОНДАЛИРУЕТ

     «Меня, я думаю, кто-то кондалирует».
     Мужчина из видеоряда

Кондалирует? В чём же причина?
В том, что Вечность не будет цвести,
В том, что женщина будет учтива,
Чтоб на нет увяданье свести.

Бог: «Их нет, они временны».—Сущий
Говорит о смятеньях миров!
Только, словно Жар-Птицы, могущий
Будет длиться полёт, как из снов.

«По другому. И в холоде дня лишь,
В другой форме».—Господь намекнул!
«Все пойдёмте со Мной».—Так представишь
Божий глас, что к эпохам прильнул!
2005

ПОВЕСТЬ ОДНА

Повесть одна: забытое, глухое,
Безжизненное, мёртвое почти.
Но самое, что может быть, земное
Свидание с тобою впереди.

Смертельное свидание и встреча
И связь на безконечные года.
Как жалко, что удаче не переча,
Покажутся резные города.

Но повесть—одинокая забава
В себе самой. И линии придут
В мелодии, где каждая октава
Почувствует, как линии замкнут.

И скромная, прозрачная примета
Себя за зазеркальем ощутит
Порталом одиночества. Сюжета
В нём наше расстояние не мнит.

А наше расстояние—сердца лишь,
Которые войдут из пустоты.
Но зеркалом лица ты не убавишь,
Когда ты не минуешь чистоты.
2007

ВСЁ ТЕМНЕЕ НА СТАЛИ ЧЕРТАМ

На минуту вы стали богаче,
О, цветы, у ребёнка в руках.
А ребёнок совсем и не плачет,
Но он всё понимает в веках.

Ничего не минуя, вы стали,
О, цветы, почему-то светлей.
А ребёнок начертит на стали
Самый маленький ландыш очей.

Забывала себя и минута,
Уходила куда-то в века,
Чтобы там ощутить почему-то,
Где на стали чертила рука.

И вот целая россыпь. Снежинки
Помешали чертить. И уснул
Вдруг ребёнок. Остыли тропинки.
Снег Волшебник случайно вернул.

Вот и всё. Это так вовсе мало
Быть минутою повести вам,
О, прозрачные ландыши. Стало
Всё темнее на стали чертам.
2007

ОГНЁМ ПРЕБЫВАЛА В ОГНЕ

На самом-то деле мир малый,
А камень на взгорке—большой.
А ты почему-то усталый,
О, странный без действий покой.

Но вспять—это как-то не в теме
Усталым покою бывать.
Он только сквозь темы сплетений
Не сможет уже узнавать.

Он вовсе, совсем не узнает
Сплетений, что словно бы в нём.
Но лишь в кружевах и растает
Недвижно, как будто не в том.

Как будто не в том, что удача
Совсем не казалась ему
Ничьей, никакой. Только плача
Совсем он не видел сквозь тьму.

Покой. Малый мир. И тревога
Совсем в неземной стороне,
Но очень пустой, где дорога
Огнём пребывала в огне.
2007

ОЧЕНЬ СТРАННО СЫНУ ПРИЗНАВАТЬСЯ

Что за представление? Малина.
Мало ли ещё что набредёт.
Только почему-то мне за сына
Жалко, почему-то он не ждёт.

Он не ждёт, пожалуй, что не надо.
Но уже не стану я писать.
Пусть бы он не слышал, что я рядом,
Только знал, что вместе продолжать.

Очень странно сыну признаваться,
Что мы вместе, будет что уют,
Что никак нельзя нам потеряться,
Что всегда нас где-то ещё ждут.
2007

НИЧТО—ЭТО БОЛЬ ВРЕМЕНАМИ

Гербарий окно открывает.
Зачем же ему торопить?
Ничто так вину не смущает,
Как то, что желанью не быть.

Зачем-то случайно глумились
Над лёгкостью боль и тщета,
Над лёгкостью мига. Открылись
Потом и к уходу врата.

Врата выводили из ЗАмка
Створогов рельефами ввысь.
Осталась старинная рамка
Пустою, а тени сошлись.

Осталось ничто не припомнить
Створогам из медных забот.
Финифти хотелось дополнить
Прозрачную горестность нот.

Осталось одно только: ставни,
Створоги и медный покой.
Гербарий задумался давний
О связи с вуалью земной.

Ничто—это боль временами,
Которую не утвердить.
Но только проснуться над снами
И в сны уже не нисходить.
2007

ПИШИ НЕ В ГЛОТКУ

«Пиши не в глотку».—Сущий Духу предлагает!
Но Дух не пишет даже в Собственном Уме.
Это словесный только образ. Источает
Он запредельное всеведение тьме.

«Прими Один: Я Абсолютно Лишний Правил».—
Так к Духу Сущий обращается опять!
Но Дух все линии в бездонное направил,
Чтоб их в бездонности навечно потерять.
2007

ЗАКОНЫ—В ДУХЕ

«Вот альфа—это направлений вертикальных
Ещё закрытие».—Господь оповестил!
Было другое до неё, ибо в детальных
Не разобралась именах—и край остыл.

Кому разжёвывать? Жуёт ведь лично каждый.
И каждый страсти для себя определит.
«Плетенья—это только коды были».—Дважды
Господь не скажет! Кто-то будто поспешит.

Законы—в Духе. Если так, то безграничны
И все Законы, кои в Духе. Только так.
И все Законы эти очень поэтичны,
Кои есть в Духе, не кончаются никак.

Отдельно стоимость—осмысленное мненье
И только чуточку неведомой тщеты.
Но: «я царапаю, мужчина», - так в круженье
Леди кому-то признавалась из мечты.

Но никого, дядя, в электропередачах
Уж не сломать. Поклон достаточный ещё.
Душ миллиарды перешли. Но о задачах
Ещё не начато, где каждый восхищён.
2007

ГРОБНИЦЫ ДУМ, НИЧТО УЖ НЕ ОСТАЛОСЬ

Гробницы дум, зачем вы вовсе, как навечно,
Храните нечто нереальное в себе,
Когда сказание любое быстротечно,
Когда недолго мир бывает на стезе?

Гробницы дум, вы увеличивать ли вправе
Свои владения, как повод общих вех?
Иль это вехи о своём бывают нраве
И погребаются для действия утех?

Одно известно: неизвестно воскресенье
И неизвестно словно вскрытие гробниц,
Когда восстанет сокровенное в нетленье
Живых и чистых лучезарных очень лиц.

Гробницы дум, не величава ли покорность
И не низка ли, если вам так обладать?
Реки ли чистой вам желанна животворность?
Иль вам желанна непокорность—всё смывать?

Гробницы дум, уж ничего-то не осталось,
Что вдруг могло бы ваши думы расшатать.
А потому и воскресенье ожидалось
Лишь только вами в нереальности восстать.
2007

ВОЗМУЩЕНИЕ

«Как Ты поверишь: Я—
Китаю на стену?!» - Бог Дух
К Богу Судьбы Бытия
Так возмутился средь Двух!
2007

С ТРОИЦЕЙ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ РАЗРУХ

«Ты пламенем уносишь».—Молвит Духу
Отец Богоначальный! Их любовь
Вневременна. Доверится ли слуху
Вселенной она вовремя и вновь?

«Подметили Три Слова».—Изрекают!
Но можно повторить: Отец-Сын-Дух.
И если здесь стихии разрушают,
То с Троицей не может быть разрух.
2007

«МУДРОСТЬ НЕ ВЗЯТЬ, ОНА, КАК ПТИЦА, ПОД РУКОЮ»

«Мудрость не взять, она, как птица, под рукою».—
Бог говорит о птице мудрости Своей!
Ибо никто «бери» не скажет; - не к покою,
Если дерзнёт кто прикоснуться к птице сей.

«Мудрость не взять, она, как птица, под рукою».
Допустим, что и человек мог так сказать.
Но тогда есть чьё-то желание: с тоскою
схватить бы птицу и сокрыться, ускакать.

Но может быть тот вариант, когда имея,
сам человек свою бы птицу подарил
кому захочет. А тогда, благоговея,
кто-то бы птицу ради мудрости хранил.

Но, может быть, характер свой у этой птицы.
И если Господу она принадлежит,
Тогда она ни с кем вовек не согласится
И даже до прикосновенья улетит.

«Мудрость не взять, она, как птица, под рукою»
Пусть человек так никогда не говорит,
Ибо не время мудрецам, ведь тому строю
Уж не идти, уже сошёл давно с орбит.
2007

«ИНСЦЕНИРОВКА: КОНЕЦ СВЕТА».

Бог: «Драматический конец, - Он предлагает, -
Но без конца»! А на Земле это впервой.
Такой идеи раньше не было. Встречает
И конец Драмы без кончины свой устой.

Так драматический конец без сожалений
И завершения сюжет лишь углубит
Нежною сложностью возвышенных волнений,
Так что уж каждый будет радостен пиит.

Уж без сражений обойдутся, без проклятий
Власть берегущие, чтоб подлинность стяжать
Сердечной честности возможных вероятий.
Но, философствуя, мораль не прочитать.

Боком Америку несёт, что очень плохо,
Ей очень трудно в целый торт уже пристать.
Но нужно мягко постараться. А со вздохом
Есть и сочувствующие, чтобы понять.

«Инсценировка: конец света».—Бог припомнил!
Какие ждут инсценировки ещё всех?
«Как пустот эха—Мои мысли».—Бог дополнил,
Чтобы дождаться всем неведомых утех!
2007

НУЖНО ЛЬ ПО НИТОЧКЕ РАБОТАТЬ?

Уметь по ниточке работать. Даже помнить,
Что всюду ниточка так вдруг не расцветёт.
Осталось что-то ли, осталось ли дополнить
О том, что тень по бездорожью не уйдёт?

Остались только ли искать своё причины?
Но им совсем не суждено уже не быть.
Причины вовсе не поймут, что вдруг из глины,
Вернее, глиной можно сказку затворить.

Одна пассивность и одна лишь непричастность
Сместят спокойно заунывность колоннад.
Зачем узора с адресами несогласность
И странномолвия поверженный лишь ряд?

Нужно ль по ниточке работать однозначно,
Когда и глыбу может нечто заместить?
Пусть странномолвие забудется удачно
И не ответит на возможность нечто длить.
2007

И БУДЕТ ЗЕРКАЛО БРОДИТЬ ПО ВСЕЙ ВСЕЛЕННОЙ

Звать в тишину. И запах ив что-то подскажет.
И будет зеркало бродить по всей земле.
А луч весенний через зеркало укажет,
Через овал на зазеркалье, что во мгле.

И очень нежные вне времени листочки
Нагнутся под воду, и будут там искать
Свиданья с небом умаления. Цветочки
Вдруг захотят очень подробно расцветать.

И будет зеркало ходить по всей вселенной,
И мало будет ему что-то говорить,
Но оно память занесёт о боли тленной
Туда, где мир уже не сможет полюбить.

Звать в тишину уже не надо. Умаленье
Хрупкую тонкость растворит, сведя на «нет».
Лишь зазеркалье не поймёт всё сокрушенье
И не найдёт в себе самом на всё ответ.

Но запах ив, запах отдельных всех растений
Узнает горесть непричастности ко всем,
Ко всем другим живым чертам. И умалений
Ещё не хватит, чтоб узнать что будет чем.

Когда зеркально всё пространство отразится,
Оно введёт и в зазеркалье зеркала.
Там аметист в дали усиленной ютиться
Захочет так, словно бы дальность позвала.

Одно в другом вдруг зеркала усилят время
Взаимодействия всех веточек земных.
И растворится тогда благостный Емеля,
Чтоб сочетанием соитий мир утих.

Вот те пределы перешли уже блужданья
Размытых воздухом подсвечников и лиц,
И стали некою частицей обладанья
Незримой тонкости природных мастериц.
2007

КАЖДЫЙ НЕ ШЛЁТ ВЕЗДЕ НА СУШЕ

     «Воспроизводящую силу внутренним эфиром направляют для сублимации на Микрокосмическую Орбиту».
     Лю Гуань Юй

Вот снега россыпи судьбу припорошили,
Судьбу внимающей бездействию земли.
Поля на время жизнь цветения забыли,
А, может быть, и навсегда в себя ушли.

Срази укромностью своё предубежденье,
Спокойный сумрак погружения в покой.
Но только начато былого восхожденье
В свой глубокое явленье за мечтой.

«Плохо ли Царство и невинность?» - Вопрошает
Бог Светлой Радости И Думы! И сказал
«Высокий Край очень подвижен»! Кто же знает
Все коды школ, и кто бы взял их и связал?

Бог обозначил: «Могу мельников держать Я»!
Каждый не шлёт везде на суше. Это так.
И спросит Сущий: «А эфирность вероятья?»
Но так бездонно наступает Вечный Мрак.

Дух: «Трое Вместе».—Произносит Всемогущий!
Спросил: «Сочком ли?» Но Немая Пустота
Узнает полоз, в безысходное ведущий
И будет таять погранома как черта.

Фрейр словно умер. Три окна в его Кургане
Асгард хранили как Прообраз всех времён,
Словно Фрейр жив ещё. В эфирном разве стане
Через всё сущее Мир Тонкий вознесён?
2006

НА РОВНОЙ ПОЗИЦИИ

«Когда всё-всё отдыхает,
Умная речь идёт».—
О речи Своей вещает
Бог! Человек обретёт.

Высокопарно не может
Никто изрекать. Не то.
А Божия речь не гложет,
Пройдя ума решето.

«Не расскажу, что «за руки».—
Бог произнёс! Суть в том,
Что от круговой поруки
Не лучше вовсе потом.

«Словно улиток загнали».—
Бог возвестил места,
Улиток чтоб оберегали
Местами пусть неспроста!

«На ровной позиции буду
Брать».—Сообщает Бог!
Но человек причуду
Выдвинуть пусть возмог.
2006

НЕ НУЖНО ЗНАТЬ НАИЗУСТЬ

Господь невзначай сообщает
Так: «Свой Хиротон у Меня»!
Тогда в Хиротонии тает
Иллюзия свойства Огня.

Бог снова Себя бы назвал так:
«Везде Не Похожий»! Никто
Не просит напрасно задаток,
Когда непонятно ничто.

Господь: «Перейти к просветленью
Готов Я».—Опять произнёс!
Но знать наизусть к самомненью—
Такое б никто не понёс.

«Внутри всем лидировать нужно».—
Господь пожелал всем земным,
Мерцало чтоб чувство жемчужно
И разнообразно, коль мнил!
2006

ПРИМИТЕ АДРЕС СОЖАЛЕНИЙ

Так: «Это музыка моя», - она сказала, -
Леди, которая прекрасно облекла
Свою сияющую грудь и этим звала
Страсти мелодию, в которой и жила.

«Ни для кого уже печать освободилась».—
Поведал Бог! Была ли вовсе-то нужна—
Эта печать, что ярким солнцем окрылилась
И этим стала ещё более важна?

«Их дух трясётся».—Бог сказал об изваяньях,
Кои застыли абсолютно на века!
Скульптурам трудно вечно чествовать в желаньях
Свою покорность вроде даже свысока.

«Опять тот цирк».—Бог говорит, не восхищаясь!
А люди цирком восхищаются всегда.
В конце же цирка легендарно воплощалась
Мечта о новом неком цирке сквозь года.

Удод—последний своим пёстрым опереньем.
В ларьке наружном его больше не найти.
А жизнь—цыганка; с непорочным восхищеньем
Она, как ночь, весьма стремится по пути.

Вот на полу стакан кухонный. Спи не кстати.
Он ведь случайно оказался на полу,
Даже не падал. Почитай свои полати.
И только Бог проговорил: «Больше Я жду»!

Уже не слушай некого, удод счастливый,
Ибо красавица—знаменье для тебя.
И потому ты даже стал такой игривый.
Хотя, она весьма задумалась скорбя.

Паки и в городе. Сэр Бац, перефразируй.
Иначе вовсе не достать до всех глубин.
Стабильно, ладно; тогда перепрофилируй,
Чтоб только молодость всегда хранила чин.

Нет наступления руками. Самомненье—
Это совсем не наступление, а спорт
Сугубо профессиональный. Исступленье
Не пригодится для прикрытия аорт.

Только бежали резко ливни по дорогам.
Примите адрес сожалений, ливни слёз,
У тех истоков, где вернувшимся предлогам
Вдруг поверять ничто не выпадет всерьёз.
2006

БОГА ЭТАП НАЧИНАЕТСЯ В МИРЕ

     «Каждый, сказавший Воздух, - того и напишем».
     Боги

«Мой Этап начинается в Мире».—
Обещает Господь Свой Этап!
«Как конУты».—Сказал вновь в Эфире!
Но конут—это кнут, иль сатрап?

«Огонь Духа».—Бог Кон предлагает!
Что же выдержит—кнут, иль конут?
Коль на Коне Огонь обитает,
То духовный сатрап знает тут.

«Потому что ты кушал».—Поведал
Человеку Господь! Человек
Кнут пастуший удержит. Изведал
И на КОне конут, что поблек.

«Вот Мой Свет».—Бог Духовный Свет видит!
В Свете блёклое светится вдруг.
Завершенье своё Кон предвидит,
Коль плетён завершением Круг.

Бог: «Египет такой—Мой Сияньем».—
Он изрёк! Даже провозгласил:
«Нет заклятого»! Воздух мерцаньем
Очень тонким пронизан, парил.

«Посребряли».—Промолвили Боги,
Написать коих вроде решат—
Словно людям Своим! Так дороги
Посребряли Свои, коль хотят.
2013

И ВРЕМЯ СТАЛО ТОЛЬКО ТКАНЬЮ ОПУСТЕВШЕЙ

«Недалеко только по вере».—Повествует
Господь о неком осознании причин!
Молнии вспарывали море. И тоскует
Сам человек, спасая близких, как один.

«Недалеко» - оно так сжато, что пределы
Усугубляются до крайности частот.
Безукоризненно кому-то были стрелы
Необходимы, как неведомый полёт.

А время только стало тканью опустевшей,
И время суток вовсе не определить,
Ибо объемлет некий призрак налетевший
Иных времён, где не представится тужить.

В эскорте время—это некое строенье
Ради приникнувших устоев и минут.
Порою даже неких смыслов восхищенье
В нём те приверженцы глобальности найдут.

По мере слов—даже и мера нисхожденья
К чёткой границе осознания причин.
И потому-то даже драма наважденья
Словно безчувственна на линии стремнин.
2006

МОМЕНТ—И ВСЯ

«Пред Нами вечно грусть природы».—Признаются
Так Божества! Природа грусть Им принесёт.
Но вряд ли в ней слова какие-то найдутся,
Когда вдруг гибель где-то в мире превзойдёт.

Так: «Поворачивать сейчас Мы ново станем».—
Боги поведали! Не хлопай. Ибо толк—
Распределять по соответствию детали.
Даже страничный вариант—словно бы шёлк.

Но раз три палки, значит нужно. И желанна
Палка четвёртая, и будет буква Ш.
Как согласуются они, если жеманна
Словно приверженность движений всех к душе?

Чуткий халатик. А подпитка—вещий признак,
Чтоб постоянство лучезарно совместить
Вдруг с безысходностью. И словно некий призрак
Станет угрюмо настроение дарить.

Обыкновенно выйдет час, когда возможность
Построит вымысел отсутствия теней.
Когда-то древо упадёт. И осторожность
Станет расслабленным воздействием огней.

Так: «Просто взять клубок бы мнений Ваших
                прочных».—
К Духу Святому обратился Бог Миров!
Зачем клубок?! Из потрясений долгосрочных
Желанны действия, когда клубок так нов.

«Момент—и вся», - мужчина женщину так помнит.
А это высшее блаженство на земле,
Если так женщина прекрасна. И дополнит
Он красоту ритмом, уверенным в себе.
2007

ШЛА ПО КРАЮ В ОДНОМ

Шла по краю в одном. Узнавала
Этот лёгкий кабины привет.
Она тонко не помнила. Знала,
Что не помнит обыденный бред.

Опыт Знати Духовного Мира
Чрез явление нечто прядёт.
Всё есть цель, если в рамках эфира
Растворится и снова уйдёт.

«Наконец-то Мы сбили листочек,
Разделив на Двоих, - Дух гласит, -
Несерьёзные части»! Цветочек
На листочек совсем не глядит.

«Просто лица ко Мне приходили,
Уходили потом пополам».—
Молвит Высший Всевышний! Но жили
Заблуждения эти не Там.
2006

СУРА*

«Какая-то Сура», - вращая рукою
Сферически, men говорил.
Но Сура иль Сфера? Пускай же судьбою
Небесной он что-то таил.

А Сура—Багит*, Его имя есть Сура,
Из Мистики Жизни пришло,
Поскольку содержит безвидное. Хмуро
Сознанье на вид привело.

Бездонное, видимо, всё отрицает,
А Суры условен контекст.
И всё же Она Божеством воспаряет,
Как волны родил благовест.
2006
     *Сура—Сфера, Солнце (славянское). Багит—Бог.

ПРЕДОСТАВЯТ ЛИ?

«Пусть Крайне Ледовый».—Себя называет
Господь! Там, под снегом, есть льды.
Но не безделушки ли, если кто чает
Покинуть объятья страды?

«Всё ради Сибири».—Господь произносит!
Но там ли страда взята в толк?
Вдруг все друг у друга о крайностях просят,
Но льды предоставят свой полк.
2006

В ДЕМИУРГИИ

«Мы по полёту шли».—Сказали вроде Боги!
Ибо подАры* пролетают в небесах.
А их обильные, лучистые дороги
Строят неведомое прямо на глазах.

«Идём по кругу».—Всеблагие возвещают!
Но круг покоится, пожалуй, вне всех глаз
И в вещем сумраке, где Сущие теряют
Себя из виду, даже ровен если час.

Господь: «Всё Время на Восток».—Дух произносит!
Так Он Себя, являясь Временем, сулил
На Тот Мистический  Восток, когда не спросит
Никто о том, чтобы мир так себя открыл.

«Конечно, шли Мы всё равно».—Оповещают
Боги Вселенную, раз в Них она живёт!
Они: «Не шли Мы ни на что».—Провозглашают
Одновременно, если всё произойдёт!

«Много пути».—Господь Всевышний признаётся!
Что толку это человеку говорить?
Ведь путь—отсутствие пути. Не встрепенётся
Никто о помощи, когда уже не быть.

Вот Дух глаголет, что «За нервами представил
И молоко лишь написать»! Один удел.
Ибо потоками Он млечными направил—
Ангел Высокой Необъятности. Хотел.

«А так где очень хорошо? И внове где же?» -
Вроде у хмурого любого Бог спросил!
Но хмурый вовсе не ответит, ибо брезжит
Его предчувствие о том, что не таил.

«А Я, по-прежнему, иду».—Провозглашает
В демиургии состояния Бог Сам!
Сам—это даже Его имя, что встречает
Совсем о собственном родной гиппопотам.

Бог: «Говорю Я от Души».—Он повествует!
«Ещё вы знать Её должны».—Он повелел,
О, люди, нам! В каком отчаянье тоскует
Тогда фиалка, если каждый так хотел?

Бог Духу чутко возвестил: «Ты наблюдаешь
Исход наитий»! А Исход—быть над Собой
Святому Духу. И поэтому не знаешь,
О, человек, ты исступление за строй.

Вогнись же в круглое, цветок припорошивши
В центре сознания оплошности забот.
Но как же линии фиалки, тьму проживши,
Спокойно ждали, что красавица возьмёт.

Просто все сферы лишь вращаются, встречают
Наш робкий взгляд со стороны на миллион
Галактик с их коловращеньем. Отличают
Они от снега мелкий дождь, что предрешён.
2007
     *ПодАры (цивилизация)—личности, которые живут в небе над землёй в своих будто прозрачных  самолётах и не нисходят на землю.

МОТИВ ГЕРОИНИ ТУМАНА

     «Надо поспешать по воде. Я перехожу в гребень волны. Там на перспективе Мой потерянный букет. Проблески на перспективе вполсвета—печаль Моей любви к Героине Тумана».
     Бог

На Кресте, как для ласточки, Сущий
Умирал, образ жертвы не мня,
Может быть. Он не знал и ведущий
Человеческий голос, спустя.

Трудно видеть путей добровольность
И всё то, что возмог бы решить
Сам Господь. А поэтому вольность—
Ничего никому не дарить.

«Как для ласточки».—Божие слово.
Но смерть ласточке разве нужна?!
Просто ласточка помнит укромно,
Что она через смерть не видна.

Смерть для Бога—вхожденье в Отчизну,
Может быть. Ничего нам не знать.
Но волна ли укажет на Тризну,
Если можно судьбу потерять?

«Только след по потере».—Вещает
Бог о смерти, возможно, Своей.
Есть, возможно, и смерть. Но не знает
О той смерти никто из людей.

Но вот шишку на днях предоставил
Человек человеку. Сосна—
Её мать. И у шишки нет правил
На то, чтоб растворила волна.

Это очень глобальная тема—
Бога смерть без событий Земли.
И не начата эта дилемма
Между Богом и смертью, - не шли.

Люди планы свои составляли.
Бог вне них. Люди крайне спешат.
Люди только иллюзии знали
Внешних действий. А тени молчат.

Она свежая—звёздная сфера—
Там идёт—за капризом Земли.
Ей присуща объятий манера,
Чтоб Мидгард взять в раздумья свои.

Эта смерть будет следствием тени,
Воплощённой в покрове Земли.
Тело Бога—вне этой ступени
Возвращенья туда, где не шли.

Бога смерть оказалась вне драмы.
К ней никто прикоснуться не смог
И не смог даже видеть, когда мы
До сих пор вне сознанья дорог.

Вот Безкрайний—не слышен, не явен.
И никто Его не заберёт
В положение мыслей. Изранен
Этот мир, не Господь. Не придёт.

Бог—Иллюзия Вечных Сознаний,
Ввиду некой иллюзии—быть.
Потому невозможно из знаний
Его имя навек исключить.

Он за гранью себя исключает,
Где придёт, но не там, где мы ждём.
И поэтому Он умирает
В мире этом, но мы не поймём.

Не поймём мы как мир воскресает
За той гранью, где нету путей.
Потому пусть себя умаляет
Этот мир до иллюзии дней.

«Вот волна».—Говорить мог бы Сущий!
Безначальное это существ
Всего света. Мотив был ведущий
Героини Тумана, где текст.

«Шишка—Полный».—Бог Дух произносит,
В шишке чувствуя символ Себя!
Шишка больше о жизни не просит,
Но живёт некой формой, скорбя.

Но туман Героини обнимет
Обронённую шишку сосной
И уже навсегда не покинет
Шишку леса за млечной чертой.
2007

И ТОЛЬКО БЕЛАЯ СИРЕНЬ ЗНАЛА МОТИВ

Я спал в траве, когда земля меня прижала
К себе травой в своих цветочках голубых.
А рядом белая сирень так расцветала,
Что ослепительным казался её стих.*

И были тени неким лёгким промедленьем,
Когда внезапно сон чудес меня накрыл.
Я спал в траве, словно в обнимку с воскресеньем,
И Бог тогда Себя в видении явил.

Он на широкое пространство простирался
Как Бог Отец с весьма седою бородой.
Но нету тел, вовсе никто там не метался.
Плечи, Лицо, - лишь только Образ был Седой.

Пусть нету тел; возможны вроде сожаленья.
Разлёту линий не мешало ничего.
Я спал в траве, словно не чуя воскресенья,
Даже не ведая, что думал глубоко.

Сирень же белая по прихоти небесной,
Быть может, вольно сопричастность обрела
К тем белым линиям иронией чудесной,
Когда пустынность ослепительно влекла.

Земля впитала моё тело. Но представить
Она, конечно, пробужденье не могла.
И только окна вечерели, чтоб направить
Золото света, где ирония свела.

Господь: «Пусть время остаётся наречённым».—
Провозгласил, точно слова употребив
Мотивом белого цветенья отвлечённым!
И только белая сирень знала мотив.
2007
     *Однажды я, на некотором расстоянии от возвышенно растущих тонких деревьев, принял белую сирень за черёмуху, но белая сирень в Белоруссии на солнце значительно более ярко-белая, чем черёмуха, и позже расцветает, просто расслабился и забыл.

ОБРАЗУ ВСЕЛЕНСКОЙ ДУШИ

Бог поднял руки к Небесам, но над Вселенной,
Над миллиардами галактик Он стоит,
В Необозримое впуская Дух Нетленный.
И свет не тёмный, а сиреневый блестит.

Но не сиреневый, какой-то необычный,
Словно свет соткан сквозь завесы бытия,
Словно серебряный и палевый. Статичный
Наш взгляд на Господа не помнит своё «я».

«Буду вне тела».—Даже Бог так изрекает!
Но Ипостаси разграничить так легко
Даже в движении материй, если тает
Всегда предчувствие о том, что высоко.

Вспять изъяснять ли нужно Их разграниченье—
Тех Ипостасей, когда движутся Они,
Словно отсутствуя, чтоб разума томленье
Само собою выверяло те огни?

Огней алмазных необычное мерцанье
В свете серебряном и палевом замрёт.
А тихий свет того мерцанья, как в желанье,
Сверхпостепенно в негу Истины идёт.

Вроде: «Пошли на три свечи».—Вещают Боги!
Их взгляд по памяти не помнит, но открыт.
А над Вселенной безграничные дороги
И там пространство о земном не ворожит.

«Но не нашли Мы вовсе памяти».—Признались
Так Божества! Зачем же память Им искать?!
Взгляд в перспективу лишь напомнит, что терялись
И перспективы в глазах Божьих. Не понять.

Бог: «На цветочки Я пошёл».—Господь промолвил!
«Покрыт цветочками».—Он скажет! И опять
Прохлада веет по земному, чтобы вспомнил
Простор о том как всю безмерность исчерпать.

«Я, таким образом, увидел».—Изрекает
Сущий для нашего сознания! Но в том
Его сознании ничто так не бывает
Наитьем странных лепестков о неземном.

Какие могут быть картины?! Он ведь будет
Словно Текущий всё равно. Но вот вопрос:
Всё ли равно? Никто судом таким не судит,
Когда в безмерности всё равенство—не спрос.

Вот Боги молвят только: «ДУшу спеленаем»!
Они так ДУшу Мирозданья берегут.
Возможно, Маленькая Очень. Уповаем
И мы—земляне—что и нас при Ней найдут.

Господь: «Вот именно: картины».—Он признался!
Шлейф аккуратный будет сделан из лучей
Алмазных россыпей. И вот уж пеленался
Образ Души Вселенской Радости Очей.
2007

ЦЕНТР ПОКОЯ

1.
Град Оси пусть Земной продолжает
Быть на месте. Но всё же ушёл
В слой эфира, где чутко мерцает
Совокупность энергий. Расцвёл.

Град Оси есть Земной—СеверИя.
И он долго ещё будет жить
Словно Центр Покоя. Россия
Тяготеет к нему ворожить.

2.
«Законы вверх».—Бог предлагает! Рассмотренье
Возможно их чрез Ось Земного Бытия
Града Чудесной Вертикали, где стремленье—
Высший Покой Всего На Свете Жития.
2007

УМОЗРИТЕЛЬНОЕ ОБЩЕНИЕ С БЕРНАДЕТТОЙ

«Везде сказки лепила», - сказала
Бернадетта святая. А в том
Она, может быть, Душу стяжала
Благолепной Вселенной в простом.

«Говорили мне: «всех надо бросить».
Надо братика мне подвезти».—
Повествует она. Кто же просит
Хоть кого-нибудь вдруг превзойти?!

И шептала: «Любовь, только царствуй
На всей чудной земле». Привнесла
Она новый каштан. Благодарствуй,
О, приятель, что точно была.

«Будут там чудеса», - указала
В некий сумрак предвестия зорь.
«Но куда я живу?» - вопрошала
Бернадетта святая. Не спорь.

«В большом шаре сидеть я желаю», -
Произносит она. Понимать
Так желанно свеченье по краю,
Волшебство где нельзя исчерпать.

«Я одна, если нужно», - сказала.
«Изнутри я смогу верх закрыть», -
Она молвила. Только искала
Участь мира ей чувства дарить.

«Я могу быть не в тайне», - святая
Признаётся. Но в том и тупик,
Что возможность красы неземная
Всегда прячет возвышенный лик.

О каком она «братике» молвит?
Но Бог Дух говорит: «Всё же вот
И девицы есть вид»! А напомнит
Она видом статичность широт.

Говорит она: «не поверну я
И по памяти». Кто ж к ней прильнул—
К этой памяти?! Разве, тоскуя,
Кто-нибудь в глубине утонул?!

«Но ни песенки не понесу я».—
Бернадетта гласит. Что же с ней?
Может быть, свой покой адресуя,
Она смотрит вперёд на людей.

«Ну сними покрывало», - святая
Обратилась к Предвестию Тьмы.
Значит, вовсе ожила, встречая
Запад жизни, волнуя умы.
2007

ЖАЛЬ ОГРАНИЧИТЬ КРАЙ

«А есть ли край?» - Господь спросил! В этом вопросе,
Может, имеется ввиду, пожалуй, край
У существа даже любого. В крайнем спросе
Только ухмылку на сомненья примечай.

Что значит край этот у плоти? Как представить?
Бывает линия подъёма хороша
В женской фигуре, - и такой вот край оставить
Кто-то не может, даже трепетно дыша.

Так что есть всякий край на случай исключенья
Каких-то следующих тем, он сам в себе.
А потому так очень жаль для постиженья
Край ограничить принадлежностью мольбе.
2007

ЛИНИЯ НАЙДЕНА

     «Позиция: приду сейчас Я».
     Самый Верховный Бог

Бог возвещает, что «По принципу не понят»!
И произнёс Он: «Не вернусь Я никуда»!
Линия найдена. Поэтому не вспомнят
О Нём, когда Он водворится навсегда.

Так тает вечер. Даже лучше—с барабаном.
Вечер растаял и потоки перешли
В бой барабана. Вроде некоторым планом
Нельзя постигнуть чуткой сущности земли.

Господь: «Пути не укажу».—Он изрекает!
И человек ли выбирает только путь?
Ответить трудно, если вовсе не встречает
Кто-то кого-то, когда больше не вернуть?

«Я вышел мерно в перспективу».—Возвещает
Господь Всеведущий! Она ли вдруг нужна,
Когда и птица так спокойно улетает,
Ибо на месте никому уж не важна?
2007

НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ

     Когда гибли дети и мирные граждане в определённых частях нашей планеты, это, конечно же, ни с чем не сопоставимая трагедия. Быть может, не нужно укрываться за всяческими древними предсказаниями, которых хватает во всех традициях о том, что войны неизбежны? Быть может, нужно исключить сам настрой таковых предсказаний из разных традиций и не вещать о неминуемой кончине? Ибо таковой подход слишком многое оправдывает, словно так и должно быть. Но есть наука, школы искусства, есть человеческие чувства, есть и философия, есть труд на благо обществ, благодаря которым человечество всегда будет расцветать. Невольно приходится приходить к стилю богообщения в стихах, без претензии на абсолютность понимания. Быть может, в будущем большинство людей войдут, каждый по-своему, в стиль богообщения и мир начнёт изменяться, и Вселенная начнёт заселяться цветущими садами и людьми. А люди переплавят оружие, танки, боевые самолёты на предметы освоения космоса. Но нужно выверять стиль умопостигаемого Космического Разума (Условно Воображаемого Бога), не ограничиваясь мириадами познания безконечных, безпредельно познаваемых условностей. И ещё: если не будет развита скорость мышления, человек не оторвётся в Космос далеко от Земли, будут препятствия развитию, ибо в дальних мирах необходимо иметь опыт вхождения во Вселенский Разум, чтобы Он диктовал дороги. Это всего лишь предположение.

УЖ НИКТО НЕ ПОСТИГНЕТ ЗНАЧЕНЬЯ

«Найти Жизнь свою—это так важно».—
Бог сказал восхищённой Земле!
Человек, словно даже вальяжно,
Может тоже пройти по тропе.

Ой, какие же лёгкие, мягкие,
Как слова, погребенья забот
У природы. И тени неяркие
Тоже входят в забвенье пустот.

В прагматичный лишь век всё неясно
И запутано даже весьма.
Время—круг, потому и согласно
Мыслить формой единой ума.

Можно всё утверждать, отрицая,
Можно всё обезценить, не жить.
И, кажись, это ясно, что тая,
Земля сможет себя утвердить.

Бог: «Увидится воздух».—Он молвит!
Только дело не в атомах, в том,
Что и воздух весь Космос наполнит
Самым тонким разумным огнём.

Дух: «Глубокой любви».—Он желает
Всем народам на все времена
Их возвышенной жизни! Но тает
Та основа, где есть имена.

А безмолвие жизни грядущей
Лишь подскажет, что нет сил писать.
Да и женщине, прямо идущей,
Вряд ли нужно уже постигать.

«А то что у Него—сразу ритм есть?» -
Так Бог Дух о Всевышнем спросил!
Пусть же гасится в яме и известь,
Чтобы фресками мир вдруг ожил.

«Мы решили, как в песне: кому же?
Никому».—Боги произнесли!
Не ответит никто почему же
Тайны все так открыто взошли.

Вон красивые могут в повинной,
Где над тем гастрономом этаж,
Даже лучшие дамы. И в длинной
Дивной комнате яркий коллаж.

Бог: «На триста всех секстиллионов».—
Сущий провозгласил о годах
И продленья галактики! Звонов
Всех никак не учесть в письменах.

Все различны галактики. Время
Различается в разных местах
Чутких сопоставлений. А бремя—
Ускользать при различных кругах.

Бог: «Я в Круг выхожу, там эпохи».—
Молвит Высший Всевышний! А Круг—
Это Всех Божьих Сфер будто Вздохи,
Где души каждой встретится Друг.

В скалах кстати ТатАндра явился,
Он плыл в суре прозрачно-цветной,
Но его некий фон растворился,
Словно вовсе напрасен покой.

«По всем уровням Жизнь покидаем».—
Божества говорят! Но зачем?!
Жизнь сама пусть собой расцветает
И в ней разные тексты систем.

Но над дальним погостом лишь в гости
Одинокие в белом бредут,
И посеяны белые кости
В неком поле любви, словно ждут.

Дух: «Патент, не откупишься».—Скажет
Сам Господь! Но кто знает к чему?
Ведь никто никого не обяжет
Внимать только ему одному.

Бог: «Во-первых не надо заслонов».—
Указал Демиург! Дело в том,
Что так часто желают поклонов,
Где все дамы живут в золотом.

Бог спросил: «Но когда водворяться
В корпорации?» Только тогда,
Когда можно картинам вписаться
С красотой бытия сквозь года.

Так: «Родился—и вижу».—Вещает
Дух Времён! Он родился Зарёй.
Но Он—Бог Исходящий и знает
Себя Он над пустынной тропой.

Уж никто не постигнет значенья
Той извечности черт бытия,
Где чрез разных времён самомненья
Ускользает в ничто колея.

«Я Душа—как Актриса».—Сказала
Вездесущая Эры Душа!
Вероятно, Она точно знала,
Что о Горнем весьма хороша.

Вновь: «Подняли Тибет».—Возглашают
Боги только о том, что поднять
Так смогли высоко! Их встречают—
Эти горы все люди, чтоб знать.

«Ох, фаталии очень большие».—
Так сочувствует гибнущим Бог
И всем страждущим. Нити живые—
Для лучей покаянья предлог.

«Но прости, Дух Потери».—Так Сущий
Где-то просит прощенья. Понять
Сие важно, чтоб каждый идущий
Не хотел бы себя потерять.

Бог: «Назар, погутарим?» - У Духа
Как Назара ТеОс вопросил!
А Назар так упорно для слуха
Почему-то растенья хранил.

Господь: «Странно вести совпаденья».—
Некий Ангел сказал, проведя
Вдоль земной параллели движенье.
Только странно молчало дитя.

В текст: «Зачем истреблять мирных граждан?!» -
Вездесущий Господь возмущён.
Человек осознает однажды:
«мне не нужно страдать, я спасён».
2006

В РАМКАХ НЕБЕСНЫХ ОЗАРЕНИЙ

     Эпиграф:
     «Грешная Земля. Посмотрю, посмотрю на неё».
     Бог Отец

Бог: «Это песни Той Страны».—Он изрекает!
И: «Вот навейте сборный звук».—Он предложил!
Но кто ж Безмолвия Страны не постигает?
И мелодичность ли основа для Светил?

«А если в гроб?» - Спросил Господь. Но и ответил,
Что «Дух в России»! И не плакала она—
Дама прекрасная, которую ты встретил,
Поэт восторженный, которая одна.

Она с красивою и правильной фигурой,
Она в себе навек замкнулась. И одна.
Поглощена природа тонкою натурой,
Где светоносных линий Неба глубина.

«Всё-таки временно идём».—Боги вещают!
«Не нагнетай и ты последнее».—Гласит
Миру Всевышний! Только временностью тают
И поглощённые предвестия из плит.

Могущий: «Выбор на Себя».—Бог произносит
О самом выборе глубоком для Себя!
И не мечом тогда характер Он наносит
О том, что всё будто прощаются скорбя.

В пустынях вЕденья нет драмы сокрушенья,
Но есть приверженность заботы эпопей.
Какой же степенью невнятного томленья
Внятно закончится иллюзия затей?

«Не выступайте на себя».—Рекомендует
Господь землянам Эйкумены дорогой!
Ибо все люди—очень маленькие. Чует
их дух и в прошлом очень трепетный простой.

«Ко всем той Сварге».—Бог сказал! Дополнить можно:
Пусть будет Рай. А мостик даже уже есть
Где-то и в Рио-де-Жанейро. Невозможно
Все колориты баснословные учесть.

«У Нас этапы есть под музыку».—Признались
Боги Вселенной! Только музыкой считать
Возможно то, когда дожди все состоялись,
Чтоб влагой щедро нашу землю напитать.

Опять: «Писать словно потише».—Предлагает
Господь Высокий! Можно было бы сказать,
Что предлагает Лёгкий Брезжащий и тает,
Когда Причину Сверхприроды не назвать.

«Наш Дом—Безплотный».—Всемогущие вещают!
Их Дом есть Сфера Неприступности Троих.
Храм как Вселенная узнает, что встречают
Его все чаянья уныний дорогих.

«Уже он ждёт—Заветный Храм».—Бог изрекает!
Но эту тему человечеству поднять
Ещё придётся по-особому. И знает
Храм как Вселенная, что будет воспарять.

Бог говорит о том, что «Вид первоначальный—
Всё ж обращение красивое»! Баланс—
В том, чтобы выверить всем статус непечальный,
Чрез Единение Всеобщий чуя Транс.

«В конце периода Я вовсе не рассказан».—
Гласит Господь! Ну а Период есть Эон
Всего, Что Мирно Существует, Где указан
Весь Путь Галактик В Светоносный Эталон.

Период—Форма Неоформившихся Сказок
И Всех Оформившихся В Странное Чутье
Секстиллионов Аллегорий. От салазок
Остался след в сонмах галактик. Бытиё

Конец Периода нам вряд ли продиктует.
И вряд ли Господа расскажет кто-нибудь.
Небесный Камень только что-то адресует,
Чтоб в неизведанные тайны заглянуть.

Господь: «они на малышах».—Бог обличает
некие сущности, что мирно так идут
с успехом внешности. Но только ускользает
успех и этот, когда рьяно стерегут.

Но что же будет с этой грешною Землёю?
Она ли только Жизнью Вечности сиять
Готова в будущем? Дорогой золотою
Солнце её всегда так радо призывать.

«Сейчас цветы—это анИма».—Изрекает
Бог о цветах! Ибо они—душа земли.
Предметы линий понимают, что растает
По ним источник невещественный. И шли

Мерцанья разные по линиям. И веял
В спокойном небе некий сон. И узнают
Предметы линий, что покой давно затеял
То, что, казалось бы, все люди не найдут.

Вновь Боги молвят: «Миллионы настрочили
Словно по лестнице»! Но нужно ль восходить,
Когда не с лестницей на небо люди жили,
А с тем, что просто шлифовали свою нить?

Господь: «По силам миллиарды».—Дух признался!
Так Интернет вводит в эфир своё чутьё
Через поэтов, поэтесс, где состоялся
Их путь чрез разума знакомое быльё.

Всевышний: «Море Обо Всех».—Бог именует
Снова Себя! Но где же ждёт ещё предел?
Дух: «Из Далёкой Тьмы Последних».—Знаменует
Богов Неведомых!* А мир тогда пестрел.

Нужны все Книги для того, чтоб все свободны
Стали в общении и души превзошли
Внутри себя. Не потому ли превосходны
Цветочки разные полей, где люди шли?

«Я Не Забор».—Бог Дух Себя так называет!
Но Он Забор Как Дух Ограды Бытия
Истоков Времени, где синтез воспаряет,
Где есть Одно Только Сознание «Не Я».

И словно полным летом жил заветный поиск,
Поиск Вселенной своей сущности земной
В рамках небесных озарений. Каждый проблеск
Казался Времени неведомой мечтой.
2006
     *Быть может, в Едином Боге возможно представление Троичных Мириад Богов, знаменующих Сущность Единого. Это не значит, что Бог теряет Своё Единство, а, напротив, Его эманации становятся весьма многообразны в осознании Смыслового Единства. Он может быть Туманом ВЕдения, Сиянием Безконечности, Сверхсущим Мраком Непознанного, Одождением Милости Мира, - это всё Его имена до безграничности. Он—Безграничный, Сложный Ракитами и т.д. То есть Путеводитель Словесных Мириад многообразными энергиями сообщается Вселенной. Он есть Выразитель Многообразных Энергий. Эта тема до безграничности имеет возможность развиваться в будущем.

ИЗ УСЛОВНОГО ОБЩЕНИЯ С БЕРНАДЕТТОЙ

«Всё-всё скроется после печали».—
Бернадетта святая гласит.
Будет только печаль, чтобы знали
Лишь её, она всё растворит.

И всё скроется. «Свет показали
Дивным Мраком».—Так Боги гласят!
И всё скрылось, и нету печали.
И сквозь всё Бернадетты был взгляд.

Вновь: «Как грубо».—Так вдруг произносит
В чью-то мысль покрывало ей снять.
А мысль Неба возьмёт и попросит
Лишь пустынно себя в ней терять.

«Я сознала, что умысел воли—
Не терять, а из нежности зреть».—
Она молвила, но не из доли
Очень многих, когда им скорбеть.

«Не на всё не могу любоваться».—
Говорила святая, чтоб знать
Всем страдающим, что потеряться
Невозможно, но будут сиять.
2007

ВРЕМЯ—ДУХ 

     «Эксперты начали учёную информатику».
     Бог Дух

Бог: «Великий есть День—как Последний
В сонме глаз».—Возвещает Творец!
Свет Полярный—он словно Соседний—
Галактический синтез колец.

День Великий—Времён Совокупность.
И поведал Бог: «Фирменный Ноль»!
Такова совокупности тучность,
Что на «нет» сходит, как за пароль.

«Для начала он будет смеяться».—
Бог гласит о Великом том Дне!
Надо смех обрести, чтоб теряться
В том Нетварном Мерцанья Огне.

Мрак—Огонь Сокровенной Природы.
«Тем придут, чем поставил».—ТеОс
Возвещает об эйдосах! Всходы
Мрак ли явит? – Насущности спрос.

«Никуда не идти».—Бог представил!
«Это Жизни Моей лишь Печаль».—
Он продолжил! А мир вдруг прославил
То, чего абсолютно не жаль.

Но вместятся ли секстиллионы
Лет Вселенной в Сознание Дня
Совокупности Эйдосов? Стоны
Не достигнут Сознанья Огня.

Ночь Великая День растворяет,
Но вне времени внешних причин,
Только секстиллионами тает
Своих лет, словно некий почин.

А потом День является снова,
Зная, что Первым призрачно был,
Но был в Вечности, словно готова
Знать Плутон для чего же остыл.

День Великий и Ночь Растворенья
Чередуются в рамках Эпох
Наших низменных чувств. А паренья
Словно чуют неявный подвох.

Пусть эксперты и начали нечто
Познавать в поглощениях тем,
Темы всё же уйдут быстротечно,
Оставляя лишь ворохи схем.

В Совокупности Времени было
Всё лишь ростом каким-то одним.
Без души человека не мнило
И растение быть неземным.

Время—Дух. Потому не случайно
Дух был Всем, чтоб истоки явить
Без начала. Поэтому тайно
Проникает Всеведенья нить.

Свои корни Преданья лелеют.
Ценность—сущих времён языки,
Потому-то и благоговеют
Лишь в своём, ибо были легки.
2006

КОНЕЧНЫЙ СВЕТ НЕ ВИДЕН

Бог произносит то, что «Не было соседних
И табунов»! Это пространственная нить.
Только откуда же соседние? Последних
Лекалом как-то невозможно прочертить.

«Даже лекало упросили».—Изрекают
Будто бы Боги! А Край Записи не мнит.
С Мидгард-Землёю что же станется, коль тают
Те ледники, где даже боль себя хранит?

«Пиши на угол».—Так советует Всевышний!
Дух: «Глядя в общем на конфликты, не могу
Я развлекаться».—Сообщает! Ты не лишний,
О, тот, который не почувствует пургу.

А передок нынче везде. И голос начал
Словно парить—голос священных миражей.
И шум огня дальних вселенных озадачил
Тот передок вовсе не чувствовать очей.

Актёр Мел Гибсон в роли Гамлета удачен,
Удачны все. Разлучена только с собой
Печаль неведомых. И словно бы назначен
Образ вселенной—человек—быть над бедой.

Вот так: «готовность—это всё», - Гамлет вещает.
Но квинтэссенция ли праха подождёт,
Что Карильон с колоколами умолкает,
Когда Фломандия на небо упадёт?

Но человек в минуты скорби роковые
Вдруг сознаёт, что обходительно Земля
И мерно движется, и помнит золотые,
Очень ухоженные, дивные поля.

«Не дополна со Мною празднуйте».—Бог Сущий
нам предлагает! Можно вовсе не понять.
Быстрее крови лишь художник. Но идущий
Покой безсмертия ему не начертать.

Ну, а сейчас на территории есть номер:
«она разделась». Баталист, ты не рисуй.
И в долговечности признАется Ганновер,
Словно он помнит только дамский поцелуй.

Бог: «Каждый вальс нужен с заплётом».—Изрекает
Господь Могучий, Покоривший Времена!
Сущий: «Потом к слову списать».—Повелевает
Словно вальсирующим словно бы со дна!

«Благословенье—это только мирный способ».—
Благословляет все народы таковым
Благословением Господь! Любая особь
На белых яблонях узнает белый дым.

«Конечный свет вовсе не виден».—Сообщает
Самый Могущественный Бог народов всех!
Значит, не виден и начальный. И бывает
Конечный свет, как и начальный, без помех.

Удобней вниз. Ну, что тогда осталось делать?
Ведь Ритм Вселенной вовсе не остановить.
Тогда Небесную Прародину изведать
Станет нельзя, если иллюзий не явить.

Даже и информационный меч не нужен.
Кому ж тогда силой бахвалиться ума
К уставшим призракам? Судьбою перегружен
Пусть отличительный орех и его тьма.

«Шекспир, не надо, всё прости».—Дух изрекает!
Но ведь не хочет назначения понять
Совсем никто. И чрез иронию теряет
Шекспир безпамятство, чтоб даже не бывать.

Боги: «Отдельный эпизод Мы не покажем».—
Они признались! Это тайности удар.
Они не мыслят эпизодами. Что скажем
Мы, люди, всеми эпизодами про Дар?

«В дверь специальную зашёл Ты».—Повествует
Бог Всему Принципу Глобальных Эпопей!
Но только призмы настроение не чует,
Что существуют эпизоды тех идей.
2006

НА ДУМАЮЩЕМ ЯЗЫКЕ

Господь пожелал лишь общаться:
«На думающем языке».—
Чтоб с каждым отдельно и знаться,
Не в чьей-то застывшей строке!

Язык размышленья единый—
Он истинный. А естество
Природы ведёт досточтимый
Предел, коль бытует родство.

Нет малых, великих. Пред Богом
Равны все. И все подойдут
Своим рассужденья итогом,
И Бога в себе обретут.

Так: «Просто лазурным и были».—
Так образно о языке
Промолвили Боги! Забыли
Лишь люди язык тот в тоске.
2007

БЕЗВИДНЫЙ УМЫСЕЛ

«Как никогда, с декретом сил нет».—Изрекает
Бог в отвлечённом отношении Своём!
Народы пестуют декреты, ибо знает
Каждый как в рамках жить, чтоб было нипочём.

Везде испытан мрак-покой. Но не осталось
Для осознания глубин лёгкой мечты.
А, впрочем, всё же подсознанье обязалось
В каком-то ритме непонятной пустоты.

Ты не один, когда семья твоя есть рядом,
Когда тебя ждёт сын родной и твоя дочь,
Когда живёшь своей подруги ясным взглядом,
Ты ни один, даже когда тебе невмочь.

Люби Россию хрупкой нежностью преданья
И всё искусство освящения люби.
Ориентир тогда настроить для желанья
Станет возможным. Да и бабочек лови.

Это всё—весточки. Однако быть не может
Того, что есть в некой извечности забот
Немнимых действий, если как-то тебя гложет
Безвидный умысел и тягою живёт.
2007

ГДЕ ТЕМНО—ТОЛЬКО МЕДЛЕННЫЙ УГОЛ

Где темно—только медленный угол.
А потом почему-то пустырь.
Проходил там за лошадью с плугом—
В стороне человек. Монастырь

Был над всем в невесомом пространстве.
А потом был и зимний покой,
Вид вечерний деревьев в убранстве
Света звёзд над заснувшей рекой.

И был красный ледник за потерей
Юной памяти девичьих грёз.
Столп моральный сомненьям не верил.
Вот в спектакль ложись. Будет спрос.

«Я в ту ночь быть мечтала», - призналась
Одна дама. Но только кому?
Лишь солидно в бульвары вписалась
Суть бездействия, но ни к чему.

Надо резко: «какая!» Что толку?!
Он покаялся просто во всём.
А потом он стенал без умолку—
Парень тот, словно был не при чём.

Только грубо на теле был угол,
Она тела так не берегла.
И входил сумрак времени туго
В тёмный угол, где нежность жила.
2006

СУЩНОСТЬ ВРЕМЕНИ ВНЕ ПЛАНА

«Мы ж прячем день».—Сказали Боги! Потому что
День создаётся из стечения орбит
И их живых взаимодействий. Так неужто
Время есть то, что однозначно лишь кружит?

«Но Время Мы не растянули».—Боги молвят!
Есть Время Некое Вселенское над всем,
Ибо планет время различное. Исполнят
Время частичное созвездия для тем.

Есть Совокупность Сбора Времени Созвездий
Во Время Общее Познания Структур
И Чётких Их Взаимодействий Для Известий
Зала Фигур, Непредсказуемых Натур.

Значит, есть Сущность Того Времени вне плана,
Который теплится как наше решето.
Но Время То не появляется из стана
Систем и солнц, вовсе не движется в не то.
2007

НАДО ИДТИ ПО ЦВЕТУ НЕ СЛУЖЕБНОЙ

«Ты где, скажи, Живой Исток Из Поднебесья».—
Дух Вездесущий попросил так у Отца
Вселенской Участи, но ради нас! Безчестья
Не ожидать земным от Божьего Лица.

«Глас В Постоянстве».—Именует Себя Сущий!
«И нужно быстро развиваться».—Говорит!
«Мы ищем тайну настроенья».—Всемогущий
нам сообщает от Богов! Никто не мнит.

Господь: «Умышленный манер».—Свой вспоминает!
И произносит: «Остановятся войска»!
Так можно взять—и обойтись. Благословляет
Навек Вселенную Всевышнего рука.

Они: «Запреты не читаем».—Молвят Боги!
«Чтобы идти, уж Нам не нужно никого».—
Гласят Они! А безконечные дороги
Так глубоко живут в мирах и высоко.

«Следит на палки каждый в мире».—Сообщает
Дух о тенденции «инкогнито в себе»!
Но что за палки? Кто же знает? Исчезает
Дух Поднебесной в галактической судьбе.

«Надо идти всегда по цвету не служебной.
И в этом ключ».—Оповещает Властелин
Родов Космических, где негой откровенной
Вращенья их напоминают чистый чин!
2007

К ЗЕМЛЕ ОПЫТА

     «Три Слова: Отец, Сын, Дух. Здесь проходит так, что пришлось придти. Это есть погашенье всего, что есть прежде. На всю высоту принесли звёзды».
     Метафорический намёк Богов

Бог: «Всё даже готово».—Признался
О строительстве Мира Господь,
Мира Дивных Строений! Читался
Каждый ЗАмок в Небесную Плоть.

«По перу ли базиликой?».—Веет
Вопрос Бога! Но форма—не та.
В тайне—это слова. Тяготеет
В каждом Замке Миров Красота.

Земля Опыта—вот достиженье
Общих чаяний, творческих сил.
Солнце Мира—как некое зренье
Кристаллической сути светил.

«Мир в Земле, в Земле Этой».—Вещает
Вседержитель! А что же потом?
Дальше следует сумрак, встречает
И ручей за высоким кустом.

Перспективы ступенька восходит.
Молвят Боги: «Пошли Мы с Высот
Вдруг Высотами»! Нечто уходит
В состояние Вещих Широт.

«Но и спутника Мы не заметим.
Только вот впереди есть следы».—
Молвят Боги! Но мы тоже встретим,
О, земляне, Напевов Сады.

«На России всё держится».—Скажет
Всемогущий! Все избы в резьбе.
Дух: «Вот этой лишь веры».—Укажет
Он о вере в Преданья Судьбе.

Демиург изрекает: «Примерно
И колонны посмотрят»! Суть в том,
Что нельзя уже мнить эфемерно,
Но колоннам—сказать о земном.

«Как Волшебник В Эфире Я Сжатый».—
Именует Себя Властелин
Той Земли, где покой столь богатый
Обрамлён восхожденьем стремнин!

«Я зашёл тогда в пасеку».—Молвит!
Дух: «Как золото-злато—нектар».—
Поделился отрадой! Наполнит
Бог Пришествием Миру весь Дар.

«Наша память—избёнка».—Сказали
Божества! Погашенья ли ждать,
Если в прежнем всё есть? Избегали
Почему-то так прямо сказать.

Бог промолвил: «А любят вот так лишь—
Из Души»! Антимир не при чём.
ЗАмки все для науки представишь,
Для искусства, чтоб славить потом.

«По пути очага, - предлагает, -
Лишь идти»! Всё до дольки идёт,
До последней. Тогда и встречает
Земля Опыта, вся расцветёт.

«Абсолютно пути».—Изъясняет
Дух Кристальный! Ещё Он вещал:
«Я всегда буду петь»! И сияет
Солнце Мира, ведь каждый искал.
2007

ПРОПИСНАЯ ИСТИНА СЛОВНО ГЛОЖЕТСЯ

     Эпиграф:
     «А Мы, словно прежде, не взяли прописную истину, она словно гложется. Просто роста есть шанс без умов».—
     Боги

«Все ли листья забрались?» - Бог спросит
У природы? Забрала земля,
Чтобы свет дальше жил. Вот уносит
Очень временно сон колея.

«Не остался на полмилилитра
Этот мир».—Утверждает Творец!
Для художника ценность—палитра.
Человек же ждёт жизни конец.

Прописная ли истина метит
Быть единственным фактором тьмы?
Но она словно гложется. Встретит
Человек поглощений умы.

«Но о чём выбирать?» - спросят розы.
Крутизна промолчит, как ответ.
Невозможно смятенью сквозь слёзы
Различать удивительный свет.

«Я могу вот бежать так упорно
На все ритмы и все этажи»,—
Молвит дама. Но как-то безспорно
Столь у многих росли мятежи.

«Знак вопроса Я всюду считаю».—
Молвит Бог! По-любому не в счёт.
И, однако, к нелепому краю
Состояние тьмы повернёт.

«Только жаль перспективы. Не надо
Вдруг писать в перспективу».—Сказал
Сам Господь! И останется чадам
Писать так, чтоб сей мир и не знал.
2007

КОГДА ЕСТЬ ЗАКОН ЕСТЕСТВА

Мне леди сказала: «конкретно
день тут назови». И она
раздвинула ноги. Сюжетно
в бассейне была так видна.

«Как Жертва не взят».—Сообщает
Господь о Себе! Но с большой
мы буквы напишем. Встречает
так каждая свой же покой.

«На месте Мы сходимся, воздух».—
Гласили к нему Божества!
Для воздуха это, как отдых,
Когда есть закон естества.
2007

ОТ СЛИЯНИЯ ТИП БЫТИЯ

«Если можно, то Сам», - словно просит
У Христа некий вдруг джентльмен.
«Но пожалуйста, - Бог преподносит, -
Я Могу»! Ни в чём нету подмен.

«В порт не стану».—Зачем-то глаголет
Бог Отец! «Тип Слияния—Я».—
Извещал! А Христос и покроет
От Слияния тип бытия.
2007

ЧТО В ЛЮБВИ ЗНАЧИТ ЧУВСТВО?

«Что в любви значит чувство?» - Всевышний
Вопрошает! Пожалуй, всегда
Сознавать, что исток есть давнишний
Для любимой в младые года.

На вопрос этот кто же ответит,
Чтобы очень разборчиво ждать?
Кто навек свою молодость встретит,
Сможет вовсе её не терять?

Чувство юность в себе заключает.
Как его для любви сохранить,
Если факел совместный сгорает,
Если тонет подводная нить?

Чувство может в любви быть тогда лишь,
Красота когда зрелой поёт,
Не притворной. А вдруг ты направишь
Красоту и она проплывёт?

Но как скоро уплыть на моторке
В беззаветное чувств бытиё
И увидеть знамение в створке?
Чувство—форма, как и питиё.

«Всё понятно, ты зори направил
На венок целой стаи небес», -
Другу молвила леди. И славил
Он дремучий, непознанный лес.

«И в судьбе я твоей потеряла», -
Обратилась так снова к нему.
Вряд ли чувства душа бы познала,
Если знанью не внять одному.

Ты любил бы всегда, ты бы верил
В то, что чувства не меркнут в пути
И что молодость—вечная. Двери
Невозможно закрыть и уйти.
2006

ВОТ ТАК АБСОЛЮТ И ПРОЖИЛ

Всё слёзы. Из них—ожиданье
Бездействия, но не пути.
Но путь—это тоже сознанье,
Когда Абсолют не найти.

Свет Божий приблизился вовсе
Для всех миллиардов людей.
Но вот Абсолют где-то просинь
Черпает за драмой очей.

Бог: «Вся Моя жизнь—лишь в Иконах».—
Так Сам Абсолют произнёс!
Но в тех ли очах, даже стонах
Отсутствия умысел рос?

«Пасу просто снег».—Возвещает,
Возможно, вновь Тот Абсолют!
Но снег лишь пространство встречает,
Вокруг и леса берегут.

Спросил: «Полтравы—это где же?» -
Вопрос Абсолюта такой!
Но где ж полтравы, коль заснежен
Полей очень отдых земной.

«А дай же ещё Мне водички».—
Верховный Господь попросил
В избе у кого-то! Но птички
Уж не выбивались из сил.

«А вдруг ты котёнок?» - Всевышний
Спросил у котёнка тогда!
Ко времени вырастут вишни
Для тех, кого гложет беда.

«Но шёл чтобы».—Бог пожелает
Истории ход чтобы был!
«Зол нету».—Спаситель вещает!
Вот так Абсолют и прожил.
2007

НЕЖНОСТЬ ЖАСМИНА

     «Надуем спиртную бочку кому как это удобно».
     Боги

«Словно бы есть лишь первый час».—Бог возвещает!
«Нет никого от окружения».—Сказал!
«И гром для вылета».—Он так оповещает
Странно начало осознания! Искал

Век каждый это осознания начало,
Ибо начало не во внешнем, а внутри
Формы Надмирных Изваяний. Не пристало
Им простираться о явлении зари.

Словно бы только первый час. Всё, как обычно.
И даже первый человек ты сам и есть,
О, созерцающий. Уместное—привычно
И не приносит сокрушающую весть.

Но Безначальное Премирное Начало
Есть Сам Господь. Стало удобно принимать
Спиртную бочку уж совсем не запоздало,
Когда амбиций чуткой страсти не унять.

Итак, до тонкости продумана утрата
В оплошной неге однозначности пути,
Который вовсе отрицается. Когда-то
Никто не знал как можно даже не идти.

«Надо красиво и с людьми распоряжаться».—
Бог изрекает! Всею нежностью жасмин
Хочет с Вселенной безупречно попрощаться.
И словно был только букет всегда один.
2006 

БЕЗЫСХОДНОСТЬ ЛЮДЕЙ

     «Обозначит радость Беслан поскорее».
     Господь

«Самый Бог—рыбакам».—Предлагает
Дух Святой! Видно, рыба важна
Для питания, если встречает
Та энергия с чашей вина.

«Мой Верх Собственный».—Бог возвещает!
Верх есть Логос Как Центр Миров
В Сфере Трёх. И пространство решает
Положение драмы основ.

Он: «Бог Нет».—Бог Себя называет!
Он—Бог Нет, у Него нету сил.
Потому что всегда ускользает
Прежний вымысел в сонмы могил.

«Не хотел Я сказать».—Он промолвил!
А что скажет Он сонму затей,
Если сонм ничего не исполнил,
Кроме миссии явных страстей?

«Не Великий Я Дух».—Бог признался!
Пусть Бог крикнул галактикам всем
Так, что звёздный огонь рассыпался
В сонмы душ, не смущённый ничем.

«Нет отбоя».—Бог скажет творенью!
«Я так мнил».—Он признАется вдруг!
Есть приверженность к каждому мненью,
Есть естественный даже испуг.

Слов простых так достаточно в мире,
Что чрез них только можно понять
К чему движется Вечность. А шире
Невозможно уже рассуждать.

«А народы и не торопились».—
Бог сказал о возможности быть
В самой Вечности! Просто родились
Все народы Земли, чтобы жить.

«А галактик кому миллионы?» -
Бог спросил! Ну, пожалуй, живым.
Словно вечно чрез вешние звоны
Беслан радостью жизни движим.

Не убавить Периода. Вечный—
Он всегда переходит сквозь стон,
Когда век миновал быстротечный,
Чтоб Период был вновь вознесён.

«Из минутки пришли».—Признаются
Божества! Ну, а лучше не знать,
Потому что так вдруг берегутся
Даже возгласы. Как приказать?!

Бог поведал: «Уже исключили
все насилия»! Дело не в том,
кто сие записал. Просто жили
Люди мирные в чувстве простом.

Света дня мир желает проснувшись,
Но не войн. Только схватка нужна
С терроризмом внутри, обернувшись,
Чтобы скорбь не продлилась одна.

«Страны бед».—Бог сочувствует кратко.
Как понять безысходность людей
Всякий раз? Почему же так шатко
Просто люди теряются в ней?
2006

СЛОЖНО ПРЕДСТАВИТЬ

«Я Никогда Не Родившийся».—Имя
Своё Бог Отец отрешённо назвал!
Сложно представить, что Вечность остынет
Взаимосвязью природных начал.
2006

ТОЛЬКО ДЕРЕВО ПОЗНАНЬЯ

     Это дерева Познанья
     Облетевшие цветы.
     М. Волошин

«Так же будет над Землёю
Длиться вечная любовь».—
Бог поведал! И порою
Мир всегда родится вновь.

«На момент покуда слышно».—
Бог гласит! Момент другой
Будет новый. Но не лишний—
Предыдущий, неземной.

Просто каждый в своём деле.
«Нам по сердцу всё».—Гласят
Боги Мира! В каждом теле
Звёзды Мира все горят.

Молвит Бог: «Причина только
Начинается»! Сказал:
«Я ж держу»! Ответов сколько
Ещё будет? Кто ж искал?

Только Дерево Познанья
Обронит свои цветы
В область вещего слиянья
Для грядущей красоты.
2006

РОДНИЧОК

Известен маленький источник—родничок,
Он отовсюду яркой зеленью укрыт.
Самое яркое—бездействия намёк,
Когда в безмолвии предчувствие дрожит.
2006

КРУГ СВАРОЖИЙ—ВЕРХНИЙ ДЕНЬ

     «Там, где Мы проходим, там, где замаскировано».
     Боги Духи

За предрешением прозрачности слиянья—
В них словно мудрость—в этих листьях за стеклом,
Где невозможны даже прихоти блужданья
За неким чаяньем о чём-то, об одном,

Бог: «Я люблю картины Духа».—Он признался!
«А больше нету».—Отвлечённо Он сказал!
На подоконнике цветы. И состоялся
Расцвет тогда, когда он только что-то знал.

В вазе жасмин, акценты тают словно в плане
Каких-то странных настроений, новостей.
И блеск воды живёт акцентами в обмане
Тонкого флёра, словно тема повестей.

«Что вы хотели? Как Нам делать?» - Боги спросят
У человеческого рода! Просто ждать,
Что люди дерзость возношения отбросят,
Отбросят войны, чтобы только процветать.

Непреходящее—смысл истинных фантазий
И знанье сути устроения миров.
Когда выходит поколенье из гимназий,
Чудно струится поколение цветов.

Бог: «Говорю Я: Верхний День».—Провозглашает
Он Круг Сварожий*! Вновь: «Зачем же на Себя?» -
Он вопросил! И вроде снова представляет:
«Итог последний»! Даже трепетна Земля.

Но Круг—Иллюзия Живых Взаимосвязей
Таких же Тонко-Иллюзорных, как и Сон.
Конечно, звёздочки и звёзды из фантазий
Входят в мерцание возвышенных колонн.

«А если дальше, то теперь быть расстоянье
Может свободным».—Всемогущий возвестил!
Но иммортели—это сложно; их мерцанье—
Для капителей, чтобы сумрак восходил.

«Миллион бездн».—Господь назвал! На мрак взирая,
Мы видим бездну нашей сути естества.
По удалённому пространству воспаряя,
Словно рождается всё чудо волшебства.

Бог говорит, что только «Новый обозначил
Центр Двухэтажный»! Так при чём здесь НЛО?
Но космос внешний не поймёт, что озадачил
себя напрасно, если ВЕденье взошло.

И даже время неизбежное не знает
Того, что нечто в глубине заключено
Явлений бездн, что хрупко лилии встречает,
Ради чего быть неизбежности дано.

А слыл момент, когда вдогонку мчались кони
За убывающими ритмами стихий.
То—кони времени, пусть даже это пони.
И, помогая, извивался древний змий.

«Не на скале будет крючок».—Бог изрекает!
Зачем пророчествовать Богу о войне,
Когда Он Сам над смыслом образа? Встречает
Крючок все функции в достойной тишине.

«Ты весьма ценен для воды».—Бог Духу молвит!
Возможно даже, дело в том, что воды все
Когда-нибудь сияньем счастья Он наполнит
Мрака безвидного в оформленной красе.

Бог: «Вот увидишь Рай Подземный».—Повествует
Всевышний Духу Восхождения Пустынь!
Замаскировано уж если, немотствует
Тогда, пожалуй, и пустынная полынь.

По Всем Вопросам Целый Искренно Всевышний
Сказал, что «Надо разобраться»! Взять ли в толк
И состоянья переходов, если лишний
Вдруг оказался тот, который не умолк?

«Я по-французски не уверен».—Дух признался!
Оповестил, что «Ореол—это стихи»!
Произношением ли истинно вписался
Тот ореол, когда возможности глухи?
2006
     *Сварожий Круг (День Периода Облетания Солнцем Вокруг Центра Галактики) охватывает Большой Период Времени—25920 лет.

ОСВОЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА

Везде есть SOSы. Но беда словно на грани.
Природа подлинная действиям нужна.
Хлеб—пища сердца. А тогда нужны герани;
Маслам эфирным не пристанет ведь вина.

Узорно. Платье. И как будто бы вне темы.
Однако, что-то здесь наводит вдруг на мысль,
Словно притворствуют почти что все системы.
Так что, смятённый утопающий, держись.

Придёт совсем даже другое поколенье,
Когда сознает мир амбиции стыда
Всех возношений. А невнятное горенье
Подобострастия исчезнет навсегда.

А вот и клюка агробабы. Вот уж прочность.
Присвоим клюку и уж жизнь тогда пойдёт
По нужным правилам. Но мира непорочность
К событью каждому новейшему бредёт.

В тёмных горах тогда возникнет некий город,
Точно планета развитая полетит
Ещё быстрее и надёжней. Будет повод
Наметить планы подходящие орбит.

Открыто солнце нынче каждое. Защита
Свет поколенья в негу русла возведёт.
Но смех заказан. И поэтому сюита
Разнообразных пьес единство обретёт.

Белой черёмухи чудесный очень запах
Напомнит только: «наслажденье нужно всем».
Никто не судит направления в сатрапах.
Отождествляться им не нужно для систем.

Без края смысл и без пространства. Смехотворно
Его бы было вписать в рамки бытия
Народов, времени. Но просто априорно
Движется каждого раздумья колея.

«Противный код».—Бог говорит! Но выбрать можно
Из кода каждого приемлемый язык
Их индивидуума сущности. Тревожно
Не нужно зариться в одно, ибо тупик.

Хотя, одно бывает ясной полнотою,
Времён согласье заключающей в себя.
А лучезарность одержима над судьбою
Всего Отсутствия Вселенной У Ручья.

«Ну, как всегда, дымкой рассказан».—Изрекает
Лик Доли Вымысла о Господе Основ!
Он повествует: «Все—Один»! И исчезает
Цивилизованность укором из венков.

«Предметны все цивилизации».—Бог молвит!
А сто пробелов—это группа. Дело в том,
Что лишний вымысел претензий не исполнит,
Но только вяло позабудется потом.

А вот что в осени бывает—это радость,
Седые клёны и при них Игорь Тальков.
И позабудется изменчивая младость
В радости грустной. Разве кто ещё готов?

Но одна леди говорит: «без наблюденья
Я созерцать могу». Тогда уж ей видней.
Станет гореть чудесной темой откровенья,
Прохладной аурою планета всё сильней.

«У Нас Пещера же».—Так Боги возвещают!
«И пресловутая оценка, - говорят, -
Лишь начинается в итоге»! Странно знают
Люди пещеры все, которые простят.

И молвит Бог, что «Освоение пространства
Идёт умышленно»! Земля и миллион
Вселенных разных соблюдают постоянство.
Повсюду ритм. Везде Париж. И даже сон.

Боги вещают только: «Звёзды подключили»!
Даже и: «Всё-таки Наш Мир».—Они гласят!
«Уж будь, что больше», - колоннады так проплыли
С теми раздумьями, что в счастье не глядят.

«Я слышал много ваших медиумов».—Молвит
Эзотерический Всевышний! Но из школ
Освоить можно и пространство, если помнит
Оно само словно жемчужный ореол.
2006

СВЕРХСУЩНОСТИ НЕВИДИМАЯ ТЬМА

     «Льющееся образование на Ливане».
     (?)
     «После ликвидации футболист оплошности».
     (?)

«Троицы Мученик».—Бог Бога называет!
Многое скрыто, непонятное для нас.
А потому из жизни часто ускользает
Вверенный мнению угрюмый, поздний час.

Господь: «Как Мать берёт название».—Вещает
О Королеве Мирозданья Тонкий Грёз!
Произведение художник называет,
Когда он чувствовал мотив Её всерьёз.

«Всё упростили—в результате».—Боги скажут!
«От слова «абы», ну, что буду Я давать?» -
Бог вопросил! Только и сущности укажут
На то, что нужно вопросительно стоять.

«Да и собака даже явно не слагает».—
Поведал Добрый Самый Делатель—Бог Сил!
Собака тоже иногда даже скучает,
Когда цветут цветочки грустно средь могил.

«Вечный ответ».—Господь сказал! Ибо возможность
Ответа вечна, непреложна, как покой.
И никогда не остановится. Но сложность
Словно желает вовсе чествовать свой строй.

«Ливан, любимый».—Почему-то Бог припомнил!
Нужна фиксация, чтоб выверить контакт.
Какую ж миссию стенания исполнил
Ливан, земель чтобы был в Космосе компакт?

Все видят женщин красоту и видят блага,
И обделёнными себя вдруг сознают.
А тут все прелести изысканного мага
явленья войн. Ну, а в больнице не поют.

«Бейрут хвалёный—это место легендарных…» -
Бог не продолжит Свою начатую мысль.
Вновь: «Кому нужен берег красный?» - Ординарный
Вопрос от Господа не метит вовсе ввысь.

«Следим, чтоб для индонезийца всё же были
И кипарисы».—Всемогущие гласят!
Мадам, тепло ли? Точно что-то Вы забыли,
Когда на красный только берег стали в ряд.

Кому сочувствовать? Конечно, ИзраЭлу
И всем, кто гибнет в этом мире неспроста,
И всем России миллионам. Можно стелу
Не ставить там, где неземная высота.

Белые женщины. Все поняли в чём дело.
И футболист сплошной оплошности Зидан
Их позабыл, когда смятенье налетело
Совсем уж призрачно. Возможно, что обман.

«Зачем развитие идёт?» - Бог вопрошает!
Затем, что память так пустынна без тоски,
В которой умысел учений только тает,
Когда возможны уходящие мостки.

Они: «Мы—главное—в народе».—Молвят Боги!
Они в народе простоты каждой страны
И многих будней трудовых, где все дороги
Печально сдержаны от вымыслов вины.

«Здесь старики».—Бог произнёс! Но непонятно
Где это место, обозначенное Им.
Но вот музеем хороши. И, вероятно,
Потомки чувствам будут преданы родным.

По Той Стране пройтись уж если б можно было,
Где родники не умолкают, зеркала
С резными ставнями покажутся уныло—
И завершается лучистая игра.

Так: «Рамзес в Гизе—логотип».—Бог изрекает!
«Взять бы с рождения водой».—Господь гласит!
А с массой залов никогда не увядает
Жизнь под землёй, вода где пристально бежит.

«Мы уже били в телефоны».—Вроде Боги
Произнесли! А Миллиарды Сил Веков
Пример являют необъятности дороги
В пустынных веяньях мотивов облаков.

Бог говорит, что даже «некому трудиться».
Но ожидают миллиарды всяких вех,
Томов и книг, когда им нужно воплотиться,
Чтобы отринуть массы вычурных утех.

«Всего хорошего».—Бог Космосу желает!
А если так, то всё хорошее придёт.
И сонм вселенных ещё только расцветает
На миллиарды миллиардов лет вперёд.

«Уж никогда такого не было».—Бог молвит!
Значит рождается вселенных миллион
Вместе с рождением людей. И пусть исполнит
Бард свои песни, колокольчики и звон.

Везде АнИма* есть и Джива*, Роль Свиданья
Со всем присущим Мирозданием Судьбы
Всей Доли Взвешенности. Доля Состраданья—
Самая чистая в сферичности мольбы.

«Просторы с ночи вижу».—Сущий изрекает!
Но почему-то тем просторам—исчезать
В смысле руническом. Таинственные очи
Богам придётся, исчезая, закрывать.

«Как на Душе легко».—Всевышний продолжает!
Ибо нет думам остановки навсегда.
«Мысль—невещественный пожар».—Он извещает!
Вспыхнет Вселенная в созвездий города.

Стихия мысли всю Вселенную охватит
Молниеносностью науки сознавать.
И вот тогда всех достижений нам не хватит,
Ибо над временем придётся обладать.
2006
*АнИма (лат.), *Джива (инд.) – Душа.

ИЗ СЛАВЯНО-АРИЙСКОЙ ТРАДИЦИИ

Во вне не может быть угла, но он затеян
С той стороны, в какую линии излом.
И вот рождается счёт первый. Так посеян
Стиль единицы её первым же углом.

Но круга линия вначале разорвалась,
Для бытия предстала линией прямой
И из нуля так единица состоялась,
А после цифры все на линии одной.

И так возникли десять принципов преданья.
Но цифра 10—принцип сферы и ума.
Ноль—это сфера назначенья состоянья.
И в цифрах действие предчувствует струна.
2006

ВРЕМЯ—ДУХ

Большой Свет—вот Основа творенья,
Не творенья, а вечности дней
И ночей. Из глубин сокрушенья
Ночи вечность черпают, чтоб с ней

Появлялась энергия света,
Вырастала потом в Свет Большой
В осознании Вечности. Спета
Она будет тогда Неземной,

Не привязанной к сонму материй.
Нету смысла весь мир создавать,
Ибо он не находит критерий
В том, чтоб смерть из рожденья черпать.

Потому Разум мир не являет,
Трансцендентно покоясь вне сил,
Вне пространства. И не сокрушает,
Словно даже совсем не парил.

Что же место здесь определяет—
В этом мнимом потоке глубин?
То, что думы навек сокрушает
В безысходность забвения льдин.

Вознося Некий Разум Великий,
Сущность душ сознаёт себя в Нём
Словно творчеством. Только улики
Умозрения—все не при чём.

Из глубин сокрушенья исходит
Внешний космос. Но Космос Большой—
Он Не Внешний. Поэтому бродит
Свет Большой, не бродя над горой.

Нужно всё развивать не для прыти,
Не для битвы, где ревность умов,
Для покорности всех, где есть нити
Всех узоров для сущих основ.

Бог устал бы творить безконечность.
Но за пустошью—Пустошь Утех.
Всё, что можно, - постичь быстротечность
Осознания кротостью вех.

«Вот, допустим, Мы Смертные».—Боги
Предложили Себя рассмотреть
Таковыми! И, верно, чертоги
Их присутствия нам не узреть.

«Я Как Автор».—Таким Бог назвался!
Значит, Смертный Он, как не изречь,
В смысле сжатости нашей. Остался
Только ритм, чтобы нечто сберечь.

«По ночам снег расставился. Я же
Очень мёрзнул».—Господь вспоминал!
Кто-то вроде бы обезкуражен—
Высшей Сущностью Всей умирал.

«Ну, к чему эти локти?! Я сяду».—
Парень движется к стулу, чтоб сесть.
Украина. И девочки. К ряду
Дяди движутся, чтоб всё учесть.

Нет продажи, но всё пребывает.
Соответствий представится чин.
Зреть одно—то, что не ускользает,
Ускользая, не помнит стремнин.

Бездны эр будут строить столетья,
Чтоб столетья забыли себя,
Успокоились. И лихолетья
Не придут больше, странно скорбя.

«Ой, ты, маленький, Нам так прекрасно,
Месяц ты не нашёл ещё свой».—
Молвят Боги младенцу! Напрасно
Тот младенец в палате пустой.

«Ну грузил Мне свалили».—Бог молвит!
Кто-то, значит, улов восхитил.
Кому что. Дождь пиалу наполнит
И наполнил, её отразил.

В чём же высший порядок? В могиле,
В тайне гроба забвений ночей,
В том, что даже в оставленной силе
Нету сил для забвенья теней.

«Утром можно ли мир Мы устроим?» -
Боги между Собой говорят!
Мы же, люди, непрочно усвоим,
Что кумиры искусства парят.

К Уму Мира кумир приобщился
И подснежник над звёздами рос,
А потом на земле. Притаился
И валежник, когда бы не спрос.

Есть везде своё утро. Венера
Его вечной стези не поймёт—
И оно переходит. Манера
В том, что вечно вращенье живёт.

«Время—Дух».—Бог сказал! Неуместно
В продолжении Дух продолжать,
Называть, когда время прелестно,
Когда Духа никак не назвать.

«Ушёл вверх».—Изрёк Бог! Но планета
Во вращении. Где ж тогда верх?
Бог—Иллюзия. Им не допета
И не начата песня. Низверг.

Некий край. Ну, пускай. Однозначность
Всё равно ничего не сулит.
Но про ноги: колготок прозрачность
Их навечно векам сохранит.

Именуется Бог: «Мысль До Гроба»!
Не Она ль Королева Миров?
Она—Праха Всех Связей Утроба,
Оживлённого Жизнью Плодов.

«Вроде долго искал выход к Телу».—
Изрекает Господь! Это связь
С миллиардом вселенных. Но стелу
Можно ставить, где связь обрелась?

В ней ли дело? Конкретная участь—
Даже тело как некий предмет.
Нужно Тело Иное, не тучность
Измерений безкрайних в ответ.

Мудрость тел—их взаимная повесть.
Но в пространство ли выходов ждать
Всему свету, не чувствуя горесть,
Трансформируя, чтоб обладать?

Не хотелось бы мыслить началом,
Даже тем, что ничто не пришло.
Но в значении пристально-малом
Сознавать всё, что не привело.

«Неужели так мало растений
И цветочков?» - Господь вопросил!
Но желаем мы страстных горений.
«Огонь круче».—Господь возвестил!

Но в растеньях огонь и в цветочках.
А подмена так дерзко шумит
Или ищет бездействия в точках.
Долго так и огонь не горит.

Уж легко говорить. Только скорби
Покрывают всё тело земли.
Некто даже становится зомби,
Чтоб других тоже не сберегли.

Есть баланс между скорбью и благом,
Но добро не сроднится со злом.
Потому нет прельщения магом,
Удручённым своим ремеслом.

«Чтобы не было видно».—Вещает
Бог о силах! Скрываться должны.
«Эйдос—Храм».—Демиург возглашает!
Жизни Демиургией важны.

«Не довОливали до средины».—
Молвят Боги! Но что за предел—
Середина? Возможно, стремнины,
Средь которых застыл их удел.

«Глубоко ведь развитие».—Молвит
Вездесущий! Тогда объяснять
И не нужно. Девица наполнит
Свой кувшин молоком. Как понять?

Вновь: «Конечно же, Мы за природу».—
Так Вселенские Боги гласят!
А девица приветствует моду
И подруги цветы ей сулят.

«Рядом том, даже самые книжки».—
Поэтессам, поэтам сказал,
Бог, наверно! И вовсе излишки
Не нужны. Друга каждый узнал.

«А что делать?» - Господь вопрошает!
Только «Мёртвого сделать», - сказал!
Космос мёртвый, пожалуй, прощает,
Ведь Оттуда он не отвечал.

«Жизнь хотели писать. И желает
В Тебе длиться Присутствие».—Бог
Молвит Принципу Вечности! Тает
Даже самый возвышенный слог.
2006

ПАРУССИЯ РЕЗЕРВУАРОВ

     «Не ждёт искажённая та мысль абсолютно. Но Я обожаю».
     Бог

     «Ферекид говорил, что, собираясь творить мир, Зевс превратился в Эрота: создав Космос из противоположностей, он привёл его к согласию и любви и посеял во всём тождественность и единение, пронизывающее универсум».
     Прокл

«Разговаривать с Богом и надо,
Потому что тут Я».—Изрекал
Дух Святой! А горели лишь рядом
Свечи в Храме Подземном. И знал

Текст мотив уж в себе сохранённый.
Универсум сквозил и тогда
В единении. И, возведённый
Чрез согласие, строил года.

Так: «Везде нет воды».—Почему-то
Изрекает Господь! Она есть.
Но такая у Бога минута:
Размышленье решил предпочесть.

«Это Мир есть Церковный».—Вещает!
Но в Церковном есть Мире вода
И огонь, благодать где встречает,
И священные «нет», даже «да».

Бог: «Холодный лишь лёд—это дико».—
Он навеял невнятный настрой!
Но и айсберги Преданным Ликом
Возвещают высокий устой.

И рассчитан на чтенье глазами
Некий текст, и на чтенье умом.
«Из-за цепи одной».—Так мирами
Обозначил Господь Общий Дом!

Бог: «И двадцать минут—это больше
Двадцати».—Всемогущий поёт!
В сотни раз так бывает подольше
На светилах Сознанье живёт.

Вновь: «Без шаткости Ты и обязан
Восседать».—Дух поведал Творцу
Умозрительному! Он не связан
Чьим-то словом. Ему не к лицу.

«Я в полях всё с утра, - сообщает, -
До утра».—Демиург о Себе!
Ток в неведомом стебле играет,
Оживает в неведомой мгле.

А первичная тьма собиралась
В той травинке. Травинка грустит,
Ибо даже она состоялась
Первой тьмою не бывших орбит.

Вовсе уж не представить первичность.
Миллиарды годов световых
Не дают осознать. А статичность
Для движенья, - иллюзии стих.

Произнёс это слово: «Скучаю»!
Лишь «Скучаю». А вдруг это Бог,
Кому многих больнее, по краю
Чтобы выдержать боль кто-то смог.

В свою очередь, Небо рождает
Эту Землю, Земля нас родит.
Цикл открытия предвозвещает
То, что после потом учредит

Цикл закрытия. Соединенье
Радость строит гармонии вех.
И приблизится разъединенье
Как закрытие, но не успех.

Бог: «Паруссия резервуаров».—
Он открыл! А стечение ждёт
На возвышенном месте. Ударов
Словно колокол жаждет и шлёт.

Этих резервуаров не чаять,
Выше чувств они нечто хранят.
Это просто—слова—но не память,
А уходят за грань, как и зрят.

А язык вот с участием шёлка?
Но спросить бы: Вам нравится, мэм?
Представимо, понятно: кошёлка.
А момент всей раздачи—тотем.
2006

КОГДА ТОРЖЕСТВУЕТ ВИНО

     «В аудитории жизнь—тоже святыня».
     Рафаэль (из мысленного общения)

«Нас мысли найдут».—Возвещали
Причины Внутри Всех Причин!
Как будто всегда Их не знали,
И словно не чуяли Чин.

«С Тобой Рафаэль».—Повествует
Так Духу Всевышний! Дано
Понять, что восторг торжествует,
Когда торжествует вино.

«Что ж делать ещё Мне осталось?» -
Господь вопросил! Но найдут
С художником некую малость,
Когда в аудитории ждут.

А странный портрет странным взором
Безсмертие льнёт осознать.
И мальчик на крыше с укором
Испуг не захочет признать.
2007

НАД РОССИЕЙ ПЕЧАЛЬНО И ХРУПКО

«Над Россией печально и хрупко».—
Бог изрёк, чтобы не нагнетать!
Три мазка—неземная минутка,
Где земным облачениям ждать.

«Вовсе был ли удел?» - Вопрошает
Сам Господь неизвестно о чём.
«Вроде плакали Все».—Открывает
О Богах, не знакомых с мечом.

По России закон почитают
Все пределы во время своё
В антиномиях сложных; мечтают,
Что и будущность детям споёт.

Дух о Боге: «Подумает: что же?»
Это «что же?» от скорби прильнёт.
Тайна Гроба Вселенной есть То же,
Что навечно пустынно взойдёт.

«Каждый листик имеет значенье».—
Бог сказал! Это так нелегко
Для Вселенной. А исчезновенье
В этом мире так невысоко.

Не могли появиться светила
Во Вселенной без мысли живой.
Человека должна быть могила
Для растений и в нём их покой.

И не стало бы в жизни растений,
Если б с ними не рос человек.
Человек—не венец, он из мнений
Создавал достопамятный век.

Речь есть суть человека. Лучи же—
Это зрители, кои глядят.
Не маленько натянуты. Ниже
Ничего не бывает, где чтят.

«В Тайне Гроба. Пора Мне».—Признался
Вездесущий! Защита ли сном
Даст возможность уйти? Состоялся
Век возможности Бога Лицом.

«С какой буквы тогда всегда будешь
Только чист и удобно ли Нам?» -
Боги спросят у Духа! Забудешь,
О, иллюзия, тень по годам.

Тени в воду ушли. И пульсары—
Это то, что сердца создаёт
Изнутри расстояний. Квазары
Нечто вещее словно поймёт.

Говорить безначально—условность.
Сердце можно в пылинке найти.
И нужна ль бытия безусловность,
Хворостинку когда не спасти?

Много света. Легко. Безконечно.
И так хочется листик понять
Небу Вечности, но быстротечно
Он захочет лишь с ней умирать.
2006

ДАЛЕКО НАДО СМОТРЕТЬ

Форма—дела. И форма эта вместе с телом
Полным физическим воскреснет, станет в ряд.
«Ровно, объёмники», - умышленным манером
Велел воскресший. И вместилища стоят.

Чья-то рука стала живой вдруг становиться
Совсем из мертвенной.—Был прежде сей сюжет.
Так что желательно делами окрылиться,
Чтоб тёмнокожаным объёмникам был свет.

Дела на пуске все по той простой причине,
Что должен мир в итоге чистым очень стать,
Перемолоть все наслоенья. А в картине
Всего пресущего—эпохам возрождать.

Эфир вниманья силы полон. Вместо рытвин
Блистать протоки поспешат живой водой.
«Это за нервы уложили».—Так из истин
Хотя бы маленькую Боги ставят в строй!

«К садам привыкли».—Они скажут! И строенья,
Скорее, будут представлять дома-сады.
Великий труд—все переплавить настроенья
Лишь на возвышенные, чистые труды.

Вот Боги молвят почему-то так: «Концовка:
Не в Нас забраться»! Но никто не посягал.
«Как можно видимым стеснить?» - Вопрос-диктовка.
Но вроде Истину никто и не стеснял.

«Можно безсмертным стать».—Вещает человеку
Бог Всемогущий! Только это дальний план.
И пусть грудь дышит, принимая всю опеку
О Воскресении всеобщем. Каждый зван.

Бог: «Далеко надо смотреть».—Он изрекает!
Но ведь за далью есть ещё—и снова даль.
Остановиться как событиям? Встречает
На дальнем месте снова жизнь, если так жаль.
2007

СУЩЕЕ СКРЫТО ЗА ФОРМАМИ ИЗЛОЖЕНИЯ

«Каждый в себе—вовсе телёнок несмышлёный».—
Вроде о людях извещает Разум-Бог!
Вкрик—это самое последнее. Учёный
Телепатическим ли выглядит предлог?

«Но изложение безформенно».—Промолвит
Тогда Господь! Телепатическая связь
В мир через образы священные наполнит
И изложение, чтоб форма обрелась.

Но изложение безформенно в том смысле,
Что скрыто сущее за формами его.
Для Бога-Разума—быть выстроенным числам
И вещим образам так быть выше всего.

Бог: «Вечно «да».—Только Всевышний произносит!
А, значит, в вечном невозможно даже «нет».
«Мой Дух в России».—Снова Бог ещё доносит
Для тех, кому желанен трепетный ответ!
2007

НА ИСТОК ВЕДЬ ВСЁ ПИШЕТСЯ

«Так не сделали Мы в перспективе.
Лишь закрыли».—Всё Боги гласят
О всём прежнем, что в прерогативе
Не поймёт куда люди глядят!

«Не проходит у Нас разрушенье».—
Молвят Боги превыше всех сил!
И вот прутиком только скольженье
Обозначится, чтоб месяц плыл.

«Мы так вечно читаем».—Промолвят
Божества по любви! Только как?
Ведь и текста Они не исполнят.
Может быть, исключается зрак?

Так решили: и солнце, и песни,
Но вот сколько цветов, - всё поёт.
А Восток не нарушен. Прелестней
Эра Новая в негу войдёт.

«На Исток ведь всё пишется».—Скажет
Некий Образ Премирных Умов!
«Быть на ровном».—Он Миру укажет!
Солнце светится между венков.
2006

СЛУШАЙ БЕЗМОЛВИЕ

Слушай безмолвие, оно не побеждает,
И вовсе вряд ли обратится в некий пыл.
А наивысшее, конечно, умолкает,
Чтоб обязательно бы кто-то сохранил.

Господь: «Сначала Фараон, - Он изрекает, -
Потом и Ты».—Это Он Духу говорил!
«Что-то не так?» - Он вопросил! Но не теряет
Никто тот стог, который памятно хранил.

Бог: «ОдноврЕменно всего, - вновь продолжает, -
Тайны бесед»! Но уж такая ли печаль?
Господь: «Буквально: чем закрашивать?» - Он знает
Как вопрошать! Но разве этого так жаль?

Так: «Просто лью Своими методами».—Молвит
Господь о творчестве! Наверно, неспроста
Вершина видимости творчество наполнит
Сплошной иронией, которая пуста.

«Совсем уж Эльбу разошли».—Боги вещают!
Шумы генетики—оплошное чутьё.
И скажут Фивы: «не сигай».—Так сберегают
Заветы общие престранное ничьё.
2006

ОТКРЫТЫ БЕЗДНЫ

«Открыты бездны».—Бог сказал! Понять возможно,
Что бездны нужно было вовремя открыть,
Чтобы они вошли стихией непреложно
В мировоззренье состояний, чтобы жить.

Но есть и личностей эпох мировоззренье,
Оно колеблется в стихиях и миров.
Но это несколько другое, чтоб смятенье
Не стало принципом всеобщности основ.

И бездн открытие вхожденьем предварялось
В структуру неких неопознанных стихий
Ума и тела некой расы, где терялось
В нелепых вымыслах напрасности житий.

«Первоначальный Вещий Дух, на самом деле,
Сделал Своё».—Бог Всемогущий известил!
«Везде встаю».—Он изрекает! Но отселе—
После Алтарии* остался только ил.

Дрейфуй, мрак вещий осознания предела.
«И полуслова не приемлю всех их звёзд».—
Гласит Всевышний о тех высях, где хотела
Черт непонятных параллель оставить рост.

Не в ритме Дух, даже не в смысле, не в морали,
А в некой следующей найденной стезе.
И необычный, скорый сок сквозь вертикали
Моет глаза прозревших сущностей везде.

Бог: «Я ничем ведь и не слышал».—Произносит
Тот, Кто ничем даже не может говорить!
«Но точно будет: миллионы».—Он доносит
О том, что хочет откровенья Он дарить!

«Я напишу только, во-первых, растяженье».—
Бог говорит о том, что Он напишет то,
Что уже есть! К чему тогда всё откровенье,
Когда сказать, во-первых, можно ни про что?

В каком же месте растяженье тогда будет,
Когда раздумье есть начало и его,
И даже повод для раздумья не забудет,
Что он присутствует в явлении всего?

Цвет не бросай. Бросай же цвет, он не проснётся
Для той оплошности, чтоб снова воспарить.
Тогда случайно подозрение вернётся
Глобальной участи безпечности, чтоб длить.

«За Мною страх только и сделай».—Предлагает
Миру Всевышний! А Мир ангелов родит
Как формы чувствований, если доверяет
Той ворожбе, в которой синтез учредит.
2006
     *Алтария—страна.

СОЛНЕЧНОЙ СФЕРЕ

Бог Солнечной Сфере вещает:
«Тебе посвящаю любовь»!
А с ней все планеты. И тает
Навечно Душа, словно вновь.

Душа убежит в область срыва
И в область страничных садов,
Душа Сферы Солнца. Мотива
Не будет, не будет основ.

Страничных садов ароматы
Порой на фасады пахнут,
Где память Афины Паллады,
Где Вестники Солнца придут.
2007

УСЛОВНА ДАЖЕ СХЕМАТИЧНОСТЬ

Всё будет в прошлом. Заблуждение не сможет.
Всё в настоящем. Настоящее из тьмы
Полных неведений. Поэтому не гложет
Немая будущность Небесные Умы.

Всё в настоящем быть не может, ибо тленье
Не простиралось бы заметно к роднику.
Даже и в будущем несметное горенье
Не будет будущим, но место—огоньку.

«Запретный солод, но чудесный», - молвит дама,
Стоя пред ванной. Но не будешь насовсем
Думать одно. Хотя, одна есть вроде рама
Произведению, в котором массы схем.

Условна даже схематичность поневоле,
Ибо и в ней тупик амбиций без стыда.
Всё то же самое. Однако в чистом поле
Не будет миссии смятенья никогда.

Смотри: мозоль и даже три кино в придачу.
Вроде трясёт. Свет выключай уже тогда.
Но вот влачение не выполнит задачу,
Чтобы всё издали вселилось навсегда.

Господь: «Стихия контролирует налёты».—
Он информирует! Но можно ль осознать
О чём вся пристальность, когда и патриоты
Согласны родину земную потерять?
2006

ОТОРВАННОСТЬ ОТ ВПЕЧАТЛЕНИЙ

Но откупом разве возможно?
Возможно у луж не спросить,
Иль только пройти не тревожно,
Где тени осталось скрестить.

«Ты был даже Светом».—Признался
Бог Мраку! Но это ль прильнёт
К надежде, когда состоялся
Мрак внешний, который не ждёт.

А в морге есть тайна, порою
Она изнывала совсем,
Когда не достичь с той тоскою
И мраку подхода дилемм.

Вот все виражи утопают
В пространстве сплошных эпопей.
Оно далеко и не знают
Предметы постылых идей.

Оторванность от впечатлений
Ждёт души покорных глубин,
Когда не дождаться лишений
Бездействию тающих льдин.

Мрак—Свет в переводе дотошном.
Ничто уже не упразднит
Порывов в смиренье истошном,
Когда и пчела пощадит.

Но роль невозможно представить,
Персоной она не слывёт,
Когда только можно убавить
Тщету покорения нот.

Вот выход—букашка. Однако
Ничто не срастит глубину,
Когда вдруг представит двояко
Букашка свою тишину.
2006

ПРОСТО МОЖНО ОСТАТЬСЯ ЖЕЛАННО

     «Итак, фантастически сделали».
     Одна пожилая мадам

«Лучше—край».—Бог сказал! Пониманье
Всех соблазнов—как край заключать,
Без которых не мнить опознанье
Чистоты и оргазмов, коль знать.

«Просто ветки».—Бог молвит! Пространно
Просто ветки безбрежность простят.
Просто можно остаться желанно
И безбрежности, где все хотят.

Фантастически сделать на свете
Можно всё, что угодно. Лишь плёс
Посочувствует странной примете,
Чтобы ветер смятенье унёс.
2006

СВЕТ ДО БЕЗКОНЕЧНОСТИ НАСТУПИТ

     Эпиграфы:

     «Вы смОтрите в глубине персонажей рыбные ловли».
     Господь

     «Три Устава От Одной Золотистости».
     Бог Дух

     «Всё заготовлено Принципом Долговечности».
     Он же

     «Как заключение: а что такое свет?»
     Вопрос от Бога

Бог: «Далеко весь мир заслуживает».—Молвит!
«Но письма все Отсюда временны».—Сказал,
Ввиду имея даже Горнее! Наполнит
Бог Невод Звёзд новым уловом, чтоб мерцал.

От Золотистости Одной Дух Три Устава
Определил Законом Общим Бытия
По Совершенству Состоянья, Где Октава
Есть Суть Единое Как Знания Стезя.

«Безкровный Дел».—Себя Всевышний именует!
Так что и Принцип Долговечности сквозит
Сквозь проявленье Бытия. Творенье чует,
Как сквозь основы запредельное царит.

Ну, а когда ж нужно на сене? О, тогда лишь,
Когда возможность будет сено где-то взять.
Микрокосмической орбиты не убавишь,
В песнях экстаза если можно процветать.

Бог: «Не законченные Мне нужны певицы».—
Промолвил Сущий! Контролируйте, друзья.
Смех, управляй, чтобы и радужные спицы
Вращались там, где управлять уже нельзя.

«Бизнес совсем читать нельзя».—Дух изрекает!
«И ещё в свет поговорим».—Боги гласят!
Но свет нетварный непричастен. Только чает
Нелепый вымысел о том, чего не мнят.

Декрет на суше не к воде совсем направлен.
Но государственный устой понятен всем.
Низ всё же надо наблюдать, чтобы избавлен
Ты был от призрачной иллюзии систем.

«Не дальше смеха».—Бог сказал! Уже доступно
Даже и тайну сути времени понять
И пристраститься к подсознанью так подспудно,
Чтобы красавицами всеми обладать.

Есть Птица Номер. Что еще? Несметность высей.
Бог—Положительный Фантом Неявных Грёз.
И говорить теперь от имени всех чисел
Нужно закончить ради прихоти всерьёз.

Песня, скажи, не ты ли самая большая?
Не ты ли самая великая из всех,
Чтобы тебя, фантом сознания читая,
Был вознесён до разделяющих утех?

Так что, скорбящие, платите миллиарды.
Но «уплатили», - это Сфере говорят
За песню некую, в которой даже барды
Безсильны вовсе осознать, что нечто чтят.

Не подкачай теперь, английская гитара.
Смех—не пароль, иначе кто-то прошмыгнёт.
«То, что Я слушаю, Я ем».—Так из пожара
Огня нежгущего Всевышний пропоёт!

Всевышний: «Свет до безконечности наступит».—
Глаголет Бог! Никто ещё так не сказал.
И вот муравушка травинку очень любит,
Чтоб час земной только над ними отдыхал.

«А любят вовсе не за то», - одна сеньора,
Лишь улыбаясь, в чью-то сторону перстом
Определила. Но за далью уговора
Что же ей нужно, чтобы чувствовать потом?

Свет—заключенье словно разума сиянья
В тело вселенной умозрительной, чтоб сон
Казался пристальной надеждой упованья,
Где может царствовать возвышенный эон.

Ибо он в разуме не может быть приметен,
Но может быть неким явлением вовне.
И посему он через символ лишь заметен
Как осознанье в отвлечённой глубине.
2006

СМОТРЕЛА ЦВЕТОЧЕК ЭРТАСИ

Цветочек эртасИ она смотрела,
Когда внизу была обнажена.
Казалось, что её живое тело
Не вымолит пред зеркалом вина.

Кому-то рядом с нею произносит
Волшебный Глас: «Цветочек эртаси
Смотрела»! Вроде сумрак всё уносит.
Но вовсе о цветочке не спроси.

А что же под цветочком? Вход в безмерность
Заботы чувства, сердца, глубины
И чаяний, и трепетная нервность,
И петельки невинности вины.

И ты не груб. Но что теперь представить?
Цветочек эртаси её зажжёт.
И вдруг вином дано ей будет править,
Когда во всех соцветьях есть полёт.

«Уже летим», - она ему так скажет.
Набухнет весь цветочек эртаси.
Но сердце вновь к заклятию обяжет:
«Совсем уж заклинаю: не проси».

«Ведь пахнет мной», - она так говорила.
Цветочек эртасИ ласкала свой.
И розы с орхидеями любила
Дыханием прохлады про покой.

Безмысленно* летели расстоянья.
«I’m sorry», - он на солнце ей сказал.
И вот уж из роптанья убыванья
Последний лепесточек исчезал.

Цветочек эртаси она смотрела.
И, кажется, навек погребена
Была её душа, где оробело
Смотрела на неё её вина.
2007
     *Именно безмысленно, без мыслей.

БЕЗ ЦВЕТОВ

Без цветов. Не приходится верить
В то, что где-то цветы расцветут
За наитием драм. Но проверить
Можно даже наитья минут.

«Без цветов» подчеркнёт безответность
Лишь того, хлебосольно что ждёт.
Только жимолость явит инертность,
Когда пауза нежданно войдёт.

Времена сплетены вознесённо
В Звёздных Врат покаянность путей,
Но не видно цветов. Крайне скромно
Без цветов тают нити вестей.

Без цветов утверждается робко
Состояние многих цветов
До безбрежности! Но ещё сколько
Проплывёт в океаны венков?!

Почему-то последние вздохи
Даже тихо горящих свечей
Ощутят безконечные крохи
Угасающих где-то вестей.

Без цветов вдруг войдёт сопричастность
К зазеркалью того огонька
Рядом с фуксией. Вроде бы властность
Посох свой сохранит на века.

Пауза явит стези наполненье
Лишь пустотами бездн без цветов.
И минуты войдут в измененье
Сокровенных тонов лепестков.

Никакой даже неги возврата
Не представить в Обитель Даров
Покаянью цветов. Но крылата
Та незримая сущность венков.

И вне времени русла направят
Зазеркалье: искать ту избу
За потерянной жизнью. Лукавят
Лишь цветы про земную судьбу.

Одиночество странных наитий
Так присуще восторженной мгле,
Когда мысли из бренных открытий
Говорят ветерку о золе.

Есть ли собственность словно призванья
Лепесточку? Нельзя не унять.
Только вот в чистоте обладанья
Может драма себя потерять.
2008

ЭПИЛОГ

Эпилог—неприкаянность мысли
У подснежника. Их тихий сон—
Всех подснежников—больше возвысил
На поляне возвышенный тон.

Они вовсе не спали. Казалось,
Они спали—подснежники дум
Освещённой поляны. Смечталось
Перейти им когда-то чрез шум.

И они перешли. На поляне
Те подснежники семьями вдруг
Разузнали о радости в стане
Всех деревьев, почувствовав круг

Своей доли и нежности. Вешний
Эпилог ничего не привнёс
Ни о чём. Лишь Подснежник Нездешний
Почему-то с поляной не рос.

Эпилог ли? Пускай он не будет
Всплеск подснежников вдруг отвлекать.
А Нездешний Подснежник забудет,
Что ему невозможно терять.

Бархатисто лелеяли всплески
Белизну нежной прелести снов
У подснежников. А перелески
Отзывались на утренний кров.
2008 

ПРЯМО СОЛНЦУ В ЛИЦО

«Прямо Солнцу в Лицо: Ты—Большое».—
Молвит Дух! Это Солнца Сирень.
Без цветов Солнце знает земное
Состоянье, где царствует тень.

«Просто Простенький».—Бог именует
Себя так! Безконечность же вся
Лишь о Простеньком Боге тоскует,
Просто Простенького вознося.

Так: «Идут, как часы, все планеты».—
Дух Святой говорит! Но они
Вроде вовсе не знают про сметы,
Дарят Солнцу лишь личные дни.

«Луч Звезды на Ней дремлет».—Признался
Бог о Деве Марии! Тогда
Ход планет невзначай отдалялся,
А цвела Золотая Звезда.
2009

ЛУННЫЙ КАМЕНЬ СОЦВЕТЬЕМ СИЯЛ

«Представитель Лет На Небесах
Самый Крупный».—Крестос* называл
Бога Духа! У Мира в глазах
Лунный Камень Соцветьем сиял.
2009
     *Крестос—Христос.

ЧТОБ НЕ ХЛЫНУЛА СНОВА БЕДА

     Эпиграфы:

     «Кёльнский собор—это воздух в камне».
     Тимрот Елена Сергеевна

     «Меченосный Преследователь».*
     Бог о Крестосе

«Звучит гордо так: Кёльн».—Бог вещает!
Воздух в камне—Парящий Собор.
«Мечи Трёх».—Сущий провозглашает,
Чтобы ими светился простор!

«Бог В Санях».—Бог Себя называет!
Ну такой Он Себе избрал трон.
Безконечное Слово внедряет
Безначальность предвечных имён.

«Где-то массами Ты их разводишь».—
Духу Вечности молвит Христос
О вселенных! А ты не находишь,
человек, разрешающий спрос.

«Вот и всё, Ты ушёл».—Обращался
Ко Христу Бог Вселенский тогда,
Когда знал! «В Музах—Три».—Сознавался!
Ибо Троица—Бог Навсегда.

«Мастер—Царь».—О Христе возглашает
Бог Вселенский! Застыла вода.
Вода нечто в себе погашает,
Чтоб не хлынула снова беда.
2009
     *В одном из сербских храмов есть древнее
Изображение Христа с мечом в деснице.

ЗАВЕТ СВЯЩЕННОЙ РОЗЫ
(ПОЭМА)

     Эпиграфы:
     «Над Сенью погибших—Великая Чайка».
     Бог (по поводу одного из знаков Космоса в
окрестностях Стоунхенджа)

     «Когда Ты приходишь, Я так понимаю, что надо».
     Господь Завету Священной Розы

     «И вернуться в своё прекрасное тело».
     Бог Дух (для людей)

     «Храм Мира Яра и Миров Рай. Русь Руянская».
     (Одна из надписей с внешней стороны на  одной из египетских пирамид, где буквы очень похожи на современные русские буквы, почти такие же).

«Прямо над полночью».—Промолвил Глас Безмолвья!
И был над полночью Лик Старца С Бородой
Под Чёрной Мантией. Его ли изголовья
Коснётся ласковый, вневременный покой?

«Крупно рассказано Последнее».—Вещает
Уже Невидимый как будто Старец Тот!
Но ведь Последнее Бездонностью теряет
Участь Крылатую, Которой не найдёт.

Бог: «Начинается Космическая Драма».—
Молвит Господь! А Трансцендентности Мотив
Пребыл Безбрежностью охвачен, чтобы гамма
Драмы Космической не знала перспектив

В смысле какого-то в безбрежность удаленья,
Как треволнений продолжения миров.
Вроде Космическая Драма исключенья
Лишь пожелала из создавшихся умов.

Драма Космическая льнёт чрез отрицанье
И представления о Драме Бытия.
Разве ль найдётся столь высоким обладанье,
Как строй позиций, где познанья колея?

«Ум Дома Горнего».—Так Брахма объясняет
Стиль начертанья Вещей Чайки головы,
Что на пшеничных полях Англии! Бывает,
Чайка Великая не выдержит молвы.

«А это держится».—Бог молвить мог бы даже!
А это что? Пожалуй, пристальность полей.
Но под сурдинку. Так ничто уже не свяжет,
Как то, что держит непредвиденье теней.

Время не шло. И лишь пустынно продолжалось
Только Безмолвье Мира Вакуума Снов
Без Сновидений. Очень радужно вписалось
Радуг Отсутствие Без Радужных Цветов.

Дух: «Начинается Космическая Драма».—
Сказал Любезный В Вечном Имени Бог Всех! 
А Макромир, как и движения программа,
Словно бездействием сподобился утех.

Вновь возвещал тогда: «И сразу Сила Формы»!
Безмерность—это Состояние Над Всем
И Исступленье Из Себя. Наитий нормы
Вовсе не скованы во Времени ничем.

Гласит: «Мир этот изменить Формы способны»!
Вот почему мы видим Формы на полях
Как Знаки Космоса. Они так превосходны,
Как если б миру в этих действовать вестях.

«Надо—шли воды».—Так Господь провозглашает!
Так исключилась хаотичность и веществ.
«В Форму сказать».—Ещё Он выявить желает
Словно Исконное об Образе Существ!

Бог: «Вывод Формы».—Вновь настаивает Сущий!
«Римского Папу вспоминали, - говорит, -
Мы Нашим Римом», - так Апостол был ведущий,
Который—Пётр. И Форма Рима воспарит.

«Под конец с этим».—Проходя Христос промолвил
О сем Апостоле! Что может вдруг узнать
Точка высокая? Пожалуй, то, что вспомнил
В меру пути каждый возможность обладать.

И стол был виден деревянный, когда Пётр
Из под него, стояв на корточках, метнул
На разделенья некий камешек. А смотр—
Сразу зарубка, чтобы Рим себя вернул.

«Вот Не Пропятие, А Дух».—Бог именует
Событье Истины, но с литеры большой!
И «Не Пропятие», возможно, адресует
В Себе «Пропятие» неведомой чертой.

И Отрицание «Пропятия» предстанет
Как «Не Пропятие», и явит переход
В Дух Состояния Как Истины. Нагрянет
Тогда Особой Проницательности Род.

Драмы Космической возможно Отрицанье
Чрез Утверждение Её же Бытия.
Произойдёт Томов Неведомых Слиянье,
Когда жизнь мира воспаряет как ничья.

«Могил Источник».—Господь Дух так именует
Себя для Правды, Кою нужно разузнать!
Чтобы воскреснуть—не закапывают. Чует
Эпоха новые могилы, коих рать.

«Теперь ты ближе по Слиянью».—Могут молвить
Боги любому даже смертному, любой!
«Но зацепил даже без возраста».—Дух вспомнить
Может полёт Великой Чайки над Страной!

Так: «Ничего Я не могу даже предвидеть».—
Молвит и Дао! Значит, может быть, вотще
Мир будет мнить о Драме Космоса. Увидеть
Смогут могилы при Космической Душе.

«Не дальше времени, - Бог мнит, - и перспектива»!
Время войдёт как Состоянье в Ипостась.
И Перспектива Нисхождения Мотива
Станет понятной, чтоб надежда обрелась.

«Даже и Истину Втроём Мы собирали».—
Молвит так Троица! Тогда бездонность льнёт
И дальше времени. Бог мнит в диагонали:
«Духа Душа Моя»! И Истина взойдёт.

«Кто что захочет».—Бог Вселенский предлагает
Самый Кратчайший Мирозданию Закон!
Даже Космическая Драма словно тает,
Без объяснений поприветствовав Эон.

А сто и зайчик, - это так не совпадает,
Как если б даже приходилось и не быть
Даже и зайчику. Поэтому внедряет
«Кто что захочет», и рабынь чтоб не явить.

«Я всё могу».—Самый Верховный Дух глаголет!
А Дух есть Бог. «Пройдусь по звёздам».—Говорит!
И вот энергия как свет мрак успокоит
И вирус жизни на планеты водворит.

Как много веточек у думы Мирозданья,
Они к невидимым реальностям растут.
Всё контролируется Солнцем. Из Преданья
Безмерно лучшие традиции взойдут.

«Миров так космос стал бы вечным».—Изрекает
Бог о возможности ввести уж космос в стиль
Уподоблений по присущему! Бывает,
Что не хватает для возвышенности миль.

Конечно, Космос есть Весьма Преображённый;
Есть космос этот—созерцаемый вокруг.
Пускай, сверхчувственным порывом восхищённый,
Преображается и временности круг.

Пусть Манвантары* даже грезить перестанут
О нескончаемом своём, вялом ничто;
Ведь и ничто есть не ничто. Ибо дотянут
Даже понятия совсем уже в простом.

Бог: «Ритмом Циклов объясняется Преданье».—
Молвит Ра-М-Ха!* Циклы—Явление И Мир.
Бог упрощает только: «Шли Существованья»!
Мир—Изолятор, не довлел чтобы эфир.

Востока нет, он есть лишь склонность проявленья
Для каждых разная. Поэтому унять
Можно иллюзию извечного стремленья
Через гармонию, в которой благодать.

«Не Тело, Дух».—Бог предлагает рассмотренье
Даже и Духа Безымянного порой!
Но Тело Имени В Извечность Восхожденья—
Прохладность Пламени, Развеянного Тьмой.

«Кто что наследует».—ТеОс так произносит!
«Никто не судит так».—Зачем-то говорит!
«Язык И Пламя».—Имя новое доносит
Богу Неведомому! Сущность замолчит.

Вроде «осёл» - сразу звучит. На этом можно
Построить всё, даже извечности каприз
В хорошем смысле, потому что непреложно
Вдруг предлагается космический круиз.

«Такая Тонкая Граница».—Вновь вещает
Святой Дух Имя Сверхпричины Бытия
В Тонкой Границе Состояния. Бывает,
Что очи Бездны не увидит колея.

«Насельник Дум».—Из безконечного прозренья
Бог Именатор имя вновь берёт Себе!
И бриллиантов призматических строенья
Точку отсчёта спроектируют на тьме.

Внутри познанья безконечен Всемогущий, -
И это свойство безконечности Его,
Это пространство сверхприроды. А идущий
Восход так нужен для возможного всего.

«Начнётся с полночи бездонное рожденье».—
Аллах поведает! Шагреневый узор
Примет подспорьем глубину изображенья.
И Новый Космос вдруг рождается в простор.

Господь: «Цветочки-золотОчки.—Вспоминает.—
И запах нив»! «И Этот Голос».—Он назвал,
Которым Космос всю науку озаряет
И поколенье возрастающее звал.

Дух: «Крайне Взрослый».—Именует Бога Спаса,
Когда Спаситель завершал Свой Путь Земной!
Старец Под Мантией не явится в прикрасе,
Но Он—Безмолвия Космический Устой.

«Художник Бездны».—Дух Крестоса именует!
Бездонность Сущностная—это Бог Отец.
Драма Космическая пропастями чует
Великий Всполох Проявленья Под Конец.

Вот Ипостась—Великий Всполох Проявленья
Под Тот Конец Как Безначальное Эпох,
Как Имя Вечного В Безмерность Восхожденья,
Где Мир Как Выдох, Растворенье—Бога Вдох.

Пусть эти кАнии* Сравнительных Пределов
Тоже участвуют в строении миров
До безконечности. В гипотезах напевов
Несходство даже и подобий—вне умов.

Бог через арку выходил из сферы света
Весьма таинственного. Свет наполнен был
Словно вселенскими процессами. Но спета
Лишь запредельность, ибо Бог всё затаил.

Арка великая, тот свет словно бы чуя,
В него вводила созерцания порыв
Драмы Космической, Которая, тоскуя,
Слышала Голос Отца Вечных Перспектив.

Но Бог за редким исключением выходит
Из Трансцендентности Сиянья Полноты,
Как для сверхчувственного зренья. И выводит
Вслед за Собою Космос Вечности Мечты.

Дух: «Вот так Драма».—Он как будто ухмыльнулся!
Как же асуру Святогору тогда быть
При росте метров пятьдесят? Ответ: «Запнулся
Дух Святогора».—Спас не хочет утаить!

«Крестос и Я».—Чрез Духа—Космоса Родитель
Удостоверил! «Не на троне, а в лесу
Любуюсь ягодами с Матерью».—Любитель—
Он Девы Неба показал тогда красу.

«Везде откушали».—Господь оповещает!
«А счастье в чём? В лесных цветочках».—Говорит!
«Вперёд не прятано».—О жизни изрекает
Всего цветения Вселенной, если мнит!

Всевышний: «Высловлено: Книга безразмерна».—
Господь в лесу так повествует наяву
Космосу Гнозиса! Иллюзия манерна
О том, чтоб Драме вдруг почувствовать канву.

Вновь: «Бог В Груди».—Всевышний Дух так именует
Бога Отца—Имагинатора! А Тот:
«Великолепно будем вечно».—Адресует
Вселенной всей! Ибо безмерное придёт.

«Мастер Любви».—Есть именация такая, -
Дух-Сердце Длинное—лишь Он сказал Отцу
Драмы Космической! И участь сверхземная
Станет так свойственна творения лицу.

«Заходим в свет. И вот Ты в Царстве».—Говорил так
Логосу Сущий Бог Отец! И было так.
Плоды дарили Им божественный напиток.
И вроде даже философия—пустяк.

«Надо идти чисто-мистическим приёмом».—
Господь поведал! За десятки тысяч лет
Солнце вкруг Центра облетит. И Новым Родом
В Центре Галактики родится Новый Свет.

Господь Печалящийся—Лик Свой Очень Грустный
Навеял так, словно из сумрака собрал
Эфирных волн. Но арки не было. И устной
Космоса Драмы говор сразу задрожал.

«Но Мы ответили уже на все вопросы.
Только всмотритесь».—Молвят Боги Всех Людей!
И пусть Три Чайки будут, словно Альбатросы,
Коль Аллегория—Предвестница Идей.

«Уже так многие пришли,—Бог изрекает,—
Чрез Аллегорию»! Она—как Ипостась
Образа, Коим Бог Крестоса облекает:
«Предвечный Мой».—Это Вневременная Связь!

Принцип Троичный именуется: «Бог В Мире»!
Но в именации—Извечный Дуализм
Как Состояние Возвышенного. Лире
Звучанье свойственно как чистый реализм.

«И все в любви».—Спаситель только извещает!
«Так. Но не так».—Голос Безмолвия гласит!
Тёмное будущее вряд ли предрешает
Хотя бы что-то, если нечто умалит.

«Сколько же времени, - Всевышний вопрошает, -
Нам ограниченно писать?» Пожалуй—жизнь.
И лишь за смертью—безграничность; наступает
Там единение и образы слились.

«Космос как Дом в Другой Стране словно Отдельный».—
Вновь навевает Властелин Безмерных Грёз!
Термин Единства навевает здесь Смертельный
Статус Отсутствия, когда бы не всерьёз.

«Лучший Наказ—это Безжертвователь».—Имя
Явилось Сына Всей Вселенной! Он—Наказ.
И Он—Безжертвователь. Разве ли остынет
Порыв Безсмертия к задумчивости фраз?

Господь: «Как Дева, так и надо».—Повествует
Сам Бог Отец об отношении Её
По-Естеству к Природе Святости, где чует
Совсем безжертвенно природа всё своё!

«Вот Бог Людей».—Опять Всевышний Именатор
Назвал Христа! Значит, Он здесь—на сей Земле
И в Вознесённом Состоянии. Новатор
Безбрежных Вечностей—в Избе Он, при тепле.

«Премудрость Тайны».—Без конца Имагинатор
Как Повелитель именацию вознёс
Причине Вечности! А мир как изолятор
От эфемерности конкретикой возрос.

Бог изрекает, что «Пошёл на всепрощенье»!
Допустим так. Но всё равно нужно набрать
Опыт при жизни, чтобы Драмы восхищенье
Не понуждало больше вовсе сострадать.

«Я на скамейке буду», - словно утверждая,
На инвалидном кресле молвит инвалид.
Каким понятиям тогда, изнемогая,
Можно почувствовать приверженность хламид?

Ещё: какая Ипостась будет Верховной
Как Осознание вне Сферы Бездны Трёх?
Пусть Новодел, пусть Литератор, пусть Условной
Манеры Шарм, Иерархический Подвох.

Пусть Самым Первым в Иерархии блистает
Несмежный ВЕденью Источник Серебра
Тонких Реалей Всей Прозрачности. Бывает,
Что и Последний есть Безчисленный Добра.

Вот и разгадка всех имён, всех иерархий,
Но без подобий и без образов тщеты,
И без надуманно-возвышенных синархий,
Где не хватает динамичной простоты.

И если есть у Бога Царь Открытый Лика,
То Этот Лик есть Воплощённый Над Мечтой,
Над Невозможностью. Поэтому и Ника
Может быть Первой в иерархии с чертой

Или с окружностью. А круг может быть целым
И не дробиться на количество кружков.
Одна поэтика признанием несмелым
Словно покажется иллюзии венков.

Он: «Нужно знать всё отрицание».—Вещает
Бог Всемогущий! Почему-то: «Без цветов», -
Это названье отрицания. И тает
Последний умысел предвечных лепестков.

«А Я приду уже сейчас».—Миру так молвит
Святая Троица! Извечности мотив—
Весь в этой музыке. Поэтому припомнит
Весь мир Извечность Нисходящих Перспектив.

А Нисходящих Перспектив Сама Извечность—
Троичный Принцип. Значит, Троица пришла.
И посему-то иллюзорна быстротечность,
Коя себя же за стремленьем превзошла.

«Совсем безсчётно—Я иду так».—Сообщает
Пустынно Бог Единосущный! Тут как тут
Тарелка массовая, ибо чисто знает,
Что дама—да—осуществление, где ждут.

Амфитеатр.* Высокий стиль повторных арок;
Проспект, ведущий к его ристалищу нот
Скорби Империи. Не древность ли—подарок,
Вдруг наводящий на осознанность высот?

Бог произносит только: «Солнце на восходе»!
«Подрядчик Правды».—Его Дух Святой назвал!
Именовал Он: «Статный Позы»! И в природе
Словно бы говор родниками протекал.

«Ох, сколько жизненных сил было судно битых», -
В одеждах светлых некий старец известил,
Когда стоял он на коленях.—Это вскрытых
Ноток катарсиса он жимолость явил.

«Вовсе измерено Всё Время».—Возглашает
Господь, во Время облекая Ипостась!
«Идёт Правление».—Бог Дух оповещает!
Суть измеренья новым импульсом нашлась.

«Я абсолютно свят».—Бог Самый Безконечный
Пространств Неведомых изысканно гласит!
«С каждым рождением всё новое».—Сердечный
Гот глас являет, ибо прошлым дорожит!

«Он не изустно, скрытым разумом вещает».—
Бог Дух о Господе Верховном изрекал!
«Высокий Мир».—Глашатай Мер определяет—
Бог Тонких Лир, ибо всегда Он возвышал!

«Расширим Мрак в Глубоком Времени Преданья».—
Глаголет Высший Соглядатай Тонких Мер!
И лунных звёзд благословение мерцанья
Готовит утро надвигающихся сфер.

Христос однажды, сумрак улиц замечая,
«Ну, вот тепло попробуй в этом», - так сказал
Тогда апостолу, когда тропа земная
Дом предлагала, где бы Сущий отдыхал.

«Смотреть сквозь ночи Я неплохо буду».—Молвит
Вверх Не Сплетённая Ведана! И открыл
Дух даже: «Свод Формирования»! Напомнит:
«Ещё и Ночь»! – Это Он Форму так явил.

«По Думам Честный».—Снова Бог Себе такую
Взял именацию! Ещё Он говорит:
«Начаток Солнцу Я даю»! Тогда земную
Тропу То Солнце безупречно озарит.

Крестос глаголет: «Получил Одно Круженье»!
«Как хорошо Мне».—Изрекал! И вспоминал
Тогда: «Бургундские Сады»! Идея—Мненье—
Само Круженье, где наш мир и не бывал.

«Я увлекусь так».—Ещё будучи в Утробе—
В Сфере Утробы Девы-Матери сказал
Бог, Появившийся Внутри! Но в каждом гробе
Здесь каждый смертный всё возможное терял.

«Наш Мир—Земной».—Боги Вселенские сказали!
Мидгард*—Удел Их Обитания. Так пусть
Землёй охватится Вселенная, чтоб стали
Жизни безсмертными, не чувствуя и грусть.

«Источник Чувств».—Бог—Верх Правления—такое
Из безначальных Себе имя навевал!
«Так Дух родился».—Навевает Он златое
Крестоса-Духа состояние в Христалл!

«Вот Воскресенья Бог».—Высотный Власти молвит—
Бог-Мудрость Святости! Сказал: «Солнце, гляди»!
Могилу предка благодатью Дух наполнит,
Плите тот предок тогда скажет: «уходи».

«А Я иду словно безмысленно*».—Глаголет
Сам Властелин Всех Безконечных Облаков!
А Воскресение Всемирное откроет
Предвечный Смысл Всех Погребения Веков.

«Лишь захотели—и предстали».—Знаменуют
Боги Живительных Желаний Изнутри!
Но ведь Они даже желаний как не чуют.
И Ангел Белый Весь* явился из Зари.

Бог: «Смех не кончится».—Всевышний изрекает!
«Чарки—Твои».—Он Духу Бездны говорил!
«Всё на Пути».—Ему зачем-то изъясняет!
«И Оберег Патриотизма».—Посулил!

«Разносчик Действий Упованья».—Так безбрежно,
Безостановочно Дух торит имена
Как Эманации От Троицы! Прилежно
Можно постигнуть Божество чрез письмена.

«Космоса Стиля».—Бог желает Продолженью!
Вспять: «В Продолженье Я ушёл».—Он говорит!
И над Туманным Альбионом к восхищенью
Чайка Великая осмысленно кружит.

«Крайний Не В Счёт».—Бог именует Такового
Духа Безбрежности! А, значит, в смысловом
Аспекте нету завершения земного,
Нет и небесного в наитии простом.

Бог: «По России Дух идёт».—Глаголет Космос
Преображённый! И гласит Он: «До Небес
Видится Всё»! И Духу внемлет вроде Логос,
Который Космосом Неведомым воскрес.

«Сосуды рун».—Бог вспоминает! Растворялись
Они в глубокой бездне знаков бытия.
Ими созвездия на небе начертались
Иль их созвездья начертали не тая.

Опять же: «Новшеств Всех Из Древних Реформатор».—
Космоса Стиль Бог облекает в Ипостась!
Разве бы думал о сраженьях Гладиатор,
Если бы Доля О Безсмертном обрелась?

«В Колонном Времени Дворец Колонн Искусства».—
Бог Демагог изрёк умышленно в простор!
«В Великих Ставнях, - продолжает из напутствий, -
В Створогах Мысли».—Он ведёт Свой разговор!

В Колонном Времени Дворца Колонн Искусства
Доля Безсмертия навек заключена,
В Сфере Непознанного. Искренние чувства
В Колонном Времени—Крестоса Глубина.

«Сжатой Природы Сущий».—Бог так именует
Себя опять! А где-то крайний колосок
Просит: «пиши»; он просит каждого, кто чует,
Что и писать вроде совсем уж невдомёк.

Господь—Предстатель Красоты скажет: «В Финале
Международном»! Он и есть Этот Финал.
И в Нём, как в Некоем Души Высоком Зале,
Свет Провансальский Бал солдат оповещал.

Многозначительность—Одна как Королева,
Как Красоты Одной Возвышенный Сюжет,
Как Исключительность Мелодии Напева,
В Которой чист Первоначальный Ясный Свет.

Бог намекнул: «В году безсчётном»! Но не хватит
Сил у всего, чтобы так всё определять.
«В Шар превратилось всё».—Так Дух слова не тратит!
Идея Сферы—Шар, чтоб сущее вмещать.

«Верх Композиции».—Бог нечто заключает!
«Вот всем Единства».—Непонятно предложил!
Ибо Единство запредельно изменяет
Каждый порыв, который только сохранил.

«СтрастнАя»,—это Нефертити появилась
В белом, возвышенном уборе головном,
Ткани с него спускались белые. Открылась:
«Намного краше», - продолжала о земном.

«Я поднесла благословение быть проще
Всему земному утешению начал», -
Чисто по-русски и держалась. Тело ропщет—
Тело природы, в коей каждый иссякал.

«Верх Со Значением Непознанного».—Веет
От Бога Духа именация Творцу
Как композиция! Прекрасное затеет
Каждая склонность к Высочайшему Лицу.

Бог: «Нужно было понять Целое».—Представил
Он—Соглядатай Обобщённого! Назвал
Он: «Лучший Цвет По Ностальгии»! Не исправил
Мир Этот Цвет, но обобщённо постигал.

«Кумир.—Привыкли».—Боги даже примечали!
В смысле каком-то Лучший Цвет—это Кумир
И к Уму Мира Он направлен, чтоб предстали
Все Изваянья, Устремлённые В Эфир.

Просто знать корни—и всё станет. Произносят:
«Сужать декретности не в силах», - Божества!
«Где Фаберже манто?» - Спросили! И приносят
Его возлюбленной ценители родства.

«Он Родом чувствует».—О Духе сообщает,
Может быть, Спас! «Зашло за верх».—Проговорил!
А Род есть Бог и потому-то Он внедряет
Род человеческий от верха до светил.

Бог: «Многодевственник».—Он Духу и такое
Может дать имя! Только Сущность без имён.
Его назвал Он: «Капитольщик»! Золотое
И Капитолий словно чует испокон.

«Полный Некрасов».—И такое Состоянье
Как Ипостась может Господь провозгласить,
Как Лейтмотив, Ведущий Крайнее Стенанье,
Когда уж пахарю совсем уже не быть.

Господь: «Безмерности воронки»*.—Вспоминает,
В кои впадают и светила и миры,
И навсегда уже ничто не ускользает
Из их неведомой отсутствия поры.

Бог утверждает: «Закон—Дух»! Это созвучно
С крайней мелодией природы соловья,
Который нежится в ветвях благополучно,
Когда вдруг доля наступила как ничья.

«Бумага чувств, Я Покорённый».—Бог вещает
Бумаге чувств, что перед Ним всегда лежит
И ждёт незримые стихи и изнывает!
«Но нужна Новая Земля».—Он говорит!

«Родоначальник Безконечностей».—Такое
Самое тайное, но внутренне, открыл
Имя Небесный Говорун! Но никакое
КультурбашИ ещё стесненье не явил.

Так Накорон явил высокую Корону.
«Имеем праздники Тебя», - Ему гласил
Будда со взглядом в нижний мир, взметнув к Эону,
Когда как статуей живой он говорил.

«Время В Словах».—Именованье ключевое
Партэльный Ор* так невзначай знаменовал
Для Ипостаси Сопредельной! Водяное
Земле в кометах, астероидах послал.

«Лучшая Пьеса у Меня не состоялась».—
Глаголет Выспренний Судья! И всё к тому,
Что пьеса мира драматично обязалась
Лишь быть единственной, не зная почему.

«Столетья—камни».—Бог поведал! Однозначно,
Что камни их собрали трепетно, любя.
Пусть Пьеса Бога состоится в них удачно,
Невыразимо о безбрежности скорбя.

Дух: «Будто сила стала ровной».—Он признался!
«И есть на камне, - молвит, - исповедь Души»!
«Дам слышать Смерть».—Души Той возглас состоялся,
Коя—Тень Духа Отражения В Глуши!

Бог: «Лишь одни, - Он извещает, - абсолютно
Приглашены»! Духа назвал: «Питомец Фраз»!
Им—приглашенье абсолютное.—Попутно
Есть постоянные константы напоказ.

«Всю профилактику Ты вызвал совершенно».—
Ходун Эмоциями—Дух сказал Творцу,
Но лишь Творящему Незримое! Почтенно
Чтоб быть началу, нужно действовать концу.

Бог: «Это вышка».—Изрекал, коль Космос ставит
Круги на травах и пшенице! Вопросил:
«Как в круг входить?» Сказал: «По кругу»! Не убавит
Никто возможности почтения могил.

«Фактуры фактов, - снова Гот словно вскрывает, -
Некой интЕрией»! Но слов же всех не знать.
«Так цветут песни на Душе».—Он возглашает!
«Тобольный снег».—Он вспоминает! Не понять.

Сказал: «Пернфории достигнуты»! Глаголет:
«Было и есть, однако»! Даже предпочтут
Нечто и нана-технологии; понятно,
Что и природы совершенство обретут.

О Духе молвит вновь: «Огнём неугасимым
Он будет красить»! Огонь—ласковый весьма.
Ядро Земли как генератор досточтимым
Током вращенье создаёт, где его тьма.

«Выше нет Действенности».—Действенностью Сущий
Единородного От Сердца Своего
Сына Единственного знает! И идущий
Срок Звёздной Эры прояснился оттого.

«Спешу вам, - Спас».—Это Христос так восклицает
Ко всем вселенным, чтоб безчисленно помочь
Всем безконечностям! Поэтому встречает
Эсхатология безбрежность, как точь-в-точь.

«Чтоб все смотрели: Тут Исток».—Он продолжает,
Место Вне Мест обозначая навсегда!
Но почему-то постоянно убывает
Драма Космическая в общие года.

«Воздвигли Храм Нерукотворный».—Возглашают
Весть эту Боги! Храм весь соткан из лучей
Кристалловидных проницаний, кои тают
В Сиянье Образов Возвышенных Идей.

Дух: «Без цветов».—Когда-то Он сказал, чтоб вызвать
Храм Всех Цветов, Солнце Цветов где как Кристалл
И где зеркальность так прозрачна, дабы признак
Эсхатологии Извечностью мерцал.

«Мир не разрушен».—Бог сказал! Всё основное
В Мире Высокого Искусства только ждёт
Всех возвращения в него. И неземное—
Это возвышенно-земное, что грядёт.

«Бог впереди».—Дух изрекает! И подспудно
Зреет желанье Мироздания идти
Вслед за Всевышним. Совершенно обоюдно
И Конец Вечности желает снизойти.

«На Конце Вечности и Дух развоплотится».—
Бог повествует! Ночь лакает молоко
Повести млечной. Это сущее ютится,
Развоплощение черпая высоко.

«Пусть будет свет словно над безднами».—Глаголет
Господь в Пределах Утончённости! Земля
Стяжает бездны в осознание. Откроет
Словно безвидное, в гармонии моля.

Бог сообщает лишь: «Исходность безпризывна»!
Конечных судеб вроде даже не явить
Эсхатологии. Поэтому пассивна
Развоплощения стяжающая нить.

«Превыше Тайна Обезсроченного».—Вскроет
Дух мысль о Боге! Согласуется мотив.
И это имя—Обезсроченный—откроет
Взгляд мира новый, направленье изменив.

Антиматерии протонов триллионы
Пусть даже спичечный вмещает коробок,
Но всё равно за каждым сроком есть эоны,
Где из безчисленных не виден этот срок.

Он: «Писать ввысь в Великом Зрении».—Желает
Строго условно Горний Дух! «А крайний срок
Есть Бундестаг».—Он сообщил! Но прибывает
Нечто из крайнего. А Замок так высок.

Бог: «Экстремальный Безоружный».—Он открылся
Именем этим! Воскресательно идёт
Мир в Смысл Грядущего, чтоб не развоплотился
Дух даже до всех необъемлемых высот.

«Я подпишу: просто по-русски».—Сообщает
Бог Кровно-Русский Как Вселенский И Святой!
«Вот большой дождь со стороны идёт».—Встречает
Он большой дождь словами русскими, как Свой!

«Вот Моё Целое».—Отец Вселенский скажет!
«Всё не буквально».—Невзначай произнесёт!
«Все Время в Мере».—Принцип Троицы укажет!
«И по усилиям вода».—Он предпочтёт!

Так: «Эманации пошли».—Бог возглашает!
«Чувство мелодии».—Бытью оповестил!
Господь: «Тревожно в Пустоте».—Он нагнетает!
От эманаций явлен Вакуум Светил.

«Его понятие не знает заключений
Пусть до Конца».—Дух о Своём Отце сказал!
Слышалось: «Что и говорить?!» Каких лишений
Ещё не хватит для Возвышенных Зеркал?

«Метод: идти лишь от Души».—Бог предлагает!
«В Истине Крайний».—Душа Мира изрекла
Имя Его! Голая статуя встречает,
Что и её Доля Безсмертья сберегла.

«Экономь вечером, Китай хороший, - молвит, -
У ледника отмечу».—Господа мотив!
«Кто как короче».—Поведение напомнит!
Но и Китай на лоне общих перспектив.

«Это единственная, - вспомнит Он, - нагрузка
На ту скульптуру. Я Такой же Сам».—Вещал!
«Свободомыслия Ахилл».—Гласит из спуска
Неких наитий, где никто не опоздал!

«Эзотерически глицинию впитали».—
Боги поведали! Быть может, тем дождём?
«Время текуче».—Навевает Дух! И стали
Кисти глицинии душистые о всём.

«Но я надёжная гитара», - дама ночи
Так успокаивает некий лабиринт.
Бог: «Жили все в местах Литвы».—Всевышний прочит!
А, может, это непорочности инстинкт?

«Свет на зелёный цвет положим».—Сообщают
Боги и это! «Школа Ритма».—Говорят!
«Обычный В Теме».—Духа просто называют!
«И Ты Безкрайний».—Его видят так и зрят!

«Икс-Пирамида широко известным, главным
Нам разветвлением является».—Так мнят
Боги опять! Каким мышлением державным
Потомки нынешнее в связи той простят?

«Бога Философа, - назвал Дух, - результаты».—
«И всё ж Мы в Церкви».—Это Троица гласит!
«Я закрывать смотрю обычно».—Бог из даты
Некой неведомой о чём-то говорит!

«Нет спора, - молвит, - на Душе Высокой Мира»!
«Просто закат дал тени».—Сущий известил!
«И протянули волны светлые».—Их Лира—
Богов Неведомых—доносит от светил!

«Не докажу Я специально».—Произносит
Снова Всеведущий! «Россия велика,
На самом деле».—Он возвышенно доносит!
И признаётся вдруг: «Сюда бы вот малька»!

«А Мыслью Крайний?» - Дух исследует возможность
Такого имени для Бога! И когда
Бог говорил, что Он есть «БАнгловый», то сложность
Для крайней мысли в простоте, словно звезда.

Бог: «Время сточно».—И в значенье Ипостаси
Он знаменует Время Сточным! Здесь узнать,
Быть может, важно, что, понятье восвояси
Даже стекая, внутри может возвышать.

«Друзья Не В Мере».—Боги Сущие назвались
Самым страдающим малюткам на Земле.
А в Мире Розовом Эфира улыбались
Просторы Очень Голубые в их тепле.

«Ты—Чистый Свет».—Святой Дух Спаса превозносит!
«И анимировать Он будет».—Сообщал!
Но даже экзистенциальное—всё просит.
И вроде: «Странный, как Эзоп».—Кто-то внимал!

«Того, что много, не заставить».—Изъясняет!
Так: «Представители Природной».—Боги мнят!
Центр Притяжения Иное выявляет.
Открытость—интенциональность* как охват.

Дух: «Нэйрокруг обыгран».—Сущий помечает!
Богов: «Понятно: Берестовый».—Их обгон!
«На протяжении идти».—Бог предлагает
Драме Космической! Та внемлет в унисон.

«База легка Там, Где Душа».—Он признаётся!
«И недра просто держит».—Духом известил!
«Здесь каждый свет очерчен».—Вновь Ему поётся!
«Вот и Начало».—Так Царь Песен возгласил!

«Лёгкий В Значении».—Дух Бога именует!
«И много света расписного».—Он сказал!
Господь: «Ты Названный, Гер Куб».—Он повествует!
А Тот: «Я грузен из-под век».—Обозначал!

«Это всё доводы».—И так Он мыслить может!
«Огненный Камень Атлантиды в полынье
Только не бросьте».—Это что-то Его гложет,
Чтобы вселенные не впали в забытье!

«Идём по линии Эзоповой наклонной».—
Провозгласили! Восторгается Эзоп.
Путём намёков, недомолвок на Поклонной
Горе возвысились. А где-то был и сноп.

«Откроем Сердцу Сердца Лики».—Называют
Боги так Сердцем Отца Сущих Мириад—
Господа Горнего! И вот изображают
Они Три Сердца в Сфере Пристальных Наград.

«Я так люблю тебя, поволжская роскошность».—
Мог молвить Некто Оттенённый Синевой!
«А каждый дом ведёт».—Он фразы шлёт непрочность!
«Начнётся, Перепел».—Конца воздвигнул строй!

Вновь: «Слабый Свет Неразговорной Той Печали
За Злободневной Исключительностью Всей
Скорби Бездонности».—Так Боги написали
Имя Архангела Неведомых Очей!

«Крайний срок—русский».—Всемогущий извещает
Бог Над Вселенными Безчисленными! Срок
Чрез временнЫе разве кольца ускользает,
Когда и крайности быть крайней невдомёк?

Боги промолвили: «Ответим, словно в гамме»!
«Золотым Месяцем».—Прочувствовали срок!
«Твоего имя настроения».—Так Драме
Космоса Бог являет крайний тоже прок!

«Он не нарочно Гений».—Бог о Духе скажет!
«Звезда Высокая По Памяти».—Назвал!
«Но всё равно этюд хороший».—Он укажет,
Когда Он «Суд идёт» умеренно сказал!

«С людьми красиво надо, - Сущий завещает, -
Распоряжаться»! Молвит: «Нам не осуждать»!
«Мира и граней».—Мирозданию желает!
«Устье реки».—В этюд тот хочет Он вписать!

К Драме Космической Он только обратился—
Бог: «Мадам Школа, Вас Обитель Тайны ждёт»!
«Полярный Круг».—Оповестил, когда открылся
Эсхатологии Эпох Круговорот!

О Демиурге Дух: «Верховный Наблюдатель»!
«Есть Жизнь Известная Сама».—Он известил!
«Но не прохватывай на ЦЕлую».—Предстатель
Как Соглядатай Он общение открыл!

«Есть Ты Тяжёлый До Последнего Запаса».—
Бог молвит Духу! Он Глубокий—Принцип Трёх.
«Регент Старинного».—Такая ещё фраза
Была о Боге, словно это Его вздох!

«По результату—и концы».—Оповещает!
Значит, концов возможно много предпочесть.
А результат—только всеобщий, ибо чает
Собрать Единое, чтоб лучшее учесть.

В гробницах дум Драмы Космической стенанье—
Высокий уровень падения миров
В их гравитары. И конечное изгнанье
Сердце галактики вбирает из витков.

Наш гравитар—сердце галактики. И масса,
Как миллиарды солнц, тяжёлая весьма.
Плотность скопленья звёзд у центра—та прикраса
О безконечно большой плотности ума.

Это центр млечного пути. Время-пространство
В себя вбираются. И плотность всё растёт.
Высшая физика диктует постоянство
Звёзд водопада в бездну, коя отдаёт

После энергию большого искривленья
Обратно в космос, нами зримый. Водопад
Всё продолжается. Роль быстрого теченья
Есть гравитация, для коей нет преград.

А притяженья силы—сверх молекулярных.
Пространства-времени безмерна кривизна.
И где-то взрывом убывает. Из суммарных
Солнц-великанов формируется канва.

Пространство падает. И точка безконечной
Плотности сжатия вкруг держит кривизну.
И вот вращение судьбою быстротечной
Со света скоростью влечёт словно ко дну.

Сия безмерности воронка изначально
Из взрыва солнца формируется в себе,
А солнце—красный великан. Но в ней фатально
Звезда нейтронная возникнет на тропе;

Но и нейтроны те взорвутся. За пределы
Вселенной быстро устремятся. Горизонт
Возникнет внутренний. А там словно пробелы
«Белой дыры», если возможен сей экспромт.

Тоннель сквозь время и пространство—это эта
Белая точка в гравитаре. И балет
Звёздных орбит навеет драмою сюжета
Вкруг гравитара Новой Станции сюжет.

Сотни галактик поглощаются одною.
Выброс энергии из центра породит
Мощный квазар чрез скорость света. И порою
Снова скопление галактик учредит.

И за пределы галактические выйдут
Волны ударные энергии. Они
Стерилизуют так галактику. И примут
Словно и вакуум в несметные огни.

Бог: «Мировой Путь—это Вакуум».—Однажды
Вселенной Он сказал! Идея глубока.
Свет высокоэнергетический из жажды
Космоса собственного чует, как легка

Сама основа философского сознанья
Пути как Вакуума. Драмы тогда суть
Словно рассеивается негой из стенанья,
Чтобы пресущее за смыслами вернуть.

Уж, тёмный призрак гравитар, ты, обрамлённый
Вспышками света, увлекаешь всё в жерло.
И извлекаешь очищенье, восхищённый
Тем, что тебя быть сердцем многое почло.

Три сотни солнц—это энергия из центра
И в космос радиосигналы из него.
Но вот Туманность Андромеды постамента
Для столкновенья с нами чает своего.

Сценарий новый столкновения галактик
Снова материи зовёт водоворот.
Но только хватит ли надуманности тактик,
Коль гравитара прежде пиршество зовёт?

Вихри из звёзд и газа—пища гравитара.
И нашей солнечной системе полететь
Придётся в бездну из немыслимого дара.
Чрез миллиарды лет нельзя ли посмотреть?

Вальс галактический, танцующие тени—
Эти воронки о безвременном, - всё ждёт
Танца БожЕствующих Сущностей. Ступени—
Нечто иное, что за Драмой поведёт.

Пусть телескопы «Кек» и «Хаббл» ещё откроют
Эрику Беклину как первому внутри
Стеченье к мыслимому. Выбросы омоют
Всё далеко. Но вот пока не говори.

Бог: «Я горжусь подъёмом искренности чуда».—
Поведал Сущий! Оно просто в лепестке
Белой ромашки Ферапонтово. Покуда
Нельзя забыться ей в обыденной строке.

Точка отсчёта, тебя в центре не представить,
В сфере окружности—ты будешь в высоте,
Чтобы по кругу ход безмерности направить,
Ведь круг основа безконечности в мечте.

Дух: «Очаги превозношений».—Предлагает
Бог гравитары таковыми рассмотреть!
Возможно то, что протяжённость так внедряет
Себя сама. Богу не в дольнее смотреть.

«А это были миллиарды—расстановки».—
Бог вспоминает умозрительный аспект
Всяких туманностей и звёздные штриховки,
В одновременности черпавшие проект!

«Будем писать только бумагу», - сообщает
Один джентльмен с очень густою бородой,
Слегка раздвоенной и длинной. Сотрясает
Его коленки почему-то фразой той.

«Их знанья—русские».—Всевышний изрекает
Так о Крестителе и Господе Христе!
А это крайне неожиданно. Встречает
Их пребывание сакрально на тропе.

Другой мужчина сказал: «женщины». Однако
Он прав осознанно. Ведь женщин красота
Обильна тишью состояния. И знаком
Сам Зодиак начнёт все повести с листа.

«Слишком написано» - так тоже не бывает.
Бывает нечто за пределами глубин.
В Декрете Мистики орбиты сочленяют
Себя в единое, чтоб чувствовал почин.

«Отдельной жизнью Мы не связаны с пространством,
А целиком».—Признались Боги! Пустота
Разве наполнит умозренье постоянством,
Когда нужна всё ж завершения черта?

«Мы подключили этот свод».—Провозглашают
Боги Вселенские! Внутри он ощутим,
Он—словно форма из Души—так воспаряет,
Хотя, понятно, что тот свод необозрим.

«Красивый Дух».—Духа Святого называет
Логос Премирный! Ситуация не ждёт.
«Всё же продолжено Искусство».—Восклицает
Отец Небесный! С пирамидами взойдёт.

«Мысль Под Покровом».—Облачается Бог в имя,
Сходство имеющее с формою миров!
Мысль—Проявление Вселенной, что воздвигнет
Ритм Единения С Возвышенностью Слов.

«Как Ритм Пары».—Сам Глашатай Безконечный
Избрал Себе Драмы Космической мотив
Для Единения! Мантэйя* безупречный
Прообразовывал то, в чём бывал учтив.

«Я знаю пристально».—ТеОс провозглашает!
«Когда приемлемы все группы».—Говорит!
«Вот к письмам хлопья, как в эфире».—Посылает
Он к Своим письмам снег, что таять поспешит!

«Буквально таю».—Изрекает Бог! И молвит:
«Большая дверь в сердца».—Он Драму призывал!
«Кромешно это».—Говорит! Кому-то вспомнит:
«В среднем, один Ты был. И комнат сто».—Сказал!

«И вся, фактически, - гласит, - литература—
Это ирония»! О Троице вещал:
«Богами видим Мы Себя»! Так что—Культура.
«Нет заклинаний—это выбор».—Утверждал!

«А с перспективами, - промолвил, - Я на круче»!
«Но нашёл цвет великолепия».—Гласит!
«Там, где духовно, очень мирно».—Бог получше
Признаться хочет! А ирония простит.

«Вот и на льду. Так гены знаются».—Глаголет!
«Ведь если хочется, то пишется».—Опять!
«И предмет—мысль».—Оповестил! Но лёд откроет,
Что невозможно так спокойно предстоять.

Господь: «В Америке, ты, толстый».—Обратился!
«Основу чёткую».—Потребовал! И ждёт
Толстый в Америке. Гот снова изумился:
«Берлина молодость стремительно растёт»!

Дух именуется: «Примерно Олимпийский.
Хожу-наведываюсь Я тогда зачем?
Я мысль, - глаголет, - выношу»! Сказал Арийский:
«И Леля* жгуче обозначила всем тем»!

«В слепке физическом всё небо».—Повествует!
«А на ближайшем, - мнит, - востоке будет Царь»!
Бог: «Предварительно встать нужно.—Адресует.—
Благословенье на востоке есть».—Как встарь!

«Великий Час, разбойник».—Спас так обращался
Тогда к разбойнику! На кочке есть гора.
«За каждым следом сто потерь».—Господь признался!
«Но в год пришли».—Сказали Боги не вчера!

«Мы в Этом Мире живём».—Сущие вещают!
«И миллионы прочли душ безплотных».—Вновь
Они признались! «Дуб стоит».—Провозглашают!
«Высокий Именем».—Вот имя про Любовь!

«Вот незабудка серой ткани, - сообщают, -
Паки возвышенно»! А в этом весь эон,
Иль центр галактики. Поэтому встречает
Благословение с востока тонкий звон.

«Пусть будет Бог», - и Виктор Цой гласил укромно,
И отзывался: «с высоты», - Игорь Тальков.
«Там за туманами», - поёт так ныне скромно
И Расторгуев. Ведь у каждого есть кров.

«Моральный дуб, Закону Времени послушный».—
Бог обратился тогда к дубу! Дуб стоит.
А Закон Времени—всегда Великодушный.
Бог: «Взять бы жёлуди».—Всевышний говорит!

Безостановочный Процесс Богообщенья—
Драма Космическая. Нужен лишь уют
Всего безчисленных миров коловращенья,
В коих пристанище события найдут.

«Пусть выступаем среди Тьмы».—Даже сказали
Боги такое! «На Всё Тело».—Изрекли!
«Он занимается, - про Свет».—Они вещали!
И почему-то возгласили: «Есть штрихи»!

«Совсем на очередь последнюю цыганки
Сделали всё под незабудку».—Сообщил
Опять Господь! Есть полоса у той шарманки,
Кою священною водой он окропил.

«Строим на Крест очень давно».—Опять глаголют
Боги о чём-то! «Душа Истины».—Гласят!
«А на краю листочек есть».—Они откроют!
Венеру тоже, как и мы, Они простят.

«Но никого нет, как в восходе».—Возглашают!
Проще бы было говорить про тупики.
«Не мни как будто».—Душе Истины вещают!
«Ноль целых с минусом».—Хотят такой строки!

«Счастье поблизости, - сказали, - везде праздник»!
Боги: «Цветочки Мы полили».—Говорят!
«Словно бы взгляд затих».—Бог голосом так Разный!
«Есть Высший Цвет».—Он превозносит, где глядят!

Так: «Самого Себя лишён Огромным Светом».—
Поведал Сущий! Возвестил: «Манера—Круг»!
«Есть как цветочек на гитаре».—Он при этом
Оповестил, наверно, Собственный досуг!

Бог превознёс: «Закон Великий—Материнский»!
«Уж Мы пойдём на попечение».—Гласят
Боги Своё! «Кто там у ГАсти?» - Исполинский
Вопрос поставили! Хотелось бы котят.

«По Крови Дух—это Единственный Всевышний».—
Сказал Крестос! «Упрочил взгляд на Мир».—Тогда
Отец Небесный отозвался! Были вишни.
И Человек в ажуре был, как навсегда.

«Магистр Сердца».—Снова Сущий именует
В Граде Победы Себя выспренне! И вновь
Тот Град Победы так бездонно торжествует,
Дух освящает и вещественную кровь.

«На всю Вселенную есть право: мыслить Словом».—
Бог заповедует! «Народы ждут».—Вещал!
«Форма—вся опыт».—Говорил! В потоке новом:
«Где вновь Америка? В Безкрайнем».—Возглашал!

Спросил: «А Турция?» Но стран не перечислить.
Одно известно, что к ним беды не придут.
Можно наукой философскою возвысить
Строй поэтический. И страны расцветут.

«Вот эта Песня О Раздолье будет вечной».—
Господь поведал! Согласуется мотив
Песни Неведомой Его! В неге безпечной
Ждёт Поэтесса—Сокровенная Из Див.

Бог: «СтоИт в Атласе Указ».—Он повествует
Прекраснодобрый! «Оно вредное для тог».—
Он так о солнце изрекал! Но что-то чует
Солнце Иное, где Указ—это Чертог.

Бог заповедал: «Помогай лишь украшенью»!
И Звёздный Купол над вселенной созидал.
«И как один—день торсионный».—Он значенью
«Итак, ни слова» почему-то приписал!

Строй Драматический гласит: «Придут—и точка»!
Он так Великие Заветы навевал.
«Много лет дайте высоте».—Такая строчка,
Кою в Заветах Тех Сам Дух продиктовал!

«Весь как картина».—Он лик Ария представил!
Арий как будто рафинированный был.
«Но ваши дровни—добрость Солнца».—Дух поздравил
Славян с арийцами и чем-то изумил!

Глава Совета говорит: «Самый Верховный—
Это Мир Верхний, но спланирован внизу»!
И возглашает: «Я Партэль»! А баснословный
Уровень знает каждой девушки красу.

«Нашёл созвездия».—Бог молвит, словно вовсе
Он не творил их, словно строились всегда
Своей стихией! Даже радуется Овсень*
Той безначальности в обратные года.

«Герои Шарма».—Своих вестников Он вспомнил,
Кои являлись многочисленно пред Ним
В изящном стиле единения! Наполнил
Их стиль Мир Эйдосов порывом дорогим.

«Я ухожу, - гласит, - в Душу Не Измеренья,
А Воссоздания Всей Мудрости Времён»!
«Сяду. Задумаюсь».—Отец Вселенский Мненья
Делится чувствами, где каждый не смущён!

«А это Тайны Магдалины, - изрекает, -
Когда смотрела на Тебя, - оповестил, -
В Глубины Святости».—Крестосу открывает
Отец Небесный! А Креститель и крестил.

«Великий Фактор Повседневности».—Навеял,
Который внешне немотствует—Доминант
Бог Изначальности Не Внешней! Даже реял
В Климате Чувств Его не первый фолиант.

Бог: «В безконечность глаз».—Всевышний призывает!
«Не жизнь. Продление».—Он просто возвестил!
«О чём мы это будем баяться?» - Встречает
Таким вопросом и шаман, который жил.

«Я вообще так не смогу согласоваться.
Всё возвращается».—И Пушкин изрекал.
«Хрупкими мерами».—Бог хочет продолжаться!
«Удаль не высится».—Спокойно возвещал!

«Зачем? – Подумай. Для ударов, - признаётся
Всевышний, - в колокол»! И молвит: «Я стою,
Словно Бермуды»! И забота обретётся
Для нас неведомая в меркнущем строю.

«Нужно запитывать, - глаголет Сущий, - дыры»!
«А Мои дети—тонких слов—они вернут».—
Пообещал Господь! Пускай ориентиры—
И «дыры» космоса, коль нечто обретут.

«Ушёл вневременно».—Доводит Всемогущий!
Драма Космическая скажет: «Я была
Не Начинающей»! Не виден и Идущий.
Ветка сирени, - это было, - расцвела.

Одно известно—невозможность обладанья
Ничем на свете. Невозможен даже риск.
Можно извлечь из неуёмного роптанья
Необходимости прозрачный обелиск.

Бог Своё Тело предоставил мне увидеть
В спокойном сне; я видел рану от копья
На Теле Господа. Возможно ли предвидеть
Причины даже появления ручья?

Рана была как треугольник некий нежный,
Не кровоточила. Таким казался сон.*
Пусть будет мир этот извечно безмятежный,
Коль даже Бог так безмятежно возведён.

«Спокойной притчи обоснованность такая:
Мы были Методами Тонкой Синевы
Драмы Космической».—Господь, оповещая,
Словно касается вневременной листвы!

В быстрейшем времени проносятся сюжеты
Спада в безмерность утончённости миров
И возвышенья их в безмерности, где спеты
Все поглощения немыслимых умов.

Свет—это тьма, тьма—это свет. И прираженье
Вовсе не свойственно явлениям извне.
Пространства-времени вовнутрь коловращенье
Разлётом мнится в некой мнимой вышине.

Физика высшая ли знает проясненья
Из-за приверженности мнимым очагам?
Пожалуй, что в пытливой мгле совокупленья
Пространства-времени всё сущее не там.

Пусть расширяется вселенная, но взлётом
И растворением грядущее не знать.
Есть данность тона состояния про что-то,
Что можно длительностью внутренней набрать.

А наряду с теченьем времени бывает
Теченье сущности в статичности картин.
Причины мира—словно статуи, где тает,
Как в тенетах, условный так аквамарин.

Через несходные подобия приемля
Катафатическую сторону забот,
Можно представить, словно сущее объемля,
И утверждение, что всё произойдёт.

«Мистер Земли».—Бог называет Поколенье!
«Она—Не Пятая».—Подругу шлёт Ему!
«ВневременнАя Юдоль Святости».—Решенье
О Соудельнике Мелодики Всему!

Бог намекает: «Причинение». Но разве
Закона Кармы дознаваться нам в пути?
Нужно ли списывать на должность? Это в плазме
Хотят прозрачное и чистое плести.

Дух повествует: «Мир продержится»! Назвался
Он: «Бог Этапами»! Богов именовал:
«Совсем Безмерности»! Ещё Он выражался:
«Время—пройти»! Значит, появится, как знал.

«Короче—нервы».—Безначально возвещает
Бог о желании Своём их проявить
Через цветение Вселенной! И встречает
Её же самопроизвольность—их открыть.

Преподношение возвышенности талий
Словно не гложет уязвлённости пустым
Контролем действий. Сеньориты средь азалий
Готовы тешиться желанием одним.

Господь: «Сверкает Динозавр».—Он произносит!
Наверно это Изваяние пред Ним
Как Демонстрация Эпохи. И доносит
Её Кумир нечто Кристаллом Сверхземным.

«Словно бы Пава, вот Лебёдка обернулась».—
Бог наблюдает за Лебёдкой! Как же быть?
«Вот чисто Целое».—От Господа вернулась
Фраза такая, белизною чтобы жить!

Сто миллионов расстояний где же встретят
Дубовый стол под сенью дуба и листвы?
«Гушка качливая, - Мне кажется».—Ответит
Бог Миллионов Расстояний Глубины!

«Время просторно».—Повествует Бог! И гамма—
Не только связь магнитосферы и пространств
С их наполнением. Космическая Драма
Им трансцендентный выверяет гаммы транс.

Господь: «Настали вечера».—Он изрекает!
Казалось, это так обыденно. Но весть
Зеркальность чует продолжения, встречает
Думно какую-то неведомую честь.

Пускай уж Новая Конструкция Вселенной
Ныне от прошлой отличается. Мидгард
Не знает словно даже прошлой, ибо бренной
Будет иллюзией умышленный стандарт.

«Предстатель Ветреный».—Бог Духа именует!
Реконструирующий нужен ли мотив?
«И Тут Три Царства».—Гот Верховный повествует!
Пепел титанов Гесиода был учтив.*

«Вот Вечный Храм».—Бог Вечный Храм провозглашает!
Вселенной Новая Конструкция почтит
Его внутри Общей Сентенцией. Но знает
Он только Вечностью из Сущности Орбит.

«Активно Чувствующий».—Дух Святой так Бога—
Отца Небес назвал! Наука только ждёт.
«Начальник Святости».—Такая вот дорога
Ещё от Духа к Вездесущему ведёт!

«А Время—Мир».—Бог завещал! Богообщенье—
Это единственное, что поднимет впрок
Скорость космическую, чтобы подключенье
К Разуму Космоса в полётах знало сток.

Всевышний: «Времени Тебя».—Бог нарекает
Время Вкруг Вечности Просторов Красоты!
Неподражаемо Герб Духа воспаряет
И Моноастр* возводит новые черты.

Была материя инертна. Оформленье
Создало напуски над гладью. И зашлось.
Тогда-то Древний Пантеон явил решенье,
Чтобы Трансполе безусловным обрелось.

«Быстро энергия поставила».—Признался
О круге в травах Увещатель Всех Забот!
«Личность стоит, не изменяясь».—Состоялся
Стиль увещания о Личности Высот!

Всевышний: «Шаг рассчитан каждый».—Освещает
Свой Общий Замысел По Мерам Демагог!
«Приметам вяжется всё».—Он оповещает!
К ним, может, склонна и приверженность дорог.

Бог: «Корабли не тонут».—Это утверждает!
«Хлеб абсолютно».—Только это принял в толк!
«Чтобы рябинка, - сказал, - главное»! Кто ж знает
Пути по всей родной степи, когда умолк?

«Будь доскональный».—Из безчисленных такую
Всевышний заповедь послал в сей зримый мир!
«Без возмущения».—Другую предлагает!
«Всех благодарствуй».—Заповедует в эфир!

«Да. Бог. Записано».—Всевышний произносит
О том, что Слово Бог записано! Гласит:
«Я теперь всё зажгу»! Мелодия попросит
О том, что лучшее душевность учредит.

«Куда вы, - спросит, - расцвели, о, поколенья?» -
Вопрос от Бога поколеньям—только им!
«Как больно сделалось, ах».—Скажет! И стремленья
Тех поколений будут чем-то лишь одним.

«И на стене вот зайчик света есть».—Бог учит,
Вернее, делится со всеми как Отец
Небесный чувствами! Поэтому получит
Каждый и каждая хоть что-то под конец.

Сказал Он то, что «Руки Ирмолка* построит
Его же Дочь»! И Бог Себя именовал:
«Я Трудно Воспроизводимый»! И устроит
Ход Обоюдный словно праздничность пиал.

«Пришло ко Мне и понимание всех басен».—
Признался Бог Самый Верховный Средь Богов—
Опытный Знанья! И поэтому прекрасен
Мир всеми баснями священными без слов.

Удостоверил Бог: «Ин-Таль*».—Пусть для арийских
Троп генетических! Свет с Тьмою—как в Одном
Полном Слиянии Энергий. А в дельфийских
Наитьях грезили пусть о Береговом.

«Мы пропустили на Экран Гармоний Мира, -
Береговой Хозяйки Старший говорил, -
Прогноз Эпохи о Неведомом»! А лира
Им отзывалась начертанием светил.

Бог: «Нигде вызова».—Ещё Он завещает!
«Только Истока скоро миссия».—Сказал!
Дух: «Вот Исток—расскажет Он».—Дух освящает
Сие известие! Корабль тогда взлетал.

«Мой Драгоценный».—К Богу Слову обратился
Его Отец! И сразу всё произошло.
Бог: «Это дождик—вечно свят».—Он изумился
Явленью дождика, когда всё расцвело!

Так: «Крайний Дух—Он Глубочайший».—Повествует
О Нём Крестос! «А, значит, есть, - Он говорит, -
Вечные Истины»! Поэтому почует
И гравитация, что свет к ней поспешит.

Понятно: тёмная материя не станет
Свет излучать, но гравитация при ней
Свет искривляет. А потом словно бы канет
В тёмной энергии свет зримый для очей.

Телескоп «Хаббл» всю информацию доносит.
Но эту тему нужно долго развивать.
Разве не праведно траву хозяин косит,
Травою этой чтобы землю удобрять?

«Пусть в Суде Праведном есть праведники».—Скажет
Миру Дух Божий! Они строили для всех
Дома, дороги. И Суд Праведный укажет,
Чтобы сподобились немыслимых утех.

«Мой Дух есть Воин За Россию».—Восклицает
Словно безмолвием Всевышний Властелин!
«Зачем? Военные мы», - парню отвечает
Девушка, кою он за плечи взял один.

Тайный Христос сказал Своим: «Заветы прячьте»!
Их обнаружив, никто даже не поймёт,
Что это Тайные Заветы. Так прибавьте,
Заветы Тайные, в себе Круговорот.

Не сложно вынести за скобки, чтоб не стало
Словно иронии. Но разве посмотреть
Возможно вовсе без иронии? Стонало
Каждое чувство той иронии, где петь.

Роза Священная, одно лишь затрудненье
В том, чтоб Тебе ландшафт достойный приписать.
Мир пред Тобою входит в головокруженье.
Бог: «Нету слов».—Он говорит, чтоб не черпать!

«Роза Священная».—Так Бог к Ней обратился!
«Я Такой Матери не слышал никогда».—
Он произнёс! Очень прозрачно воцарился
Данный Завет Священной Розы навсегда.

«Написан Бог».—Дух говорит! Сюжет—размолвка.
Ибо не выдержать сюжет над пустотой.
Драмы Космической живая зарисовка
Вряд ли сроднится с безусловной маетой.

«Парно не делится».—Дух Божий изрекает!
Ибо Завет—лишь однозначностью понять.
Бог: «Печаль—вот Она».—Он просто продолжает!
А слово русское никак не исчерпать.

«Из Ниоткуда Проведённый Фильм».—Припомнил
Зачем-то Сущий! Молвит: «Главное—Шедевр»!
Пускай обрядовость стабильностью восполнил
Очередной непредсказуемый маневр.

Одно лишь Правило: Несметность. Тогда выйдут
За рамки сжатости немые тупики.
«Я Немотствующий».—Бог скажет! Это примут
Гармоний всволги* то, что в злате васильки.

И Сталин молвил: «постоянно», чтобы было
Теченье Времени всегда. И говорил
Гитлер и то, что «вернул с гаком», чтоб входило
Строенье Замков для Европы из светил.

«Мы отдадим просто легко, - Ингви* промолвил, -
И Красный Дом». Он—Баснословный—Красный Дом.
«Не надо «чтобы выделяться», - Фрейр* дополнил.
А когда гибли, разве думали о том?

«А миллионы—они выше».—Продолжает,
Возможно, Бог о каждой в частности душе,
Ни с кем не сравнивая! Это открывает
Возможность миру восходить совсем уже.

Дама в уборе головном смотрела молча,
А Дух сказал о ней: «Сударыня»! Она
Была задумчива. А взгляд, наверно, волчий
Не знал порою сокрушительного сна.

Прекрасно слыть расположению на сене
Кого-то с кем-то. Это дорого весьма,
Дороже игр на компьютере. Из тени
Выйдет красавица. И жизнь—словно прошла.

«Будь под защитой Неопознанного».—Скажет
Вселенной Сущий! И на Духа указал:
«Он Рог Безмерности»! Ничто уже не свяжет
Те кружева ростовской области зеркал.

«Обезкуражен Мой последний лепесточек.
А ливни плакали над стёртою волной
Пустыни времени не бывшего.—Из строчек
Бог говорит.—Удостоверено ценой»!

Господь: «Начнётся Монастырь Самый Последний»!
«Это Судья так говорит».—Дух известил!
Господь назвал: «Дух Воскресения»! Соседний—
Мир Параллельный идентичность отразил.

«Я родилась, как на селе».—Это призналась
Миру Божественная Дева! Мир узнал.
«Песни в Италии».—Бог вспомнил! Воплощалась
Такая мысль: «Всё было раньше».—Извещал!

Бог: «Мастер ЗАмков На Орбите».—Он открылся
Именем этим! Неумышленно сказал:
«Озеленение—письмо»! И изумился
Мир тем, что зеленью Всевышний написал.

«Зачем Я что-то буду думать?!» - Возмущённо,
Но очень мягко мог бы Сущий вопросить
Иль Трансцендентный Соглядатай! Потаённо:
«Открытый Верх».—Он захотел оповестить!

Дух: «Взвешен Тайнами».—Он молвит о Возможном
Рисунке Давности Утерянных Миров!
«Не знай упрёков».—Его заповедь о сложном!
«Не прочим».—Боги изрекают для витков!

«Но легче—штук», - сказал мужчина, когда ложку
В сметану только погружал; ему видней.
Бог: «Жизнь закончена».—Он молвит! Понарошку
Можно и связи не почувствовать больней.

Святой Дух молвит, что «Бог—Сложный»! Называет
Господь: «Большие Очаги»! Тогда растёт
Сама Идея Гравитаров. Нарастает
И поперечник, что к чему-то приведёт.

«А в поперечнике плетёном* расстановки
Затронет Андерсен пускай».—Бог предложил!
И Очаги как Гравитары зарисовки
Рождают новые, чтоб мир всё изменил.

«В Душе Рисунков служба мягкая».—Вещает
Дух Преимуществ! «С темой справлюсь».—Говорит!
Гласит: «Поверх идёт разгрузка»! Совпадает
Это не с тем, что раствориться мир спешит.

Пусть ускоритель и частиц элементарных
Коллайдер кстати даже нечто воссоздаст.
Но вряд ли выводов хватает фрагментарных
На то, чтоб выдвинуть невынужденный пласт.

Даже всеобщая синхронность проявлений
Как знак всеобщего начала бытия—
Не есть решительная драма прояснений,
С которой каждая сроднится колея.

Дух: «Начинается Космическая Драма».—
Он говорил! Её Начало—из Конца
Всех Предыдущих Представлений. Одна рама
Задержит временно любого пришлеца.

«Светлы предвестия обдуманных событий».—
Промолвил Сущий! Ведь от Бога—лишь они—
Событья правильные, чтобы из наитий
Формировались потрясающие дни.

Тогда Завет Священной Розы отменяет
Словно Космическую Драму, но зовёт
Её за рамки повседневности, где тает
Вдруг в Абсолюте и следов уж не найдёт.

Ах, Роза Белая, Сияющая В Мире,
Ты шлёшь всему благословение, плодам,
Даже в земном их назначении. В Эфире
Плоды Деревьев—Ипостаси Временам.

«И Дух Причастия».—Господь оповещает!
А это Грань Словно Мистическая. Стань,
Роза Мистическая, Кровью, что растает,
Но Невещественною, Чувствующей Рань.

Роза есть Собранность Верховных Состояний
В Преображение Сердечности Дорог,
В Плоть Чуткой Мысли Обобщённости Преданий,
В Тело Прекрасное, Создавшее Чертог.

Господь: «По Принципам Высокий».—Освящает
Священной Розе имя новое Своё
Бог Гегемон! Непринуждённо нарастает
Розы Священной Сверхземное Бытиё.

«А Память—Пища есть Высокая».—Промолвил
Глашатай Истины! И плакала роса
В году безсчётном, когда Розе Белой вспомнил,
Как со слезы рождалась новая слеза.

Святой Дух: «Бог Страшно Условный».—И такое
Имя Неведомому Богу навевал
Предвозвестивший Бездны Дум! И дорогое
Священной Розы Сердцем Слёз оберегал.

«Слова Сердечности Прекрасной».—Именует
Святая Троица Себя вот в Этих Трёх
Словах Безмерности Глобальной! Космос чует
Розу Мерцающую—Бога Новый Вздох.

«Здесь адресовано: Безбрежности Наитий
Собезначальных Представителей Любви».—
Отец Небесный говорит! Из дивных нитей
Образ Безсмертья созидался на Крови.

«Вот так дела».—Просто Дух Божий повествует!
Роза Священная безмолвствует, как Сон
Без Сновидений. А мерцание тоскует
О Серебре Алмазной Прихоти Времён.

И Всё осталось как Непрочное Смятенье
Пред Неизбежностью Читающих Себя.
И простиралось Чередою Сокрушенье
В Итог Когдатый*, Розу Белую любя.

Бог: «Ещё Молвие* Одно».—Он предлагает!
«Три Положения».—Господь оповещал!
Роза Священная Себя как выпрямляет
Трём Положениям Завета У Зеркал.

Бог произносит: «Под Закон склонились вербы
Те серебристые и выпрямились вновь»!
В Колонном Времени Присутствия есть Гербы,
Воссоздающие Безвременную Новь.

В Колонном Времени Дворец Колонн Искусства
Вмещает Образы Цветов И Орхидей
Неги Добра Всепроникающего Чувства
Розе Священной, как Завет Её Очей.

Оповещаем: «Мы за Радость Состояний
Высшей Модели Восхищения К Любви
Безмерных Вечностей Глубин Переживаний
Тонов Изысканных О Каждой Визави

Чрез Воплощение Земного Обитанья
Как Совершенной Согласованности Всей
Земли Безсмертного Эпох Обетованья
О Красоте Грядущих Радости Людей».—

Боги промолвили! Остался Безупречным
Шедевр О Розе Воскресения Миров.
Её Завет В Полном Покое Быстротечным
Был Проявлением Для Будущих Основ.

«Это Удел—лишь возноситься и Сварогу
В Сферу Правления и Прави* Божества
Как Сопредельного, Ведущего Дорогу
Из Корня Имени Всеобщего Родства,

Который Сущий. Он ничто не разделяет».—
Дух повествует! А джентльмен один сказал,
Что «никаких на части слав», - так утверждает
Он Провидения возможный пьедестал.

«Но вроде Тайнами закрыли».—Признаются
Предкам так Боги! И Господь Себя назвал:
«Хозяин Мистики»! Но земно обретутся
Все имена русской традиции, раз знал.

Бог именуется так: «Самый Запредельный»!
Вот ПравоПрав и ЛелоЛель, и ТроноТрон,
Вот КапоСем и ЯвоРад.—Позыв Нетленный.
И РадоЯв, вот СлавоСлав.—Все—Эталон.

А вот для женщин: КостраЖеля, ТаноМага
И МароСвента, ЛадоПера. Исчерпать
Их невозможно. И в судьбе Ареопага—
Им сокровенно о грядущем возвещать.

«Именослов».—Его Всевышний призывает
Как Философскую Науку О Судьбе!
Данной Наукой Первозданность окрыляет
Розе Священной Обращение В Мольбе.

«Есть Положений Миллион».—Бог предлагает
В Самом Изысканном Порядке! Оттенён
Розы Священной ореол тем, что встречает
Она безчисленные грани со сторон.

Грани прозрачных построений и мерцаний
Полны глубинами гармонии миров,
Но переходят, если нужно. Из признаний
Следует скромность приглушённая тонов.

Непокровенный огнь божЕствующих высей
Так простирается спокойно и легко,
Что он незрим. Незримы эйдосы и чисел
Бога Мистического Тела глубоко.

Бога Мистического Тела Всеединство
Пустынной родственно Причастности Даров,
Где и Дорога есть Природы Материнство,
Которой чуток над Гармонией покров.

Господь: «Системами скажу: Я В Чувствах Первый»!
Отец Небесный имя данное изрёк!
«А Мы с картинами».—Сказали! Это нервы
Богов Неведомых, поэтому и прок.

«В прошлом году».—Бог говорит! Ибо свершилось
Его Пришествие уже в прошлом году,
Эсхатологии Всей Небо озарилось.
«По солнцу Я уж симпатично так пройду».—

Сказал тогда Он, перейдя с земли на солнце!
С какой звезды на землю вновь вернулся Он?
Но жаль, не каждая узрела. А поётся:
Всякое зло не существует испокон.

«Пришли по Своду Безконечностей Вселенных».—
Боги поведали! Останется мотив
Доли Безсмертия Источника! В мгновенных
Нитях завяжутся узоры тихих нив.

Но в Абсолюте нету драмы. Неуместно
Ей в умалённом назначении бывать.
«Никто не знает что идёт».—Бог повсеместно
Определил, «В Своде Идей» чтобы решать!

Бог возвещает, что «Земля существовала,
Чтоб в ту прореху не упасть»! От «чёрных дыр»
Словно не та даже безмерность воспаряла,
Внутри целебный созидая эликсир.

Но вот: «ты ж взрослый; где кушнак?» - перед каким-то
Весьма услужливым слугою вопросил
Понтий Пилат. Одновременно он инстинктом
Смотрел на перстень тот, который он носил.

«Не обернусь я напоследок», - изрекает
Полная дама. Боги молвили потом:
«Будем колонны обрабатывать»! Но знает
Вся колоннада, что стихии нипочём.

«Не Крайний В Теле, А Вневременный Стихийный».—
Тройное Слово именует так Себя!
«Край Безначальный—Положение».—Активный
Условный Сущий произносит, теребя!

«У Нас Надежда».—Богоматерь сообщала,
Когда была погружена вместе с лицом
В одежду белую! Быть может, посещала
Она Сама Ей дорогой больничный дом?

«Мы Дух сменили над кроватками».—Вещают
Так Божества! Всё безусловное придёт.
Розу Священную наития встречают
В Своде Идей, где безмятежность бережёт.

«Я заключительно потерян».—Признаётся
Самый Великий Бог Вселенных! Говорит:
«Понятна музыка Душе»! Но не поётся
Вселенным, если Он потерян и молчит.

Бог: «Увлекатель Чрез Отсутствие».—Он имя
Себе берёт! «Идущий В Радости».—Назвал
Он Духа Слова! Пантеона Кон подвигнет
К Кону Иному, чтобы Мир преображал.

Дух: «Заручённый На Листе».—Он именует,
Быть может, ДЕстума* Высокого! Понять
Никак нельзя, если и лист не адресует
Себя наитию, которым не черпать.

«Я стал на волны все».—Всевышний изрекает!
«Спустить всё надо».—Чрез Отсутствие гласит!
Значит, уже Эсхатология вверяет
Его Пришествие. И Мир уже парит.

«Вечнонебесного».—Дух Бога призывает!
И произносит: «Подорожник, выходи»!
А подорожник тот уже Его встречает:
«Вечнонебесный Бог—смотрите—впереди!»

Боги сказали: «Изучаем Меры Жизни»!
О Пантеонах Они только говорят.
«Прибыл на Сфере».—Утверждает Бог Отчизне—
Нашей России, всему Миру, где глядят!

Мы Эту Сферу созерцаем ощущеньем
Свода Единого. «Бутон не измени».—
Бог молвит ДЕстуму! Канона утвержденьем
Полна Гармония Воздействия На Дни.

Словно бы радуга горит ещё сильнее.
«В Цветах Отдельный».—Бог Пришедший о Себе!
«На пустыре возможно всё».—Ещё вольнее
Он произносит пустыря словно судьбе!

Бог: «Начинается Начало».—Всему Сонму
Всех Безконечностей И Вечностей гласит
Он воскресательно! Позвать осталось Норну,
Начало После она снова учредит.

«А Я и Сам, - Бог возглашает, - Эта Повесть»!
«И всё по новой».—Каждый миг он утвердил!
«Бог выражает».—Дэв промолвил! Пусть бы новость
ДЭвум Девятый невзначай остановил.

«Но не пойдёт так Айболит».—Пневма глаголет!
Но Пусть Завет Иного Мига поспешит.
Бог вопрошает: «А где Кровь?» И Дух откроет,
Что «В Синеве», чем данный миг Он завершит!

«Пока не поздно, всё покинем».—Возглашают
Так странно Боги! Они ходят по земле.
А люди вовсе Их совсем не замечают
Иль замечая, забываются в тепле.

Бог подносил к устам пиалу рукой левой,
Он был пурпурной некой мантией покрыт,
Лицо под нею ощущалось. Разве квелой
Хватит иллюзии, когда Он лишь сидит?

«И походил на куст сирени».—Признаётся
О Нём Дух Божий! Это сложность глубины.
В Вечности всё одновременностью блюдётся,
Вместе и гОда времена размещены.

А Время—Слух. Оно всё слышит. И, внимая,
Мир погружается для Времени в Мотив
Великой Пустоши, прекрасно озаряя.
А вот и Яблоко парит для чудных нив.

«Круг Галактического Кода».—Называет
Бог Управленье! Это Яблоко растёт.
Но всё ж из Центра как Наседка вылетает
Станция Космоса, Которая грядёт.

Станция Космоса, быть может, Центр Вселенных,
И по торцу Её округлости светлы
Ровных окошек мириады. В откровенных
Вокруг вращениях вселенные видны.

«Солнце Любви».—Святой Дух Спаса именует!
Драма Космическая Яблоко взрастит.
Его вкусив, Всё Мироздание почует,
Как Центр Яра безначально воспарит.

Бог: «Будет Песня О Душе».—Логос вещает!
Логоса Гнозис—из Сверхчувственной Тропы.
Душа Пресущая Миров истаевает
От Плода Высшей Предначертанной Судьбы.

«ВОЗЬМИ ЯБЛОКО НАСТОЯЩЕЙ ЛЮБВИ».
2009
     *Манвантары (инд.)—нескончаемые периоды проявлений бытия, каждый из которых длится некоторое количество миллиардов лет. Хотя, возникает глобальное представление о точке отсчёта в пространственной безконечности, которая безусловно существует.
     *Ра-М-Ха (древне-русское)—Единый Творец, Непознаваемая Сущность, Излучающая Жизньродящий Свет И Первичный Огонь Мироздания—Инглию.
     *КАнии—выражения с употреблением «как»: как-нибудь, как если бы, как например, как что-то, как бы то ни было, как вдруг, и т.д.
     *Амфитеатр Веспасиана—Колизей—династия Флавия.
     *Мидгард (слав.)—планета Земля.
     *Безмысленно—без мыслей.
     *Ангел (с большой буквы) – Господь.
     *Воронки безмерности—гравитАры—«чёрные космические дыры».
     *Партэльный Ор—Божественный Свет как Ипостась (в данном случае). Значит, Партэль—Божество, Ипостась. Ор (древнеслав.) – эфир, свет, крепость (ср. простор, орден).
     *Интенциональность—направленность в другое в экзистенции.
     *Мантэйя—БудУ (Будда) (вместо имени «Майтрэйя»).
     *Овсень—Бог Осени.
     *Русская богиня Леля потворствует равновесию состояния природы.
     *Сон увиделся 24 марта 2002 года в День Торжества Православия.
     *Греческий философ и поэт Гесиод в «Теогонии» пишет, что люди возникли из пепла титанов; мы—преемники цивилизации асуров.
     *«Моноастр» - звёздное посольство представителей каждой звезды.
     *Руки Ирмолка (ударение на букву И).
     *Ин-Таль—то же, что Инь-Янь.
     *Всволги—всплески свежести природы.
     *Ингви, Фрейр—имена из «Саги об инглингах».
     *Поперечник галактики равен ста пятидесяти световым миллионам лет по современной науке, но не по Ведической Традиции.
     *Когдатый—Когда-то Пребывавший.
     *Молвие—То, что произносится.
     *Правь (Мир Прави)—Высшая Сфера Правления Бога, но не в смысле трансцендентности, а в некотором имманентном смысле, ибо Сфера Триединого Господа является Запредельной.
     *Дестум (арийск.)—это Разум В Десятом Коне Пантеонов.

А СОЛНЦА СВЕТ—КАК БЫ ЛИКЁР ПОСТАВЛЕН

Течёт Родник прямо из Сердца Светозарной
Радости Месяца, лелеющего Ночь,
И убывает серебристостью Полярной
Звезды Извечности, чтоб Времени помочь.

Так Год Рождения Вселенной убывает
За безначальность безконечности. Узнать
Можно ли Год Рожденья Вечности? Но тает
Всякая грусть прежде, чем можно исчерпать.

Всякая грусть прежде, чем утро наступает,
Иссякнет негой потаённою дубрав.
А Утро Вечности прозрачно открывает
Храм Золотой Звезды, Его же не назвав.

Чрез пустоту войдя в пространство, так когда-то
Свет Золотой Звезды Её же проявил.
Пусть даже кажется померкшею цитата,
Но только ей Мир Утро Вечности хранил.

«А Солнца свет—как бы ликёр поставлен».—Молвил
В Самой Извечности Господь! И был рождён
С Солнцем так свет. И всю-то Землю он наполнил
Благоуханным, очень радостным дождём.

«Я буду Солнечным Дождём».—Промолвил Сущий!
Значит, грядёт Он Этим Солнечным Дождём
К Концу Начала. А Эон Этот Грядущий
Будет Началом и Конца В Ритме Одном.

«Мидгард весенний».—Обратился Бог к планете!
Дух: «И зерно дано».—Он так проговорил!
А Утро Вечности предстало в Ясном Свете,
Чтобы Родник и Первозданность сохранил.
2009

ВМЕСТЕ ПУСТЬ МАЛОЕ, БОЛЬШОЕ ВОСПАРЯЮТ

     «Признаются две безконечности—большое и малое».
     НОртон (Платон)

«Секстиллионы Я рассматриваю».—Молвит
Господь о Сонме Безначальности Миров
Вселенных Вечностных! Тогда пускай наполнит
Себя наш Космос мириадами стихов.

«А Небо было голубым».—Вещает Книжич
О Небе Вечности! Стихи священных слов—
У Бога только в Необъятности. Поближе
Здесь можно думать и Наитии Веков.

Великий Дух Вселенной Вечной—Величайший.
Бог: «Второй Стих».—Он почему-то вспоминал
Свой Стих Второй! Но ведь понятно, что ярчайший
Есть всякий стих как безначальный, разделял

Если Господь стихи на цельные воззренья
Пусть даже в частностях. Господь всё же изрёк:
«Пассивно нужно»! Ибо разные томленья
Не предрешают непредвиденности прок.

Бог: «Слишком Мысль».—Себя вскрывает даже
                Мыслью
Всевышний ГОуд! Пусть это Малая порой
Будет Такая Безконечность, чтоб возвысить
Потом Большую за неведомой чертой.

Вместе пусть Малое, Большое воспаряют
До Неизбежности Умов Верховных Эр.
«Бог посреди».—возможно, Ангелы вещают!
ГОуд: «Можно чинно».—Известил такой манер!
2013

«КАК ДЕЛА ПО РОССИИ?»

«Как дела по России?» - Опять же
Вопрошает Господь! Так и есть.
Вроде чем-то лишь обезкуражен
Народ русский, не всё чтоб учесть.
2013

НАЧАЛО НЕВОЗНИКШИМ МОЖЕТ МНИТЬСЯ

     —Много видимого отдал на Небеса.—Своё произнёс Дельфин!

Много Энергии Несметного Преданья.
Можно идти за неизбывность тихих лет.
Можно оставить все на свете предсказанья
О том, дамонотониальный* где просвет.

Можно не знать, что происходит новостное.
Но можно мнить, что произнёс Чуткий Дельфин.
Он много видимого шлёт, что как живое
На Небесах явит прозрачностью стремнин.

Начало только Невозникшим может мниться.
А возникающее будет возникать
Тогда существенно и правильно, ютиться
Чтоб можно было человечеству, желать.

Сложно пройти одной иллюзией возврата,
Сложно пройти высоких недр одной тщетой
Даже Дельфину. А Иллюзия крылата
За Ощущения Немыслимой Судьбой.

Что делать призракам? Неистово томиться
Пред неизбежным осознания звеном
О безпричинности. Осталось воплотиться
Призракам Горним, чтоб не чувствовать потом.

Есть Золотое Вездесущие Любви лишь!
Просвет дамонотониальный льнёт о Ней.
О, Невозникшее Начало, не покинешь
Выспрь Возникающее, Глубь если верней.
2013
     *Дамонотониальный (греч.)—божественный.

ВАЖНО, ЧТО СПИРИТ ГОВОРИТ

«Саша Великий», - одна леди имя скажет.
Только о ком?! Важно, что Спирит говорит.
Сумрак таинственный на веси мягко ляжет
И даже чувствованья мира упразднит.

Спирит сказал: «Ищу Безсмертное»! Но Богу
Зачем искать?! Не согласуется удел
С Пределом Вишни, сочетается. К порогу
Избы закрытой приближался ты, смотрел.

Ты, современник, с современницей был рядом;
Любил Дип Пёрпл, Юрай Хип*, но только те—
Песни лишь лучшие; девиц встречал бы садом,
Чтоб хороводы шли в глубокой простоте.

Но Всё осталось, ничего не исчезало.
Могут быть разные Природе имена
До безконечности. Подруга лишь искала,
Чья-то подруга Золотые Письмена.

ЯзУк* Лазурный постепенно входит в Моду,
Как было где-то в безначальности. Она—
Мать Безымянная—Природа. Про погоду
Какие ждёт ещё Природа имена?

Она—Осенняя Тоска Немой Печали,
Когда уж вешнее и летнее прошло.
Совсем Иронии Пространственной не знали
Люди по жизни. А ведь это превзошло.

Зиму затрагивать нельзя. Она—Святая
Как Убелённая Партэль* Вечной Любви,
Недосягаемой. А прелесть нег живая
Её ждёт долго, чтобы люди не нашли.

Такое было—только кружево. И были
В каждой судьбе словно безсмертные цветы.
Отблески вазы теплоту свечей любили,
Зеркально таяли когда Красы черты.

Безбрежна нить лёгких направленностей. Ворох
Осенний был очень изысканным, бывал.
Вряд ли бывает, чтобы кто-то был Вам дорог,
О, Королева, если вечно забывал.
2013
     *Спасибо большое друзьям Анатолию Игнатьеву, Борису Кассирову, которые уже перешли в Мир Иной, за то, что они в юности исподволь передали свою любовь и глубокие переживания об определённых, лучших песнях различных английских Рок-групп, которые все невозможно здесь вписать, именно акцентируя на определённых песнях. Часто действительно очень талантливых людей жизнь почему-то здесь обременяет. Борис Кассиров очень хорошо пел, среда должна была ему всего лишь немного помочь. Анатолий Игнатьев был несколько старше; возможно, позже что-то блокировало его голос, но я видел его переживания, когда он с гитарой по моей просьбе кое что пел на улице и был у него дома, когда, слушая магнитофон, он кое что мне объяснял. Сейчас нет тех переживаний, которые были у них. А как это много, когда человек голосом ощущает то, что словами невозможно объяснить.
     Они с Богом, что самое главное, потому что Господь не упускает ни одной одарённой души, но всё возвращает и развивает в преображённых вариантах.
     Дружба может быть скромной и незаметной.
     *Язук—Язык как Слово.
     *Партэль—Божественная Ипостась.





ПОСТСКРИПТУМ
_______________

     Поэтический сборник «БЕЗ ЦВЕТОВ» - это первая книга трилогии «МИРОЗДАНИЕ». Вторая книга называется так: «КНИГА ЛИСТАНИЯ ГЛУБИН». Название третьей книги пришло словно из Некой Смысловой Оперы и оно произносится следующим образом: «В ВЫСОКОМ ВРЕМЕНИ ИРОНИИ БЕЗСМЕРТЬЯ». Преемственность сюжета будто бы постепенно через самовыражение сама диктует общий замысел, который постепенно выкристаллизовывается для удобного понимания читателем. Самое апофатическое олицетворение искомого—это поэзия. Без неё в настоящее время, при столь развитом наборе общечеловеческой информации, почти невозможно хотя бы чуточку приблизиться к желаемому состоянию невыразимого приближения неведомого ощущения неописуемых чувств и мышлений. Ещё раз прошу извинения за чисто-умозрительный, не мистический стиль богообщения, это всего лишь самая неприхотливая попытка сформировать школу в смысле умопостигаемого, не мистического созерцания; хотя, внешне это может выглядеть так, как если бы действительно шло убеждение некоего мистического процесса, но на то и существует форма убеждения поэтического стиля.
     Без цветов… Также можно было бы сказать «Без времени» и тем самым обнаружить вечное присутствие дивного расцветания цветов. То есть апофаза отрицания склонна вызывать из неведомого полную картину непостижимой глубины происходящего и происходившего в недрах вечного присутствия мира.